trounin.ru

Цикл «Ругон-Маккары» | Книга №18

Ругоны не умирают! Аристид Саккар продолжает безбедно жить, тратя миллионы, не имея твёрдых источников дохода. Как так у него получается? Он ищет выгоду во всём, постоянно думая, как суметь сколотить очередную крупную сумму денег. И вот, когда он окончательно погорел, ему приходит идея создания Всемирного банка, который позволит купить весь мир. Так зарождается на страницах романа Эмиля Золя ода капитализму, позволяющему в одно мгновение делать состояние, а в следующее — оказываться среди банкротов. Вместе с капитализмом поднимается социализм. Золя лишь предполагает, а читатель будущего знает, что многое из предположений Эмиля сбылось и даже успело развалиться. А вот проблематика афер в экономике так и осталась.

Не может существовать государство для людей, поскольку люди вынуждены существовать именно во имя государства. Это называется завуалированным рабством. Рабство — всё. В том числе и свободная торговля, и рыночная экономика. Рабы кругом и на рабах строится человеческое общество. Обязательно будут те, кто будет находиться в подчинении у господ, думая о личной независимости, никогда не способные понять, насколько их положение очевидно для тех, кто пользуется их недальновидностью. Покуда работник занят монотонным трудом, разрушающим его личность и превращающим в растение, кто-то будет удобрять почву и грамотно поливать, обеспечивая должные условия для роста и цветения. Каким бы растением работник не оказался в итоге — он результат умелой обрезки.

Исторически понятно, деятели наподобие Аристида Саккара только начинают толкать мир к катастрофам, отныне обязанным регулярно случаться. Они происходят за счёт всего того, о чём рассказывает Эмиль Золя. Саккар становится образчиком дельца, желающим набить собственный карман, забывая о нуждах других. Ему безразлично, если рухнет чья-то судьба, главное он окажется богаче. Самое странное, Саккар оказывается излишне слепым, вследствие чего ему суждено постоянно терпеть убытки. Но он просто так не погибнет, сперва счёты с жизнью обязаны свести те, кто был глупее. Поэтому Саккар и его соратники не являются умелыми дельцами. В них горит жажда наживы. Им суждено постоянно взламывать экономику, внося разлад и ускоряя наступление нежелательных последствий.

Центр повествования сконцентрирован на биржевых буднях. Всегда было понятно, что на бирже выгоду извлекает только тот, кто владеет биржей. Аристид Саккар мыслит большими цифрами, забывая об основах. Коли писателю проще зарабатывать на производстве бумаги, так и экономист не должен забывать, кому и за что он делает отчисления. Впрочем, Золя не акцентирует на этом внимания, предлагая читателю проследить за очередной аферой Саккара, прозванной им Всемирным банком. Разве может быть прекрасней род деятельности, позволяющий давать в долг государствам и диктовать им свои условия, заранее обрекая государства на подобие вечной дани?

Не имея денег, Саккар занялся выпуском акций, раздув их стоимость без соответствующего обеспечения. Именно так делается успешный бизнес, позволяющий обменивать пустую бочку на ящик с золотом. Читателю такая картина должна быть знакомой: ныне ящик с золотом люди готовы отдать за зелёную бумагу, являющуюся пустой бочкой, якобы имеющую стоимость. Когда-нибудь рухнет и эта экономическая модель, если не уступит место трудно прогнозируемой модели виртуальных счетов, уже сейчас грозящей обернуться подлинным крахом.

Для Золя подлинным крахом мог стать рост влияния социалистических идей. Каких бы успехов Саккар не добился, перед ним стоит угроза лишиться всего, так как среди людей набирает популярность идея истинного равенства, когда каждый будет получать за труд ровно то, что общество сочтёт нужным. Золя предполагает, но не доводит ситуацию до критической точки, позволяя законам рынка пройти полный цикл от роста до падения, отразив на страницах произведения ровно столько переживаний главного героя, сколько того требуется.

Деньги — понятие эфемерное: они были, скоро их не станет. Это удобно. И опасно. Саккары обязательно внесут свой вклад, нарушив шаткое равновесие. Что тогда? Золя уже не скажет — он так далеко заглянуть не мог.

Автор: Константин Трунин

» Read more

Цикл «Ругон-Маккары» | Книга №17

Эмиль Золя убивает. Убивает много и со вкусом. Он уже не сводит действующих лиц в могилу под занавес повествования. Теперь он это делает по ходу сюжета, отправляя на тот свет безвестных персонажей, чей обязанностью стало служить изуродованными трупами. Убивают не только желающие убивать, но и невольные убийцы, обязанные убить во благо личным убеждениям. Убивают из ревности. Самоубиваются. Становятся жертвами стечения обстоятельств. Смерть повсюду. Золя вооружился косой, взмахами пера пуская в расход опостылевший материал.

Жак Лантье, сын спившейся Жервезы Купо, брат художника Клода, рудокопа Этьена и актрисы Нана. Он с рождения был обречён обладать склонностью к саморазрушению. Ему предстояло прожить спокойную жизнь на железнодорожной станции, не стань он свидетелем убийства. В его голове заработал механизм, отсчитывающий количество приступов безумия, после чего Золя прекратит его мучения. Но до того читатель познакомится с обилием действующих лиц, восприняв на страницах множество тупиковых линий, на которые их будет отправлять стрелочник-писатель.

Золя, помимо будней машиниста времён Второй империи, предлагает познакомиться с рабочим процессом следователя и каменотёса. Особый упор будет сделан на расследование одного дела, в котором будут участвовать основные действующие лица. Они все находятся под подозрением, одинаково претендуя на право быть обвинёнными, причём неважно, виновными ли окажутся подозреваемые или нет. Золя предпочитает раскрывать психологию персонажей. Всем им трудно бороться со свалившимися на них обстоятельствами. Кто-то обязан совершить необдуманный поступок под давлением следователя. Золя не выбирает, заставляя ошибиться каждого. Причём чаще всего это заканчивается смертельным исходом. Не мог Золя позволить действующим лицам жить. Эмиль всегда ставит финальную точку. Если он о чём-то недоговаривает, то позже может осуществить отложенное в последующих произведениях цикла.

Человек действительно зверь. Нельзя назвать конкретное действующее лицо, которому Золя дал эту характеристику. Под неё попадают все, в том числе и сам писатель. Поступая сообразно желанию улучшить жизнь, человек совершает преступления против личности. Убивает ли он или исходит из других побуждений, определение зверя за ним останется навсегда. Даже следователь, действующий в рамках закона, не отдаёт отчёта последствиям используемых им методов по выявлению преступников и выведению их на чистую воду. Такой человек может отправить отбывать наказание безвинное существо, оставаясь уверенным в правоте. Стоит ли говорить об истинном маньяке, коим обозначен Жак Лантье, чья жажда резать и кромсать периодически туманит ему мозг. Он тоже зверь — с этим нельзя ничего поделать.

И Золя — зверь. Его привычка обрывать жизни главных героев для читателя является обыденным явлением. С первых страниц становится понятным, что с успешного взлёта начинается фатальное падение. Жизнь персонажей порой обрывается в результате насущного на то желания у Золя. Не нужно пускать поезд под откос, хотя Золя обязательно устроит несколько железнодорожных катастроф. Будет много искалеченных, Эмиль упьётся кровавыми сценами. По сравнению с этим, жажда кого-то из действующих лиц резать живых людей ножом, уже не рассматривается в качестве вопиющего акта против права человека жить.

Основное, о чём читатель никогда не задумается, завершается «Человек-зверь» в тот же год, когда пал Наполеон III. Крови французы пролили тогда немало. Стоит подивиться, отчего среди потомков дома Аделаиды Фук никто ещё не стал военным. Или жажда крови у Золя идёт по нарастающей? Маньяк-машинист Жак Лантье лишь несколько раз выходил на охоту, тогда как Золя это сделал в семнадцатый раз.

Автор: Константин Трунин

» Read more

Цикл «Ругон-Маккары» | Книга №14

Будучи причастным к художественному ремеслу, Эмиль Золя не мог обойти вниманием мастеров изобразительного искусства. Имея за плечами локальные успехи, он предпочёл раскрывать видение мира с помощью литературы, отринув муки работы над картинами. Его знакомые так и остались в прежней среде: именно их портреты читатель может найти в очередной книге цикла про семейство Ругон-Маккары, что вспыхнуло и угасло во времена правления Наполеона III. Золя предлагает историю дебошира со склонностью к недоеданию, желавшему своеобразной техникой заслужить признание, но сгинувшему в безвестности, как и основная часть главных героев произведений Эмиля.

Падение ветви Антуана Маккара продолжается. Все её представители добивались временного успеха, вдыхали полной грудью и чувствовали себя полноценными членами общества, пока не случался надлом, вследствие чего вступало в действие авторское право сводить их в могилу. Каждый раз читатель надеется на лучшее, ведь кто-то обязан выжить, обратив себе во благо маниакальное пристрастие Эмиля Золя убивать действующих лиц. В случае Ругонов надежды имеют право на осуществление, но Маккары обречены на вымирание. Они спиваются, подхватывают смертельные заболевания и кончают самоубийством — им нет места среди людей. Обстоятельства всегда против них, каких бы вершин они не достигали.

В построении повествования Золя напоминает себя прежнего. Снова читатель видит набирающего обороты главного героя, имеющего цель и живущего выгодами завтрашнего дня. Беда на этот раз не в бедности и не в складывающихся против него условиях — главный герой пожелал стать художником, заранее осознавая беспросветное будущее. Художнику всегда тяжело, а ежели его манера исполнения далека от общепринятых норм, то без мецената придётся задуматься о смене рода деятельности или художествовать до последнего, пока твоё истлевшее тело не перестанет дышать. Художники не задумываются, что миром правят деньги, а обретение ими славы приходит только тогда, когда их остывший труп больше не мешает зарабатывать на творчестве некогда известного лишь в узких кругах мастера.

Золя не стремится показывать гениальность действующих лиц. Все они глубоко порочны. Они прожигают жизнь, питая надежды, — не имея для этого оснований. Таков и главный герой «Творчества». Он может участвовать в «римских оргиях», курить и пить без всякой меры, да рисовать понятное только ему. Не так критично, ежели его мазню назвать мазнёй, поскольку она быть мазнёй от этого не перестанет. Важнее добиться лестных отзывов и найти людей, способных купить, показав таким образом пример другим. К сожалению, мозг художника туманят табак и алкоголь. Он не способен понять, чем всё может закончиться, если ему не удастся себя реализовать.

Ничего особенного на протяжении повествования не происходит, кроме желания группы людей сотворить нечто особенное, ранее никем не придуманное. Делом их жизни стало преобразование действительности, во что старался внести часть своего понимания и главный герой. Он мог оказаться зачинателем, используя ряд довольно смелых решений. Он действительно оказался первым. За ним потянулись. Его осмеяли и предали забвению. Складывается впечатление, будто сам Золя не видел перспектив, обрекая художников-модернистов на прозябание. Тем печальнее финальная исповедь двух героев произведения в виде серьёзного диалога. Золя долго не позволяет действующим лицам терять веру в благополучие, только под конец используя право творца на внесение корректив в затянувшиеся надежды. Таков Золя и такова судьба придуманных им персонажей.

Пустые порывы нельзя стирать и отдавать забвению — может оказаться, что они не так уж и пусты.

Автор: Константин Трунин

» Read more

Цикл «Ругон-Маккары» | Книга №11

Любовь в творчестве Эмиля Золя всегда наигранная, отдающая долей проституции. Отношения действующие лица строят якобы на личных привязанностях, но очень скоро всё выливается в ты-мне-я-тебе. Данный принцип хорошо укладывается в философию Золя касательного всего на свете. Относится он и к правилам коммерции, где желание клиента всегда закон, а право продавца сводится к возможности предложить покупателю именно то желание, которое послужит скорейшему сбыту товара. Люди сами вогнали себя в рамки такого существования, в результате чего стали появляться большие магазины с огромным количеством товаров по выгодным ценам и с лакомыми скидками. Один из таких магазинов под названием «Дамское счастье» служит главным местом действия в одноимённом романе Золя.

Не имея ничего, как это чаще всего и бывает, герои повествования способны быстро встать на ноги, для чего им требуется упорно трудиться. В любом случае иного выхода у них нет — они приехали из провинции. Золя предсказуемо доведёт действующих лиц до успеха, после чего бросит оземь, снова поднимет и свергнет с пути благ окончательно, придумав очередную причину, вследствие которой существование на этом свете становится физически невозможным. Такой метод также является частью философии Золя — его внутреннему натурализму претит делать людей счастливыми, поскольку все должны обязательно страдать, как бы хорошо у них не складывались дела.

Золя подробно раскладывает по полочкам не только кружева, но и основательно разбирается с основами коммерции. Кажущиеся свойственными нашему времени уловки по сбыванию товара с помощью воздействующих на подсознание приёмов были известны ещё в середине XIX века и, надо полагать, были известны даже древним грекам, оставь те об этом мало-мальски достоверные свидетельства. Перед читателем представлена наглядная витрина, через стекло которой можно рассмотреть механизмы воздействия на покупателя, а при желании мешающее стекло можно отодвинуть и примерить на себя изложенные в «Дамском счастье» приёмы. Они и сейчас действуют безотказно.

Описание будней магазина служит фоном для описания жизни обыкновенной работницы, желающей работать и обладать всеми теми благами, чтобы она сама могла в свободное время прогуляться по лавкам мелких торговцев, что точат злобу на прибыльное соседнее предприятие, поставившее их на грань выживания. Золя не однобок, читатель ознакомится и с особенностями ведения дела у работающих в исстари заведённом темпе кустарей. Техническая революция принесла за собой коренной пересмотр понимания жизни — вот и касательно экономики дело сдвинулось с мёртвой точки. Подстраиваться под новые реалии придётся всем, для чего Золя познакомит читателя с методами конкурентных войн с высокими ставками в сторону поражения, грозящими падением в бездну. А этот момент человеческой жизни Золя уважает выше всех остальных.

Проработав теорию купли-продажи, Золя всё-таки вспомнит о действующих лицах, чья жизнь, идя на первом плане, часто пропадает из поля зрения читателя. Можно подумать, чувства людей не интересовали Золя, забывавшего прописывать сюжетные линии, выпавшие и никак не прописанные после. Действующее лицо продолжало жить за пределами страниц произведения, появляясь в нужный автору момент и существуя дальше согласно требуемым от неё функциям.

Единожды Золя интригует, отразив доселе невиданную в его произведениях женскую черту, сводящую мужчин с ума. Речь идёт об отказе. Действительно, редкий мужчина не потеряет голову, столкнувшись с нежданной проблемой, когда всё идёт согласно его воле. Женщины у Золя всегда обладают своенравием и практически никогда не зависят от сильной половины человечества. Однако, для Золя характерно описывать падкость женщин на страсти и стремление кому-то принадлежать, пусть и придётся хлебнуть из-за этого горя, что, опять же, является ещё одной особенностью философии Золя.

Какими бы путями не вёл читателя Эмиль, читатель с первых страниц знает, чем закончится жизнь главной героини и какая участь ждёт магазин «Дамское счастье». Всё рождается и всё умирает, поэтому натурализм автора требует обговорить все моменты, чтобы не осталось вопросов после точки.

Автор: Константин Трунин

» Read more

Цикл «Ругон-Маккары» | Книга №9

Эмиль Золя тоже фальшивил. Искать натурализм в «Нана» не стоит. Его нет. Есть только некая история о девушке лёгкого поведения, не имевшей ничего кроме красивого тела. Но и тело показывается единожды, тогда как в другие моменты Золя повествует на отвлечённые темы, мало связанные с развратом: копание картофеля, побои от любовника, страдания чужих мужей и прочие посторонние разговоры действующих лиц. Основное, чего хотел добиться Эмиль, так это назвать театр борделем, окрасив увеселительное заведение в пошлые тона. И, само собой, свести в могилу главную героиню, как он успешно делал это в предыдущих книгах цикла «Ругон-Маккары».

Нана, она же Анна Купо — дочь Жервезы Купо (главной героини «Западни»), внучка Антуана Маккара и правнучка Аделаиды Фук (оба этих персонажа известны по книге «Карьера Ругонов»). Её судьба была предрешена задолго до появления на свет. Эмиль Золя так выстраивает сюжет, что злосчастное ответвление рода Фуков обречено на страдания. Если это проявляется не сразу, то по ходу повествования точно. Нана же с малых лет была порядочной девочкой, почти в одно мгновение сломленная и вынужденная забыть о прежней жизни, когда родители начали спиваться и поставили своего ребёнка в стеснённые обстоятельства. Всё это читатель хорошо знает после ознакомления с «Западнёй», которая отчасти служит вводной частью к «Нана», где с первых страниц показывается испортившийся нрав главной героини, без каких-либо объяснений.

Эмиль Золя в череде предшествующих книг старался делать основной любовную линию. Получалось это у него не очень хорошо, но он не отступал от намеченного плана. В «Нана» тоже есть любовь, но подаётся она в слегка извращённом виде. Собственно, главная героиня повествования ничего определённого не желает, кроме призрачных идеалов, о которых если и задумывается, то почти сразу забывает. Когда ей дарят особняк — хорошо, появляется любовник — отлично. Нана изредка стремится к обогащению, чаще же становится жертвой собственных страстей.

Особого разврата в «Нана» нет. Эмиль Золя не мог шокировать общество того времени своими откровениями. Описываемое им скорее является вольной фантазией на тему возможного падения нравов в отдельно взятых заведениях, предлагавших зрителям представления с обнажёнными девушками на сцене. Сам Золя говорит, что у Нана нет талантов, кроме чего-то неуловимого, отчего она всегда будет находиться в центре внимания и приковывать взгляды мужчин. Такую девушку действительно многие захотят взять на попечение, ещё не осознавая к чему это может привести.

Сюжетная канва пролегает от начала до конца без изгибов. Читатель лишь будет часто тонуть в застоявшейся воде, поскольку Золя в духе французских классиков заботился не о содержании, а о количестве текста, получая плату исходя из объёма произведения. Именно поэтому в «Нана» так много лишних элементов и сцен, совершенно неважных для повествования, но позволивших автору создать нужное ему количество дополнительных глав.

Нельзя обойти вниманием финал книги. Эмиль Золя снова предсказуем. Почему он так суров к главным героям? Многие из них не заслуживают столь удручающего завершения жизни. Конечно, кто-то сам себя доводил до смерти. но ведь Нана жила беспутно, не имея никаких целей, да и пороков у неё не было. Просто автору захотелось оборвать возможность продолжения, поставив заключительную точку в ещё одной линии семейства потомков Антуана Маккара, должных освободить место для других, так как дети пьяниц обязаны сгинуть.

Автор: Константин Трунин

» Read more

Цикл «Ругон-Маккары» | Книга №8

Иногда Эмиль Золя писал о счастье, когда все действующие лица переполнялись от радости. При этом несколько грустных штрихов не портили общую картину. Получалась идиллия, которой можно любоваться. Неужели Золя позволял быть довольными тем, кто в других книгах только и захлёбывался от очередной порции горя? Да, случилось и такое. Правда читатель всё равно должен быть внутренне готов к тому, что счастье обязано закончиться и хотя бы одна жизнь оборвётся. Примерно таким произведением в творчестве Золя является «Страница любви», ещё один роман из цикла о потомках Аделаиды Фук.

С первых страниц Золя показывает свой талант описывать жизнь. Внимание читателя приковано к бьющейся в судорожном припадке девочке и её волнующейся матери, уже смирившейся со скорой смертью дочери. Бедность не позволяет надеяться на помощь со стороны, но к их радости оказывается, что им сдаёт квартиру доктор. Именно к нему обращена мольба матери, готовой на многое ради спасения жизни своего единственного ребёнка. Читатель ещё не знает, а Золя уже картинно сводит двух людей, за чьей судьбой нужно будет в дальнейшем внимательно следить. Никогда не знаешь, когда ты почувствуешь симпатию к человеку, как никогда не предполагаешь, что твой супруг будто специально умрёт, освобождая дорогу для светлого семейного будущего. Если бы не Золя, то жить людям и не знать трагических моментов, но автор «Страницы любви» Золя — значит, обязательно наступит чёрная полоса, и как всегда это произойдёт в завершающих главах.

У Золя нет чёткого плана для построения сюжета. «Страница любви» написана по схеме, где основные события намечены заранее, а содержание наполняется исходя из необходимого количества слов. Не раз действие стоит на месте, покуда Золя вводит лишние элементы, выписывая их со всем доступным ему мастерством, чтобы в итоге ничего не сказать. Такая манера изложения не делает понятней быт людей времён Второй империи. Опять же, привязка к семейству Фук происходит благодаря главной героине, рождённой от Урсулы Маккар, вследствие чего совсем молодая Жанна Гранжан подвержена заболеванию, вызывающему судороги, ибо пагубное влияние оказала любовная связь Аделаиды с горьким пьяницей.

Как такового натурализма на этот раз не получилось. Золя не в первый раз делает любовь центральной темой, уже четвёртую книгу подряд уделяя этому чувству изрядную долю внимания. Но именно «Страница любви» становится верхом концентрации эмоций, поскольку Золя дарит действующим лицам счастливые моменты, не собираясь ломать чьих-то судеб. И если кому и суждено будет испортить впечатление, то только Эмилю, решившему внести элемент случайности. Коли человек сам не ломает себе жизнь, то это за него может сделать кто или что угодно. Читатель должен рыдать, иначе будет чувствовать себя обманутым.

Внуки Урсулы и Антуана долгожительством не отличаются: их век короток. Правнуки умирают ещё раньше. Хотел ли этим что-нибудь сказать Эмиль Золя? А может нищенствующий пролетариат сам виноват в тлетворном влиянии на свою жизнь проступков родителей? Погружаясь на дно жизни, нужно сохранять уважение к себе и не допускать морального разложения? Вполне может оказаться и так. Золя не давал никому из Маккаров почувствовать себя достойным уважения человеком, а если и позволял такому случиться, то падение происходило немного погодя. Такое можно объяснить лишь проклятием. Но кто и когда, а главное — зачем проклинал? Впрочем, выводы преждевременны. Цикл «Ругон-Маккары» невероятно объёмный, чтобы о чём-то говорить с твёрдой уверенностью.

Автор: Константин Трунин

» Read more

Цикл «Ругон-Маккары» | Книга №7

Считается, что ко всем людям нужно относиться с одинаковой степенью уважения. Так ли это? Действительно каждый достоин быть полноправным членом общества? С позиций современного гуманизма — да. Если же смотреть на ситуацию взглядом жителя Древнего Рима или, допустим, эпохи Возрождения, то получается иначе. Есть уважаемые люди, есть нужные обществу люди, а есть те, кто всего лишь пытается существовать. И получается так, что когда уважаемые и нужные задумались о гуманизме, как их в одно мгновение уничтожили третьи, сделав важным элементом социума акцентирование на своих проблемах. Причём, эти проблемы с трудом, но всё-таки можно преодолеть. На деле же получается иначе. Они сидят на шее у других, постоянно требуя улучшения условий жизни, не прилагая для этого никаких усилий. Их не назовёшь пролетариатом, им подходит только одно слово — люмпены. Как раз об этих представителях низшего слоя пролетариата и написал Эмиль Золя роман «Западня».

У главных действующих лиц есть светлая мечта — когда-нибудь встать на ноги. Для этого они работают не щадя себя, копят деньги и обзаводятся имуществом. Когда человек чего-то желает достичь, ему, как правило, сопутствует удача. Он не опускает руки, встретив препятствие. Наоборот, отрицательный опыт делает его более закалённым. Им давно разработан план действий, от которого он не отклоняется. Разумеется, всегда возможно такое, что всё окажется разрушенным. Причиной этому может быть не только изменение на самом высоком уровне, когда несколько стран не могут найти общий язык, но и рядовые неурядицы, вроде травмы на производстве. Всё накладывается друг на друга. Надрыв может случиться в любой момент. И тут многое будет зависеть уже от конкретной личности.

В качестве основного персонажа в «Западне» выступает дочь Антуана Маккара, гуляки и горького пьяницы. Золя в очередной раз показал на примере его детей, как те стремятся к лучшей жизни, но обязательно совершают промах, ломающий всё их дальнейшее существование. Так и в «Западне» читателя ждёт история взлёта и последующего падения, вплоть до полного морального разложения. Печального конца ничего не предвещало, хотя, зная манеру изложения Золя, обязательно надо ждать депрессивных нот и очернения любой мечты о счастье. Даже не имеет значения, если главный герой не мог вот так просто смириться с судьбой, бросив все устремления, поддавшись чьему-либо влиянию. Для Золя такой сюжет стал отличной возможностью донести до читателя быт низов общества. И он это сделал превосходно: на страницах люмпены всех мастей, вплоть до маргиналов, которые отчаянно цепляются за лучшую жизнь, не стараясь стать нужными обществу людьми.

Труд является важным элементом современного общества. Пока у Золя кто-то исправно трудится, он продолжает сохранять человеческое лицо, но стоит ему на мгновение забыться ленью, как преображение не заставляет себя ждать. И преображается человек не в лучшую сторону. Он начинает катиться по наклонной, пока не падает в яму, из которой выбраться может, но не желает. Ему и денег дадут, лишь бы обрёл достоинство. Только все усилия оказываются напрасными. Коли помогли один раз, значит помогать будут и далее. А если помощь не наступает, тогда можно избавиться от имеющихся вещей, обретя таким образом некоторую сумму наличности, на которую можно будет прожить… Просуществовать!

На главных действующих лицах Золя не останавливается. Родословная Антуана Маккара пополнится ещё одним представителем — внучкой. Читатель сразу видит в ясных глаза ребёнка, какое будущее его ожидает. Золя предсказуем — у него этого не отнять. Снова мечты о лучшей жизни, подножка судьбы и вот готов новый люмпен. Этому отпрыску падшего рода Золя позже посвятит отдельную книгу, а пока читатель может присмотреться к ней повнимательнее. Ей уделено гораздо больше внимания, чем остальным детям её матери. Думается, Золя сам не представлял, какой судьбой он наделит их всех, решив для себя развивать линию самой младшей. Учитывая, что её жизнь так хорошо ложится на его представление о счастье с последующим упадком. На временных успехах одного, продолжающего быть в числе люмпенов, прозябание других выглядит весьма ярко. Пока тот кутит, другие продают последнее имущество.

За падением взлёта не последует. Такое может быть только у экзистенциалистов. Но до них ещё порядка ста лет. Выбираться из ямы никто не станет. Не будет искать для этого возможностей. И закапываться глубже тоже не станет. И себя корить не будет. Всего-то сопьётся до чертей или тихо умрёт от тоски. Подумаешь, жили себе люди во Франции при Второй империи и ничего не дали обществу — будто их и не было.

Автор: Константин Трунин

» Read more

Цикл «Ругон-Маккары» | Книга №5

Ругоны парят надо всем. Маккары же опускаются всё ниже. Но случилось необычное… среди Маккаров появился аббат. Не простой аббат, а истово верующий, самозабвенно согласившийся пойти в церковь беднейшего во всей Франции округа. Он добровольно выбрал место службы. Теперь же не знает, чем лучше заткнуть дыры в стенах, чтобы не замёрзнуть ближайшей зимой. Также не знает куда деться от развращённой паствы, не считающей религию важной составляющей жизни. Тяжело будет проповедовать Сержу Муре в такой обстановке. Эмиль Золя поможет ему в этом, поделившись с читателем мельчайшими деталями быта служителя церкви, вплоть до сокровенных мыслей. И надо сказать, сокрыто в безгрешной голове аббата множество такого, от чего развратный из развратных прихожан придёт в недоумение. Золя требовалось показать ещё одну историю рода Ругон-Маккары — он это сделал. Однако, натурализм на этот раз вышел у него не таким как обычно. «Проступок аббата Муре» — это больше история падения во имя любви, не более того.

Читатель с первых страниц знакомится с трудностями вхождения молодого аббата в профессию. Серж Муре имел возвышенные идеалы, не допуская возможности согрешить. Его не касалась стрела Амура. А прихожанки настолько потеряли стыд, что вызывают в его душе лишь ужас. Когда он читает проповедь, то с ним могут в это время заигрывать. Не каждый молодой человек устоит. А как быть духовному лицу, воспитанному в суровых нормах морали, отступать от которых нельзя? Так и развивается повествование, пока Золя не решает резко оборвать противостояние аббата и паствы, введя в сюжет девушку пленительной красоты, скромную и обаятельную. Мог ли устоять против такой служитель церкви? Мог! А у Золя не смог. С этого момента связь с предыдущими страницами теряется. Начинается довольно своеобразный любовный роман, привлекающий женщин, но отталкивающий мужчин.

Золя не допускает саму возможность того, чтобы человек был лишён плотских желаний. Как бы тот себя не ограничивал, какие бы приёмы не использовали его учителя, но гормоны всё равно возьмут своё. Весьма необычно видеть в фантазиях смиренного юноши постыдные желания. Хорошо, что не направил Золя мысли Сержа Муре на мужской пол, а обошёлся всего лишь образом Девы Марии. Почитать можно разными способами — главный герой это делает довольно необычно. Есть у него к Деве Марии любовь, но есть и более странные мысли. Опирался ли Золя при написании книги на какие-либо свидетельства или самолично решил сделать из божьего человека фетишиста? Было бы интересно узнать. Слишком противоречивым получился у него портрет Сержа Муре, встреченный читателем непогрешимым, а чем далее развиваются события, тем всё более другим он предстаёт. Не был изначально Серж добродетельным человеком, как представлял его Золя.

Непоследовательным оказался Золя. Из-под его пера вышла противоречивая книга. Безусловно, автор интересно показал взаимоотношения главного героя, изменение его жизненной позиции из-за влияния новых обстоятельств, увлечение противоположным полом и моральное разложение. Только не сходятся части книги друг с другом, разнясь во многом. Складывается впечатление, будто Золя написал «Проступок аббата Муре» частями. Причём не в том порядке, в котором они были в итоге представлены. История не выдерживает никакой критики, если у кого появляется желается задуматься над описанными событиями.

Впрочем, Серж Муре — правнук горького пьяницы. Может от этого отталкивался Золя, создавая портрет идеального верующего человека. Против своего естества пойти невозможно — вот и разыгралась перед читателем история очередного падения очередного Маккара.

Автор: Константин Трунин

» Read more

Цикл «Ругон-Маккары» | Книга №13

Мир создан для борьбы. Противостояние идёт по всем фронтам. Это только со стороны кажется, что всё в природе придерживается баланса. На самом деле такого нет и в помине. Реальность слишком жестокая — она пугает людей, решивших жить в постоянном притворстве. За ширмой благополучия всегда скрывалось желание иметь гораздо больше, нежели человеку нужно. Когда стали разваливаться империи, тогда голову подняли простые люди, некогда винтики, а теперь — важная составляющая общества. Особенно знаковым стал XIX век, перевернувший самосознание жителей Земли, обративших взоры на несправедливое распределение благ. Английская техническая революция невольно подтолкнула человечество к борьбе за права рабочих, чей труд никто не желал оплачивать хотя бы для того, чтобы человек мог прокормить себя и свою семью. Топливо в котёл гнева подбросил и Эмиль Золя, написавший в 1885 году «Жерминаль» — книгу о борьбе углекопов за достойную жизнь.

«Жерминаль» — это не название местности. Таким словом именовался первый весенний месяц французского республиканского календаря. После зимы начинается новая жизнь. Под зимой Золя мог понимать многое, но для читателя это не имеет значения. Главное понять, что мир уже не будет таким, каким он был раньше. Ныне всё перевернётся, поскольку гроздья только посажены, осталось дождаться их всходов. И они обязательно взойдут. Тринадцатая книга Эмиля в цикле «Ругон-Маккары» служит тому наглядным доказательством. Угнетаемые углекопы не стали стойко переносить трудности и умирать от голода — они пошли на открытый бунт, изначально не планируя становиться поводом к социальным потрясениям в обществе. Люди хотели лишь есть и спокойно работать. В этой малости им было отказано. Не стоит думать, что Золя смотрит на ситуацию однобоко, выставляя на показ бедственное положение шахтёров. Отнюдь, он даёт читателю возможность понять мотивы хозяина шахты и её акционеров, которые тоже находятся в тяжёлом положении. В столь непростой обстановке люди день за днём рискуют жизнью от безысходности — нужно выживать любым способом.

Люди притворяются. Они могут в любой момент бросить вызов цивилизации, отдав предпочтение одичанию. Такого, разумеется, никогда не произойдёт. Человек будет желать лёгкой жизни, запирая себя в рамки необходимости продолжать существовать в тех же условиях. Углекопам Золя такие мысли в голову не приходят, их главной проблемой является не собственный пустой желудок, а голодные глаза детей, ради чьих взоров они идут добывать малые крохи; иначе поступить нельзя. Но всё-таки бороться за право на достойную оплату нужно. И тут уже приходится идти до конца. И шахтёры идут, пока не начинают понимать, что идти некуда. Их требования упираются в окупаемость шахты, которую проще затопить, нежели делать им уступки. А если уничтожить шахту, тогда вместе с ней на дно пойдут те люди, чьи предки тяжёлым трудом добыли детям право на достойную жизнь. Круг снова замыкается.

Золя знал, к чему может привести публикация книги с таким сюжетом. Взбунтоваться могли не только шахтёры. Взбунтоваться теперь смогут все рабочие Франции, выставив требования. Проблема в том, что такому движению нужен единый центр. И его как раз нет. Созданный в Лондоне Интернационал погряз в спорах, не давая людям никаких надежд на помощь в борьбе. Кажется, Золя затронул все моменты, не оставив в книге белых пятен. Он продумал всевозможные варианты развития событий, остановившись на том сюжете, с которым читатель знакомится в «Жерменале». Время для решительных мер пришло. Однако, нет никаких предпосылок для достижения взаимопонимания. Именно поэтому Золя пессимистичен, сводя надежду людей к бесплодному бунту, заранее несостоятельному. Эмиль хотел дать людям надежду. Он её дал. А дальше уже разберутся без него.

Мир создан для борьбы.

Автор: Константин Трунин

» Read more

Цикл «Ругон-Маккары» | Книга №3

Есть мнение, что Эмиль Золя, в особо голодные для себя годы, ловил птиц на чердаках и только ими питался. «Чрево Парижа» создаёт впечатление именно о таком Золя. Мысли о еде должны были сводить с ума писателя, если он всерьёз на каждой странице рассуждает о пищевых пристрастиях людей, доводя до потери рассудка себя и читателя. Кажется, кругом одна колбаса, и ничего кроме колбасы; а затем морепродукты, самые разные дары моря, манящие и малость подпорченные. На смену пресыщенному жизнью Аристиду Саккару из «Добычи» пришли бедные дети Антуана Маккара, чьи будни Золя решил описать с пристрастием. Непосредственно из Ругон-Маккаров в «Чреве Парижа» задействована только дочь Антуана Лиза Кемю, которая не является главным действующим лицом. Золя сделал упор на её сводном брате, когда-то беглом преступнике, а теперь отчасти благородном работнике, что волей судьбы был замешан в событиях 1848 года, ставшим для Франции очередным переломным моментом: вновь монарха отстранили от власти, а на его место пришёл Наполеон III, он же президент при Второй республике.

Сюжет для книги не имеет никакого значения, так как мысли героев произведения сосредоточены на выполнении их работы. В классической литературе обычно не принято уделять излишнее внимание трудовому процессу персонажей, поскольку этим должны заниматься те сословия, о которых никто и не думал писать. Эмиль Золя не зря называет себя натуралистом — ему необходимо описывать жизнь такой, какой он её видит. Если с великой парижской стройкой читатель всё уже понял, когда Саккар не знал куда пристроить нажитый капитал, то теперь нужно понять, как существуют низы. Сожалений к жизни бедных от Золя дождаться трудно. Беднота и обычный люд воспринимаются к месту, будто ничего в них особенного нет. Автор не старается заострять внимание на проблемах, а просто показывает похожие друг на друга дни. Можно сказать, ничего в «Чреве Парижа» не происходит, только, где-то на фоне описания процесса купли-продажи товара, нарастает народное возмущение, грозящее вылиться в революцию.

«Чрево Парижа» можно сравнить с производственным романом. Действующие лица работают, а автор во всех деталях делится с читателем информацией. Энциклопедия жизни Франции середины XIX века — иначе охарактеризовать эту книгу не получается. Золя разбавляет описания диалогами и действиями персонажей, но всё это выглядит крайне бледно. Можно подумать, человек человеку — волк. Иных ассоциаций не возникает. Каждый персонаж пытается урвать кусок получше, заплатив за него поменьше. Изредка вперёд выходит благородство отдельных членов общества, но смотрится оно довольно непривычно. Читатель не сможет проявить сочувствие к угнетаемым, которые сами, при удобном случае, нагреют первого попавшего им зазевавшегося человека. Не желает Золя уделять внимание совестливости, а может в его время данное понятие не имело того значения, до которого человечество дошло в XX веке. Всегда нужно думать только о себе — такое впечатление складывается от первых книг цикла: Пьер Ругон показал пример детям, а те своими поступками продолжили дело отца, как и их двоюродная родня из семейства Антуана Маккара.

Золя удалось частично показать те процессы, которые привели к народным волнениям. Его герои живут в центре основных событий, видя нарастающее недовольство и испытывая его рост на себе. Они не завидуют богачам, продолжая надеяться только на себя. Радужных перспектив на горизонте нет, а продолжать жить всё равно необходимо. Будь Золя немного внимательнее к собственным персонажам, «Чрево Парижа» могло тогда восприниматься более положительно. Золя же поставил себе задачу показать мир, где всё продаётся и покупается. Только он забыл, что Аристид Саккар мог себе это позволить, а работникам продуктового рынка приходится гораздо сложнее.

Автор: Константин Трунин

» Read more