trounin.ru

Определяющие слова: Джек Лондон, первая книга, феминизм, золотая лихорадка, расизм.

Постарайся побольше прочесть книг Джека Лондона и увидишь писателя в ином свете. Этот ли человек писал того самого вызывающего восторг «Белого клыка», описал быт собаки на Аляске в «Зове предков», он ли дал миру «Смока Беллью», «Мартина Идена» и «Морского волка»? Да, это именно он. Все герои его книг сильные люди или звери, каждый мнил себя избранным, наполненным неисчерпаемым запасом духовной силы, все имели несгибаемый внутренний стержень. За красивыми словами постоянно возникало чувство собственно дискомфорта, иногда даже ущербности. Есть же люди, способные всё бросить, сломить себя и сломить других. Есть же звери, столкнувшиеся с такими людьми, сломившие таких людей и нашедшие своё маленькое счастье. Обо всём этом писал Джек Лондон. Где-то на просторах большого количества романов затерялся самый первый — «Дочь снегов». Лондон, как и Драйзер, начал путь с повествования о женщине. Если у Драйзера та женщина была провинциалкой, поставившей всех перед своей персоной, то у Лондона нарисован портрет сильной женщины, изначально способной развернуть на сто восемьдесят градусов любого мужчину и преодолеть любые преграды.

Фрона «Дочь снегов» Уэлз — представитель англосаксонской расы. Она не певичка и не из женщин, что попадают на север по своей воле. Она на севере только из-за отца, местного торговца, самого влиятельного человека Аляски, воспитанного в прериях индейцев, закинутого судьбой в ряды золотоискателей. От отца Фроны зависят все, от его слова может быть ограничена поставка продовольствия и даже людской поток он может контролировать. Он хотел отправить Фрону учиться мудрости. Она и научилась. Да с накопленным багажом знаний отправилась назад. Джек Лондон таит перед читателем её образ, будто сам не понимал, кто она и зачем подалась на север. Как возник образ дочери магната трудно проследить, просто в один прекрасный момент она удивляет компаньонов известием о родственной связи с влиятельным человеком. И все ворота тут же открываются.

Бицепс крепче мужского, смекалка преодолеет хитрость коренного жителя. Она представить англосаксонской расы. И это Джек Лондон будет повторять часто. Расизм в чистом виде. Англосаксонская раса — это не раса «белых людей». Это именно англосаксонская раса, взращенная из исчезнувших тевтонов, захватившая половину мира, превосходящая в своём величии славян, французов, ставшая влиятельнее римлян. Джек Лондон с любовью расписывает неудачи скандинавов, без зазрения совести их крошит, топит, выставляет в невыгодном свете. Аспект расизма в книге, конечно, покоробил.

Джек Лондон постарался вложить в книгу как можно больше описания быта золотоискателей. Как и в «Смоке Беллью», героиня начинает путь с прибытия на Аляску, сталкивается с наглыми индейцами-носильщиками, заламывающими цену в пять раз. Постепенно сюжет сходит на нет. Отчего Лондон прыгал из одного места в другое, вот это бы понять. Бегая по снегам, неожиданно устраивает сплав, а затем также быстро дело переходит к судебным заседаниям. Сюжет не вяжется.

Все с чего-то начинают. Джек Лондон начал с «Дочери снегов».

Автор: Константин Трунин

» Read more

Казалось бы, вот она книга, вот он Воннегут, вот сюжет и вот дельные слова. Неужели дождался. Неужели прорвавшись через дебри «Бойни номер пять», да не заснув от «Колыбели для кошки», можно спокойно погрузиться и почитать что-нибудь адекватное. Радость быстро сменилась отторжением. Перед читателем вновь тот же самый Воннегут — вновь упоминание Дрездена, вновь инопланетяне с Тральфамадора, вновь восхищение выдуманным фантастом Траутом, вновь невнятная философия, снова главный герой подвержен психозам и психическим расстройствам. Зачем читателю очередной псих, так мало отличимый от всех остальных? На это Воннегут мне уже не ответит. А хотелось бы знать. В чём суть истории, где сути нет и не может быть.

Розуотер — богатый человек. Он живёт в иллюзорном мире. Он помогает людям. У него есть несколько телефонов. На телефон своего фонда помощи отвечает редко, но отвечает. Он стремится помогать всем. Он не знает цену деньгам, они для него пустое. Не такое пустое, как для окружающих. Люди видят, что нецелесообразное раскидывание деньгами — занятие плохое. Как тут не объявить Розуотера психом, тем более все предпосылки имеются. Человека, что думает о Тральфамадоре, что восхищается Траутом, что боится огня Дрездена, что мнит себя пожарником, что ставит пожарников выше всех, что готов принять апокалипсис на себя, что организует больше добровольных пожарных команд, да будет тушить мировой пожар в гордом одиночестве, призвав на помощь гениальность Траута, да жителей Тральфамадора. Этот человек не может быть адекватным, у него как минимум что-то не так с внутренним пониманием мира. Иллюзии Розуотера — иллюзии Воннегута. От стойкого убеждения в неразрывности этих двух естеств невозможно отказаться.

Воннегут категоричен. Он сравнивает США шестидесятых годов с Римом времён Августа. Идёт вырождение демократии, деградирует общество и политика. Но есть одно но, в США Воннегута становится модным заканчивать жизнь самоубийством, создаются специальные заведения, помогающие людям осуществить их такое заветное желание. Прямо, как первые христиане, люди ищут спасение в смерти. Только уже не в муках за кого-то, а просто ради самих себя. За эти ли идеи так полюбился писатель советскому читателю? Розуотер даже с отцом общается только по телефону своего фонда, рассуждает о коммунизме.

Было бы до невозможного пресно, будь Воннегут последовательным и не перейдя с одной линии сюжета на другую. Отдушиной становится описание предков Розуотера, вплоть до родоначальников фамилии. Воннегут честно пытается найти корни безумия.

Плодитесь и размножайтесь Розуотеры, плодитесь и размножайтесь книги Воннегута. Вы так все похожи друг на друга.

Автор: Константин Трунин

» Read more

Эдгар Берроуз вновь порадовал. «Владыка Марса» — третья книга из цикла похождений Джона Картера. Читателю наконец-то предстоит познакомиться с верховным джэддаком джэддаков. Грустные мысли о скудной природе и животном мире планеты уже во второй книге сошли на нет, в третьей же Берроуз пошёл ещё дальше, наполняя Марс новыми красками, расами, существами и местами. Вновь читатель видит очередное запретное место, куда ранее до этого путь был закрыт. Становится более богатой история планеты, читатель узнает о неведомой жёлтой расе, ушедшей в затворничество на север планеты. Оттуда также никто ещё не возвращался. Но не всё так было бы плохо при возвращении, тебя всё-таки не сочли бы еретиком и не убили, как было в обычае казнить вернувшихся из земель последнего пути, что в понимании жителей Марса было не просто выражением.

Разбить непонимание жителей Марса, вот какая задача стоит перед Джоном Картером. Разоблачив верховную религию планеты и смертельно обидев жрецов, ему предстоит познакомиться с миром более глубоким. Не желает вояка с Земли ждать целый год, да мучиться в переживаниях о своей любимой, коли есть тайный ход в подземелья. Книга всё также наполнена приключениями и читатель просто не устаёт выдыхать.

Джон Картер по прежнему силён. Он прообраз супермена. И ничего с этим не поделаешь. Можно отрицать, однако против правды не пойдёшь. Джон Картер не склонен мирно отсиживаться в стане племени и ждать действий своих противников. Его личность известна на всю планету, половина его откровенно ненавидит. Бороться с таким подходом к своей личности — долг Джона Картера. Он любит драться и никогда не стоит в стороне. Он способен один выйти против армии. Это всегда вызывает недоумение. Геймеры в душе кричат — гоните этого читера. Манчкины потирают руки и хвалят действия Джона Картера. Обладание такой силой и невероятная прыгучесть — мечта манчкина. И не надо никаких IDDQD. либо IDСLIP… сама природа определила твои способности в угоду иной гравитации на планете.

Трилогия похождений Джона Картера — как образчик последующим писателям: рисуем мир, находим основную линию, закрепляем результат.

» Read more

Биржа. Незнающий человек там обречён. Вам до сих пор так кажется? А не задумывались, почему людей, занимающихся на бирже, называют игроками? Существуют толстые тома по правилам игры на бирже, учитывающие многие аспекты, влияющие на понижение и повышение цен на акции. На самом деле всё просто. Биржа — это аналог казино. Выгоду от неё получают не игроки, а стоящие за биржей люди. Если кому повезёт, значит повезёт. Цена на акции зависит только от одного — если кто-то их продаёт, они дешевеют, если кто-то покупает, то дорожают. Других причин нет. Чихнула кошка, президент пролил себе на штаны кофе, в соседнем государстве завелись муравьи, поднимается уровень океана, обнаружены новые запасы нефти, витает в воздухе парфюм — всё может повлиять на цену акций. Но принцип продажи-удешевления/покупки-удорожания стоит в приоритете. От него и стоит отталкиваться.

Драйзер молодец. Порадовав мир историями о Дженни Герхардт и Сестре Керри, он наконец-то взялся за мужчин. Перед читателем предстаёт человек с фамилией Каупервуд, что в вольной трактовке может означать корову на дереве или запугивание древесиной (читай дубиной). Есть основания полагать, что его история — это реальная история одного американского миллионера. Тем проще приходит осознание мастерства Драйзера как биографа. Не мог же он наполнить сюжет таким количеством деталей. Их слишком много. События получают продолжение не спустя главу или абзац, они летят стремительно в каждом предложении. У Драйзера порой не хватает места на страницах, чтобы хоть слегка отразить то или иное действующее лицо. Надо гнать события вперёд.

Книга хороша как погружение в реальность северных штатов США XIX века. Главный герой появляется на свет в 1837 году. За свою жизнь ему предстоит увидеть покупку Флориды у Испании, присоединение свободной республики Техас на правах государства-компаньона с сохранением независимости и возможностью выйти из состава штатов в любое удобное для него время. Омнибусы заменяются конками на рельсах. На этом фоне где-то там идёт борьба за свержение рабства, потом гражданская война — эта тема практически не отражена в книге. Будто нет рабства в северных штатах. Только однажды Драйзер говорит словами Каупервуда, что уничтожение рабства может ударить по финансовым делам, что нельзя мешать людям делать деньги тем способом, которым у них лучше это получается.

Другой важный момент содержания касается сухости изложения. Будто читаешь биржевые сводки. Курс такой-то акции по отношению к такой-то изменился настолько, цена барреля сырой нефти столько-то долларов, позиции евро к доллару укрепились, такая-то биржа закончила день с таким-то повышением. Личная жизнь Каупервуда где-то там на горизонте. Ладно мелькает отец, жена, любовница, но куда Драйзер дел мать и собственных детей главного героя. Они порой мелькают, но скорее для отражения человечности, что не всё решают деньги. Делать деньги — этим разве дышит Каупервуд? Драйзер не описывает перед нами свойства машины, всё-таки у главного героя есть чувства и иногда они выходят на поверхность. Однако, сын за всю книгу ни разу не поговорит с отцом как с отцом, он с ним общается сугубо как предприниматель, решивший взять кредит в банке на особых доверительных условиях. Будто для него был придуман тариф «Отцовская любовь» под 2% годовых.

С первых страниц Драйзер знакомит нас с будущим финансовым воротилой. Юный Каупервуд с интересом наблюдает, как в аквариуме сильный пожирает слабого. Уже отсюда понятен весь будущий сюжет книги. Паренёк не хочет ничем заниматься, только делать деньги. Школа ему не нужна, ведь с тринадцати лет он научился спекулировать, покупая товар по бросовым ценам и продавая его в два раза дороже следующему покупателю. Уважение к людям отсутствует — есть только желание жить в своё удовольствие. При всём этом Каупервуд почему-то ищет твёрдых отношений. Его все любят и никто не желает ему зла, хоть он и вытирает об них ноги. При своём положении главный герой может всегда найти лёгкие развлечения, но и тут ему нужна твёрдая точка для опоры, будь то отцовский банк, крепкий тыл дома или благоверная любовница в единственном экземпляре как запасной аэродром.

Книга свозит спекулятивным духом. Каждый делает деньги на каждом. Любой интерес идёт вразрез с другим интересом. Сильный пожирает слабого — принцип применяется из одного события в другое. Каупервуд, конечно, где-то гений, но и ему не всё будет спускаться с рук. Драйзер делает виток сюжета через определение круговой поруки, где тоже лихо закручивает сюжет. И вот читатель будто смотрит современный голливудский фильм, где герой при любых неудачах обязательно всех сделает. А пока Каупервуда будут обижать, ведь в критической ситуации каждый будет тянуть одеяло на себя.

Гордая птица Каупервуд отнюдь не трудносломимый человек, его оказывается легко сломать. Читатель в этом убедится. Легко понять любое поведение напортачившего и желающего сохранить былое благополучие. Драйзер покажет не только реалии биржи, но и то, чем всё может закончиться. Весьма неожиданным будет такой поворот, он даёт более полную картину о так называемых непобедимых властьимущих людях.

Да, деньги решают всё. Порой, не тот сильнее у кого денег больше. Изворотливому всегда почёт, однако не везде можно проскользнуть. «Финансист» — крепкая книга с цельным посланием, что принципы пещерной жизни никуда не исчезли — дольше проживёт тот, кто лучше прожарит мясо.

Автор: Константин Трунин

» Read more

Аболиционизм (движение за отмену рабства) — знаковая тема для США. В XIX веке за это люди были готовы умирать. И не только умирать за сохранение рабства, но и за его отмену. Та война была гражданской, разделившей одно государство на два противоположных лагеря. Промышленный север, оплот гуманного отношения к людям, родина финансовых воротил и сторонников доброго отношения к людям, он взбунтовался. Произошло это во многом благодаря книге Гарриет Бичер-Стоу, женщины. Кто скажет, что в США у женщин не было прав? Как же им тогда удавалось так управлять мужчинами и добиваться нужного для себя исхода дел? Линкольн пожимал ей руку и удивлялся : “Надо же, такая маленькая женщина, а вызвала такую большую войну”. Мысли о борьбе за свободные права всех граждан Америки зрели давно и теперь принято считать, что именно «Хижина дяди Тома» подтолкнула мир к переосмыслению тысячелетних традиций. Книга породила пласт литературы, написанной как в поддержку, так и в порицание, показывая совсем иные отношения, ближе к дружеским, нежели к жестоким. Победи в той войне юг, «Хижина дяди Тома» затерялась бы. Мог ли победить аграрный юг, сплочение плантаторов, север? Для этого надо хоть что-то знать о той войне, мы же даже в общих чертах не знаем историю США, кроме причин отделения от метрополии и событий последнего века. Даже представление о противостоящем северу юге не имеем.

Что представлял из себя в США чернокожий раб? Он не имел никаких прав, но получал жалование. Его нельзя было безнаказанно убить, но где искать белых свидетелей, чьи показания сможет принять суд. К моменту описываемых событий ввоз чернокожих рабов был запрещён, остались ещё познавшие родные земли. Рабы — дети США. Рождённые уже на новой земле. Она их дом, она же их погибель. Бежать можно только в Канаду, где любой раб становится свободным человеком. Не стоит скрывать и тот факт, что хозяин мог использовать рабынь по любому усмотрению, вплоть до удовлетворения своих физиологических потребностей. Некогда чёрные как смола, ныне имеют смуглый оттенок кожи. Такие негры скорее похожи на испанцев, как замечает сама Бичер-Стоу. Не зная о прошлом такого человека, никогда не примешь его за беглого раба. Если человек добивается всего сам, он желает независимости. Только одно угнетает негров — их хозяева и особое мироустройство, которое трудно изменить. Спустя сто лет свет увидит книга Харпер Ли «Убить пересмешника…». Многое ли поменяется за эти сто лет? Негры утратят статус рабов, но по прежнему будут на положении рабов. Чтобы изменить собственную психологию — нужно больше времени, необходимо смениться поколениям. Спустя ещё пятьдесят лет мир озарится «Прислугой» Кэтрин Стокетт — положение стало лучше. Но Стокетт не возымеет никакого действия на мир. Мир уже готов не просто к отмене рабства, мир его порицает. После Харпер Ли положение изменилось в лучшую сторону. И наконец-то в наше время — чернокожие люди гордо называют себя Афроамериканцами и готовы при удобном случае доказать правоту своего положения.

«Хижина дяди Тома» начинается с договора купли-продажи рабов. Разорённый землевладелец просто вынужден уступить невольников работорговцу, для которого рабы — такой же товар, как шитьё платья для портного, нельзя его осуждать, ведь спрос рождает предложение. Везде нужны люди. Бичер-Стоу показывает всю ситуацию как есть: негры — товар. Живой товар. Их осмотрят пристально, пощупают мышцы, заглянут в рот, проверят способности. Если нужен лакей, то лучше искать артистичного мальчика. Если управляющий — подойдёт и старый негр. У всего есть цена. Дороже стоят красивые девушки и чем белее их кожа, тем больше будет цениться. Многое зависит от благоразумности будущего хозяина — чванливый способен загубить талант, добрый — вызовет подсознание к бунту.

Наверное не зря Бичер-Стоу останавливает внимание читателя на двух типах негров: иссиня чернокожие и светлые негры. Тот, что подобен смоли, не может никак повлиять на ситуацию. Он навсегда будет оставаться рабом в глазах людей, хоть дай ему два раза вольную. Другое дело, светлокожий негр, больше похожий на загорелого представителя людей европеоидной расы. В процессе кровосмешений такие мулаты даже лицом не похожи на представителей своего древнего племени. Любой будет недоумевать о судьбе таких людей. Как они могут быть рабами, они же даже близко не негры. Такие персонажи в книге вызывают особое удивление. Изменился не только цвет их кожи, они обладают иным характером, им больше хочется свободы, они и есть зерно для переворота.

Самая большая трагедия для рабов — это осознание собственного положения. Они неуверенны в будущем, от них ничего не зависит. Главной особенностью негров, со слов автора, является природная лень. Им некуда спешить и им незачем работать больше необходимого. Превышение показателей работы хозяин одобрит повышением плана. И обязательно накажет в следующий раз за низкие показатели работы. Вторая большая трагедия — чувство безысходности. Сегодня ты радуешь отца, завтра тебя продают и ты уже никогда не увидишь своих родных. Плачь, кричи, рыдай — чёрствое сердце нового хозяина не позволит пойти тебе на уступки. Тяжело расстараются со своими детьми матери. В одном моменте Бичер-Стоу слишком категорична. Ни одна мать в книге не способна пережить расставание со своим малышом. Все сразу идут на самоубийство. Стоит забрать ребёнка и уже ночью услышишь только всплеск в пруду. Слишком категоричный подход к проблеме.

За сценами жестокости возникают сцены слащавости. Бичер-Стоу, исходя из одной реальности, сразу кидается в другую, нагружая читателя через раз собственной моралью. Нравоучение, основанное на личном опыте, это всегда хорошо. Человек выражает позицию — это правильно. Ближе к концу возникает стойкое ощущение схожести с латиноамериканским мылом. Плакать не будешь, ведь уже приучен к финальной серии бразильских эпопей. Персонажи пройдут через все стадии жизненных испытаний, кому-то предстоит умереть, а кто-то достигнет желаемого счастливого окончания.

Последний аспект, который хочется отразить — религия. Главный герой книги крайне набожен. Бичер-Стоу представляет его перед читателем как Христа. Откинув начало и середину жизни, автор переходит к последним аккордам. Старый негр страдает. Всегда ссылается на зачитанную страницу из Библии последнего дня Спасителя. Негр готов принять смерть праведника, лишь бы всё было на Земле хорошо, он всем отпускает грехи и всех с радостью увидит в раю. Сила его веры переворачивает сознание всех людей, даже чёрствые не могут устоять. Им даже интересно, почему человек так твёрдо отстаивает позиции и готов за них пойти на любые испытания. Фигура старого негра в книге стоит как титан твёрдой в своих убеждениях. Воля не нужна — надо показать принятие жизни без роптания. Пыталась ли Бичер-Стоу показать этого негра как человека старой закалки, верного традициям и так непохожего на других рабов, желавших свободы и сбегавших в Канаду. Фигура крайне противоречивая и непоследовательная в поступках.

Поставить точку можно процитировав Джорджа Оруэлла, но вы итак знаете о чём я хотел сказать.

Автор: Константин Трунин

» Read more

Если верить предисловию Борхеса, давшему описание Германа Мелвилла, то сразу перед глазами встаёт фигура Артура Гордона Пима из практически одноимённой книги Эдгара По. Посудите сами, жил Мелвилл с Эдгаром По практически в одно время. Отправился в плавание в девятнадцать лет из порта под название Нантукет. Бежал с корабля от жестокого капитана на остров с каннибалами. Через сто дней его подобрало австралийское судно, где он спустя какое-то время поднял бунт. Если после этого перед вашими глазами не возник образ Артура Гордона Пима, то вы либо не читали Эдгара По, либо просто это всё глупые увязки.

Мелвилл известен как автор «Моби Дика». Его рассказы не так известны. Представленный сборник содержит рассказы и повести, написанные во временной отрезок с 1853 по 1856, так называемый газетный период творчества Мелвилла. Утверждают, будто при жизни Мелвилл не пользовался популярностью у читателей. Известность пришла намного позже, уже после смерти, даже не его, а Кафки. Получив клеймо предвестника Кафки, Мелвилл с ним так и попадает на книжные полки. И всё из-за одной уолл-стритской повести «Писец Бартлби».

Писатели XIX века подхватили инициативу более ранних писателей. В их творчестве обязательно присутствует описание мира, их собственных путешествий и взглядов. Тогда не было иного способа познания мира, кроме как читать заметки путешественников. В то время людям был интересен именно окружающий мир. Не далёкие планеты и не глубины океанов. Именно быт и нравы иных земель. Путешествие по планете было всегда связано с препятствиями, занятием было довольно продолжительным и для крепких здоровьем людей. Мелвилл был из их числа. Он смело может быть назван Мартином Иденом. Бывший моряк, позже писатель. Судьба к нему была не столь благосклонна, и жизнь свою он закончил не по тому сценарию, на который обрёк своего героя Джек Лондон. Как знать, может жизнеописание Мелвилла как раз и вдохновило Лондона на написание «Мартина Идена».

Издатель книги — провокатор. Название для сборника «Рай для Холостяков и Ад для Девиц» просто не может не резать взгляд. Мне кажется, что большинство читателей от этого книга только потеряла. Не каждый возьмёт такую книгу, скорее сославшись на схожесть с Пауло Коэльо, а значит автор опять будет читать нотации о том как правильно жить. Девушки иного толка подумают о том, что очередной мужик самоутвержается, и отвернутся от книги. Даже не станут читать предисловие Борхеса, достаточно надписи на корешке. И изрезанный взгляд скользит по книжной полке дальше. Подобного рода сборник рассказов был издан ещё при жизни Мелвилла. И назывался он «Рассказы на веранде».

Первый рассказ оттолкнёт от книги тех читателей, что закрывают книгу после определённого количества страниц. Уверяю, «Веранда» настолько глубокомысленное произведение, рождённое восприятием мира писателем через призму собственного я. Такое гораздо больше заинтересует поклонников Германа Гессе или Джеймса Джойса, нежели человека, пожелавшего найти лёгкое чтение. Большая часть жизненного опыта умещается в этом коротком рассказе. Миросозерцательная картина — писатель смотрит со своей веранды по сторонам. Он уже многое в жизни испытал. Многое прочитал. Без сносок порой просто не обойтись. Не каждый из нас способен по строчкам помнить Библию, образы из которой так часто используются Мелвиллом.

Особой любовью проникаешься к Мелвиллу после следующей повести. Уже она стоит громогласных похвал — «Писец Бартлби». Да, именно из-за неё Мелвилл назван прокафкой. Повесть — протест. Такого подхода к жизни, как у главного героя, трудно найти. На все предложения он отвечает, что предпочтёт отказаться. Выполняет только узко заданную ему работу и всё. Но почему же Кафка. Загадочность, недосказанность, тайна, абсурд. Видимо только из-за этого. В иных рассказах сборника такой подход больше не встречается. Можно, конечно, приравнять повесть к «Процессу». Тут тоже дело происходит в конторе, связанной с судом. Недоумение от происходящего не только у читателя, но и у всех героев повести, но какой заряд полезности испытываешь, просто не передать словами.

«Бенито Серено» — детективная повесть. Читатель сидит и недоумевает. Он склонен считать, что перед ним что-то в духе «Писца Бартлби». С каждой страницей в душе поднимает какая-то мистическая нотка и к горлу подпирает ощущение ужаса. Опять интересно до последней страницы. Мелвилл обязательно всё расставит по своим местам, он не оставит место для недосказанности. Может данная повесть была порождением его жизненного опыта. Капитан американского корабля видит корабль-призрак и решается отправиться на помощь терпящим крушение морякам. Мелвиллу так удачно всё удалось расписать, что читатель вместе с капитаном проходит все этапы непонимания происходящих событий.

Другое произведение, связанное с морем — «Энкантадас, или заколдованные острова». Это скорее путевые заметки, перемешанные с устными сказаниями матросов, частенько посещающих эти места. С первой страницы Мелвилл сравнивает острова с кучами мусорами, раскиданными по океану в слепом порядке. С особой любовью он уделяет внимание каждому острову, восхищается блюдами из черепах. Ведь Энкантадас — это те самые Галапагосы, о которых слышал любой человек, хоть раз открывавший учебник по географии. Мелвилл расскажет всё, начиная с открытия островов и заканчивая наиболее яркими обитателями: жителями свободной пиратской республики острова Карла, потерявшей близких людей вдовой, об отшельнике, о прототипе Робинзона Крузо. Любопытные факты дополнят повесть, описание китов и пингвинов не будут лишними.

Продолжают тему описания тех или иных мест рассказы «Два храма» и собственно «Рай для Холостяков и Ад для Девиц». Они не поражают воображение и по своему построению больше напоминают рассказы Эдгара По, относящиеся к тем же рассказам, что описывают те или иные места. Мелвилл посещает церковь и театр, проводит параллели, увязывает всё к одному. И до сих пор читатель может сам в этом убедиться, когда в церкви тебе скажут, как надо себя вести, и ещё могут не признать своим, а в театре, храме искусства, тебе тоже укажут правила приличия, но никогда не оттолкнут, а скорее решительно прижмут к себе и больше не отпустят. Раем для холостяков оказывается клуб неженатых лондонских юристов-тамплиеров, которые по случайности, а может и нет, имеют такое же сходство с тамплиерами, как и их самоназвание на английском языке. Мелвилл потешается. Адом для Девиц окажется обыкновенная фабрика, куда не берут замужних и с детьми, где всё выжимают из человека, покуда он молод. Такие простые истины скрывались под столь провокационным названием.

И всё-таки есть немного мистики у Мелвилла. «Торговец громоотводами» расскажет о наживании на человеческих страхах. Живи Мелвилл в наши дни, рассказ был бы назван «Страховой агент». «Башня с колоколом» о гениальном архитекторе, который не считается с человеческими жертвами, ваяя свои творения. Мелвилл обязательно в той или иной мере ставит в них финальную точку, не уподобляясь манере повести «Писец Бартлби». Без мистики, но о жизненных наблюдениях за людьми Мелвилл поведал в двух рассказах: «Счастливая неудача» и «Скрипач».

Завершить обзор стоит рассказом «Джимми Роз» и повестью «Я и мой камин». Если Джимми Роз человек разорённый, то рассказчик — его старый товарищ, пытающийся понять мотивы поведения некогда главного досугоустроителя, кормившего прихлебателей за свой счёт. Как опуститься и сохранить человеческий облик и как другим, что жили за его счёт, стоит смотреть на мир, ведь всё циклично, в следующий раз коснётся кого-то из них. Пока же рассказчик смотрит на обои в его особняке и оживляя их, оживляет события былого времени. Повесть про камин тоже заслуживает отдельной похвалы. Она довольно трудна для восприятия, да и сюжет навевает некую скуку. Казалось бы, что такого — человек борется с женой и детьми за право оставить камин в собственном доме, лавирует между всеми, чуть ли не возводя оборонительные редуты, отвечая на любые доводы своими аргументами. И ведь не знаешь до конца, вдруг он всё-таки сможет отвоевать свой собственный камин, своего лучшего друга.

Многие были упомянуты тут, все были достойны этого. Не «Моби Диком» един Герман Мелвилл. Будет возможность — обязательно уделите время этому сборнику.

Автор: Константин Трунин

» Read more

В восьмой по счёту книге Кастанеда решается рассказать о сталкинге. Хватит копаться внутри себя и внутри других, пора начинать общаться. Именно этому и учит сталкинг, который по сути и является инструментом для общения с людьми. Сталкер в понимании Кастанеды — это маг, своего рода, представитель пресс-службы нагвализма. Сам же Кастанеда, как и многие, говорит о неблагозвучности термина. Сталкинг — неприятное слово. Но тут же Кастанеда замечает, что сказать сталкер проще, нежели каждый раз говорить что-то вроде «тот, кто практикует контролируемую глупость».

Кастанеда вновь копается внутри основ. Вспоминает само название учения Дона Хуана. Его можно назвать нагвализмом — это будет ближе к сути. Ведь учение крутится вокруг нагваля, высшей формы магов, двуединого союза мужчины и женщины, наблюдающих за полётом орла. Отнюдь не нагвализм. Правильно учение будет называть магией. Просто магией. Даже не галлюцинациями, как, я слышу, кричат с задних рядов люди, только-только начавшие читать книги Кастанеды. Ребята и девчата, не останавливайтесь. Не с того начал Кастанеда. Тут трудно спорить. Книги о том, «как собирать, сушить и раскуривать» создают негативный облик для учения Дона Хуана. После такой пропаганды галлюциногенных свойств мексиканских кактусов не каждый рискнёт афишировать своё знакомство с книгами Кастанеды. И зря. Читайте от начала и до конца. Нагвализм — штука притягательная. Толком ничего не поймёте, но будете знать о чём думает отдельный человек в отдельно взятой реальности.

Потеряв Дона Хуана, Кастанеда всё больше вспоминает своего учителя. Учиться сталкингу должен каждый маг, но не каждый маг овладевает сталкингом до конца. У каждого в группе своя специализация. Покуда Кастанеда является нагвалем, кто-то будет сталкером. Чаще всего сталкерами становятся женщины, у них большая социальная адаптация и им исторически проще даётся общение, нежели что-то другое. Выйдя из тяжестей пещерных перебранок, ныне дамы возлегают у телевизора и смотрят на перебранки других — это самое любимое занятие женщин. Сталкеры же не наблюдают, они непосредственно принимают участие в общении. Кастанеда с юмором вспоминает, как Дон Хуан ещё будучи учеником учился искусству сталкинга. Учитель одел и обул его в женскую одежду и в таком виде заставил прожить некоторое время, совершая путешествие. Жестокий урок пошёл на пользу Дону Хуану, бывшему более гордым индейцем, нежели податливым американцем как Кастанеда.

Главное значение в сталкинге уделяется трём уровням точки сборки:
1 (низший) Разум. Он доступен всем людям. Обладающие большим разумом становятся влиятельными людьми, им неведомы остальные уровни.
2 (средний) Безжалостность. Сталкер разрушает чувство собственной важности.
3 (высший) Безмолвное знание. Всё понятно без слов.

С самого начала Дон Хуан пытался добиться от Кастанеды принятия мира магов без лишних вопросов. Мир магов надо принять и не сравнивать с реальным миром. Именно для этого Кастанеда на первых порах курил галлюциногены, чтобы раскрепоститься и попытаться понять иную реальность. Иная реальность с миром магов имеет мало общего. Просто нужно для себя усвоить, принимая извращённую реальность, понимаешь что происходящее реально. Другого способа, кроме как такого, у Дона Хуана нет. Есть мир магов и есть мир реальный. Эти миры не пересекаются. Кастанеде тяжело принять необычные явления, которые он наблюдает. Его разум пытается дать обоснование видимым явлениям, а не принимает их как само собой разумеющееся.

Когда Кастанеда начнёт понимать, что мир не прост, что есть иная реальность за гранью разумного, когда он перестанет задавать вопросы, тогда он сможет овладеть высшей ступенью точки сборки. Его создание получит полный контроль над разумом и находиться одновременно в нескольких местах для него уже не будет проблемой. Великие сталкеры прошлого могли находиться одновременно в четырёх и больше местах.

Автор: Константин Трунин

» Read more

Все с чего-то начинают. Писатель не сразу входит во вкус и поражает читателей своим талантом. Для этого нужно несколько книг, чтобы расписаться. Другие писатели так и не расписываются. Иные сразу поражают воображение. Азимов из числа постигающих искусство писательства шаг за шагом. «Песчинка в небе» — дебют Айзека. Не самая лучшая его книга, однако и читатель не должен начинать знакомиться с творчеством Азимова именно с этого произведения. Лучше взять откуда-то из середины, где писатель не утвердился в своих способностях и продолжает эксперименты над собой. Это самое золотое время в творчестве любого писателя. Как минимум, надо прочитать серию «Я, робот», да несколько нехудожественных книг, только после этого беритесь смело за «Песчинку в небе».

Азимов пробует писать. Уже видны зачатки талантливого рассказчика, ведающего читателю все детали происходящих событий, не переводя повествование в литьё воды, призванной нагнать некую таинственность и сделать попытку никому ненужной философией забить пространство на страницах. Азимов прямо ведёт сюжет. Землянин из нашего времени попадает в будущее в результате эксперимента, жертвой которого стал совершенно случайно. Даже тут Азимов не умывает руки, а подробно описывает, как такое могло произойти. Будущее Азимова бывалому читателю известно. «Песчинка в небе» формирует последующие взгляды на вселенную Айзека, он уже знает вокруг чего будет крутиться сюжет практически всех фантастических книг. Они так или иначе буду связаны с единой галактической империей с планетой Трантор во главе.

Дико воспринимается существование Земли в далёком будущем. Вспоминая цикл про «Основание», где о Земле уже и знать-то забыли, даже сомневаются, что планета когда-то существовала. А тут земляне полны решимости вернуть себе власть по праву перворождённых, наполнивших галактику миссионерами и теперь принуждёнными сидеть на задворках и принимать власть иноземного императора. В одном крайне тяжело согласиться с Азимовым. В своей вселенной он предполагает развитие человечества с нуля на нескольких планетах сразу и при этом люди у него получаются одинаковыми. Хорошая почва для раздоров, но неправдоподобная. На Земле люди разнятся между собой по причинам довольно банальным — разные условия для жизни во главе с эволюцией делают своё дело, изменяя человека под нужды окружающей среды. А тут сразу несколько планет. Нет, не верю в такой подход к миротворчеству.

Дивное Азимов рисует на Земле будущее. Общество чуть ли не тоталитарное. Жить больше шестидесяти лет запрещается законом, дабы не было перенаселения. У людей уже не растут волосы на лице, число зубов уменьшается до двадцати восьми, даже меняются некоторые внутренние органы. И как жить теперь главному герою, которому шестьдесят два года и который сюда попал случайно. Возраст не показатель, обычно фантасты оперируют молодыми и сильными персонажами, Азимов же пошёл наперекор устоявшимся традициям, желая показать мощь интеллекта над силой. У другого фантаста герой и действовал бы иначе, но всё равно бы выполнил свою миссию. Писателю всё дозволено — это его мир и ему решать, как будут развиваться события.

Безусловно, прав Азимов в порицании землян, пожелавших обрести власть. Даже не просто обрести, а устроить террористическую акцию, от которой может вымереть вся Вселенная, включая землян. Попытка воплотить в жизнь идеи могущества через самоуничтожение до добра не доводит. Воцарение на Транторе не приведёт Землю к нужному результату. Будущие поколения себя никогда не будут ассоциировать с малой Родиной и будут стараться заботиться о благе своей другой родной планеты, более близкой им по духу. От этого устройства человеческого миропонимания и произрастают все конфликты, когда метрополия воспринимается не родной страной, а вражеским агрессором. Поэтому колонизация других планет — это развитие человечества, но это одновременно и создание будущих врагов, которые не будут считаться с тобой через одно или два поколения.

Земля для потомков станет лишь песчинкой в небе… никаких тёплых чувств уже не будет, только желание освободиться от её влияния, ради призрачной независимости и создания новой раздробленности уже внутри самих себя. И будут проходить люди весь путь снова и снова…

Автор: Константин Трунин

» Read more

Фантастика Хайнлайна имеет свою специфическую особенность. Хайнлайн не старался заглядывать слишком далеко. В тех книгах, где действие происходит в не самом далёком будущем, а иные события касаются дел давно минувших, там читатель напускает на себя важность и обвиняет Хайнлайна в неправильных прогнозах. Слишком много брал он на себя, за пятьдесят лет человечество вышло в космос, слетало на луну, да заглохло внутри планеты ещё больше, нежели до этого. Увеличилась социальная адаптация, скорее воплотилась в реальность фантазия антиутопистов. Нет в минувшие десять лет вокруг нас чего-то гениального, есть лишь погружение в собственные грёзы и больше ничего. Наука не продвигается вперёд, а топчется вокруг нужд потребительского рынка. Наука двигается вперёд, но не в том направлении и не теми способами. Фантастика Хайнлайна поэтому и запинается, что не ведал Хайнлайн такого невежества со стороны будущих поколений. Пипл хавает попкорн, светит в глаз персональным коммуникатором, всегда на связи и практически одет в быстросохнущую одежду с изменяемым рисунком. Реальность нулевых годов XXI века шагнула не так далеко, как мог предположить Хайнлайн. И за это надо не его надежды осуждать, а самих себя и жадность всего человечества с извечным потребительским отношением к жизни.

«Дверь в лето» — книга о будущем. Не смотрите на года, наука пока не шагнула так далеко вперёд, да за такой короткий срок. Доступна услуга заморозки до лучших времён с пожеланием проснуться в любой отрезок будущего. Машина времени тоже под вопросом. Учёные что-то там делают в своих лабораториях и не каждому дано знать, чем же там всё-таки занимаются. Главному герою, блестящему гениальному учёному, наука близка по духу. Не знаю, откуда взял Хайнлайн идею робота-уборщика, так плотно вошедшего в жизнь некоторых граждан с квартирами без порогов, но главный герой книги как раз такого разрабатывал. Он-то мечтал, что такой робот эволюционирует и будет верным слугой человека, который не только подметёт, но и мешок с картошкой на даче перехватит и лунку вместо таксы выкопает. Где там… не надо человечеству таких щедрот. Пускай продаётся убогий пылесос с самостоятельным программным обеспечением. Человек не может адаптироваться и быстро развить технологии. Хоть сто раз говори о барьере в виде авторских патентов и прав. Деньги в карман, а наука побоку.

Хайнлайн — идеалист. В его уме человечество движется вперёд семимильными шагами на правах честной конкуренции, не давая миру погрязнуть в мегакорпорациях. Всегда есть компания с равноценными возможностями. Такой подход к бизнесу античеловечен, он не может иметь ничего общего с реальностью, хоть как ты не пытайся наладить процесс в честном порядке. Это мешает класть деньги в карман.

Впрочем, деньги во главе угла. Именно они способны погубить главного героя. Не сразу читатель понимает, что перед ним не гениальный учёный и не жертва радиационного взрыва, а видит читатель спившегося человека, потерявшего в этом мире всё, преданный лучшими друзьями, желающий лишь погрузиться в долгий сон и очнуться в будущем, где уже не будет предавших его людей. Хорошая мечта в мире, где, как думает Хайнлайн, уже через двадцать лет будет существовать возможность погружать человека в анабиоз с помощью криокамеры. Недалёкий отрезок времени — вот ошибка Хайнлайна. Из-за этого нынешний читатель относится с большим скепсисом к его книге. Усмехается во весь голос невежда. Не способен его мозг переставить несколько цифр и получить своё собственное будущее, которое и в далёкой-то перспективе сомнительно. Что говорить о машине времени, коя также предстанет перед читателем.

Допустим, герой спился и готов пуститься на отчаянный шаг. Пускай Хайнлайн отправляет его в долгий сон. Но Хайнлайн не прост. Кто же мог ожидать, что такая простая с виду история окажется наполненной жаждой жизни, сметливости, детективного сюжета, юридическо-экономических подробностей и, самое главное, кота. Такой кот в принципе может существовать — пьёт имбирное пиво, тихо сидит в переносной сумке и почти по-человечески говорит. Вполне может быть и существуют такие коты, хотя я не верю. Может это и не кот был, а сконструированный главным героем робот. Кот обаятелен, он покорит сердце читателя, он сыграет свою роль и не закончит жизнь на свалке.

Дверь в лето открывается тогда, когда холод начинает отпускать, и твоё сознание приходит в себя. Когда, после долгого сна, ты понимаешь, что можно прожить много жизней ещё и ещё раз. Не знал, наверное, Хайнлайн про эффект бабочки, сюжетец вышел бы точно на славу. Пожалуй не надо — всё органично и как надо.

Автор: Константин Трунин

» Read more

Передо мной сборник рассказов Эдгара По, один из многих. В интернете можно найти множество разных рассказов По, каждый из них входит в различные подборки. Мой же состоит из следующих рассказов: Бес привратности, Дача Лэндора, Остров фей, Маска красной смерти, Месмерические состояния, Овальный портрет, Свидание, Сердце-обличитель, Спуск в Мальштрем, Украденное письмо, Фон Кемпелен и его открытие.

Не скажу, что язык Эдгара По богат, он скорее скуден и беден. Многие рассказы больше представляют из себя описание окружающей действительности, иные касаются мистики. Мистика в творчество По стоит особо. Современный читатель не найдёт в ней ничего страшного. Такого рода ужас и волосок не сможет поднять. Может во время По всё было иначе, тогда читающая братия была полна предрассудков и не избалована массовой разностронней литературой, когда смотришь на книжную полку и не знаешь за какую книгу взяться на этот раз. В наше время всё более масштабней — даже полки книжной нет, однако книг у каждого столько, что все они не поместятся и во всей квартире, сложенные аккуратными стопочками от пола до потолка во всех комнатах.

Эдгар По обрадует только тонкого эстета. Рядовой читатель пропустит мимо себя такие рассказы как «Дача Лэндора» и «Остров фей», представляющие из себя описание местности. По оправдывается каждый раз словами, что это именно он так видит, читатель может, побывав в том же месте, всё увидеть с точностью наоборот. Немного развёрнутее у По вышел рассказ «Спуск в Мальштрем». Мальштрем известен людям, кое-что знающим о капитане Немо за авторством Жюля Верна. Все ведь помнят концовку «Двадцати тысяч лье по водой»… это именно тот самый водоворот. Правда Верн скудно описал саму суть явления, понадеявшись на читателя, который должен был быть просто обязан ознакомлен с соответствующим рассказом Эдгара По. Да, По в своё время был значительным писателем, оказавшим влияние не только на Верна, но даже на Лавкрафта.

«Бес превратности» и «Месмерические состояния» — рассказы более на религиозную тематику и касаются непосредственно самого Бога, влияния судьбы на жизнь в разрезе френологии и устройства мира, посредством беседы с душевнобольным. «Овальный портрет» — попытка описать ощущения от приёма опиума внутрь. «Сердце-обличитель» можно назвать короткой версией «Преступления и наказания» Достоевского — такой мизерный рассказ, а смысла больше, нежели у Фёдора Михайловича. Видимо, Эдгара По не жали кредиторы, и он мог обойтись малой формой. В остальных рассказах присутствует лёгкий мистический уклон.

Рассказы Эдгара По можно и нужно читать.

Автор: Константин Трунин

» Read more