Tag Archives: фэнтези

Дарья Бобылёва «Магазин работает до наступления тьмы» (2023)

Бобылёва Магазин работает до наступления тьмы

Могло подуматься, вскоре российские фантасты начнут брать престижные литературные премии. Они уже начали, например, посматривать в сторону «Большой книги», в лице первопроходца — Дарьи Бобылёвой. Пускай пока приз читательских симпатий. В следующем за тем году все места могли распределиться не между приевшимися авторами, а свежей волной литературы схожего с действительностью толка. И только об этом подумалось, «Большая книга» с 2025 года объявила об изменении до того существовавших правил. Можно такое развитие событий принять за попытку повлиять на ситуацию в обратную сторону. Отныне получить премию можно только один раз в жизни, и более никогда не попасть даже в число номинантов. И пока таковых авторов хватает, ведь последует разворот назад, с дальнейшим упоминанием в числе лауреатов тех же приевшихся фамилий. Действительно ли тому послужило произведение Бобылёвой? Вероятно.

История, рассказываемая Дарьей, банальна. У неё есть ряд особенностей. Но всё-таки она банальна. Никаких откровений читатель найти не сумеет. Да, рассказчик повествует с озорством, рушит устои привычного нам мира. Или показывает, будто возможно существование прочих сил, действующих вне понятных нам законов природы. Сюжет по сути сказочный. И аудитория у данной истории — детская. Тут бы не о «Большой книге» говорить, а отнести работу Дарьи куда-нибудь в раздел литературы для юношества при «Ясной поляне». Однако! Премии, берущиеся выбирать лучшее из современной литературы, практически никогда не нисходят до фэнтези. В кои-то веки случилось невероятное. С возможными последствиями пришлось разбираться сразу же.

Если вникать в повествование от Дарьи Бобылёвой, видишь бодрое начало, хорошую задумку, весёлую подачу материала, после чего изложение утрачивает задор, дописываемое через силу. Будем считать, перед Дарьей стояла задача создавать историю в реальном времени, выкладывая её по частям. Таким образом писали ещё в позапрошлом веке, стоит вспомнить хотя бы Диккенса, жившего за счёт издания газет из еженедельных сочинений. Только вот «Магазин…» Бобылёвой слишком быстро закончился, не дав читателю желаемого.

Что видно на страницах? Чертовщину. Обычно такое сопровождается мыслями о еле прожитом трудном дне. Герой повествования попал не туда, куда мог пожелать. Ему и скажут, дабы он поскорее забыл увиденное. Читатель мог бы подумать, к чему это всё приведёт. Благо Дарья — добрый писатель. Любая неприятность служит для увеселения чувств читателя. Разве зло может причинить вред людям? Нет. И не бывает плохого зла, оно всегда хорошее. Может мы глупые, того не понимаем, или зло глупое — в сущности значения не имеет. Читателю даётся необходимость осмыслить текст определённым образом, непременно в позитивном ключе. Ныне так принято — наделять зло положительными качествами. Читатель к тому успел привыкнуть за десятилетия разнузданности человеческой фантазии, переосмыслившей всё ужасное в претендующее на роль доброго и пушистого.

И всё же! Очень плохо не видеть труды наших фантастов среди ведущих литературных премий. Хорошая литература способна доносить смыслы в форме аллегории гораздо лучше. А если рассматривать западную литературу, начиная с середины XX века, и нашу на протяжении последних двадцати пяти лет, скорее ей откажешь в праве на существование, настолько она стала низкопробной, описывая низменные желания людей, вместо серьёзного разговора писателя с читателем. Будем смотреть за развитием положения дел. Всё чрезмерно быстро меняется. В скором времени и фантастов станут воспринимать всерьёз. Нам нужны люди, трезво соотносящие должное наступить будущее с ведущим в него настоящим. Пожелаем и Дарье Бобылёвой поднимать темы, важные для всего человечества.

Автор: Константин Трунин

» Read more

Дмитрий Захаров «Комитет охраны мостов» (2022)

Захаров Комитет охраны мостов

2023 год вышел провальным для литературной премии «Большая книга». Единственные, кто выделился, это Водолазкин с «Чагиным» и Прилепин с биографией Шолохова. Остальное — мрак души человеческой. Неужели всё настолько плохо сталось в тот момент? Житейский абсурдист Буйда и абсурдист фантасмагорический Сальников на второй и третьей ступенях почёта. Дмитрий Захаров и Эдуард Веркин подпирают снизу лестницу читательского внимания. Однако, принцип необходимости распределения выразился горестным осознанием, что порою надо выбирать лучших из худших. Так и порешили.

Какие бы не имелись предпосылки у произведения «Комитет охраны мостов», они не могут спасти предложенное читателю изложение. Да и слышал ли кто-нибудь о тех «громких» делах? Дело «Нового величия»? Дело канских подростков? Быть может с ними знакомы журналисты, в силу профессиональной деятельности обязанные находить хотя бы какой-то сюжет для оправдания своего существования. Они из любой мелочи раздуют событие невероятной важности. И им может казаться, словно за этим следит вся страна. Только вот реальность хуже самых смелых предположений. Большая часть населения аморфна к любым потугам журналистов раздувать пламя. Тем более никто не станет делать каких-либо выводов. Чаще всего окажется, люди не хотели спокойно жить, занимались ерундой, их действия восприняли чрезмерно серьёзно, провели расследование, наказали. Журналисты решили — вынесено несправедливое решение. «Они же дети» — могли сказать журналисты. Аморфный житель страны им ответит — лучше наказать за малое, вовремя сдержав поступь «юных шалунов», если они уже сейчас не понимают, где нужно остановиться в мыслях и действиях.

Содержание произведения подаётся сумбурно. Нет смысла говорить про бесконечный поток мата — это дань современности. Тут бы остановиться и попросить законодателей ввести градацию штрафов за чрезмерное привнесение в литературу обсценной лексики. Пусть русский язык богат словесами, но почему авторами огромного количества произведений не используется высокий стиль изложения? Зачем они опускаются до грязи? Пора уже изжить в себе стремление пародировать западную литературу! Не те берёте аспекты в качестве примера для подражания, уважаемые господа писатели.

Может показаться, Захаров сделал попытку понять действительность с позиции зумера. На таком читателя не проведёшь. Как не ссылайся на молодёжные модели поведения, они всегда однотипные, имеющие различия лишь в необходимости становления при несколько отличающихся обстоятельствах. Поэтому на страницах кипит интернет-жизнь, обсуждается происходящее в сети, даже автором анализируется должное иметься отношение у общества ко всему этому. Дмитрий позволил себе укорить интернет за размягчение мозгов. Можно подумать, мозги прежде имели повальную крепость. Человек с рождения склонен к саморазрушению, иначе ему не суметь устоять на ногах. Он всегда совершает поступки, которые ему идут во вред. И когда приходит осознание этого, тогда следует говорить о преодолении порога взросления.

«Комитет охраны мостов» мог быть более содержательным. Без упоминания, какому городу следует быть столицей Сибири, нецеленаправленного освоения бюджетных средств, толкования о политике президента. Захаров писал исследование? Никто, конечно же, его таким не воспринял. В чём-то будучи честным, в другом Дмитрий предпочёл уйти в сторону аллюзий. В таком случае ему следовало написать добротную фантастику, перенеся действие в далёкое будущее, куда-нибудь подальше от Земли. Пусть там происходит ровно то, что мы видим сейчас сами. Всего лишь сходство, не более. Скажете, метод не может быть действенным? Позвольте, а как тогда Декарт пошёл против католичества, в 1634 году написав «Мир, или Трактат о свете»? Плохо в подобной задумке другое — аморфный житель не поймёт намёка на сходство.

Автор: Константин Трунин

» Read more

Алексей Сальников «Оккульттрегер» (2022)

Сальников Оккульттрегер

И всё-таки скажите, для кого и для чего пишется современная русская литература? Массового читателя она не имеет. Тиражи книг заставляют удивляться малому количеству. Писатели с продаж получают шиш и маленькую копейку, из которых они видят чаще шиш. Копейку, и это проверено, им ополовинят, либо вовсе прощают. Особенно, если речь про маркетплейсы. Отследить продажи — нереально. Можешь купить свою же книгу сам — в статистике продаж это не отразится. Значит… Догадаться не так-то сложно. Ничего не меняется в нашем мире. На писателях зарабатывают. Пусть печатают по чуть-чуть каждого отдельно, зато вместе — довольно ощутимо. При этом уже не так важно, насколько книги посредственны. Никому до того нет дела. Пишите любой текст, имея при этом известное в читательских умах имя, тогда издатель будет беспредельно счастлив. Собственно, потому современная русская литература созидается столь удручающим способом. У самого писателя нет стимула создавать нечто подлинно нужное и важное. Сальников с его «Оккульттрегером» — досадное тому подтверждение.

Складывается ощущение, Алексей не понимает своего читателя. Он взялся писать фэнтези, ориентированное по содержанию на подростковую аудиторию. При этом на страницах постоянно встречается мат. Понятное дело, подростки матерятся больше взрослых. Только не те, которые любят читать книги. А если подросток берёт книгу в руки, на ней стоит маркировка «18+»? Получается, читать такое произведение могут люди, прошедшие стадию взросления. Но зачем им читать фэнтези, где нет ничего, способного их заинтересовать? Читатель знает, хорошее произведение данного жанра мягко описывает проблемы мира настоящего. Если подобное у Сальникова и имелось, она утонуло в обилии чрезмерных пустых слов действующих лиц.

Берясь за фэнтези, снова напоминаешь себе — автор волен показывать им описываемое на угодный ему манер, ничего не объясняя. Сальников это воспринял буквально. Если не ознакомиться с аннотацией перед началом чтения, на какой странице поймёшь, что внимаешь не беседе пациентов психиатрической лечебницы, а здравомыслящим персонажам, живущим в отличных от нас условиях? Правда, здравомыслие — сильное преувеличение для описанного автором мира. Если Алексей не посчитал нужным хотя бы ввести в курс дела, обрисовав детали происходящего, редкий читатель вернётся назад, заново знакомясь с содержанием.

О чём же сюжет? Выдуманный мир. Непонятные существа. Не совсем понятные заботы. Бесконечные диалоги. Постоянный мат.

Кому нужны такие произведения, Алексей? Вы ориентированы на узкий круг заинтересованных в чтении ваших книг? Однако же, кто-то из них открыто вам выразил мнение о недопустимости подобного к ним отношения. Читатель желает видеть литературную работу, в которой он найдёт самого себя, подружится с вами придуманными персонажами, погрузится с головой в описываемые события, будет после долго о них вспоминать, станет сравнивать другие произведения с вашим, обязательно напишет сочинение по теме «Мой любимый автор» или «Моя любимая книга». Но вы ведь не этого, Алексей, добиваетесь? Пусть вас экранизировали и вам вручали премии за написанное… Сказать вам честно? Некоторые премии канули в Лету, лауреатов забыли. И вас забудут: с таким подходом к созданию художественных произведений.

Путь писателя — дорога из мучений. В разные времена имелись отличающиеся обстоятельства, редко облегчая писателю труд. Пожелаем творцам текстов побольше сил на выбранной ими стезе. Пожелаем успехов и Алексею Сальникову. Всё может обратиться во прах и всё будет прощено, создай он нечто нетленное. Возможности для того у него имеются, осталось взяться за дело серьёзно.

Автор: Константин Трунин

» Read more

Евгения Некрасова «Кожа» (2021)

Некрасова Кожа

Сколько не забрасывай невод, всё равно он возвращается с тиной морскою. На этот раз он вернулся с романом Евгении Некрасовой «Кожа». Что за диво-дивное? Сказ о рабыне чернокожей и сказ о крепостной крестьянке. Обе несчастны. Обе не способны обрести в жизни лучшее. Обе страдают кожными проблемами. Да настолько им тяжело в жизни приходится, что невольно можно испытать неизбывность данной с рождения же неволи. И не просто об этом сказывается, а довольно магическим образом. При этом не так важно, насколько жизнь в прошлом ограничивалась ограниченной же территорией для созерцания. Благодаря писателям, навроде Некрасовой, действующие лица способны воспарить до высей, о которых они подозревать вовсе не могли. Хорошо хоть дело осталось в рамках нашей планеты. Могло ведь иначе случиться — приблизиться к пониманию будней марсианских рабов, живших миллиарды лет назад.

Рассказчица с первых строк делится с читателем личными проблемами. Мол, имеет белый цвет кожи, в крови есть примесь. Мол, не повезло — родилась в России. А ежели так, имеет полное право писать о крепостных. Читатель должен начать недоумевать, зачем ему сообщать о неких комплексах, искать им оправдание. Россия — свободная страна. Тут можно говорить практически обо всём, если не перегибать палку. Хоть о гомосексуалистах говори и о прочем. Только помни, на каком берегу находишься. Молочные реки у нас не для того текут, чтобы по ним крокодилов из мрака подсознания пускать в вольное плавание. Рассказывать можешь и про негров, без заискивания перед ними и не выпрашивая прощения за будто бы нанесённые обиды. Рассказчице и этого мало, она упорно оправдывается перед читателем за использование в сюжете человека с кожей чёрного цвета.

Комплексы и комплексы! Они порождают бурю в стакане при ясной луне и безоблачном небе. Евгения при каждом удобном случае говорит про кожу. Действующие лица страдают от разных недугов. Более прочих их изводят гнойные прыщи. Ещё они не могут спокойно есть сладкое. Читатель опять думает, как тягостно приходится занимающимся самоограничением из-за собственной надуманности или вследствие сбоев организма по вине родителей-самодуров. Но секрет произведения сокрыт в ином — это не магический реализм. Отнюдь!

Перед читателем фэнтези. Со всеми присущими данному жанру допущениями. Добрую часть повествования можно тогда вообще убрать из книги. Ведь читатель знает, автор фэнтези не обязан ничего объяснять. Описываемый им мир существует на честном слове. В том мире могут жить разные создания, функционировать по любым закономерностям, мыслить самым невообразимым образом же. Могут даже обмениваться телами, либо цветом телесных оболочек. Внезапно иметь по шесть пар рук, страдать от разного рода мозолей, сдирать с себя кожу до мяса, рожать детей разного оттенка. Ничему этому удивляться не стоит — фэнтези и не такое стерпит.

К чему столь сумбурно всё изложено? Так сумбур же. Быть может произведение случайно затесалось в лауреаты премии «Новая словесность»? Нет, оно вполне органично вписалось. Не раз лауреатами становились писатели, созидавшие напластование невероятного, порождённого бурной фантазией. Чего стоил только опальный Владимир Сорокин, чьи произведения особенно выделяли частотой награждения. Но всему приходит конец, было бы красиво, завершись «Новая словесность» именно на Сорокине. Однако, она завершилась награждением Евгении Некрасовой. Будем считать, ушла в поисках новой кожи. Остаётся дождаться возвращения. И не хочется думать, словно это произойдёт. А за Некрасовой мы ещё понаблюдаем. Говорят, она взялась за самостоятельное взращивание писателей. Страшно…

Автор: Константин Трунин

» Read more

Сергей Лукьяненко «Чистовик» (2007)

Лукьяненко Чистовик

Цикл «Работа над ошибками» | Книга №2

Что может быть лучше, нежели стать воплощением божественной силы? Разве тогда не рухнут преграды, не станешь воплощением всего, о чём только можешь мечтать? В мире, где правят функционалы, требовалось найти особое положение для главного героя, поскольку в функции таможенника он себя исчерпал, должный стать кем-то более важным, поскольку должность куратора в той же мере не станет для него интересной. Но кто такой куратор? Это нечто вроде наместника Бога, умельца, чья власть заключается в праве контролировать развитие процессов в отдельно взятом мире. Но разве это не та же функция таможенника, только в гораздо большем смысле? Тогда зачем таковой наделять главного героя? Лукьяненко иначе не мог, так как без функции куратора главный герой не мог продолжать поиски изначальной Земли. И вот он начинает приобретать функцию куратора. Что же дальше? Разумеется, дорога к проявлению в главном герое стремления к осуществлению божественной функции.

Но идея о Боге появляется не сразу, она будет постоянно отдаляться от читателя. Сперва нужно понять, зачем вообще главному герою понадобилось вновь ввязываться в события, связанные с функционалами. Он вроде развязался с прошлым, уничтожил связующие нити, только вот функционалы затаили на него обиду, решив устроить погоню. Как бы главный герой не убегал, его будут постоянно настигать. Не заглядывая далеко вперёд, как и Лукьяненко, он будет постоянно куда-то стремиться, переходя из локации в локацию, думая о насущном и предполагая допущение невероятного. Однажды главный герой окажется в мире, где Дарвин так и не сумел доказать теорию эволюции, потому как утонул во время путешествия на «Бигле», вследствие чего получили развитие его ранние теологические труды, продолжавшие философию прежних веков, вроде работ Ньютона и Декарта, в которых всё исходило от необходимости примирять науку с божественным промыслом. Может именно в этот момент Лукьяненко принял решение об обожествлении главного героя.

Дабы читатель заново осмыслил созданный автором мир, Сергей в спокойной форме позволил главному герою рассказывать другим о существовании функционалов, открывая и такие моменты, о которых прежде не сообщалось. В целом, куда бы действие не заходило, Лукьяненко старался останавливать развитие событий, погружая читателя в беседы действующих лиц. Решительный перелом в повествовании Сергей измыслил к моменту встречи главного героя с роботом, чтобы они вместе отправились сокрушать устройство мира, наконец-то найдя изначальную Землю, откуда некогда функционалы предпочли удалиться. И вот там-то главный герой начнёт бороться за право стать Богом, сам того не желая, поскольку божественная функция окажется ничем иным, как кураторством над изначальной Землёй, и не более того. То есть не нужно бороться за право стать Богом, так как нужно стремиться к совершенно иному — к возможности стать обыкновенным человеком, равным среди равных.

Что тогда делать с существованием функционалов? Пусть они дальше существуют. Всё равно человек не должен решать, кому и по каким правилам следует жить, это нужно отдать на откуп каждому отдельно. Пусть отдельно взятое человечество живёт по порядкам того социума, к коему желает себя относить, и никогда не вмешивается в дела другой части человечества, предпочитающего жить по иным правилам и представлениям о должном быть. Тогда как быть с идеей понимания божественного промысла? Она должна пониматься в том же смысле — человечество по-разному будет решать, какой Бог ему нужен, ведь божественная сущность останется неизменно той же, только всегда понимаемой в угоду нужд того или иного социума.

А как быть с главным героем? Он понял смысл жизни, и уже никогда не станет разрушителем чужих представлений о мире, требуя единственного — не вмешиваться в дела его собственного существования.

Автор: Константин Трунин

» Read more

Роберт Маккаммон «Жизнь мальчишки» (1991)

Маккаммон Жизнь мальчишки

Славное доброе американское фэнтези, от чтения которого сводит скулы, бесконечно долгое, не имеющие ограничений по времени повествования. Писатель рассказывает до той поры, пока это ему не надоест. В чём и заключается проблема подобного рода литературы, постоянно находящей причины для продолжения. На деле же получается, изложить историю можно в более сжатом виде. Но кто будет советовать авторам американского фэнтези так поступать? Для них явно не писано правило, когда текст требует редактуры, в результате чего количество страниц сокращается на два, три или более порядков. Нет, читатель должен познакомиться со всеми мыслями писателя. Разве такой подход к повествованию следует считать оправданным? Безусловно! Ведь существуют любители продолжительных опусов, чтение коих им доставляет удовольствие. Может люди не ценят собственной жизни, предпочитая концентрироваться на чужой выдумке. И пусть человек мог стать свидетелем множества историй, он предпочёл знакомиться сугубо с одним произведением. Это присказка…

Героем рассказа стал юный парень, совсем ещё ребёнок, довольно инфантильный, но с задатками будущего сыщика. Ему бы забор красить с другом или представлять себя властителем в окружении рыцарей круглого стола, находить мечи в камнях, дружить с волшебником Мерлином, либо крушить сарацинов с целью освобождения Гроба Господня, но разве подобное будет интересно американскому читателю? Ничего такого на континенте не водилось, зато изрядно имеется страшилок, да и жанр нуара не совсем выветрился из читательских предпочтений. Поэтому, дабы самому не скучать, Роберт измыслил убийство, свидетелем которого главному герою предстоит стать. Но было ли убийство на самом деле? Или свидетельства отца окажутся вымыслом, чтобы навести страх на ребёнка?

О чём рассказывать дальше? Пусть главный герой проводит расследование, встречается с девушкой, купавшейся голышом, пишет художественные произведения на основе из воспоминаний, подозревает всех и каждого, совершает безумные поступки, будто бы тем приближаясь к разгадке, даже пусть видит индейцев, инопланетян и динозавров: всему находится место на страницах. Можно рассказать и про трудности тех лет, вроде кризиса среди молочников, столкнувшихся с магазинами, продвигавшими молоко не в стеклянных, а в пластиковых бутылках. Всё это создаст атмосферу для повествования. Но где тогда искать смысл в изложенной писателем истории?

Как раз смысл искать и не следует. Роберт писал будто бы для детской аудитории, для чего выбранный им способ рассказа подходит лучше всего. Не надо задумываться над происходящим, нужно только следить за постоянным развитием действия. Детям интересно читать приключения, им не нравится философская заумь. Мешает единственное — наполнение произведения. Получается, книга написана для читателей более старшего возраста. Будем думать, для тех самых любителей американского фэнтези, готовых упиваться каждым моментом повествования, очень довольных возможностью продолжительного и упоительного чтения, пускай и совершенно бессмысленного.

Нет необходимости представлять, будто Маккаммон чем-то выделяется среди ему подобных писателей. Скорее нужно считать, что он — наследник американской литературы в том виде, в каком она существовала на протяжении всего XX века, взращенная на палп-журналах. Некогда существовали издания, дешёвые по цене и невзрачные по наполнению, предлагавшие читателю большое количество сюжетов, в редкие моменты способные оказываться полезными. Да, иногда в тех журналах печатались интересные истории, которые столь же быстро забывались, как выходил новый выпуск. И Роберт писал так, будто ничем не был обязан читателю. Теперь, закрывая «Жизнь мальчишки», более не станешь вспоминать, о чём вообще Маккаммон брался рассказывать.

Автор: Константин Трунин

» Read more

Сергей Лукьяненко «Последний Дозор» (2005)

Лукьяненко Последний Дозор

Цикл «Дозоры» | Книга №4

Изначальная идея вселенной Дозоров — существует договор, согласно которому всё находится в равновесии. Но из книги в книгу Лукьяненко старается показывать обратное — никто из действующих лиц не может окончательно смириться с мыслью, что нельзя предпринимать действия против договора, так как они обречены на провал. И вот, в очередной раз, у избранных членов общества иных появляется идея уничтожить один из элементов, дабы добиться неких целей, осмыслить которые до конца всё равно не получится. Дабы это наглядно показать, Лукьяненко в быстром темпе — для написания ему понадобилось сорок дней — создаёт три повести, объединённые общим названием «Последний Дозор». Отнюдь, завершать цикл этим произведением Сергей не планировал. Объяснение тут простое — Последним Дозором будет называться организация, решившая уничтожить сумрак. Кажется, суть повествования читателю стала ясна. Осталось разобраться, каким образом Лукьяненко её развивал.

По сюжету прежних книг читатель самостоятельно пришёл к выводу о замкнутости уровней сумрака. Любой из них может служить за отправную точку, чтобы одновременно являться самым высшим и самым низшим. Сами иные до этого додуматься не могли, живя смутными терзаниями, почему для многих из них третий уровень являлся пределом. Кому-то становилось понятным, насколько иные зависимы от людей, тем более теряя магические способности, чем сильнее отдалялись. Ярким примером являлось космическое пространство, где иные полностью теряли способности. Читателю становилось очевидным, насколько такая же ситуация сохраняется и при переходах с уровня на уровень. Однако, чем далее продвигаешься по уровням, тем больше теряешь силы, затем начиная оной наполняться. Получается, сумрак закольцован. Так зачем бороться с законами вселенной? Но о чём ещё повествовать, кроме как не о разрушительной деятельности, часто посещающей человека.

Читатель уже перестал удивляться, почему силы света и тьмы снова стремятся объединиться для общей борьбы с нежелательным развитием событий, при этом они лишены стремления разрушить влияние противоположной стороны, скорее прилагая усилия для сохранения баланса. На протяжении всего «Последнего Дозора» читатель ожидал появления зеркала (особого вида иного, возникающего для уравнивания сил). Только каким образом привести положение под равновесие, если оно толком не разрушалось? Лукьяненко позволил выделиться из светлых, тёмных и инквизиции по одному представителю, тем практически не разрушив баланс договора. Другое дело, что Последний Дозор стал действовать против заведённых порядков, планируя с помощью артефактов разрушить вселенную, либо добиться небывалого могущества. Их помыслы можно понять: над договором о равновесии должен быть поставлен триумвират, ибо иного быть не может, поскольку человечеству когда-нибудь предстоит выработать понимание этого. До той поры, как в мире Дозоров, так и в нашей с вами жизни, будут происходить конфликты на почве недопонимания общих целей, ведь равновесие должно существовать всегда, иначе возникают перекосы в мировоззрении, ведущие к уничтожению здравого смысла.

Но прав ли читатель, думая, насколько мир может быть закольцован слоями сумрака? Лукьяненко имеет право разрушить и данную идею, уподобиться Данте и представить собственную точку зрения на высшие и низшие слои реальности. В конце концов, человек привык верить, что сверху него небо, где за облаками место для вечного наслаждения, тогда как под ногами — огненное горнило, грозящее бесконечными страданиями. К сожалению, вселенная Дозоров уже начинала выходить из-под влияния Сергея, в её рамках собирались творить другие писатели. Если кто-то до того мог выступать соавтором, вроде Владимира Васильева, то отныне права на самостоятельное мышление обретали другие авторы. Поэтому, рассуждать о последующих книгах цикла даже в исполнении самого Лукьяненко, не зная о творениях прочих, становится чем-то вроде седьмой воды на киселе.

Автор: Константин Трунин

» Read more

Сергей Лукьяненко «Черновик» (2005)

Лукьяненко Черновик

Цикл «Работа над ошибками» | Книга №1

И вот Лукьяненко замкнулся. Позади столько придуманных миров, что продолжать измышлять новые в таком же духе уже не можешь. А не объединить ли прежде написанное? Допустим, пусть иные существуют, но совсем другие, желательно обладающие огромным потенциалом, имеющие значительные ограничения. Каким же образом о них повествовать? Сперва нужно хорошо подумать. Герою следует потерять всё, стать никем. К чему это приведёт? Сергей его вычеркнул из жизни. Каким образом? Он перестал восприниматься людьми. Что дальше? Как раз после и начинается основное содержание, которое строилось сугубо на описании ещё одной Вселенной. Что же, читатель, добро пожаловать в мир функционалов, тебе не будет грустно и одиноко, теперь твоя очередь слушать о том, как общество ставит эксперименты с помощью способности влиять на миры, похожие на параллельные.

Что для Лукьяненко было главным, так показать, насколько жизнь человека иллюзорна. Кажущееся должным быть — таковым может и не являться вовсе. Вот существует реальность, где население стремится к всеобщей благости. А чтобы выработать лучшую модель, проводятся изыскательные работы. Так на нашей планете, имеется ввиду Земля, общество разделено на государства, преимущественно исповедующие демократические принципы устройства социума. Могут ли существовать другие земли? Могут! Сергей предложил вниманию разнообразие. И дабы проще показывать, он сделал главного героя хранителем врат.

Хоть тресни, будешь вынужден вспомнить «Пересадочную станцию» Клиффорда Саймака. Это там рассказывалось о домике, куда наведывались инопланетяне. Хранитель того места обладал бессмертием, вследствие чего испытывал подозрительность соседей, удивлявшихся его способности не стареть. То детище американского фантаста, любившего краткость, чего не скажешь о Лукьяненко, пусть и дающего пищу для воображения, чаще предпочитая останавливаться на отвлекающих моментах, вроде описания бытовых неурядиц. Герой Сергея — такой же хранитель пересадочной станции, он же функционал-таможенник, осуществляющий возможность для всех желающих переходить из мира в мир.

Казалось бы, главный герой обрёл бессмертие, он отныне первоклассный боец, ему обеспечен стабильный приток денег. Чего ещё желать? Захочет вкусно поесть — отправится к функционалу-ресторатору. Отдохнуть на райском острове? Сам же откроет нужные врата. Всегда может вернуться на Землю, побродить по улочкам некогда родного города. Но ему просто обязательно станет грустно и одиноко. Ему бы начать требовать в качестве оплаты за проход не денежные средства, а интересные истории. Впрочем, подобное у Лукьяненко уже было. Зато теперь читатель знает, почему подлинной платой может быть простой разговор, способный скрасить бесконечно долгое существование.

Создавая Вселенные, Сергей любит их разрушать. Прекрасно выстроенный мир, лишь способ найти возможность для его уничтожения. Окажется, действительность поистине иллюзорна. Есть один мир, диктующий волю остальным, живущий по собственным понятиям морали. Пусть на происходящее на Земле это особо не влияет, зато кому-то становится сильно обидно, из-за чего они начинают вести разрушительную деятельность. К числу таковых уничтожителей, или стирателей, решит причислить себя главный герой. Он возглавит сопротивление, поведя борьбу едва ли не самостоятельно. Требовалось ли именно это? Лукьяненко не стал искать другого развития событий.

Как не думай, любой помысел к достижению лучшего из возможного — шаг к переходу в худшее из состояний. Это закон жизни, с которым нельзя справиться. Может прав Сергей, приведя ещё один мир к разрушению, либо вовсе не прав: читатель определит самостоятельно. Что до придуманного для произведения мира, Лукьяненко не был первым, кто позволил главному герою изменять реальность прямо на ходу с помощью силы воображения.

Автор: Константин Трунин

» Read more

Анджей Сапковский — Разные статьи (1992-96)

Сапковский Нет золота в Серых Горах

Сапковский — есть Сапковский. Никем иным, кроме Сапковского, быть не может. Его заслуга в том, что он как раз Сапковский. Не Йиксвокпас — ни в коем разе. Именно Сапковский. Или пан Анджей Сапковский — как больше нравится. Кому, как не ему, писать статьи, вроде такой — «Сапковский представляет Сапковского», издания 1992 года, либо года 1993, о чём принято спорить (в весьма разумных пределах). Что в оной статье сказал пан Анджей Сапковский? Говорят, рассказал о себе, об отношении к фэнтези и всеми прочему, окружающему сие литературное направление. А если проверить лично и прочитать? Тут надо хорошо подумать, может стоит уберечь психику от излишнего расстройства. Опять Анджей изойдёт на сарказм, оным стремясь выбить читателя из колеи.

Сапковского не раз должны были спрашивать, требуя назвать книгу, побудившую стать писателем в жанре фэнтези. Анджей понимал — все хотели услышать про «Властелина колец». Он же нашёл другой ответ, про мальчика по имени Питер Пэн, который всё никак не хотел взрослеть. Сам Сапковский говорит про ощущение, заставляющее думать, будто он продолжает оставаться ребёнком. А как называется статья? «Кенсингтонский парк», изданная в 1994 году.

Тогда же Сапковский пишет статью «Совет», дабы сообщить пренеприятнейшее известие о болезни для всякого человека, чей родственник имеет страсть к написанию фэнтези. Крепитесь, лекарство добыть трудно! Между строк так и видится золото, отсутствующее в Серых горах.

И ещё статья за тот же год — «Утилизированная крыса». Анджей построил рассуждения вокруг современной литературы, придумав для неё градацию по степени востребованности. И снова читатель должен придти в смятение. Всякая есть литература… и дело в том, что популярной как раз становится всякая. Не глубокая и прочувствованная, наполненная мыслями и богатством содержания, а всего лишь всякая. Что подразумевается под всякой? Видимо то, чему именоваться следует коровьей лепёшкой. Увы, массовый читатель предпочитает вкушать нечистое, тогда как подлинно прекрасное тонет над поверхностью, растворяясь в безвестности.

В 1995 году Анджей добавил порцию неприятия к фэнтези статьёй «Пособие для начинающих авторов фэнтези». Кого он собирался плодить в неограниченных количествах? На полном серьёзе, используя несерьёзный тон, Сапковский рассуждал о том, какие имена следует давать персонажам, дабы звучали благозвучно на всех языках мира. Значительное место в статье заняла наука по рисованию карт. Ведь читателю следует знать — фэнтези-книга оценивается изначально не по содержанию, а по карте, обычно прилагающейся сразу же в начале. Кроме того, критики чаще всего не удосуживаются читать критикуемых ими книг, исходя в суждениях от единственного — от карты. Можно разными способами рисовать отражение придуманного мира, самый просто из них — взять очертания любого географического объекта, приблизить, удалить, повернуть, чуть подрисовать островов и рек, как карта становится готовой к наполнению.

Год спустя Сапковский продолжил тему статьей «Pleno titulo», что переводится вроде следующего сочетания слов — «Всё о названии». Самое основное — название следует придумать ещё до того, как начнёшь писать произведение, и состоять оно должно из двух слов, не больше и не меньше.

Анджей подлинно интересовался фэнтези. В своих изысканиях он доходил даже до отвратительного по своей банальности — обсуждал киноленты. Статья «Меч, магия, экран» за 1996 год знакомит читателя со вкусами и пристрастиями Сапковского, тогда ещё видимо только мечтавшего об экранизации его произведений. Может тем он себя внутренне готовил к неизбежному. Кого же он метил на главную роль? Самого Кевина Костнера.

Автор: Константин Трунин

» Read more

Анджей Сапковский «Бестиарий» (2001)

Сапковский Нет золота в Серых Горах

Зачем пишут Бестиарии современные писатели? Если о чём они и говорят, то о мифах древности, тёмных веков и средневековья. Ничем от них не отличился даже Сапковский, за тем исключением, что внёс в перечень персонажей из славянских верований, известных ныне по сказкам, вроде свидетельств о Кащее и прочих. Найти применение подобного рода информации не сможешь. Если и говорить, то подробно, рассматривая разные источники и предоставляя читателю полную картину. Создатели Бестиариев такого себе позволить не могут… слишком огромен мир созданий, о которых никогда полностью не расскажешь, так как не хватит места. Так к чему следует обращать взор на этот раз, читая труд Анджея? Нужно понять — он говорил о человеческих предрассудках, когда непонятное явление способно найти подтверждение сугубо в рассказах, будто бы подлинных свидетелей.

Некогда любое существо из Бестиария обретало множественные варианты трактования, поскольку свидетелей находилось много, каждый вещал на собственное усмотрение, порою до полной противоположности. Самый яркий пример — дракон. Тут сам Сапковский развёл руками, не в силах придти к мнению, каким именно созданием является это существо. Сущность дракона действительно не познаешь, так как в разных культурах он воспринимается особым образом. Но таков дракон, про прочих существ из Бестиария обычно больше требуемого не говорят.

Допустим, что представляет из себя допельгангер? Трактовать его можно разными способами. Вроде, это проявление отрицательной черты человека, о которой тот сам не имеет представления. Для Анджея дело обстоит иначе. Под допельгангером он понимает полиморфа, способного заменить человека, отчего станет абсолютно схожим: распознать его подлинную сущность никому не будет под силу.

Но это частности. Сапковский делился с читателем именно предрассудками. Так, если всё постоянно валится из рук, ломается, то виной тому проказники-гремлины. Они же причина того, почему бутерброд всегда падает маслом вниз. А если корабль не может сдвинуться с места, в чём причина? И в данном случае находилось объяснение: судно удерживают рыбки-прилипалы. Ежели в ночи раздаются в квартире страшные звуки, то тут стоит винить домового или ещё кого пострашнее, тогда как вариант с холодильником не рассматривается, хотя именно он оглашает помещение звуками перекатывания и резкими щелчками. Во всём человек видит действие потусторонней силы, к чему Сапковский и стремился подвести читателя.

Говорить о существах из Бестиария можно бесконечно, каждый желающий способен взять набор свидетельств, сообщив своими словами. Теперь иное представляется интересным, ведь кругом хватает существ, о которых получится составить даже более весомую по значению работу. Для этого ничего особенного не понадобится, достаточно посмотреть вокруг, как множественное количество фактических явлений послужит основой для Бестиария наших дней. Так уж устроен человек, буквально каждое десятилетие испытывающий появление новых предрассудков и отмирание старых. Для кого-то это является поводом для воспоминаний или рефлексии, другие то воспринимают за седую старину, чего будто бы и не существовало вовсе, не рассказывай про то свидетели. Собственно, в том и заключается суть Бестиария — делиться будто бы существенным, да только благополучно отжившим своё.

Приятным бонусом от Сапковского являются классические существа из Бестиариев прошлого. Речь про создания, обычно составляемые из частей различных животных.
Примерно как известное всем существо — утконос. Вроде бы его не может существовать, однако он благополучно живёт и размножается. Ежели так, почему бы и не существовать мантикорам, василискам и всем остальным, может быть действительно когда-то жившим на Земле.

Автор: Константин Трунин

» Read more

1 2 3 12