Николай Полевой — Прочие произведения третьей части Нового живописца… (1831)
Пьесы Полевого — своеобразное творчество, не совсем удачно выходящее из-под пера Николая. Он честно старается, но всё это остаётся в рамках сумбура, должного восприниматься в качестве сатиры. Нравоучительный тон автора тонет в краткости, может потому и не получая должного развития. Либо и вовсе Полевой стремился поддеть чьи-то чувства, скорее обрушиваясь с критикой, которая и должна была быть понятной современнику.
Первой пьесой, помещённой в третью часть «Нового живописца общества и литературы» стали сцены из обыкновенной человеческой жизни «Три дня в двадцати годах». Николай показал сверстников в разные отрезки их жизни, приведя фактическое начало их дружеские отношений, заканчивая тем, к чему они и должны были придти, что зависело от обстоятельств и изменения социального положения. Уже во втором действии «День второй (через десять лет после первого)» говорится, как прежде была произнесена клятва в вечной дружбе, а теперь их мир не берёт. Соответственно и в третьем действии «День третий (через десять лет после второго)» — некоторые из действующих лиц умерли, иные достигли вершин, а прочие пребывают в жалком положении.
По типу пьесы были предложены комические сцены из провинциальной и столичной жизни «Рекомендательное письмо». Сия тема должна быть знакома всякому, когда к нему приезжает родственник из откуда-то, неся с собою послание от кого-то там, будто бы просительного характера. Для пущего юмора — ведь сцены комические — Полевой показал товарища, серьёзно намеревающегося найти тёплое местечко в столице, для чего везёт рекомендательное письмо. Как же должен смеяться внимающий сей истории, узнав, что в том письме содержится не рекомендация, а сетование на посылаемого товарища, ибо он тут у всех навяз на зубах и его просто послали куда подальше.
Из прочего в содержании третьей части «Нового живописца общества и литературы» — это один из основных её разделов, именуемый «Всякой всячиной». Основное место отводилось под пародию на юридическую манеру изложения, датированную 1829 годом и названную следующим образом — «Верный список с записки, (поданной столоначальником Цыпкиным стряпчему Неглаголину, о деле купца Шилотычкина с коллежским регистратором Прижимаевым, при посылке дела)». Надо сказать, с той поры юридической слог в русском языке не претерпел изменений, оставаясь точно таким же.
Остальное из «Всякой всячины» — это приказные анекдоты, то есть смешные истории из жизни приказчиков, представляющие опосредованный интерес, особенно с учётом произошедших изменений, согласно которым само понимание профессии приказчика стало архаизмом. В целом, содержание анекдотов несло ценное зерно обывателю тех дней, тогда как суть сводилась к тому, как всякого хозяина лавки стремятся разорить, пытаясь накопленное чужим трудом присвоить методом применения наименьшего усилия.
На этом с третьей частью «Нового живописца общества и литературы» можно заканчивать. Николай Полевой показал новый талант, вполне подтверждающий то стремление, к которому он и прежде продвигался. Становилось понятно, настолько требуется обнажать язвы общества — уже за счёт намеренного вызова на откровенный разговор привлекать внимание общественности. Полевой становился в позу непримиримого борца с творящейся нецелесообразностью, чем вызывал негативные к себе оценки. Остаётся непонятным, зачем он шёл напролом, стремясь говорить без каких-либо аллегорий, стараясь максимально доступным образом объяснить происходящее. Ведь Николай вполне мог предпочесть отвлечённое, хотя бы басни.
Впрочем, должно быть понятно. На баснях поправить финансовое положение не получится. Нужно постоянно писать и без устали создавать тексты для наполнения периодических изданий. А на этом пути — хочешь и ли не хочешь — но требуется говорить очень много.
Автор: Константин Трунин
Дополнительные метки: полевой три дня в двадцати годах критика, анализ, отзывы, рецензия, книга, Nikolai Polevoy, analysis, review, book, content
Это тоже может вас заинтересовать:
— Перечень критических статей на тему творчества Николая Полевого