trounin.ru

Годы идут, Буйда остаётся неизменен. Он пишет в том же стиле, ни в чём ему не изменяя. Тот же преобладающий надо всем абсурд. В чём же секрет успеха? Как издавна повелось в любом художественном ремесле, чем непонятнее, тем для более искушённых. То есть нужно видеть скрытые смыслы. И чем непонятнее, тем таких смыслов можно увидеть гораздо больше. Даже возникнут разногласия. Всякое кривое слово будет сразу же перечёркнуто обвинением в скудоумии. Тебе скажут о твоей неспособности понять прекрасное творение рук человеческих. Скажут, насколько отдалённым должно быть искусство от толкования скучного обывателя. Человеку полагается испытывать мучения. Он должен вникать. Для него не подразумевается лёгкой прогулки. И если у великих мастеров абсурда случаются вполне очевидные по простоте вещи, то при знакомстве с очередным трудом Юрия задаёшься вопросом: неужели вот оно, то самое, очевидное и понятное. Увы, «Дар речи» не такой.

Годы идут, Буйда становится менее экспрессивным. Уже нет вакханалии на страницах. Быть может его попросили убавить разудалость в использовании ряда образов, не побуждая читателя к ощущению тошноты. Пусть в действии появится труп. Никто не станет задумываться над наполнением сей человеческой оболочки, разбирать на составляющие части, подвергать экспериментам. Достаточно того, чтобы труп периодически упоминался. Он станет загадкой для читателя. Кто всё-таки убийца? И насколько следовало искать оправдания? И почему труп появился поздно? У Чернышевского всё случилось сразу, читатель был заинтригован. Спасибо, Юрий не назвал читающего дураком. Да и причём тут Чернышевский?

Годы идут, Буйда задумывается над цельностью сюжета. Не просто движение вперёд по прихоти необходимости наполнения строк, целенаправленное развитие событий. Суметь бы отделить одно от другого, потому как Юрий ушёл от прямого изложения, показывая события в разных временных промежутках, постоянно перескакивая от прошлого к будущему, после возвращаясь. В чём-то следовало остаться прежним. Читателю надо напрягаться, пока Юрию захотелось поразмыслить о чём-то другом. Почему тогда после написания нельзя было сложить фрагменты истории в прямой последовательности? Это искусство! Вам должно быть тяжело.

Годы идут, Буйда продолжает упрощать повествование. Но каким образом он сумел пленить современников? Нашедших в «Даре речи» нечто для них притягательное. Этаким образом ещё лет через десять Юрий заберёт главную литературную премию, хотя бы той же «Большой книги». Окажется, вполне можно написать очевидное, красиво его изложив, восхитив абсолютно всех. Почему-то думается, Буйда сумеет поразить воображение. Или это всё надуманно. Новое время потребовало отказаться от до того казавшегося необходимым. Стало нельзя сохранять тот стиль, который в ближайшее время запретят. Однажды законотворцы проснутся, запретив многое из литературных трудов, написанных благодаря имевшимся в предыдущие годы вольностям.

Году идут, Буйда пересматривает подход к литературному процессу. Не скажешь, будто «Дар речи» обладает хотя бы каплей понятности. Всё может свестись к случайности. Говорить увереннее не получится, надо быть постоянным читателем Юрия, изучать его творчество. Но на такой подвиг не каждый согласится пойти. Или спросить о том самого Юрия? Отчего-то кажется, его характер за прошедшие годы не смягчился. Интересно и другое, начал ли Буйда хранить свои труды? Неужели он продолжает творить, не оглядываясь на уже написанное?

Году идут, критик Юрия остаётся точно таким же созерцателем его творчества. И критик не знает, действительно ли Буйда остаётся неизменным. Но дар речи он имеет. Потому и говорит.

Автор: Константин Трунин

» Read more

Повествование не началось, а главный герой произведения уже помочился и облегчился. Это Буйда. Теперь он делится с читателем воспоминаниями. Вот сосёт холодные груди соседки. Вот вылизывает во всех местах девочку. Вот испражнения стекают по ляжкам. Вот убил собаку молотком. И далее в аналогичном духе. Если оставить подобные размышления Юрия, то получится книга о становлении скромного писателя, перед которым женщины ложились штабелями. Уж лучше бы Буйда с детства был развязным, нежели в зрелом возрасте начал уходить в отрыв с подростковыми фантазиями.

Тяжела оказалась жизнь Юрия. Видеть вокруг парад уродствующих — тяжёлое моральное испытание. Остаётся проявить к нему сочувствие, если столько разом навалилось на него одного. А может Буйда и не желал ничего другого замечать, либо описываемого им вовсе не было. Мало ли какие обстоятельства может воображение подкидывать разуму. Только как людям в глаза смотреть после таких откровений? Ладно бы ему довелось в двенадцать лет труп женщины увидеть, с которым он мог сделать всё, что захочет, но до окончания воспоминаний демонстрировать остановку на орально-анальной стадии развития кажется неправильным. Взрослого человека от малого ребёнка как раз то и отличает, что он должен понимать, к чему приведут его слова и действия.

Что же говорит Буйда о своём осознанном становлении? К писательству его подтолкнул гоголевский Ревизор. Он начал писать фантастические рассказы для журналов, где проводились соответствующие конкурсы. Фантастика его полностью удовлетворяла, пока не понял, что в Советском Союзе она идентична фиге в кармане, то есть ничего придумываемого никогда не произойдёт. Пробовался Юрий и на стихотворной ниве, стесняясь показывать результаты сочинений кому-либо. Опасения не были напрасными. Первая ознакомившаяся с ними женщина, к тому же учительница, сильно перевозбудилась и возжелала слиться с поэтом в единое целое. Интересно почитать бы было… Буйда честно сознался: вирши он сжёг сразу по свершении инцидента.

Юрий другого не скрывает. Он с молодых лет увлекался творчеством Кафки. Теперь можно понять, отчего такое стремление к абсурду. Остаётся сожалеть о неверном понимании трудов австро-венгерского писателя. Парадокс должен заключаться не в построении предложений, а в отказе от понимания происходящих в обществе процессов, ибо абсурд тогда принимает форму сюрреализма, который крайне трудно адаптировать к художественной литературе. Будь воля Буйды, ходить людям вывернутыми наизнанку, показывая богатство внутреннего содержимого.

После учёбы Юрий устроился в районную газету. Писать желаемое ему не давали, поскольку всё равно не будут печатать. Требовался определённый материал, показывающий рост самосознания, трудовые рекорды и страну на подходе к коммунизму. Неважно, если деревни спивались, хозяйства разваливались, а государство клонилось к закату. Буйда сразу взялся за колонку с письмами читателей, куда никто не писал, кроме него. Когда Юрию это надоело, рухнул Советский Союз, после чего началась другая жизнь, в произведении «Вор, шпион и убийца» не рассказанная.

Настала пора перевернуть последнюю страницу и закрыть книгу. Теперь понятно, как мировоззрение влияет на становление. Неважно, где ты родился и в каких условиях рос, ибо ты не мог появиться на свет в другом месте и расти при иных обстоятельствах. Быть тебе тем, кем ты в итоге станешь. В России Буйда — мастер сюрреализма и абсурда, в США он мог трудиться в жанре контркультура. Значение тут одно: сейчас у Юрия есть малые моральные препоны, будь иначе — отсутствовали бы и они.

Автор: Константин Трунин

» Read more

Почему Юрий Буйда не хранит тексты написанных им книг? Ответ может быть очевидным для читателя, успевшего ознакомиться с его творчеством. А если он оного представления не имеет, ему надо о том спросить Буйду лично. Этого можно и не делать, поскольку причина кажется очевидной, благо найти произведения Юрия не так трудно, было бы к тому желание. Непритязательный читатель или плодящий стереотипы рецензент скажут: Буйда написал в стиле магического реализма. И было бы оно так, будь на страницах хотя бы немного литературной магии. Но вместо этого каждое предложение кричит набором слов, лишённых возможности их логического осмысления.

Не имея желания говорить о содержании, читатель станет проводить аналогии между представленным Юрием и биографией примечательной советской актрисы. Находить параллели не требуется, ибо тогда это нужно делать в похожем на авторский стиль изложении. Если снизойти (или возвыситься) до такого, то не получится надеяться на адекватное восприятие стороннего человека. Нужно хорошо знать, о чём Буйда рассказывает, иначе не получится понять, какая связь между мухой, кровью, Христом, африканскими часами в стене, звонарём Февралём. Складывается только одно мнение: всё это пришлось к слову.

Не будем негативно воспринимать творчество Буйды. Оно заслуживает положительных откликов. Возможно, есть у Юрия такое, отчего закружится голова и захочется его похвалить. Пока же такого не наблюдается. Нет смысла говорить, как трудно творить доходчивым до читателя слогом, не опускаясь до бульварщины и подражания кинематографическим приёмам, поскольку то размягчает у читателя способность мыслить, готового проглатывать любую галиматью, не сообщающую ничего нового, лишь повторяя старые сюжеты на новый лад. В этом плане способность выражаться у Юрия отличается. Её следует охарактеризовать стремлением воспринимать окружающую действительность, словно она приснилась накануне.

Буйда спит. Вместе с ним погружён в сон читатель. Нечто происходит, объясняясь мало похожими на правду обстоятельствами. Часы дают о себе знать, хотя их не существует. Но они есть! Достаточно проявить фантазию, и они будут обнаружены. Вернее, найти их не получится, допустимо лишь предположить. Буйда предлагает свой вариант. Согласится ли с ним читатель? И часы ли это? Может дело в трупе женщины, чьё существование нельзя ощутить? Должна ли прорваться труба, чтобы это обеспокоило соседей? Но вот перед читателем труп. Почему бы не вспомнить важные эпизоды жизни сего человека? А почему бы не упомянуть Бродского? Или о жизни богемы во времена Сталина лучше рассказать? Буйда берётся за всё, смешивая повествование в угодных ему пропорциях.

Есть мнение, будто Набоков в «Лолите» писал тошнотворные мысли главного героя, наделяя положительными качествами отталкивающее рядового обывателя. Схожее имеется на страницах «Синей крови». Понимая таковую особенность текста, нужно смотреть с подозрением на ценителей подобного рода информации, опасаясь не стремления автора потворствовать желаниям читающей публики, а за тех, кому нравится этому внимать.

Так и получается «Синяя кровь», заслужившая читательское внимание и ушедшая в небытие. Редкий человек снова берётся за сей труд, ещё реже вспоминая о нём. Почему так? Читатель не отличается от писателя. Если непосредственный автор не желает хранить сей текст, то стоит ли об этом говорить нечто ещё? Излишне мала содержательная часть, она уступает большой объём игре в слова, в чём и заключается манера изложения Юрия. Поразить воображение — умение полезное: применялось бы оно для пользы дела, не обозначая собой богатую содержанием пустоту.

Автор: Константин Трунин

» Read more