Tag Archives: восток

Дмитрий Мережковский «Восточный миф» (1888)

Мережковский Стихотворения

Как жизнь прожить? К чему стремиться? Раз суждено со смертью примириться… Не дано вечно существовать, бренно бытие. Долгого существования не сможешь обрести нигде. Ежели так, зачем жить продолжать? Разве только в муках неизбежного ждать, либо уповать на сладость доступного тебе, если не живёшь в нищете. Подумал Дмитрий над этим, легенду на восточный мотив сочинив, представил, будто Гаутамы путь прошёл, Сиддхартхой побыв. Там — в неге дворцовых палат, где пребывать до скончания рад, обретал величие юноша голубых кровей, никогда не ценя каждый из дней, он упивался лаской ветров, вкушал меда — еду богов, пока не пришлось ему за стены дворца ступить, и понял юноша — иным ему отныне быть.

У каждого человека собственные двери в мир есть, но должен он себя внутри стен своего дома обресть. Для кого-то дом — палаты дворца, для иного — из нечистот гнильца. Не выглянешь в окно, не почувствуешь смрад, или тот запах, которому вне твоего дома кто рад. А если посмеешь выйти, впечатлений не сочтёшь, новым образом думать про бытие начнёшь. Так и сталось с юношей из дворцовых палат, вышел за стены — кругом старики лежат, всякий из них тяжко вздыхал, часу их смертному юнец кротко внимал. Понял юноша — люди умирают за стенами дворца… Почему же нет со смертью борца? Отчего не берутся люди защищать человека от доли последнего часа? Где сокрыта драгоценная неупиваемая чаша? Объяснили юноше — смерть не дано преодолеть, нужно её неизбежность принимать уметь.

Опечалился юноша, Дмитрий на семь дней в стены дворца его определил. Какими думами эти дни юнец не жил… Думал о многом, жизнь бесполезной считая. Зачем существовать, последнего часа ожидая? Ни к чему увеселения… плоть зачахнет пусть. Одолевала юношу неослабевающая грусть.

И вот вышел юнец за стены дворца снова, хотя бы тело его оставалось здорово. Старость неизбежна, попробуй дожить, несгибаемым оставаясь быть. Но встретил юноша человека, в болезни страдальца. Чем болел? Мало ли чем, хоть не было бы пальца. О бренности тела узнал тогда юнец, ещё печальнее брёл он во дворец. Совсем ослаб в думах за следующие семь дней, мысленно прощаясь с бренной оболочкой своей.

Как быть? Куда бежать? Ведь невозможно бытие принять. Зачем такое человеку существование? Порождён, дабы претерпевать страдание? Нужно понять, кто бы объяснил, пока юнец руки от горя на себя не наложил. И случилось должное, выйдя из дворца, встретил он бредущего мимо старика. Тот старик не печалился от горькой доли, не чувствовал босыми ногами жара земли и боли, не обращал внимание на несовершенство тела, его сущность словно летела. К старику юношу должен быть обратиться, наконец-то в правде жизни раствориться.

Сказал старик простое: не хочешь жить — помоги существовать другим, не веришь в долгую жизнь тела — продли жизнь тела иным. Нет в тебе радости — других развесели. Не имеешь неги — для других сладость найди. Положи существо своё на алтарь, будь для каждого в бренном мире за ларь, из тебя должны люди черпать, обязаны собой твою жизнь продолжать. Тем и живи, не задаваясь вопросами сути бытия, существуй обыденно — окружающих любя.

Разве не красивую сказку Дмитрий поведал? Читатель мудрости довольно отведал, испил приятной влаги изрядно. Как иначе, получилось у Дмитрия складно. Ему бы и далее так повествовать, но лира тише начинала звучать.

Автор: Константин Трунин

» Read more

Фаддей Булгарин — Восточные повести и рассказы 1822-26

Булгарин Восточные повести и рассказы

Тема Востока не одна из основных в литературных опытах Булгарина тех лет, но составила некоторую часть его творчества. Более, пусть и опосредованно, представленная «Философским камнем», она нашла воплощение в следующих произведениях: Милость и правосудие, Раздел наследства, Закон и совесть, Искатели клада, Правосудие и заслуга, Фонтан милости, Человек и мысль. Некоторым из них Булгарин присвоил подзаголовок сказки, чему-то дал именование аполога, подразумевая тем подобие притчи. Смысловое содержание — мудрость, должная быть понятной каждому, кто способен здраво рассуждать. Неизменной характерной особенностью является убеждение в необходимости призывать людей жить в согласии друг с другом, помогая нуждающимся и не отказываясь принять, когда решают помочь уже тебе.

Всех сюжетов пересказывать не требуется. Достаточно остановиться на сказании «Раздел наследства», поименованное самим Булгариным повестью, хотя следовало указать на поучительность, определив произведение хотя бы тем же апологом. Впрочем, к таким подзаголовкам Булгарин подойдёт только в 1826 году, а «Раздел наследства» написан за три года до того. Сказочность действия удаётся установить сразу, поскольку действие будет касаться смерти добродетельного человека, поставившего сыновей перед выбором — овладеть богатством, положением и возможностями, либо влачить худое положение на грани бедности.

Требовалось показать настоящий восточный колорит. Восток богат на возможности, отчего читатель не станет ничему удивляться. Неважно, каким образом добродетельный человек вообще добился всего того, чем собрался делиться. То придётся оставить в качестве необходимого условия для последующего рассказа. Оказалось, что умирающий владел большим состоянием, ему обязан был оказать услугу повелитель государства, и он имел тяжбу, в результате которой должен был вот-вот получить солидный барыш. Вполне очевидно, всё это достанется старшим братьям, весьма довольным, ведь один стал — богат, второй — женился на родственнице правителя, а третьему нужно лишь довести тяжбу до конца.

Что же досталось самому младшему брату? Он согласился принять скромный дом, малый надел и небольшое количество скота, за чем ему предстояло следить, так как выгод то ему не принесёт, позволит лишь самостоятельно заботиться о пропитании, извлекая доступное из имеющегося собственными руками. И в чём тогда мораль повествования? Этому Булгарин место отвёл под окончание рассказа. Странно, если читатель ещё не догадался, какой разор грозит старшим братьям, ведь на любое богатство или положение в обществе всегда найдутся желающие, тогда как до бедноты дела обычно вообще никому нет. Собственно, получившие лучшее из возможного, не обладая хваткой сохранить доставшееся им даром, братья окажутся в невыгодном положении и лишатся отцовского наследия. Один путь им предстоит — пойти виниться перед младшим братом, у которого хоть и будет тесно, зато все найдут кров и пищу, став наравне с некогда приниженным ими.

Несмотря на привязку к теме Востока, «Раздел наследства» должен служить поучением для читателя — указывать, что не надо браться за дело, которое тебе не по силам. Вполне приятно получить богатство, однако нужно уметь таковым распоряжаться. Получив большую сумму денег или иной шанс, разумно распорядиться этим не сможешь, не имея к тому ни природных дарований, ни хватки. Поэтому надо придти к выводу, что не следует на чужое разевать роток, покуда сам откусить по желаемому размеру кусок не смог.

Касательно остальных восточных повестей и рассказов Булгарина, они не менее поучительны, хотя и не более содержательны, писались от случая к случаю, а за один только 1826 год опубликовано сразу четыре из них.

Автор: Константин Трунин

» Read more

Фёдор Эмин «Краткое описание древнейшего и новейшего состояния Оттоманской Порты» (1769)

Эмин Краткое описание древнейшего и новейшего состояния Оттоманской Порты

Начавшаяся в 1768 году очередная русско-турецкая война, первая при владычестве Екатерины Великой, побудила государыню лично обратиться к Фёдору Эмину, как к человеку — некогда служившему в числе янычар, дабы он поведал российским подданным, с каким противником им предстоит сражаться. Фёдор вскорости выпустил в свет монографию, ставшую достоянием общественности. Он упомянул всё, что посчитал нужным, начиная от древнейших времён и заканчивая современным для него положением Турции, не упустив такие важные моменты, вроде отношения турков к религии и внутреннего устройства Оттоманской Порты.

Откуда пошли турки? Ныне считается, что они выходцы с Алтая, в ходе постоянных миграций дошедших до Малой Азии. У Эмина были и иные точки зрения, но за точность он не ручался. По первой версии турки происходили от татар, обитавших близ Кавказа. По другой — потомки парфян, когда-то державших под контролем древних персов. Есть и довольно типичное для второй половины XVIII века предположение — турки являлись частью скифов. Эмин даже нашёл в языке евреев значение для слова «тюрк», означающее скитание. Только турки не называют себя тюрками — для них это сродни оскорблению, тогда как предпочитают прозываться мусульманами, то есть правоверными.

Что есть Оттоманская Порта? Это крупнейшее со времён Римской империи государство — широко раскинувшееся от Балкан и африканского побережья Атлантики до Индийского океана. Кто её населяет? Величавые и гордые турки, никогда не склоняющиеся к проявлению подлости, которые не испытывают робости перед смертью. Дабы объяснить подобное, Фёдор рассказал о возникновении ислама, начав с путешествия Магомета в Египет в качестве помощника купца, где будущий основатель будущей мировой религии общался с монахом Сергием. Эмин вполне склонен считать, что текст Алкорана записывал непосредственно Сергий (по крайней мере так считают европейцы). За объяснение даётся то утверждение, что Алкоран написан настолько высоким языком, который не каждый араб способен уразуметь. В дальнейшем путь Магомета — это следование насильственному распространению мусульманства, что частично объясняет бесстрашие турков перед смертью на войне.

По большей части туркам нечего терять. Мусульманство позволяет иметь великое количество жён. Однако, Эмин здраво рассудил, ежели один турок может позволить себе содержать пятьдесят жён, то пятьдесят других турков не смогут обеспечить ни одной жены. Поэтому проще умереть в бою, зная об обязательной посмертной жизни в раю, причём в окружении неисчислимого количества женщин, сколько бы они не пожелали.

Рассказывая про устройство турецкого государства, Эмин снизошёл от султана до дервишей. Причём посчитал обязательным упомянуть особый тип дервиша, называемый им узбеками, самых из них противных и злобных. Фёдор прямо сообщил, что узбеки ходят босыми и без головного убора, носят за пазухой змею без жала, а ночью учиняют грабежи и разбои.

Если говорить о военном устройстве, тогда следует особенно ему подивиться. В мирное время турецкое войско разбредается по стране и занимается мирскими делами. Но стоит случиться войне, все обязываются явиться для исполнения прямых обязанностей. При этом нужно отметить, особого уважения у султана перед военными нет. Он может задерживать им жалованье неопределённо долго. На памяти Фёдора есть момент, случившийся в годы его янычарской службы в Боснии в 1752 году. Жалованье выдавали с задержкой — за 1748 год. Особенностью является и то обстоятельство, согласно которому выплаты производятся не деньгами, а в виде надписей на бумажках. Чаще жалованье выплачивается непосредственно перед войной, так как турок обязан вооружаться за собственные средства. Обмундирование, оружие и коня ему никто выдавать не будет.

Описывал Фёдор и другие особенности Оттоманской Порты, с которыми читатель может всегда ознакомиться самостоятельно.

Автор: Константин Трунин

» Read more

Фёдор Эмин «Непостоянная фортуна, или Похождение Мирамонда» (1763)

Эмин Непостоянная фортуна

Обстоятельства жизни Фёдора Эмина до прибытия в Россию неизвестны. Кто он, представившийся русскому послу в Лондоне подданным Турции? Того нам никогда не узнать. Зато по оставленному им литературному наследию удаётся проследить высокую эрудированность, бывшую ему присущей. А ежели обратиться к произведению «Непостоянная фортуна», так и вовсе допустимо принять описанное на его страницах за историю самого Эмина, если и не в части похождения Мирамонда, то касательно одного из действующих лиц точно. Действие начинается в Турции, дабы через европейские города и страны пришло осознание необходимости принять православную веру.

Мирамонд — сын влиятельного отца, отправился по морю в путешествие. Он желал посетить Тунис. В пути корабль попал в бурю — был разбит. Осталось взывать к небесам, дабы только в помощи Всевышнего обрести право на продолжение жизни. На беду, ибо фортуна — вещь непостоянная, Мирамонд оказался спасён мальтийцами, тут же бросившими в заточение, ожидая получения выкупа. Вроде бы повезло, однако из Турции пришло известие — всё его семейство попало в опалу, им отрубили головы. Тут бы впасть в уныние, только Эмин планировал написать три части похождения, для чего он раз за разом будет изыскивать неприятности и удачи, чередуя их так, чтобы читатель не успел заскучать.

На страницах разворачивается политическая жизнь Европы середины XVIII века. Противные христианам мальтийцы приравнены к настолько же противным магометанам алжирцам. На севере Средиземного моря процветают венецианцы, то и дело вступающие в вооружённое сопротивление туркам. Англия, несмотря на удалённость, стремится влиять на ситуацию в регионе, отчего Мирамонду придётся столкнуться с новой чередой неприятностей. Однако, из-за кого случается страдать, туда главный герой произведения и будет стремится попасть. Ему суждено оказаться не только в стане Мамлюков, пережив любовные испытания, он же обязательно доберётся до Туманного Альбиона, причём выдавая себя за англичанина.

Знакомясь с книгами Эмина, обязательно приходишь к выводу — не те произведения изучаются подрастающим поколением. Молодым людям нужно прививать интерес к знаниям с помощью приключенческой литературы. Понятно, её пик придётся на рубеж XIX и XX века. Но и XVIII век в том нисколько не уступает. Главное знать к какому тексту обращаться. К сожалению, Фёдор Эмин оказался вычеркнут из того наследия, с которым принято в обязательном порядке знакомиться. Вполне допустимо сказать, как плохо поддаётся пониманию поэзия древних греков, ничем не превосходящая труды отечественных читателю авторов. Собственно, Фёдор Эмин писал так, что разбираться в политике и географии Европы XVIII века станет чрезмерно просто.

«Непостоянная фортуна» охватывает земли мусульман и христиан. Главный герой посещает многие места, либо слушает рассказы других, бывших там, где ему бывать не приходилось. Помимо Турции и севера Африки, предстоит побывать в Испании и Португалии. Коснётся Эмин и Франции с Польшей. Даже будет упомянута Российская Империя, чей интерес к событиям на южных границах обретал до того невиданную мощь. Конфликт интересов между империями россов и османов рос, обязанный вылиться в затяжные непрекращающиеся войны. И тут Эмин оказался как нельзя кстати, способный рассказать достаточное количество полезных сведений. К тому же надо учитывать и тот факт, что он несколько лет прослужил среди янычаров.

Конечно, личность Фёдора — загадочна. В те же янычары просто так не попадали. А турков в их рядах и вовсе быть не должно. Эмин мог быть поляком, а мог быть всё-таки и турком, о чём остаётся лишь гадать. Во всяком случае, «Приключение Мирамонда» не должно оставить читателя равнодушным к судьбе этого незаурядного писателя.

Автор: Константин Трунин

» Read more

Халед Хоссейни «Тысяча сияющих солнц» (2007)

Хоссейни Тысяча сияющих солнц

Дабы лучше понять жизнь, надо своими глазами посмотреть на окружающую действительность. И тогда окажется, что всё далеко не так, как о том принято думать. Халед Хоссейни прежде негативно отзывался о режиме советской власти в Афганистане, имея о ней представление сугубо со слов американской прессы. Но вот им написан «Бегущий за ветром», Хоссейни получил возможность побывать в родившей его стране. И что он узнал? Отнюдь! Оказалось, советский режим правления позволил афганцам почувствовать свободу от предрассудков, отказавшись от всего, что связывало по рукам и ногам. Но вот власть советов пала. Кто пришёл вместо них? Сперва моджахеды, затем талибы. Небывалое насилие посетило Афганистан, не знавшего подобного унижения никогда прежде. Процветающий Афганистан уподобился Камбодже, поедавшей себя точно тем же автогеноцидом. Пусть красные кхмеры выдавали себя за социалистов, тем на собственный лад творя безумие. Пришедшая к афганцам язва начала разъедать их разум, порождая чудовищные изменения в общественной жизни. Обо всём этом узнал Халед, стоило ему встретиться с реалиями Афганистана лично, заново осмыслив судьбу проживающих и проживавших на его территории народов.

Не надо ничего придумывать. Достаточно лишь ознакомиться с рассказами свидетелей. Мало ли имеется примеров, сообщающих о горькой человеческой доле? Хоссейни взял в качестве примера несколько семейств, воссоздав на основе их жизни цепочку событий, охватив тем самым историю Афганистана от последнего короля до прямого вмешательства американцев. И получилось у Халеда протяжённое повествование, где основные ужасы коснулись женской доли, обречённой оказаться на последней из доступных ролей. Только при социализме женщины Афганистана обрели право на выражение личного мнения, могли получить образование и устроиться на работу. Тогда как в последующем ничего подобного им никто не давал.

Беда афганцев — в них самих. Они не способны преодолеть доставшееся им в наследство мировосприятие. Они погружены в заботы, от которых следовало избавляться при первой на то возможности. Усугубляет быт афганцев и исповедуемая ими религия. Точнее не сама религия, а её трактование. Прежде над человеком должен властвовать разум, чего по произведению Хоссейни заметить не удаётся. Халед показывал так, чтобы читатель бесконечно возмущался им описываемым. В какой-то момент обязательно возникнет недоверие. Уж ежели всё настолько было плохо, то как афганцы до сих пор не самоистребились, всё-таки продолжая существовать и поныне? Это объясняется стремлением ряда писателей к излишней драматизации, полностью отказываясь видеть происходящее в самую чуточку лучшем свете.

Что остаётся? Как нужно поступать? Смогут ли афганцы сами ответить на эти вопросы? Если Хоссейни не приукрашивал, говорил существенно важные вещи, тогда необходимо задуматься, как всё-таки нужно жить, каких устремлений придерживаться. Конечно, всякое общество имеет право на существование, покуда находятся его приверженцы. Отказывать в том праве никому нельзя. Должна быть единственная оговорка. Она гласит: когда хочешь жить по своим правилам, тогда позволь другим жить по правилам, которые по нраву окажутся им. Такое получится когда-нибудь осуществить? Ответить можно положительно, но с той же единственной оговоркой, означающей развязывание войны между всяким, чьё мнение не может сойтись.

Хоссейни отмечает благость пришествия американцев в Афганистан. Наконец-то афганцы заживут достойной их существования жизнью. Но понимает ли Халед, как велики противоречия, не скоро способные утихнуть? Ведь будут среди афганцев рождаться люди с иным мышлением, считающие противным жить по американским нормам поведения. И тогда будет новый виток конфликта. К сожалению, с противоречиями быстро сладить нельзя, для этого нужны решительные меры. Однако, спешка скорее даст отрицательный результат. Как не удержался социализм, так может не удержаться и любой другой режим.

Автор: Константин Трунин

» Read more

Саади «Гулистан. Глава VIII» (1258)

Саади Гулистан

«О правилах общения» Саади сказать захотел, но говорил обо всём, о чём прежде сообщить не успел. Последняя глава в саду из роз, по которому мудрец мудрость пронёс. Тут есть такое, отчего сложенных строчек не сможешь понять, Саади перестанешь совсем доверять. Разве дело, если призывает мудрец к войне, методом разговоров найдя уязвимости во вражьей броне? А всё дело в том, что Саади мудрость веков понимал: из воронья песни соловья понимать никто так и не стал. Так чего впустую продолжать разговор? Ничего не изменится, потому как призыв к справедливости — вздор.

Какая власть? О том пусть не болит голова. Власть есть власть — такая будет всегда. Хоть говори, что мудрец для власти необходим, о такой мысли мудрецам приятно думать самим. Они не желают копить знания, найти применение им желают, только куда это нести мудрецы никогда не знали и ныне не знают. Проще дать людям мудрость, вскоре о ней забыв, пока не найдётся человек, внимание к ней проявив. Да где его сыскать? Не находится он. Потому мудрость теряется до той поры, когда снова её не найдём.

Есть мудрость такая, гласит она: кто миром владеет — тому будет мала планета Земля. Захочет он больше, только где это взять? Ежели у человека нет ничего, ему потребуется ещё меньше того. В устремлениях человека бытия проблема сокрыта, погрязает такой человек в окружении однотипного быта. Погряз и мудрец, мудростью поделиться желающий, во внутреннем богатстве постоянно утопающий. Ему бы действовать, показав тем пример, но не способен он на принятие потребных мер. За разговорами проходят дни, ничего не меняя по существу. Но дай власть ему в руки, и не будет нужды вспоминать былые мысли сему мудрецу.

Кто видит всё, кому известны тайны мира, тот молчит. От лица Бога всякий о том говорит. Кому неизвестно, кто полон задора, орёт громче всех. Для него в громкости речей кроется главный успех. Не подходи к говорящему, обойди стороной, рядом с молчащим свидетелем происходящего стой, он может и не скажет, сославшись на бесполезность бесед, тем подсказывая способ избежать сваливающихся на человека бед. И действительно, кому милее дверной скрип, кто к этому скрипу привык, не пытаясь наладить дверного механизма ход, тот многое понять в этой жизни смог. Кому мешает скрип двери, кто мир обмазанным елеем видит, тот не понимает происходящего и всех он ненавидит. Потому призывает Саади, дабы Бог смилостивился к людям злым, обделённым чувством самым важным и самым простым. Им нужна доброта, которой у добрых людей с излишком, редко вспоминающих о Боге, и то стоном еле слышном.

Сад из роз — Гулистан — разбитый в пустыне средь камней. Его видеть на своём пути желает много людей. Они представляют его красоту и протягивают руки, желая прикоснуться к лучшему, что в жизни бывает. Но не думают они, мало кто из них истину знает. Зачем тянуться к красоте, зная о приносимой ею боли? От шипов красивых роз прольётся много крови. Не бывалого такого, чтобы благополучие достигалось мирным путём, такого не бывает — о таком редко прочтём. Хочется лучшей доли — меч и стрелы готовить к бою придётся, через горе людское пробиваться придётся. Таков путь к Гулистану, иной дороги к нему нет. Нравится путнику такой ответ?

Автор: Константин Трунин

» Read more

Саади «Гулистан. Главы V-VII» (1258)

Саади Гулистан

Любовь сложна — она опасна: дарует горе, тем ужасна. Тот краткий миг, дающий счастье, похожий чем-то на ненастье, в потоке слёз и ожиданий, источник будущих страданий, он сам — причина сожалений, каких не ведай впечатлений. Кто полюбил, тому покой забыть придётся, ему рабом страстей быть остаётся. Стеною быв, чью крепость не пробил никто, податливым стал как решето. И так во всём, куда не укажи рукой, ведь даже тень утихомирит зной, раб овладеет думой властелина, родители лишатся сына, вдруг станет непокорной дочь, и даже солнце уйдёт с неба прочь. Такие мысли Саади имел, когда «О любви и молодости» сказать он захотел.

В чём радость человека, если стал любить? Зачем ему о том кому-то говорить? Пусть мается душа в тоске, не ведая ответа, так хотя бы гордость не будет задета. Прав Саади, видя опасность любовного чувства, пробуждающего никому не нужные буйства. Хоть имей покорную наложницу, во всём на неё опираясь, но скажи о любви к ней, и многое о любимой узнаешь. Некогда верная, более верной не будет, она о верности быстро забудет. Покорность уйдёт, будто уже не раба, станет вести себя как госпожа. Некогда глину месила, судьбу проклиная, теперь клясть господина начнёт, уже его проклиная. Но как жить без любви, никого не любя? Прежде познай, чего делать нельзя. Когда познаешь, люби и не позволяй любви бытие разрушать, дабы после оправданий разбившихся ожиданий не искать.

Греха хватает — люди грешат. Страстью плотской всякий бывает объят. Любить можно, и в любви порою находят многие зло, когда вразрез с ценностями обществ твоё чувство пошло. Нужно ли поддаваться греху, слабостью сей жизнь разрушая свою? Будь хоть судьёй, хоть самим властелином, законом все люди связаны единым. Оставь любовь, если лучше о любви мечтать: приятнее всегда в мечтах обладать. И не будет проблем, и не станут над тобой смеяться, нет причин из-за любви унижаться.

Есть истина, гласит она: не пытайся измениться никогда. Ты красив — потянутся к тебе. Красы лишён — симпатий не найдёшь нигде. Ты молод — принимай внимание людей. А если стар — против природы идти не смей. Чтобы никто о сих мудрых словах не забывал, «О старости и слабости» Саади к тому рассказал. Понятно должно быть — в руках красавицы и роза приятна, а дай розу уроду — и она будет ужасна. Если нос отвис — толк его понимать? И седой волос чернить — на старость свою указать. Всему место есть, возраст каждому определённый дан, хоть и не желает человек принимать сей обман. Тянутся старые к молодым, и о любви говорят… не по этой ли причине они по ночам плохо спят? Время прошло, и это надо знать, сожалеть приходится, горечь нужно унять.

«О влиянии воспитания» ещё поведал Саади, высказав мысли свои. Разве не прав он, про пса говоря, сколько не мой в реке его, не отстанет от шкуры земля? И сколько в Мекку осла не отправляй, о возвышенном размышляя, вернётся ослом, человека не напоминая. А если в неге растить сыновей, от тягот жизни потом отгородить их сумей. Помнит ведь каждый, каково древо зимой: голое оно — это усвой. Не так тяжело понять мысли такие, советы Саади довольно простые: верь тем, кто знает дело, кто смотрит на жизнь смело, кто стремится к лучшему в жизни своей, кто сторонится для души пагубных затей. И если неуча ничему не научить, то всегда можно в проступках его укорить. Человек — не зверь, всё равно поймёт, к чему ему стремиться. Допустим, мудростью Саади в очередной раз насладиться.

Автор: Константин Трунин

» Read more

Саади «Гулистан. Главы III-IV» (1258)

Саади Гулистан

От жизни много не проси, тогда поймёшь ты Саади. Кто голодает и стенает о еде, тому и жить в постоянной нужде. Кто рот открывает для разговоров часто, должен понимать, насколько произношение слов опасно. Потому «О преимуществах довольства малым» Саади рассказал, совет «О преимуществах молчания» он всем встречным дал. Правы ли мысли мудреца? Постарайтесь разобраться. Не мог умудрённый жизнью человек ошибаться.

Нет у человека ничего, он гол и нищ, не появится на теле его даже прыщ. Не умрёт он в годину неурожая, привыкший жить, постоянно голодая. Ему хватает сто дирхем на еду от утра до заката, более не ест, и не стал бы есть, будь у него хотя бы крупица злата. Не дервиш бедняк, не стремится к богатству человек сей, он Саади верен, знает, так поступать будет верней. И прав он до той поры, покуда не случится надобности сыто жить, тогда о бедствиях своих он наконец-то сможет забыть. И что же станет с таким человеком, богатства сыскавшего и чинов? Позором он станет для породивших его тело отцов. Уж лучше держаться и не позволять излишек, чем взять многое и стать объектом для шишек. Отказавшись от малой нужды, возымев нужду большую, пожнёт он вскоре судьбу свою роковую. Потому не помнит о нищих, кто нищим прежде был, сдерживать в узде желания пыл такого человека остыл, ибо усиливается распоряжений гнёт, ведь известно — сытый голодного никогда не поймёт.

Человек в нужде, он молчит и не говорит о том никому, в беде предстоит ему жить одному. Зачем протягивать руку, к жалости взывая, раз произошло — судьба твоя значит такая. Тебе помогут, не все люди черствы, только станешь выделяться ты из толпы. В твоей горести найдут причину, объяснив беду, случившуюся с тобой, каждому известно, не бывает у человека судьбы иной. Милостив Бог, не пошлёт он испытание просто так, а ежели послал, нужно осмыслить свыше дарованный знак. Но не о том Саади сообщал, он рот закрытым держать уверял. Пусть случилось, зачем говорить, тяжело, но придётся с этим продолжать жить. Не в том нужда, будто нечего съесть, не о том приходит от божьих посланников весть. Нужно молча принимать и смириться с волей небес, Бог дарует страдания, никак не дьявола бес.

За зубами держать язык — совет таков мудреца, не лишиться тогда чести, и не лишиться лица. Коли тайна — храни, никому не сообщая, ежели скажешь, голову от нетерпения теряя, готовься встретить укор и пожать посеянный урожай. Не лишена сия мудрость смысла — это усвой, это ты знай. Не потребуется доказывать и объяснять, кару придётся принять. Суров Саади, но не лишился речи он, чему свидетелем является каждый, кому текст «Гулистана» знаком.

Смирение — лучшая доблесть людей, знающих, не наступит лучше нынешних дней. Кто верит правителям, обманывается тот, не для того власти нужен народ. Дабы зарабатывал люд, нёс деньги в казну, рожал сыновей, отправлял воевать за страну. Вот для этого люди правителям, а не для жизни в счастье, неге и радостных днях, так думает власть, дающая возможность существовать на бобах. Сопротивляться? Смысла нет для того. Почему? Ставший выше забудет про всё. Снова у бедного от голода продолжит пухнуть живот. К сожалению, кто о нуждающихся заботится — тот долго не живёт.

Автор: Константин Трунин

» Read more

Саади «Гулистан. Глава II» (1258)

Саади Гулистан

Не живут розы среди голой земли, даже красивым цветам не обойтись без окружающей их великолепие травы. Те розы — шахи, трава же — дервиши, что ниже всех стоят. Как рады величию шахи, так собственной бедности дервиш рад. Пусть шахи сворачивают с опасного пути, но уступчивого дервиша нам не найти. Не станет дервиш уходить, идти прямо продолжая, ни на что надежд никогда обрести не желая. «О нравах дервишей» Саади рассказал, таких людей он всюду искал.

Не имеет дервиш имущества, нищий он, ветхая лачуга — редкий его дом. Не держится дервиш за жизнь, предпочитая путь, обретает в дороге опыт, умом может пред каждым встречным блеснуть. На нём рубище, с дырою карман, в нём не заметишь полезного, скорее прогонишь к чертям. Но божий человек, мудрость востока — только не о том у дервиша забота. Он просит милостыню, радуясь хлеба ломтю, никогда не сетуя на горькую судьбу свою. Он стал бродягой из-за убеждений, в том от мира суеты покой найдя, полный уверенности — поступил он таким образом не зря.

У Саади есть истории о бедности людей, не дервиши они, но Саади то было видней. Он мог рассказать о бедном человеке, в чей дом забрался вор, но брать там нечего, что для хозяина позор. Имелся коврик, вот его и пришлось вору отдать, благо того не пришлось в том убеждать. Взял вор ковёр и ушёл, зато хозяин словно богатство обрёл. Душа наполнилась надеждой на лучший исход, ведь счастлив в жизни тот, кто лучшего не ждёт. Тем спокойнее окажется сон, чем меньше желаний вмещает он. Пусть другие переполняются богатствами и вкушают сласти, их-то и коснутся вскоре напасти. Ковёр отдан вору, значит быть другому добру, пусть без ковра, но счастливым проснётся человек поутру.

Уповать на милость Бога зачем? Бог всегда рядом. Вот только он рядом с кем? Не с тем, кто живёт в нужде, не думая о нужде своей, не бывать Богу среди обращающихся за помощью к нему людей. Бог приходит, и приходит редко он, а если приходит, то от молнии загорится твой дом, от грома рухнут стены и не останется ничего, потому гораздо легче жить без всего. Не станет дервиш к Богу обращаться без весомых причин, ясно всякому, как просьб не терпит господин. Того причина не в пренебрежении господ, мало кто из людей смотрит под ноги, когда смотрит вперёд. Не смотрит и Бог на нужды обращающихся к нему, идущий путём, ему известным одному. В редкий момент он посмотрит вниз, повергнет обращающихся к нему ниц. Потому дервиш с Богом в душе, но без Бога живёт, никогда не отвлекает Властелина от более важных к решению забот.

Порою дервиши крадут, когда ковёр нужен уже им. Крадут не у врагов, тем он нужен самим. Крадут дервиши ковры у друзей — по причине простой, дабы со злом не приняли они поступок такой. И другие пусть крадут у своих — по простой причине, лучше раздор в доме, чем с врагами на чужбине. В доме своём сумеешь к согласию придти, в чужом доме за воровство скорее лишишься руки. Мудрость простая, но лучше не воровать, но если в том есть нужда, нужно сказанное Саади постараться понять. Если уж дервиш способен украсть у друга ковёр, то не стоит принимать это за вздор.

На кого возложить надежды? Дервиши изредка крадут. Зато сии мужи не лукавят, если их с краденным найдут. Скажет дервиш, зачем ковёр ему, сославшись на осла, который приходит к цели, опередив полёт жеребца. Пусть в оковы закуют, если виноват, он с друзьями готов отправиться в ад. Не пойдёт он с врагами в рай, освободи из под стражи его, ценней дружбы он не знает ничего.

Автор: Константин Трунин

» Read more

Саади «Гулистан. Глава I» (1258)

Саади Гулистан

Осень гнетёт, но осень пройдёт. Лето придёт, душа расцветёт. С «Гулистаном» Саади пора отправляться в новый поход. Дать каждому всё то, чего осуществления человек ждёт. Отбросив печали, ибо хандра — путь назад. Путь вперёд — радость, ею мир будет объят. Восемь книг следует с собой захватить, их содержание следует неспешно изучить. И вот дорога пред людьми, по ней путник бредёт, первым правду жизни правитель среди ему равных обретёт. В первой книге «О жизни царей» Саади рассказывать взялся, дабы всякий государь с иллюзиями об угнетении подданных расстался.

Легчайшая задача к смерти человека приговорить, ещё легче задачу эту в жизнь претворить. Приказать палачу, слетит голова с плеч, топор поднимается над шеей или меч. Захочет ли сам человек дожидаться очереди покинуть мир? Согласен ли он с тем, чем озабочен отдавший приказание эмир? Разве не встанет на борьбу, оружие угнетателя против не подняв? Не осуждённый, другой против кровь проливающего эмира встав, за ним последует народ, поднимет заточенный злобой меч, тогда полетит голова правителя с плеч. И нет важности, на циновке или троне ты сидел, обрести смерть — любого человека удел.

А если не станет народ бунтовать, если не станет голову эмиру отрубать? Тогда покинут страну, без людей останется она, падёт власть правителя, ежели более никому не станет нужна. Никого не упросишь продолжить в государстве жить, лучше не тяготиться достижениями предков, их забыть. Уйти от жестокого тирана, пусть правит один. Долго ли продержится такой властелин? Придут враги, страну покорят, когда такое неизбежно, то и такому будешь рад.

Не так тяжело понять причину процветания и успеха стран, где человек полон богатства, делясь с другими богатством сам. Чем больше счастья вокруг, тем счастливее люди живут. И правитель среди них — пастырь Богом данный, восхваляемый жителями, в деяниях неизменно славный. Текут налоги в его казну, ибо щедрость — черта сытых людей, знающих, не минует их благосостояние до истечения дней. Много давая, больше соберёшь, а если народ голодает, голод и ты обретёшь.

Разве стоит слушать других, обирающих народ? Они говорят, чтобы брал, иначе богатство само не придёт. Но с кого брать, если люди бедны, если бедностью все от её края до края полны? Слушай таких, доверяй, слов тут сказанных лишь не забывай! Корыто разбитое впереди ждёт, вместо процветания будет дан разрухе почёт. И не стать богатым тебе, посредственный царь, обречённый сгореть. О том говорил Саади почти тысячу лет назад, заметь.

Закончатся резервы, лишится всего страна. Кому такая будет после нужна? Разве пойдёт с пустым желудком воин её защищать? Разве кому-то пожелается на защиту такого Отечества встать? Спадёт пелена, всему крах, былое величие вспомнится только во снах. Не вечно человеку былым достоянием хвалиться, со временем всему ценимому суждено забыться.

Помнить нужно и то, как помнит человек былые дни. Он забывает добро делавших, но помнит — чьи поступки были предкам его злы. Лучше оказаться в забвении, нежели стать проклятием на устах, чьим именем поносить станут, вечно попирая тирана-правителя прах. Такой урок, какой нужно понять, если не желаешь с клеймом позора на том свете потомков встречать. Никто не знает, но разве легко от того, ежели имя твоё станет воплощать худшее человека естество?

Сколько не говори, полно невежд вокруг. Всякий надеется, повезёт ему именно вдруг. Порою случается так, даже клад находит дурак. Умный без клада останется, зато в жизни всё у него сгладится. Ничего не изменится всё равно, ибо годы идут, вместо добра продолжает твориться зло.

Автор: Константин Трунин

» Read more

1 2 3 6