trounin.ru

Не пьеса, а сценарий для художественного фильма. Слишком стремительно развиваются события, излишне часто меняется место действия, нет определённого смыслового содержания. Константин сообщал прежде всего историю жизни человека с 1932 по 1939 год. Единственная связующая нить — отношения с девушкой. С первой сцены зритель должен был увидеть проблему выбора — обрести совместное счастье или пойти по пути профессионального роста. Гражданский долг оказался сильнее. Поэтому он отбыл на военные учения, а она поехала покорять публику, пожелав сделаться актрисой. Так зритель и оставался в неуверенности, смогут ли два сердца воссоединиться вновь. Чаще всего в художественной литературе всё заканчивается хорошо. Поэтому и обрести совместное счастье им будет суждено.

Главный герой показывается Константином в качестве ответственного человека, готового брать на себя вину за чужие ошибки. Вот запорол водитель переправу через мост, должен и нести вину за утопленный танк. А стоило прежде хорошо проверить исправность боевой машины — быть тогда переправе успешной. Но должен ли командир проверять абсолютно всё, понадеявшись на ответственность непосредственных исполнителей? Как всегда, общее дело нужнее тому, кто не сможет охватить всех аспектов, ибо тогда на свои дела у него не останется времени. Ежели главный герой будет признан виновным — учёбу он не закончит.

Всё-таки фортуна будет на его стороне. Способность взять вину на себя — особенная черта уверенного в своих силах человека. Он не скажет начальству о чужом промахе, сославшись на собственный недосмотр при планировании и определении вероятности успеха задуманного манёвра. Может потому его отправят в Испанию, где разразилась Гражданская война. О применении тактических умений в условиях Пиренейского полуострова Константин промолчит, сославшись только на храбрость главного героя. Окажется, он попадёт в плен, его будут едва ли не пытать, и когда должно будет наступить разрешение, тогда ударят по испанским позициям танки, благодаря чему главный герой сумеет сбежать.

Итак, главный герой способен брать вину на себя, быть стойким и проявлять храбрость в экстремальных ситуациях. Что ещё? Он человеколюбив. Когда возникнет вопрос, как быть со слабовольным солдатом, то он решит дать ему последнюю надежду на исправление. Легко расстрелять неуверенного, попробуй внушить ему стремление к действию. Солдату будет вручено знамя и дано задание идти в бой первым, дабы водрузить на вершине. Ежели сможет сделать — будет человеком, если падёт — тогда хоть умрёт человеком.

Таков вот «парень из нашего города» — весьма достойный уважения. Такой делает всё по чести, нисколько не думая о чём-то другом, кроме общего благополучия. Его бы во главу армии поставить — вышел бы из него Кутузов или Суворов, способный к победам, ибо знает всё от начала до конца, постоянно соразмеряя силы задуманного и возможного к осуществлению. Он всегда возьмёт вину на себя, не ссылаясь на расхлябанность солдатской совести.

Как же быть с его девушкой? Пока он воюет, она где-то даёт концерты. Мудрено ли представить, как однажды она направится в расположение благоверного, где с ним встретится. Всё должно завершаться хорошо. Конечно, главного героя могли убить, но Константин того не позволил. Не может достойный славы человек пасть, ничего так и не добившись. Данный сюжет не укладывался бы и в рамки художественного произведения, иначе внимающий истории обязательно спросит: зачем же брался о таком писать, оборвав повествование на середине?

Данная пьеса принесла Симонову первую из Сталинских премий, сразу первой степени. Константин после ещё пять раз удостоится вручения этой премии.

Автор: Константин Трунин

» Read more

Нет ничего хуже, когда за дело берётся человек, толком не понимающий, чем он собирается заниматься. Речь сейчас об управленцах, назначаемых на должности в те сферы, которые им совершенно неведомы. Что способен будет сделать подобный специалист? Не зная отрасли с самых низов — никогда не осознает, к чему ему следует стремиться. Скорее случится наиболее вероятное — всё развалится. В качестве примера можно ознакомиться с комедийной пьесой Кондрата Крапивы, где на чистую воду выводится директор палеонтологического института.

Имя в научном мире стало зарабатываться не личным старанием, а с помощью усердия подчинённых тебе людей. Получается довольно легко прослыть маститым автором множества монографий, даже руки к ним не приложив. Аналогичным образом собирался прославиться директором в пьесе, для чего задал сотруднику задачу — описать какую-нибудь кость, представив её сенсацией для научного сообщества. И будь сотрудник более покладистым, получилось бы создать требуемое.

Крапива издалека начал повествование. Зритель недоумевал, зачем на сцене кипят страсти вокруг будто бы деникинца. Оный словно спокойно трудится в Советском государстве, нисколько не переживая за допущенные в прошлом ошибки. Он же всячески отрицает возможность рассматривать его в качестве некогда сторонника белого движения. Что же, тем ему хуже. Как раз за это зацепится директор института, обязав написать статью, иначе о факте участия в деникинском движении будет сообщено куда следует.

Как поступил сотрудник? Он решил проучить директора. Тем более, директор в палеонтологии ничего не понимал. Он даже кость современной домашней свиньи не отличит от любой другой кости. Поэтому сотрудник с усердием принялся за написание доклада, специально переиначивания названия, знать которые обязан даже самый посредственный палеонтолог. Разве скажет кто про существование Пензенского периода? Такового и не существует вовсе, поскольку правильнее его называть Пермским. Да и познания в латыни довольно посредственны, ведь когда директора попросят дать название свинячьему мамонту, то тот ничего лучше не придумает, кроме словосочетания Свинтус грандиозус.

Директор окажется посрамлён, и уже никто не станет слушать его оправданий. Конференция получится провальной, раскрывшей глаза на истинную суть человека, поставленного во главу палеонтологического института. А ежели сотрудник, представленный деникинцем, не стал мстить, подготовив доклад, с точностью выверенный до требуемого, тогда быть в мире знанию о прежде существовавшей грандиозной свинье или гигантском мамонте, смотря чем бы он задумал ошеломить научное сообщество.

Вполне возможно видеть в пьесе больше, нежели сообщается прямым текстом. В жизни часто случается терпеть издевательства со стороны вышестоящих людей, по положению ли, по статусу или просто считающих себя лучше. Их не так трудно поставить на место, было бы для того сообщено требуемое усилие. К сожалению, настолько профанами, каковым стался директор института у Крапивы, руководители не бывают. Не за красивые глаза их ставят в управление. Иногда нужен человек, умеющий руководить. И ему нет нужды знать доподлинно деталей, если он не собирается заниматься преобразованиями. А коли он потянется исправлять ставшее ему подвластным — жди беды. И хорошо, что разоблачить удалось быстро, поскольку палеонтологический институт был совсем недавно открыт.

Правдивость и не нужна в комедийной пьесе. Для этого и создаются смешные положения, ради которых зритель приходит на постановки. Смеяться придётся точно, так как Крапива не жалел слов, всё основательнее загоняя директора в тупик. С каким же чувством выходил зритель из зала? Явно с намерением изобличить руководство, занимающееся таким же пакостничеством.

Автор: Константин Трунин

» Read more

А ведь так в России всегда и происходит — пока петух не клюнет, никто ничего делать не начнёт. Это касается и такого аспекта, каковым является внешняя политика, постоянно задвигаемая назад, пока не вовлекается уже политика внутренняя. То есть Россия варится в собственном котле, никогда не думая наперёд. Пусть случится пресловутый авось, после чего и будут предприняты меры. Можно говорить, будто Гитлер ошибся, предпочтя стремительное нападение на Советский Союз. Не соверши он тогда данного проступка, то, вполне вероятно, умер бы от старости. Но на его пути случилось стоять России, что в очередной раз предпочла утомлять геополитику излишней вялостью. На момент написания Корнейчуком пьесы «Фронт», всё было не столь очевидно. Даже наоборот, Россия словно погрузилась в 1812 год, готовая отдать Москву и откатиться за Урал. Почему так? Александр постарался разобраться в причинах.

Есть мнение — Россию спасает мороз. В этом её основное отличие от той же Польши, где морозы редки, а по грязи противник всё равно пройдёт. Но как наступление холодов скажется на врагах России? Действующие лица пьесы здраво рассуждают: никак! Немцу мороз безразличен, он ведь в тепле отсиживается. Ежели немец начинает бежать, то мороз ему нипочём, ибо ощутить оного не успеет.

Есть ещё мнение — в России сильна позиция слова. Достаточно сочинить в меру правдивую историю, как её подхватят и распространят. Хорошо известны примеры советской пропаганды в военное время, поднимавшей боевой дух армии. Однако, какой процент правды скрывался в статьях военных корреспондентов? Довольно мизерный! Не зря же Корнейчук ввёл в повествование корреспондента, готового сочинять раньше, нежели событие произойдёт. Того может и вовсе не случиться, но в газету пойдёт под видом имевшего место быть.

Есть и ещё мнение — над Россией простёрлась рука живущих вчерашним днём. В качестве примера приводится командование, позабывшее о необходимости идти в ногу со временем. Таким дай кавалерии знатное количество, тогда с наскока они от немецких танков ничего не оставят. И самолёты таким дай, желательно побольше. Неважны качества летательных аппаратов. Лишь бы было их больше! Не умением, тогда победа обязательно будет одержана численным преимуществом.

Есть и другое мнение — Россия спасается умом ограниченного круга способных изобретать. Во время Второй Мировой войны решение виделось в перспективности совершенствования вооружений. Победит тот, чей самолёт лучше и оснащён смертоноснее; чей танк умело маневрирует, преодолевает препятствия и бьёт точнее; чей солдат лучше вооружён и подготовлен к ведению боя на истощение. Достаточно одного самолёта, танка, либо солдата, от чьих способностей хватит одолевать тысячи подобных ему, уступающих по характеристикам. Не станем заглядывать на несколько лет вперёд, когда конец войне может положить особо смертоносное оружие.

Если и мнение — будто России всегда везёт. Противник не отличался глупостью, однако совершал не те действия, которые могли принести успех. Ежели он этого избегал, тогда давно быть беде. Почему же везёт? Корнейчук то отрицает. Каждый раз находятся люди, способные противодействовать. Да вот их имена редко становятся достоянием общественности, так как настоящий герой не привык к шумному признанию его заслуг. Потому и складывается впечатление о везении. Хотя для того понадобилось потратить много сил и, вполне вероятно, не одну человеческую жизнь.

Исходя из всего сказанного, Корнейчук создавал новое мнение для России — нужно обязательно учиться и развиваться. Ни в коем случае не зацикливаться на прошлом — такая позиция была и будет губительна.

Автор: Константин Трунин

» Read more

Орлы слетелись к Карабаху. Орлы слетелись и галдят. Орлы они? Задаст поэт вопрос Аллаху. Зачем же падали они хотят? Свеж Карабах, полнится силой. Не даст он покорить себя. Ни тем, кто с постной ожидает миной. И не тому, предаст кто власти пожирающей огня. Но тает Карабах — паденье неизбежно. Может постоит за него достославный Вагиф? Пусть и думать о том грешно! И всё же чашу горя испив. Не в силах Вагифу одолеть жадные взоры орлов. Ни тех, что с юга взирали на его край. И не того, с севера кто приземлится на Карабах был готов. О том в пьесе Вургуна, читатель, внимай.

Не так сложно понять, сюжет ведь довольно прост. О чём ещё азербайджанскому поэту писать? За чьё здравие ему произносить для слушателя тост? О Карабахе его речь, о сильном ханстве пред закатом. Может сможет он сказом увлечь, ежели не усеян путь азербайджанцев златом. Вот Карабах — воплощение силы. Его сыны достигли расцвета. Врагов поднимали они не на вилы, но честь их ныне болью задета. Опять на память приходит Вагиф, и Карабах при нём способен дать отпор. Умерев, позора отчизны не смыв, за то потомок испытал позор.

Кому дать в руки право нести слово? Брали разные поэты право сие. Они переводили… и будто готово… тогда достойный перевод где? Он есть, но внимание не к нему. Пока же речь о переводе, что оказал наибольшее влияние — после общественность обратила внимание на пьесу. В результате Самед Вургун удостоился Сталинской премии. Критическая прослойка граждан Советского государства могла увидеть всякое, в том числе и отсылки к современности. Но нужно понимать произведение, исходя из него самого. И выходило, что основная составляющая — певучесть восточного языка — испарялась в никуда уже со второго действия. Впрочем, ущербной она оказывалась с самого начала.

Другой укор переводчику — нарочитая сложность в передаче смыслового содержания. Читатель без усидчивости не увидит в произведении ничего, кроме его исторической составляющей. Из интереса проявит внимание к дополнительным источникам. Выяснит, кем был Вагиф, подивится его высокому положению в Карабахском ханстве, и поймёт, как мало оставалось Карабаху пребывать в доступной ему тогда силе. После казни Вагифа ханство войдёт в состав Российской Империи через восемь лет — в 1805 году. На том можно и завершить о нём сказ на сто лет вперёд, либо более, дабы увидеть ещё больше трагичности в судьбах людей, когда Вагиф в очередной раз удостоится унижения — возведённый в его честь мавзолей простоит с десяток лет, после чего будет разрушен в ходе войны между Арменией и Азербайджаном.

Остаётся сказать о насущном — о смысловом наполнении пьесы. Всё же стоял Вагиф не за чью-то власть, даже не власть государя над Карабахом. Вполне очевидно, если уж социализм шествовал по социалистическим республикам, то Вагиф стоял за народ. Причём стоял в духе, о котором пели восточные поэты, начиная со средних веков. Да приводит Вургун поговорку древнюю: кто мёд разведёт — тот и пальцы оближет. Пока это удаётся претендентам на власть в Карабахском ханстве, к ним готовы присоединиться правители Персии и России. Кому-то другому придётся заботиться о народе Карабаха, покуда он сам того окажется сделать не в состоянии. Что же, пал ли Вагиф за призыв народа бороться за право на самостоятельность в принятии решений? Или он — жертва политических интриг?

Автор: Константин Трунин

» Read more

Желать одного, но хотеть осуществления того разными путями — скупая фраза, скрывающая горечь человеческого существования. На пике неприятия возникают гражданские несогласия, перерастающие в войны. А как о них сказать, чтобы отразить всю пагубность мышления людей, сходящихся в неприятии существования иного взгляда? Можно написать художественное произведение, либо отразить тяжесть дум в поэзии. Допустимо создать пьесу, чтобы с театральных подмостков вещать зрителю нетривиальную мысль. Что выйдет в итоге? Никто так и не поймёт авторского замысла, ибо глаз человека основательно замылен, не способный более разглядеть действительное даже там, где ничего подобного не подразумевалось. Вот Константин Тренёв и хотел показать, насколько должны быть противны человеку противоречия. Однако, разлад происходит и между самыми близкими людьми. На этот раз разойдутся во мнении муж и жена четы Яровых.

На просторах России гремит Гражданская война. Сошлись в злобе красные с белыми, в одинаковом порыве расправляющиеся с остальными народными движениями. Есть ещё и те, кто не причисляет себя к воюющим сторонам. Они стараются сохранить разумное осмысление происходящего. Среди них одно из главных действующих лиц — беспартийная Любовь Яровая. Особой нужды именно на её трагедии акцентировать внимание не следует. Всё-таки Тренёв пытался на фоне краха её жизни донести понимание зловредности разносторонности человеческой мысли.

Константин сперва пытался дать части героев возможность проследить, кто в Гражданской войне стоит на позиции справедливости, а кто несёт в себя только разрушение. Казалось бы, коли красные в итоге одержали верх, значит за ними следовала правда. Так ли это? Точно определиться действующие лица не смогут. Отрицательные эпитеты заслуживают все. В стане белых и красных найдётся изрядное количество зверей в человечьем обличье, соответственно и наоборот — получится найти достойных почитания людей.

Не стоит забывать про Мировую войну, предшествовавшую Гражданской. Разве в составе русской армии воевали нехристи? Почему они должны заслуживать нелестные отзывов? Хорошо, пусть на них прольётся град оскорблений. Теперь нужно задуматься, кем тогда были те, кто отказался воевать? И даже те, кто отказывался воевать будучи в числе пребывающих на фронте солдат.

И как быть с теми, кто выступал за сохранение в алфавите ера и ятя. Их продолжать считать за поддерживающих царскую власть? Пусть ять отжил своё, так зачем бороться с ером? Будущее здраво рассудит, осудив в помыслах новоделов полное устранение твёрдого знака из письма, допустив вместо него апостроф. Что же, ряд уникумов продолжать думать, будто правы, прибегая к подобному кощунству на письме. Да была бы в том беда — лишь бы не было войны… как говорится.

Тренёв из действия в действие продолжает рассуждать, не находя ответа — кому отдать в Гражданской войне предпочтение. Имея идеологические расхождения, красные и белые воевали за единый результат. Но вот действующие лица расстреливают одного, затем другого, поступая так от одолевающей их злобы, никак не соотносящейся с действительно должным быть.

Конечно, Константин утрировал. Все в Гражданской войне идут разными путями, редко имеющими точки соприкосновения. И поступают так из-за неумения соглашаться с другими. Беда ведь в невозможности придти к компромиссу. Причина того должна быть понятна — никакой спор не заставит оппонентов изменить мнение. А ежели так, тогда быть войне, ибо лишь сила способна устранить придерживающихся иных суждений. Вот потому и устраняли красные белых, пока белые пытались устранить красных. Другого варианта не было.

Автор: Константин Трунин

» Read more

Хватит ходить вокруг да около. Пора писать о пролетариате. И тогда из-под пера Горького вышла пьеса «Враги». Данное произведение вполне можно было принять за прокламацию идей социал-демократов. Во главу угла ставились интересы трудового народа, должного пользоваться полагающимися ему правами и благами. Вместо того, чтобы видеть в человеке труда примерного члена общества, мысль русского власть имущего человека, к коим теперь относились и капиталисты всех мастей, зиждилась на словно продолжающем существовать крепостном праве. И неважно обстоятельство, согласно которому в капиталисты могли выбиться бывшие крепостные, если имели к тому склонность. Важно наличие большинства, не способного ходом мысли обеспечить существование за счёт собственных возможностей. А так как всякий технический прогресс порождал пролетариат — людей, лишённых собственных инструментов труда, — с их нуждами всё равно приходилось как-то считаться. Однако, их скорее пытались обуздывать, нежели им потакать. И вот Горький писал о ситуации, когда рабочие открыто заявили о своих правах. Впрочем, таковое имело место в январе 1905 года, омрачившееся кровавой расправой над с виду мирной демонстрацией.

Горький не обязывался наделять капиталистов качествами человеколюбия. Отнюдь, таковых он не должен был допускать. Всякий капиталист — есть жрец бога наживы. И не стоит забывать про Молоха, поклонение которому десятью годами ранее в одноимённом произведении описал Куприн. Капиталист требует удешевления производства, следствием чего становится максимальная прибыль. Поэтому нужды рабочих вовсе не рассматривались. Главное, чтобы человек мог позволить себе существовать — не более того. Прочие расходы на его содержание рассмотрению не подлежат. О том можно было бы говорить бесконечно, особенно вспоминая про такое понятие, каковым является инфляция. Получается, сколько не добавляй заработную плату, на неё рабочий сможет позволить меньше прежнего. Это и есть капитализм в чистом виде — один из основных его инструментов. Как же быть?

Бороться за права бесполезно. Услышан ты всё равно не будешь. Скорее к тебе применят меры воздействия. Так устроена действительность, дабы держать человека в узде. Может оно совершается и на благо, поскольку человек по природе склонен к разрушению окружающей его материи. А если к тому будет иметь склонность большинство — это приведёт к вырождению. Всему этому ещё предстоит случиться, ибо череда русских революций приведёт к свержению абсолютизма в пользу диктатуры номенклатуры, где для пролетариата всё равно места не найдётся. Но так можно рассуждать, наперёд зная о должном случиться. Горький о том мог только предполагать.

Раз события стали разворачиваться, значит их ничего не сможет остановить. Разве не усмиряли оружием власти пыл восставших в 1905 году? А как быть с крейсером «Очаков»? Участь матросов которого омрачилась едва ли не полным физическим уничтожением. Однако, холоп до той поры холоп, пока не смеет поднимать глаз на властелина. И у Горького такого ещё не случилось, чтобы рабочие посмели бороться с первопричиной. Даже думается, повинным в их несчастьях если кого они и могли увидеть, то поставленного над ними жестокого управляющего. А мало ли примеров, когда добродушный хозяин и не ведал о зверствах подчинённых, расправлявшихся с рабочими? Но и тогда попробуй проявить неповиновение, как то воспринималось за проявление стремления к бунту. Получался замкнутый круг. Хотя, если разобраться, требовалось заменить одно звено на другое, как рабочие могли быть усмирены.

И кто получается врагом? Сами для себя и оказываются противниками. Стоит одному рабочему возвыситься на другими, после чего он изменяется до неузнаваемости. Приходится заключить, что рабочим требуется уравнять всех под себя, либо ничего у них в итоге не получится.

Автор: Константин Трунин

» Read more

Русские авторы XIX века любили переносить место действия в некий город, называя его для удобства N или NN. Чаще тот город оказывался из множественных населённых пунктов России, не столь уж отличимых друг от друга. Дабы не задевать ничьих чувств, созидалась определённая территория, куда можно было переносить события, обычно правдивые. Таким же образом поступил Горький, дав представление о заштатном городе, который продолжал жить присущей ему размеренной жизнью, чьё население нисколько не соотносило происходящее в стране с их как-то к тому приближающим. Пусть в столице ходят стены от народных волнений, того не чувствуется в провинции. Провинция даже не поймёт, ежели нечто всё-таки случится. И в обратном случае — проблемы провинции никак не способны задеть чувства того же столичного жителя.

Как предстоит судить далее? Горький внёс очередную порцию разлада в жизнь измышленных им литературных персонажей. Был взят среднестатистический русский город, куда приехали люди извне, стремящиеся видеть иные порядки, более для них привычные. На этой почве Горький только отмечался в качестве описывающего особенное явление для самосознания русского человека, тогда как не только литература России, но и всего мира строится на борьбе из противоречий, возникающих в переломные моменты неприятия до того бывшего чуждым. Веком ранее активно высмеивалась любовь ко всему французскому. И тогда всякий мог оказаться варваром — деревней — коли не знал языка французов. Годы перевели прежние непонимания в иную плоскость. Теперь можно измыслить всякое, в том числе и продолжающее оставаться явным неприятие стремления к перемене в сложившемся укладе.

Скажи точно, расставь точки в нужных местах, преподнеси действие, чтобы зритель сумел прочувствовать: следовало наказать Горькому. Но кто ему указ? Понимая, насколько тяжело воздействовать на человека, он покажет едва ли не единственное разрешение угнетающих человека страстей. Решение то не самое лучшее, скорее показывающее скудность человеческой способности совладать со складывающимися против него обстоятельствами. И скажет это Горький так, отчего зритель продолжит не до конца осознавать, к чему его пытались подвести. Конечно, вооружившись спасительным средством в виде мыслей прежних поколений зрителей и читателей, нынешний читатель вынесет суждение, основанное сугубо на их восприятии. А что он мог сказать сам? Практически ничего, ведь всё исследовано до него — ему лишь молча соглашаться.

И выходило так, что требовалось определиться, кого считать варварами. За оных можно принять людей извне, поскольку они вносят разлад в до них сформировавшуюся среду, либо людей, живущих в данной местности не первый год, своим существованием доказывающих, насколько сложно их сдвинуть с пути в бездну. На самом деле, никто из них варваром не является. Всё зависит от умения анализировать действительность. Ведь кто говорит, что перемены случаются к лучшему? Ещё ни одна прогрессивная мысль не приводила человеческое общество к счастью, предварительно не уничтожив тех, кто мешал установлению новодела. Но и достигнутое счастье оказывалось мнимым, приносящим разочарование, поскольку постоянно появляются идеи, как добиться гораздо лучшего. К чему это приводит? Только к приумножению горя.

Что же теперь делать? Как быть русскому народу? Происходящее в стране всё больше пугало. Сложный 1905 год обещал нечто небывалое — бывшие крепостные получали возможность становиться господами. Хоть Горький о том не стал говорить, но становилось понятно — реформы Александра II способствовали изменению самосознания русского человека. Ежели Тургенев видел, насколько ничего не меняется, оставаясь в рамках крепостного права, то уже Салтыков-Щедрин, Лесков и Достоевский смели рассуждать, оставшись под впечатлением от преступной деятельности студенческих политических организаций. Теперь и Горький задумывался о продолжающем развиваться процессе. Вот и размышляй после этого: давать ли волю правдолюбам, чья правда им же и снимет первыми голову с плеч.

Автор: Константин Трунин

» Read more

Говорить о проблемах народа, не являясь представителем того самого народа, — любимое занятие человека. Но человек вообще любит говорить о том, что его не касается, свято веря: думает о том он правильно. И Горький склонялся к мысли, будто происходящее в России — есть отражение времени. Но разве рост самосознания одной части населения способен отражать весь процесс мысли полностью? Проблемы рабочих и крестьян — оставались проблемами рабочих и крестьян, тогда как остальным жителям страны до них не было никакого дела. Проще говоря, каждый живёт присущими лично ему интересами, не способный понять нужды других: в силу неумения принять чуждые ему жизненные обстоятельства. Собственно, и Горький, к чему бы он не склонялся, если о чём и мог размышлять, то сугубо о порывах революционно настроенных людей. При этом не имело значения, кто и в чём нуждается на самом деле. Да и сам Горький принимал облик страдальца, на которого ополчилась царская власть. Будучи заключённым в Петропавловскую крепость, он написал ещё одно произведение для драматургии — пьесу «Дети солнца».

Горький представил ситуацию, где описывает людей, далёких от повседневности. Допустим, пусть одно из действующих лиц живёт интересами науки. Оно будет думать — именно наука способна помочь человеку достичь осознания счастья. Ничего другого к тому человечество не подвигнет. Хорошо, раз Горький брался о том рассуждать. Как тогда быть с теми чаяниями, которые он питал сам, создавая представление об идеальном люмпене? Неужели следовало думать, будто нищий человек достигнет счастья, пытаясь воздействовать на власть имущих? Неужели принятие конституции в стране поспособствует укреплению позиций рядовых граждан? И разве не думал Горький, что люди без профессионального образования, сами нищие духом, смогут свершить нечто великое? Или всё случится по сложившейся исстари традиции? Когда на смену одним приходят другие, полностью их заменяя и ничего в принципе не изменяя в сторону улучшения.

А ведь изначально Горький должен был помышлять о замечательной идее описать торжество невежества народных масс над деяниями просвещённой части населения. Не мог он не помнить о декабристах, думавших искоренить бедность, дабы все в России стали богатыми. Но такой ход рассуждений присущ возвышенным морально людям, коими декабристы и являлись в своей основе. А если представить себе нищего, способного перевернуть устройство государства с ног на голову, то и он тогда будет стремится избавиться от бедности? Или всё случится — так как случилось после семнадцатого года? Бороться будут уже с богатыми, желая всех сделать одинаково бедными. Горький это понимал, и может даже видел счастье достижимым через нечто другое, нежели показали события начала 1905 года. Теперь, когда низы сумели продавить царскую волю, приходилось думать наперёд и соотносить представшее возможным с уже ставшим невозможным.

Ситуация складывалась в России так, что закрывать глаза на происходящее не получалось. И пусть возмущалась малая часть населения, зато делала это решительно, вследствие чего складывалось ощущение их доминирования. Как не подхватить подобную волну? Если желаешь продолжать оставаться революционером — должен поддерживать сей всплеск народного возмущения. И пусть ничего в тебе нет от тех, кто возмущается, и к ним ты никогда толком не относился, зато можешь смело говорить — твои же слова истолкуют в требуемом временем ключе. Так рождались «Дети солнца», где достижение счастья казалось возможным, но явно не для всех. Потому и позволял Горький раздаваться отголоскам жара нищенствующей братии, желающей справедливых условий для труда и такой его оплаты, чтобы хватало на проживание и пропитание.

Автор: Константин Трунин

» Read more

Очередное вхождение Горького в мир драматургии — пьеса «Дачники». Зритель должен был увидеть тонущий в мраке мир, отчаянно пытающийся найти отблеск былого великолепия. Всякое действующее лицо обязывалось жить иллюзиями прошлого, пытаясь отыскать навсегда канувшее в забвение. Вроде все подобные слова о литературных произведениях — пустой звук. Так в большинстве случаев и оказывается. Но как громче сказать о драматургических изысканиях Горького, если он брался отразить мысль, обволакивая её в разговоры о пустом? Понятно, данный приём поможет ему в наполнении длиннотами крупных произведений. Однако, пьеса и без того коротка, чтобы лишать её содержательности. Если кто и будет вспоминаться при знакомстве с «Дачниками», то всё тот же Чехов.

Обстоятельства постановки пьесы не столь примечательны сами по себе, сколько происходившее в стране. Россия стояла на пороге революционных порывов возмущающегося народа. Вскоре власть открыто выступит против актов неповиновения, устроив кровавую расправу. А тут Горький с «Дачниками». Где же быть спокойствию? Показывать на сцене сомневающихся людей, пытающихся наладить жизнь, забывающих о насущном — было ли правильно? Само повествование сводилось к бесконечным пробам проведения мероприятия, никак не складывающегося. Всё из-за того, что поставить действие брались не совсем готовые к его проведению граждане, хотя вину следует возложить непосредственно на Горького, чьими руками ожидаемая постановка представления терпела крах. В жизни всё могло пойти иначе, но автором истории является один человек, которому и предстоит решать, каким образом будут поступать действующие лица.

Действие внутри действия ломает восприятие пьесы. Успех возможен в случае, когда зритель видит превосходство внутреннего действия над внешним. У Горького превосходства не имелось, причём в оном следовало отказать и внешнему действию. Получалось, написано о посредственностях, пытающихся доказать нечто такое, чему они окажутся рады. Как бы Горький не утрировал, он просто отказал группе людей в их праве на придуманное ими счастье. Ведь разве не мог понять зритель, насколько определённые круги привыкли создавать представление о лучшем из возможного, стороннему наблюдателю представая в убогом виде? Всё могло стать таким же у Горького, в чём действующим лицам сталось отказано. Требовался определённый наставительный тон, свидетелем которого и полагалось быть зрителю.

Можно пробовать читать и перечитывать, либо смотреть и пересматривать, не находя цельного зерна. Обязательно потребуется трактовка кого-то ещё. И чаще находятся те, кто из года в год и из десятилетия в десятилетие повторяет сказанное другими. Да, Горький наполнил произведение «дачниками», обязательно должных быть взятыми в кавычки. Эти ревнители прошлого будут стремиться видеть настоящее без перемен. И будет среди собравших человек, готовый поразить сердце зрителя словами, выдающими в нём передового мыслителя. И на его противостоянии основной массе можно создавать любое угодное суждение, чаще осуждающего характера для большинства действующих лиц.

Горький посчитал нужным оговориться о силе слов писателя. Это мимолётное размышление, как всё прочее, ставило происходящее в узкие рамки. Читатель всегда понимает, повествование складывается, как того желает автор. Станет описываемое похожим на правду или сведётся к явной выдуманности — сугубо проблема восприятия текста. Возразить или внести изменения нельзя, лишь рассудив о допустимости иных вариантов развития событий. И Горький складывал действие так, дабы зритель твёрже убеждался в невозможности продолжать строить мир из того, что уже спешно разрушается. Какой смысл защищать отжившее, способствующее неминуемому краху? Значит, нужно мыслить шире и допускать до существования и то, к чему не всегда есть стремление у ответственных за наведение порядка в стране.

Автор: Константин Трунин

» Read more

Написав пьесу о мещанах, Горький продолжил создавать драматургию, теперь обратившись к образу нищих, либо люмпенов — как их будет называть правильнее. О подобных людях он писал и раньше. Ничего не изменилось и теперь. Зритель принуждался следить за разговорами о насущном. Всякое действующее лицо бралось рассуждать, отражая определённые суждения. Основные мысли оставались прежними. Снова призыв к необходимости терпеть происходящее, ибо когда-нибудь всё встанет на свои места. Ведь не мог Горький открыто призывать к революции, предрекать кровавые события, просто обязанные последовать в ответ на предпринимаемую царским правительством внутреннюю политику. Любая попытка к этому обрекалась на столкновение с цензурой. Да и не мог Горький видеть, будто революция действительно свершится. До первого всплеска народной ярости оставалось три года — к исходу войны с Японией. Поэтому зритель следил всего лишь за разговорами, и более ничего.

Говорить о тяжёлом положении пролетариата впервые начали не русские писатели. К этой теме стали обращаться давно, что особенно ярко прослеживается по английской литературе. Именно в Англии — колыбели первого крупного и стремительно развивающегося технического прогресса — особенно остро встала проблема рабочего человека, вынужденного уступать своё место машинному производству и умирать от голода на улице. На такие же темы во второй половине XIX века обратят внимание французские и американские авторы. К тому же будут склоняться и русские писатели, но пока продолжавшие быть занятыми осознанием отмены крепостного права. Поэтому люмпены России особые — они стались специально обиженными царской властью, изначально лишённые всего, вне каких-либо обвинений причастности к капитализму.

Немного погодя, в 1903 году Джек Лондон опубликует сборник очерков «Люди бездны», где расскажет об испытанном им во время пребывания среди английской нищеты. А Горький уже с 1900 года задумался над написанием цикла пьес, где ключевая роль будет отводиться тяжести русского народа, загнанного в условия тотальной нужды и осознания беспросветности будущего. Он и писал «На дне», используя для названия более расширенный вариант — «На дне жизни». Ниже человек в России не мог упасть, если не говорить об окончательной деградации личности. Пока имелась возможность проводить дни в ночлежках, до той поры население России могло надеяться на самое малое, пускай и призрачно возможное.

Будущее действительно беспросветное. Некоторые действующие лица умрут насильственной смертью, придя к тому без желания или с горьким осознанием совершения именно подобного шага. До этого перед ними не раз возникнет вопрос, ответа не подразумевающий, однако, всегда находимый. Довольно осознать самое обыденное объяснение — никто никому ничем не обязан. Достаточно брать за пример французов, начиная с событий Великой революции то и дело задумывавших строить коммуны, всякий раз терпя крах. Социалистическая идея построения коммунизма продолжала беспокоить людей и в начале XX века. И по век XXI человек смеет думать, будто кто-то обязан потакать его прихотям и проявлять заботу о его благополучии. Что же, пиши хоть об обитателях ночлежек, хоть о влачащих жалкое существование работниках, получающих мизерную плату, философская риторика останется одинаковой — безусловно утопической.

Вот и действующие лица пьесы «На дне» заняты мечтаниями. Впору можно вспомнить Эмиля Золя, писавшего в одном из произведений, как людям хотелось просто работать, хотя бы за кров и еду, лишь бы иметь крышу над головой и не умереть с голода. Как оказывалось, на всех нуждающихся рабочих мест не имелось — не брали даже даром, вследствие чего люди ставились перед осознанием неизбежного.

Автор: Константин Трунин

» Read more