trounin.ru

Третий том приключений китайского монаха, идущего к Будде в Индию за священными книгами, божественной обезьяны, свиночеловека и ещё двух, редко участвующих в сюжете, персонажей. Коренного перелома в сюжете не наступило — герои по прежнему идут по дороге приключений, только теперь в них они ввязываются самостоятельно. Если первый том больше касался предыстории похода, второй — борьбы со злыми оборотнями, причиняющими больше препятствий на пути, нежели способных хоть как-то повлиять на изменение маршрута. Третий том отличается именно тем, что герои сами ввязываются в неприятности. Когда можно было смело идти дальше — они осматриваются вокруг и вносят ясность своими действиями.

На обложке не зря изображена фигура с граблями — это Чжу Бацзе, свиночеловек, воплощение людских пороков: жадность, лень, заносчивость, болтливость, трусливость, похоть и чревоугодие. Ранее он был активным участником, но всё же уступал божественной обезьяне Сунь Укуну, вступая в постоянные противоречия, ставя на пути всей компании грабли (в прямом и переносном смысле). Теперь он выходит из тени и становится более активным. А вот Сунь Укун неожиданно сдаёт позиции. Его поведение уже не вызывает удивление. Читатель хорошо знает обезьяну, вот и У Чэн-энь не стал развивать тему её могущества, не наделив за весь третий том хоть одной новой способностью.

Всего в книге насчитывается шесть приключений и половина завершенного ещё из второго тома. Противостояние могущественному дьяволу — одно из последних невыполнимых противостояний противоборствующим силам, когда Сунь Укун расписывается в своей неспособности оказать ему сопротивление, прибегает к помощи всего небесного сообщества, включая Нефритового императора. В третьем томе часто приходится призывать на помощь Будду, самого могущественного из небожителей. Только он способен своим внутренним видением различить в тонких деталях суть событий, чего лишены все остальные. Не знаю как буддистам, но очень непонятно активное участие Будды в книге. Он постиг Нирвану и ему должно быть всё безразлично. Отчего он потворствует китайскому монаху, пускай и решившему нести буддизм в Китай?

Что интересного стоит выделить в книге. Русская поговорка из сказки — не пей из речки, козлёночком станешь — в событиях третьего тома имеет важное значение. Так начинаются новые приключения и жизненные испытания персонажей. Выпив из одной такой речки, китайский монах не становится козлёнком, это было бы слишком просто. Он… беременеет. Мало того, данная река протекает в стране женщин, где нет мужчин и где нет других способов продления рода. Природа позаботилась о потомстве для человека, но не задумалась о проезжающих мимо путниках. Здесь и в нескольких других приключениях, Сунь Укуну предстоит бороться с заклятыми врагами, случайно взращенными во многих противостояниях, когда один поверженный противник взаимосвязан по родственной линии с другим противником. Чаще — противник наживается своими силами, вот и приходится расхлёбывать дела своей горячности.

Все приключения многоуровневые. Читатель ведь привык, когда вроде бы закончив одно испытание, из него же вырастает очередное, погружая в чтение ещё дальше. В стране женщин есть королева, есть злая волшебница, все друг с другом вступают в противоречие из-за китайского монаха. В женской стране мужчина является лакомым кусочком. Читатель также привык к постоянным пересказам событий. Трудно что-то пропустить, если автор часто вновь ведёт рассказ о минувших событиях, хоть и другими словами.

История с двойниками Сунь Укуна не принесёт каких-либо выводов, как и последующее за ним приключение в стране огнедышащей горы, чем-то повторяющее приключения в стране женщин. Примечателен только разговор о месте, где заходит солнце. Ввязывание в дела других будут постоянно повторяться. Ежели в храме с похищенной золотой черепицей, китайский монах начинает помогать из чувства солидарности и клятвы заходить в каждый буддийский монастырь на пути, то обязательство заверять путевые у каждого государя для получения права на свободный проход, заставляет действовать уже Сунь Укуна, желающего помочь одному из государей, претерпевающего лишения от злого оборотня, выкравшего жену и постоянно требующего для неё новых служанок.

Тема оборотней не покинет читателя, видимо, даже в четвёртом томе. Сами герои книги в чём-то оборотни, особенно Сунь Укун, постоянно превращающийся в других существ, так они на дух не переносят других оборотней, порой просто из чувства отсутствия солидарности убивают безвредных оборотней и оборотней, которые могли принести им пользу. Создание конфликтов на пустом месте — вот основной мотив третьего тома.

Приключения практически вступили в завершающую стадию.

Автор: Константин Трунин

» Read more

«Путешествие на Запад» — один из столпов китайской классической литературы. Для удобства чтения произведение разбито на четыре тома. Если читать целиком, то понадобится пять дней без перерыва на сон и еду. Я уже давал вводную к китайской литературе, конкретно к самой книге и говорил о положении Поднебесной в нашей стране в рецензии к первому тому.

Второй том «Путешествия на Запад» полностью посвящён путешествию китайского монаха за священными книгами в Индию. У Чэн-энь полностью выложился в первом томе, рассказав читателям подробную предысторию персонажей. Теперь предстоит наблюдать за действиями героев книги, большей частью им предстоит сражаться с коварными волшебниками, поджидающими на каждом углу, на каждой горе и в каждом озере, чтобы поймать монаха и отведать его мяса. Не стоит считать книгу годной для детей и относить в разряд сказок, что сделает современный читатель — гордо занеся книгу в раздел фэнтези. Слишком много жестокости, да иногда туалетного юмора. Мозги на земле, моча в питье, брань — отнюдь не станет редким однократным элементом в событиях. Если не считать мытарств с деревом бессмертия, то в книге насчитывается порядка пяти историй, каждая из которых носит ту или иную мораль.

Стоит отдельно рассказать о самом китайском монахе. Зовут его Сюаньцзан (он же Трипитака — «свод буддийских канонов») — это реальное историческое лицо, который на самом деле совершил путешествие в Индию за священными книгами, именно он принёс в Китай буддизм. И на этом правдивость заканчивается. Далее У Чэн-энь лишь фантазировал. Да делал это мастерски. Найти столько интересных находок, увязать всё в единый сюжет — трудная задача. Сюаньцзан в «Путешествии на Запад» крайне наивен и человеколюбив, за это постоянно попадает в передряги, постоянно бывает обманут, постоянно не доверяет своим помощникам, постоянно вызывает недоумение. В своём кругу можно его смело звать мямлей. Хоть Сюаньцзан — главное действующее лицо, на которое опирается весь сюжет, он всё же уступает Сунь Укуну в значимости, более активному и продуктивному персонажу книги.

Весь сюжет держится на Сунь Укуне. Его прообразом стал Хануман (аватара Вишну и один из главных персонажей Рамаяны). Сунь Укун также известен как Царь обезьян, Великий мудрец равный небу. В первом томе также звался Бимавэнем, так как служил конюхом у Нефритового небесного императора. Он действительно выглядит как обезьяна. Ничего человеческого в нём нет. Сунь Укун хитёр, изворотлив, крайне силён, умеет перемещаться в пространстве на далёкие расстояния, напрочь лишён чувства совести, а также обладает магическими способностями изменять предметы, придавая им форму чего угодно, может даже собственный волос превратить в свою копию, возможно именно Сунь Укун первым дал возможность рассуждать о клонировании, иных мыслей просто не возникает, когда видишь такие чудеса. Все беды сваливаются на Сюаньцзана только тогда, когда Сунь Укун отсутствует. Всё в итоге зависит именно от действий Сунь Укуна. Без его помощи вся затея провалилась бы на первом испытании. Кроме того, Сунь Укун очень живуч — в первом томе нам стало ясно насколько — его в течение нескольких недель варили в божественном котле, откуда он вышел более сильным и закалённым.

Третьим действующим лицом является Чжу Бацзе — свиноподобный человек, воплощение всех людских пороков. Жадный, ленивый, заносчивый, болтливый, трусливый, похотливый и чревоугодник. Основное назначение — вступать в пререкания со всеми, особенно с Сунь Укуном, что является главным юмором. Лишний раз уверен в собственном смехе от препирательств обезьяны и свиньи. Чжу Бацзе активный персонаж. Второстепенные роли у монаха Ша Сэна, которого толком не заметно. Такой же участи удостоился грузовоз лошадь-дракон.

Сюаньцзану и его спутникам покровительствует сам Будда, в этом ему помогает бодхисаттва Гуаньинь. Читателю даётся намёк — всё можно было сделать в одно мгновение. Перенести монаха в нужное место, дать книги, отправить обратно. Главная мысль кроется в том, что для обретения знаний нужно пройти путь к ним. Без этого знания лягут мёртвым грузом и не будут значить ровным счётом ничего. Иной раз Гуаньинь лично устроит неприятность на пути, дабы проверить силу воли Сюаньцзана.

Что стоит отметить — все злодеи получают по заслугам. Они не только пожалеют о своих действиях, но будут потом вынуждены сами страдать и раскаиваться в плохих поступках. Волшебники-оборотни каждый раз сбегает от печальной участи уничтожения в свою изначальную среду, откуда их всё-равно удаётся выманить Сунь Укуну. У этой обезьяны везде связи, все считаются с его мнением.

Интересные моменты. Оставляю их в первую очередь для себя:
— Если Сунь Укун прибегает к помощи изменения реальности, то оборотни используют пилюли образа, мертвые могут сохранять свою оболочку, если им в рот положить пилюлю, уберегающую тело от разложения;
— Божества тоже иногда желают обрести земную жизнь, так как на небе нельзя быть с кем-то в браке. Земные воплощения приводят к множеству проблем, ведь сойти в своём обличье могут не все, приходится перерождаться и считаться с мнением родителей, чьё мнение стоит уважать, это следует из конфуцианства;
— Сунь Укун может легко менять свой облик, он часто превращается в мелкое насекомое и узнаёт таким образом чужие тайны. Не один Гвидон был таким хитрым;
— Часто используются таинственные артефакты, например — волшебная тыква, куда попадает отозвавшийся человек, где затем превращается в гной за три часа;
— Устройство небесной канцелярии трудно в плане понимания. Даже бог Дождя не может послать дождь, для этого он должен получить указание от Нефритового императора и вызвать к себе бога Туч. Также вызывает удивление существование колодезных драконов, у которых есть свой царь;
— В одном из приключений Сюаньцзан приходит в страну, где даосы притесняют буддистов. Сун Укуну предстоит пройти ряд испытаний, из которых, разумеется, выйдет победителем. Такие забавы — как вызвать дождь, угадать содержимое чёрного ящика, не шевелиться, искупаться в кипящем масле, отсечь себе голову и не умереть — все эти элементы встречаются с переменным успехом и в наших сказках;
— Не трогай чужое, если не видно рядом хозяина — это суть последнего приключения.

Читайте китайские книги. В них нет ничего трудного для понимания.

Автор: Константин Трунин

» Read more

«Быть жителем мелкого государства хуже, чем большого; быть жителем крупного хуже, чем жителем единого»
Фань Вэнь-лань анализирует древнюю историю Китая

Нет в мире больше такого государства как Китай. Государства древнего, единого, могущественного. Государства, выросшего в противовес западной цивилизации, наученного всему своим собственным горьким опытом. Это государство ведёт историю уже более четырёх тысяч лет. В этом государстве было сделано много изобретений, перенятых другими странами. Всё это Китай. Его история полна событий. Если о ином народе можно только строить догадки, то китайская история чётко выстроена. Всё тщательно записывалось современниками.

И вот перед нами одна из первых попыток увязать всю историю Древнего Китая в одной книге. Политическая обстановка коммунистического толка сильно оказывала влияние на Фань Вэнь-ланя. В книге присутствуют цитаты из сочинений Ленина, Маркса, Энгельса и Мао. Без такого в нехудожественной литературе того времени было просто не обойтись. С другой стороны, книга написана до Культурной революции, а значит в ней ещё остались крохи мыслей былого китайского миропонимания, сокрушённого беспощадной жаждой реформ и старанием забыть старые традиции.

Современный Китай — наследник Древнего Китая. Четыре тысячи лет назад было много мелких царств, но все они были населены китайцами. Принято считать, что Китай является многонациональным государством при преобладании одной нации Хань. Мы говорим китайцы и не делаем особой разницы между ними. Примерно как на западе говорят русские и не делают особой разницы в том, что есть русские, а есть россияне. Так и в Китае — есть Хань. Впрочем, почему именно Хань?

Наше с вами прозвание страны Китаем пошло от одного из злейших врагов самого Китая, с которыми русский народ вступил в контакт. Особой разницы не делал никто уже тогда. Давайте вернёмся к Хань. Поднебесное государство всегда называлось по имени правящей династии. До Хань — были Цинь. Хань и Цинь — первые государства, воплотившие в себе все мелкие царства в виде единого государства. И случилось это довольно давно — чуть больше двух тысяч лет назад. Единое государство мало касается «Древней истории Китая» за авторством Фань Вэнь-ланя, поэтому о нём скажем вкратце ближе к середине очерка.

Разбираться в археологических находках нет нужды. Тем более с момента написания книги прошло слишком много лет, за это время современная археология Китая шагнула далеко вперёд и сделала больше выводов иного толка. Читателя больше заинтересует происхождение китайского письма. Прообразом иероглифов были триграммы. Там действительно были чёрточки, расположеные в виде квадрата по три горизонтальные черты. Фань Вэнь-лань даже пытается их сравнивать с азбукой Морзе. Уже тогда археологи нашли закономерность в триграммах. Они мало чем по своей сути отличались от китайских иероглифов. Только иероглифы трансформировались во множество видов при одинаковом звучании многих из них, а триграммы как и современный китайский язык при своей одинаковости могли иметь множество значений. Слово «цянь» может означать одновременно небо, отца, нефрит, металл. А слово «дао» не просто путь, как всем известно, но ещё имеет и другое важное для всего востока значение. «Дао» — это рис. Пока читаешь книги и смотришь на китайские слова, потихоньку начинаешь чувствовать себя знатоком. Мужчина — «фу». Шаг — «бу».

Из древних верований стоит отметить, что китайцы по своим верованиям произошли от собаки. Не зря ведь всю долгую историю соседства с варварскими племенами, эти самые племена поднимали на смех китайцев, ведь предки степняков — не иначе как волки. А волки сильнее домашних собак, сидящих за оградой, которую всё равно можно обойти, а при умении и перепрыгнуть. Однако, собаки собаками, а божественное мироустройство китайцы принимали, да не как западный человек. Китайцы никогда не приписывали природные явления и изобретения богам. Всего китайцы добились сами, посему на каждое изобретение есть свой древний правитель, а на каждое природное явление тоже есть правитель, сумевших его обуздать и научить китайцев как правильно с ним иметь дело. Так и повелось, что китаец теперь надеется в первую очередь на себя, а западный человек, выросший на философии древних греков, надеется на помощь сверхъестественных сил.

С 2000 года по 1500 год до н.э. возникает крупное государство Ся. Вводятся 10- и 12-ричные системы для нужд земледелия, связанные с анимизмом и астрономией. Это мы, неразумные, верим в год металлической лошади и читаем гороскопы, а китайцы уже четыре тысячи лет назад не чепухой страдали, а искали закономерности для собственных бытовых нужд. Во время Ся на востоке практикуется рабство. Раб — не считается человеком. Он хуже животного. Убить раба можно без зазрения совести. Рабы, разумеется, последствие войн. В Китае всегда было много людей и было много войн. Ся знаменуется для истории уходом от первобытного строя и переходом к созданию государственности.

С 1500 года по 1000 год до н.э. на смену Ся приходит Шан. Приручены все домашние животные, в обиходе появился металл, рабство осталось в силе. Помимо Шан было множество других мелких царств. Фань Вэнь-лань опирается только на крупные, послужившие основой для развития Китая.

После Шан возникает время Чжоу, золотого периода в истории Китая по мнению Конфуция. Формируется феодальный строй. Рабы превращаются в крестьян, их просто так уже не убьёшь, тем более отныне перестали их хоронить заживо в могиле знатного человека. Теперь крестьяне будут только крепчать и регулярно устраивать бунты против притеснений. Власть отныне государь передаёт сыну, а не своим братьям, как это было при Ся и Шан. Традиции моногамии уходят, уступая место полигамии, однако браки между представителями одного рода попадают под строгий запрет. Делалось всё это для укрупнения правящей прослойки и служило основой для зарождения будущей аристократии.

Если Шан пришёл на смену в результате внутреннего переворота, то Чжоу изначально являлись агрессивным соседом Шан. Внутренняя политика Чжоу была более революционной для своего времени, что привело к усилению позиций и постепенному захвату соседних царств. Со временем под их ударами пали Шан. Так возникло Западное Чжоу. Бывшее центральным государством Китая с 1000 года по 770 год до н.э.

Фань Вэнь-лань упоминает Пекин, бывший вотчиной одного из наследников Чжао-гуна, называвшийся тогда Цзи. Перечисляет наказания того времени: клеймо на лице, отрезание носа, отрезание ног, кастрирование мужчин, отрубание головы и обращение женщин в рабынь. От любого наказания можно было откупиться и это не было коррупцией. Существовал строго утверждённый тариф на все виды наказаний. Если есть деньги, то можно творить полное беззаконие, главное иметь кошелёк при себе. Со временем, это всё, конечно, превратилось в систему взяток, процветавшую в Китае до середины XX века. Может процветает до сих пор, этого я не знаю. Всё-таки трудно истребить традицию, официально признанную и существующую более трёх тысяч лет. Китайцы всегда осознавали сиё зло и иногда пытались с ним бороться. Любопытные могут прочитать «Речные заводи» Ши Най-аня. Вот там система круговой поруки во всей красе.

Во время чтения убеждаешься в истинности слов Фань Вэнь-ланя, в любом своём слове он ссылается на авторитетный источник современника событий и таких источников очень много. Я выписал для себя многие из них. Сомневаюсь, что среди переведённых на русский язык будет хотя бы десятая часть, однако для себя я выделил следующие: Инзин (книга перемен), Ле-цзы (даосизм), Байхутун (каноны), Хань Фэй-цзы (легенды), Дай дэ (этикет), Гоюй (истории царств), Шаньхайцзин (география), Лицзи (книга установлений), Шаншу (предания), Мо-цзы (моизм), Чжушу цзинянь (бамбуковые анналы), Мэн-цзы (конфуцианство), Шицзин (книга перемен), Шибэнь (родословные), Юэцзюэшу (юэ), Тунсисяньчжи (южные народы), Шицзи (исторические записки), Гуань-цзы (экономика), Сюнь-цзы (философия), Хуаянгоцзи (ба и шу), Чжаньгоцэ (борющиеся царства), Люйши чуньцю (земледелие), Хуайнань-цзы, Ян Дань-цзы (художественное произведение), Наньцзин (медицина), Нэйцзин (внутреннее), Линшу (акупунктура). Фань Вэнь-лань всё анализирует и со своей стороны выдаёт картину событий. Учитывая же время написания и его изначальный порыв рассказать историю Китая именно со стороны основных положений марксизма-ленинизма, то не удивляйтесь чрезмерному сочувствию крестьянам и иному трудовому люду. Ведь не зря Фань Вэнь-лань осуждает капитализм. При Западном Чжоу не было рабства, а в капиталистических странах оно есть, правда в скрытой форме.

При Чжоу разрослась сеть дорог. Китайцы любят сравнивать иероглифы именно с пересекающимися дорожками, так велико их было тогда и так велико их количество сейчас.

На смену Западному пришло Восточное Чжоу (770-400 до н.э.). Время тогда было лихое. Усиливается децентрализация власти. Многие царства подтянули свой уровень и стали влиятельными фигурами на политической карте. Чего только стоило изначально хилое царство Цинь, объединившее под своим крылом умных людей из других царств. Наверное именно Цинь, первым в истории человечества, ввело понятие «утечки мозгов». Цинь противостояли следующие царства: Чу, Ци, Цзинь, У и Юэ. Эти царства не раз пытались объединиться в борьбе против Цинь, но каждый раз кто-то больше заботился о собственных интересах. Этим Цинь и пользовалась, заключая союзы то с одним, то с другим царством, то против одного, то против другого. Шаг за шагом Цинь удалось объединить Китай. Именно в это время жили Конфуций (царство Лу), Мо-цзы (царство Сун). В царстве Чу зародился даосизм. Война Цинь за власть является одним из важнейших отрезков в истории Китая, известное как Чжаньго (период Борющихся царства). В 336 году до н.э. Цинь вводит в обиход деньги.

Хотя государства и боролись друг с другом, они всё-таки желали быть единой страной. Это выгодно для торговли, выгодно для земледелия и выгодно для мирного сосуществования. Никто не будет подтоплять твои рисовые поля, в засуху наоборот будут делиться водой. Свободная навигация по Хуанхэ.

Древним философам Фань Вэнь-лань отдаёт особое предпочтение. Может после этой книги у людей наконец-то откроются глаза на фигуру Конфуция, помимо которого большинству людей неизвестно китайцев. Назовите китайца? Конфуций. А ещё? Ээээ… Вот так и есть. Конфуций — средоточие мудрости. Ему Китай обязан всем. Конечно, Конфуций ведь был за сильную власть единоличного правителя. Мудрый Кун считал, что каждому месту нужен один человек. Не «незаменимых людей не бывает» как сказал бы Сталин. Конфуций так не считал. Каждый человек важен. Только кто-то должен править, а кто-то быть рабом. Конфуций возвёл в почёт сыновнюю почтительность, без которой немыслимо существование государства. Сейчас родителей подрастающее поколение редко уважает, а Конфуций за такое отправлял на плаху.

В противовес Конфуцию выступает фигура Мо-цзы, проповедника всеобщей любви. Он отрицал консервативный взгляд на мир, порицал заносчивость и чванство, призывал быть скромным в быту. Фань Вэнь-лань особо пестует моизм, его по сути можно назвать предвестником идей Маркса. Конфуцию и Мо-цзы противостоял Ян Чжу с идеей «всё для себя». Мэн-цзы (последователь Конфуция) сравнивал янчжусцев с животными, отвергающими собственного отца, а значит и противников всего государства. Опровергал он и крестьянскую философию Сюй Сина, говорившего: «Правители и народ должны вместе обрабатывать землю; кто не пашет, тот не ест. Ткани разной длины должны цениться одинаково, пряжа разного веса — также одинаково, различное зерно — также, башмаки разного размера — также. Тогда не будет разных цен, и даже если на базар пойдёт мальчик, его не смогут обмануть». Казалось бы в словах Сюй Сина заключена сама идея коммунизма. Однако, Фань Вэнь-лань всё-таки добавляет мудрый ответ Мэн-цзы: «Товары неодинаковы, и цена на них тоже разная. Если большие и маленькие башмаки будут продаваться по одной цене, то кто же будет делать большие? Если делать так, как говорит Сюй Син, то в Поднебесной больше не будет товаров хорошего качества — как же тогда управлять государством?». Утопия невозможна, если верить конфуцианцам.

Рука об руку с конфуцианством шёл даосизм. Философия мифического Лао-цзы была такой же консервативной. Всё в мире идеально, лучше быть уже не может, лучше ничего не делать, а просто созерцать. Настоящий даос тот, кто сможет принять действительность как факт и будет жить в гармонии с окружающими. Весьма удобно.

Не все китайские философы пытались разобраться с поведение людей. Остались труды тех, что разбирались с окружающим миром. Они не выясняли из чего состоит мир, но также пытались найти хоть что-то полезное для человека. Китайцы до V века до н.э. считали небо круглым, а землю квадратной. Цзоу Янь призвал строить понимание мира по принципу «зная малое, можно размышлять о большем». Он внёс большой вклад в миропонимание китайцев. Китайцы всегда вскрывали трупы умерших. Во многом благодаря этому их медицина шагнула далеко вперёд.

Был у китайцев и отрицающий всё Сюнь-цзы. По его мнению человек должен стоять выше природы, ни с чем не считаться, заботить лишь о благе человечества. Дополнительный кирпичик для абсолютизма.

Автор: Константин Трунин

» Read more

Славная классическая китайская литература. Ей есть чем похвастаться. Китайцы твёрдо знают свою историю без сослагательных наклонений. Множество источников, прекрасные историографы, богатое прошлое. Философия китайцев по развитию не уступает философии древних греков, просто немного отличается. Если греки старались познать мир, то китайцы познавали природу человека. Всем известны труды Конфуция — оплота феодализма и строгих правил, Лао-цзы — учителя познавания мира такого какой он есть. Иные же известны узкому кругу людей на западе, но имеют твёрдую значимость на востоке, где их учения изучают и уважают. Свои взгляды китайцы во многом сформировали в V-III веках до нашей эры, когда Китай ещё не стал единым, был наполнен множеством мелких государств, постоянно ведших войну друг с другом.

Есть мнение, что существует как минимум четыре основных классических китайских художественных произведения, созданные много веков назад. Их чтение является признаком широкого познания мира и принятием основ многоплановости классической литературы. Вот эти четыре оплота: «Троецарствие», «Сон в красном тереме», «Путешествие на запад» и «Речные заводи». Все они, как любят говорить сами китайцы, имеют больше ста тысяч слов. Настоящая кладезь для желающих понять другой образ жизни, чужие нравы и особенности менталитета. Всё-таки китайская нация в своём плане больше однородна, нежели разнородна. Прошедшие через все формы управления собственным государством, они пришли к тому, что есть сейчас. И живут очень даже хорошо. В таком-то количестве в таком-то климате и с такими-то возможностями.

«Путешествие на запад» имело место быть в реальности. Книга отчасти историческая, но с большой натяжкой. Есть сюжетная привязка к событию и больше ничего. Книга больше фантастическая. Когда в Китай стал проникать буддизм, житель Поднебесной Сюань-цзан решается совершить поход на территорию Северной Индии, чтобы привезти в Китай священные буддийские книги. У Чэн-энь взял этот факт, добавил китайской мифологии, разбавил китайским шаманизмом и влил стакан горячего безудержного юмора, наделив героев сказочными способностями. Писал он не строгим красивым языком, как заповедовал делать Конфуций, а просто и для простого народа, превратив книгу чуть ли не в «бульварное чтиво», что безусловно одобрил бы главный противник Конфуция Мо-цзы. Трудно поверить, но уже в 1570 году «Путешествие на запад» стало просто гигантским произведением, масштабу которого может позавидовать даже Гюго. Как мы знаем, Гюго любил полностью прописывать свои миры, порой уходя в начале повествования очень далеко. У Чэн-энь уходит ещё дальше, порой на пять веков, а иногда даже и на тысячу лет. В его время считалось обязательным, чтобы в художественной книге описывались не только сюжетные линии, но обязательно взросление героя, его рождение, особенности зачатия, как встретились родители и так далее. В итоге можешь очень удивиться, что история-то оказывается не об одном, а совершенно о другом. Такой подход может только порадовать читателя. Остаётся только читать и понимать полностью прописанный мир.

Начиная читать книгу, трудно потом принять, что Сунь Укун (царь обезьян, бессмертный бог грома, бесшабашная личность, проказник и лиходей) не главный персонаж. У Чэн-энь так красочно прописывает его образ, войну с богами, похищение нектара бессмертия, все проделки и последующие события, что как-то недоумеваешь, когда он потом пропадает. И описание уже ведётся про других. Книга слишком многогранна. Под одной обложкой целые судьбы. Тут будет и человек-свинья, и дракон-лошадь, даже сам Будда будет фигурировать, что уж говорить про Небесного нефритового императора и просто про китайского императора. В этом котле будет много кто варится и будут задеты судьбы многих людей. Читателю не стоит ждать бытового описания, фантазия У Чэн-эня просто поражает воображение. Столько придумать и уместить в одной книге, так здорово прописать вселенную, так всё грамотно увязать и разложить по полочкам. Книга при этом не нудная, а интересная. Её даже можно ребёнку на ночь читать. Пусть он взрослеет не на книгах про Гарри Поттера, а познаёт мир вместе с Сунь Укуном. Поверьте — ребёнок мир будет понимать гораздо лучше, да и на его вопросы будет гораздо легче отвечать. У Чэн-энь был до конца верен заветам Цзоу Яня, призывавшего видеть мир не своими глазами, а исходя из меньшего предполагать большее. Чем дальше будешь сам с собой рассуждать, тем яснее тебе станет всё вокруг.

И это только первый том! Можно порадоваться дружбе коммунистического Китая и СССР. В 50-60-ые годы XX века переводчики подарили русскоязычному читателю множество переводов китайских произведений. Жаль, что ныне они не пользуются спросом, их никто не желает перепечатывать. Спасибо электронным библиотекам — они сохранили для нас эту кладезь.

Напоследок хочу сообщить десять буддийских заповедей: не убивай, не воруй, не прелюбодействуй, не лги, не пей вина, не сиди на высоких сиденьях, не носи красивые одежды, не танцуй, не носи драгоценности и не ешь в неположенное время. Мирян касаются только первые пять.

Автор: Константин Трунин

» Read more

Китай XII века хуже доисторического периода. В древности люди были жестокие оправданно, боролись за право жить под голубым небом, пасти ещё немного этих сочных мамонтов, воевать за сухие и хорошо проветриваемые пещеры. В Китае XII века всё намного сложнее. Люди его населяют к моменту описываемых событий уже как минимум три тысячи лет. И все эти три тысячи лет существуют осознанно. Имеют мифы и легенды. Имеют свою культуру. Свои представления о жизни. Сложен и многообразен Китай. Культур не так много, религий тоже, но люди там всё же жили добрые и душевные.

Только вдумайтесь. Этикет среди разбойников превосходил по своей важности этикет придворных его Императорского Величества. Не так кланялись важному сановнику, как восхищались до земли подвигам свободного люда. Все друг друга знают по именам, да по прозвищам, да по совершённым делам. И это в Китае, где население переполняет критическую массу. Уже тогда он был переполнен. Читатель с трудом усвоит биографии ста восьми героев книги. От силы запомнит три-четыре имени, может десять прозвищ. И всё. А ведь в Китае было кого знать.

Любили китайцы таверны. Они до сих пор любят поесть. Вместо «Здравствуй!» китаец тебя спросит «Что у вас было на завтрак?». Вместо «Привет!» предложит сразу пройти в общепит. Компанейские они люди. Будут есть даже после того как наелись, пить вино до тех пор пока оно назад не полезет. Неудивительно, что в книге на каждой странице герои что-нибудь да едят. Если сложить все трапезы и пиры, то выйдет добрая четверть книги. Объём же не маленький. Порядка тысячи двести страниц. И не говорите — эпопея.

Сто восемь героев в книге. Все прописаны. Все детально проработаны. Один из них существовал реально — Сун Цзян по прозвищу Благодатный Дождь (Сун Гун Мин). В XII веке он поднял восстание против императора. Посему «Речные заводи» — книга историческая по мотивам, важная для читателя в плане понимания Китая того времени.

Без боязни за ворота города не сунешься. Того и гляди ограбят, а если не ограбят, то съедят, а если съедят, то и вещи твои присвоят. Зайдёшь в таверну поесть, а тебя одурманят и порубят на куски. Сперва показалось кощунством. Не собаку же есть. Однако, оказывается китайцы не такие разборчивые. Мясо мясом — любое сойдёт. Главное, самому в суп не попасть. Вот и ходили китайцы от города до города большими караванами, желательно минимум в пятьсот человек. Ежели меньше, то есть риск подвергнуться нападению разбойников. Они либо ограбят, либо к себе пригласят. Лучше выбирать второе. Вот так и накопил Сун Цзян под своим предводительством более сотни отборных людей. Иные прямиком от Императора под его крыло перешли. Ежели ты в рядах разбойников, то приходится приводить в стан всю свой семью, чуть ли не до девятого колена, иначе им грозит смертная казнь.

Книга читается легко. Но через пятьдесят страниц начинает надоедать постоянная угодливость действующих лиц. То вот они друг друга чуть не поубивали за чарку вина, а вот уже узнав, как друг друга зовут (причём лучше самих себя всё знают про оппонента), так начинают пить и есть до утра. Таверны видимо хорошо дело своё делали. С таким-то подходом к еде.

Удивляет коррупция. Она сама собой подразумевается. Всеми принимается на ура. Помогает отвести от себя обвинения, подмаслить судью, ублажить тюремщика, любого начальника. Просто плати и всё. Плати всегда и везде. Пробивай себе дорогу деньгами. Китай XII века хуже доисторического периода, повторяю. О коррупции, как и о еде — примерно четверть книги. Во многом такое обусловлено потаканием императора, который видимо сам из дворца никогда не выходил. Люди страдают от беззакония, при первой возможности уходят в вольный люд, увеличивая и без того беззаконие в стране. Да и нет закона в стране. Либо будь овцой, либо становись тигром. Сун Цзян из барана перешёл в стан львов. Он желает изменить ситуацию в стране к лучшему и не находит более лучшего способа, нежели заявить о себе бунтом.

Первый том наполнен лестью, второй жестокостью. От некоторых сцен может вывернуть желудок наружу. Порой бытовое насилие описывается так красочно, что в глазах темнеет. Батальные сцены, к сожалению, не такие красочные. Возможно, из этой книги вышли такие бои, коими нас пичкает китайский синематограф, где воюют не армии, а эпические летающие воины, имеющие невероятные способности, исповедующие одну им ведомую военную хитрость. Есть в книге и магия, куда же без неё. Нет почему-то традиционной китайской медицины.

«Речные заводи» — сага. Чувствуешь облегчение после её прочтения. Китай становится понятнее. Осталось заставить себя взяться за ещё более эпические «Троецарствие», «Путешествие на Запад» и «Сон в красном тереме». Повезло китайцам с историей. Такие труды им достались от предков.

Автор: Константин Трунин

» Read more

«Ибу ибуди — хуйдао муди (Шаг за шагом можно достигнуть цели)»
известное китайское выражение

Спасибо тому человеку, что посоветовал мне прочитать Избранные произведения писателей Дальнего Востока от издательства Художественная литература. Книга не зря была издана в 1981 году, и не зря было использовано слово «избранные». Произведения действительно избранные, они написаны писателями XX века, писателями прокоммунистически настроенными, желающие всеми фибрами души всеобщего блага, но не того блага, что нам сейчас освещает путь. Те люди были твёрдо уверены в своей позиции. Наживаться на людях для них настоящий позор. Людям надо помогать. Надо забыть о своём счастье, надо думать об общем счастье. Тогда были такие времена. Топить людей считалось зазорным. Феодальные пережитки уходили в прошлое. Люди впервые в жизни стали смотреть вперёд. Угнетение человека наконец-то отходит назад, уступая место светлому будущему. Коммунистическому будущему.

В книге представлены произведения китайских, монгольских, корейского и японского писателей. Давайте посмотрим кто и что нам хотел рассказать:

1. Китай

— Ай У. Один из именитейших писателей страны в сборнике представлен мало. Два небольших рассказа с открытым содержанием, без конца. Просто заметки о жизни. Больше понравился рассказ о стойкой женщине «Жена Ши Цина». Автор не рассказывает кто она, даже не называет её имени. Просто жена Ши Цина. И всё. Мужа забирают из семьи, возможно убивают. И вот она со всеми своими детьми пытается выжить. Крутится как белка в колесе. Но куда ей против крупного землевладельца, требующего арендную плату. Рассказ о безысходности, о вреде старых пережитков, обличает жадность как порок.

— Чжао Шули. По старым китайским негласным законам любить молодого человека противоположного пола скорее возбранялось, бить жену одобрялось, перечить старшим порицалось. Несправедливость налицо. Новое правительство твёрдо встало на курс искоренения феодальных традиций. Новые веяния подули на село, где особенно трудно приходилось жить крестьянам. У многих жизнь была разрушена, многие терпели несчастье в личной жизни. Теперь всё будет по другому. Мао позаботится.

— Ли Чжунь. Его рассказ «Не по тому пути» мне очень понравился. В центре сюжета старик, всю жизнь мечтавший о собственном плодородном куске земли. У него есть участок, но с него семью не прокормишь. А тут один незадачливый крестьянин собрался продавать самый добрый участок в деревне. Одна проблема встаёт перед стариком. Его сын, ярый коммунист, во всю отговаривает отца. Нельзя так поступать — говорит он ему. Если у человека проблема, то не надо забирать у него последнее, нужно в крайнем случае дать денег в долг, надо постараться наладить его дело. Такое добро не будет забыто. Надо жить сообща и помогать друг другу. Трудно старику понять сына, он-то идёт по своему верному пути, а сын твердит, что не по тому.

— Цзюнь Цин. Участник гражданской войны против Гоминьдана. Особого интереса не вызвал. Как и исторический рассказ Чэнь Сяньхэ.

2. Корея представлена только писательницей Кан Гёне.
Её повесть «Проблема человечества» сперва читается очень тяжко, но потом раскрывается всеми своими красками. Опять о трудной жизни в деревне и о не менее трудной жизни в городе. Тема раскрывается опять же отходом от феодальных привычек. Эксплуатация людского труда должна быть соразмерной, чтобы человек не страдал, а достойно зарабатывал и жил не зная бед. Но нет такого. Людей используют как хотят, платят копейки, а то и просто обманывают. Тяжело в порту, тяжело на стройке, тяжело на фабрике. Люди вышли из одной деревни, стали жить в городе, но пересекаясь уже не узнают друг друга. В конце можно слёзы лить и клясть проклятых капиталистов. С такими произведениями точно станешь коммунистом. Ярко, пылко, в точку, на злобу дня.

«Чем так жить, вернулись бы лучше домой в деревню, занялись бы сельским хозяйством, как их жёны, и куда больше было бы пользы. Так нет, они предпочитают ютиться по углам в Сеуле, невзирая на голод и нужду. Ради чего? Единственное их желание — пристроиться к какому-нибудь капиталисту и управлять журнальным или газетным издательством. Мнят, что только так могут добиться мало-мальской известности и влияния на массы. Когда животы подведёт, они помалкивают, а только набьют желудки, начинают критиковать: эта газета такая-то! Этот журнал такой-то! Послушаешь иногда их споры, подумаешь, что это первейшие оппозиционеры. А на поверку — серенькие людишки, бездельники с затхлой мелкобуржуазной психологией! В чём их героизм? Одна видимость!»

3. Монголия. Рассказы крутятся больше вокруг Второй Мировой войны. Сэнгийн Эрдэнэ повествует о женщине, родившей сына от человека, который так и не вернулся с войны. Намсарайн Банзрагч делится впечатлениями о фабрике, о женском труде и об ожидании мужчин с фронта. Бохийн Бааст выдаёт скучный цикл заметок об охотнике на волков. Резко выделяется Далантайн Тарва, рассказывающий о бригаде шахтёров-стахановцев, решившихся отметить новый год 15 декабря, предварительно перевыполнив план… на их беду погода подвела, в -40 начальство запретило работать. И у парней случается страшное расстройство.

4. Япония не пишет о коммунизме. Её представитель в книге Ибусэ Масудзи с повестью «Чёрный дождь» о событиях до, во время и после атомной бомбардировки Хиросимы. Повесть перемежается дневниковыми записями пострадавшей девушки в лёгкой форме лучевой болезни, парня — в средней и мужчины — в тяжёлой форме. Представляет интерес в плане понимания силы оружия такого рода. Легко испугаться взрыва петарды, но каково оказаться жертвой взрыва, уничтожающего всё вокруг, а потом люди умирают по непонятным для них причинам, да ещё почему-то умирают люди, вступившие с ними в контакт. Ужасы войны от человека, испытавшего всё это на себе.

Автор: Константин Трунин

» Read more

И ведь не хватит двух слов для описания книги. Хорошая книга — мало сказано. Очень хорошая книга — уже три слова и сказано больше. Бестселлер из Китая. Вокруг писателя ходит много легенд — о нём ничего неизвестно, он не планирует писать книги дальше, просто человек поделился жизненным опытом. Итак, перед нами Внутренняя Монголия, Китай, бескрайняя степь, а самое главное — Китай времён Культурной революции, которая чем-то сходна с красным террором кхмеров, когда они уничтожили всю интеллигенцию Камбоджи, сослав её на сельскохозяйственные работы. Китай не настолько дикая страна, благо за плечами 5000-летняя история, богатое культурное наследие, определённая модель поведения.

В центре книги молодой пекинский парень Чень Чжень. С детства он увлекался дикой природой, Сибирью, Россией. Волей судьбы был сослан из комфортабельного города в степь Элунь. Здесь на первый взгляд немыслимые условия для существования. Да ещё и волки нападают каждую ночь, неся с собой гибель для домашнего скота. Чень Чжень весьма упорный, он добивается дружбы со всеми уважаемым Билигом, монгольским скотоводом. Теперь ему предстоит познать всю хитрость существования в степи, понять как жили кочевые скотоводческие племена, как они повлияли на Китай, чем они схожи, какие различия. Такое нехитрое описание.

О Китае известно много, о кочевниках мало. Их культура не стоит она месте, она вместе с ними в пути. Поэтому нет архитектурных памятников, следы их жизнедеятельности подъедают беркуты и волки, остальное развевает ветер. От их существования ничего не остаётся. Лишь Гумилёв пробовал делать робкие утверждения, однако его слова большинством историков не воспринимаются всерьёз, так как они ничем не подкреплены. Это неудивительно. Говоря о кочевниках, можно только предполагать. Вот и Билиг в одной из бесед с Чень Чженем предлагает тому написать книгу о монголах. Хотя бы одну. С этого момента, надо полагать, Цзян Жун и задумал написать эту книгу. И писал он её более 30 лет.

На наглядном примере Чень Чжень убеждается в уникальности волков. Он понимает и пытается донести до читателя, что многое из современных достижений цивилизации сделано благодаря наблюдениям за волками. А теперь человечество развилось настолько, что и волки больше не нужны. Их заслуги ушли в прошлое, как и сами волки. Жизнь идёт вперёд, оглядываться назад нет нужды.
Красиво сказал один из героев книги: «Волки понимают природные явления, разбираются в рельефе местности, умеют выбрать время, хорошо знают и себя, и противника, понимают стратегию и тактику, отлично ведут ночной бой, партизанскую, манёвренную войну, совершают стремительные броски, внезапные вылазки, блицкриги, умеют, использовать преимущества концентрации войск».

Ещё один факт влияния монголов на Китай. В переводе с монгольского «Чина» означает волк.

И весьма хороший контекст в книге закладывается о деятельности человека в негативном влиянии на экологию. Когда-то богатая пастбищами степь Элунь ныне превращается в пустыню. И Пекин стал задыхаться от пылевых бурь. За какие-то 30 лет ситуация меняется на глазах. 5000-летняя история протекала постепенно, однако вторая половина XX века внесла такой разрушительный вклад, что все эти 5000 лет обратились в прах.

Автор: Константин Трунин

» Read more