trounin.ru

Узнать краткую историю самого Петра Великого у читателя не получится. Этот труд из недописанных. Доступна вниманию предыстория, имеющая некоторое сходство с «Повестью временных лет», но содержащая ряд существенных отличий. Сперва Сумароков дал вводное слово, представив Россию страной необъятных размеров и населённой множеством народов. До сих пор является тайной, откуда пошли непосредственно русские. Стоит предположить, будто они некогда были частью Сармации. И только с IX века появились сведения, принимаемые за первые свидетельства.

Началась Русь с Новгорода, когда из северных земель призвали скандинавов, дабы они положили конец раздорам между желающими власти. Никому не доверяли русские, потому решили обратить взор на представителей иных племён. Сумароков не объясняет, каким образом новгородцы договорились, согласившись принять над собой управление в лице Рюрика, Синава и Трувора, чьё происхождение вызывает споры. Должно быть ясно, Гостомысл не устраивал жителей Новгорода, может он заключил некое соглашение, обязав искать правителя где угодно, только не в пределах Руси.

Говоря о нраве и политических воззрениях новгородцев, всегда помнишь их вольный нрав, пока им не пришлось смирить гордыню перед Московским княжеством. Поэтому не приходится удивляться поиску правителя, способного обеспечить городу процветание. Он мог быть откуда угодно, это не интересовало новгородцев. Удивительно другое, как Рюрику удалось расположить этих людей к себе? Вероятно, он его и не добился. Ему пришлось удерживать власть силой, либо завоёвывать соседние территории, откуда управлять доступными ему землями.

Игорь, сын Рюрика, распространил власть до Киева. Его жена уничтожила города древлян Искорест и Коростень. В дальнейшем история Новгорода не представляла интереса. Объяснить это легко. Варяги продолжили отстаивать права на власть, а Новгород в них уже не нуждался, продолжая свободное плавание с выборными правителями. Потому нельзя говорить о Новгородской или Киевской Руси, находя в этом корни современной России. Следует видеть именно распространение власти наследников Рюрика, изначально пришлых и к подлинной Руси отношения не имевших. Их дети оказались связаны существованием с русскими, удерживая над ними власть.

После Великое княжение распадётся, Русь раздробится на несколько Великих княжеств, покуда не обозначится первенство Московского. Новгород продолжит сохранять независимость взглядов, благодаря своему удалённому от юга расположению. Сумароков не распространяется о нашествии монголо-татар, упоминания о них изредка, словно подчинение им Руси носило сугубо организационный характер. Новгород стоял выше, продолжая политику, не считаясь с судьбой большей части русских княжеств. Потому, если и говорить прямо, изучение истории следует сосредотачивать лишь на первой вотчине Рюрика, прочее лишь довесок, уведший внимание в сторону, полезный только в качестве понимания, как поднялась Москва, Новгородом как раз и завладевшая.

Сказ Сумарокова наводит на такие мысли, заставляя иначе воспринимать прошлое России. Когда Московское княжество взяло критически важный контроль над Русью, его правители получили возможность считать собственную историю крепко связанной с прочими княжествами. Они подвели людей к осознанию первенства Рюрика, тем допустив увязывание настоящего с версией из «Повести временных лет». Хождение варягов по пределам Руси начали воспринимать в качестве истины, отказавшись от сохранения любых иных преданий о былом. Требовалось иметь единственную версию случившегося, которой потомки и внимают, не имея другой.

Основное понятно, продолжения не требовалось. Высказав главное, Сумароков не сумел довести начатое до конца. Хотел он того или нет, а может не имел желания вступать в противоречие с наследной властью, связанной тонкой нитью с утратившими правление над страной Рюриками.

Автор: Константин Трунин

» Read more

Начало правления Петра I омрачилось бунтом стрельцов в мае 1682 года. Было тогда царю десять лет, происходил он из рода Нарышкиных. Был он младшим братом почившего царя Фёдора, болезного царевича Ивана и царевны Софьи, происходивших из рода Милославских. Зрело недовольство в боярской среде, желавшей лучшего. Забыли бояре, как при Иване Васильевиче тем же занимались предки их, в крови после утонув, проливавшейся руками грозного правителя. Восстали бояре, подстрекаемые Милославскими, требуя дать регалии царевичу Ивану, ибо ему полагалось царём стать, пусть и болезный он. Почему всё так произошло? Излишне ласков царь Фёдор к народу был, заботился о его благосостоянии, тем и разбаловал людей, воспитав не радетелей за Отечество, а кровопийц, в пьянстве и веселье дни проводящих. Тем и стрельцы занимались, забыв о важности своего значения. И когда начался бунт, не смог остановиться народ, ибо не останавливается толпа, начав движение.

Потомки тех событий думали, что до Петра I на Руси жили варвары. Чем Стрелецкий бунт тому не подтверждение? Не смотрели далее париков они своих, не желали искать под своею посыпанной пудрой истину прошлого. Не из звериного чувства произошло непоправимое, а из-за чванливости и скудоумия, человеку во все времена присущего. Дали повод черни власть над ними поставленными почувствовать, усадили за один стол с собой и замечаний им не делали. Не лучше ли жить под рукою иноземного правителя, нежели дозволить править из низов выходцам? Пошла чернь порядки наводить, лишь кровь умея проливать и продолжать пьянствовать. Где тут о благе говорить, коли померкло небо над самодержавием. Хорошо, не желали стрельцы ничего определённого, требуя регалии вручить царевичу Ивану. И бунт свершился, ибо сказали стрельцам: «Убит Иван!».

Но не был убит Иван. Не знал он горя в жизни своей. И власти он не требовал. Остановиться бы бунту, да началось уже движение. Полетели на колья сторонники Нарышкиных, изрублены в куски тела их были. Полетели на колья и сторонники Милославских. Никто в упоении от кровопролития думать никогда не старается. И кололи, и резали стрельцы бояр до вечера, не находя успокоения. А после отправились пьянствовать, нисколько о произошедшем за день не сожалея.

Глупый народ, думать не умеющий. Обманули его, заставив совершить преступление. Одуматься бы ему, прознав о заблуждении, да не одумался. Испугался народ гнева царского, не мог принять должное ему за грехи наказание. Может и успокоился бы народ, не гневи его речи бояр, происходящего будто не понимавших. Скажи слово ласковое и прости души заблудшие, один из пастырей. Стоило ли тебе в чванливости тебе присущей в свинстве народ обвинять? Не простит таких обвинений человек, пожелав расправиться с обидчиком. Потому бунт не утих, становясь страшнее с каждой минутой последующей.

Подробно о том рассказал Сумароков, всякого боярина упомянув по имени. Перечислил, кому какая доля досталась, если был он чернью растерзанным. Сказал и о пристрастии каждого к Милославским или к Нарышкиным. И сказал о четвёртом дне бунта стрельцов, когда провозглашён был Иван соправителем Петра, а Софья над ними наставницей. Тем закончился первый Стрелецкий бунт, не было иных последствий после него, и не было понесших наказания за произошедшее. Наоборот, чернь возвысилась и жила лучше прежнего, опять проводя дни в пьянстве и веселье.

Желал Сумароков написать и о втором Стрелецком бунте в 1698 году. Что подвигло чернь на новое восстание? Получали они повышенное жалование, вкушали за одним столом с боярами, истинно Россия уподобилась Риму времён солдатских императоров, дозволяя черни диктовать условия существования государства. Хотел об этом рассказать Александр подробно, но не успел, ибо сохранившиеся его рукописи о втором Стрелецком бунте обрываются едва ли не сразу.

Автор: Константин Трунин

» Read more

О хождении на Флорентийский собор осталось в летописях сообщение. Случилось то в годы папы Евгения IV, задумавшего позиции понтификата своего поставить превыше всех прочих христианских церквей. Собрал он для того патриархов земель многих, в числе прочих пригласил митрополита Киевского и всея Руси Исидора. О том сказание сложилось, поведанное человеком, до того заграничной жизни не знавшего. Шёл он рядом с Исидором и делился всем увиденным, особенно уделяя внимание пройденному расстоянию между населёнными пунктами.

В 1437 году Исидор вышел из Москвы и направился в Тверь, далее в Новгород, после в Псков. В дороге к нему присоединился Авраамий Суздальский. Предстояло продолжить путь по немецким землям. Первым иноземным городом стал Коспир, затем Юрьев. Нигде не отказывали Исидору в гостеприимстве, всюду встречали с радостью, надолго упрашивая остаться. На первых порах подмечали путники, сколько встречается православных обителей. Чем далее пролегал их путь, тем менее они видели исповедующих христианство греческое. Уже в Юрьеве оказалось заметно различие во взглядах на религию, но там же стало очевидным отличие уровня жизни. Не зря путники дивились множеству каменных строений в пределах иностранных государств.

Перед путешествием через море Исидор посетил Ригу, задержавшись в сем городе на восемь недель. Передвигаясь по морю, пришлось молиться Богу, упрашивая о попутном ветре, ясной погоде и уберечь от готландских пиратов, ибо противилась морская стихия, не давая кораблю спокойного плавания. Но стоило путникам вновь сойти на берег, как они словно в далёких от понимания областях оказались: дороги вымощены камнем, повсюду вода и фонтаны, статуи дивной искусной работы. Куда бы не шли, везде видели это: и в Любеке, и в Люнебурге, и в Нюрнберге. Ещё одно подметили путники, чем ближе к Полониным (Альпийским) горам они подходили, тем сильнее отличался язык, от слышанного ими ранее. Прошли путники даже город Понт, откуда Пилат родом.

Дойдя до Фряжской земли, остановились в Ферраре, где их встретили папа Евгений IV, греческий император Иоанн и Вселенский патриарх Иосиф. Там же в октябре случилось первое заседание собора. О чём шла речь в хождении не сообщается, не для того оно сложено. Перечисляются даты всех заседаний, продолженные вплоть до июля, но уже во Флоренции. Дивились путники в городах фряжских часам, состоявшим из фигур удивительных, совершавших занимательное представление. Поделился составитель хождения и ценами на снедь, давая наиболее полное представление о заграничной жизни. Стоит сразу упомянуть «Заметку о Риме», возможно писанную в это же время, кратко повествующую о некоторых достопримечательностях сего города.

До сентября задержался Исидор, может быть пытаясь узнать секрет разведения шелковичных червей. Тронувшись затем в сторону Венеции, далее проследовав через земли хорватов, сербов, словенов, угров и поляков. К сентябрю добрались путники до Москвы, откуда Исидор поехал в Суздаль. Так закончилось хождение на Флорентийский собор, дав информацию населению Руси о нравах чужеземных.

Коли нет упоминания распрей, значит стоит считать, что их не было. Ведь могли дружить народы, не зная вражды на уровне национальных и религиозных объединений. Ничего не случилось, что могло омрачить хождение. Придя к согласию со всеми, Исидор отбыл на Русь. Не его беда, как это воспринималось по завершению собора. Вспомнили правители и патриархи о собственных интересах, всё-таки пострадавших перед лицом католический церкви. Но об этом судить по другим историческим свидетельствам.

Автор: Константин Трунин

» Read more

История Москвы, согласно Сумарокова, началась с посещения киевским Великим князем Георгием Долгоруким земель Степана Кучки. Одно огорчило его — не получил он ему положенных почестей. За это велел Кучку утопить в пруду. Где ныне Кремль, повелел Юрий град заложить, дав название по реке. А на месте, где после стоял Знаменский монастырь, другой град заложил, названный Китаем (по первому имени сына своего Андрея Боголюбивого). Вскоре обвенчал он сына с дочерью казнённого им Степана — с Улитой. Отбыл с ними в Киев, где через год скончался. Сколько не рожала детей Улита мужу, все они умирали, тогда решил Андрей не прикасаться к жене, за что предан ею был, убитый устроенным её руками заговором, припомнив тем ещё и горькую смерть отца своего. Уличил всех виновных в свершившемся брат Боголюбивого князь Всеволод, велел зачинщицу на воротах повесить и из луков расстрелять. С этого история Москвы пошла, этим же почти на сто лет закончившись.

Пришёл в ветхость град, основанный Георгием Долгоруким, пока не появился в сих местах князь Даниил, сын Александра Невского, пленённый красотою природы по берегам Смородины (так ранее Москва-река прозывалась). Жили тут лишь монахи-пустынники, нашедшие прибежище вдали от соблазнов рода человеческого. Сын его, Иван, родился в Москве, первым положив путь к единоначалию града сего, настаивая на праве на Великое княжение. К тому времени митрополит Максим перенёс митрополию из Киева во Владимир, а его преемник митрополит Пётр — в Москву. Так воссоединились в Москве власть светская и духовная.

Осталось Сумарокову кратко сказать о прочих правителях города. Симон Иванович скончался во время великого мора. Иван Иванович рано в монахи постригся, передав престол сыну, но Димитрий Константинович выпросил в Орде себе ярлык на княжение, за что москвичи озлобились на него и изгнали. Димитрий Иванович Мамая одолел, потревожен Тактамышем был, построил каменный Кремль. Василий Димитриевич наложил на новгородцев дань, воевал с отцом супруги своей Анны Витольдовны, лишился Смоленска, претерпел нашествие Едигея, изгнал Тамерлана. Василий Васильевич всходил на престол и дважды свергаем был, усмирил новгородцев, но претерпел насильственное лишение зрения, потому прозванный Тёмным, но всё равно продолжал видеть, хоть и худо.

Иван Васильевич — первый самодержец всея Руси, усмирил Марфу-посадницу и взволнованный ею Новгород, обеспечил Москве блеск и величие, ослабил Крым, покорил Казань, женился на греческой царевне Софье, взял гербом византийского двуглавого орла, но не стал отказываться от всадника, пронзающего дракона. Василий Иванович снова Казань усмирил, смирил псковитян, воевал с Крымом и Польшей, вернул Смоленск, построил множество церквей, в последние годы правления стал царём именоваться, постригся как Варлаам. Царь Иван Васильевич получил во владение Казань, Астрахань и Сибирь, при нём путь на Русь проведали англичане, при нём же зачалось книгопечатание, усмирял ливонцев, построил Свияжск и обвёл стенами Китай-город, прозывался Грозным.

Фёдор Иванович был тихим, Русью управлял Борис Годунов, приходившийся ему шурином. Дабы стать царём, Годунов умертвил брата Фёдора Димитрия, запалив Москву для отвода глаз. Воссев на престол, Борис Фёдорович отравил жениха дочери — датского королевича, поскольку боялся потерять власть, но когда под стенами Москвы встал ложный Димитрий, то из страха перед ним сам отравился. Фёдор Борисович пробыл шесть недель на престоле, вместе с матерью был отравлен по приказу ложного Димитрия. Димитрий Самозванец изначально искал помощь у поляков, имея при себе царскую печать и крест с подписью, подтверждавшей его происхождение, получил от папы Климента VIII благословение на царство над Русью, обвенчался с Марьяной, где бы он после не шёл, всюду русский люд признавал в нём царевича Димитрия, ибо родная мать признала в нём сына и по всем приметам он ему соответствовал, по восшествии на престол изнасиловал дочь Годунова — царевну Ксению, вместо среды постился в субботу, видя всё это русский народ выступил против него, продолжая считать подлинным Димитрием, Шуйский сам застрелил его из пистолета, когда палач занёс топор над плахой. Василий Иванович Шуйский, сродник Фёдора Ивановича, выбран на власть ради избавления от власти Димитрия Самозванца и засилья поляков, был свергнут, после на Руси Междуцарствие, кого не звал народ во власть, все занимались поборами.

Михаил Фёдорович, сделал отца патриархом, привёл страну к спокойствию. Алексей Михайлович сразу отогнал турок и татар от Украйны, усмирил новгородцев и псковитян, ввёл прибавку на соль и клеймил аршины, после чего начался бунт, в том числе и Стеньки Разина, положил основание правильного войска, старался завести мореплавание, взял Смоленск и устрашил всю Польшу, сверг с патриаршего престола Никона. Фёдор Алексеевич слыл ценителем словесных наук, театра и художеств, разрушил местничество, отставил богатое одеяние, завёл конские заводы, на нём «Краткая московская летопись» завершается. К тексту прилагается таблица о супругах государей.

Согласно приведённой Сумароковым версии нельзя понять причины возвышения Москвы, как и увидеть взаимоотношение с Ордой и соседними государствами. Полезно в качестве избранной информации, доступной для усвоения. В том и польза.

Автор: Константин Трунин

» Read more

Яркий портрет Дмитрия Донского представила повесть «Слово о житии Великого князя Дмитрия Ивановича». Если верить сему произведению, то представленный вниманию человек был набожным, радетелем за человеческое счастье и лучшим из возможных правителей. Так ли это? Подобным образом о деятелях прошлого писали едва ли не о каждом предке, чью деятельность требовалось хвалить. Неважно каким тот был на самом деле. Достаточно знать краткие сведения о нём, дабы они стали яркими особенностями воспетого во славу панегирика.

Род Дмитрия восходил к крестителю Руси — Владимиру. Отец его рано умер, оставив сына в девятилетнем возрасте без родительского попечения. Вскоре умер и брат. Горести не сломили, стал Дмитрий усиленно молиться, совершал достойные княжеского звания поступки, духовно просвещался, не дозволял себе лишнего. Главным делом посчитал необходимость обнести Москву новыми стенами, сделав это скорее всего до достижения шестнадцатилетия. Вступил в брак с Авдотьей и жил с нею целомудренно, не думая о плотских утехах. Укреплялось Московское княжество, трепетали народы соседних земель, ощущая возрастающее могущество страны Дмитрия. И стало это причиной гнева Мамая, прослышавшего о том, как будто бы Дмитрий мнил себя царём, стоящим выше хана Орды.

Послал Мамай Бегича на земли Русские. И случилась битва на реке Воже, закончившаяся поражением агарян. Не случилось такого, чтобы Русь поставлена была перед необходимостью принять веру Магомета. Пошёл тогда хан Мамай сам, не сумев одолеть мощь Московского княжества и его союзников, пав на поле Куликовом. Да незначительными те сражения оказались, ибо не раскрытыми они стали в строках повести о делах князя Дмитрия. Главное не дух народа, а помощь Богородицы, на волю которой в очередной раз уповали правители Русские, находя в её содействии одобрение Руси агарянам противления.

А как же набег Тохтамыша, Москву уничтоживший? О том ни слова не сказано. А про дань Руси Орде сказано ли? И об этом не сказано. Ничем не испорчен образ Великого князя. Даже историей получения ярлыка на Великое княжение. Умолчал о том сказитель, тем правду лишь изложив, ни в чём не обманув, просто не сказав лишнего. Важнее оказалось о смерти поведать, как распределял Дмитрий земли между сыновьями, как билась жена, ласточке подобная, над охладевающим телом его. Разве можно после такого сказания не воспринимать князя за человека смиренного, спасителя родного края, в том подражания достойного?

Новыми красками наполняется жизнь Дмитрия Ивановича, Донским прозванного. Иное наступает приятие событий дней минувших. Таким он мог быть в действительности, а мог и не соответствовать всему о нём сказанному. Да не станем разрушать, ежели кто считать желает, о том как в сохранившихся преданиях сказано. Написанному следует верить, либо не верить ничему. Но кто в безверии жить способен? Обязательно нужен некто, на кого обращать внимание, чьи дела принимать за воодушевление.

Князь Дмитрий Иванович — противленец монгольскому засилию. Он боролся, побеждал и проигрывал. Не своими силами, но с помощью сил Орды он власть Москвы над Русью утверждал вернее прежнего. Как и ранее, ярлык от хана помогал показывать власть над Русскими землями. Получив от Тохтамыша подтверждение на Великое княжество Владимирское, добился он после возвышения и московского княжества до Великого. В том заслуга Дмитрия, в слове о житии его забытая. Нет нужды знать о подробностях! Будет больше доверия, когда знание о заслугах приходит за заслуги собственные, а не благодаря помощи противника, оными заслугами наградившего.

Автор: Константин Трунин

» Read more

Кто сочинил про Трою песнь, как ахейцы Трою брали? Имя Гомера забудут потомки едва ли. Кто про Энея рассказал, чьи предки Трою покидали? То был Вергилий, его имя предки никогда не забывали. А что же Россы? Русь когда они завоевали? Хазаров били? У хазаров Русь отвоевали? О том не ведает Россия, предки о том Россов не знали. Они от другой напасти за века ига устали. Монголо-татары на Русь пришли, Русь силой взяли. Судьбами Россов ханов потомки повелевали. Не горя звёзды, не комет, что по небу пролетали, знаков освобождения от беды какой только не искали. И вот свобода, её долго ждали! Воины Грозного Ивана Казань осадою отняли. В том Херасков увидел, как Россы силою обладать стали, более над собою чужой власти они видеть не желали.

Первая поэма, в величии которой не возникает сомнений. Её автор — Херасков. Разве Херасков не гений? Двенадцать песен, десять тысяч стихов, Михаил показал — он на многое готов. Пусть дух России славен в веках, «Россиаду» его не постигнул бы крах. Но знает история, крах свершён оказался, русский читатель с поэмой Хераскова расстался. И как же России претендовать на величие, если величие попрано было? Если поколение следующих Россов былое забыло? Коли нет памяти, так что говорить? Славное прошлое, оказалось, можно забыть.

Оставить пафос нужно, разобрать по существу: о чём написал Херасков поэму свою. Российские болгары, чтобы потомки знали, издревле пожары раздували. Жили те болгары и на земле казанской, ныне считаемой всеми татарской. Болгары или татары? Волжские они. Читая это, не спорь, просто прими. Случился в их кругах очередной разлад, стольный их в распрях погряз Казань-град. Не имел успеха Грозный Иван под стенами того града пока, но к смятению в стане болгар не его ли приложилась рука?

Оставим Ивана, он важен, но не он главный в сюжете. За падение Казани ханша Сююмбике должна быть в ответе. Она не держала в узде народ, не знала она, какой итог её ждёт. Она выбирала хана, ища поддержку замужеством своим, дабы Россов отвадить, вожделевших градом казанским обладать одним. Не Ивана в мужья, ибо так падёт скорее Казань, раскинется над Казанью снова Россов тогда длань. Некогда владела сим ханством Москва, власть и тогда была не легка, годы прошли, край неспокойный отпал, чего владетель крымский страстно желал.

Отступление Херасков позволил себе. Оно понятно, слов на столько песен найти где? Он экскурс дал, прошлое обрисовав, с давнишнего набега орд Батыя начав. Показалось мало ему, посему погрузился в историю глубже он, месть Ольги во строках расцвела древлян Искоростеня спалённого огнём. Дальше некуда, потому Михаил обратил взор на события последующих за взятием Казани лет, о горькой доли, о Смутном времени, обо всём, чем должен Росса дух быть задет. О Пожарском вспомнил, от трона как тот отказался, о воцарении Романовых, чей род на веки владетелем России оказался.

И битва будет. Грянет бой! Сам Курбский станет биться злой. Во красках, ибо как ещё сказать, за Казань Россы жизнь решат отдать. Победа ожидаема, тем славен сей поход, имя Грозного Ивана потому в сердцах живёт. Он добивался цели, он её добился, народ казанский Россам покорился. Херасков рад тому, тому рад всякий должен быть, ежели не желает столь славное деяние просто взять и забыть. Да что Казань, забыт тот пятьдесят второй год, иными заботами Россия после живёт. На ином проявляет заботу о воспитании патриотизма у своих детей, чей патриотизм оборачивается к стране ожиданием мрака в скором из дней.

Вот в пример «Россиада», какова не была бы она. Если такое забывать, то о чём помнить тогда?

Автор: Константин Трунин

» Read more

Должный царствовать на протяжении пятидесяти лет, Иоанн IV Грозный воссел на трон в трёхлетнем возрасте. Сообразуясь с этим, Карамзин разбил описание правления на два тома, в первой части отразив события до 1560 года. Особую важность имеют обстоятельства формирования мировоззрения будущего царя всея Руси, воспитанного в окружении боярских распрей. Важным нужно считать и то, что не все желали видеть в Иване государя, желая заменить его своим ставленником. Позже это неоднократно будет подчёркиваться Иоанном IV, боявшимся потерять власть, вследствие чего он начнёт уничтожать бояр.

До начала расправы требовалось устранить внешнюю угрозу, исходившую от татарских ханств. Первой должна пасть Казань, раздираемая между разными правителями. Не сразу Ивану удалось взять её штурмом, для того потребовалось несколько походов. И когда ему исполнилось двадцать два года, тогда ситуация сложилась в его пользу. Сведений о той осаде сохранилось достаточно, чего только стоят воспоминания Андрея Курбского. Херасков несколько веков спустя напишет своеобразное подражание гомеровской Илиаде, взяв для сюжета именно захват Иоанном IV Казани.

1552 год особый. Покорённое Казанское ханство снова стало принадлежать Руси, как то было в прежние времена. Иван с того момента понял, как ослабло влияние крымских татар, чья воля подавлялась, покуда в последующем не будет захвачена Астрахань. Пришло время для низведения бояр в могилы. Не сразу Грозный примется за это — он ещё не обезумел. Безумство к нему придёт в 1560 году, вместе со смертью его жены Анастасии.

Пока Иван испытывал подданных. Один раз он притворился смертельно больным, поняв, кому следует доверять, а к чьей судьбе проявить особое пристрастие. Карамзин показывает, насколько опасались бояре видеть на троне сына Грозного, боясь получить в качестве регента выходца из рода Захарьиных-Юрьевых. Рассказывает о том Николай с живостью, делясь чувствами каждого действующего лица, словно забыв о проводимом им анализе истории. Ведь не художественное произведение он писал, не события почти тысячелетней давности, где приветствовалась фантазия да слово красное. Пусть как раз такой стиль изложения лучше запоминается, только на те ли моменты акценты Карамзиным расставляются?

Пятидесятые годы XVI века — это первые торговые связи с Англией. Английские купцы старались добраться до Китая в обход через северные воды. Им встретился русской порт, откуда их доставили в Москву. Благожелательный настрой сохранялся с той и с другой стороны. Купцы из Англии получили право на торговлю без ограничений. Русские, видимо, добились таких же прав. Впрочем, если уже купцы с Руси до Индии оказывались способными добраться веком ранее, а ещё раньше по библейским местам паломники ходили, то так ли велико значение отношений с Англией?

Грозный добавил себе в титул владение Лифляндией, что ухудшило отношения со Швецией. Помимо того, в титуле значилось владение Сибирью. Влияние Иоанна IV росло, осталось захватить Астрахань, после чего беспокоиться об угрозах Руси не придётся.

А теперь спрашивается — зачем в подобном виде излагать сочинения Карамзина? Сделать это иначе не получится. Прежде уже было сказано, как Николай работал над «Историей государства Российского», повторяться о том не имеет смысла. Теперь позволительно выделить основное, на чём следует останавливать внимание. Кроме того, восьмой том — последний из подготовленных для публикации в 1818 году. В дальнейшем содержание работ Карамзина может измениться, о чём обязательно нужно помнить. Пока же нужно поставить точку, ибо скоро стране грозит смута, начало ей положено не после 1560 года, а до него.

Автор: Константин Трунин

» Read more

В царствование Василия III Иоанновича Карамзин отмечает два периода. Первый — борьба с Литвой и татарами. Второй — спокойное правление. Русь продолжала оставаться между противоборствующих сил, вследствие чего хроника богата событиями. При обилии обстоятельств Николай не мог каждому из них уделить отдельное внимание, художественно обработав и придав приятный для чтения вид. Седьмой том в прежней мере сух. Повествование преображается к концу, когда подходит время для выводов из результатов правления. Нигде не был так красочен слог Карамзина, как в описании последних дней Василия III, умершего в возрасте пятидесяти четырёх лет, передав страну наследнику в виде крепкого государства.

Основным источником проблем являлись крымские татары. Русские давно забыли дорогу в места их обитания. Некогда земли Руси распространялись и далее, но с той поры минуло достаточно лет, чтобы о том перестать вспоминать. Желаемая сфера влияния, находившаяся между крымскими татарами и русскими включала все те ханства, покорить которые предстоит уже сыну Василия — Ивану IV Грозному. Сам Василий желал мира, коего сумел добиться.

Литва, другой соперник, владела древними русскими городами. Смоленск порядка века находился под их управлением. Василий считал важнее восстановить единство страны, собрав утраченное предками. В качестве помощников опираться приходилось на крымских татар, без зазрения совести воевавших за ту и другую сторону, не гнушаясь, при удобном случае, грабить каждого из временных своих союзников. Пока Русь и Литва желали придти к разрешению территориальных споров, их общий сосед не хотел видеть мира между ними: чем слабее оказывались страны, тем спокойнее крымским татарам было устраивать набеги.

Рассказывая о Василии III, нельзя не оговориться о его первом бесплодном браке. Карамзин почти о нём не распространяется, уделяя внимание второму браку, от которого родились двое сыновей. Старшему отпрыску на момент его смерти шёл четвёртый год. О том, какие проблемы возникли из-за столь поздно появившихся наследников, читателю предстоит узнать в следующем томе сочинений Карамзина.

Не будь описания последних дней и пострижения в монахи, не иметь читателю толкового представления о Василии III. Был он привлекателен внешне, обладал благими помыслами. О внутренних противниках Карамзин толком не распространялся, поэтому создалось впечатление об идеальной среде для деятельности. Василию требовалось находить подход к Литве и крымским татарам, что он и делал, доказав своё историческое превосходство над ними.

Будучи крепким здоровьем, умер Василий III он некоего нарыва, случившегося с ним на охоте. Никто из лекарей не взялся его лечить, потому Василий использовал оставшееся время для передачи власти наследнику. Так ли он убеждал бояр, как показал Карамзин? Или это лишь предположение? Откуда вообще в Николае пробудилась необходимость в художественной обработке столь важного для истории события? С такой же важностью Карамзин отнёсся и к описанию пострижения Василия в монахи.

В последней главе седьмого тома Николай рассказал о положении России до 1533 года. Каразин уверен — Русь отличалась богатствами. Если европейские державы обогащались за счёт Нового Света, то в подобном источнике не нуждались ни Иван III, ни Василий III. Золота в стране хватало с избытком. Может показаться, что Европе следовало обратить взор на восток, а не переплывать океан. Но в Европе начинались религиозные реформы, о чём на Руси пока не задумывались.

Исторический момент царствования Василия III должен быть читателю понятен. Осталось разобраться, почему вскоре Русь окажется под угрозой исчезновения.

Автор: Константин Трунин

» Read more

В Европе знали — Русью управляет жестокосердный царь. Спросить о том, почему он стал таким, могли лишь у Андрея Курбского. Поэтому Курбский решил написать об этом, дабы всякий мог с его ответом ознакомиться. Представленный на страницах Иван IV Васильевич после если и мог именоваться как-то, то неизменно Грозным. Причём не согласно русской традиции именовать подобным словом непримиримых борцов за право отстаивать правоту своих взглядов, а по причине творимых жестокостей. Иван Грозный убивал, ибо так говорил Курбский, и тех, кто умер до того, как он их мог убить. Реальность и вымысел перемешались в исторических выкладках, что теперь и не разобрать — действительно ли Иван IV Васильевич был настолько жестоким.

Для объяснения мотивов Грозного нужно вспомнить об его отце. Царь Василий III Иванович прожил бесплодным браком, пока под конец жизни заново не женился и не родил двоих сыновей, старшим из которых был будущий Государь всея Руси Иван Грозный. Через три года Василий умер, оставив страну под управление регента при малолетнем правителе его матери Елены Глинской, чей род восходил к Мамаю. Далее до пятнадцатилетнего возраста Ивана в повествовании Курбского почти ничего нет.

Рос Иван в атмосфере придворной борьбы. Бояре через него решали проблемы личного характера, сводя друг друга в могилу. Курбский не старался объяснить, что вины за то на Иване не было. Обозначая сей факт, даже приводя ряд примеров междоусобицы, потом тяжесть за принятие решений легла непосредственно на плечи вступившего в полную власть правителя. После Ивана IV Васильевича уже ничего не оправдывало. Если он кому-то доверял, убивая чьих-то политических соперников, то делал он это так, будто продолжал проявлять личную инициативу.

Истинному озлоблению Ивана Грозного способствовало шаткое положение Руси. Однажды страна подверглась набегу татар, опустошивших земли вокруг Москвы в пределах шестидесяти поприщ. С той поры Иван твёрдо понимал, пока не устранит Казанское и Астраханское ханства, покою не бывать. С той же категоричностью он впоследствии станет относиться к измышленной Курбским «Избранной Раде». Почему измышленной? Само слово «Рада» является полонизмом. Безусловно, приближённые к царю могли навязывать ему своё мнение, как то случается в любом прочем государстве, и именовать их следовало бы просто советниками, но Курбский видел в Раде именно польское явление, когда часть населения имеет право решать за правителя, если им то кажется более нужным.

Ценность «Истории о делах великого князя Московского» заключается в описании взятия Казани. Курбский во всех подробностях рассказывает про осаду. Он видел взывающих к небу противников, поутру кружившихся на стенах в танце, тем вызывая дождь. Полонить же город получилось благодаря лишению оного запасов питьевой воды. Действия Грозного при этом никак не прописаны. Царь появляется в повествовании по итогам захвата Казани, объявив всем, что теперь его ничего не сдерживает в порывах, он будет править так, как ему того пожелается, ни у кого не спрашивая на то совета.

К тому моменту закончился пятидесятилетний мир с Ливонским орденом. Не получив за весь срок положенную Руси дань, Иван пригрозил нападением, ежели в краткий срок не будет полного возмещения. Так Курбский приступил к описанию хождения русских войск по ливонским и немецким землям, чьё население сильно обленилось и не сопротивлялось ограблению. Когда же Ливонский орден присоединился к Речи Посполитой, Руси пришлось начинать войну с новым для неё соперником. В этот период Курбский навсегда покинул Русь, отправил первое послание Ивану Грозному и принялся за написание сего труда.

Теперь о проводимой Грозным политике Курбский мог судить по сторонним свидетельствам. Осталось рассказывать обо всём прочем. Грозный удостоился обвинения в следовании словам некоего старца, когда-то сказавшего ему никогда не держать советников умнее себя, дабы не он слушал, а его слушали. Так и поступил царь, заведя льстецов, потворствовавших его идеям, вместо того, чтобы сформировать орган вроде «Избранной Рады», помогавший бы ему управлять страной.

В окончании повествования Курбский решил вспомнить всех убитых царём людей. Список получился огромным, интересным для исследователей правления именно Ивана Грозного. Остальным читателям он даётся лишь для представления, каким ужасным в поступках был Иван IV Васильевич.

Автор: Константин Трунин

» Read more

Год 1382 станет поражением князя Дмитрия Донского, падёт Москва. Год 1380 — был его триумфом на Куликовом поле. Год 1378 — первая важная победа над войсками Мамая у реки Вожа. Год 1377 — иное сражение, хронологически предваряющее ранее названные: тогда Русь утонула в крови, ибо река Пьяна не дала повториться победе, одержанной на её берегах за десять лет до того.

Ныне приходится опираться на летописные свидетельства. Так сказано, что в 1377 году пошёл царевич Арапша ратью из Синей Орды на Нижний Новгород. Бахвалились русские своими ратными успехами, не ведали, каким горем для них аукнется резня предстоящая. Шапками врага закидывать удумали, напитками хмельными разум себе туманили, всё им было ни по чём, ибо не стоили захватчики в их глазах многого. И завязалась битва, и разорён град Нижний Новгород был. А потому так случилось, поскольку русские любят бравировать достижениями, не понимая, как краток успех, если не уметь его закреплять. Вскружило голову русским водами пьяными, близ Пьяны и пали они, врагом скошенные.

Будет битва на реке Воже ещё, будет поле Куликово ещё, тем повод для новой бравады появится. Да что бравада та, коли Москву жечь Тохтамыш станет после. Было бы горе большее, великой силы горе было бы, пойди на Русь Тимур, Тамерланом за хромой шаг прозываемый. Уничтожить мог Русь, камня на камне от городов не оставив, дерево по ветру пеплом пустив, опустынив земли Кавказских гор севернее. Не случилось того, но случилось другое событие, посему пусть уроком битва на реке Пьяне будет, чтобы пустыми словами не способствовать Руси уничтожению.

Летописные свидетельства от 1378 года о сражении на реке Воже сказывают. Выступил вперёд князь Дмитрий Иванович, Донским ещё не прозванный, защитил он Рязанщину. Храбро сражались войска русские в плотный кулак слитые, без боязни шли на рать вражескую, опрокидывая войско Бегича, Мамаева темника. Возрадовались все тогда, о Калке позабывшие, не понимали, каким удар будет следующий, ведь придёт орда бесчисленная, с пастбища на пастбище гонимая, коней многажды больше себя ведущая.

И из победы нужно делать выводы наперёд идущие. Победили русские, о поражении на реке Пьяне с болью вспоминая, значит нужно готовиться к следующему сражению, коли с царями монгольскими начались неурядицы. Опрокинув силы малые, обозлили тем Мамая воины князя Дмитрия Ивановича. Быть резне на поле Куликовом, и стоять Руси, и стоять за право на существование. Пусть слабы князья оказывались, взирая на молот татарский и наковальню литовскую. Всему время и всему выводы потом последуют, кому не иметь памяти, а кому сохраниться в умах потомков, о них не забывающих.

Может и не стоило уделять летописным заметкам столько внимания. Но единственная запись — свидетельство о бедах и радостях людей многих, живших и умиравших, стремившихся жить и не боявшихся умирать. Если кто почтёт, то задумается, и, задумавшись, не станет допускать категорических суждений в высказываниях. Одно требуется — ценить произносимое, из раза в раз разными людьми всех веков повторяемое. Пусть бравада останется на устах боящихся поражения, тогда как оного не боящиеся молча повторят подвиг русских на реке Воже, не допуская случившегося за год до того на реке Пьяне.

Вне чего-то определённого, сугубо из летописных источников, свидетельства былого заново запомнивши, смело смотрим вперёд и робко оглядываемся. Ежели кто говорит, что перемолотое не перемолоть заново, то не станем молоть ими молотое, ибо можно перемолоть, ибо нам то ведомо.

Автор: Константин Трунин

» Read more