trounin.ru

Кант вопрошает: как можно нечто уяснить через нечто другое, если другое в себе не содержит того, что пытаешься уяснить? Необходима выработка основоположений, способных опровергнуть подобное. Для этого написана вторая книга о трансцендентальной аналитике, должная стать учением о способности суждения. Кант решил огласить собственные правила, которыми следует руководствоваться.

Во-первых, придерживаться схематизма. Например, круг — это чисто геометрическое понятие, а тарелка — эмпирическое. Лучше упрощать сложное, так не потребуется при суждениях задействовать дополнительные факторы. С другой стороны, аналогичный приём используется при обучении детей, когда им для понимания определённого предмета даются его образные значения. Сам ребёнок предпочитает обходиться минимумом, компенсируя нехватку информации воображением.

Во-вторых, размышлять аналитически. Молодой человек не может быть старым. Холостяк — женатым. Аперцепция — антиципацией. Трансцендентальное — трансцендентным. Тем самым формируется терминологический базис, не требующий дополнительных объяснений.

В-третьих, больше созерцать. Однако нужно понимать, все созерцания являются экстенсивными величинами, то есть увеличиваются количественно, а не качественно.

В-четвёртых, отдавать значение антиципации (умению предвидеть предмет или событие). Семь и пять дают в сумме двенадцать, но чистый разум этого не знает. Безразлично, если семь и пять дают в сумме двенадцать — чистый разум их именно так и воспринимает, не разделяя на семь и пять.

В-пятых, находить аналогии (сходства). При любой смене явлений субстанция остаётся неизменной, ибо её количество не увеличивается и не уменьшается; все изменения происходят по закону связи причины и действия; все субстанции, воспринимаемые одновременно существующими, находятся в полном взаимодействии.

В-шестых, знать о постулате эмпирического общения. Возможно, допустимо и необходимо то, что согласуется с формальными и материальными условиями опыта. Следует думать, за счёт такого основоположения результат созерцания качественно увеличивается, если это не противоречит третьему правилу.

В-седьмых, опровергать идеализм. Отвергать существование предметов в пространстве вне нас, если это сомнительно или не может быть доказано, ложно или невозможно. Кант против проблематического идеализма Декарта и догматического идеализма Беркли.

В-восьмых, всё обусловлено. Ничего не происходит случайно, всему отведено своё место.

К умению о способности суждения Кант добавил дополнительное понимание предметов, познаваемых с помощью чувств (феномен) и рассудка (ноумен). Также разъяснена способность размышления чистым разумом, выведенная под термином Трансцендентальная рефлексия. Кант определил её особенности, объясняемые амфиболией (двусмысленностью): тождество и различие, согласие и противоречие, внутреннее и внешнее, материя и форма. Объяснению этого Кант посвятит раздел Трансцендентальная диалектика.

Остаётся ещё раз поделиться удивительным наблюдением. Сказанное Кантом изначально кажется противоречащим разумному подходу к пониманию философии, отвергая необходимость применения опыта. При глубоком изучении «Критики чистого разума» оказывается обратное — Кант очищал философию от наносов заблуждения, обильно внёсших своё значение благодаря церкви и картезианцам. Трансцендентальная философия действительно должна была поменять мировоззрение людей, если они не желают бродить слепыми среди зрячих и копать себе могилу, не понимая, какая угроза над ними нависла.

Кант не выделял восемь приведённых тут правил аналитики основоположений. Их следует считать краткой выжимкой, делающей взгляды Канта понятными. Поэтому не стоит считать, будто преследовалась цель извратить трансцендентальную философию. Она — вещь сама по себе, ничего не взявшая лишнего, зато призывающая каждого оставаться в рамках разумного осознания действительности. Кто усвоит восемь правил, тому легче будет судить и не совершать ошибок.

Не выведено ключевое правило, вытекающее из всех и потому воспринимаемое надправилом: в природе не бывает сложного, сложной природу делает сам человек.

Автор: Константин Трунин

» Read more

Вторая часть трансцендентального учения о началах называется трансцендентальной логикой, состоящей в свою очередь из трансцендентальных аналитики и диалектики. Дабы не запутаться, предлагается начать с анализа первой книги логики Канта — с Аналитики понятий, где впервые появляется термин Аперцепция, означающий узнавание на основе ранее сложившихся представлений. Наконец-то Кант разъясняет, как возможно априорное познание без эмпирических измышлений разума.

Казалось бы, как Эпикур мог понять причину видимых изменений формы Луны, не использовав для примера самого себя, заслоняющего нечто от Солнца? Было достаточно наглядного примера, чтобы представить происходящее на уровне Вселенной. Это замечание должно восприниматься противоречащим трансцендентальной философии. Но не противоречит, наоборот подтверждая её. Всего лишь созерцая небо, Эпикур нашёл правильные ответы, не выходя за рамки доступного ему представления о мире. Он применил априорное познание, поскольку не имел точного представления о планете и окружающем её пространстве. Эпикуру помог его чистый разум.

А если допустить, что Эпикур обладал точными знаниями о Земле и Солнечной системе, тогда результаты наблюдений вытекали согласно апостериорным суждениям. Против оных Кант как раз и разработал трансцендентальную аналитику, заставляющую думать наперёд, опережая наблюдение за фактически происходящим, тогда как всё следовало предусмотреть заранее.

В стремлении критиковать эмпирическое познание, Кант желал добиться отказа в суждениях от применения силлогизмов. Нельзя придти к чистым рассудочным понятиям, опираясь на логику Аристотеля, требовавшую конкретных исходных данных для выработки определённого вывода, чаще являвшегося ложным, хотя и логически верным.

Выражение Рене Декарта «Я мыслю, значит существую» явилось аперцепцией для Канта. Всё им узнанное ранее стало причиной написания «Критики чистого разума». Только Кант не пошёл далее общеизвестного, предпочтя отказаться от проработки метафизики. Неважно, как человек мыслит и существует. Вполне достаточно для трансцендентальной аналитики знать, что он мыслит и существует.

Поэтому, если кто-то из философов позволял допускать нечто, никак то не объясняя, то достоин обвинения в эмпирическом суждении, не имеющим цели внести ясность в изучаемый предмет. Тот же Декарт рассуждал о неких космических телах, а также разработал теорию вихрей, чем отвлёк последовавших за ним учёных на проводимые ими авантюрные исследования.

Нельзя отходить от доступной пониманию действительности. Впрочем, никто не знает, кто всё-таки прав, пока не будет найдено доказательство предположениям. Кант хотел минимизировать ошибочность, чему и способствовала его трансцендентальная философия. Не должно быть излишне вольных фантазий, как в размышлениях о недоступном, так и об известном.

Значит, философствовать следует не философствуя. Суждениям полагается быть аналитическими, либо априорно синтетическими. И ни в коем случае не апостериорно аналитическими, подменяющими понимание настоящего фантастическими вариантами. Именно в этом заключается Аналитика понятий, согласующаяся с трансцендентальной логикой.

Можно подумать, а существует ли апостериорно аналитическое суждение? На бытовом языке таковое именуется домыслом. Человек нечто созерцает и думает, будто он понимает, что созерцает, и ему даже ведомо, каким образом оно должно быть устроено. Исходя из апостериорно аналитического суждения, человек сделает заведомо неправильный вывод, будучи полностью уверенным в своей правоте. Но если человек будет иметь априорно синтетическое суждение, он остережётся скоропалительных выводов, понимая их возможную ошибочность.

Становится ли «Критика чистого разума» понятнее? Безусловно. Кант отсекал лишнее, даруя идею осмысления действительности. Допущение аперцепции в трансцендентальной философии даровало требуемую ясность. Мир познаётся не с помощью абсолютно чистого разума, а с помощью способного к познанию рассудка, владеющего необходимым количеством знаний.

Автор: Константин Трунин

» Read more

Трансцендентальное учение о началах начинается с трансцендентальной эстетики. Необходимо определиться с формирующими бытие первейшими понятиями, к которым относятся пространство и время. Рассудок подсказывает человеку, что всё им созерцаемое существует в действительности. Значит, доказывать существование пространства и времени не требуется — это априорно неоспоримые определения: тот самый ранее заявленный трансцендентальный постулат. Понимание этого есть трансцендентная закономерность, согласно которой всё познаётся в сравнении. Если пространство и время могут существовать в созерцаемом виде, значит они могут и не существовать в оном виде.

Кант определяет созерцание, как важнейший аспект априорного знания, сообщаемого человеку с помощью способности ощущать окружающее. Но созерцаемое человеком становится апостериорным, стоит его познать, а результат такого эмпирического созерцания получает прозвание явления. Существует только два обстоятельства, лишённые возможности оказаться понятыми с помощью опыта — пространство и время.

Как тогда понять пространство и время в качестве основного предмета изучения трансцендентальной эстетики? Достаточно усвоить без дополнительных разъяснений, что они существуют в определённом виде и являются постулатами в критике чистого разума.

Допустим, пространство и время есть. Что они из себя представляют? Ничего другого, кроме созерцаемого нами. С помощью рассудка эти первейшие понятия могут быть дополнительно изучены. Допустим, геометрия позволяет иначе воспринимать пространство, нежели оно представляется. Однако, познания в геометрии Кант склонен считать априорными, какие бы усилия человеку не приходилось прилагать для её изучения.

Разум геометра остаётся чистым, покуда он применяет для черчения фигур известные ему принципы построения. Имеются исключения, вроде известной с античности задачи по построению линейкой и циркулем равновеликих квадрата и круга. Её нерешимость позже найдёт объяснение с помощью разработанного Фердинандом фон Линдеманом доказательства трансцендентности числа π. То есть трансцендентального знания оказалось недостаточно, чтобы найти решение. Получается, действительного ответа на задачу никто так и не дал.

Нужно принять в качестве данности имеющееся и не пытаться его переосмыслить. Существование пространства и времени не отрицается. Это самое понятное для чистого разума, тогда как остальное становится бессмысленным нагромождением, не позволяющим человеку заниматься истинно полезными знаниями.

Тут допустимо вспомнить опыт Канта по введению в философию понятия отрицательных величин, должных находиться за пределами понимаемого нами пространства. Таковые теперь допустимо применить и по отношению ко времени. Априорно существование отрицательных величин не отрицается, апостериорно кажется недоказуемым. Из этого суждения следует неожиданный вывод — познаваемое вне опыта даёт больше информации, чем способен дать любой опыт. Надо понимать следующим образом — пространство и время существуют не так, как они представляются человеку. Поэтому Кант дополнительно ввёл в критику чистого разума понятие антиномий, раскрыв их понимание при рассмотрении трансцендентальной диалектики.

Как вышло так, что говоря о чистом разуме, Кант допустил достаточное количество исключений, дабы пространство и время стали восприниматься отличными от изначального представления о них? Позволив человеку созерцать, Иммануил уже тем способствовал необходимости изучать неподвластное воображению, допуская многовариантность сущего.

Если сперва критика чистого разума кажется подобием инструмента для познания без опыта, то в дальнейшем трансцендентальная философия начинает означать возможность всего, о чём только способен думать человек. Нет нужды знать, упадёт ли стена на подкапывающегося под неё человека, если она действительно на него упадёт. Человек должен был предполагать, что это произойдёт. Если он не задумался о своих действиях заранее, то пространство и время от этого не пострадают. Более того, пространство и время не изменятся, как не думай о них человек.

Автор: Константин Трунин

» Read more

Величие философа начинает определяться с его устремления затмить рассуждения прежних поколений. Кого не бери для рассмотрения, каждый старался переосмыслить знания, оформив их понимание от себя лично. Для примера стоит взять Рене Декарта, величайшего из опровергателей и новатора системы философии. Он определил правила для руководства ума, которыми пользовался в числе прочих и Иммануил Кант. Основным правилом стало убеждение, что человеку следует рассматривать только то, что на тот момент доступно его пониманию. При этом необходимо всё подвергать сомнению.

Как и Рене Декарт, Кант желал создать основу для философии. Но если нечего добавить нового, остаётся браться за переосмысление изначального понимания предмета. Так родилась трансцендентальная философия, должная стать пропедевтикой философии вообще. Требовалось убедить в ложности стремления исходить в суждениях из предположения о возможном, если оно остаётся только на уровне предположений.

Первым суждением Кант отделил трансцендентальное от трансцендентного, дав понимание об априорных знаниях (вне опыта) и апостериорных (основанных на опыте). Первые знания Иммануил назвал чистыми, вторые — эмпирическими. Возникло недоразумение — разве знания даются без опыта? Кант пояснил — априорное знание даётся не из опыта, а из общего правила, заимствованного из опыта. Возникло очередное недоразумение. Тогда Кант привёл в пример человека, делающего подкоп под стеной. Априорно он мог знать, что стена обрушится, а мог и не знать.

У знакомящегося с «Критикой чистого разума», после примера с подкопом, появляются сомнения в правильности излагаемого Кантом. Не предлагает ли Иммануил познавать окружающий мир, не удосужившись заранее, к чему это приведёт? Ведь ежели при подкопе обрушится стена, то это следовало предусмотреть заранее. Получается, Кант призвал слепого думать, будто кругом слепые, не допускающего возможность наличия у прочих людей зрения.

Тогда Кант вспомнил о расхождениях во взглядах Локка и Лейбница. Один из них считал, что человек может с рождения обладать определёнными знаниями. Получается, априорное познание всё-таки опирается на опыт. Иммануил снова соединил воззрения непримиримых соперников, отчего понимание tabula rasa приняло вид не просто чистой доски, а доски с заложенным в человека опытом. Такой человек обязан знать о возможном обрушении стены, исходя из доводов рассудка.

Как всему вышеизложенному не разрушить понимание трансцендентальной философии? Необходимо внести ряд пояснений, которым предшествует Введение в «Критику чистого разума».

Суждения человека Кант разделил на аналитические (понятные без опыта) и синтетические (требующие дополнительных знаний). Поэтому было принято считать все теоретические науки, основанные на разуме, содержащими априорные синтетические суждения как принципы. Из этого делается единственный вывод — Кант постоянно создаёт исключения, подстраивая трансцендентальную философию под адекватное её понимание, дабы она не была принята за призыв идти на ощупь в темноте или делать подкопы под стенами.

Этим Кант подвёл к осознанию главной задачи критики чистого разума. Она должна ответить на вопрос о том, как возможны синтетические априорные суждения, а также разъяснить понимание чистой математики, чистого естествознания и обосновать метафизику в качестве науки.

В свою очередь труд Канта достоин дополнительного пояснения, о чём он сам не желал говорить. Ослабло давление религии на философию, более не требовалось допускать фантастические примеры, без которых не могли обойтись раньше. Кант оказался освобождён от ограничений, поэтому решил разрушить прежние заблуждения, став судьёй над мыслящими людьми. Для полного освобождения от догматов время не наступило, но стало возможным в них сомневаться. Этому прежде всего и способствовала критика чистого разума.

Автор: Константин Трунин

» Read more

«Критика чистого разума» подводит черту под прежними трудами Иммануила Канта. Настала пора сказать самое важное. Достаточно выслушано споров, не находящих обоюдного разрешения. Кант, едва ли не с начала занятий философией, считал бессмысленным отдавать предпочтение чему-то определённому, так как нельзя отказаться от одновременного существования нескольких вариантов. Но как об этом сообщить учёному сообществу? Сама точка зрения, допускающая противоположные выводы настолько же спорна, как точка зрения, оных не допускающая.

Кант оказался в выигрышном положении. Утверждать возможность допущения всего разом, как и отрицать всё, с этим не соглашающееся, позволяло ему одерживать верх над оппонентами, играючи заняв любую угодную сторону. Существование философии в прежнем понимании оказалось под большим вопросом.

Ранее Кант уже допускал в суждениях многовариантность. Стоит ли напоминать о доказательстве существования Бога? Иммануил говорил, что Высшая сущность может существовать, а может и не существовать. Данная мысль была развита в обширное учение, получившее прозвание трансцендентального, оформленное в виде труда «Критика чистого разума».

Над всем стоит царица наук метафизика, ныне считаемая одной из презреннейших. Человек окружён малопонятным. Он старается найти ответ на множество вопросов. Локк в «Опытах о законе природы» объяснил положение всего сущего, Лейбниц в «Новых опытах о человеческом разуме» дополнил. Канту осталось критически отнестись к их работам, создав собственный вариант Опытов, позволяющий расхождениям в воззрениях Локка и Лейбница придти к согласию.

В основу учения о трансцендентальном лёг античный скептицизм, развитый через релятивизм до отторжения трансцендентного. Кант призвал снизить значение апостериорного познания, отдав предпочтение априорному. Таким образом минимизируется значение спорных утверждений, исходящих в суждениях из предположения о возможном. Всё осознаваемое человеком должно быть зримо для правильного его понимания, иначе порождает заблуждения, коих следует остерегаться.

Подход Канта понятен. Судить следует согласно осознаваемому лично. Однако, желая отталкиваться от текущего положения, Иммануил словно отрицает развитие знаний. Но Кант не призывает остановиться на критике чистого разума, не стараясь развить её понимание дальше. В его предположениях скрыта лакуна из фактически обоснованной необходимости применения трансцендентного подхода, как основного инструмента для прогресса наук.

В одном случае критика чистого разума оправдана, если она применяется только относительно метафизики. Стоит попытаться трансцендентальным объяснять прочее, как это приводит к выработке подобия математических аксиом: проблема разрешается за счёт отказа от её решения, то есть формулируется постулат.

Суть трансцендентального познания мира — человек самодостаточен. Ему ничего не требуется для познания, поскольку ему хватит имеющегося. Ежели нечто остаётся за границами его понимания, о том лучше не мыслить. Впрочем, Кант понимал, что каждый человек применяет разум по своему усмотрению. Что подвластно геометру, то с трудом поймёт философ. Стоит предположить, будто бы этим Иммануил обозначил особое положение Ньютона, чья космогония доказывалась наглядными примерами, пускай и апостериорными.

С критикой чистого разума надо разбираться внимательнее. Общее впечатление не даёт ничего без анализа имеющегося материала. Надо сразу понять, Кант решил примирить философов, устранив между ними противоречия. Никакой иной цели его труд не должен был преследовать.

Касательно дат. Впервые «Критика чистого разума» издана в 1781 году, вторая редакция вышла спустя шесть лет. Кант утверждает, что практически ничем текст не дополнял. Изменений коснулось в основном предисловие, где описана история развития логики, математики и метафизики, начиная со времён Аристотеля. Также у читателя появилось убеждение, будто отныне он должен мыслить не иначе, как ему советует Кант.

Автор: Константин Трунин

» Read more

Социальное напряжение порождает невообразимое извращение представлений о прошлом. Но есть ли такое напряжение на постсоветском пространстве? Людям стало безразлично их будущее, поэтому возрождение былого воспринимается ещё одним предметом для обсуждения ни о чём. Что даст, например, возвращение к жизни Ленина? Разве это гарантирует приход к власти коммунистической партии? Или люди вмиг пересмотрят мировоззрение, вновь появятся жаждущие работать на пользу государства, забыв о личных интересах? Отнюдь. Воскресший Ленин станет рекламной площадкой, способной привлечь деньги. И куда будут потрачены эти средства? Они разойдутся, словно их не было.

За два года до издания «Восстания», в Германии вышла книга Тимура Вермеша «Он снова здесь». Для немецкого восприятия реальности фигура Гитлера сравни индексу народного терпения. Когда действующая власть заиграется в политику, тогда придётся вспомнить о былом. Не согласится немецкая нация на повторение катастрофических изменений — в её среде обязательно найдётся человек, способный призвать к возрождению попранной гордости. Он покажет людям, что пора спасать государство. А как поступил Дмитрий Шишкин с исторической фигурой Ленина?

Для Дмитрия это стало развлечением. Нет тех катастроф в России, которые сможет разрешить один из основателей страны Советов. Забавы ради: с целью восполнения финансовой несостоятельности, два студента пошли на решительный шаг, проведя комплекс мер, после чего люди поверили, будто Ленин воскрес. Небывалых масштабов мистификация адекватными людьми воспринималась в качестве газетной утки. Так оно и было. И в этом сильная сторона Шишкина.

Дмитрий из журналистов, имеющих веское слово в средствах массовой информации. Ему знаком процесс формирования новостей, привлекающих внимание обывателей. Он верно подметил, что Ленин не скоро перестанет волновать умы. Почему бы не написать о фигуре советского вождя в рамках сегодняшних реалий? Но, опять же, ниспровержением чего будет заниматься Ленин? Придумать то можно, если появится к тому желание. Шишкин такой цели не ставил.

Трудно понять мотивацию людей, с радостью воспринявших газетную утку. Общество стало преображаться. Все действительно поверили сведениям о воскресшем Ленине. Дмитрий превратил описываемое им на страницах в фарс. Мало ли читатель видел ботаников и гиков, раскрепощающих себя на сокрытии комплексов путём реализации масштабного проекта. Но почему это должно интересовать окружающих?

Стоит напомнить, что Дмитрий к тому же и философ по образованию. Посему неудивительно было увидеть, как Ленин в самом деле ожил. Для объяснения доказательная возможность этого базировалась на трудах Николая Фёдорова, футуролога от религии и науки, считавшего возможным воскресить всех умерших людей. Особого значения на сюжет это не окажет. Шишкину требовалось привнести в повествование необычный ход, им прекрасно продемонстрированный. Только мало вернуть к жизни умершее тело, нужно найти способ для восстановления организма.

Оставим Ленина в покое. Кого не возрождай, на данный момент это будет лишь источником для привлечения денежных средств. Более ничего не интересует человека начала XXI века. Нет и социального напряжения, требующего разрешения. На постсоветском пространстве ничего существенно не поменялось, ежели не брать для рассмотрения несколько государств, исторически не знавших пребывания в согласии с собой и соседними государствами. Главное сейчас — набить карман самостоятельно или ждать помощи от находящихся у власти. Сверху деньги не падают, потому народ идёт на авантюры, желая более лучшей жизни. Об этом прежде всего и рассказал Шишкин, тогда как прочее — намёк.

Буржуазия всё-таки победила. Узнав об этом, Ленин должен отказаться жить.

Автор: Константин Трунин

» Read more

Как сказывали ранние христиане на Руси, так сказывал и игумен Даниил, начиная повествование о хождении в Святую землю. Он — худший из всех монахов, недостойный, отягощённый грехами и неспособный к добрым делам, — отправился в паломничество. Путь его лежал через Царьград в Иерусалим, большей частью по морю. Посетил он места значимые для веры христианской, зрел свидетельства былого и всё фиксировал, составив таким образом подобие путеводителя. Кто не мог повторить его путь, тот внимал составленному им «Хождению». Ничего не упустил Даниил, не приукрасив и не измыслив лишнего. Как шёл, так и поведал.

Не быть пути Даниила столь успешным, не царствуй над Иерусалимом король Балдуин. Освободилась Святая земля от присутствия иноверцев, позволив осуществиться важному путешествию. Всюду ждало путников гостеприимство, никто не отказывал им в ночлеге и помощи. Один раз, уже возвращаясь, Даниил был ограблен пиратами, что стало единственный отрицательным моментом, должным быть учтённым последующими паломниками.

Почти ничего не изменилось с той поры. И сейчас путник может взять в руки «Хождение» игумена Даниила, и отправиться в паломничество, руководствуясь им. Места святынь остались прежними. Исключением является смена государств, на территории которых они теперь располагаются. Но и в начале XII века хватало проблем, причём более затруднительных. Взять хотя бы тех же пиратов.

Как раньше, так и теперь, в Иерусалиме все требуемые к посещению места находятся практически на расстоянии вытянутой руки. Достаточно уверенного и сильного броска камнем, чтобы обозначить место следующего посещения. Если взять связанные с жизнью Христа поселения, они редко располагаются далее пары поприщ от города. Всё происходило на столь малом пространстве, что это всегда вызывает удивление у паломников. Впрочем, ещё больше его возникнет, когда становится ясно, что святые места в действительности были давным-давно уничтожены, оставив после себя всего лишь само место, где что-то происходило.

Игумен Даниил, ровно как и всякий прочий паломник, не смотрит на фактическую сторону. Его ведут и показывают, он внимает виденному и то запоминает. Что было сказано на экскурсии, то глубоко запало в душу, ибо было сказано так, чтобы именно глубоко запасть в душу. Прикосновение к святому вызвало трепет от прикосновения к самой святости, отчего всё прочее перестало иметь значение.

Ходил Даниил и к Мёртвому морю, а также к реке Иордан. И понял он, почему Мёртвое море убегает от места крещения Иисуса Христа, с каждым годом становясь от него всё дальше. И понял он про происхождение название Иордана, так как имеет река два источника — Иор и Дан. Ходил Даниил и по местам, связанным с Богородицей. Всему радовался он, находя соответствие библейских преданий действительности.

Не будь пиратов на пути, благом бы закончился путь Даннила. Да не должно паломничество заканчиваться приятностью одной, ибо страдал Христос на пути своём, так и паломник должен бороться с препятствиями. Специально пираты устроили нападение, так как тому необходимо было произойти. А кто с радостью возвращается, не познав огорчений, тот не паломничество совершал, а путешествие. Понял это и Даниил, ни в чём никого не укорив за окончание пути по святым местам, воздав хвалу Богу за избавление от напасти и сохранение жизни.

Потянулись ли следом по пути игумена Даниила люди русские? Они должны были ходить до, как ходили и после. Только не осталось о том воспоминаний.

Автор: Константин Трунин

» Read more

Ярких красок не осталось. Весь цвет был прежде потрачен на раскрашивание жизни в прежние годы. Оставшиеся моменты требовали своего воплощения на бумаге. Но более не имелось должных слов для воспоминаний. И всё же Дарреллу хотелось ещё раз приступить к писательскому мастерству. Вдохновить его смог сборник писем брата, вольное изменение названия которого породило словесный каламбур, результатом чего стало словосочетание «Филе из палтуса», лишённое всякого смысла. Под обложкой оказался набор разных историй — от детских воспоминаний о Корфу до борьбы с носовым кровотечением из-за высокого артериального давления.

Джеральд всё-таки услышал гневные восклицания поклонников его творчества. Хватит рассказывать о других, давно ты ничего не рассказывал о себе. Необходимы истории о сумасбродстве помешанного на животных человека? Тогда готовьтесь внимать новой порции воспоминаний. Только помните, что краски обесцветились и знакомиться придётся с безвкусными творческими изысканиями.

Давайте сперва узнаем про население Корфу подробнее. Читатель до сих пор не в курсе реальных подробностей нравов местных жителей. Казалось бы, остров греческий и населён греками, соблюдает греческие традиции и должен быть во всём прочем таким же греческим. Однако, поведение обитателей Корфу сравнимо с турецким. И населён он оказывается турками, хоть и являющимися в действительности греками. Каламбур!

А попробуйте показать фокус этакому турку, достав из его бороды денежную купюру. Чем это закончится? Восхищением публики и радостными аплодисментами? Отнюдь. Не получится купюру оставить у себя, поскольку это посчитается воровством чужого имущества. Казалось бы, это абсурд. Но попробуй доказать, что деньги твои, а ты просто продемонстрировал ловкость рук.

Два вышеозначенных факта легко усваиваются и не оспариваются. Для их доведения до понимания достаточно короткого о них упоминания. Даррелла краткость не устраивала. Необходимо было расширить содержание историй, дабы после ряда пространных событий подвести читателя к понимаю важного, вместо изначального объяснения сути рассказываемого.

Следующие эпизоды повествуют о дальнейшей жизни Даррелла. Перед читателем открывается личность хозяина зоологического магазина, в котором Джеральд некогда работал. Данная личность прежде почти никак не отражалась на страницах произведений Даррелла. Появилась возможность заполнить и этот пробел. Тем более, что хозяин магазина был личностью незаурядной, проявлял заботу о покупателях и не гнался за выгодой. Он мог и вовсе не продавать животных, если видел в том ему лишь ясную необходимость.

Вспоминает Джеральд и об Африке. Делает это так, что сумбурное наполнение «Филе из палтуса» достигает апогея именно в четвёртой истории сборника. Разобраться в происходящем сможет самый усидчивый поклонник его творчества.

В конце Даррелл подготовил историю из его настоящего. Возраст брал своё, обозначались проблемы со здоровьем — так почему и об этом не уведомить читателя? Как-то у Джеральда пошла носом кровь. Никакими средствами не удавалось её остановить. Не помогло прижигание — кровь хлынула вновь. Осталось последнее средство — тугая тампонада, исполненная доктором с Цейлона. Поскольку история свежая, то повествование оказалось излишне переполненным красками. Большое значение сыграла богатая фантазия Даррелла, чрезмерно близко к сердцу принявшего происходящее, отчего оно не желало успокоиться, провоцируя нагрузку на сосуды.

О чём дальше писать Джеральду Дарреллу? Неужели остались моменты, продолжающие заслуживать внимание? Оказывается, не всё рассказано о родственниках и не освещена экспедиция в Мексику. Нужно думать о воспитании подрастающих поколений, для чего написать и опубликовать подобие энциклопедии. Мыслей много — требуется найти время для их реализации.

Автор: Константин Трунин

» Read more

Сказки закончились. Они перестали вдохновлять Даррелла. Закончились и деньги, ежели Джеральд снова взялся вспоминать о прошлом. Вместе с тем, приходится признать, закончилось и воображение. Даже читатель у Даррелла закончился, ибо вырос и потребовал юмора уровнем выше детского. Ясно направленный взгляд Джеральда стремительно повзрослел. Более не требовалось находить общий язык с людьми, особенно с родственниками. Даррелл пошёл на разрыв отношений, вступая в очередной виток конфронтации с близкими ему людьми. Ему прямо говорили — не пиши, не позорь нас, напоминая о том, что лучше забыть. Но Джеральд не слушался — он писал, тем обеспечивая себя гонораром. А если задуматься, то каково значение его второй книги из цикла о Корфу?

Лучше понять детство Даррелла не получится. Он теперь не рассказывает о себе. Объектом внимания становятся мать, братья, сестра, а также другие животные. При этом так и остаётся невыясненным, в виде каких животных Джеральд представил на страницах трилогии своих родственников. Это интересует не одного читателя. Родственники задавали ему такой же вопрос, на который у него не было ответа, ведь людей за животных Даррелл не принимал.

Сюжета нет. Джеральд предложил набор историй. Хронологической последовательности тоже нет. Всё размещено без привязки к чему-либо. Например, первой историей является повествование об увлечении сестры спиритизмом, когда семья переехала в Лондон, остановившись в отеле «Балаклава». В дальнейших историях речь коснулась подробного описания греческой свадьбы и даже маминого ухажёра. В остальном — набор любопытной информации о братьях меньших: как навозные жуки катают столь ровные шарики и для чего они им, как кормить и не перекормить ежат, отчего шумит всегда тихая сова, почему дрессированные медведи у цыган безобиднейшие из созданий.

Оправдание написанной книге всё же есть — заполнение белых пятен биографии Даррелла, а также сбор денег на планируемые путешествия. Джеральд собирался посетить австралийский Большой Барьерный риф. Удивительно в этом обстоятельстве то, что о рифе Даррелл не станет писать заметок, оставив читателя с осознанием наличия всё тех же белых пятен.

Опять оставим в стороне понимание правдивости излагаемого на страницах. Сомнительно, чтобы Даррелл так хорошо помнил о событиях тридцатилетней давности. Тут более фантазия, нежели отражение действительно происходившего. Нетрудно догадаться, почему на Джеральда могли обижаться родственники. Уж если сам не помнишь о столь давних событиях, то тем обиднее, что тебя высмеивает собственный младший брат, да ещё и выставляя это на всеобщее обозрение.

И всё-таки Даррелл не обо всём рассказал. В начале он описал беседу членов семьи, касающуюся как раз написания продолжения, поведанного им в книге «Моя семья и другие животные». Были перечислены требующие отражения темы. Фактически половина из объявленного обошла читателя вниманием. Тут стоит винить, возможно, переводчиков, так как есть мнение, что на русский язык именно данное произведение Даррелла никогда полностью не переводилось. Это первый печальный момент.

Второй печальный момент. Дальнейшее литературное творчество Джеральда. Проблема именно в переводах, где-то откровенно слабых, а где-то и вовсе без них. То есть читателю нужно знать язык оригинала, чтобы быть в курсе работ Джеральда. Когда-нибудь, безусловно, творчество Даррелла получит заслуженную оценку потомков, он удостоится всяческих похвал и переводов едва ли на все языки необъятной Вселенной, но пока приходится считаться с тем, что не всякому известно, кем он был и чем занимался.

Правда интересно читать человека, видевшего ежей? А ведь потомки могут забыть о них, если не постараются противопоставить природе заслон в виде сохранения имеющегося.

Автор: Константин Трунин

» Read more