trounin.ru

Будем считать, что «Сказание о Дракуле» написал Фёдор Курицын, какие бы версии о происхождении повести не существовали. Это и не имеет особого значения. Важно иное, понять, каким Дракулу воспринимали его современники, имевшие с ним дело. Будучи правителем Валахии, он прославился более стремлением сажать провинившихся на кол, нежели радением за добропорядочное отношение людей друг к другу. Не было в нём жестокости, приписываемой позднейшими измышлениями. Впрочем, текст «Сказания о Дракуле» даёт общее представление о жизни Влада, не сообщая отношения к нему составителя.

Дракула управлял государством железной рукой, не боялся соседей и всегда требовал уважать себя. Кто не снимал перед ним головной убор, тому он велел его приколотить к голове, а если к нему присылали неопытного посла, то быть тому посаженным на кол, если он не проявит смекалку перед правителем Валахии, которого он должен бы воспринимать прежде всего правителем, а потом уже, сугубо лично и без огласки, понимать, как ему вздумается. Будучи в окружении сильных политических соперников, Дракула продолжал хранить веру в принципы, не гнушаясь подло нападать и никого после себя в живых не оставлять, но чаще любил вводить в заблуждение.

Образ справедливого правителя кажется расшатанным. В Валахии никто не смел красть, опасаясь остаться без рук и окончить дни на коле. Боялись прослыть ленивыми, тогда они по наказанию приравнивались к ворам. И за кажущейся справедливостью постоянно находилась неуверенность в логических выводах Дракулы: тот мог и за разумную мысль посадить на кол, дабы умного человека тем перед собой возвысить, а желающих хорошо жить, он мог запереть в одном доме и сжечь.

Истории о Дракуле быстро сменяются — они затрагивают небольшой период его жизни. Будучи изначально православным, Влад дерзко управлял Валахией, не чувствуя над собой власти, словно не понимал срединного положения. Если мусульманских правителей он обманывал, то католиков провести ему не удалось, под чьё влияние он в итоге и попал, проведя двенадцать лет в заключении. Составителю Сказания известно по слухам, что даже находясь в тюрьме, Влад продолжал сажать на кол, только уже мышей.

Как же умер Дракула? Он был заколот своими, обознавшимися и убившими Влада на поле боя. Так гласит Сказание, подводя итог жизни правителя Валахии. Что остаётся ознакомившимся с дошедшим до нас текстом? Предстоит сделать вывод о личности некогда жившего и своеобразно правившего человека. Определённого мнения вынести не удастся, слишком идеальным был Дракула с одной стороны, а с другой — чрезмерно пользовался доступными ему ресурсами, ничего не опасаясь.

Сказать сверх не получится, иначе выйдет пересказ. Нужно именно определиться с отношением к Дракуле, ознакомившись со Сказанием. Действительно ли был жесток Влад? Насколько оправданной следует считать манию сажать людей на кол? Прав ли был Дракула, порицая других за что-то, сам поступая тем же образом по отношению к другим? Может так и следовало поступать, поскольку Влад не растаял в безвестности, подобно прочим руководителям Валахии? Или просто так сложилось, что как не правь Дракула, быть ему в числе наиболее часто вспоминаемых исторических личностей? Пусть ему приписывают сверх совершённого, не помня о нём самом, он воспринимается тем, кем хочется его видеть потомкам.

Было нечто мистическое в привычках Дракулы. Он любил находиться среди казнённых им людей, спокойно вкушал пищу в их окружении, не чуял исходящего от гниющих тел смрада. Потому и вошёл он в историю под прозвищем Цепеш — Колосажатель.

» Read more

Обесерменился Афанасий Никитин за годы странствий, приняв имя ходжи Юсуфа Хорасани, почти утратив владение родной речью и потерявшийся среди иноземных верований. Изначально подданный Тверского княжества, он отправился в путь, не имея конкретной цели попасть в Индию. Оказавшись ограбленным татарами под Астраханью, Афанасий потерял всё имевшееся у него имущество, и поскольку возвращение домой означало терпеть в дальнейшем нужду, он пошёл куда глаза глядят, авось и выведет его дорога к лучшей жизни. Посему назвать купцом Никитина нельзя — из всех товаров при нём был один жеребец. Более ничем ему торговать не пришлось. Но сам факт того, что Афанасий стал одним из немногих первых европейцев, побывавших в Индии и оставивших о том письменное свидетельство, почти неоспорим, достаточно сравнить его Хождение со «Сказанием об индийском царстве» мифического царя Иоанна.

Никитин был купцом ранее, коли отправился с товаром в сторону Дербента. Во время путешествия он тоже отмечал, где какой товар разумнее покупать и где после продавать. Разброс в представлениях Афанасия затрагивал, помимо Индии, ещё и земли персидские, корейские и китайские. Всему он уделял внимание, особенно отметившись на стезе сластолюбца. Более прочего примечал доступность женщин, не чурался привести подробности, указывая не цены, вплоть до любопытных особенностей, должных поставить, допустим, китайцев с самое неловкое из положений, поскольку, со слов Никина, жёны тех отдавались иностранцам с целью получения белокожего потомства, к тому же ещё им за то приплачивая.

Был ли в Индии товар для торговли с Русью? Такового Афанасий не нашёл. Всюду он отмечал, что всё встречаемое для русского человека без надобности. Да и русский человек в Индии спросом не пользуется, пока не перейдёт в одну из местных религий. Потому и советовал Афанасий православным оставлять веру дома, принимая в путешествии иное исповедание, иначе, подобно ему, окажется в числе скитальцев, если не будет убит лихими людьми, а то и ещё чего похуже.

Чтение Хождения сопряжено с трудностями. Никитин настолько вжился в чуждую культуру, что перестал её отличать от своей собственной. Русская речь перемешана с арабскими, тюркскими и персидскими словами. Афанасий это осознаёт. Он всё чаще вспоминал об утрате связи с родной землёй, желал подобрать удобный момент для возвращения. К тому он будет идти долгие годы, перемещаясь между населёнными пунктами, претерпевая бедствия и тем укрепляясь вере во Христа, восприятие которого стало для него размытым понятием, под ним он мог понимать кого угодно из встреченных им религий.

Важное для русского человека правило следования постам сохранилось в Никитине частично. Лишённый представлений об их сроках, он старался воздерживаться от пищи по средам и пятницам. После, ибо обесерменился, он соблюдал мусульманские посты.

«Хождение за три моря» в действительности оказалось, по сути своей, хождением за одно Дербентское (ныне Каспийское) море, а вот для возвращения домой Никитин переплыл Индийское (под ним теперь понимают одноимённый океан) до Эфиопии, только потом, в результате многочисленных перемещений, попал он на Чёрное море, добравшись по нему до крымской Кафы. На том повествование Афанасия оборвалось так, словно он закончил свою речь, подражая мусульманским авторам, воздав многия хвалы Богу.

Что было у Никитина, того у него не отнять. Не стоит отделять правду от вымысла, так как иного источника у нас нет. Пусть Афанасий не сумел вернуться домой (он умер близ Смоленска), зато рукопись сохранилась и стала доступной потомкам.

» Read more

Неужели возможно, чтобы те преобразования общества, на которые надеялись средневековые поэты Востока, наконец-то осуществились? Чтобы правители стран взялись за ум и задумались о судьбах их народов? Лишь в сочинённых ими легендах встречались подобные мужи, истово проявлявшие заботу о людях. И вот, живший в наше время, президент Туркменистана Сапармурат Ниязов воплотил в жизнь многовековые стенания людей, обратив во благо им своё правление. Обо всех собственных мечтаниях он рассказал в посвящённой этому «Рухнаме».

О чём мечтает человек? Иметь неприкасаемое жилище, счастливую семью, достаток и мирное небо над головой. Ничего другого человеку не надо. Управляющий государством должен озаботиться именно реализацией этих устремлений, тогда не будет волнений. Кто же захочет разрушить идиллию, впустив недруга в дом, позволив детям плакать, лишившись средств к существованию и взяв в руки оружие. Зачем такие горести людям? А между тем, иного в жизни не бывает. В редкой стране человек ценится за то, что он человек, а не рабочая сила. Где же существует тот край, где можно говорить об осуществившихся мечтах уже сейчас? Если верить Ниязову, то он лично это осуществил для населяющих Туркменистан людей.

В одном проблема — предложенная Ниязовым идиллия предназначена лишь для туркмен. Но если вдуматься, убрать из «Рухнамы» обособление одной нации от других, предложить благополучие всем людям на планете, то понимание текста книги расцветёт красками истинного великолепия. Ниязов предлагает сохранять нейтралитет, жить в мире с соседями, блюсти высокие идеалы, иметь чистые помыслы, быть опрятным, стремиться к новым знаниям, не забывать о духовности. Зачем человеку иные устремления, если все люди рождаются и умирают? Всем уготована одна участь, так зачем отдавать предпочтение сиюминутным выгодам и толкать человечество к катастрофе, кажущейся вследствие этого неизбежной.

Понятно, Ниязов скорбит о судьбе туркменского народа, расцветавшего, чтобы плодами его культуры пользовались другие, отбрасывая самих туркмен в развитии назад. Так было после нашествия монголов, подобное случилось за годы советской власти. Пусть Ниязов плетёт собственную историю для Туркменистана, находит истоки в глубокой древности, даёт основные изобретения и видит в тюрках потомков туркмен. Если ныне всё образовалось, появился шанс позаботиться о настоящем и дать возможность процветать родной стране, то нет нужды предаваться горестям. Как знать, реальна ли та история, имеющая статус официальной. Ведь убедил Ниязов турмен в действительности собственного видения прошлого, в той же мере каждый из нас верит в несколько иную историю. Но, ежели речь о тюрках, то так ли важно, как позиционировал туркменов Ниязов, далее определённого чёткими границами региона не выходивший? Каждый народ мечтает быть чем-то большим, нежели он есть, особенно в тех случаях, когда данный народ никем всерьёз не воспринимается.

Туркменская пословица гласит: «Хочешь построить государство, зови туркмена». Если туркмен построит государство на тех же принципах, что огласил Ниязов на страницах «Рухнамы», то сомнительно, чтобы кто-то отказался от обещания жить в достатке, сыто и без бед. К сожалению, нечто подобное обещается каждым кандидатом в каждой стране, и ни один из кандидатов, ставший кем-то большим, добиться осуществления обещаний не сумел. Часть населения всё равно продолжала жить в нужде, находясь за чертой бедности и без каких-либо надежд на перемены к лучшему. Поэтому бессмысленно дополнительно говорить о таких пунктах программы Ниязова, как природные ресурсы населению бесплатно, и многих других, похожих на недостижимую утопию.

Неужели мечты средневековых поэтов действительно сбылись? Ниязов мудро определил — если чего-то нет, а того хочется, то нужно говорить так, как ты того желаешь, и тогда оно обязательно наступит. Описал он великое прошлое туркмен, дал им великолепное настоящее, назвал хорошими и наделил отличнейшими качествами. Стыдно туркмену не быть тем туркменом, каким его представили на страницах «Рухнамы».

» Read more

Русь-то многострадальная, каких слов не удостаивалась от современников, участи её горькой сожалевших. Смятой оказалась Русь татарскими ордами. Ждала Русь ослабления ига иноземного, скинуть хотела бремя тягостное. И скинула его в 1380 году после битвы на поле Куликовом. Противостоял Руси Мамай, шедший в очередной раз, будто позабыл о прежних неудачах. О том сложили на Руси героическую оду «Задонщина», показав удаль княжескую и удаль их ратников. Воспетой оказалась победа та, словно действительно иго скинуть удалось. Обрадовалось население Руси, запомнили тот момент потомки. Словно и не последовало спустя два года нашествия Тохтамыша, стёршего Москву едва ли не в пыль. Говорить об успехах не приходится, но народ уже сложил повествование: появился в его жизни редкий момент ожидания ослабления давящего ярма.

Дмитрий Донской и брат его князь Владимир умело объединяли Русь перед лицом супостата. Собрали они тучу войск русских, ждали тучи орд татарских. И раз схлестнулись русские с татарами, и два схлестнулись татары с русскими, и в третий раз схлестнулись сошедшиеся за Доном тучи ратников, интересы своих сторон отстаивавших. И долго бились воины, сходились и расходились, снова сходились и бились, устав опять расходились. Лилась кровь потоком, притоком кровавым Дон-реку наполняя. И никто не брал перевес в борьбе, ибо сгубили себя евпатии-коловраты прежде в пустой борьбе единиц против толпы. И когда пришла нужда опереться на богатырей, лишь на подгоняющий вперёд ветер рассчитывать пришлось.

Проливал кровь наравне с прочими и монах Пересвет, да не был он Коловратом, не рубил с плеча всадников вражеских надвое. Бился он словно ратник храбростью переполняемый, истово в победу верующий. На таких отчаянных осталось Руси надеяться. И полегло пересветов две сотни в тысячах. Как же Русь от таких потерь обезлюдела. Как же Дмитрий Донской о резерве для будущих сражений не задумался? Всё поставил великий князь, прославив тем заслуги Руси ратные. Пировали после воины, пировало население, предались мечтам от ига избавления.

Но что Русь перед империей Монгольской? Где Руси людей найти для сражений последующих? И пришёл на Русь два года спустя Тохтамыш с составе войска неисчислимого, тучей тучи на горизонте солнце от взора закрывая, лишь комету хвостатую от взоров не укрыв. Чему же радовались на Руси, коли радость вскоре пресеклась? Более нет места сказанию поэтическому, а есть суровая реальность рухнувших надежд.

Примечательно то, что Тохтамышу взялся помогать Олег Рязанский, желавший уберечь свой край от разорения. Он показал Тохтамышу удобный путь к Москве. В Москве же не было великого князя, убыл из города, не зная о вторжении. Осталось москвичам взбунтоваться — случилось восстание низов против верхов или верхов против низов, понять трудно. «Повесть о нашествии Тохтмыша» сообщает лишь о волнениях, связанных с расколом жителей города, одна часть которых желала оборонять Москву, а другая приготовилась к бегству.

Хоть и победила Русь на поле Куликовом, ума от того князьям не прибавилось. Чем занялись они, когда Москва оказалась татарами растерзанной? Растеряв силы прежде и не найдя никого для отражения нападения, порешили умы лучшие, хватило ведь сообразительности, не стали орды уходящие преследовать, а обрушили злобу на княжество Рязанское, мстя ему за вероломство его правителя, дважды пройдясь по земля Олега, нанеся разор больший, нежели могли нанести Рязани ратники Тохтамыша.

Отчего же Русь силами раскидывается? Почему не желает добрососедские отношения налаживать? Почему поступается чем-то в угоду целям призрачным? Вот одолела она супостата Мамая, но потерпела сокрушительное поражение от Тохтамыша. Вот объединила Русь силы, но вступила в пору противоречий после. Достаточно оказалось одолеть одного врага внешнего, чтобы после успеха вновь разъединиться. И помнят люди о поле Куликовом… И радуются той победе, позабыв о последовавшем горе-горьком.

» Read more

Радел Александр Невский за землю русскую так, что его устремления нашли отражение в литературе Древней Руси. Показан оказался он таким, каким его хотелось бы представлять потомкам: сильным, несгибаемым, решительным, храбрым, громогласным и красивым внешне. Истово верил Александр Невский и в Бога, безустанно был готов ему молиться, дабы Русь освободилась от иноземных захватчиков. Для начала ему предстояло отразить нападки пришедших с запада римлян, а после уговорить татарского царя отказаться от призыва в монгольскую армию населения Руси.

Сказитель, али летописец, в форме повести, побуждающей к пробуждению самосознания, сложил повествование о житии и о храбрости благоверного и великого князя Александра. Смотрел ли сказитель на Невского лично, либо дошли до него предания о примечательных поступках, им всё же был создан более вдохновляющий труд, нежели просто рассказана история. оправдывающая княжеское правление потомков Рюрика. Так получается, что когда беда стучится в дверь, нужно забыть о пренебрежении и собственном мнении, чтобы объединить усилия и повергнуть врага силой духовного подъёма.

Трудно подобрать более вдохновляющий пример для тех времён. Пока Русь перемалывалась ордами Батыя, на севере население смогло сплотиться для борьбы с другим супостатом, пришедшим в лице подданных короля страны Римской. Сам Папа побудил того короля к нападению на Русь, ибо слаба должна она быть, не сможет оказать сопротивления. Сказитель то следование воле главы католиков уподобил безумию.

Александр Невский встретил врага открыто, лично выйдя на бой, сумев ранить копьём короля страны Римской. Так ли это? Возможно и ходил князь с дружиной бить врага, не щадя себя и готовый пасть, коли того требовали обстоятельства. Не описывает сказитель в подробностях сражения, но оно укладывается в рамки понимания ратного искусства на Руси. Для такой войны Александр был готов, она не составляла трудности, ибо в таких битвах мелкого масштаба Русь никто не смог бы победить.

Другое дело — монголо-татары. Они шли неисчислимым потоком, сметая на пути поселения и сея разор. С ними Невский предпочёл наладить мирный разговор. Многажды Александр был в Орде у Батыя — умелыми речами склонял волю завоевателя на свою сторону. Знал Невский с кем беседы вести, а кому генеральные сражения устраивать. Да вот плохо осведомлены потомки о думах князя великого, добившегося для Руси большего именно способностью наладить диалог и, находясь в невыгодных условиях, добиться желаемого, не используя для того горделивого выпячивания своего мировоззрения, из-за которого и произошло полонение Руси.

Прославился Александр одним, целью имел при жизни совершенно другое. Противостояние римлянам стало явным свидетельством полководческого таланта Невского. Он и в историю вошёл с прозвищем, образованным от Невской битвы от 1240 года. Затем он снова бился с римлянами, и сам ходил отбивать Псков, и в Ледовом побоище на Чудском озере сражался. Это явно и у всех на слуху, но о деятельности Александра Невского в Орде мало кто распространяется. Не говорит о том и сказитель, в общих чертах показывая основные заслуги князя, в числе прочих и важный для Руси момент освобождения населения от призыва.

С кем в мире жить и кому лучше служить — об этом после нашествия Батыя думать не приходилось. Ответ казался очевидным. Подпав под влияние Орды, Русь обязалась придерживаться сильного соседа. Не стоило бить себя в грудь и кричать о местных интересах, нужно было выживать. Чего не сделали раньше, тем пришлось озадачиться после наступления непоправимых последствий. Роль Александра Невского в смягчении отношений между Русью и Ордой очевидна, а прочие его успехи, особенно в ратном деле, излишне превознесены. Проще мыслить, ежели видно, а попробуйте мыслить, когда только сила ума и даёт возможность правильно понимать происходившее и происходящее.

» Read more

Цикл «Царство Зверя» | Книга №3

У Наполеона Бонапарта был Эммануэль Груши, у декабристов — вся Россия. Как Груши не помог императору Франции в решающий момент, так сходным образом Россия не оказала поддержку восставшим против царской власти. Кто виноват в бездействии Груши? И кому ставить в вину бездействие России? Организованность дала сбой, по горячим следам не удалось наладить подтягивание резервов. Вследствие этого Наполеон окончательно растерял надежды на право далее управлять Францией, так и декабристы — частью казнены, прочие же посажены в застенки, либо сосланы в Сибирь.

Дмитрий Мережковский уверен, декабристы могли выстоять и свергнуть Николая I. Им просто не везло с самого начала, хотя всё шло по пути осуществления ими задуманного. Пусть восстание выглядит детским, лишённым благополучного завершения, а вместе с тем и перспектив, задуманное должно было свершиться, ибо пути назад не существовало. Бунтовщикам в любом случае предстояло быть осуждёнными, уже за сами мысли о бунте. Что помешало декабристам? Самое главное обстоятельство — смерть Александра I, побудившая членов тайного сообщества спешно разворачивать порядки, нарушая запланированную дату для проведения восстания, перенося её на 14 декабря 1825 года (день вступления на трон Николая I).

Задуманный императором-прапорщиком, новый властитель России получился под пером Мережковского талантливым интриганом. Вдоволь глотнувший переживаний, Николай I обязался удержать власть, и коли её удержит, то уже не выпускать из рук. Его правление — результат перенесённого в первые дни царствования стресса. Получив заряд отрицательных эмоций, Николай I не мог попустительствовать народу, подобно Александру I, чем вызывал недовольство населения. Знакомый с первыми двумя произведениями цикла, читатель понимает, как себя не веди на престоле, мил люду не окажешься: люд обязательно найдёт чем попрекнуть. Будь неудержимым активистом или пребывай в извечном пассиве, либо стремись не допускать перемен — властителем всё равно будут недовольны, его будут именовать «зверем».

Развитие конфликта Мережковский показывает с каждой из сторон: Николай I старался удержать власть, декабристы желали добиться проведения реформ. Ни одна из сторон не представляла, чего она желает в действительности. Если вдуматься, цели сторон не расходились. Только император выступал за движение вперёд без резкой смены курса, декабристам же требовалось внести изменения в государственную систему в скорейшем времени. Скорыми на решения оказались обе стороны. Николаю I пришлось оборвать жизни декабристов, ожидавших подобного исхода.

Восстание скоротечно. Оно вспыхнуло и прошло, оставив в памяти потомков яркие эпизоды несостоявшегося переворота. Мережковский предпочёл больше времени уделить переосмыслению произошедшего попавшими в застенки. Люди к тому шли, осознавали реальность получения тюремных сроков, не отказывались быть казнёнными. Их жизнь ярко прогорела и закончилась в петле, не дав им обрести необходимый опыт, чтобы придти к разумным выводам о важности давать людям счастье сейчас методом минимального сопротивления, но никак не поступая во вред населению страны, погрузив его на последующие тридцать лет в мрачные будни под пятой императора, опасавшегося повторения заговоров.

Бунтовщиков принято казнить. Это действие такое же скоротечное, как сам бунт, чаще гораздо короче. Ссылка — не тот способ, которому полагается уделять внимание. Поэтому Мережковский не стал вдаваться в подробности случившегося после эшафота, то не представляло для него интереса. Важнее оказалось отразить изменение предпочтений. Находясь после восстания в тюрьме, некогда переполняемые идеями, люди начинали задумываться над простыми человеческими радостями, далёкими от мыслей о политических режимах. Кто-то поддавался на лесть и видел в прежних идеалах собственное заблуждение, а кто-то сходил с ума и разумного более не высказывал.

Дмитрий Мережковский назвал трилогию «Царство зверя». Только зверь был не один, их было много — и декабристы в их числе. Все были зверями, исповедовавшими зверские методы ведения борьбы. Да вот забыли звери, что в цивилизованном обществе их полагается держать в клетках.

» Read more

Лихой удали удостаивал народ на Руси князей и героев. Несмотря на очевидные промахи в государственном управлении и неспособность организованно оказывать сопротивление, вера в существование верных Отчизне князей и сильных духом ратоборцев оставалась. Лишь летописи чернили действительность, показывая истинность без украшательства и излишнего принятия случившегося. Народ иначе представлял с ним происходившее — о том он сложил в числе прочих «Повесть о разорении Рязани Батыем» в 1237 году, скорее сказку, нежели исторически достоверный документ.

Рязанское княжество, находящееся на границе Руси, первым приняло удар орд Батыя. Тому предшествовали события, предвещавшие наступление тяжёлых дней для Рязани. Связно то было с иконой Николы Корсунского (он же Никола Заразский, он же Николай Чудотворец), оставленную на пребывание вечное в пределах княжества. Благодаря данной иконе была создана «Повесть о разорении Рязани Батыем», хотя из текста не следует, от чего исходил сказитель, связывая с иконой надвигающиеся беды. Однако, связано то может быть с формулировкой, явившегося во сне княжескому сыну, чудотворца Николы, обещавшего тому «венец царствия небесного».

Как обстояло дело? Не имел намерения Батый сокрушать Русь, он польстился на жён княжеских, о чьей красоте пропели ему сладкие речи. Повелел Батый привести к нему на пробу самую красивую из них — жену князя рязанского. Вместо достижения согласия, князь рязанский (именно ему приснился чудотворец Никола Корсунский) поступил тем же образом, что его княжеские братья, привыкшие дерзостью отвечать на делаемые им предложения. Умертвил Батый князя за речи вольные да двинулся на Рязань.

Возникающие осуждения, будто князь рязанский поступил правильно, не дав опозорить род княжеский, разбиваются о последующие события. Как князья ратуют за Русь, рыдают навзрыд из-за горестей и во всём полагаются на Бога, так и жёны их с детьми всегда идут на единственный шаг, когда мужья их гибнут, — они сбрасываются с башни. Близко враг или далеко, но согласно народным представлениям, благоверные жёны так поступают по личному к тому стремлению, чем убивают не столько себя, сколько пресекают наступление последующих за этим раздоров из-за права на княжение.

Убит оказался князь. Самоубилась жена его, не отданная Батыю на поругание. В жертву отказа князя в малой прихоти монгольского хана были принесены сотни тысяч человеческих жизней, обречённых претерпевать мучения в последующие века. Рязань просто не сдалась — она сопротивлялась до последнего человека, если верить сказителю. Под стенами пало множество вражеских воинов, что ещё сильнее озлобило Батыя, после пошедшего грабить другие города Руси.

Возникает новое недоразумение. Если на Руси народ был воинственным, храбро сражался и не шёл с врагом на компромисс, то где пребывали герои вроде Евпатия Коловрата? Почему они постоянно опаздывают на генеральные сражения и являются на пепелище, чтобы упасть на землю и горько зарыдать, а потом кинуться вслед уходящему противнику, внеся в его ряды смятение своей богатырской силой? «Повесть о разорении Рязани Батыем» завершается вмешательством Евпатия Коловрата, чья сила истинно богатырская, ибо рубил Евпатий татар пополам, едва ли не рассекая находящихся под ними коней. Не пожелал сильный воин найти поддержку, объединиться с кем-то и совместным ударом обратить противника в бегство, вместо того он в самоубийственном порыве бросился оправдываться перед Русью за опоздание на основной бой, чем лишь ухудшил положение, наполнив Батыя ещё более сильным желанием смыть нанесённые ему обиды.

В индивидуализме силы нет — кто одинок, тому не победить. Такой урок предлагается вынести из «Повести о разорении Рязани Батыем».

» Read more

К середине XIII века население Руси осознало, насколько беззаботно они относились к жизни. Их предки считали Русь сильной, вызывающей трепет у соседей. Пойти на Русь не мог ни один супостат, даже зла помыслить не имел желания, ибо слишком грозной воспринималась им вотчина наследников Рюрика: так думали предки до нашествия монголо-татар. Радовались соседи протяжённости Руси, её нахождению в стороне от их интересов. На самой Руси не ждали пришествия сильного противника, до того ей совершенно неведомого. Подобного рода информация известна по краткому фрагменту дошедшего до нас «Слова о погибели русской земли после смерти великого князя Ярослава» от 1246 года.

Более подробными сведениями располагает Тверская летопись, начиная от сражения на Калке до окончания вторжения Батыя. В ней содержится важный материал, обвиняющий князей Руси в раздорах, как основной причине поражения. Не потому напали монголо-татары на Русь, что их к тому побуждала проводимая ими завоевательная политика. Первыми агрессию проявила по отношению к Орде именно Русь. Опасаясь продвижения врага вглубь своей территории, имея мирные договора с половецкими племенами, князья вышли за пределы Руси, дошли до Калки в 1223 году, где приняли участие в сражении против монголо-татар, чем спровоцировали усугубление противоречий, первое разорение и последующее нашествие Батыя.

Тверская летопись утверждает — князья были гордыми и высокомерными. Как они решили объединиться для борьбы, Летопись не объясняет. Но в Летописи прямо говорится, что в ответ на слова послов о нежелательном присутствии представителей Руси в пограничных делах между монголо-татарами (в Летописи они прозываются таурменами и татарами) и половцами, князья их казнили. Последующий ход событий поверг Русь в ужас. Часть страны была разорена: население выходило на встречу вражьим ордам с крестами и без злого умысла, принимая тем гибель. Одних киевлян было убито порядка тридцати тысяч.

Впервые сильно обезлюдела Русь. До нашествия Батыя оставалось время, но ещё одна беда постигла страну — случилось землетрясение, став причиной очередного разора. Не смогла восстановиться Русь. Не изменились и князья. Они продолжали казнить послов, чего монголы никому не прощали. В 1239 году полчища противника дошли до Мурома. В 1240 — подступили к Киеву, покинутому великим князем Михаилом Киевским, отбывшим в Венгрию, куда следом двинулся Батый, неся разор Волынской земле.

Подробно в Тверской летописи обставлена битва на Калке, прочее лишено сходной степени информативности. Достаточно и того, что показано начало грядущего конфликта, должного обернуться для Руси проклятием и стать средством для её спасения. Делать выводы на основании одной летописи нельзя, но, рассматриваемая с другими источниками, она наглядно показывает слабые стороны Руси, требовавшие реформирования. Объединяться князья умели, когда чувствовали в том необходимость, только не умели находить общий язык с противником, не уважая его и не стремясь понять, какие беды тот мог принести на их земли.

Приняв вторжение Батыя, князья не задумались о наступившем крахе, продолжая сопротивляться. Так и не проявилось единство среди них, каждый оказывал отпор по своим силам. Кто не решался признавать ошибок, тот бежал из своих земель. А кто осознавал слабость проводимой им политики — запирался в стенах и погибал наравне с другими. Редкий город на Руси не был затронут нашествием, в числе оных стал Новгород, до которого Батый не дошёл, но и он испытал влияние вражеского оружия, подвергаемый в тот момент агрессии со стороны Тевтонского ордена.

» Read more

Падение Константинополя в 1204 году могло стать предостережением для правивших Русью князей. Отчего Византия оказалась захваченной крестоносцами? Виной тому непрекращающаяся внутренняя раздробленность и множество различных взглядов на действительность. Константинополю не суждено было оставаться независимым, а потенциал Византии окончательно иссяк. В летописях Руси о тех событиях сохранилась повесть, подробно рассказывающая о причинах зарождения событий, предшествовавших осаде Царьграда.

Династия Ангелов не поделила власть: Алекса ослепил Исаака и сел править вместо него. Не так долго наполнялось сердце Алексы злобой, вскоре он освободил Исаака из заточения. С этого момента стали разворачиваться события, приведшие к падению города. Первоучастником действия стал сын Исаака, имени в летописи не имеющий, прозываемый Исааковичем. Он подался в земли немецкие к зятю своему Филиппу, тот послал гонца Папе Римскому, который отправил в Константинополь крестоносцев, чтобы те разобрались в ситуации и, если действия Алексы противны народу греческому, усадили Исаака обратно на трон. А так как крестоносцам хотелось иметь больше, нежели о том их просил Папа Римский, они взяли город в осаду, стали жечь и грабить его окрестности. В череде последующих событий им через год удалось штурмом взять Константинополь, после чего власть византийских императоров пресеклась.

Византийский народ настолько запутался в политических предпочтениях и так устал от борьбы за власть, что, когда дело коснулось необходимости занять освободившийся после бегства Алексы трон, никто не пожелал принять управление над Византией. Возникли поползновения, возрождавшие традицию награждать императорскими регалиями представителей военной среды, быстро закончившиеся неудачей. Кратко воцарившийся Мурчуфл умертвил солдата-императора Николу и всех прочих претендентов-императоров, чем усугубил собственное положение. Крестоносцам ничего другого не оставалось, как провозгласить правителем кого-то из своей среды — так была основана Латинская империя.

Всё это рассказывается в «Повести о взятии Царьграда крестоносцами». Остаётся сожалеть, насколько недальновидными оказались правители Руси, продолжавшие участвовать в междоусобных войнах. Наглядный пример с обоснованием причин падения некогда сильной империи не оказал влияния на княжеские умы. Внутренние раздоры продолжились, политическая ситуация ничем не уступала византийскому варианту постоянной грызни за власть. Владея всей Русью сообща, князья оставались мелочными и не желали иметь что-то ещё общее. Хождения друг на друга обязаны были привести к вторжению противника извне.

Не фряги, но татаро-монголы обрушатся на Русь, только тем побудив князей задуматься. Когда большая часть Руси окажется даннницей Орды, тогда пробудится у князей желание бороться и давать отпор. Так сперва прославится Александр Невский, после другие. Поймут князья необходимость объединения. Не до конца поймут, но будут стараться. Поймёт и население Руси, насколько важно мыслить себя в масштабах государства, а не сугубо подданными непосредственно стоящего над ними правителя. А в Византии, уставшей от существования в продолжавшемся более тысячи лет шатании умов, того принять не смогли, в силу глубокого политического кризиса, через несколько веков уничтожившего не только Византию, но и ставшего крахом для всего христианского мира в Азии.

Следует учиться на примере других, анализировать и соотносить с положением в собственной стране. Уникальные ситуации возможны в мельчайших деталях, тогда как общий курс человеческой истории одинаково применяется ко всем странам. Нельзя забывать и о происходившем раньше, так как подобное, с некоторыми изменениями, может повториться. Надо помнить, вечного не существует: на смену одним государствам приходят другие. Кто об этом забывает, пусть вспомнит, что было даже не тысячу, а сто лет назад. Границы будут меняться, каким бы образом правители не старались не допускать нежелательных перемен. Но то государство, что сумеет сплотить усилия, не будет пребывать во внутренних раздорах, лишь таковому суждено пережить многих, до той поры, пока оно всё-таки не погрязнет в противоречиях.

» Read more

Не существует в природе лишнего. Всё существует на её пользу. Есть обратные примеры? Приведите! Да, человек — ошибка природы. Не будем говорить о человеке. Он лишний элемент в природе, истинный паразит и разрушитель, ничем не лучше саранчи. Такое же одинокое и безобидное создание, пока не объединяется в группу с себе подобными. Саранча — тоже ошибка природы? Возможно, но то происходит по зову самой природы и не исходит непосредственно от саранчи. Термиты — ошибка природы? Если только из-за их способности мешать паразитировать на земле человеку, то вполне можно согласиться. Пауки — ошибка природы? Уж от кого, а от пауков больше пользы, нежели вреда, — не их вина, что они являются одним из основных человеческих страхов.

Мир насекомых огромен. Он неподвластен человеческому воображению, во многом малопонятный и воспринимается мешающим комфортному пребыванию на планете. С существованием прочих живых организмов человек способен мириться, поскольку может обратить их себе на пользу, в том числе и для употребления в пищу. Насекомых в ряде стран с удовольствием едят, но, допустим, для европейцев это не является нормой. Однако, чем саранча плоха? Состоит из питательных веществ, утоляет голод и сама по себе способна восполнить утраты тех, кого лишила пропитания. Природа не поступает во вред обитателям планеты — нужно рассматривать происходящие на Земле процессы с разных сторон.

Игорь Акимушкин взялся рассказать юному читателю о насекомых и пауках. Всё в этих существах не так. Их образ жизни своеобразен, как и устройство их тел. Подумать только, насекомые способны дышать всем телом. А всем известная стрекоза из басни Крылова — результат неверного перевода на русский язык, поскольку в оригинале попрыгунья была цикадой. К сожалению, многообразие насекомых настолько велико, что рассказать о всех не представляется возможным. Акимушкин и не стал пытаться. В общих чертах, практически не называния никого конкретно, Игорь представил на страницах сводные характеристики. Нельзя описать тридцать тысяч жуков, достаточно сказать о самых ярких представителях. Прочие насекомые удостоились аналогичного подхода.

Этологического разбора удостоились наиболее известные человеку насекомые: саранча, муравьи, термиты, бабочки, пчёлы. Про остальных Акимушкин сообщил необходимый минимум информации. Никакой конкретики о размножении, воспитании потомства и пищевых пристрастиях. Коротко и без лишнего текста.

Пауки интересовали Игоря сильнее. Во всевозможных подробностях, в мельчайших деталях: о паутине, добыче пропитания, взаимоотношениях, брачных особенностях. Но, опять же, про избранных пауков. На страницах «Мира животных» ярко представлены птицееды, тарантулы, чёрные вдовы и крестовики. Немного о пауках, обитающих в человеческих жилищах. Легко перестать бояться этих представителей своего вида, если понять их полезные свойства. Менее вредными для человека они, безусловно, не станут. Но тут надо сказать. что весь вред заключается в опасности быть ужаленным и вследствие этого умереть, тогда как во всех остальных аспектах — пауки важны для природы, не являются действительными вредителями и приносят пользу. Задумывался ли кто, сколько паук, плетущий паутину в наших домах, уничтожает насекомых? Порядка пятидесяти особей в день.

Представленная читателю энциклопедия включает, помимо братьев меньших, других братьев меньших, как принято думать — истинных, сопровождающих человека на протяжении последних тысячелетий — речь о домашних и одомашненных животных. Говорить о том, чем занимается на страницах Игорь, кажется бессмысленным, когда дело касается собак и кошек. Акимушкин перечисляет их разновидности, даёт советы по уходу и прочее, полезное юному читателю, всерьёз решившему завести четвероногое животное, отдавать ему свободное время и считать тем самым истинным другом.

Немного Игорь теряется, заводя разговор о прочих животных, используемых человеком для выполнения конкретных задач: разведения на мясо или иных целей. Спрашивается, зачем говоря о лошадях и ослах, вспоминать историю рыцарства, рассуждать о латах и в нюансах описывать историю кавалерии? Причём на количестве страниц, не уступающих месту, немногим меньше отданному под описание насекомых. Зачем, говоря о коровах, поднимать статистику рекордных надоев? Забыв толком рассказать о самих коровах.

Были и есть в истории человека другие одомашненные животные, порою таковыми не воспринимаемые. Например: фрет (фретка — домашний хорёк), баклан, кречет, гепард. В представлении многих людей они продолжают оставаться представителями дикой природы. Не воспринимаются домашними из-за смутного о них представления: шелкопряды и пчёлы. И уж как-то не идёт в голову, чтобы золотая рыбка, некогда выведенная из карася, в той же мере относилась к одомашненным представителям животного мира.

» Read more