trounin.ru

Почему Алтай производит столь неизгладимое впечатление? Нет, не Алтайские горы — это не тот Алтай, про который так любили писать советские писатели. Алтай — есть предгорная местность, холмистая и даже переходящая в практически бескрайние поля, о которых и писали советские писатели, ни о чём другом не повествуя. Но тот Алтай — та житница, некогда славная в Союзе от края до края, действительно могла пленять взор. Речь даже не касается прошлого, когда Алтай считался за царскую вотчину, подчинялся напрямую правительству страны, а про становление в качестве сельскохозяйственного региона. Теперь принято думать, случилось ему таковым стать в годы освоения целины. И кто, как не советский писатель, мог взяться за раскрытие темы именно с уклоном в сельское хозяйство. Особенно, если говорить про Елизара Мальцева, много писавшего как раз про быт человека в сельской местности.

Всегда можно вспомнить быт крестьянина на Алтая. Разве не интересовался люд возможностью создавать наделы? Не могли ведь существовать за счёт только деятельности заводчан. Но о том говорить позабыли. Нет прелести в сказе про будни пахаря, в отличии от той же деятельности по поиску новых залежей, о духах гор и романтики горного дела. Елизар посчитал нужным поведать, как шли на Алтай, словно тут и находилось мифическое Беловодье, а встречали кержаков, противившихся всем поселянам. Рассказал Елизар и легенду, каким образом удавалось поселянам преодолевать сопротивление, для чего требовалось выстроить дом за одну ночь и затопить печь, после чего никто не посмеет разрушить жилище.

Алтай — безусловно интересный край, но не имеющий определённого понимания, каким его следует воспринимать. Вроде бы прославился в качестве поставщика к царскому двору золота и серебра, вместе с тем воспринимается житницей. Если завести речь именно про плодородие почвы, тогда и возникает необходимость говорить о колхозах. Куда без этого, особенно рассказывая про сельское хозяйство в советском государстве. Заодно допустимо отразить достижения науки. Например, какое удобрение считалось лучшим после войны? Не совсем органическое, скорее специально создаваемое химической промышленностью. Раз так, нужно сообщить читателю подробнее, в деталях расписав особенности лучшего из удобрений, повышая тем грамотность населения.

И всё же главная речь должна вестись про колхозы. Советский читатель привык видеть борьбу хорошего с ещё более хорошим. Мальцев не стал разочаровывать, добавив для красоты описываемого общее радение за результат. У него лучших результатов добиваются не только мужчины, но и женщины, пусть даже занимая председательскую должность. Получалось порою и так, что семьи вступали в соперничество, стремясь превзойти достигаемые результаты. Муж и жена вполне могли идти общим курсом, ещё и иметь разлад в представлении о пути к достижению результата. Правда, иногда это доводило до конфликтов, омрачавшихся расхождением в понимании делаемого.

Колхоз — есть колхоз, он существовал во имя целей по способствованию улучшения общего блага советских граждан. И, должно быть очевидно, значение Сталина в том имело определяющее значение. Мальцев не раз скажет, насколько люди стремились к достижению лучших результатов ради единственного момента — их должен похвалить товарищ Сталин. Именно так! Получилось, что как раз похвала Сталина и являлась главнейшим стимулом к деятельности. Кто-то от этого придёт в ужас, иные найдут в том стремление к достижению прекрасного.

Лучшее всё-таки возможно, главное к нему идти с помощью общих усилий, а прочее — отвлекающая суета. Потому Мальцев некогда был читаем и горячо любим.

Автор: Константин Трунин

» Read more

Для гражданина Советского Союза, особенно в годы величайшего триумфа, казалось ясным — коммунизм обязательно будет достигнут. Было ясно и другое — капитализм не сдастся без борьбы. Вирта решил наглядность этого показать с помощью пьесы «Заговор обречённых». Вполне понятно, кого именно Николай понимал под обречёнными. Иначе и нельзя было тогда говорить — требовалось внушать уверенность в обязательном достижении победы в поединке двух идеологий. Разве капитализму не суждено окончательно пасть? Он обязательно падёт в будущем, пока же предстоит показывать происки капиталистов на право неопределившихся стран сделать выбор в пользу развития в сторону коммунизма.

Действие разворачивается в неизвестной зрителю стране. Может дело происходит в Европе, либо на другом континенте. Точно становится известно, как Советский Союз протянул руку помощи, благодаря чему удалось противостоять немецкой агрессии. В стране широко развернулось партизанское движение. Теперь, когда война закончилась, пришло время определяться, кому побеждать на выборах. От итогов народного голосования зависит многое. Вирта строит происходящее так, будто люди склоняются к голосованию за коммунистическую партию. Вроде бы это кажется явным, но не все с подобной точкой зрения склонны соглашаться. Есть и неопределившиеся, кто с безразличием смотрит на происходящее, не видя пользу ни от капитализма, ни от коммунизма. А есть такие, кто не склонен считать себя коммунистом, зато придерживается тех же воззрений. Вполне очевидно, есть среди действующих персонажей и лицо, представляющее интересы Америки.

Как Вирта показывает гражданку Северных Штатов Америки? Она присутствует словно случайно. Всем рассказывает про увлечение танцами, специально ездит по миру, словно восхищается прекрасным. Так ли это? Вирта обязательно подведёт зрителя к необходимости понимания хитростей, проявляемых политическими деятелями. Ведь не всё видимое таковым является, обязательно нужно искать скрываемое от глаз. Кто именно строит козни? Ответ кажется очевидным — американка, пускай и создающая представление о собственной недалёкости. Остаётся раскрыть замыслы по дестабилизации обстановки. Благо, деятельность на благо капитализма строится на негуманных способах. В качестве примера Вирта предложил покушение на убийство. Зрителю оставалось определиться, с каким умыслом на месте преступления оставлены гильзы от патронов именно американского производства.

Каковы шансы коммунистов на победу? Для происходящего на сцене — велики. Но противостоят им не только капиталисты, возглавляющие демократическое движение. Сильные позиции имеют представители католической партии. Своё слово обязательно постараются сказать аграрии. Зритель, на которого Вирта ориентировал пьесу, проявит сочувствие только к одной стороне. Вполне очевидно, покажи данную пьесу в стране капиталистического мира, сочувствие обязательно найдёшь среди тамошнего пролетариата, да того всё равно не произойдёт, пьеса окажется уничтоженной заблаговременно созданным поводом. Есть ли о том смысл говорить спустя прошедшие десятилетия? Приходится признать, надежда Вирты на коммунистическое будущее в рамках существования советского государства себя не оправдала.

Для пафоса Вирта добавил высказывания о правильности идей Ленина и Сталина, будто обязательно наступит момент, когда все жители планеты согласятся с мудростью их слов. Того просто не может не случиться, так как Советский Союз доказал чего стоит стремление к построению коммунистического общества. Если заглянуть ещё дальше, то и поныне не скажешь, будто тому никогда не произойти. Сколько угодно раз можно ссылаться на цикличность происходящих процессов. Подобие коммунизма ещё раз постарается возобладать над человечеством, чтобы снова пасть. Точно такая же судьба ждёт капитализм. Что до борьбы — человеку всегда требуется бороться за представление о должном быть, потому как он не способен без этого мыслить жизнь.

Автор: Константин Трунин

» Read more

Надо ли детям рассказывать о войне? Необходимо! Это требуется в той же степени, как с юных лет показывать мир полным жестокости. А лучше ознакомить с принципом существования жизни на планете, когда каждый должен бороться и выживать, невзирая на трудности. Причём сразу внушить, что человек отличается от всего мира лишь одним — он является единственным живым существом, способным жить во имя справедливости. Вот как раз о справедливости людям с юных лет и нужно рассказывать в самую первую очередь, доказывая на примерах, почему это именно так. Причём, справедливость допускается реализовывать с помощью поступков, считаемых за недопустимые. Потому война является лучшим примером — на войне убивают. И если юным сердцам не привести столь явного доказательства, то понимание справедливости сформируется по обратному принципу, когда уже неприемлемое будет считаться за должное быть. Вот потому некогда дети знали о мире больше, нежели тем озаботились последующие поколения, погрязнув в грёзах, отныне воспринимая «справедливость» за обязанное быть предоставленным по первому требованию. А ведь когда-то умирали за право торжества справедливости…

Нет, Аркадий Первенцев не писал о справедливости. Он не мог и подумать, будто может быть иначе. Он рассказал, каким образом дети взрослели, познавая мир на собственных ошибках. И люди на его страницах были разными, прекрасно понимающими, за какие поступки будут уважаемы, а за какие — наказаны. Но нельзя заставить всех быть одинаковыми. В обществе всегда будут стремящиеся жить по совести, будут и подлецы. Впрочем, общество обществу рознь. В иных обществах «жить по совести» — понятие противоположной окраски, тогда как «быть подлецом» — почётно. И если не говорить на примерах, скрывать от подрастающего поколения, пожнёшь далеко не то, к чему хотел стремиться. Если в мире убивают — об этом нужно говорить, об этом необходимо сообщать в детских произведениях, чтобы юный читатель знал и понимал, вырабатывая определённое мнение, а не познавал после самостоятельно, уже вступив во взрослую жизнь.

Как это происходит у Первенцева? Ребята растут и мужают, они пребывают в среде беззаботности, но не позволяют себе лишнего. А если кому-то желается совершить подлость, он будет восприниматься за изгоя. Подобного нельзя избежать, всё равно в обществе будут существовать элементы, пытающиеся разрушить представление об общем счастье. Имея врага среди сверстников, ребята подрастут и столкнутся с пониманием ещё более ужасающего — существуют враги пострашнее. И если внутренний враг — свой, с кем нужно научиться сосуществовать, то враг внешний — угроза, должная быть уничтоженной. Потому становится за благо борьба, когда человеку позволяется убивать людей. Как бы то ужасно не звучало для юных сердец, но жизнь действительно жестока ко всем одинаково. А если в мире исчезает справедливость, она должна быть восстановлена. Кому же определять понимание «справедливости»? То ляжет на плечи самых сильных. Так определила природа — выживает сильнейший, он же определяет, чему и каким образом быть, в том числе и восприятию такого сложного явления, каковым является «справедливость».

Безусловно, Аркадий Первенцев имел полное право писать о жестокостях на войне для детей. Тогда каждая семья познала лишения, самые маленькие дети имели представления, с каким трудом удалось одолеть агрессию врага. Главное, суметь сохранить память о том опыте, чтобы никогда не забывать. В том числе нельзя забывать и о бесчеловечности человека, возникающей как раз от утраты понимания, какой должна быть она — человечность, неразрывно связанная с правильным пониманием справедливости.

Автор: Константин Трунин

» Read more

Если заниматься анализом текста через определённое представление о должном быть, то получится именно так, как того будешь желать. Был ли связан Грибоедов с декабристами? В том нет сомнений. А был ли Грибоедов сам декабристом? Нельзя исключить такую вероятность. А есть доказательства подобного мнения? Точных сведений не сохранилось, но по предположениям процент допустимости велик. А можно подробнее? Для этого нужно обратиться к труду Нечкиной. Перед рассмотрением вопроса о Грибоедове, аналогичного разбора удостоился Пушкин. Теперь следовало установить, насколько высока вероятность последовавших трагических исходов жизни Грибоедова и Пушкина. Не приложил ли руку к этому царь Николай? Всё возможно. Только, опять же, в рамках предположения.

Нечкина сразу оговорилась — пишет труд на основании интереса к декабристам. Её занимали именно события, приведшие к восстанию на Сенатской площади, и происходившее после. В данном понимании можно рассматривать свидетельства о биографии любого современника тех событий. Кого не возьми, тот так или иначе был причастным к декабристам, мог разделять их мнения, либо им противиться. Даже может сложиться впечатление, будто декабристы настолько широко вели деятельность, что про них ведал каждый в Российской Империи. Так ли было на самом деле? Насколько точно можно предполагать, будто делами молодых людей всерьёз интересуются взрослые? Мало ли какая блажь приходит на ум подрастающему поколению, особенно в возрасте, когда принято идеализировать действительность, сметь ожидать свершения подвижек к мнимому лучшему. А если исследуемый человек был таким же молодым? Тогда он обязан проникнуться духом движения людей, восставших в период междуцарствия. Опять же, быть молодым и симпатизировать идеям сверстников — не связанные друг с другом понятия.

Действительно, Грибоедова рассматривали в качестве лица причастного, его заключали под стражу и опрашивали. Но никаких мер к нему не применили. Не сохранилось и свидетельств, подтверждающих причастность. Что остаётся? Нужно проанализировать тексты произведений. И там Нечкина находит всё для неё требуемое. Опять же, страстно желающий найти искомое — обязательно находит подтверждение правоте мыслей. Разве не является содержание комедии «Горе от ума» явным доказательством? Ведь едва ли не каждая строка служит отражением увлечения Грибоедова воззрениями декабристов. Именно к такому выводу стремилась Нечкина, пристально рассматривая творчество писателя, пытаясь угадать, насколько замысел произведения был подсказан участниками будущего восстания. Пусть не с точной уверенностью, зато с некоторой определённостью выработать мнение о взаимосвязанности одного с другим точно должно получиться.

Допустим, декабристы были против крепостного права. Что можно выяснить из текста «Горе от ума»? Нечкина уверена: Грибоедов стоял на позициях необходимости избавить Россию от крепостничества. Остаётся непонятным, насколько художественное произведение способно служить в качестве инструмента, из которого получается вычленить точку зрения человека, оное написавшего. Неважно, каких позиций придерживаются действующие лица, скорее должные явить для читателя разносторонность мышления, чем побуждать к принятию определённых решений. Как не суди о литературном произведении, оно подвергается трактованию с какой угодно стороны, найди для того соответствующие слова. Нечкина желала увидеть выражение схожести взглядов декабристов и Грибоедова — при её доводах получилось в том убедиться. При этом, сама же Нечкина говорила о неопределённости в суждениях. Допустить она оказывалась способна, и её нить рассуждений должна трактоваться однозначным образом.

Как не строй доказательства, нет явных свидетельств в пользу причастности Грибоедова к декабристам. Он мог находиться в среде будущих революционеров, симпатизировать идеям. Проще будет сказать, что Грибоедов жил и творил рядом с декабристами, как жил и творил тогда каждый современник тех событий.

Автор: Константин Трунин

» Read more

В двадцатых годах на литературу, уже ставшую советской, снизошло поветрие фантастического восприятия реальности. Перед советским человеком ставилась очевидная задача — необходимость разрабатывать средства, должные позволить охватить весь мир. Можно сказать, в том просматривалось наставление Ленина для писателей — отражать в произведениях нужды государства. И какие начали появляться художественные труды? Это «Аэлита» и «Гиперболоид инженера Гарина» за авторством Алексея Толстого, «Роковые яйца» и «Собачье сердце» Михаила Булгакова, «Голова профессора Доуэля» Александра Беляева: как малое представление о начавшемся складываться поветрии из фантастических сюжетов. На одной волне был и Александр Грин, создавший «Блистающий мир» — повествование о человеке, наделённом способностью летать. Публикация произведения происходила на страницах «Красной нивы» в течение первых месяцев 1923 года с двадцатого по тридцатый выпуск.

Что вообще даёт способность к полёту? В мире, где человек освоил воздушное пространство, научившись летать с помощью различных приспособлений, практически ничего не даёт. Люди теперь научились совершенствоваться, прибегая к помощи окружающего пространства. Благодаря этому человек и стал считаться полноправным хозяином планеты, так как эволюционно к тому более приспособился, пускай и продолжая оставаться слабым перед остальными существами на планете. Невзирая на это, возникают предположения, будто обладание чем-то особым, исходящим изнутри, способно давать преимущество. На подобном будет строиться едва ли не вся американская фантастика, тогда как в советской будут стараться развивать способность человека добиваться могущества именно на основе технического усовершенствования. Что до Грина, он не пошёл с советскими фантастами по одному пути, предпочтя остановиться на модели преимуществ, должных быть присущими организму человека.

Наполнение «Блистающего мира» — суета вокруг мечтаний о пустом. Вниманию читателя представлен человек, способный парить над землёй. Причём делает это он неспешно, словно с большим трудом, предпочитая так поступать не наедине, а в присутствии публики, обязательно стремясь на том заработать. При этом на протяжении произведения постоянно у читателя должна формироваться мысль, будто способность к полёту даёт право считать, якобы есть вероятность овладеть миром, чему главный герой постоянно противится. Возможности этого станут опасаться, а иные даже начнут того желать, вследствие чего главный герой окажется в смертельной опасности.

Прежде Грин пытался о чём-то подобном рассказать, доказательством является оставленный без написания роман «Алголь – звезда двойная», даже приводится вариация вроде замысла романа «Божий мир». Теперь наступил черёд реализации. Становилось непонятным, каким образом повествовать, какие моменты следует задействовать. Требовало бы умение писателя искать нестандартные сюжеты. Отнюдь, вновь право на могущество над планетой ставится в равное положение с достижением простого человеческого счастья, то есть с необходимостью любить и быть любимым.

У читателя, знакомящегося с творчеством Грина, всегда возникает вопрос: почему автор не желает доходчиво доносить содержание? Либо такой: почему всё настолько запутано, хотя предельно просто? Такова манера изложения, с чем ничего сделать не получится. Может когда-нибудь появится смелость у следующих поколений, кто-нибудь возьмётся за переосмысление литературного наследия Грина, пожелает другими словами донести сюжет. Но станет ли кто этим заниматься? Всё-таки минуло достаточно лет, чтобы продолжать проявлять интерес к теме, затронутой Грином. Впрочем, литература на том и построена, что всегда позволительно рассказать старую историю под позже вскрывшимися обстоятельствами. Почему бы не заставить людей летать в наше время? Да и писали о том уже не раз, и напишут ещё обязательно. Отчего бы не рассказать историю человека, который просто хотел летать…

Автор: Константин Трунин

» Read more

«Алые паруса» Грин начал писать задолго до публикации рассказа «Грэй» в майском выпуске «Вечернего телеграфа» за 1922 год. Девушка по имени Ассоль не раз появлялась на страницах малых произведений, встречалась и схожая по замыслу идея понимания её жизни. Была и такая Ассоль, которая теряла мужа при кораблекрушении. Была и героиня, отправлявшаяся на поиски мужа, спасая того от смерти. Теперь же Грин решил сообщить историю, начав её издалека — с отца главной героини, как он оказался вынужден уйти с морской службы, дабы присматривать за малолетней дочерью, поскольку мать девочки промокла под дождём и умерла от воспаления лёгких. Ассоль взрослела в условиях отчуждённости, презираемая окружающими. Вследствие этого она привыкла жить в фантазиях, почти не обращая внимания на других. Но и будущий избранник девушки не отличался любовью окружающих, скорее прослыв за человека отчаянного, способного на сумасбродные поступки. Таким образом два сердца оказались обязаны слиться в одно под алыми парусами корабля.

Говоря про данную повесть, принято соотносить лёгкость содержания с трудностью жизни самого Грина. Ведь Александр жил в не менее тяжёлых условиях, буквально существуя, сходя с ума, никем всерьёз не воспринимаемый, практически уничтожаемый. Разве кто-то ценил Грина? И было ли кому ценить? В общественной жизни он не состоялся, семейные радости словно минули стороной, однако он продолжал писать рассказы и стихотворения, которые принимали на публикацию. Воспринимать действительность в подлинном смысле Грин не хотел. Разве есть в его творчестве нечто такое, заставляющее задуматься о происходящем? Конечно, в литературном наследии можно найти отголоски осмысления человеческих поступков, только насколько часто Грин до этого нисходил? Нет, Александр жил собственной жизнью, тогда как герои его произведений существовали в отдельной реальности.

«Алые паруса» легко воспринять за аллегорию. Кто-то даже склонен видеть в Ассоль самого Грина, жившего фантазиями, ожидая наступления прекрасного, обязанного принести исцеление для израненной души. Ведь должен был где-то существовать человек, способный обратить течение жизни из бурного потока неприятия в спокойное русло равнинной реки. Может под Грэем тогда следовало понимать жену Нину? Женившись в 1921 году, Грин словно попал в русло той самой равнинной реки, жизнь успокоилась, душа излечилась от ран. Может Нина была такой же храброй женщиной, готовая пойти на жертвы, дабы познать боль Александра, без страха согласившись разделить страдания. А уж то, что именно Нина спасла Грина от хандры, — в этом нет никакого сомнения. Читатель и сам становится тому свидетелем, увидев полное прекращение литературной деятельности в 1920 году. Получив надежду на лучшее, Александр начал творить, придя к мысли о сформировавшемся образе нового произведения.

Так о чём говорил Грин на страницах «Алых парусов»? Он призывал верить в самое невозможное к осуществлению, надеяться на достижение лучшего, не обращать внимания на безумства мира, находиться в гармонии с самим собой и быть готовым бесконечно долго ждать. Собственно, Грин выразил манифест любого писателя, желающего творить, обретая любовь и уважение читателя. Сколько Грин прожил часов, уделяя внимание чистым листам бумаги? Невероятно много, ибо написал он огромное количество творений. Но, как бы то не было печально, значительной части из им созданного никогда не будет найдено применения, поскольку верить и надеяться можно, только смысла от этого не прибавится. Поэтому остановиться следует на главной мысли: жить во имя будущего, творить во имя настоящего, словно прошлого никогда не было.

Автор: Константин Трунин

» Read more

Борис Мейлах, литературовед-пушкинист, в начале публицистической деятельности решил сконцентрироваться на важном труде, за каковой считалась любая статья, касающаяся Ленина. Мейлах брался рассмотреть литературный процесс, обращая на него внимание со стороны точки зрения Ленина, так и в качестве информации, влияющей непосредственно на Ленина. Требовалось установить, как происходило развитие, с какими преградами сталкивалось, как оные преодолевало. Для этого Борис написал несколько монографий, в итоге объединив в виде единой исследовательской работы. В состав сборника вошли следующие исследования: «Ленин и литературное народничество», «Ленин и вопросы культуры и литературы в период революции 1905-1907 гг.», «Литературно-эстетические вопросы в период 1908-1910 гг. и борьба Ленина с философской реакцией», «Статьи Ленина о Льве Толстом (история создания и проблематика)».

С кем следовало сравнить подход Ленина к осмыслению действительности? Может показаться, Ленин сам по себе приходил к выводам, до него мало кому казавшиеся возможными. Это далеко не так. Мейлах посчитал допустимым наглядно доказать, каким образом Ленин находился под впечатлением от литературной деятельности Салтыкова-Щедрина. Недаром ведь этот писатель, жёстко критиковавший современную ему власть, подвергся тщательному анализу советских литературоведов. Но прибегал ли Ленин к использованию аллегории? Может и стал бы, создавай критику в форме художественных произведений. Всё же нужно указать на другую особенность творчества, считал Мейлах, показывая, как Салтыков-Щедрин использовал устоявшиеся образы из литературы прошлых десятилетий, заставляя их жить сегодняшним для писателя днём. Как всё это надо соотносить с исследовательскими работами непосредственно Мейлаха? Тут стоит учесть сложность восприятия в построении текста.

Борис пропитан научным подходом к изложению. Он строит повествование вокруг фактов, цитат и высказываний, создавая тяжёлое полотно, где всё им сообщаемое должно приниматься за подлинное положение вещей. Это будет верным, если, всё приводимое Мейлахом, должно интерпретироваться именно таким образом. Но так как в центр изложения поставлены произведения Ленина, то и выводы нужно делать с пониманием данного обстоятельства. То есть не так важно, как складывалось на самом деле, важнее проследить формирование мысли непосредственно у Ленина.

Мейлах сообщил о призыве Ленина к писателям, обязанным писать литературу для пролетариата. Пора забыть о барстве, как и похоронить прошлый век под забвением. Всё это имело важность вчера, тогда как ныне нужно идти к другому будущему. Особенно это стало ясно после событий 1905 года. Если прежде Ленин был одним из многих, кто формировал критическую массу, теперь он превращался в одно из основных лиц, способное влиять на умы и настроения. Но были и другие деятели, кто претендовал точно на такие же права. Взять хотя бы Дмитрия Мережковского — пророка революции. Однако, Мережковский утонул в символизме, тогда как Ленин призывал к конкретным действиям. Тот же Мережковский не сумеет поддаться на призыв работать во благо пролетариата, а кто сможет — тем дадут место у подножия писательского Олимпа.

Отдельно Мейлах рассмотрел взаимоотношение между Максимом Горьким и Лениным, но более основательно исследовал влияние на Ленина философии Толстого.

В качестве вывода можно вынести суждение, что Ленин постоянно находился в литературной среде. Вся его деятельность — изначально являлась литературной. И понимать Ленина нужно в качестве талантливого публициста. И исследовать его творческое наследие нужно с помощью методов, доступных литературным критикам. Только в Советском Союзе подвергать сомнению идеи Ленина не следовало, особенно рядовым лицам. Да и сможет ли кто заново осмыслить труды Ленина? Кажется, это должно стать делом жизни, иначе не стоит и браться.

Автор: Константин Трунин

» Read more

В 1921 году Грин женится, его вдохновительницей на законных основаниях отныне становится жена Нина. Появляются планы на будущее, готовятся к публикации сборники прежде написанных рассказов. Жизнь снова пришла к творцу, прозябавшему в мрачности ежедневных метаний израненной души. Грин менял понимание творчества в сторону создания крупных форм. Но он продолжал писать рассказы и стихотворения, пока ещё в очень малом количестве. В первом выпуске газеты «Красный милиционер» опубликован рассказ «Гриф», во втором-третьем выпуске — рассказ «Состязание в Лиссе», написанный будто в 1910 году, Александр с азартом описывал чувства лётчиков от полёта, как самолёт потерпел крушение. Ещё Грин замыслил написать роман «Алголь — звезда двойная», но замысел не был реализован.

В 1922 году вышел сборник рассказов «Белый огонь», в состав которого вошли впервые публикуемые рассказы: «Белый огонь», «Канат», «Корабли в Лиссе», он же «Битт-Бой, приносящий счастье». В вечернем выпуске «Красной газеты» за тридцатое декабря — рассказ «Новогодний праздник отца и маленькой дочери». Третьего декабря, в литературном приложении берлинской газеты «Накануне», опубликован рассказ «Тифозный пунктир», в котором Грин рассказывал об обстоятельствах, имевших место ранее, когда он был призван в Красную Армию, заболел сыпным тифом и угодил в инфекционный госпиталь. Про этот рассказ принято думать, что он после публикации был потерян и оказался случайно обнаруженным лишь в 1972 году. Не случись того, может потомок так бы и не вспомнил о ряде обстоятельств из жизни Грина.

Почти точно известно, Александр написал произведения «В гостях у приятеля», «Из записной книжки химика», «Монте-Кристо», «Нежный роман» «Сарынь на кичку», считаемые за библиографические редкости. Таким же утерянным произведением следует считать «Повесть о лейтенанте Шмидте», никогда не публиковавшуюся, вероятно оставшуюся на этапе замысла.

В 1923 году Грин снова пишет интересные рассказы. Особенно примечательные публиковались в «Красной газете». В выпуске за пятнадцатое января — «Убийство в Кунст-Фише» (описал необычную способность), за двадцать девятое января — «Пропавшее солнце», за тридцать первое января — «Путешественник Уы-Фью-Эой». В рассказе «Гениальный игрок» (выпуск от восьмого марта) вниманию был представлен картёжник, придумавший схему для беспроигрышной игры, при этом не являющуюся шулерской. Сам Грин заставил героя рассказа поставить всё на кон, в итоге умерев от неспособности перенести проигрыш. В рассказе «Словоохотливый домовой» от двадцать девятого марта читатель увидит, как домовой не успел исчезнуть и начал разговаривать с людьми. Двадцать второго апреля опубликован рассказ «Бунт на корабле Альцест» — выдумка Грина про ситуацию в море, когда негры вздумали взбунтоваться, но были напуганы капитаном, пообещавшим разрядить пистолет в бочонок с порохом.

В первом выпуске «Красной панорамы» опубликован рассказ «Приказ по армии». В журнале «Петроград» вышли рассказы «Гладиаторы» (первый выпуск), «Русалки воздуха» (четвёртый выпуск), «Ива» (одиннадцатый выпуск). В двадцать пятом выпуске «Огонька» — рассказ «Голос и глаз», в тридцать первом — рассказ «Как бы там ни было». В четырнадцатом выпуске еженедельника «Красная нива» — рассказ «Сердце пустыни», в восемнадцатом — «Лошадиная голова».

Как видно, или не видно, Грин должен был полностью восстановиться от переживаний. Он находит сюжеты, его соглашаются печатать, семейная жизнь наладилась, теперь можно созидать в собственное удовольствие. Может Грин допускал в сюжетах аллегорические находки, к чему всегда можно найти применение, было бы такое желание у читателя. Главное, Грин заново начал творить, к нему вернулась уверенность. Осталось отстраниться от действительности, закрыв глаза на происходящее. Как следует в таких случаях говорить — лучшее, конечно, впереди.

Автор: Константин Трунин

» Read more

1918 год — жизнь на переломе. Что происходило с Россией? Чего следовало ожидать? Монархия пала, впереди неизвестность. А как быть самому Грину? Если в 1916 году его отправили в ссылку, теперь едва не расстреляли. Всё-таки нужно помнить, некогда Грин придерживался крайних позиций, являясь эсером. Но наблюдая за его творчеством, никогда не сделаешь выводов о политических пристрастиях. Да и писал Грин всё хуже и хуже, готовый и вовсе сойти на нет. Несмотря на обилие уже созданного, подлинно важного из того практически не вычленишь. Впереди предстояли тяжёлые годы расстройства вкуса к художественному слову. Впрочем, 1918 год ещё внушал хотя бы какие-то надежды.

В «Огоньке» Грин опубликовал следующее: «Клубный арап» (первый выпуск), «Преступление Отпавшего Листа» (третий выпуск), «Сила непостижимого» (восьмой выпуск), «Карнавал» (пятнадцатый выпуск). В газете «Мир» вышла статья «Скромное о великом», где Грин рассказал о заслугах Льва Толстого. В том же издании опубликовано произведение «Вырванное жало», оно же «Борьба со смертью», размещённое на страницах «Свободного журнала». В газете «Честное слово» за первое и второе августа — феерический рассказ «Вперёд и назад».

Во втором выпуске «Нового сатирикона» опубликовано стихотворение «Реквием», в шестнадцатом — «Отставший взвод». В «Чёртовой перечнице», представленной в качестве органа вежливого протеста и молчаливого отчаяния, размещены стихотворения «Старик ходит по кругу» (второй выпуск) и «Искажения» (восьмой выпуск). Позиция Грина стала столь категоричной, что он будто готовился принять мученическую смерть. Собственно, потому и имелась вероятность его расстрела.

Следующие произведения ныне считаются за библиографическую редкость: «Ату его!», «Бука-невежа», «Бычки в томате», «Ваня рассердился на человечество», «Весёлый мертвец», «Выдумка парикмахера», «Дипломатическая секретная переписка», «За газетой», «Истерика», «Как я был царём», «Колосья», «Лакей плюнул в кушанье», «Легче стало», «Не совсем уяснил», «Пасынкам природы», «Пустяки», «Разговор», «Рапсодия», «Сделайте бабушку», «Стороннее сообщение», «Три свечи».

1919 год не нёс ничего светлого. Бежать Грину было некуда, он того делать и не собирался. Его призвали связистом в Красную Армию — он не стал возражать. Воевать не пришлось — заразился сыпным тифом, на месяц угодив в инфекционный госпиталь. Тут-то и проявляется к нему внимание Максима Горького, о чём так полюбили говорить исследователи творчества Александра. Именно Горький снабжал Грина продуктами, он же выхлопотал для него комнату и продовольственное пособие. Что до творческого потенциала, оный практически иссяк. Грин мог позволить выразиться в поэтической форме, тогда как до прозы сил не хватало. Может тогда он активно работал над «Алыми парусами», как вариант. Точно можно сказать, что за 1920 год не будет написано ни строчки рассказов и стихотворений.

Так чем примечателен Грин за 1919 год? Александр написал стихотворения, опубликованные в издании «Пламя»: «Движение» (тридцать девятый выпуск), «Волшебное безобразие» (пятьдесят второй выпуск), «Сон» (пятьдесят шестой выпуск), «Истребитель» (шестидесятый выпуск). Грину оставалось предаваться мечтам, чем он и занимался. Он позволял вымышленным героям покупать птиц, делая философические выводы, показывал, каким образом птицы могут помогать парусным кораблям. Разве ему оставалось что-то другое? Говорить в угоду нужд большевиков он не мог, и никогда бы не стал отражать будни советского государства. Сложно представить, как Александр возьмётся о том говорить. Гораздо лучше предаваться фантазиям, только в них находя отдохновение. Грин тем и занимался, как не мирившийся с положением прежде, так и продолжающий отторгать действительность и теперь.

Есть ещё три стихотворения, считаемые за библиографические редкости: «Фабрика Дрозда и Жаворонка», «Больной волк» и «Хрустальная ваза».

Автор: Константин Трунин

» Read more

1917 год — особый для России. Давайте посмотрим, каким он был в творчестве Грина. Александр проживал до революционных событий в Финляндии, куда был сослан накануне.

Уже первого января в «Петроградском листке» публикуется рассказ «Каждый сам миллионер». Он же будет опубликован в восемнадцатом выпуске журнала «20-й век». В качестве автора указан А. Степанов.

В девятом-десятом выпуске журнала «Аргус» опубликован продолжительный рассказ «Рене». На его основе можно сделать вывод, почему рассказы Грина столь сложны для читательского восприятия, если читающий перешагнул подростковый возраст. Причина в том, что Грин постоянно развивает действие, не утруждаясь объяснениями. В результате этого подросток читает с увлечением, поскольку такого рода сюжет его полностью устраивает, тогда как взрослый с трудом усваивает текст. В том и другом случае содержание не задерживается в памяти. Касательно сюжета «Рене» останется следующее: девочка выросла в тюрьме, ей чем-то насолил арестант, она поклялась ему отомстить, к чему Грин и приведёт читателя в итоге.

В четырнадцатом выпуске «Огонька» опубликован рассказ «Враги», тем только и интересный, главная его героиня — Ассоль, чей муж терпит кораблекрушение. В семнадцатом выпуске — рассказ «Ученик чародея»: про юношу, который воспитывался, взирая на причуды старика, однажды ему сообщившего, будто под конец жизни создал сундук алмазов, вследствие чего юноша решится на убийство, но разочаруется, когда узнает — ему придётся сесть в тюрьму, так как сбыть он пытался не драгоценные камни, а стекляшки. Ещё один примечательный рассказ написан для двадцать пятого выпуска — «Создание Аспера». Получалось следующее, писатель создал преступника посредством публикации информации о его преступлениях в газетах. Вскоре многие стали говорить, будто они очевидцы происходившего. Более того, обнаруживались новые преступления. Писателю осталось убить преступника на страницах всё тех же газет. То есть в настоящем того человека никогда не существовало, но многие теперь будут говорить обратное.

Первого апреля в приложении к «Петроградскому листку» опубликован рассказ «Мрак». В семнадцатом выпуске журнала «20-й век» цензурно-нецензурный анекдот «Узник Крестов». В восемнадцатом выпуске еженедельника «Стрекоза» — рассказ «Огненная вода».

В приложении двенадцатого выпуска журнала «Нива» опубликована «Сказка о слепой рыбе», позже публиковавшаяся под названием «Струя». Речь про то, как некогда давно случилось воде пробить трещину в поверхности, через которую устремились рыбы, там и продолжавшие жить, лишённые света. Если верить Грину, таким образом появились хариусы. Прежде, в том же приложении шестого выпуска, опубликован рассказ «Талант», он же «Нож и карандаш».

В «Новом сатириконе» Грин публиковал стихи: «Дайте» (третий выпуск), «Буржуазный дух» (сороковой выпуск). Прочие произведения из данного издания за 1917 год принято считать библиографическими редкостями: «Вокруг развалин» (восемнадцатый выпуск), «Монолог» (тридцатый выпуск), «Эсперанто» (тридцать второй выпуск), «Фантастическое провидение» (сорок третий выпуск). Публиковались стихи и в издании «Солнце России»: «Петроград осенью 1917 года» (двадцать второй выпуск), «Незамерзающий ключ» (двадцать шестой выпуск), «Мелодия», оно же «Танис» (двадцать седьмой выпуск).

В вечернем выпуске «Свободной России» за тридцатое мая опубликована поэма «Ли» с посвящением Куприну. В выпусках за девятое и шестнадцатое июня — рассказ «Шедевр». В тридцать седьмом — тридцать восьмом выпуске еженедельника «Республиканец» опубликован рассказ «Возвращение», он же «Маятник души». Грин сообщал про человека, отличавшегося от остальных, он постоянно чах, пока его мучения окончательно не прекратились. В пятом выпуске «Синего журнала» опубликован рассказ «Продолжение следует». В восемнадцатом выпуске еженедельника «Всемирная новь» — рассказ «Рождение грома», как создатель «Марсельезы» не знал, какое назначение французы придумают для его творения.

Рассказ «Восстание» из газеты «Вольность» за двенадцатое октября примечателен упоминанием Зурбагана. В альманахе «Революция в Петрограде» опубликовано повествование «Пешком на революцию».

Следующие произведения признаны за библиографическую редкость: «Волдырь, или Добрый папа», «Главный виновник», он же «Эрна», «Любовница пристава», «Оргия», «Покой», «Поэты-японцы в Петрограде», «Роковой круг», «Самоубийство», «Торговцы», «Труп-невидимка», «Человек с дачи Дурново», «Чёрный автомобиль», «Колокола», «Обезьяна», «Рождественский дед».

Автор: Константин Трунин

» Read more