trounin.ru

Хаггард предложил читателю невероятное исследование — не разбираться с древнеегипетской цивилизацией, примечательной благодаря сохранившейся культуре, а обратиться к временам более давним. Например, что происходило двести пятьдесят тысяч лет назад? Сложно представить. А какие события имели место быть после? Вероятно, человеческие цивилизации появлялись и сходили на нет, сменяя друг друга, пока среди прочих не появилась Атлантида, в той же мере канувшая в небытие. Теперь человечество живёт в качестве нового витка цивилизации. И вот случается небывалое — обнаружен саркофаг с людьми, жившими двести пятьдесят тысяч лет назад… Самое невероятное — они оживают!

Конечно, Хаггард утрирует. Сколь не будь великими возможности человека, он сам из себя ничего не представляет. При этом, чем значительнее технологии, тем слабее человек. Но для развития повествования такое понимание не подходит. Наоборот, требовались индивидуумы, способные обладать навыками управления окружающим пространством: вызывать сотрясение земли, перемещаться по воздуху, находиться под водой и далее в подобном духе. Райдер посчитал за необходимое добавить элемент переселения душ. Как бы о том не хотелось говорить, но Хаггард чрезмерно часто стал использовать однотипные сюжеты, благодаря чему умел склеивать повествовательные моменты, должные оказаться тупиковыми.

А начиналась история о том, как мир содрогнулся, с отдалённых эпизодов роста потенциала одного взятого человека. Может не понимал Райдер, к чему подведёт повествование. Подобные отступления должны приниматься за право писателя определиться с должным последовать повествованием. Хаггард измыслил кораблекрушение, таинственный остров, где обитали странные туземцы, считавшие, что их предки вечно жили на данной земле. Последует диалог, где важную роль возьмут на себя жрецы, такие же невежественные, каковыми являются едва ли не все служители религиозных культов. Они начнут препятствовать проведению раскопок, считая то недопустимым, ибо их божества тому противятся.

Читатель продолжает ожидать невероятного. Представители какой культуры перед ним предстанут? Неужели Хаггард взялся всерьёз писать про Атлантиду? Пусть Райдер и прежде создавал истории о народах, в которых не составит труда сомневаться, и всё-таки повествуя вполне правдиво. Теперь он предложил совсем странный сюжет, менее правдоподобный, нежели уверенность в существовании системы перерождения душ. Вместе с тем ясно, раскопать гробницу древнейших существ — это одно, а пробудить к жизни — чистый вымысел. Следует оставить в стороне сомнения насчёт правдивости, поскольку если Хаггард и ставил какую-либо цель, то скорее отразить глупость Мировой войны, способной погубить человечество.

Всё прочее в произведении — авторское право на личное мнение. Раз Райдер пожелал представить развитие в угодном ему антураже, никто не посмеет возразить. Не надо забывать про скудные познания о мире, продолжающие оставаться неразрешимыми. Ведь всё может оказаться правдой, в том числе и существование древнейших цивилизаций, самих себя низводивших политикой самоуничтожения в пучину. Если не Первая Мировая война в очередной раз похоронит человечество, тогда Вторая или Третья — в зависимости от военного потенциала государств. Именно на это Хаггард желал указать читателю.

Что до перерождения душ, Райдер не умел вовремя остановиться. Не стоит исключать вариант с личной заинтересованностью Хаггарда, считавшего такое за вполне допустимое. Не будем с автором спорить, он про иное словно не думал писать, в очередной раз показывая сюжет, продолжаемый использоваться. Радует другое, на общем фоне повествования не получится придать значение обстоятельствам допустимости перерождения. Просто Райдер не мог придумать способ, как суметь остановить намерение человека из древнейших времён, собравшегося уничтожить значительную часть населения планеты.

Автор: Константин Трунин

» Read more

Цикл «Роберт Лэнгдон» | Книга №1

Чему учит читателя Дэн Браун романом «Ангелы и демоны»? Самой главной в жизни человека истине — выслушивай собеседника до конца. Все беды на планете от того и случаются, что люди не желают слушать других, когда каждый в отдельности считает себя правым. Но человек возразит: Дэн Браун нисколько не прав, он — мистификатор, взявшийся совместить несовместимое, показавший красивое действие при полном расхождении с реальностью. Да, это так. Но читатель ведь должен был усвоить истину о необходимости выслушивать собеседника до конца. Разве не так? А если перебивать человека, никогда не узнаешь, о чём он вообще хотел тебе рассказать. Потому, совсем неважно, о чём повествовал Браун. Главное, им высказана основополагающая истина, пусть и представленная вниманию в непролазных дебрях. Можно дополнительно сказать: всякое мудрое слово лучше запоминается, если оно окружено большим количеством нелепостей.

Суть истории — совершено убийство учёного, работавшего с антивеществом. На теле оставлен знак ордена иллюминатов. Для расследования приглашается профессор, специализирующийся на данном тайном ордене. Неужели иллюминаты, о которых никто не слышал последние несколько веков, снова решили о себе заявить? Начиная с такой мысли, Дэн Браун повёл читателя по лабиринтам фантазии, подменяя действительность надуманностью, показывая способности человека много выше, нежели можно себе вообразить. Всё сведётся к противостоянию религии и науки — будто бы ведущими борьбу за право владеть умами человечества. Что же, квазилогика — есть умение мыслить силлогизмами, то есть ложными умозаключениями, основанными на существовании идеи, будто, если из А следует Б, а из Б — В, то и из А следует В.

Дэн Браун правильно поступает, подменяя действительное желаемым. Писателю требуется говорить не о том, что близко ему самому, а к чему проявляет склонность читатель. И если показать настоящее, присыпанное вымыслом, воспринимаемым за правду, успех обеспечен. Тем Браун и занимался, измышляя такое, к чему человек пока ещё не нашёл подход, но к чему он когда-нибудь обязательно подойдёт. Вроде того же антивещества или другого вещества, позволяющего вырабатывать огромное количество энергии. И перемещения в пространстве станут ещё быстрее, позволяя за короткий час или минуты оказываться в нужном месте. Почему бы не внушить читателю, будто это доступно уже сейчас?

Читатель смело возразит: происходящее является фарсом. Зачем католическим кардиналам слушать юнца, посмевшего молвить слово? Когда иерархи католической церкви прислушивались к голосу юности? Но самый большой фарс, — опять же скажет читатель, — описываемые Брауном события, когда действующие лица пытаются найти не бомбу, способную уничтожить Ватикан, а разгадывают тайны, пытаясь спасти похищенных пленников. Конечно, — дополнит читатель, — разгадывать тайны гораздо интереснее, нежели искать бомбу, находящуюся у всех на виду, но при этом никому неизвестно, где она находится. Собственно, — читатель выразит последнее суждение, — Дэн Браун только тем и занимается на страницах, что заставляет действующих лиц ошибаться, из-за чего они всегда будут опаздывать на пять секунд, уже не способные противостоять продолжению развития событий. Не смогут они и предотвратить взрыв бомбы, поскольку всё случится по заранее задуманному плану злодея, чьи желания в полном объёме осуществились, за исключением единственного — ему не была ведома истина о необходимости выслушивать собеседников до конца.

Что не говори, ежели хочется позволить голове отдохнуть, не придавая значения происходящему, то человеческая способность придумывать истории позволит с пользой для души провести время. И если покажется, будто в повествовании сокрыт подвох, зато с умным видом можно пожурить автора за авантюрное изложение… и тем возвыситься в собственных глазах.

Автор: Константин Трунин

» Read more

Год за годом Лукьяненко создаёт миры, позволяя читателю познакомиться с многообразием человеческих представлений о должном быть. Делает это Сергей в духе беллетристики — густо наполняя сюжет чужими жизнями. Вновь на страницах оживает персонаж, живущий ради возможности существования. Он — ходок между мирами, талантливый рассказчик. Но его деятельность — поиск людей. И теперь главный герой берётся сообщить историю о семи мирах, связанных в единое целое вратами. Но были ли путешествия с планеты на планету в космическом пространстве или всему нашлось действие в рамках одного места, рассматриваемого с разных сторон в условиях понимания существования параллельных Вселенных? Понимать можно разным образом.

Фантастические убеждения Сергея продолжают оставаться в рамках сегодняшнего дня. Парадоксы восприятия действительности происходят за счёт текущих недоразумений. Если ставится вопрос — нужно искать самый логичный ответ. Допустим, копировать, вырезать и вставлять текст допускается комбинацией клавиш. Раз так, тогда любая история может быть рассказанной, на всё найдётся решение. Если кажется, будто один человек не может существовать во множестве измерений, тогда найдите того, кто способен создать несколько папок на рабочем столе, поместив в каждую копию файла, частично заполнив различающейся информацией. Уже не один файл, всё же продолжающий восприниматься за идентично близкое, потому и продолжающее считаться связанным с исходным.

Нет, Лукьяненко не проводил с читателем лекцию об устройстве операционных систем. Сергей отправлял главного героя бродить по мирам, пытаясь найти определённого человека, всякий раз погибающего, стоило с ним сойтись. Если изначально ничего не говорило о должных последовать выводах, то с каждым новым миром Сергей предпочитал фантазировать о различном, ставя одну задачу — показать надуманность человеческих стремлений. Чем бы не занимались прочие действующие лица — они воспринимались за недоразумение на фоне величия первоначального замысла, пока ещё продолжающегося оставаться мечтой в плане реализации.

Сергей ставит разные проблемы. В одном мире возник вопрос: можно ли убить того, кто убивал? Другой мир дал повод задуматься: есть ли душа у технологически развитых народов? Следующий: насколько оправдано жить памятью предков, не имея собственного представления о прошлом? Возникают и занимательные случаи, вроде разрешения предмета спора, касающегося различия между мужчинами и женщинами. Разве нет миров, где мужчина разумен, в отличии от женщины, либо наоборот? Да и нужен ли разум вообще? Лукьяненко представит вниманию и такой мир, где взрослые предпочитают отказаться от способности думать.

На протяжении повествования читателя будет беспокоить мысль, как одно из действующих лиц смогло размножиться на семь миров. Для понимая этого нужно читать произведение с конца. Однако, Лукьяненко не для того писал «Спектр», дабы читатель увидел сугубо детективное расследование. Сергей показывал каждый мир в отдельности, ставя различные проблемы для понимания, пусть и не совсем подходящие за должные быть усвоенными. Ведь понятно, рассуждать допускается о разном, был бы в том хоть какой-то смысл. Поэтому лучше следовать за главным героем из мира в мир. Для того и сообщал Лукьяненко очередную историю, показывая возможности человеческой фантазии. Да чему не бывать, то не случится, сколь на том не акцентируй внимание.

Надо согласиться, было бы прекрасно, получи человечество возможность мгновенно перемещаться, даже если не между разными мирами, просто в рамках одного населённого пункта, страны или планеты. Плата за перемещение — рассказанная история. Будь так — мир мог наполниться интересными людьми. А писатели и вовсе бы стали властелинами Вселенной, ибо только им подвластно наполнять миры рассказами о том, что было, есть и будет.

Автор: Константин Трунин

» Read more

Земля не принадлежит человеку! Тогда кого следует считать хозяином планеты? Может сложиться так, что нет никого, кто имеет право считаться её властелином. Как быть? Попытаться отыскать оправдание существования человеческого рода. Для этого следует создать условия, с которыми люди не смогут справиться. Желательно всё представить так, чтобы человек искал помощь у других, благодаря взаимодействию получая право на продолжение существования. И пока человечество не желает примириться с присутствием мельчайших частиц, считая за угрозу, можно найти в литературе представления о том, как людям приходилось бороться. Например, Карел Чапек дал разум саламандрам, а Альберт Санчес Пиньоль остановил мысль чешского писателя на самом начале, показав, каким образом всё могло начинаться.

По утверждению Альберта есть остров в океане, расположенный в холодных широтах, там есть маяк и метеорологическая станция. Из людей должен постоянно присутствовать только метеоролог, каждый год сменяемый на нового. Главный герой повествования — новичок, согласившийся побыть на острове и вести наблюдения за ветрами. Но где прежний метеоролог? И что за загадочный смотритель маяка, взирающий стеклянный взглядом? Альберт создавал мир, где в первую же ночь появятся рептилоиды, желающие убивать и кромсать. Как быть главному герою? За этим и предстоит следить.

Каких только смыслов не искали в произведении Альберта. И обязательно находили практически всё, о чём смели помыслить. Кому-то мерещились фрейдисткие символы, кто-то проводил ассоциации между национальными раздорами внутри государств, иные находили отголоски антропологических изысканий, благо Альберт некогда специализировался на изучении пигмеев. Возможно и осмысление наперёд, то есть пытаться понять, чему быть, если человек найдёт другое разумное существо во Вселенной, будет пытаться наладить с ним контакт, причём желая полного сближения, вплоть до интимного. Если подумать именно об этом, читатель не выскажет омерзения, возникающее от представленных вниманию сцен с действующими лицами, утопающими в сладострастии взаимных ласк, где он — человек, а она — рептилоид.

Всё же — и это самое главное — Альберт склонял читателя к необходимости принять умение жить в мире и взаимодействовать сообща. Нельзя уничтожать непонятную среду, не пытаясь найти положительные стороны. Даже кровожадный зверь не склонен к принятию необдуманных решений, либо действует согласно заложенного природой поведения. Ежели появляются зачатки разума, пусть и кажущиеся сомнительными, нужно искать общий язык. Именно к этому старался подвести читателя Альберт. Негоже браться за оружие и отстаивать правоту взглядов, когда собственное представление не сильно отличается, ведь с древнейших времён известен принцип — от перемены мест слагаемых сумма не изменяется.

Но как осуществить принцип мирного соседства, видя присутствие на острове воинственно настроенного смотрителя маяка? Он считает необходимым убивать рептилоидов, так как они претендуют на его владения, толком не зная, чего те на самом деле хотят. К тому же, смотритель взял в услужение рептилоида-самку, выполнявшую при нём различные функции. Он, словно представитель избранных, должный брать от мира всё. С этим постарается разобраться метеоролог. Альберт совершенно обо всё забудет, сконцентрировавшись на мысли нахождения точек соприкосновения… главный герой ни разу не возьмётся наблюдать за ветрами.

Найти решение не получится! Желающих находить общий язык много меньше. Всякий считает себя выше остальных, стоит ему ощутить власть, находясь вне какого-либо крупного социума. Кто не окажись на острове — потенциальный тиран, должный брать и пользоваться, удовлетворяя желания, присущие человеку. Что до рептилоидов — их интересы не будут браться в расчёт. Просто человек так устроен — считает, будто является главнейшим существом на планете, имеющим право убивать абсолютно всё, с чем не умеет примириться.

Автор: Константин Трунин

» Read more

Беда фантастов — они способны мыслить на ограниченное время вперёд, поскольку не владеют информацией, что действительно будет происходить. Например, Зиновьев взял за основу для рассуждений XX век, вполне уверенно считая: человечество добилось максимально возможного в развитии, далее ему двигаться некуда. Будут только улучшаться технологии, тогда как ничего существенно нового не появится. Это вроде той истории про американца, в конце XIX века сказавшем, что всё уже изобретено. Так и Зиновьев рассказал, излишне гиперболизировав текущий момент, как будет в будущем, началу чего мы являемся свидетелями уже сейчас. Надо учесть и то, что ничего сверх имеющегося прибавлено не будет, просто человечество застынет в развитии, предпочтя потребление. Виною тому станет, разумеется, США. Ещё одна беда фантастов в том, что они не видят потенциала в им неведомом, ведь и государство северных штатов Америки когда-то ничего из себя не представляло. Но зачем об этом думать? Фантастика ближнего прицела не должна заглядывать вдаль. Остаётся думать, Зиновьев желал показать, отчего американская модель существования обречена на самоуничтожение.

Создание компьютерных систем оказало особое значение на человечество. Произошло небывалое — глобальное объединение в единый массив. Теперь перед людьми не имелось преград. С каждым десятилетием границы между людьми всё более стираются. Зиновьев проследил ситуацию наперёд. В лице компьютерных систем человек найдёт помощника для усиления присутствия на планете, истинно считая, будто достигает положения существа, наделённого практически неограниченными возможностями. Компьютерные системы помогут во всём. Человек научится общаться с тем, кого он прежде не понимал. Поймёт то, к осознанию чего не имел способности. Даже приобретёт способность к тому, чему не мог научиться. Облегчив себе существование, человек полностью будет полагаться на компьютерные системы. Получается, если о чём и будет в дальнейшем проявлять заботу человек, то о компьютерных системах, должных претерпевать постоянные усовершенствования. В конечном счёте ситуация обязательно выйдет из-под контроля, когда система, созданная для помощи, получит право на обособление от человеческого социума. Но это уже прицел для фантастики сокрытых от понимания горизонтов — так далеко Зиновьев не заглядывал.

Зиновьев уверен в стремлении людей к демократическому режиму. Однако, демократический режим — есть форма тоталитаризма. Просто требуется иной подход к пониманию данного наблюдения. Достаточно того факта, что основная суть демократического режима — граждане могут выбирать им угодное. Однако, Зиновьев приводит в качестве примера, как произойдёт объединение государств Америки и Европы в Западный Союз. Это случится с согласия граждан стран, пожелавших войти в Союз, но большинство на такое преобразование не соглашалось. Дальнейшее повествование касается только этого государственного образования, так как для остальных государств планеты Западный Союз станет подобием метрополии.

Каких только тем не касается Зиновьев. Он смело берётся рассуждать про инопланетян, склонный видеть их в качестве гуманоидов. Прогнозирует способность человека жить до двухсотлетнего возраста, описывая возникающие при этом проблемы. Сетует на невозможность избавиться от преступности, в том числе коррупции. Думает о трудности с рождением детей, в виду несостоятельности родителей. Население планеты, несмотря на внешний лоск, предстанет пребывающим в жесточайшей бедности. Почему? Голодный способен высказывать недовольство, но редко склонен к бунту, тогда как сытый — сразу начинает бунтовать, не тратя время на разговоры.

Впрочем, какие теории не строй, к каким доводам не прибегай, всегда можно обратиться к более упрощённому варианту — к экспериментам Джона Кэлхуна с мышами, один из которых — под названием «Вселенная 25″, наглядно показал, почему всякая популяция способна прекратить существование, если создать условие для жизни ради потребления. Так и человечество вымрет без стимула к осуществлению жизнедеятельности, невзирая ни на какие дополнительно рассматриваемые условия.

Автор: Константин Трунин

» Read more

Цикл «Геном» | Книга №2

Человеком очень просто управлять. Причина: человек невероятно доверчив. Говори о чём-то ему угодном, как поверит всему, даже сообщаемому заведомо ложно. Это так, если соблюдена пропорция: большая часть относительно правдива, тогда как меньшая — к действительности отношения вовсе не имеет. Делается всё таким образом, чтобы значение меньшей части оказалось преобладающим, благодаря чему формируется полное доверие. Нужен пример? Средства массовой информации! Когда-то периодические издания, теперь — телекоммуникация. Может ли случиться следующее? Одно мелкое государство пожелает получить власть для всем человеческим социумом. Данное государство располагает единственным преимуществом — оно является медиамагнатом. На его продукции растут дети, формируют представление о мире подростки, взрослые создают общее для всех мнение. В таком случае размер государства значения не имеет, ему можно и не существовать в ограниченных пределах. К тому и будет вести речь Лукьяненко. Сергей сообщит о самом разумном для людей будущем — мире, где не должно быть различий среди представлений о должном быть.

Одной идеей Лукьяненко не ограничивался. С первых страниц «Танцев на снегу» он старательно пытался определиться, зачем вообще взялся писать очередное произведение. Было ясно, оно станет приквелом к «Геному». Потому Сергей сразу приступил к размышлению о хромосоме, при отсутствии которой нельзя совершать космические перелёты на гиперзвуке, если заранее не ввести организм в состояние анабиоза. Идея вскоре приелась, вследствие чего в «Танцах на снегу» стали появляться прямые отсылки к эпопее «Звёздные войны», причём довольно грубые и чрезмерно очевидные, отчего читатель будет склонен впасть в депрессию. То понимал и Лукьяненко, вовремя остановившись, перейдя на не совсем необходимые события для развития действия, дабы, ближе к окончанию повествования, наконец-то одуматься и продолжить наполнять оригинальным содержанием, исходя из философических допущений.

Оставим без излишнего акцентирования момент забываемого смысла традиций. Да, главный герой будет поставлен перед необходимостью сделать обрезание при принятии гражданства планеты Новый Кувейт. Никто не знает, откуда возникло требование. Но читатель понимает, если ему уже знакомы порядки арабских стран. Не станем говорить и про размывание Сергеем повествования. Высаживать действующих лиц на одном из миров, устраивать для них школу выживания, разжёвывать курс юного бойскаута: допустимое к изложению, но ничего не дающее описание.

Остановимся на главном. Есть в будущем планета Иней, от неё исходит желание перемены дел в человеческом социуме. Всё должно принадлежать Инею, так как оно тогда станет принадлежать всему человечеству. По крайней мере, подобное доходит до ушей действующих лиц произведения Лукьяненко. Промывка мозгов происходит постоянно. И ежели говорят — это есть благо. «Это» автоматически воспринимается соответственно, без попыток к отрицанию. Казалось бы, можно останавливаться и не развивать тему, чего Сергей не пожелал сделать. Он пошёл дальше, изобретя с виду разумную проблему, не совсем понятную. Дело касается клонирования.

От евгеники человек не откажется. А во вселенной «Генома» — тем более. Только нельзя понять, к чему лучше стремиться. Каждый склонен считать своё мнение более важным. Почему не клонировать самого себя, только противоположного пола? Получается практически библейская история. Да вот у Сергея отклонение мысли идёт в сторону важности чьего-то самомнения. Именно личность того человека склонна думать, будто ей стоит подобиями заполнить лучшие места, доступные человеку во вселенной. Сергей посчитал мысль важной для раскрытия. Читатель соглашался, либо недоумевал. Но говорить допустимо бесконечно, как бесконечна история сущего, а заканчивать рассказ всегда следует на определённом месте.

Автор: Константин Трунин

» Read more

Фантастика не может быть полностью фантастичной, поскольку это превращает её в фантасмагорию, или в сказку для взрослых. Зачем описывать нечто — чего не существует и не может существовать, либо оно есть, но требует совсем иного понимания? Мало отправить героев произведения на поиски неизведанного, нужно делать это осознанно. У Уоттса того сделать не получилось. Он отправил экспедицию, не преследуя никаких целей. Он и писал, лишь бы слова красиво сплетались друг с другом. Лучше бы он поставил перед читателем решение действительно важной задачи. Впрочем, может в его родной стране всё совсем худо с человеческими возможностями, если он не может определить ни социальных, ни проблем из других сфер социума. Он просто отправил звездолёт куда-то туда, где происходит не до конца выясненное. Открыть тайных знаний Уоттс не мог, да и не старался того совершить.

Что человек научится делать в будущем? Ответ прост — он уподобится Богу. Только когда это произойдёт? Однажды человек создаст планету в космическом пространстве, населит её своими подобиями и благополучно сгинет, заставив своих детей теряться в загадках, покуда они сами не возвысятся до должного уровня, повторив то, для чего они и создавались. Это разговор о постороннем, к сюжету «Ложной слепоты» отношения не имеющим. Уоттс пошёл по другому пути, представив нечто ему удобное, из чего он и будет исходить при написании произведения.

Конечно, человек достигнет торжества в евгенике. Когда-нибудь человечество обязано над этим задуматься, пока теория Дарвина не подвергла прямоходящих созданий обратной эволюции — в сутулых, затем не поднимающихся со стула и низвела их до состояния простейших организмов. Евгеника неизбежна, поскольку больное человечество, исповедующее гуманизм, выжить не сумеет. Отчасти Уоттс это отразил на страницах «Ложной слепоты». Впрочем, оригинальностью он не блистал. Подобное уже широко освещалось фантастами, даже российскими.

Допустим, евгеника приведёт человечество к обществу, каковое встречается среди насекомых, где с рождения определяется, какой социальный статус индивидуум будет иметь. Действительно, желает ребёнок того или нет, но он сызмальства пройдёт трансформацию организма под нужны определённого рода деятельности. Собственно, на звездолёте Уоттс отправил подобие таковых существ, толком не понимающих, кем они всё-таки являются на самом деле, с чем и начнут разбираться. И всё это в ожидании встречи с инопланетянами, над которыми ещё предстояло подумать. Уоттс постарался сделать это наиболее фантастично, ведь он писал скорее фантастику в стиле фэнтези, персонажи которой оказались в условиях космических странствий.

Читатель не единожды должен будет провести сравнение с трудами Станислава Лема. Разве не ставил Уоттс задачу перед действующими лицами, чтобы они с ней постарались разобраться? Вроде бы ставил. Они выходят из анабиоза, вынужденные справляться с возникшими проблемами. Затруднение в том, что проблема не является существенной, ежели её стараться понять человеку, приходящемуся современником автору. Подумаешь, инопланетяне замыслили недоброе, должное быть ясным каждому человеку — грозит порабощение. С чего бы это? — обязан возразить читатель. Причём показывает Уоттс действительно удивительных существ, быстро схватывающих суть происходящего и мгновенно действующих, правда всему этому лучше дать более простое название — вируса, принявшего вид довольно больших для него существ. Прочее — это бесконечные домыслы, основанные сугубо на авторской фантазии.

Так ли должно быть интересно читать о планах инопланетян захватить Землю? Или это в духе самого человека — представлять, будто в его дом желают вторгнуться посторонние? Причём, такое мышление наблюдается на всех уровнях, и на уровне стран тоже. Поистине, ложная слепота, порождаемая домыслами.

Автор: Константин Трунин

» Read more

Цикл «Дозоры» | Книга №2

Идеальный мир до той поры идеален, пока не станешь дополнять его деталями. И делать это нужно крайне осторожно, не допуская перегибов. Во вселенной Лукьяненко, где сошлись силы света и тьмы, при контроле за их борьбой со стороны сил Инквизиции, возможны различные изменения. Но насколько они требуются? Ежели одержать верх никому не будет позволено, тогда ради чего противиться естественному ходу вещей? Ведь жизнь из того и состоит, что всё питается за счёт чего-то, обязательно обречённое на собственную смерть в последующем. Но кто бы удержал волю писателя к выражению словом? Но! Насколько допустимо считать возможность возвращения Лукьяненко к истокам? Да к тем моментам, когда он только начинал. Не стал ли «Дневной дозор» доказательством регрессии его таланта?

«Дневной дозор» — это три повести: «Посторонним вход разрешен», «Чужой для иных» и «Иная Сила». Первая повесть написана непосредственно Лукьяненко, вторая — Владимиром Васильевым, третья — сообща. О чём же взялся Сергей поведать читателю на этот раз? В самом деле, насколько велика оригинальность предложенного им произведения? Читатель увидел не творчество Лукьяненко, а подражание литературным изысканиям Владислава Крапивина, по воле времени приукрашенные нотками гомосексуальности. По сюжету ведьма отправилась в детский лагерь, по пути встретила приключения на пятую точку, добралась до места, нашла искомое и пала жертвой интриг. На этом фоне раздавались песни, звучал гимн детству. Имеются в повествовании и уши, вроде своеобразной пародии на «Звёздные войны», поскольку Энакин Скайуокер так и мнится.

Дисбаланс в повествование внесён фантазией Владимира Васильева. Им придумана новая сущность для вселенной Дозоров. Согласно текста следует, что когда одна из сторон начинает преобладать, тогда противоположная сила получает в своё распоряжение Зеркало, под видом которого выступает иной, не способный в действительности относиться к свету или тьме, а именно уравновешивающий. Почему так произошло? Оказывается, в стане света случилось усиление могущественной волшебницей, чему ответом и послужило привлечение в повествование Зеркала. Подобная сюжетная находка сравнима с изобретённой Сергеем Инквизицией — тем же самым Зеркалом, но действующим осознанно и специально ограничивающим силы света и тьмы. Понимая именно так, не видишь смысла в существовании Зеркал. Однако, ничего уже не поделаешь — дисбаланс во вселенную Дозоров был внесён.

Лукьяненко поддержал начинание Васильева — они написали продолжение двух этих повестей, увязав события в единый мотив. Повествование шло от лица разных действующих лиц, чему и служит объяснением, как повесть могла быть создана. Сперва писал кто-то один, затем подхватывал другой, в результате чего становилось яснее, к чему подводить сюжетную канву. Довольно неожиданно, ибо иначе это понятным стать не могло, виноватым выставлялся Завулон — начальствовавший над московскими силами тьмы. Зачем ему понадобилось строить интриги — оставалось непонятным. Опять же, такое суждение следует из событий «Ночного дозора», где агрессия постоянно отмечалась со стороны сил света.

Ограниченный мир происходящего действия в «Дневном Дозоре» начал расширяться. Становилось известным о положении светлых и тёмных в других странах, особенно в Чехии. Только осталось непонятным, почему эпицентр борьбы находится в Москве, а Инквизиция предпочитает для базирования города вне России. Если следовать данной мысли, в конечном итоге борьба сил света и тьмы должны с локального уровня перерасти до мирового, а то и вселенского масштаба. Остаётся сожалеть, осознавая, насколько выверенный баланс подвергнется дальнейшему разрушению. Будущее покажет, насколько Лукьяненко был прав, дозволяя Дозорам развиваться. Пока же воодушевляться нечем.

Автор: Константин Трунин

» Read more

«Холодные берега» получили продолжение в виде произведения «Близится утро». Вместе они образуют дилогию «Искатели неба», хотя представляют из себя единую повествовательную линию. Теперь читателю предстояло проследить путь действующих лиц до Иудеи. Особых творческих изысков Лукьяненко не предложил. Он привык писать много и пространно, предпочитая оставаться кинематографичным. Каждая деталь на страницах должна быть раскрыта в полном объёме. Не будет достаточным кратко описать побег из папского каземата — нужно во всевозможных подробностях изложить мысли и поступки оказавшегося в заточении персонажа. Особого значения на произведение это не окажет, зато восторг поселится в душе юного читателя, которому как раз такие подробности больше всего и нужны.

Лукьяненко показывает читателю истинную суть многих религий. Важно не само почитание божественной сущности, при жизни этого почёта лично для себя добиваются посредники в виде священников. Прочее, как правило, значения не имеет. Если тем священникам объявить о сошествии Бога, они это воспримут в штыки. И их понять можно — самозванцы излишне часто заявляют о своих правах. Впрочем, это нисколько не изменяет суть. Тогда Лукьяненко ставит для осознания ещё одну проблематику возможностей Бога. Настолько Высшее существо способно обладать всемогуществом? Не может ли быть так, что сил Бога хватило на создание мира, тогда как после он обессилел? Получается, его почитание происходит по инерции. Но, скорее всего, опять же, почёта требуют священники, тогда как Бог, допустим в христианстве, дал десять заповедей, буквальное прочтение которых подразумевает совершенно иное, нежели излагают последующие поколения людей.

Читатель обязательно спросит, как удалось сбежать действующему лицу из каземата. Будучи голым в темнице, тот никак не мог добиться свободы. И тут Лукьяненко обыграл ещё одну суть религии. Сергей сказал, что рядовые служители пребывают на положении гораздо худшем, нежели иерархи. Чем отличается узник от человека, поставленного его охранять? Ничем. Оба они не выходят из подземелья. Если первого принудили, то второй пошёл добровольно. Когда эта истина будет установлена, то узник сможет сбежать, а его охранник — за ним последовать. И на этом содержательная часть произведения заканчивается.

Главный герой пребывал вдали от основной группы приключенцев. С ними требовалось воссоединиться. Как же он их сможет найти? Сергей посвятил описанию этого действия порядочное количество страниц. Когда же воссоединение случится, компания отправится дальше. Туда, где и полагается сойти Богу, то есть на священную землю. Почему Лукьяненко решил так? Думается, объяснения искать не следует. Просто так полагается. К тому же, Лукьяненко отправил в то место огромное количество людей, страстно желающих узреть сошествие Высшего существа, ведь было сказано, что придёт он в образе мальчика.

Для создания противоречия, Сергей поместил в произведение предсказание о ложности. Получалось, сошедший в образе мальчика окажется не тем, за кого его стремятся признать. Тогда должно возникнуть недоразумение от непонимания. Если не он, тогда кто, ежели тот, кто будет, в той же мере станет ложным? На самом деле, Лукьяненко вёл действующих лиц в никуда. Как случилось давно, так и ныне, истинно сошедший при жизни за такового не считался, а после смерти весть о нём разнесла молва. Собственно, Лукьяненко предложил аналогичный сюжет, только не повествуя на несколько веков вперёд.

Фэнтези, замешанная на религии, выдаваемая за альтернативную историю — бурная смесь, способная напомнить читателю о сущности происходящих с человеком процессах. Оставим таковой характеристику для дилогии из «Холодных берегов» и «Близится утро».

Автор: Константин Трунин

» Read more