Tag Archives: драматургия

Менандр — Комедии, Герод — Мимиамбы (III век до н.э.)

Менандр Герод

Зачем серчать на современных авторов? Их творчество трудно оценить уже в силу того, что его нельзя трактовать в срезе происходящих в обществе изменений. От этого и случаются все недовольства. Читатель должен понимать хлипкость литературных рамок, должных в будущем рухнуть. Только время оставит в воспоминаниях труды достойных или счастливчиков, чьи произведения переживут века. Наглядный пример — культура Древнего мира, дошедшая до нас по обрывочным свидетельствам, при этом многое было навсегда утрачено, а что-то заново открыто позже. Именно таким образом произошло знакомство с поэтами III века до н.э. Менандром и Геродом — их работы частично сохранились, многое в них до сих не восстановлено, но имена этих людей теперь известны потомкам.

Менандр не писал о богах и героях, как то видно из произведений прежних поколений драматургов. Его интерес касался бытовых проблем, знакомых каждому читателю. Получается, минули тысячелетия и ничего в жизни не изменилось. Каким были подвержены люди чувствам, тем предаются и поныне. При этом Менандр не говорит в духе патетики и не возвышает расхожих суждений о днях ему современных, на всякий лад ныне трактуемых в положительных и отрицательных оттенках. Всё в рамках приличия, поэтому читателю будет трудно судить о жизни древних греков, так мало отличных от нас.

Построение произведений Менандра не претерпело серьёзных изменений. На сцене присутствуют актёры, хор, изредка выходят для произнесения речей боги. Но ни хор, ни боги отчётливо в дошедших текстах не проявляются. Они присутствуют, возможно обладают словами и должны были служить связующим звеном между актёрами и зрителями, разъясняя моменты для лучшего усвоения разворачивающегося действия. Вместо этого читатель теперь внимает диалогам действующих лиц и домыслам переводчика, додумывающего за автора эпизоды, так и не восстановленные.

Более-менее сохранились следующие произведения Менандра: Брюзга, Третейский суд, Отрезанная коса, Самиянка. Составить мнение о творчестве автора теперь стало возможным. Впрочем, представляют ли ценность труды Менандра? Как чудом уцелевшие свидетельства прошлого — да. С точки зрения читателя — сомнения.

Немного иначе воспринимается культура Древней Греции, благодаря сохранившимся трудам Герода. Если Менандра изучают на протяжении нескольких веков, то мимиамбы Герода — чуть более ста лет. В чём суть мимиамбов? Для их исполнения не требовалось сцены, их мог демонстрировать один актёр, заменяя собой всех прописанных действующих лиц. Данная особенность создаёт трудности при чтении, так как текстовой вариант не может предоставить требуемых эмоций. Грубо говоря, мимиамбы могут иметь сходство с выступлениями, имевшими место до Эсхила, когда на сцене был один актёр и если он с кем и общался, то только с хором. У Герода, разумеется, хор не прописан.

Сценки (читатель предпочтёт называть их именно так) имеют примерные названия, дабы не запутаться. В русском переводе они таковы: Сваха, Сводник, Учитель, Жертвоприношение Асклепию, Ревнивица, Башмачник, Сон. Интересно, занятно — да. Мимиамбы полезны для понимания разносторонности творческих возможностей древних греков, культурно возвышенных и искавших новые способы самовыражения. Однако, познавательность самих мимиамбов сомнительна. Действие происходит: кто-то в нём найдёт важные свидетельства или подвергнет ещё большему скепсису.

Люди творили и будут творить, хорошими или провокационными способами, они создадут множество свидетельств о себе, покуда не случится катаклизм, вроде замены одних идолов другими. Когда-нибудь потом случайно всплывут строки произведений прошлого, их авторов станут хвалить почём зря, покуда не случится следующий катаклизм. И так до бесконечности. Сейчас Менандра и Герода помнят — завтра забудут.

Автор: Константин Трунин

» Read more

Еврипид — Трагедии. Часть 1 (438-414 до н.э.)

Еврипид Трагедии

Эсхил позволил на сцене присутствовать двум актёрам, Софокл увеличил их количество до трёх, а Еврипид предпочёл минимизировать значение хора. Именно в такой последовательности видоизменялась древнегреческая трагедия. Предводитель хора ещё не утратил своего значения, продолжая выступать в качестве связующего звена между действующими лицами, поясняя для зрителя происходящее. Это позволило сделать представление более содержательным, что отрицательно сказалось на самом Еврипиде — современники совершенно не ценили его новаторский подход.

Предводитель хора, он же Корифей, не отмечается в качестве действующего лица. При этом без него не обходится ни одна трагедия Еврипида, но не стало бы хуже, отсутствуй он вообще. Поведение данной сценической фигуры разбавляет повествование, озадачивая зрителя высказываниями в пустоту. Под Корифеем можно понимать мысли участвующих в диалогах, поскольку редко кто замечает предводителя хора, как и сам хор, имеющий значение в начале и конце представления, оставаясь в остальных эпизодах немым.

Еврипид не мог кардинально изменить происходящее на сцене. Ему было под силу ввести дополнительных актёров, либо выделить для этого участников из хора, подобно Корифею. Еврипиду нельзя было избавляться от хора, ибо тогда трагедия являлась преставлением, обязанным развлекать зрителя, в том числе и музыкальной составляющей.

Содержание трагедий Еврипида построено на задействовании мифологии. Снова зритель узнаёт новые факты из жизни героев прошлого. Причём стоит обратить внимание на авторский приём, активно им используемый. Еврипид искажал устоявшееся представление о былом, представляя всё в ином виде. Действие его произведений можно считать продолжением ранее написанных Эсхилом и Софоклом трагедий, расширяя их понимание.

Судьбоносное для Древней Греции стояние под стенами Трои привело к ряду последствий, наиболее примечательным из которых является гнев Аполлона на царя Агамемнона, вследствие чего последний убил дочь, потом его же убила жена, а сын отомстил за отца. Софокл в трилогии «Орестея» подробно сообщил детали происшествия, чего Еврипиду показалось мало, благодаря чему зритель получил возможность шире понять злокозненность судьбы, породившей горе на пустом месте, чтобы по окончанию мытарств задействованных в цепочке событий исторических личностей выяснить обстоятельства да посетовать на поступки богов.

Еврипид любил в начале рассказывать о смысле предлагаемой им трагедии. Он обрисовывал предпосылки и чего именно следует ждать. Но никогда раньше времени не говорил о развязке. Зритель должен был недоумевать, видя в трагедии счастливый конец или иную трактовку мифа. Еврипид иначе смотрел на действительность и ему не было трудно пересмотреть текст под другим углом, допустим, «Одиссеи», преподнеся хитреца Одиссея с точки зрения сатиров, до него заброшенных на место обитания циклопа. Сам остров в строчках Еврипида обрёл чёткое географическое указание.

Ясон и Геракл — ещё одни герои трагедий. Еврипид не описывает их поступки в радужных тонах, выбирая для раскрытия характеров сих мужей весьма сомнительные моменты жизни. В части Геракла это касается необъяснимой ярости, вследствие чего он убил жену и детей; Ясон предложил Медее побыть в роли «второй жены», отчего разразилась драма, обрёкшая героя, добывшего руно, на безрадостную старость.

Убийства постоянно происходят за сценой, неся для зрителя груз связанных с ними размышлений. Чаще погибают ни в чём не виновные, обречённые на смерть в силу человеческой способности к заблуждению. Иной раз действующим лицам стоит остановиться и задуматься, тщательно взвесив известные им обстоятельства, вместо этого они идут самым неразумным путём, будто не подозревая, к каким последствиям придут.

На основании трагедий: Алкеста, Медея, Гераклиды, Ипполит, Андромаха, Гекуба, Геракл, Ифигения в Тавриде, Киклоп.

Автор: Константин Трунин

» Read more

Эсхил — Трагедии (V век до н.э.)

Эсхил Трагедии

Повествование удобно расширять за счёт задействования дополнительных элементов, не прибегая к коренному пересмотру подачи материала. Древнегреческий трагик Эсхил всего лишь добавил для участия в представлениях второго актёра, чем обогатил дотоле однонаправленное движение мыcли актёров, вынужденных делиться на хор и его предводителя. Структурно трагедии Эсхила в своём развитии не ушли от начал, сохранив прежние элементы. Теперь хор стал выполнять роль судьи, поддерживая определённую сторону. Действующие лица ведут диалог, оглядываясь на безликое множество и анонимного его предводителя. Автор ставит перед зрителем ряд проблем, словами актёров выражая собственную точку зрения. За каждым из действующих лиц обязательно имеется правдивое восприятие происходящего, но истина всё равно остаётся за Эсхилом.

Современный читатель может ознакомиться со следующими трагедиями Эсхила: Персы, Просительницы, Семеро против Фив, Прометей прикованный, Орестея в трёх частях (Агамемнон, Жертва у гроба, Эвмениды). Все сохранившиеся произведения придерживаются единой структуры, они не отличаются сюжетной насыщенностью и очень часто оставляют ощущение незавершённости, что может быть связано с утратой основной части трагедий Эсхила, в которых действие могло развиваться дальше, как например в Орестее, где каждая часть предваряет последующую.

Эсхил постоянно ратует за Грецию. О ней уважительно отзываются враги и на её землях стремятся жить те, кто волей судьбы вынужден был её покинуть. Обязательно Эсхил взывает к совести, обязывая народ принимать решения на общих собраниях. Греки обязательно выбирают самый гуманный вариант, не опасаясь последствий. Сынам Эллады никто не смеет грозить, кроме других сынов Эллады — они с удовольствием схлестнутся в братоубийственной войне, выбросив за стены тела поверженных соперников на съедение птицам. Их мир полон сочувствия к ближним и одновременно толкает эллинов к кровавым разборкам: отец убивает дочь, жена — мужа, сын — мать, брат — брата. Их судьбами играют боги, а они полны решимости отомстить даже им.

Сопротивление персидскому вторжению показано Эсхилом от лица самих персов, собравших великих ратников со всех краёв империи, чтобы положить мёртвыми в сражении с государством-городами греков. Эсхил прославляет соотечественников, вкладывая в уста потомков Персея прозвание варваров. Он честит Ксеркса и скорбит голосом тени Дария. Трагедия «Персы» от начала до конца — неуёмный панегирик. Присутствующий хор поддерживает автора.

Иначе хор действует в «Просительницах». Эсхил противопоставляет Греции Древний Египет, откуда пришли беглые рабыни. Они понимают, что их участь решена за них, а при положительном решении греков, может разразиться война. Нужно ли это грекам? Смогут ли греки перебороть разрозненность и встретить врага, не побоявшись смерти за чуждых им людей? Эсхил даёт соотечественникам право на самостоятельное принятие решения, поставленный над ними царь лишь представитель для прояснения сопутствующих обстоятельств.

Единство жителей Эллады Эсхил отобразил в красках. Но почему оно возникает только при возникновении внешних угроз, тогда как в остальных ситуациях начинают работать иные закономерности? Завоевав Трою, греки снова стали врагами. Это выражается на бытовом уровне. В Орестее Эсхил на свой лад отображает трагедию одной семьи, использовав для расширения действия по единственному важному обстоятельству, прикрываясь ими для описания происходящих вне сцены убийств. Смерть Агамемнона скрывается за пророчеством Кассандры. Гибель Клитемнестры тоже лишает зрителя монолога от истекающего кровью персонажа. Предпосылкой к кровавым разборкам стало подзуживание богов, чьи деяния Эсхил обсуждает в заключительной трагедии.

Но что боги, если боги молоды и сами недавно захватили власть, одолев титанов. Они проказничают словно подростки, гордые доступными им возможностями и прилагающие усилия, только бы показать силу доставшегося им могущества. Необычно видеть в произведении древнегреческого трагика прямые обвинения, пускай и высказанные от лица Прометея, посмевшего дать людям знания и выведя их из пещер. За это пришлось титану принять наказание от Зевса, желавшего построить мир заново. Как после таких откровений вообще уважительно относиться к богам? Зачем им поклоняться и молиться? Они сильнее человека — и правят по праву сильных. Неспроста под пером Эсхила Прометей предсказывает грядущее падение олимпийских богов.

И древние греки умели разумно смотреть на мир, не ограничиваясь однобоким восприятием реальности.

Автор: Константин Трунин

» Read more

Софокл — Трагедии (V век до н.э.)

Софокл Трагедии

Софокл — представитель талантливых драматургов Древней Греции, чьи сочинения смогли пережить время и стать достоянием потомков. Имея ряд ограничений, Софокл создавал поистине трагические произведения для ежегодно проводимых в Афинах представлений. Он никогда не оставлял зрителей равнодушными, предлагая им ладно выстроенную композицию, где разрозненные сцены сливаются в одну понятную историю, раскрывающуюся через чью-то смерть. Семь трагедий доступны читателю и в наши дни: Царь Эдип, Эпип в Колоне, Антигона, Трахинянки, Аякс, Филоктет, Электра.

Не стоит думать, будто Софокл создавал самобытные истории, полностью их придумывая. Он, как и другие древнегреческие поэты, опирался на мифологическое наследие, черпая из него нужные ему исходные данные для построения сюжета. Порой оказывалось так, что одна история доступна в разных интерпретациях, поскольку свою руку к пониманию некогда происходившего прикладывали многие драматурги, в том числе и Софокл.

По накалу страстей и продуманности сюжета была и останется лучшей трагедия «Царь Эдип». Хорошо знакомый читателю миф о человеке, убившем отца, чтобы жениться на собственной матери, представлен иначе, нежели читатель привык его воспринимать, дотоле опираясь на слухи, а не на истории оригинального происхождения. У Софокла всё иначе, ведь не в том вина Эдипа, якобы убившего отца, а совершенно в ином, о чём он и сам не подозревал изначально, заботясь лишь о сохранности своей жизни, что должна оборваться, если верить пророчествам. Читателю всегда тяжело бороться с одолевающими его эмоциями, когда приходится взирать происходящее в трагедии действие. Воистину, прожить жизнь и остаться в памяти звеном, испорченной до твоего рождения цепи, — не самое приятное.

Описанные в «Царе Эдипе» события дали Софоклу дополнительную пищу для размышлений. Он взялся рассказать зрителю о дальнейшей судьбе царя, изгнанном за аморальный поступок. Благодаря данной трагедии, как и благодаря остальным произведениям Софокла, читатель понимает, насколько моральные устои древних греков были идеальны. Их нравы не имели ничего общего с теми, которые им после принесли римляне. Действующие лица в трагедиях Софокла думают об уважении современников, тяжко переносят осуждение и буквально выгорают, стоит произойти такому, отчего нет смысла продолжать жить.

«Эдип в Колоне» наполнен жалостью царя к себе, осознающим тяжесть существования детей, чей отец допустил кровосмесительную связь. Подобное положение драматурги Древней Греции трактовали по-разному. Чаще всего дети у Эдипа были не от связи с матерью. У Софокла же, для большей трагичности, детям суждено принять грехопадение родителя и нести на себе тень позора после его смерти. Отойдя от устойчивой композиции, Софокл был сосредоточен на передаче тяжёлого эмоционально состояния, способного довести человека до истощения. В той же манере им будет написана «Антигона», названная по имени главной героини: дочери Эдипа. Душевный упадок приводит её к наиболее адекватному осознанному исходу в духе трагедий Софокла.

Оставшиеся четыре трагедии связаны с событиями Троянской войны. Среди действующих лиц задействованы легендарные личности, вроде Одиссея, Геракла и Аякса. Пострадали под пером Софокла все, кроме Одиссея, хитроумно обводившего встречных вокруг пальца. Проследить чёткий сюжет удаётся только в «Филоктете»: автором поставлена цель, действующие лица к ней идут, прибегают к уловкам и нравственно страдают. Одиссею потребовался лук почившего Геракла, хранимый верным тому человеком, некогда лично же Одиссеем брошенным на необитаемом острове. Зритель заранее знал, что Троя в итоге падёт, но ему не были известны мелкие обстоятельства, за счёт которых драматурги и создавали интригу. Раздавленный обстоятельствами Филоктет будет предан, чтобы общее дело не пострадало. Трагедия для главного героя в этом произведении сложилась до описанных Софоклом событий, тогда как происходящее на сцене и последующее — скорее триумф человечности.

Софокл отыскал слова и для возвеличивания самоубийцы Аякса, славного воина периода войны с Троей, обстоятельства гибели которого трактуются по-разному. Для придания трагичности последнего отведённого Аяксу срока, Софокл вводит в повествование многажды прославившегося хитростью Одиссея. Исторически дело касалось обладания оружием погибшего Ахилла. Софокл наполнил текст содержательными нравственными страданиями, подведя зрителя к понимаю, вследствие чего Аякс погиб. Этот вариант событий имеет право на существование наравне с другими.

Опосредовано последствия Троянской войны описаны Софоклом в трагедиях «Трахинянки» и «Электра». В основном внимание зрителя отводится жене Геракла, ждущей возвращения мужа, а также сыну Агамемнона, бежавшего на чужбину из-за связанных с убийством отца обстоятельств. Читатель понимает — виновные должны быть наказаны. Виноват ли заслуженно или вершил правое дело — не имеет значения. За смерть требуется принять ответную кару. Может поэтому люди смертны? Получается, уход из жизни является отражением этой закономерности.

Геракл, спасший жену, убив при этом кентавра, должен был и сам погибнуть страшной смертью, испытывая жесточайшие муки. Право автора на собственную интерпретацию не обсуждается — Геракл принял то, что ему приписали. Не сразу зритель понял, к чему будет подводить повествование Софокл. Впрочем, Софокл часто сводил в могилу действующих лиц, поэтому не стоит удивляться, что от моральных страданий гибнут и другие участники действия, невольно совершившие поступок, повлекший чью-то смерть.

Иначе воспринимается «Электра». Софокл не до конца рассказывает эту историю. Возможно у неё есть продолжение, но о нём современный читатель не знает. Автор первоначально уделяет внимание Электре, сестре Ореста, чувствующей себя запертой в клетке. Она осознаёт проступок матери, приведший к гибели отца. Как на этот раз свершится месть? Софокл не стал изыскивать новых рецептов, осуществляя правосудие наиболее прямолинейным способом. Это не умаляет трагичности развернувшихся перед зрителем сцен.

Попрание морали приводит к содроганию, ужасу от произошедшего и, отчего-то, вызывает восхищение. Потому и нравятся людям трагедии — появляется возможность прикоснуться к порицаемым в обществе поступкам.

Автор: Константин Трунин

» Read more

Мольер «Тартюф, или Обманщик», «Мещанин во дворянстве» (1664-70)

Литературные произведения, вскрывающие язвы общества, не могут быть плохими, хоть как их пиши. Не так важно, каким образом содержание преподносится автором, если его слова заставят человека задуматься. Не скажешь, будто комедии Мольера могут поразить глубиной и продуманностью. Это не является их отличительной особенностью. Жан-Батист брал за основу конкретную ситуацию, придавая ей самую малость иносказательный смысл. Например, «Тартюф» повествует про аферистов, «Мещанин во дворянстве» тоже. Только сюжет первого произведения показывает злостного нарушителя спокойствия добропорядочных граждан, а сюжет второго — даёт возможность хитрецам добиться личного счастья, обманывая во благо.

Куда не глянешь, всюду человек стремится превзойти себе подобных, чаще всего нарушая правила приличия или преступая закон. Стоит подумать, да всё-таки причислить к числу древнейших профессий и обманщиков всех мастей, принявшихся выполнять свои обязанности много раньше всех остальных, даже тех, кто начал задумываться о необходимости хоть чем-то заняться — его перед этим уже успели обмануть. Представленный вниманию читателя Тартюф — достойный представитель из рода плутов. Его жизнь построена на постоянном вранье и поиске выгод. Он крутится ужом на сковороде, не боясь обжечься. Лесть — основное оружие Тартюфа. При этом он действует без выдумки, влияя лишь на единственное лицо, способное наконец-то поправить его шаткое финансовое положение. Все остальные действующие лица стараются переубедить заблуждающегося, прямо сообщая об уловках Тартюфа.

Обманутый обманываться рад — гласит кем-то сказанная мудрость. Как бы человек не воспринимал ситуацию, думая о личной выгоде, на его спине обязательно кто-то ездит. Хорошо, ежели ему об этом говорят, заставляя задуматься. Никогда нельзя отмахиваться от каких-либо слов, заново не переосмыслив ситуацию. Кажется, всё идёт по плану. Однако, по чьему именно плану всё идёт? В жизни всегда нужно исходить из принципа, что происходящее обязательно кому-то выгодно, причём, чаще всего, выгоду извлекает пострадавшая сторона. Парадоксально, но факт. Отчасти у Тартюфа это тоже так. Плут кажется несправедливо обижаемым, пока остальные из им понятных соображений, возводят на него хулу.

Мольер чересчур прямолинейно построил повествовательную линию, не скрывая истинных намерений Тартюфа. До последнего кажется, что его незаслуженно оскорбляют, принижая значение благородных порывов. К сожалению, в это верил и сам Мольер, не внеся в действие тайного смысла. Тартюф виноват и понесёт наказание. Впрочем, Мольер его обрёк на это изначально, представив в виде простака, решившего поживиться за счёт другого простака, не осознав, насколько остальные могут оказаться чуть умнее.

Гораздо насыщеннее событиями произведение «Мещанин во дворянстве». Будучи написанным по заказу французского короля, дабы обыграть оказию с визитом османского посла, Мольер дополнительно внёс в повествование наметившуюся тенденцию перехода мещан во дворянство. Безусловно, происходящее — фарс. Снова влиятельное действующее лицо напоминает человека, чьи умственные способности вызывают сомнение; им всякий крутит по своему усмотрению, включая автора, дабы под конец все оказались счастливы. Тут нужно задуматься, а стоит ли вообще обладать сообразительностью, если от неё обязательно случаются беды?

Мольер никуда не спешит. «Мещанин во дворянстве» — это прежде всего балет. Значит действующим лицам полагается часто заниматься чем-то, что позволит зрителю насладиться ещё и хореографией на сцене. Не имея возможности посетить постановку, но желая прочитать произведение Мольера, читатель вынужден мириться с сущими глупостями, вроде разучивания героями правильного произношения букв и прочих несуразностей, о которых с усмешкой словами персонажей говорит и сам автор. Коли всё в жизни так просто, то зачем совершать бесполезные действия? Хотя… читатель понимает — чем бы человек не занимался, это лишь способ скоротать время, поскольку польза — понятие эфемерное, заставляющее сомневаться в её необходимости.

Снова читатель сталкивается с обманом, ещё не понимая его истинного размаха. Он будет приятно удивлён, стоит ситуации окончательно разрешиться. Как такое могло случиться, что ему пришлось оказаться в числе глупцов, поверивших автору? Дополнительный стимул в следующий раз не забываться и всегда быть готовым к подобному развитию сюжета.

Сказка — ложь: ещё одна общеизвестная истина. Нужно лишь вычленить намёк.

Автор: Константин Трунин

» Read more

1 18 19 20