trounin.ru

Борис Васильев никого не обеляет и не очерняет. Он объективно оценивает произошедшее. Война началась 22 июня, первым пал Брест. Незадолго до этого с магазинных полок исчезли соль и спички. Все были готовы к началу конфронтации между Советским Союзом и Германией. Не подготовилось лишь руководство страны, уверовавшее в подписанный договор о ненападении. «В списках не значился» с первых страниц готовит читателя к началу боевых действий, чтобы потом погрузить в будни защитников крепости, решивших не сдаваться до той поры, пока они будут сохранять уверенность в возможность одолеть врага и даже дольше, когда надежда растает. Васильев довольно вольно восстановил события того времени, опираясь на свидетельства, доступные для всех желающих в музее Бреста. Надо понимать, он не ставил себе целью воспеть чью-то возможную храбрость. Скорее Васильев желал донести до читателя ощущение резкого сокрушительного перелома в жизни людей, который следовало бы избежать. А если избежать не удаётся, то верить до конца, не сдаваясь.

Главный герой произведения — тот, что не значился в списках — обычный советский парень. Автор показывает его примерно таким, каким читатель привык видеть молодых людей во всех сферах Союза. А именно, возведённое в абсолют понимание нужности обществу, стремление быть полезным, всегда быть впереди коллектива и тянуть отстающих за собой, подавая личный пример. Не беда, что таким героям свойственна глупость. Васильев не скрывает от читателя юный задор главного героя, не сталкивавшегося с трудностями. Всё ему кажется лёгким и доступным, нужно лишь произвести вид невинного человека, готовым постигать любую науку, не испугавшись трудностей на пути. Наоборот, чем больше поджидает опасностей — тем лучше. Вот и главный герой рвётся туда, где этих проблем ожидается непомерное количество.

Васильев провёл масштабную подготовительную работу, показав страну накануне войны. Все ждали нападения Германии, но верить в это никто не хотел. Лишь брестские евреи смели выразить личное мнение, ссылаясь на те самые спички и соль, аналогично исчезнувшие с прилавков в 1939 году, когда их город был захвачен немцами — тогда он входил в состав Польши. Отнюдь, евреев всё устраивало. Ведь Советский Союз удивителен: на его просторах нет такого понятия, как безработица, а значит и евреи наконец-то могут показать чего они стоят, поскольку до сих пор не могли почувствовать себя полноценными гражданами европейских государств. На фоне этих событий главный герой повествования рвётся в Брест, опережая время, пребывая раньше назначенного срока, из-за чего так и не попадает в списки. И начинается война…

О войне не напишешь в возвышенных тонах. Может быть в далёком прошлом и присутствовал дух романтизма в боевых действиях воюющих сторон. Впрочем, сомнительно. Не стоит забывать, писатели прошлого предпочитали пробуждать возвышенные чувства, предлагая читателю идеализированное представление о событиях тех лет. Писатели же XX века выросли на возмужавшей литературе, прошедшей через реализм и натурализм, поэтому их произведения наполнены настоящим отражением действительности. Пускай, где-то авторы передёргивают, стремясь вызвать у читателя определённые чувства. Всё идёт к тому, что подобный промежуточный вариант в итоге приведёт к вырождению представлений о том, как нужно писать. Васильев нашёл золотую середину, показав защитников крепости настоящими героями, но и они должны были умереть — они были обречены.

Полностью достоверности Васильеву добиться не удалось. Происходящие события в книге чересчур киношные. Это способствует переживаниям читателя.. Однако, жизнь главного героя не может оборваться быстро. Иначе о чём тогда писать дальше? Вот и минует его немецкий штык, пуля лишь оцарапает, окрик девушки заставит вынуть ствол изо рта, а встреченный лицом к лицу противник оказывается малодушным человеком, утирающим глаза от слёз, так как не может его убить. Васильев позволил главному герою стоять до последнего, но он всё-таки не мог выжить. Трудно однозначно оценить акт того героизма, который описан автором в конце. Толком главный герой всё равно не возмужал, так и оставшись наивным человеком, поставившим себе целью дождаться освобождения крепости. Он мог бороться, а Васильев заставил его выжидать. В это время умирали все, кроме главного героя. Умирали героически, умирали от безысходности и умирали, понадеявшись на благополучный исход своих действий.

Стоит уважать людей, тогда они действительно будут готовы на всё за страну! Нужно знать, что будущее не принесёт беды тебе и твоим близким. А если кто осмелится сказать слово против, то и жизнь не жалко будет отдать.

Автор: Константин Трунин

» Read more

Джек Лондон писал слишком много, поэтому в его произведениях часто сталкиваешься с моментами, которые можно с уверенностью назвать нехарактерными для данного автора. Разбирать по существу творчество Лондона в n-ый раз нет необходимости, о нём написано уже много, чтобы лишний раз выкладывать повторение ранее сказанного, только другими словами. Стоит отметить, что писатель умер в 1916 году, и принято считать, будто сборник рассказов «Черепахи Тэсмана» был последним прижизненным изданием Джека Лондона. Этот факт добавляет интереса, так как всегда хочется узнать, о чём думал человек, прежде чем его жизненный путь завершился. И хотя Лондон был молод (он прожил всего каких-то сорок лет), однако постоянно страдал от проблем со здоровьем, возникших от известных читателю обстоятельств, если ему знакома автобиографическая работа писателя «Джон — ячменное зерно». Отнюдь, это не злоупотребление алкоголем, а совсем иные причины. Самое удивительное, Лондон никогда не писал пессимистических сюжетов. Да, он предсказывал победу капитализма над пролетариатом, но и в этом видел ступень к достижению счастья.

Сборник «Черепахи Тэсмана» включает в себя, считая одноимённый, пять рассказов: «Гобо и фея», «Блудный отец», «Трагедия дальнего Северо-Запада» и «Конец сказки». Единой повествовательной линии между ними нет. Не стоит искать и какую-либо привязку рассказов друг к другу. Их объединяет только то, что они были включены в один сборник, а также такая незначительная деталь, как вера в разумность человечества. Не сказать, чтобы Лондон читал мораль. Но складывается впечатление, будто он это и пытался делать. Со страниц на читателя смотрят истории, так и желающие его подтолкнуть к благодетельной жизни. Ведь не зря живёт человек. Он, конечно, может бороздить моря и утонуть, ничего не дав миру. А может выжить и вернуться домой, осознав ошибки бурной молодости, ставшие причиной долгих странствий по заморским странам. Дома вдруг окажется, что родные тебе люди не просто ведут к процветанию город, а думают о благополучии его населения вообще. И если ты окажешься на улице, при имеющихся способностях быть нужным обществу, то всегда можешь рассчитывать на поддержку, даже от лица маленькой девочки, знающей о мире больше тебя, казалось бы всё повидавшего. Простых истин не существует. И Джек Лондон об этом лишний раз напоминает.

Есть в сборнике рассказы, перекликающиеся с ранними произведениями автора. Это позволяет усилить восприятие тех историй. Но рассказы в сборнике самодостаточные, не настаивающие на привязке к чему-то определённому. Можно подивиться, как Джеку Лондону удавалось постоянно находить сюжеты, учитывая его плодотворность. И при всём умении грамотно слагать слова, он делал это таким образом, что никогда не узнаешь автора. Подобное мог написать кто угодно, но настоящим автором оказывается Джек Лондон — человек большого таланта. Кто бы мог подумать, блудный отец или бомжеватый гобо являются такими же героями произведений автора, писавшего задолго до этого про сильных людей, имевших твёрдое мировоззрение и железный характер; теперь пришёл черёд смотреть на жизнь другими глазами, без лишней идеализации, чем Лондон иногда и занимался.

Наблюдение за изменяющимся миром меняло и самого Джека Лондона. В нём ещё теплилась надежда на равные возможности для всех жителей планеты, но при этом он продолжал делать приоритет на тех людей, которые относились к англо-саксонской расе. Переступить и осмыслить это Лондон так и не сумел, отчасти наделив подобными качествами даже героев-животных, интуитивно понимавших мир точно в таких же оттенках.

Автор: Константин Трунин

» Read more

Цикл «Великий Моурави» | Книга №1

Грузия ведёт свои исторические хроники с библейских времён. Она была в тесных контактах с Византией, а также c Русью — задолго до монгольского нашествия. Было время, когда правители Грузии думали о завоевательных походах, и с их мнением действительно считались: имена Давида Строителя и царицы Тамары хорошо известны. В начале XIII века единое государство было ослаблено войной с шахом Хорезма Джелал ад-Дином, а немного позже окончательно завоёвано монголами, после чего разделилось. Грузия вновь объединялась и снова распадалась. Причину этого стоит искать в нравах князей, привыкших диктовать волю царю, не считаясь с внешними угрозами. К началу XVII века, раздробленная около ста лет назад, Грузия искала способы объединиться. Больше всего этого желал Георгий Саакадзе, прозванный народом Великим Моурави. Именно ему Анна Антоновская посвятила часть своей жизни, написав шеститомное художественное произведение, удостоенное Сталинской премии по литературе за первые две книги.

Пробуждению Саакадзе способствовало многое. Впрочем, он не спал. И ни в чём не заблуждался. Георгий был верным сподвижником царей Симона I и Георгия X, принимая активное участие в политической жизни страны и в войнах. Его оружие повергало врагов. А он сам следил за действиями царя на поле боя. Ему удалось спасти юного Луарсаба II во время сражения с силами Османов. С таким человеком в государстве можно быть спокойным — Великий Моурави будет до последнего стоять за целостность той земли, которой на тот момент владело Картлийское царство. В возрасте сорока двух лет Саакадзе покинул Грузию, опасаясь быть убитым заговорщиками. И именно тогда наступило пробуждение Великого Моурави, о чём Антоновская расскажет в следующих томах. А пока читателю предстоит познакомиться с тем, чем занимался Георгий Саакадзе до изгнания.

Чтение книг Антоновской — трудное дело. Писательница излагает историю без заинтересованности привлечь внимание читателя. Она сухо описывает важные события, увязая в деталях и растягивая повествование. Не получается до конца прочувствовать антураж Грузии. Кажется, автор рассказывает некий исторический эпизод, заменяя русские слова на грузинские. Нет ощущения гор вокруг; представляется широкая равнина, где пойти можно в любую сторону, не встретив на пути препятствий. «Пробуждение барса» достойно внимания именно благодаря деталям, за которые Антоновской можно простить всё остальное.

Антоновская не жалеет страниц, описывая военные действия. Каждая битва выходит из-под её пера в насыщенном событиями виде. Складывается ощущение, что писательница готовила работу для определённых заинтересованных лиц, желавших узнать как можно больше о тактике грузинской армии образца XVII века. И не просто в плане разбора оборонительных и наступательных операций, но и от лица сражающихся воинов. Что чувствовал царь, как именно рубил Великий Моурави, чем при этом занимались другие — обо всём Антоновская рассказывает подробно.

Сама Грузия — не только страна изысканных блюд, но и государство, где каждый житель считает себя особенным. Больше всего это касается князей, любящих показать свою власть над царём. Такое положение дел не устраивает лишь двоих — Анну Антоновскую и Георгия Саакадзе. Если Антоновская делает упор на недопустимости подобного самоуправства, то описываемый ей Саакадзе живёт и дышит идеей сделать всех счастливыми. Великий Моурави в своих землях освобождает людей от рабства, чем желает подать пример другим князьям. Он же стремится их убедить поступить таким же образом. Только не было ещё такого в Грузии, чтобы князю кто-то давал указания. Они и дальше будут торговать в свою пользу, урезая доходы купцов, да поднимать налоги, набивая казну. Именно об этом повествует Антоновская, акцентируя внимание читателя на отсутствии желания у князей объединить Грузию в единое государство.

Важное место в книге занимает взаимоотношение Грузии и Руси. Георгий X хотел отдать свою дочь Элену в жёны за сына Бориса Годунова, получив таким образом военную помощь для отпора Османской империи. Но до Руси далече, а Османы уже сидят под стенами. Потом на Руси смута… и самого Георгия X уже нет в живых. Кому-то это покажется незначительным — только не Антоновской. Она любит уделять внимание деталям, даже там, где это совсем не требуется. В частых диалогах действующих лиц легко потерять сюжетную нить; нужно всегда помнить о событиях предыдущих глав.

Барс пробудился. Пробудился не только в Георгии Саакадзе, но и в Анне Антоновской.

Автор: Константин Трунин

» Read more

Когда накал страстей будоражит умы, тогда хочется обрести покой. Для такого случая можно прибегнуть к художественным произведениям, в которых повествование развивается неспешно, неся в себе только пустоту. Писатель предлагает читателю незамысловатую историю, призванную донести некоторые моменты жизни, но в целом ни на что не претендуя. Такие книги подобны беседе в культурном обществе, где надо говорить о конкретных темах, не отвлекаясь; беседующим нет нужды выслушивать чужое мнение, им же не надо сообщать важные известия. От сказанных слов ничего не изменится, Примерно таким образом написана «Ночь нежна» Фицджеральда. Автор щедро делится словами, даже не озаботившись созданием цельной картины. События происходят, персонажи разговаривают: пустота разрастается.

Первая Мировая война оказала серьёзное влияние на людей, показав действительную жестокость, когда на поле боя от солдата практически ничего не зависит, ведь он может умереть от действия ядовитого газа, так и не встретившись с врагом лицом к лицу, так и не поняв, что всё-таки представляет из себя война. События быстро забылись, а жизнь вошла в привычное русло. И кажется не было никакой войны, настолько всё стёрлось из памяти. Люди не думают о новых проблемах, прожигая дни. Они бесцельно слоняются по Европе, не находя себе покоя. Но только так происходит у Фицджеральда, толкующего с позиции собственно миропонимания. Для него главное наполнить сюжет книги диалогами. Он наделяет героев психическими отклонениями. А потом всё сводит к психиатрической лечебнице; описывая быт оной, Фицджеральд находит занимательные моменты в неподготовленности людей старых взглядов к прогрессивным изменениям в медицине. И когда картина наконец-то приобретает завершённый вид, автор снова всё разрушает, забывая написанное ранее и стараясь выдавить у читателя слезу.

Фицджеральд смело вносит на страницы книги детали быта его времени. Без этого не обходится произведение, если автор пишет о современности. Интерес у читателя может вызвать трепетное отношение Фицджеральда к литературе. Его герои любят вспоминать Шерлока Холмса, творения Джона Китса и даже обсуждать книжные новинки, вроде успешного американского писателя Синклера Льюиса. Светскому обществу всегда надо что-то обсуждать, и, при узком круге тем, литература становится идеальным средством для возможности похвастаться начитанностью. Конкретики Фицджеральд не даёт, ограничиваясь расширением диалогов действующих лиц. Это более вгоняет в тоску, нежели вдохновляет.

«Ночь нежна» сложна для понимания. Слог Фицджеральда не стремится к доходчивому изложению происходящих в книге событий. Теряешься во множестве диалогов, так до конца и не понимая смысл большинства из них. Получаются слова ради слов, в которых в редкий час беседы кто-то начинает действительно интересную тему, но автор её даже не думает развивать, вновь погружая читателя обратно в пустоту, из которой выбраться хочется, только нет никаких шансов. Если читателя не интересует состоянии психиатрии в двадцатых-тридцатых годах XX века, то лучше озаботиться спасательным кругом самостоятельно, иначе придётся принимать ванну с пациентами в несменяемой между процедурами воде. Может Фицджеральд надеялся на читателя таких же прогрессивных взглядов, как и действующие лица книги; тогда можно понять эту неуловимую нить повествования, местами затерянную в недосказанности.

Книга Фицджеральда, как и эта заметка, может содержать полезные мысли, а может их не содержать. Всё зависит от читателя и его способности усвоить суть иносказаний. Уметь о чём-то говорить, не говоря при этом ничего — настоящее искусство. И тут уже значение имеет объём, который в свою очередь зависит не только от основного наполнителя, но и от количества воды. Причём воды может быть так много, что она вытолкнет всё остальное. В случае Фицджеральда именно так и получилось.

Автор: Константин Трунин

» Read more

Анализируя прожитую жизнь, каждый человек редко видит в ней обилие грязи. Неприятности случаются обязательно, но они не достигают того абсолюта, который обрушивается на людей с экранов телевизоров и газетных страниц. Писатели XXI века не чужды общих заблуждений, поддаваясь массовой истерии вокруг тем, что существуют лишь в воображении тех, чья профессия их прямо обязывает рыться в грязном белье и находить шокирующие подтверждения черноты погрязшего в разврате мира. Поэтому художественная литература всё меньше стремится к психологической составляющей, всё больше уподобляясь бульварной прессе. Самое печальное заключается в том, что читатель верит подобной информации, принимая её за отражение реальной ситуации. Он будет брызгать слюной и переубеждать тебя в обратном, вспоминая несколько похожих эпизодов из собственной жизни. Переубедить его всё равно не получится. Роулинг подбросила трухлявых дров в огонь, написав книгу о детской преступности, сексуальной распущенности, наркомании и прочих пороках, сопроводив текст множеством бранных выражений, добрую часть из которых можно вносить в энциклопедию мата, ведь такого разнообразия ранее нигде встречать не приходилось.

Роулинг сконцентрирована не на сюжете, а на действующих лицах вообще. Причём её больше интересуют телесные оболочки. Она им посвящает едва ли не оды. Каждый герой произведения должен быть зациклен на проблемах со здоровьем, о чём Роулинг жадно пишет, не жалея читательских глаз. Кажется, для автора не существует запретных тем. Даже можно сказать — автор поставил себе задачей отразить максимальное их количество. Высокопарного слога при таком изложении ждать не стоит — как и зачитывать кому-нибудь фрагменты текста, получая в ответ недоуменные взгляды. Разумные люди предпочитают некоторые моменты не выносить на всеобщее обозрение… Неужели Роулинг показала настоящую жизнь? Тогда не стоит совать нос на Туманный Альбион — лучше от него держаться подальше. Тамошнее общество настолько разложилось, что его впору изолировать, покуда оно не самоуничтожилось, предварительно заразив соседние страны.

Можно вспомнить «Тропик Рака» Генри Миллера. Его книга произвела эффект разорвавшейся бомбы, ударив по неподготовленным людям, сообщив им шокирующие подробности. Эту книгу и сейчас принято осуждать: просто принято, просто её все осуждают, просто так сложилось исторически, просто люди не могли быть такими распущенными в то время. Годы прошли — общество изменилось, став более податливым, допуская возможность любых отклонений от общепринятых норм морали. И уже никто не стесняется писать книги подобные «Тропику Рака», скорее акцентируя внимание читателя на этом. А читатель твёрдо уверен, что всё описываемое — обыденность. Только авторы отталкиваются от противного, работая на публику, обостряя проблемы, придуманные их воображением. И допридумывались они до того, что данное положение дел начинает действительно выходить за рамки страниц, становясь путеводителем в асоциальный образ жизни. Но было бы всё действительно так плохо, да всё гораздо лучше.

«Случайная вакансия» — это образец литературной дизентерии, передающейся вследствие беллетризации жадных побуждений части писателей привнести на страницы художественных произведений элемент мрачного отражения реальности, сбрасывая флёр с редких проявлений человеческих проступков, придавая им вид пандемии. Читатель давно перешёл от понимания норм классической литературы к желанию удовлетворения низменных потребностей, среди которых присутствует потребность прикоснуться к тому, что он не может себе позволить, поскольку это расходится с его представлениями о собственной этике. Дальше будет только пропасть…

Гай Монтэг обязательно будет жечь книги. Он будет это делать с огромным желанием. Никто не сможет его остановить — он будет прав. И не одумается.

Автор: Константин Трунин

» Read more

1917 год для России — время волнений: самодержавие пало, Временное правительство никого не устраивало, страны Антанты обеспокоились возможным приходом к власти большевиков. В стране могла установиться военная хунта, но моральное состояние солдат настолько разложилось, что генералы стали пешками в их руках. Будущее представлялось людям в туманной дымке. Очень трудно разобраться в последовательности событий, в результате которых Николай II отрёкся от престола в пользу брата Михаила, а тот спустя семнадцать часов — в пользу народа, над которым воспрянул масон Керенский, после чего Ульянов-Ленин совершил военный переворот, добившись нового витка в истории человечества, позволив низам самостоятельно распоряжаться собственной жизнью. Всего один год. И этот год очень важен. Егор Иванов (псевдоним Игоря Елисеевича Синицына) предлагает послойное рассмотрение ситуации со всех сторон, для чего он написал роман-хронику «Честь и долг».

Структура книги сама по себе представляет интерес. Читатель не просто понимает, когда происходит описываемое действие, но и может одновременно следить за всеми участниками повествования, большинство из которых — реальные исторические лица. Выдуманные персонажи придают событиям дополнительную важность. Да и выдуманные ли они? Они вполне могут быть собирательными образами живших некогда людей. Неудобство романа-хроники заключается в частом выпадении её героев, когда автору важнее показать развитие событий, к которым они отношения не имеют.

Егор Иванов так строит повествование, что у читателя складывается только одно ощущение — Россия обязана была избавиться от Николая II, причём неважно как именно. Будет ли власть передана цесаревичу Алексею при регенте Михаиле или непосредственно Михаил станет следующим императором. Лишь Николай II не замечал грозящей опасности. описываемый Ивановым подобием мягкой мебели, принимающей на свою голову садящихся, прогибаясь под них, но продолжая оставаться мягкой мебелью, неизменной и цельной. Ничто не могло повлиять на Николая II — он старательно избегал любых разговоров на тему народных волнений. Его даже не беспокоил взбунтовавшийся в феврале-марте 1917 года Петроград. У него оставались рычаги для управления ситуацией. Лишь смущало участие России в Мировой войне, где Антанта не желала, чтобы их союзник заключил сепаратный мир с Германией. Николай II всегда спокойно засыпал, не испытывая волнения и в тот момент, когда императорский вагон тронулся в сторону станции Дно. Он полностью полагался на Бога и верность армии.

Читатель знакомится не только с внутренней ситуацией, но и участвует в заседаниях английского премьер-министра Ллойд Джорджа, видит набирающего авторитет Уинстона Черчилля, даже участвует в разделе России, обсуждая в Версале возможность денежных вливаний в карман третьих лиц, способных довести страну до развала, что обеспечит Британии и Франции шанс добраться до природных ресурсов Сибири. Иванов описывает события так, что читатель чувствует себя находящимся среди беседующих. Британии нужно было убрать с политической арены царскую Россию. Забыли тогда о достигшей пика возмущения народной массе, бунтующей на протяжении последних двадцати-тридцати лет, требуя достойной оплаты своего труда.

Важной для Иванова была необходимость показать согласие людей с идеями большевиков. Редко какое действующее лицо выступает против них, скорее инстинктивно принимая за наиболее оптимальное решение проблем. Изначально зажиточные купцы быстро пропали из хроники, зато рабочие и солдаты с воодушевлением принимают идеи нового мироустройства. Главное действующее лицо повествования — генерал Соколов — добившийся призвания при императорской власти по ходу повествования всё более будет задумываться над необходимостью поддержать идеи социал-демократов. Иванов исключает влияние других политических партий, редко упоминая меньшевиков, эсеров, кадетов и прочих, не придавая их представителям значения. Народ верит только Ленину. Лишь зажигательные речи Владимира Ильича и дружеское отношение к самым простым людям способны были склонить всех на его сторону. Ленин ловко манипулировал словами, добиваясь согласия со своим мнением через игру на противоречивых чувствах слушателей, сперва внося разлад, а потом уже новыми словами давая бывшим противникам веру в одну-единственную возможность добиться справедливости.

Ленин у Иванова — скучающий человек, вынужденный жить в Швейцарии, поскольку опасается ареста на Родине. И когда в феврале-марте царь отрёкся, он решил начать борьбу против Временного правительства, для чего ему пришлось ехать транзитом через Германию в Швецию, откуда он уже попал в Петроград. Автор не сильно акцентирует на нём внимание, затрагивая лишь в самые ответственные моменты, когда его влияние было наиболее ощутимым. Именно Ленин настоял на перевороте, и именно он стал первым лицом в государстве, поэтому Иванов никак не мог обойтись без его участия. Жаль, Сталин практически никак не описан — он появляется только в заключительных главах книги.

Никогда события 1917 года не были так близки, как их преподнёс Егор Иванов.

Автор: Константин Трунин

» Read more

Цивилизация! Развитие человечества достигается за счёт разделения людей на социальные классы и угнетения одних другими. Многие века данное положение многих устраивало, пока низы не стали задумываться о своей горькой участи. Раньше человек зависел от способности добыть пропитание для семьи, теперь он зависит от других обстоятельств, где в угол поставлен обмен труда на эквивалент доступных благ. В начале XX века ситуация особенно усугубилась, а общая атмосфера начала накаливаться, что впоследствии привело к взрыву недовольства, который смёл королей и императоров, поставив над всем людей, чьё право по рождению заключалось лишь в прислуживании господам. Именно в это время жил и творил Джек Лондон, в чьих произведениях наиболее отчётливо прослеживается влияние подобного положения. В 1902 году он посетил Лондон, а в 1903 — опубликовал сборник очерков «Люди бездны». Кажется, лучше отказаться от достижений цивилизации и уйти в леса, где даже дикие звери относятся друг к другу терпимее, нежели люди к самим себе.

Джек Лондон предлагает читателю погрузиться на дно жизни в столице самой могущественной империи мира — Британской. Казалось бы, большой размах и множество доступных возможностей — это идеальный шанс для процветания её жителей. На самом деле радужных перспектив в Британской Империи нет. Характер британцев заставляет их сталкивать лбами не только соседние государства, но и сограждан, чтобы чужими руками добиться желаемого результата. Процветание невозможно, если приходится всё делать самостоятельно. Быстрое накопление наличности также невозможно, если платить работникам достойную их труда оплату. Скорее всего считается, что держать людей на грани бедности (читай прожиточного минимума) — своеобразное сдерживание потребностей в рамках продолжения существования, дабы человеческий ресурс не угасал и заполнял рабочие ниши. В Британской Империи не старались заботиться о рабочем классе вообще — людям платили так мало, что они вне желания оказывались на улице, даже при желании трудиться.

Если человек оказывается на улице, то ему нужно искать ночлег. И тут Джек Лондон проводит эксперимент, лично становясь одним из нищих, проводя ночи в поисках постели, принимая пищу в пунктах питания для неимущих и претерпевая всё, что касается нуждающихся людей. Джек видит удручающую картину: ночью спать на улицах и в парках нельзя, а за место в ночлежке просят так много, что весь следующий день его стоимость приходится отрабатывать. Пищу бедных Джек не мог есть без тошноты, а помыться с остальными в несменяемой воде вообще не смог. Наибольшее удивление вызывает даже не запрет на спокойный сон в тёмное время, а разрешение спать в тех же парках днём, мешая добропорядочным людям совершать прогулки. Нищим оказаться в Британии было проще простого, будь ты хоть иностранцем, по какой-либо причине лишившимся средств — остаётся только погрузиться на дно, откуда уже не будет шанса выбраться.

Остаётся в очередной раз удивиться тому, что именно американские писатели приходили в ужас от британских порядков. Конечно, на родине Джека Лондона ситуация не была лучше, там также один класс угнетал другой, удовлетворяя сиюминутные нужды, не задумываясь о завтрашнем дне. Джек это раскроет позже, когда из-под его пера выйдут «Железная пята» и «Мартин Иден», где в ярких красках будет показан быт людей, желающих трудиться и жить достойно, но лишённых такой возможности. У британских писателей описание порочности системы тоже не было лишено красок, но сама система воспринималась естественным ходом вещей, который есть… и, как бы, так и должно быть.

Может именно из-за таких зверств цивилизации герои Джека Лондона предпочитали искать счастье вдали от благоустроенных городов в местах с максимально суровыми условиями, с которыми трудно, но всё-таки можно справиться.

Автор: Константин Трунин

» Read more

С людьми иногда творятся страшные дела. В один прекрасный день человек начинает грызть себя, заливаясь горючими слезами. Он не может осознать прожитые годы, стремясь полностью перестроиться, чтобы стать готовым к новым свершениям. В жизни Элизабет Гилберт такой момент случился примерно в тридцать лет. Она стала в меру успешным писателем, ей надоел муж. К тому же, вновь встала проблема детей. Элизабет не хотела рожать. И ради этого она была готова на многое, даже развестись с мужем, который её любил и расставаться не хотел. Гилберт проявила настойчивость, одновременно заключив с издательством контракт на написание книги о путешествии по трём странам. Так и появилась история «Есть, молиться, любить», где художественный вымысел перемешан с реальностью, а может в ней нет ничего вымышленного, лишь суровая правда, либо полностью наоборот. Эту книгу надо воспринимать в качестве путеводителя по Италии, Индии и Индонезии, и никак иначе.

Элизабет с первых страниц привлекает внимание читателя к своим проблемам. Она плачет навзрыд в ванне, сама не понимая своих желаний. Всё у неё хорошо, но не до конца. Она сама этого не понимает. Рыдая, Элизабет обращается к Богу, взывая о том, что ей не хочется продолжать существовать так дальше. Казалось бы, если всего хватает, то чего тебе ещё надо? А надо Элизабет вкусно поесть, освоить умение мыть полы в храме и найти новую любовь. Если желание набить желудок ещё понятно, то даосские практики и поиск нового мужчины — не совсем. В своём бесконечном плаче Элизабет давно достигла просветления, которое и подтолкнуло её к переменам — становится понятнее. Лишь несчастный муж оказался той самой жертвой, которую Элизабет принесла в обмен на осуществление своих желаний. Муж не мешал ей вкусно есть и медитировать, за что и был брошен. Логики в действиях Элизабет нет, поэтому и следует воспринимать книгу сугубо в качестве путеводителя.

Как правило, человек заедает стрессовые ситуации обильными порциями еды. Не будь на пути Элизабет Италии, то она могла посетить любую другую страну, например — Россию. Автор немного знает русский язык, поэтому вместо гастрономических изысков на Апеннинах могла смаковать борщ, пельмени и, допустим, астраханский арбуз. Но перед ней возник итальянец, а дальше пришёл черёд бесконтрольному поглощению пищи. Про Италию Элизабет пишет довольно увлекательно, не ограничиваясь едой. Читателя ждут заметки путешественника, где чуждая страна воспринимается глазами иностранца. Оказывается, итальянцы после вступления в Евросоюз утратили пылкость, их футбольные пристрастия передаются по наследству, а язык — заслуга Данте. Дольче вита, одним словом… или «дойче вита», как любил говорить один немец из данной книги. С юмором у Элизабет всё в порядке. Она не занимается констатацией, скорее делясь любопытными заметками, о которых принято забывать сразу после прочтения.

В том же духе Элизабет рассказывает про свои будни в Индии и Индонезии. Очень много сведений разного рода. Однако, она не берёт их с потолка, а сообщает только то, с чем сталкивалась сама. Раскрыть Индию Элизабет не пыталась, для неё более важным стало освоить умении медитации. Читатель не поймёт, какое отношение всё это имеет к религии. И каким богам молятся собирающиеся в Индии люди. Ясно одно — нужно достигать совершенства в каком-то определённом деле. Вот автор книги и будет его достигать, намывая полы храма, доводя себя до крайней степени отрешённости. И сразу резкий переход в следующую страну, где мудрый старец знает только одну правильную практику медитации — умение всегда широко улыбаться. Стоило ли американке так далеко ехать, чтобы усвоить то, что она умеет с рождения?

Элизабет Гилберт ищет себя от первой до последней страницы, изредка находя, но снова запутываясь. Всегда перед ней будут представать люди, достигшие совершенства. А достигли ли они совершенства на самом деле? Им также свойственны точно такие же метания, о чём они предпочитают не говорить, делая вид познавших истину.

Автор: Константин Трунин

» Read more