trounin.ru

После лицея Салтыков писал рецензии. Сейчас нельзя установить, сколько им написано критических заметок. Этим трудом он зарабатывал на жизнь, многое публикуя без личной подписи. Дошедшее до нас показывает здравый ум человека, имевшего к совершеннолетию твёрдый взгляд на понимание должного. Мысли Салтыкова и ныне кажутся актуальными, ибо ничего с дней его молодости в человеческом обществе не изменилось. Порядочно Михаил сказал об отношении к детям через литературу. Подрастающие поколения в прежней мере принято держать за неразумных членов общества.

Первый упрёк – извращённое понимание действительности. Салтыков видит, как ряд авторов не делает различий между правдой настоящей и их собственным представлением о правде. Чаще такое происходит от присущего людям невежества. Для примера приводится сочинение по географии Франции, в котором человек, знакомый с нормами французского языка, не найдёт ничего полезного, кроме глумления над транскрибированием. Салтыков вполне обосновано возмущается, не понимая, как такой труд смог выйти из печати.

Второй упрёк – обучение истории без объяснения событий. Даётся дата, поясняется случившееся, предлагается заучить и усвоить к чему оно привело. Салтыков сравнивает такие учебники с афишами, на которых написаны имена актёров. Понятно, история – предмет неоднозначный, допускающий трактование событий на любой лад, какой ближе к преподавателю. Думается, Салтыков не до конца понял замысел критикуемого им автора, создавшего скорее пособие, являющееся отличной возможностью разобраться с действительностью без влияния сообщённым кем-то мыслей.

Третий упрёк – логика не может научить мыслить. Со времён Аристотеля для осмысления использовались силлогизмы. Над их применением изрядно смеялись мыслители середины и конца XIX века. Салтыков не был одинок в своих представлениях. Он приводит пример, согласно которому человек бессмертен, поскольку он не является сапогом. Годы пройдут – силлогизмы заменят математическими науками, призванными обучать детей всё той же логике, но уже без прямой цели научить мыслить, а просто требуя того, в чём заключался смысл прежнего упрёка Салтыкова: давая некое правило – не сообщается, где и как его можно в действительности применить, кроме одного из способов для решения созданной под него задачи.

Четвёртый упрёк – дети не настолько морально хрупки, чтобы бояться их разбить. Ребёнок – не иное существо, требующее особой литературы под его нужды. Однако, ратуя за необходимость объяснения детям в одном, Салтыков то порицал в другом. Ребёнку не объяснишь языком взрослого человека, не используя для лучшего понимания различные ухищрения. Осуждая автора исторической беллетристики, Салтыков ставил ему в укор именно стремление разжёвывать события минувшего, подаваемых с долей непозволительного переосмысления.

Пятый упрёк – полная адаптация при переводе иностранной литературы под реалии времени и пространства вредна. Для примера Салтыков приводит хвалебное мнение о переводе произведений Гомера Гнедичем: без шелухи, наиболее наглядно, отражая минувшее без прикрас. Ежели древние греки сравнивали богов с каким-нибудь животным, вроде лошади и осла, то это не значит, что ныне при переводе допустимо подменять понятия, приводя иные примеры.

Любое мнение имеет несколько точек для рассмотрения. Однозначного утверждения существовать не может. Критикуя, Салтыков подходил с разной меркой, допуская противоречивые суждения. Это наглядно продемонстрировано выше. Причём так, что анализ рецензий достоин аналогичного же анализа, для уличения в сходных эпизодах противоречивых заключений.

Период написания рецензий для Салтыкова закончился быстро. Испробовав себя на ниве литературной критики, он перешёл к непосредственному написанию литературных произведений. Не так легко далось вхождение – за допущенные при изложении вольности ему предстояло отправиться в ссылку.

» Read more

Писать стихи, какая шалость, рыдая в подушку, к себе вызывать сочувствие и жалость. Не Пушкиным жилось, но Пушкин ставился в пример, в числе лицеистов Миша Салтыков на дела славного выпускника глядел. Душа тянулась излиться: и сочинялись стихи. Не гениальными были… были легки. Словно дождь, в пору жаркого летнего дня, прохладой одаривал, каждый миг жизни ценя. Свежая морось, от которой не скрыться нигде, ощущая капли на руках, лице, языке. Талант просил открыть окно, хотел людям себя подарить, только иначе получилось – Салтыков поэтом отказался быть.

Почему, в силу каких причин? Какой заботой был Миша томим? Он радовался, парил над землёй. Что юный Салтыков проделал с собой? Одно объяснение есть, поверит ли кто, Мишу сгубили поэты Гейне, Байрон и Гюго. Зачем ему желалось переводить их труды? В работах сих европейцев мысли злобны. Будучи ярким и светлым творцом, в чьих стихах не разглядишь бурю и гром, Михаил шил саван, готовясь к исходу. К лицу ли мысли о смерти парню молодому?

Салтыков мчался вперёд, не желая разбирать пути. На такой скорости мира понимания легко с рельсов сойти. Оставалось смотреть по сторонам и видеть жизнь другую, как писали заграничные поэты – грущу, терплю, тоскую. Печали поддался и Михаил, с той поры он вместе со всеми чужою печалью лишь жил. Изменился взгляд: мальчик подрос. В его стихах места иным чувствам нашлось.

Стал думать Михаил, отчего вокруг горестно всем, отчего не дано знать ему подобных проблем. У Байрона разбился талисман, внял сему обстоятельству поэт Салтыков, он разбить сердце своё и душу изранить отныне готов. Да нет страстей в душе Миши, далёк от него печальный мотив, не может он сделать такого, чтобы стих его оказался тосклив. Не можешь, старайся! Выжми чувства, покажи человечность! Ты человек середины XIX века, перед тобою раскинулась вечность. Разбей талисман! Ощути потерю, уничтожив любимое тобою. Раз не могут другие сломать, за других сломай, насладись треснутой судьбою.

Миша иное продолжал представлять, он ещё мог хорошее видеть, желал о том одном он писать. Прожжённый циник, будущий писатель Щедрин, неужели когда-то и правда был он таким? О природе стихами, подмечал детали, поэтично весьма. Нет, не Щедрин, то Салтыков, веривший в радость, писал для себя. Он останавливал бег, уходя в долгий заплыв, испорченный поэзией Запада, в позе осуждающего навечно застыв.

“Что ждёт за гробом нас…” – строка стихотворения, отмечающая день нового о жизни представления. С этого момента Салтыков потерян из числа способных радостное видеть, наваждение необходимости отражать людские страдания более его не покинет. Миша понял – умрёт он во цвете лет. Может не он понял, то скорее Байрона навет. Отвращение к поэзии отяготило думы Михаила, радость навсегда из мыслей чуждой ему печалью смыло.

Мрачен стал слог, надлом произошёл, Салтыков нечто познал, некий опыт он приобрёл. Забудет стихи, не напишет их боле, не пустит фантазию бродить одиноко на воле. В заключение посадит, привьёт боль и обяжет страдать, то противно уму, но иначе Салтыков не мог Щедриным после стать. Таков поэт – так он погиб, блеснув на память: запомним этот миг.

Всё прочее – борьба за нравы. Борьба сия полна отравы. Увидеть человека в человеке попробуй, друг-читатель. Попробуй, если ты, друг, ещё мечтатель. А если мечты столкнулись с чернотою дня, открой и читай – Салтыков-Щедрин писал как раз для тебя.

» Read more

Здоровая порция цинизма – это здорово и полезно для здоровья. Не стоит отказывать себе в возможности над чем-нибудь жестоко пошутить. Впрочем, циничное восприятие окружающей действительности можно сделать образом жизни, но тогда необходимо будет тушить свет, иначе ненароком легко получить по лбу. Художественная литература не раз озарялась рождением едких персонажей, чья манера общения заставляла читателей негодовать от возмущения. Оправдывать свинское отношение бесполезно, поскольку по-свински поступает не только действующее лицо, сколько аналогично ведёт себя уже читатель. Шоры мешают разглядеть многоплановость происходящих процессов, где есть место абсолютно всем людям. И не стоит пенять на автора, что он подарил миру очередного нелюдя с логикой скопидома. Такие встречались всегда, есть они и в наше время. Почему бы им не быть в России после отмены крепостного права? И кто сказал, что в их словах и поступках нет разумности? Их можно понять, нужно лишь постараться.

Михаил Салтыков-Щедрин писал “Господ Головлёвых” на протяжении пяти лет, совершенствуя содержание. Если с первых страниц читатель может уловить нотки сумбура, то срединные главы близки к идеалу, а вот окончание приближено к хаосу. В центре повествования семья зажиточных помещиков. Каждый её член не является образцом для подражания. Каждому присущи свои недостатки. На первый взгляд и не скажешь, что все эти люди родственники, настолько они мало похожи друг на друга. Их объединяет только автор, решивший создать действующих лиц под фамилией одной семьи. И если мать семейства – железная женщина, её сын – пустослов и скупердяй, то внук – прощелыга, фат и азартный человек. Читатель должен больше внимания уделять сыну, поскольку он является центральным персонажем, так или иначе связанным со всеми происходящими событиями.

“Господа Головлёвы” никак не отражают нравы современной автору России. Подобная история могла случиться в любой другой стране, поменялись бы лишь незначительные детали антуража. Богатого помещика можно заменить чиновником, купцом, да хоть зажиточным шляпником. Салтыков-Щедрин не делает из сюжета трагедию, более показывая читателю циничное восприятие обстоятельств. Происходящее настолько цинично, что читатель не удивляется, если видит, как каждое действующее лицо пытается что-то для себя выгадать, покуда другие этому отчаянно сопротивляются. Отец не пожалеет сына, допустив того до ссылки в Сибирь, не делая ничего для его спасения. А осуждённый будет до последнего уговаривать бабку повлиять на отца. Да толку-то от всего этого, если ход мыслей отца правдив, насколько бы кощунственным не казался. Не надо рассчитывать на других, когда осознанно идёшь на риск.

Читатель может подумать, что автор старается очернить действительность, написав историю просто из желания показать скупость отдельного человека. Но если задуматься, то жизнь сама себя ставит к человеку так, что ты заранее знаешь о бесполезности любых действий. Тебя могут укорять, что похоронил мать в простом гробу, отобрал у церкви и детского приюта почти всё имущество, грешил по великим праздникам, пытался приголубить племянницу, но если твоя совесть спокойна, то не стоит из этого делать большой проблемы. Люди одинаковыми быть не могут, поэтому не стоит думать о главном герое повествования, будто он Иуда с большой буквы. Человек живёт здесь и сейчас, подстраиваясь под обстоятельства. Пусть хоть в поле бросят на съедение животным после смерти – это не будет иметь никакого значения.

Порфирий Владимирович – тролль, как это принято говорить в XXI веке. И поверьте, подобных персонажей можно найти и у других писателей, писавших в одно время с Салтыковым-Щедриным.

» Read more