trounin.ru

Лесков видел мерзкое не только в человеческих качествах отдельных личностей, но обращал внимание и на ситуацию в общем. И выходило так, что мерзость в России имела место быть во многих аспектах, особенно в плане социальной сферы. Даже перестаёшь удивляться, почему русский человек стремился приобщиться к заграничному быту, когда своё собственное существование ему казалось несносно противным. А всё из-за социальной сферы, продолжавшей оставаться в печальном состоянии. Самое удивительное, практически никто не обращал внимания на подобного рода неурядицы. Может то происходило в силу нежелания смотреть на проблемы простых граждан страны, тогда как для правящей прослойки такое оставалось безразличным. Вот и взялся Лесков рассказать, каким образом происходило на самом деле.

Основное, к чему обращал читателя Николай, — к необходимости задуматься, почему в государственных учреждениях нет уборных. Можно смириться с теснотой в помещениях, с отсутствием отопления, но не с невозможностью справить физиологические потребности. Такая проблема встречалась повсеместно, куда бы человек не обращался. Уборные отсутствовали даже в больницах. Само собой, в тюрьмах оные и не подразумевались, порою поныне отсутствуя. Нельзя было найти уборных в чиновничьих зданиях. Что оставалось делать людям? Вполне очевидное, нужду справляли прямо в коридорах. Такая же ситуация складывалась в учебных учреждениях, где ученикам приходилось ходить в собственные штаны.

Лесков выражал уверенность — высокая смертность в государстве именно вследствие отсутствия внимания к социальной сфере. Отсутствие уборных — проблема важная, но надо ведь отапливать помещения, делать их шире, заботиться о притоке свежего воздуха. Всего этого в России не имелось. Складывалось впечатление, ничего никогда не изменится. А может и грядут перемены, благо царь Александр Николаевич стремился к претворению в жизнь важных для государства реформ, направленных на облегчение существования граждан. Но пока подобное только задумывалось, следовало направить поступь власть имущих в нужную сторону.

Тем более, есть примеры внимания к социальной сфере в Англии. Там смертность резко снизилась, всё благодаря разумному подходу к осмыслению проводимой политики. Требовалось срочно переменить понимание делаемого, чтобы удовлетворять самые простые нужды человека. Пусть хотя бы уборные появятся повсеместно, иначе так и продолжат люди справлять нужду у всех на глазах, так как другого им не остаётся, им не дают иной возможности.

О том же Николай продолжил говорить в статье «О рабочем классе», указывая на аналогичные проблемы. Важным становилось повышать гигиену труда, ведь не должен человек находиться в условиях, подобных скотским. Достаточно начать с малого — позволить свету беспрепятственно проникать в помещения, для чего предусматривать проёмы в стенах под окна. Не помешает озаботиться борьбой с сыростью. Тогда рабочий перестанет часто хворать, вполне способный находиться на работе продолжительное время, не выражая жалоб на самочувствие.

Рассуждая о статьях Лескова, непременно думаешь, насколько Николай выражал правильные мысли. Однако, тогда мало кого заботила социальная сфера. Всё-таки речь о веке, когда мыть руки не считалось обязательным, а гигиена не воспринималась за нечто важное для существования человека. Именно поэтому точка зрения Лескова осталась неуслышанной. Может её восприняли в качестве юмористической заметки частного лица, слишком брезгливого к обыкновенному человеческому естеству, ни в чем не должного быть противным. Разве беда, если человек испражняется в коридоре? Ничего в том нет противоестественного, раз так поступает большинство. Интересными такие статьи останутся только для потомков, кому пожелается увидеть о былом больше, нежели о том известно по художественным произведениям современников тех дней.

Автор: Константин Трунин

» Read more

О чём следует рассказывать читателю? Может о правде бытия? Именно так решил Лесков, приступая к художественному творчеству. Довольно уже оставаться малоизвестным писателем, в основном публиковавшим безымянные заметки в периодических изданиях. Потомок ещё горько вздохнёт, толком не умея разобрать, к чему именно Николай сумел приложить руку, так как не всякий исследователь возьмётся за его творчество с полным осмыслением необходимости разбираться в авторстве текстов, чьё смысловое наполнение более не будет представлять интереса для потомков, оставаясь лишь в качестве свидетельства прошедшего. Но и своего имени Лесков не открывал, создавая истории под псевдонимом «М. Стебницкий». Пусть ещё не заявлял о себе, зато стал тем, кто обрёл лицо.

Рассказ «Засуха» — своеобразие крестьянского быта. Совсем недавно случилась отмена крепостного права, теперь каждый был представлен сам себе. Какой с того толк людям, продолжавшим воспринимать мир с позиций неосведомлённости о происходившем? Крестьянин остался богобоязненным, предпочитающим замаливать каждую беду. Теперь его более не кому оставалось защищать, если только Богу. И на божественную сущность приходилось уповать при всякой неурядице. Как пример, случилась засуха, не позволявшая людям надеяться на лучшее. Им думалось, вскоре предстоит погибнуть, так как дождя они всё никак не могут выпросить. А почему засуха вообще случилась? Не по причине циклических явлений в природе, ибо засуха поражала Россию с завидной регулярностью. Причиной стало иное происшествие — похороны пономаря.

Так совпало, что вслед за похоронами разразилась засуха. Коли так, то могилу следовало раскопать. Деяние сие воспринималось за кощунственное, требовалось получить разрешение от священника, которого тот не дал. Тогда мужики выкопали тело, оставив пока вне земли. И чаяния их оправдались — с неба хлынула вода. Причём лило с такой силой, отчего крестьяне и вовсе испугались, поскольку теперь могли погибнуть от обилия дождя. Тогда решили пономаря заново похоронить, да тело смыло. Пошли вновь к священнику, честно обо всём сообщив. Добавив и такое шокирующее обстоятельство, как надругательство над трупом: содрали с него сало на свечи.

Как с такой паствой управиться? Остаётся развести руками, обращаясь к Богу, укоряя людей, живущих не в свету божественной воли, а в темноте мрака из предрассудков. Священник не стал надеяться на провидение, отправившись к помещику, чтобы уже от него принять укор по собственному адресу. Ведь кто, как не священник, должен уметь давать пастве наставление, так ей нужное?

Повествуя о таком событии, Лесков наполнил содержание художественными элементами, без которых повествование могло сойти за пересказ событий, а то и не одобрено к публикации, настолько тяжёлым для восприятия могло оказаться. И без того тяжело проводились реформы в государстве, так ещё и на благо людей, к ним вовсе не подготовленным.

Другой рассказ Николая — «В тарантасе». Сюжет представлялся читателю в качестве разговора действующих лиц. Таким образом повествовать в российской журналистике любили, порою нисходя до создания подобия небольших пьес. Действующие лица рассуждали у Лескова о насущных проблемах, вроде осмысления стремления народа к воровству. Неужели такая черта присуща сугубо русским? Разве немцы не воруют? Или склонность немцев к мошенничеству за воровство считать нельзя? Да и шведы воруют, и англичане тем же грешат. Потому не надо возводить напраслину, мало кто к такому не имеет склонности.

Проба пера в качестве автора художественной литературы вышла для Николая удачной, его изысканиям способствовало и правление царя Александра Николаевича.

Автор: Константин Трунин

» Read more

Под псевдонимом Стебницкого Лесков составил перевод произведения Виктора Гюго, опубликованного автором за шесть лет до того. Перевод не являлся полным, поскольку Николай сразу оговаривался — он стремился приспособить текст для детского чтения. В чём заключалось такое желание? Сразу не скажешь. Да и понимание способности детей воспринимать текст не имеет общих закономерностей. Может быть не следовало описывать убийство? Но Лесков описывает смерть человека, пусть и павшего жертвой стечения обстоятельств, став частью пищевой цепочки среди морских обитателей. Может жестокие нравы диких обитателей следовало смягчать? Ведь не станешь осуждать осьминога за свойственное ему поведение. Тогда может сделать акцент на возможности человека шутя преодолевать трудности? Конечно, этому и следует учить подрастающее поколение — вере в способность человека совладать с любой неприятностью.

Но для начала следовало отступить далеко назад. Например, пусть маленький читатель сперва узнает историю колдуна, жившего среди людей, боясь быть обнаруженным. Население побережья Франции могло отличаться набожностью, значит и готовностью растерзать всякого, кого заподозрит в связях с дьяволом. Тот колдун будет уметь лечить заболевания, к нему всегда станут обращаться за помощью, продолжая думать, как к человеку с такими способностями следует относиться. А вдруг он действительно колдун? Проверить догадку легко — нужно увидеть человека обнажённым. Однажды такая возможность представится — на его теле увидят знак в виде лилии. К тому же, колдун оберегал птиц на побережье, не позволял разорять гнёзда, что в той же мере говорило за магические способности данного человека. Такова присказка — сказка с тяжёлым исходом только начиналась.

Действующие лица станут сменяться. Появится история про моряка, чья судьба наиболее ужасающая. Ему суждено стать жертвой неосмотрительности. Задумав одно — он не реализует свой замысел. Проще говоря, его съест осьминог. А разве читателю неизвестно, как осьминоги питаются? Хорошо, тогда автор расскажет во всех подробностях, дабы все об этом знали, в том числе и дети, благо Лесков постарался не упустить деталей. Итак, рот осьминога мал, как же ему есть? Примерным образом, каким поступают пауки. Сперва требуется размягчить пищу, после чего принимать её в жидком виде. Собственно, мясо сходит с костей, оставляя скелет в состоянии, годным для исследования в анатомическом кабинете, особенно после того, как над ним дополнительно потрудятся крабы. Правда ведь — занимательный рассказ? Для того перевод Лесковым и выполнялся, дабы дети просвещались касательно морских обитателей. Следует твёрдо усвоить — в морях обитают осьминоги, с которыми лучше не встречаться.

Не стоит пугаться. Осьминоги не представляют опасности, если уметь с ними справляться. Для этого и написан роман «Труженики моря». Читатель увидит, как всякая опасность умеючи преодолевается. Вероятно, осьминог в иные времена случается оказываться опасным созданием. Действительно, его щупальца наводят страх на неподготовленного человека, всерьёз опасающегося острых когтей, не позволяющих вырваться, пронзающих тело и причиняющих страдания, особенно при осознании, какая участь ждёт в дальнейшем, если не получится освободиться — будешь доведён до состояния супа и проглочен.

Как же труженики моря справляются с осьминогами? Самое главное, когда изловил сего жителя водной среды, сразу отрезать голову. После этого осьминог перестаёт представлять опасность. Кажется — легко и просто. Но так случается редко, особенно при отсутствии соответствующей подготовки.

А как быть с содержанием произведения? Авторский слог в переводе оказался тяжёлым и трудным для восприятия. Это усугубило понимание текста, оставив в памяти особо яркие эпизоды, вроде тех, о которых сказано выше.

Автор: Константин Трунин

» Read more

Редкий автор пишет так, чтобы его современники недоумевали: неужели когда-то люди жили иначе и думали, исходя из других моральных предпосылок? Объясняется это просто — каждое поколение создаёт то представление о прошлом, какое ему кажется более правильным. Иногда доходит до абсурдной интерпретации былых событий, приписывая человеку из прошлого ход мысли, который ему не мог быть свойственным, поскольку он жил при других обстоятельствах, нисколько не способных сравнять его мировоззрение с точкой зрения потомка из необозримо далёкого для него будущего. Но и создание автором представления об ином осмыслении бытия, опираясь на будто бы должное быть естественным для некогда происходившего, чаще оказывается присущим нам заблуждением, когда речь заходит об определённом историческом периоде.

Повесть «Оскорблённая Нетэта» при жизни Николая не публиковалась. Видимо, исходя из содержания, должного трактоваться не совсем допустимым к восприятию читателем тех лет. Лесков подводил повествование к больному для понимания моменту, то есть к неприятию человеческих заблуждений, пропитанных теперь уже ставшими непонятными категориями. Хотя предлагаемая история начиналась едва ли не с красивых описаний, где римляне — сильные и волевые люди, способные сокрушать волю каждого, кто встаёт на их пути, ни с чем не считаясь, ставя собственную честь превыше всего.

Лесков вытесал из слов образ верного императору римлянина. Тот, будучи неказист лицом, отличался истовой преданностью. За это император его примечал, приблизив к себе, позволив числиться в рядах личной охраны, и на каждую просьбу отвечал благосклонным согласием. Император не стал разбираться, каким именно образом умерла жена римлянина, скорее всего утопленная любовником. Ни к чему низводить чувства преданного ему человека, лучше дозволить сочетаться браком с невинной девушкой, чьё мнение значения не играет. Той девушкой окажется Нетэта, жившая теперь так, словно она оказалась ограждена от обид каменной стеной.

Тогда-то и начнут описываться Лесковым события, скорее всего поставившие крест на публикации. В Нетэту влюбится римский гражданин, настолько проникнувшийся красотой девы, что пойдёт на обман, лишь бы иметь интимную близость. Он сделает так, чтобы Нетэте было сообщено — с нею пожелал сойтись сам Анубис, считаемый египтянами за бога. Будучи натурой доверчивой, считающей за должное угождать желаниям богов, Нетэта согласится на близость, нисколько не задумываясь о дозволении мужа, не спрашивая у него мнения, допустимо ли подобное проявление уважения к высшим существам. Для читателя-современника Лескова уже это должно было казаться кощунственным.

Николай продолжил повествовать. Римский гражданин расскажет Нетэте правду, как он её настолько полюбил и возжелал, что предстал в качестве Анубиса, оным в действительности не являясь. Это повлечёт события, в результате которых сей храбрый любовник будет должен подвергнуться казни за преступление против чести приближенного к императору римлянина. И вновь Лесков дополнил повествование необычным развитием — Нетэта оскорбилась на действие власти, посчитав недопустимым убивать человека, который её любит. Неважно, каким образом он осуществил над нею насилие, теперь она отказывается соглашаться с необходимостью казнить любовника, поскольку он ни в чём не виноват.

Мнение о произведении обязательно должны разделиться. Сторонники чувственной сферы посчитают право Нетэты обоснованным, невзирая на изложенные автором события. А те, кому ближе материальные ценности, выступят за обязательное наказание для совершившего проступок, призвав наказать за измену и Нетэту, добровольно возлегшую рядом с мужчиной, пусть и считаемого ею за воплощение божественной сущности. Так или иначе, нравственность повествования оказалась под большим вопросом.

Автор: Константин Трунин

» Read more

Всё, должное считаться замечательным, изначально имеет неприглядный вид. Обычно подобное оставляют вне внимания посторонних лиц, считая за черновой набросок, либо уничтожают, не делая предметом интереса со стороны. Так вышло, что задуманное как «Чающие движения воды» со временем примет вид «Соборян», значительно переосмысленное и сообщённое в другом виде. Однако, Лесков не откладывал дело на потом. Может ему показалось необходимым начинать публиковать получившийся результат сразу, из-за чего возникает необходимость рассматривать «Чающие движения воды» отдельно, тем предваряя последующие труды. Не случись ранней публикации, никто не стал бы говорить, будто «Соборяне» содержали в себе иное трактование. Но раз Лесков стремился опередить события. Вернее, делая так, в силу необходимости добывать средства для существования, любой образ, воплощённый на бумаге, требовал обязательного вознаграждения, вследствие чего и публиковался.

Николай создал ряд портретов, ни одному не придавая важного значения. Все они друг за другом проходили перед читателем. Первым стал влиятельный человек, без чьей воли ничего не делалось. Он настолько возвеличился над окружающим, что однажды не удержал власть в руках, стался осуждён и отправлен в места не столь отдалённые для отбывания каторги.

Другая история про человека, испытывавшего трудности с овладением умения писать. Это казалось ему непостижимой наукой. Но малых знаний хватило, чтобы устроиться работать на почту, где ему поручалось расписываться за неграмотных. Исполнял он данную обязанность с великой трудностью, подолгу выводя напротив каждого крестьянского имени закорючки.

Вслед за историями о людях, Лесков предложил читателю внимать хронологии. Обозначалась определённая дата, под которой описывались некоторые события, носящие сугубо персональный характер. В такую манеру изложения вникнуть особенно трудно. Скорее это воспринимается подлинным авторским конспектом, должным послужить для реализации определённого плана, который и станет доведённым до сведения читателя. Но Лесков сразу предлагает знакомиться с перечислением событий, нисколько их дополнительно не раскрывая.

Читатель должен был недоумевать. Разрозненное повествование содержало подзаголовок, уведомляя, что опубликована первая книга «Чающих движений воды». Значит, следовало ожидать вторую, а может будут опубликованы и последующие части. К радости, ибо Лесков переосмыслил подачу материала, читатель не увидел продолжения, поскольку, как уже сказано, Николай пересмотрит изложенный текст, посчитав необходимым его дополнить, выбрав иной подход к рассказываемым событиям. Поэтому «Чающие движения воды» станут подобием библиографической редкости, нисколько не интересной для чтения. Такое мнение окажется устойчивым. Достаточно считать черновым наброском для «Соборян», как всё сразу встаёт на свои места.

Можно ещё раз вернуться к содержанию, постараться осмысленнее взглянуть на изложенный Лесковым текст. Того не получается сделать. Набросок сменяется наброском, напоминая разорванное на лоскуты одеяло. Вместе скомпонованные, истории не создают единого образа. Потому и решено считать «Чающие движения воды» за желание определиться с продолжением работы. Да, иногда писатель должен провести значительные изыскательные работы, создав текст по размеру, порою превышающим создаваемое произведение.

Всё же, сошлёмся на необходимость публиковаться. Лесков зарабатывал средства писательским ремеслом, вынужденный нисходить до журнальных статей и сомнительного наполнения художественной литературы. Он и портреты создавал, заставляющие сомневаться в здравости человеческого ума. Может, для «Чающих движений воды» Николай отобрал не самые удачные образцы. Ведь, сколь не будь сведущ, когда-нибудь останавливаешься, создавая подобие желанного результата. Пусть писательская карьера складывалась, слог принял притягательный для читателя вид, но всё равно не всему следует придавать значение важности. Потому оставим «Чающие движения воды» в покое.

Автор: Константин Трунин

» Read more

Бесполезно писать биографию никому не известного человека. Читать её не будут. Зачем? А вот если сочинить беллетристическое произведение, тогда появится малый шанс на внимание. Отчего так? Неведомая загадка, разрешения не имеющая. Почему-то читатель склонен внимать жизнеописанию людей, вовсе не существующих. Но Лесков не умел выдумывать. Получалось то у него плохо, за крайне редкими исключениями. Теперь Николай брался рассказать про тех, кто своей жизнью не мог подать пример. Серая обыденность — вот ключевой момент в повествовании Лескова. Пусть читатель проявит смирение, должный ознакомиться с буднями каждого, о ком будет рассказывать Николай. Оттого и получил роман название «Обойдённые» — он про героев, которые за таковых считаться не должны.

Про роман обязательно говорят, связывая содержание с периодом жизни Лескова, когда Николай путешествовал по России и Европе. Особенно должно интересовать пребывание в Париже, нашедшее на страницах романа непосредственное отражение. Произведение начиналось с просьбы Лескова угадать, какой национальности представляемое им лицо. Размышлений о том не потребовалось, Николай не стал долго томить читателя, назвав самую ожидаемую национальность. Вполне очевидно, русских в Париже хватало всегда, как и представителей других народов.

Действующие лица подлинно невзрачны. И рассказывает Лесков о них так, что у читателя не остаётся впечатлений. Не получается найти эмоциональный отклик на понимание содержания. Персонажи напоминают безликие фигуры, обычно не заслуживающие главных ролей. Это сравни походу в театр, где будешь наблюдать за поведением на сцене того актёра, чья роль не подразумевает реплик. Разве зритель пытается разгадывать мысли посторонних лиц, не связанных с основным действием? Но в данной мысли есть заблуждение!

Лесков лукавит, называя действующих лиц обойдёнными. Всё зависит от манеры подачи истории. Достаточно примеров, где невзрачная фигура берёт на себя функции главного героя, добиваясь осуществления поставленных целей. Исключение в том, что герои Лескова к тому не стремятся — они живут собственной серой жизнью, без потрясений и особых ожиданий, в той же мере судачат о происходящих в мире событиях, сохраняют недовольную мину от того, чего осуществления они не желают.

Затронул Лесков и тему нигилистов. Как об этом не говорить? Надо же создать у читателя впечатление от действующих лиц. Нельзя в России шестидесятых годов XVIII века взять и забыть про особое настроение среди русских, вроде бы желавших осуществление чего-то, всё-таки проявлявших стремление к отчуждённости. Что же, нигилизм не является цельным явлением — это характеристика отличающихся друг от друга людей, смотря к какому промежутку времени их относить. Пока нигилисты являлись серой массой, желающей отстраниться от всего, скрывшись с глаз. Им-де как раз и лучше оказаться обойдёнными, только бы о них не судачили на каждом углу, напрочь вымарав из памяти.

Писать о таких нигилистах — диво. Потомок склонен видеть в них нечто самобытное, предъявляющее требование к другим. Нигилисты словно активно вмешиваются в происходящее, требуя от других отказаться столь же активно вмешиваться. Но так оно и станет, ежели заглянуть вперёд, когда нигилисты изменят мировоззрение, выйдя из серости к красным оттенкам террора. Вот тогда зашатаются основы государства. Пока ещё ни о чём подобном никто в обществе думать не смел, ибо не подросли те, кому в семидесятых годах предстоит держать в страхе общественность.

Можно закончить хорошо известным выражением: в тихом омуте черти водятся. Если не сегодня, то через десяток лет всякая спокойная вода начинает приходить в волнение.

Автор: Константин Трунин

» Read more

Есть ли издание, содержащее все сохранившиеся письма Лескова? Не имея такового, приходится опираться на имеющееся. В собраниях сочинений письма непременно печатались, но в урезанном виде. Словно читателю интересен не Лесков-человек, тогда как Лесков-публицист гораздо важнее. Поэтому письма семейного или религиозного характера придётся искать в разрозненных изданиях, то есть собирать их по крупицам. Пока же приходится говорить сугубо о деловых письмах. Можно не упоминать лиц, с которыми общался Лесков — все они были деятелями, близкими литературе, порою бывшие её неотъемлемой частью.

Характерно то, что в 1881 году Лесков продолжал ощущать гнёт опалы. Годы шли, а его работы прежних лет оставались в памяти. Из-за этого он находился под пристальным вниманием у цензуры. Поэтому, взвешивая возможность к публикации, Лесков заранее говорил про имевшийся у него материал, который он публиковать не будет, поскольку заранее знает — цензура не одобрит.

Другая сторона литературного процесса, рассмотренная Лесковым, касается измельчания критики. Не стало криков уровня Белинского. И не по причине, будто таких нет. Отнюдь! Самому читателю перестали нравиться подобные критические статьи, поэтому на один уровень с Белинским становиться бессмысленно. С этим приходится мириться, так как ничего другого не остаётся. Надеяться на обстоятельную критики отныне нет надобности. Хорошо, если просто грязью не обольют, причём без всякой на то подлинной необходимости. Получалось, критик писал по желанию читателя довольно примитивно, ничего по существу не сообщая, может и толком не представляя, о чём взялся судить, вероятно и не прочитав о произведении больше, нежели находится за словами на обложке.

В 1883 году Лесков серьёзно сожалел о незнании французского языка. Он прямо так и говорил, что будь у него такая возможность, он бы и на день не остался в России. Но куда ему податься, если в языках он не преуспел? С русским далеко не уедешь. Неужели Лесков мог подобное сказать? Однако, в письмах написано о том прямо, отчего сомнения сходят на нет. Да, Лесков желал покинуть Россию, может того не собираясь делать в действительности. Почему бы и нет, ежели ему не нравился курс, к которому переходила Россия.

С 1887 года Лесков вступился за идею Льва Толстого — достояние человеческой мысли должно распространяться свободно. Ведь известно, с каким усердием Толстой начинал бороться за право собственных произведений на бесплатное распространение. Пусть то, что написано им прежде — продолжает быть его собственностью, но написанное отныне — становится народным достоянием. Не столь щедро, но и Лесков начинал призывать к тому же. Он считал вполне уместным допустить издание некоторых своих произведений, не получая за то отчислений.

Пожалуй, на такой ноте и надо завершать знакомство с литературным наследием Лескова. Пусть, о чём бы он не писал, распространяется без ограничений. Правда, приходится то признать, в представлении читателя последующих поколений, Лесков остаётся автором «Левши». О чём он писал ещё, как раз про то и хотелось сообщить. Как видно, наследие Лескова не такое уж малое, невзирая на незначительное количество объёмных работ. Всё-таки Лесков старался писать, этим он зарабатывал на жизнь, всё равно оставаясь честным, стараясь творить не на злобу дня, но со злобой от каждого дня. Спустя время покажется, столь усиленно бороться вовсе не требовалось. Как-то так получилось, что Лескова не приняли ни при царском режиме, постаравшись забыть и при режиме советском. Что же, пора начинать вспоминать.

Автор: Константин Трунин

» Read more

Письма в редакцию — их можно назвать открытыми письмами или пояснительными записками. Лесков говорил о насущном. Например, по создании «Левши» его обвиняли во взятом на себя праве претендовать на первенство в вымысле мастерового, подобного тульскому умельцу. Николаю осталось кратко возразить, всю историю он выдумал, за исключением имевшей хождение присказки про то, как русские умельцы английскую блоху подковали, дабы она столь ретиво не танцевала. В той присказке не была и намёка на определённое искусство, скорее осуждалась политика Англии, всюду вмешивавшейся и никак не способной утихомирить нрав. Поэтому в 1882 году через газету «Новое время» было сообщено литературное объяснение «О русском Левше».

В 1883 году через газету «Новости» Лесков писал, как понимать отчисление его со службы, чему оказалось придано громкое звучание, будто он не справлялся с обязанностями. Отнюдь, брался пояснить Лесков, отчислили его сугубо из-за занятия литературной деятельностью, и не более того. В том же году через «Газету А. Гатцука» Николай ставил читателя перед принятием факта — начатый им публиковаться на страницах издания, роман «Соколий перелёт» продолжен не будет. Не видел более Лесков необходимости показывать нигилистов, способных перейти в ряды радетелей за царский режим. Ещё одно письмо для газеты «Новости», касалось оно «Ефима Ботвиновского».

В 1884 году через газету «Русский курьер» Лесков отказывался от авторства статьи по громкому судебному разбирательству вокруг грабительского присвоения дворней огромного наследства. Тогда же через газету «Новости» писал письмо об обеде. И ещё одно открытое письмо «Авторское признание» за тот же год для издания «Варшавский дневник». Лесков просил не считать своё творчество тенденциозным. Ничего подобного он себе никогда не позволял. Наоборот, всё им описываемое — является происходящим сейчас. Не нужно обладать способностью подмечать скрываемое, поскольку оно и без того заметно невооружённым глазом.

В 1885 году через газету «Новости» Лесков написал «Объяснение по трём пунктам». Оказывалось, Николай решил составить подобие учебника по Библии, чтобы детям по нему проще было учиться. Греха из-за того он за собой не видел. Скорее удивлялся, почему мужи от религии того сами до сих пор не сделали. За тот же год письмо в редакцию журнала «Новь» — Лесков говорил, что прекращает работу над произведением «Незаметный след».

В 1887 году через газету «Новое время» Николай пояснял для него неприятное обстоятельство. Издательство Вольф без его ведома выпускало книги, используя частично и его рассказы в том числе. Годом спустя Лесков поделился уже радостью: Быков составил его библиографию и выпустил брошюрой в количестве ста экземпляров. Письмо так и называлось — «Товарищеский подарок».

В 1889 году через газету «Русские ведомости» Лесков был вынужден объясняться, поскольку ему вменили в вину, будто в повести «Зенон-златокузнец» он описывал недавно почившее лицо. Тогда же через газету «Новое время» пришлось объясняться «Об иродовой темнице», якобы которую он выдумал. Там же в 1890 году Лесков опубликовал открытое письмо «Дружеская просьба», чтобы никто не думал тратиться к юбилею его писательской деятельности. Лескову казалось достаточным того, что его продолжают помнить и его трудами зачитываться.

Остаётся назвать ещё одно письмо в редакцию, на этот раз «Петербургской газеты», названное «Курская трель о Толстом». Кажется очевидным, о чём мог написать Лесков. Он и сообщал про очередного горе-посетителя Ясной Поляны, которому привиделась глупость, коей тот и делился с читателями. Сдерживаться Лесков не стал, по пунктам объясняя, где именно нужно видеть ложь.

Автор: Константин Трунин

» Read more

С 1886 года Лесков — ярый защитник Толстого. О чём бы Лев Николаевич не рассуждал, Лесков его всячески поддерживал. Так за 1886 год вышел ряд статей. Первая из них — «Лучший богомолец» — касалась «Тенденций». Николай видел в Толстом истинно религиозно настроенного человека, в отличии от смеющих выступать против него с критикой. Следующая статья — Откуда заимствован сюжет пьесы графа Толстого «Первый винокур». Третья — «О куфельном мужике и проч». Теперь начинало казаться, Лев Николаевич способен объяснить абсолютно всё. Оставшийся загадочным со времён Достоевского, куфельный мужик, способный дать ответ на все вопросы, при этом никогда не покидая кухни. Выходило теперь — мужик тот может научить лишь жизни, и только.

В 1887 году Лесков публикует статью «Ненапечатанные рукописи пьес умерших писателей», сообщая о том, что ему известны тексты произведений, должные скоро появиться в печати. Тогда же написана заметка «На смерть Михаила Никифоровича Каткова», оставшаяся без прижизненной публикации. Не была опубликована и статья «Темнеющий берег», направленная против политических устремлений царя Александра III, запрещавшего выходцам из низших сословий поступать в гимназии.

В 1888 году написана статья «Пресыщение знатностью». Касалась она господ различной величины, чья сущность сводилась под одно, одинаково должное цениться за возвышенное к остальным положение. Тогда же опубликована статья «Бибиковские меры» — Николай вспоминал о привычке Бибикова стращать студентов солдатами, тем способствуя уменьшению недовольства, используя солдат в основном для острастки.

Кроме того, в 1888 — Лесков вступил в полемику со Штанделем, опубликовав заметку «О хождении Штанделя по Ясной Поляне». Оказывалось, Штандель проездом побывал у Льва Толстого, от силы пробыв у него четыре часа. Теперь он писал нелепицы, сравнимые с бредом сумасшедшего. Николай не стеснялся критиковать, объясняя по пунктам, в чём именно Штандель не прав. На это Лесков получил возражение. Последовала новая заметка — «Девочка или мальчик? (Десятый грех недостоверного Штанделя)».

Ещё статья за 1888 год — «Великосветские безделки». Она про то, как каждому поколению говорят о присущей ему тупости. И всё равно поколение выходит умнее, нежели их предшественники. Можно сказать — ничего в сущности не меняется. Так и продолжат говорить. Объяснение очевидно — по молодым людям нельзя судить об их умственном потенциале, так как большая часть действительно останется на приземлённых позициях, тогда как малая — осуществит возлагаемые на них надежды.

1891 год — статья «Ходули по философии нравоучительной». Лесков размышлял о значении слов, утрачиваемых, под прежним их пониманием не знаемым. Статья «Нескладица о Гоголе и Костомарове» — привычная для Лескова необходимость восстановления истины. Статья «Новое русское слово» — обострение борьбы славянофилов за чистоту русского языка по поводу вышедшего словаря, содержащего излишек иностранных заимствований. Статья «Замогильная почта Гончарова» — по поводу писем, доставшихся Лескову по завещанию.

Как видно, Лесков старался говорить правдиво, не допуская лживых представлений о действительности: нельзя , только бы сказать. Нет нужды тешить самолюбие, не имея представления. Строго и существенно важное — прочее отметается. Как раз таким и предстаёт перед читателем Лесков. Не скажешь, не видя в Николае настолько нетерпимого борца за справедливость. Нет, он умел сдерживаться, хорошо наученный опытом шестидесятых годов, стоивших ему продолжительной опалы. Нет нужды говорить излишне много и прямо, умные люди итак догадаются о происходящем, тогда как глупые не поймут, сколько им на то не указывай. Ежели оно так, нужно поддерживать интерес, не давая забываться существенно важным вещам. К таким выводам приходишь, знакомясь с публицистикой Николай Лескова.

Автор: Константин Трунин

» Read more

В 1883 году Лесков пишет статью «Народники и расколоведы на службе». Перед Николаем ставилась задача организации обучения раскольников. Но сказать ему было практически нечего. Всё, о чём только теперь можно помыслить, подробно рассказано Павлом Мельниковым, в миру ещё известным в качестве писателя под псевдонимом Андрей Печерский. Конечно, Лесков опубликует брошюру «О раскольниках города Риги преимущественно в отношении к школам» и статью «Искание школ старообрядцами». Теперь же Лесков сконцентрировался преимущественно на личности Мельникова и его трудах, горько сожалея, что февралём месяцем того же года светоч знаний погас, умерев, оставив на память потомкам значительные работы, в том числе два больших романа о быте старообрядческих общин в современные ему дни. Но всё-таки Лесков добавлял информацию и от себя. Он уверял читателя, что не так просты раскольники, даже в чём-то опасны. Не только Империя располагала тайной полицией, аналогичная служба должна быть и у самих раскольников.

В 1884 году Николаем написаны «Товарищеские воспоминания о Павле Ивановиче Якушкине», умершем двенадцатью годами ранее. Воспоминания составлены специально для издания сочинений Якушкина. Николай описывал его в качестве земляка — выходца из Орловской губернии. Знал Лесков Якушкина ещё юным, периода ученичества. Уже тогда Павел Иванович отличался мужиковатостью, чем и прославился впоследствии. Не любил Якушкин причёсываться, чем доводил до гнева учителей. Он и в жизни старался быть неотёсанным, должным казаться обыкновенным мужиком. То помогало ему ходить по деревням и собирать этнографический материал. Одно портило Якушкина — очки. За них его мужиком и не признавали, порою вполне намереваясь избить, подозревая в нём едва ли не засланного следить за простым людом. Лесков постарался быть честным с читателем, говоря, будь Якушкин всамделишным мужиком, то толку от него ни на грош. К труду он не приспособлен, полезного дела в хозяйстве не сделает. Единственное, ходил бы по трактирам и пил горькую, ведя беседы на вечные темы. Именно так заключал Николай разговор о Якушкине, видя в том под правильным углом ниспосланное провидением назначение.

За тот же год написана статья «Откуда пошла глаголемая Ерунда или Хирунда». Данное слово кажется всегда присутствующим в русском языке, только это не так. В речь оно пришло усилием нигилистов, поскольку всячески ими применялось, как яркая характеристика буквально всего, о чём они брались рассуждать. Оставалось непонятным, кто привнёс данное слово в язык. Кто-то указывал на Якушкина. Однако, разве мог любитель русской словесности позволить себе такое? Ведь имелась другая версия — корни у слова латинские, производное от Герундиума. И вот Лескову довелось послушать немецкого колбасника…

Оказалось, в немецком языке есть выражением «Hier und da», в переводе на русский «Сюда и туда». Вот оно и послужило за основу для слова «Ерунда». Ведь всё просто. Делая мясную продукцию, колбасник постоянно получает куски, непригодные ни для какой цели. Разве не ерунда? Может какому нигилисту это в своё время так понравилось, что он его стал применять ко всему, о чём думал аналогично. А так как для нигилистов конца пятидесятых годов всё сходило за ерунду, слово быстро прикипело и получило жизнь.

Вышло так, что общаться с немецкими колбасниками порою полезнее для общего развития, нежели с учёными мужами, пытающимися найти значение того, о чём они в истинном свете и помыслить не могли. Может Лесков и привирал, да разве такое про него посмеешь сказать?

Автор: Константин Трунин

» Read more