trounin.ru

Четвёртый выпуск «Нового живописца общества и литературы» был одобрен цензурой к печати в конце ноября 1831 года. И напечатать его должны ближе к Новому году. Значит, нужно порассуждать о сути данного дня. Полевой предложил читателю аллегорическое повествование, будто к автору строк приходят Намерение, Подлость, Скука и прочие. С ними он будет вести беседы, как всегда, выставляя действительность такой, какой она является.

В Новый год принято поздравлять. Как таковой традиции поздравлять не существует — это можно назвать правилом хорошо тона. Но кого поздравлять. Абсолютно всех? Сомнительно. Скорее, поздравить лучше людей, от чьей милости зависит твоё собственное существование. Значит, родственников нужно поздравлять по необходимости, в зависимости от расположения к ним. Из прочих, обычно, поздравляют власть имущих и богачей. Разве не так? Про бедняков, обычно, никто под Новый год не вспоминает. Есть ли толк их поздравлять? Ежели человек ничего дельного взамен предложить не может, то и забыт будет непременно.

Вот наступает Новый год. Обычно его пришествие подразумевает праздники. В такие дни позволительно отдыхать. Раз отдыхать, тогда не допускается никакой праздности. Полевой почему-то молчит, однако, на Новый год приходится религиозный пост, сам по себе призывающий воздерживаться от лишних излияний, соблюдая строгость в пище. Вообще, время — есть величайшая ценность для человека. Если кто пожелает трудиться — пусть трудится.

Вновь разговор возвращается к осмыслению необходимости угождать. Кто угождает, тот показывает личную заинтересованность во внимании определённого человека. Соответственно, этот человек понимает личную значимость. Получается, когда не получаешь поздравление с Новым годом от некоторых лиц, тогда можешь смело считать — для них твоя персона никакого интереса не представляет.

Другое дело — визиты. Новый год подразумевает посещение нужных людей. Обычно под ними понимаются родственники. Опять же, нанести визит к власть имущим и к богачам требуется в той же мере. Полевой возражает, текущий Новый год он проведёт дома и никуда не пойдёт. Понятно, визит важен, может быть даже определяет судьбу и служит пониманием, каким предстоит провести грядущий год.

Стоило завестись мыслям, вступающим в противоречие с празднованием наступления Нового года, как к Полевому пришла Подлость. Намерение отошло на задний план, уступив место другому собеседнику. После придёт Скука, ведь насколько не будь прав Полевой, оставаясь дома, он вынужден будет подлинно отдыхать, то есть маяться от безделья. Можно сказать, цепочка логических рассуждений оборвалась, натолкнувшись на первую преграду. Пришлось Полевому размышлять дальше, что делал он совершенно напрасно, усложняя текст излишне посторонними мыслями.

Четвёртый выпуск «Нового живописца общества и литературы» выходил с материалом, ставшим привычным читателю по предыдущим книгам. Полевой брался рассуждать о насущном, прямо говоря про человеческие пороки в общем, а в меньшем — про присущие российскому социуму. Основная нагрузка — понимание старости. Причём, разговор коснётся и смерти, постигающей всех людей. Так и понимал читатель, начиная знакомство с «Визитов в Новый год».

Как же быть? Предаться праву на отдых и проявить неуважение к окружающим? Или начать совершать визиты вежливости, радуясь наступлению праздника вместе с другими? Стоит оговориться, многое зависит от самого человека. Когда нет желания проводить Новый год в праздности, тогда и возникают мысли, наподобие обеспокоивших Полевого. Кто-то об этом не задумается. Не все люди преследуют цель извлечения выгоды, значительная часть стремится поздравлять от душевной доброты, поскольку привыкли к тому с детства.

Автор: Константин Трунин

» Read more

Пьесы Полевого — своеобразное творчество, не совсем удачно выходящее из-под пера Николая. Он честно старается, но всё это остаётся в рамках сумбура, должного восприниматься в качестве сатиры. Нравоучительный тон автора тонет в краткости, может потому и не получая должного развития. Либо и вовсе Полевой стремился поддеть чьи-то чувства, скорее обрушиваясь с критикой, которая и должна была быть понятной современнику.

Первой пьесой, помещённой в третью часть «Нового живописца общества и литературы» стали сцены из обыкновенной человеческой жизни «Три дня в двадцати годах». Николай показал сверстников в разные отрезки их жизни, приведя фактическое начало их дружеские отношений, заканчивая тем, к чему они и должны были придти, что зависело от обстоятельств и изменения социального положения. Уже во втором действии «День второй (через десять лет после первого)» говорится, как прежде была произнесена клятва в вечной дружбе, а теперь их мир не берёт. Соответственно и в третьем действии «День третий (через десять лет после второго)» — некоторые из действующих лиц умерли, иные достигли вершин, а прочие пребывают в жалком положении.

По типу пьесы были предложены комические сцены из провинциальной и столичной жизни «Рекомендательное письмо». Сия тема должна быть знакома всякому, когда к нему приезжает родственник из откуда-то, неся с собою послание от кого-то там, будто бы просительного характера. Для пущего юмора — ведь сцены комические — Полевой показал товарища, серьёзно намеревающегося найти тёплое местечко в столице, для чего везёт рекомендательное письмо. Как же должен смеяться внимающий сей истории, узнав, что в том письме содержится не рекомендация, а сетование на посылаемого товарища, ибо он тут у всех навяз на зубах и его просто послали куда подальше.

Из прочего в содержании третьей части «Нового живописца общества и литературы» — это один из основных её разделов, именуемый «Всякой всячиной». Основное место отводилось под пародию на юридическую манеру изложения, датированную 1829 годом и названную следующим образом — «Верный список с записки, (поданной столоначальником Цыпкиным стряпчему Неглаголину, о деле купца Шилотычкина с коллежским регистратором Прижимаевым, при посылке дела)». Надо сказать, с той поры юридической слог в русском языке не претерпел изменений, оставаясь точно таким же.

Остальное из «Всякой всячины» — это приказные анекдоты, то есть смешные истории из жизни приказчиков, представляющие опосредованный интерес, особенно с учётом произошедших изменений, согласно которым само понимание профессии приказчика стало архаизмом. В целом, содержание анекдотов несло ценное зерно обывателю тех дней, тогда как суть сводилась к тому, как всякого хозяина лавки стремятся разорить, пытаясь накопленное чужим трудом присвоить методом применения наименьшего усилия.

На этом с третьей частью «Нового живописца общества и литературы» можно заканчивать. Николай Полевой показал новый талант, вполне подтверждающий то стремление, к которому он и прежде продвигался. Становилось понятно, настолько требуется обнажать язвы общества — уже за счёт намеренного вызова на откровенный разговор привлекать внимание общественности. Полевой становился в позу непримиримого борца с творящейся нецелесообразностью, чем вызывал негативные к себе оценки. Остаётся непонятным, зачем он шёл напролом, стремясь говорить без каких-либо аллегорий, стараясь максимально доступным образом объяснить происходящее. Ведь Николай вполне мог предпочесть отвлечённое, хотя бы басни.

Впрочем, должно быть понятно. На баснях поправить финансовое положение не получится. Нужно постоянно писать и без устали создавать тексты для наполнения периодических изданий. А на этом пути — хочешь и ли не хочешь — но требуется говорить очень много.

Автор: Константин Трунин

» Read more

Есть ещё один любопытный документ, помещённый в конец третьей части «Нового живописца общества и литературы», полностью именуемый следующим образом «Проект, или Предположение (о том, чтобы невесты не засиживались в родительских домах, и не оставались вечно невестами; с присовокуплением практических исследований о том: от чего многие достойные девушки замуж не выходят», составленное С. К. Затейкиным, членом многих сообществ. Проблема понималась однозначно — однозначно, она есть. Её разрешение призывает к необходимости пересмотреть традиции, сложившиеся на тот момент в высшем свете Российской Империи, поскольку среди крестьян таковой проблемы вовсе не имелось.

В тексте предлагалось обратиться к опыту древних законов. Как римляне справлялись с распространением в обществе безбрачия? Дабы остудить пыл горячих голов и призывать их быть остуженными — налагался штраф, ежели человек пребывал вне брака. В противовес этому, ежели женщина имела большое потомство, за то она удостаивалась солидной награды. Но таков опыт прошлого, не совсем применимый к настоящему. Всё-таки нужно смотреть иначе на действительность. Надо озаботиться, как всё-таки сводить людей в брак, делая то для их же блага.

Сейчас получается, что брак изначально не является равнозначным, поскольку супруги в нём находятся на разных позициях. Кажется, один из них должен уступать другому. Так и происходит! Либо жена находится в услужении у мужа, либо муж старается во всём угождать жене. Такой рецепт семейного счастья не кажется автору разумным. Но и не в этом суть. Само заключение брака стало зависимым сугубо от единственного фактора — от приданного. Ежели оным невеста не располагает в нужном количестве, то пребывать ей в девах до самой смерти.

Как же так получается? Девушка красива внешне, талантлива в умениях, но зависти от подруг не испытывает, ежели не располагает приданным, ибо никто на неё всё равно не обратит внимания. А вот будь девушка страшна, неряха, имей солидного родителя в чинах, то такая устанет отбиваться от женихов. Посему очевидно — невестами вполне торгуют, так как иначе и брать их никто не станет. Соответственно, девушкам не нужно ни к чему стремиться — это не придаст им веса в глазах избранника.

Собственно, какими являют себя женихи? Они в той же степени ленивы и не склонны к познанию каких-либо наук, как и не обладают ретивостью на службе. Зачем? Всё это можно решить, стоит удачно сделать партию. А коли жених не найдёт себе девушку с состоянием, то предпочтёт до старости жить без супружества. Так отчего не соединить сердца девушек без приданного и тех женихов, остающихся без так их и не постигшего улучшения благосостояния за счёт женитьбы?

Посему проект г-на Затейкина вполне очевиден — отметить само понимание приданного. Этого проклятия не должно существовать. Оно ломает жизни людей, принуждая жить холостой жизнью, нисколько не способствуя улучшению общественного благосостояния. Но и читателю должно быть понятно, из каких побуждений г-н Затейкин взялся помогать молодым людям. Просто г-н Затейкин — старый холостяк, обречённый умереть, так и не связав себя за жизнь брачными узами.

Теперь можно сказать, насколько Затейкин имел несчастье жить в столь жестокое для него время. Годы спустя его чаяния осуществятся. Уже не будут искать женихи невесту с приданным, да и сами невесты станут искать мужа из любовного пристрастия, нежели заглядывая ему в кошелёк. Сугубо поэтому — и никак иначе — проект г-на Затейкина теперь удел истории.

Автор: Константин Трунин

» Read more

В третьей части «Нового живописца общества и литературы» были помещены ещё два философских труда, оба приписываемые перу Филиппа Бесстыдова: «Быть и казаться» (философско-морально-педагогическое рассуждение, сочинённое бакалавром гуманистики и бывшим учителем элоквенции и космографии) и «Венец педагогии, или Проект такого воспитания, которое может довести к истинному счастью и благоденствию общество человеческое». Ставилась задача понять, какой толк имеется в умствовании. Приводятся слова великих философов античности, как тот Аристотель, сказавший, будто у него нет друзей, либо как тот Сократ, знающий, что ничего не знает.

Деяния человека оцениваются по результату. В разное время ценность его разнилась. Иногда почёта удостаивался располагающий большими финансовыми возможностями, некогда и за воспитание потомства казалась возможной слава. Но за мудрствование всерьёз никогда не награждали, ежели не считать предвзятого мнения потомков, толком и не представляющих, для чего извлекалась на свет та или иная мудрость. Одно точно — практически ни один из философов богатым не становился. Опять же, если не рассуждать о деятельности древнегреческих софистов, делавших состояния на пустословии.

Однако, такой философ, коим являлся Зенон, несмотря на мучения от подагры, неизменно изрекал, насколько хорошо просто жить. И вообще, просто жить хорошо, несмотря на образ существования, хоть мудрствуя при том, либо сохраняя молчание. Всё не такое — каким кажется глазам, ушам и прочим органам познания окружающего. Посему, постигать мудрость — есть уже мудрость.

В «Венце педагогии» продолжился разговор о счастье, начатый Полевым в труде «Сумасшедшие и не сумасшедшие». Вместе с тем, Николай предложил задуматься, насколько следует понимать действительность, чего даже два человека одинаково сделать не могут. Суть заключается в банальном — каждый понимает жизнь на свой лад, имея собственную точку зрения. Это ли не означает необходимость терпимо относиться к точке зрения оппонента? Разве не является правильным узнавать множество суждений, чем настаивать на существовании единственной, словно бы верной? Как должно быть понятно, верной она будет во всех сопутствующих нюансах только для одного человека — её выразившего.

Следуя сим мыслям, Полевой — или Филипп Бесстыдов, от лица которого составлены сии философские трактаты — предлагает ознакомиться с рядом афоризмов. Сразу рекомендуется никогда не противоречить, ибо ни в чём нельзя быть подлинно уверенным. Следуя этой логике — нужно придерживаться стороны, стараясь не вмешиваться в ссору других. Будет разумным и предположить самое разумное поведение — быть со всеми в мире. К тому же, ни в коем случае не следует противиться воле сильных и богатых. И самое главное — нельзя мешать текущему ходу вещей. Ежели всем этим установлениям следовать — быть человеку счастливым, а то и сумасшедшим. Главное, ничего не изменится, зато душевное спокойствие не так сильно окажется терзаемым, чем с бесплотными попытками навязать свою волю прочим.

Продолжая тему мудрствования, понимая при том невозможность подлинного осознания сущности бытия, предлагается стремиться к обогащению умственным знанием, не делая из этого смысла жизни. Следует обогащаться действительно полезными умениями, к числу которых относятся языки, музыка, танцы и гимнастика. Проще говоря, от человека требуется быть разносторонне развитым. Пригодится в жизни и умение декламации и даже карточной игры.

Сочинениями Филиппа Бесстыдова философская нагрузка заканчивалась. На следующих страницах «Нового живописца общества и литературы» приводились привычные для читателя небольшие драматургические произведения, которые для удобства лучше называть пьесками. Как видно, Полевой старался сам быть всесторонне развитым, давая пищу для всевозможного читателя, только бы тот проявил интерес к выпускам издания.

Автор: Константин Трунин

» Read more

Градус философствования не угасал. Третья часть «Нового живописца общества и литературы» всё больше принимала вид философского труда. Особенно то стало ясно по рассуждению Полевого «Сумасшедшие и не сумасшедшие», заставившее читателя серьёзно задуматься. Правда ли, что лучше статься сумасшедшим, нежели пребывать в здравом рассудке и жить в мире, безусловно переполненным от сумасшествия? Ведь сумасшедшим предстать легко — достаточно отказаться от негативного восприятия действительности. Зачем негодовать на повседневность, находить отрицательное в действиях других людей, тогда как можно просто сделать вид, якобы всё происходящее — есть благо?

Вот взять истинно сумасшедших людей. В чём им не повезло? Они живут в счастливом осознании своего существования, может его и не осознавая, как не понимая и доставшегося на их долю счастья. С другой стороны, чтобы понимать счастье — нужно его действительно понимать. Но понимать следует и сопутствующие тому обстоятельства. Нисколько не трудно быть счастливым в счастье. Хотя, и в счастье счастливым быть нельзя, так как человек всегда стремится разрушить собственное миропонимание, упорно не желая считать, будто он окружён лучшим из возможного. Это нечто вроде болезни, то есть сумасшествия. Сколько не дай человеку счастья, он всё равно найдёт повод для недовольства.

Полевой предлагает другое решение. Пусть человека окружает неблагоприятная обстановка, нисколько не способствующая счастью. Ежели так, то нужно постараться оказаться счастливым именно при данной ситуации. Сложно? А на деле так и выходит, что счастливым может быть только тот, кто способен оказаться выше одолевающего его негатива. В том есть доля сумасшествия. При том, иначе счастье познать нельзя, не обладая знанием про несчастье. Получается, в счастье счастливым способен оказаться только дурак. Вот и должно быть сделано соответствующее умозаключение.

В качестве доказательства Николай предложил жизненную позицию слепого друга. Тот от рождения не способен к зрительному восприятию мира. Он ничего не знает о том, что так тяготит человека, обладающего зрением. Впору выразить сокрушающее суждение, посетовав, насколько бы преобразился мир, будь человечество слепым. По сути, все придирки человека — недовольство от им увиденного. Само понятие красоты портит настроение всякий раз, стоит по отношению к чему-то высказать недовольство. А ежели не воспринимать собеседников по зрительному восприятию, относясь к ним по другим критериям? Точно можно предполагать, насколько всему суждено перемениться, не задействовав совершенно лишнюю шкалу ценностей, когда приходится судить о людях.

Ежели для чего и нужны человеку глаза, то точно не для способности увидеть прекрасное. Не смотрят люди на солнце, небо, природу и прочее, предпочитая использовать глаза не по их назначению. Взирать человек предпочитает на недостатки, неизменно подмечая в прекрасном всё самое ужасное, делая на том акцент. И это лишь малый пример, приводимый Николаем, тогда как помимо глаз у человека есть другие органы чувств, используемые в сходной мере. И ум свой он использует не тем образом, каким бы то следовало делать.

К чему вообще Полевой решил об этом сообщать? Возможно, он беспокоился за супружество. Может не за своё, а за чьё-то другое. Ведь человек выбирает себе в спутники жизни по зову сердца, понимая под этим определением любое другое чувство, кроме истинно того самого зова, выражаемого сердцем. Если бы выбирать спутника жизни иным образом, каковым это делается, то и быть тогда человеку счастливым. Пока же приходится сожалеть, что доводы рассудка в данном деле редко берутся в расчёт, потом уже будет поздно к ним взывать, посыпая голову пеплом.

Автор: Константин Трунин

» Read more

Проблема образования нависла над человечеством Дамокловым мечом. Установилось нерушимое мнение — нужно обучать человека с азов. Пока не поймёт он, из чего исходит то или иное определение, до той поры он не может продвигаться в обучении дальше. Но и тогда, ибо складывается определённое ощущение, человека готовят для стези, которая ему вовсе не требуется. Казалось бы, зачем молодому человеку в XIX веке учиться классическому варианту латинского языка, изучать язык французский, ни к чему другому в то же время не проявляя интереса? Не нужнее ли молодого человека обучать нормам русской грамматики, танцам и игре в карты? Причём, уроки по карточным играм должны превалировать, поскольку высший свет тогда половину жизни проводил не за чтением трудов античных мыслителей в оригинале, а просиживал за ломберными столами. К тому и вёл Полевой речь, вполне уместно считая, что всему нужному в жизни человеку приходится учиться самостоятельно.

Но вернёмся к содержанию произведения. Оно помещено в третью часть «Нового живописца общества и литературы». Действие происходит между Ванюшей и строгим учителем. Причём, Ванюша высказывает довольно умные мысли, тогда как учитель уподоблен неприступной скале. На его утверждение, будто повторение — это мать учения, Ванюша справедливо заметит о попугае, по данному принципу являющемся самым умным созданием в доме. Ванюша продолжал возражать, недоумевая, зачем тратить жизнь на изучение древних языков, когда доступны переводы. Вместо обучения и качественного роста, он вынужден останавливаться на том этапе, который давно преодолён. Если он должен действительно обучаться и делать требуемые выводы, то обязан всегда двигаться вперёд, оглядываясь назад при острой к тому необходимости. Так зачем изучать древние языки и бесконечно повторять информацию, находящуюся для ознакомления под рукой?

Другая проблема — учитель настаивает на необходимости всегда говорить правду. Ванюша ему возразит: Зачем??? Во взрослой жизни умение лгать пригодится гораздо больше. И в том он оказывался прав, указывая, как много лжи кругом. Да и живёт лучше явно не тот, кто продолжает опираться на принципы соблюдения справедливости. Наоборот, умеющий лгать приобретает все преимущества. Так к чему показывать ханжество, каковое дети будто бы не понимают? Яркий пример, это старание хвалить собеседника. Каким бы тот не был негодяем или отвратительным типом, зато пролив на его душу каплю бальзама лести, как испытаешь нужные тебе перед ним преимущества. Да и вообще, уметь сообщить такое, к чему собеседник тяготеет, гораздо лучше, нежели ему колоть глаза своей ненужной откровенностью. Тут впору вспомнить о мудрости, согласно которой лучше молчать, дабы сойти за умного. Но та мудрость приобретёт лучший вид, ежели сказать, будто важнее красиво приврать, дабы сойти за приятного в общении человека.

Теперь нужно сделать вывод из сообщённой Полевым мудрости. На самом деле, перегибая в некоторых местах, излишне ёрничая, Николай сообщал дельную мысль — человек должен двигаться вперёд, оглядываясь назад при очень редких обстоятельствах. И ведь смотрел Николай далеко вперёд, о чём следовало бы понять и потомкам, продолжающим считать, якобы без знания азов, человек не достигнет большего. Тогда как всё с точностью до наоборот! Пытаясь познать азы, человек так и не успевает перешагнуть дальше тех знаний, ставших доступными для его предков. Это ли не значит, что нужно стремится охватывать большее уже сейчас, вполне доверяясь прежде высказанному? В жизни так и происходит, самостоятельно всё равно предстоит обучаться тому, для чего знание азов оказывается лишним.

Автор: Константин Трунин

» Read more

В качестве вступительной статьи для третьей части «Нового живописца общества и литературы» Николай Полевой предложил «Письмо к живописцу в Новый год», датированное 1830 годом. Для читателя сообщалась парадоксальная информация, правдивость каковой не хотелось бы принимать человеку со здравым рассудком. В письме живописцу желалось, дабы общество не изменяло своим привычкам, то есть оставалось порочным и несло в себе разрушительное зерно, поскольку тогда будет всегда о чём рассуждать и на какие проступки рода людского обращать внимание. В том же письме сообщалось о единственном нужном человеку умении — считать. Значит, арифметика должна быть признана главнейшей из наук. Для примера предложено рассмотреть жизнь человека, в среднем длящуюся шестьдесят лет. За вычитанием детства, сна, болезней и многих прочих забот, в том числе и времени для зарабатывания денег, на всё у человека — за весь отпущенный ему срок — остаётся жалких полтора года.

Следующая статья — ещё одно письмо, названное «Письмом к живописцу от г-на Тимофеича». Написано оно тяжёлым для восприятия слогом, так как автор стремился подчеркнуть манеру прежней речи, специально оной нагромождая послание. Там же — по отношению к живописцу — произносится хвала. И читатель понимает, уж коли сам Полевой не станет себя хвалить, то кому тем тогда заниматься? Надо ли в очередной раз говорить, настолько деятельность Николая причиняла дискомфорт многим деятелям пера тех лет? В дальнейшем повествование перетекало к разбору понимания слов «острота» и «остроумие», видимо тогда серьёзно разбираемых в обществе. Там же г-н Тимофеич рассуждал о мудрости предков, всегда игнорируемую последующими поколениями.

Третьей статьёй стал «Ответ живописца г-ну Тимофеичу.» Полевой сообщал, насколько приятны ему слова, высказанные в письме. Однако, он — в качестве живописца — ничего не придумывает, показывая действительность без прикрас. Ему даже нет необходимости тренироваться в остроте ума, измышляя нечто такое, чего будто бы нет, зато написано про то красиво. Отнюдь, всё им описываемое — есть данность, которую нужно принимать. Пишет он не из головы, строго перенося на бумагу впечатления с натуры. И ежели кому-то не нравится изображаемое им обличье, то пусть не смотрит на страницы словно в зеркало, пытаясь доказать обратное увиденной им истинности в отображении.

Для примера Полевой привёл сказку о мышином совете. Согласно ей получалось, что мыши пожелали повесить на шею кота колокольчик, дабы всегда слышать его передвижения. Все единогласно согласились с необходимостью этого. Да не было единого мнения, кому тот колокольчик предстояло повесить. Собственно, читатель, внимая такой сказке, под храброй мышью начинал понимать непосредственного Николая Полевого. Тем более, Николай прямо сообщал, что знатность, богатство и чины — не являются гарантией добродетели. Ежели кто-то порочен, то о том нужно иметь смелость открыто говорить.

В ответе г-ну Тимофеичу Полевой призывал преодолевать невежество, часто свойственное тем, кто готов напрасно вешать ярлыки, нисколько не сообразуясь с их целесообразностью. Например, христианство можно бесконечно поливать грязью, ставя ему в вину зверства Варфоломеевской ночи или грехи испанской инквизиции. Но разве то заслужили все христианские деятели? Просто человек — в силу малой осведомлённости — не способен выработать собственного мнения, привыкший опираться на точку зрения, кем-то уже высказанную.

Теперь Полевого следует воспринимать в качестве подобия средневековых поэтов Востока, любивших аллегориями говорить о злодеяниях правителей. Ведь ежели кому-то в иносказании мнится собственный поступок, то отчего это должно колоть ему глаза, когда то ему кажется ложью?

Автор: Константин Трунин

» Read more

Заканчивать рассмотрение второй части «Нового живописца…» нужно следующими произведениями: «Пакет писем из подмосковной деревни в Москву», «Ревизоры, или Славны бубны за горами», «Слава, нас учили… дым!», «Хранители закона»; и рубрикой «Всякая всячина», ставшей традиционной.

Полевой уже описывал одно письмо от немца из России к нему на родине, теперь Николай описал сразу «Пакет писем из подмосковной деревни в Москву». Как же пишут дворяне? Русский язык их плох, содержит множественные ошибки. Может поэтому основная часть писем составлялась на чистейшем французском. Адресованы они были Антипу Фёдорову, скорее всего управляющему. Автор посланий дозволял в тексте изрядное количество дерзостей. Само содержание не так важно, как отражение использования французского и русского языка, перемешивая слова друг с другом.

Пьесой «Ревизоры, или Славны бубны за горами» Полевой напомнил о старинной русской забаве сжигать всё мало-мальски имеющее значение, стоит объявиться проверке. Не пожалеют ничего: ни книжных шкафов, ни отдельных зданий, ни даже целых поселений. В действии пьесы ревизоры ехали проверять деятельность судьи Цапкина, жившего до того припеваючи, а теперь начавшего изводиться дурными мыслями, поскольку имелись у него грехи за душой. Первой к нему пришла мысль о необходимости всё сжечь. В дальнейшем благоразумие одержало верх. Есть истина: не так важно лекарство, как умение им лечить. С ревизорами обязательно сладят, так как есть разные способы для их умасливания.

Произведение с сумбурным названием «Слава, нас учили… дым!» — отражение сумбура, приходящего в голову людям, когда дело касается литературы. Одному деятелю довелось побывать в доме человека, чей библиотеке мог позавидовать сам Смирдин. Там тот человек заснул. Что он увидел? Увидеть ему довелось мысли. Например, не все люди смертны, есть истинно бессмертные — это писатели. Они не умирают, живя тысячелетиями. Как так? Думается, причина того должна быть понятной без объяснений. Другая мысль — о значении критики. Какой же от неё толк? Оказывается, критика лечит литературу прошлого воззрениями современности. При этом точного восприятия былого и настоящего быть не может, поскольку правда останется за веком последующим, который обязательно опровергнут века дальнейшие. Примечательным в сне может быть то обстоятельство, что заснуть человеку довелось при чтении книги Вашингтона Ирвинга.

Восточное сказание «Хранители закона» поставило проблематику бюрократии. Правитель одного из халифатов вопросил мудреца, дабы тот ему рассказал, как лучше устроить правосудие в государстве. И рассказал ему мудрец легенду о властителе, что отбыл на войну, оставив вместо себя визиря. Когда же вернулся, застал страну в упадке. Произошло следующее: визирь возвёл в почёт бюрократию, создав множество должностей, ни одна из которых ничего не созидала, скорее регулируя работу других структур, созданных как раз для наблюдения за ними. Только судей стало девятьсот девяносто девять, причём никто из них рассмотрением дел не занимался, скорее созидая законы ради созидания новых законов. Так как деятельность судей считалась важной, для них возводились величественные дворцы. Умея создавать, не пытались исполнять. Как же следует устроить правителю правосудие в государстве? Нужно научиться жить по уже заведённым правилам, совершенствуя действующую систему законов.

Во «Всякой всячине» Полевой писал о следующем. «Кто прав? Кто виноват?» — гласит название первой мудрости: её суть — сколько не применяй силлогизмы, истина ближе не будет. Вторая мудрость «Известие из губернского города». Меценат велел построить идеальный храм в честь богини Гигеи и бога Эскулапа, то есть больницу, описав всё в точности, каким всему следует быть. Он тщательно выбирал исполнителей, положившись на их доброту, ум и честность. При этом он понимал, в каждом из исполнителей есть существенные отрицательные черты. Главное, чтобы больница была практичной, лишённой пышности. Как же вышло на самом деле? Под больницу приобрели обветшалое здание, принадлежавшее, естественно, одному из исполнителей. Отремонтировали до состояния хором, совершенно забыв о практичности. Больным следовало отводить в том храме наивысшее значение, а поставили их на самое последнее место. В целом всё вышло сносно и в чём-то прекрасно. Ведь не будь мецената, больницы вовсе бы не было.

Ещё одна мудрость из «Всякой всячины» — «Письмо Егора Кривопёрова, коллежского регистратора, к председателю уголовной палаты». Писал он, что работает-работает, а благодарности не ощущает. Видимо и Полевой, работая-работая во славу литературы, не ощущал теплоты от читающей публики.

Автор: Константин Трунин

» Read more

Издавать книжку, вроде «Нового живописца…», не так просто, особенно действуя в одиночку. Полевого этот аспект тоже смущал. Он восполнил авторский дефицит им самим измышленными писателями. Для таковых он отвёл раздел, будто бы представляющий альманах «Литературное зеркало». Над именами Николай особо не задумывался, подписываясь следующими псевдонимами: А. Феокритов, Шолье-Андреев, И. Пустоцветов, М. Анакреонов, Гамлетов, С. К. Конфетин, Обезьянин, г-н Демишиллеров, А. Селёдкин, Безмыслин, Буршев. Некоторые произведения остались без подписи. Смысл создания данного альманаха — высмеивание установившихся порядков в литературной среде. Писатели предпочитали публиковать отрывки произведения по разным издательствам, нигде не представляя сведённого результата их труда. Почему бы им не поступить так и в отношении альманаха от Полевого? Всё равно никто проверять не будет, мало ли кто, где и под какими псевдонимами берётся писать. Но исследователи творчества Полевого вторили его современникам, увидев в этих именах пародию на творчество Дельвига, Вяземского, Баратынского, Языкова и Катенина.

Наполнение альманаха получилось разнообразным. Николай брался за всё, сумевшее приковать его внимание. Так «Литературное зеркало» открывает стихотворение «Русская песня», выдержанное в традициях народного творчества, не лишённое соответствующего пафоса величия Руси. Песню Полевой приписал авторству Феокритова, как и следующие поэтические метания: «Сходство», «Судьба человека», «Зимний вечер» и ещё одну «Русскую песню». Его словами Полевой укорял моду за быструю смену вкусовых предпочтений (быть фраку отныне среди тряпок), затронул проблематику понимания сущности мифического Крона.

Шолье-Адрееву приписано авторство произведений «Эпиграмма», «В альбом книг. Ф. Ф. Б. Г. Д.» и «Эпилог». Сей творец поведал о поэте Органе, что любил пить вино и при этом поэтизировать, на выходе у него получались водянистые строки без какого-либо смысла. Пустоцветову приписаны отрывок из поэмы «Курбский» и элегия «Разуверение». Вместо поэзии Полевой переливал из пустого в порожнее. Различные эпиграммы были приписаны Гамлетову, в которых ярче прочего выглядит возмущение поэта попытками освистать его музу.

Остальные авторы альманаха сообщили по одному произведению. Весомее всех выступил Демишиллеров со сценами из трагедии «Стенька Разин». У читателя уже успело сложиться впечатление, что его взялись познакомить с едва ли не худшими образцами русской литературы. Вот и Демишилеров дал два отрывка, без предварения и завершения им сообщённого. Разин у него уподоблялся Герострату и Нерону, на фоне этого распевалась казацкая песня.

Прочие произведения: «Гроб юноши» от Анакреонова, «Отрывок из поэмы» от Конфетина, «Эпиграмма» от Обезьянина, басня «Паюсная икра» от Селёдкина, «А. Т. Х-ву» от Безмыслина и «Забубенная жизнь» от Буршева. Следующие стихотворения без указания авторства: «Апологи», «Песня рыбака» и «Иголки».

Становится понятно, как тяжело разобраться в эпохе, не имея широкого о ней представления. Если бы не желание сравнивать выдуманных Полевым лиц с действительно жившими в начале XIX века поэтами. С другой стороны, Николай даёт понять, насколько литература зависима от вкусовых предпочтений, порою до возмутительности невообразимых, отчего возникает желание написать пародию. Впрочем, подражание должно быть не оголтелым, а со вкусом составленным, нисколько не уступающим оригиналу, к чему Полевой вовсе не стремился. Он высмеял современников, бездарно написав стихотворения, самой крайностью позволяя выразить предположение.

Пройдут годы и жар былых страстей угаснет. Задор Полевого сойдёт на нет вместе с его собственным именем. Не станем вопрошать, для чего показывать нежелание уживаться с действительностью. Скажем иное! Кто пишет на темы, близкие к вечным, тот будет пользоваться вниманием всегда, а капать желчью на недоразумения современности — даром тратить время.

Автор: Константин Трунин

» Read more

Отчего человек испытывает светлые надежды на будущее один раз в единственный день, начинающим Новый год? Чем его не устраивают остальные триста шестьдесят четыре дня? Об этом Полевой задумался в 1826 году, когда к нему пришёл знакомый тридцать первого декабря. Разговор между ними мог идти о разном, но речь они повели о насущном, поскольку ни о чём другом в новогоднюю ночь обычно не думается. Казалось бы, что первого января, что первого сентября — даты для русского самосознания идентичные, ведь до Петра новый год начинался как раз в сентябре. Однако, светлые надежды возникают к приближению полуночи. Этим же знаменит промежуток вплоть до второго января. Повсеместно раздаются разговоры о должном непременно всех постигнуть счастье. Хотя, если оглянуться на первое января прошлого года, то ничего, в сущности, не поменялось. Такова уж традиция в человеческом самосознании — верить первого января в достижение лучшего.

«Разговором на Новый год» Николай открывал для читателя вторую часть «Нового живописца…», тем, видимо, приглашая настроиться на требуемый для чтения лад. Каково же послание Полевого? Новый год — хорошее время для мечтаний, но не нужно забывать и об естественном — сей год вполне может для кого-нибудь оказаться последним. Да и не нужны человеку мечты, ибо всё теперь кажется ему подвластным. Ежели он чего желает, то проложит дорогу с тому своими руками, не надеясь на провидение. Лучше не про Новый год разговаривать, а о природе, должной вот-вот стать подвластной человеку. Веку так к LIX человек полностью с нею совладает. То есть Николай дал человечеству прогноз на пять тысяч лет вперёд.

Ещё одно произведение из второй части «Нового живописца…» — «Подрядчик на воспитание. Письмо от Ганца Христиановича Биршвейна к Готтлибу Готтфридовичу Думмнару», якобы обнаруженное Николаем в трактире. Его, вместе с другими вещами, забыл немец, посещавший данное питейное заведение несколько лет назад. Полевой внимательно ознакомился с содержанием письма и пришёл в недоумение. Во всём немец лгал, ни слова не сказав правды. И так бы оно и было, не думай потомок Николая о России первой половины XIX века примерно сходными словами. Однако, Николай ставил это письмо в пример, как иностранцы могут заблуждаться, выдавая нечто за правду. Ничего подобного: уверен Полевой.

Что же, давайте вкратце посмотрим на то письмо. Немец зазывал друга приехать в Россию, отбросив сомнения. Ты не знаешь русского языка? Практически вопрошал немец. Это не беда, по-русски разговаривают лишь мужики. Прочий люд предпочитает изъясняться на французском и немецком языках. Ты беспокоишься о кислой своей физиономии? Ну так и не стоит переживать, за неё тебя и будут ценить. А ежели где твои умения к учительству больше не понадобятся, тобою заинтересуются другие нуждающиеся, коих с избытком. Не бойся и русских морозов. О них немерено надумано. Покупаешь шубу — и мороз на улице не страшен. Заходишь в помещение — отапливают с щедростью. Да и зима — благо для России, ибо в другое время года по местным дорогам лучше не ездить. Боишься истратиться? Уверяю, денег платят много: хватит на весёлое времяпровождение, дороговизны даже не заметишь. В России простой бюргер живёт лучше, нежели зажиточный немец на родине.

Где же Полевой увидел ложь? Впрочем, судить о прошлом необходимо глазами современника тех дней. Ежели Николай возмутился содержанием письма, значит не на пустом месте он это делал.

Автор: Константин Трунин

» Read more