trounin.ru

Забудем о феях, мудрых драконах и справедливости, ныне пришло время для пролития крови. И чем больше будет её изливаться из человеческих жил, тем лучше. Мрачная действительность теперь такова — по праву сильного всё достаётся всех одолевшему. Ежели у кого-то нет возможностей, значит быть ему рабом, а если докажет обратное — добро пожаловать в короли. Как-то в одном королевстве случилось так, что у правителя родился сын с бездействующей рукой. И было спокойно, пока властитель не умер. Теперь борьба началась. Крови будет много.

Джо Аберкромби — творец мрачного мира. На горизонте эльфы и магия, но в повествовании этого нет. Есть несколько королевств и населяющие их люди. Законы отсутствуют. Правда на стороне победителей. К сожалению, главный герой — он же наследник трона — был излишне мягок и обходителен, чтобы удержать в единственной руке власть. Также ему мешало его восприятие действительности, будто он родился не среди людей, а в царстве ангелов. Его буквально корёжит от несправедливости вокруг, чему он пытается противостоять. По авторскому замыслу доказывать точку зрения несостоявшемуся королю придётся тем, ради кого и старается.

Если общество неготово принять новый уклад жизни, то будет только смеяться над потугами правителя. И уж тем более не будет сожалеть, когда сего деятеля утопят, дабы не мешал нормальному течению вещей. Человеку отпущен слишком короткий срок, не позволяющий осуществить всё задуманное. Правь ты хоть четыре года, хоть шесть лет, а добиться достойных результатов так и не сможешь, скорее разрушив и без того шаткое положение. Допустим, тебе понадобится для осуществления проектов целый век, но к тому моменту твои идеи устареют, а ты этого не поймёшь. Поэтому остаётся пойти в министры, откуда удобнее руководить под личиной серого кардинала. Так же думал и главный герой, пока его не утопили.

Став «неведомой зверушкой», несостоявшийся король был обязан быть брошен в море. Конопатить бочку никто не стал, утопили без лишней мороки, дабы выглядело естественнее. На том и могла закончиться данная история, так как короной завладел достойный. Джо Аберкромби считал иначе: ему нужно написать минимум три книги — так заведено у современных писателей. И нет ничего лучше, чем обречь главного героя на страдания и связанные с ними путешествия. Хлебнуть солёной воды ему придётся достаточное количество, да прочувствовать печали народа лично на себе. Идеальный выйдет из него король — гуманный.

Конечно, главный герой и без того гуманен сверх всякой меры. Странным образом он родился в царстве порока и жестокости. Впрочем, именно такие становятся героями, идя против сложившихся традиций. Подобные ему всегда встречаются в художественной литературе. Не позволил Джо Аберкромби им описанному миру деградировать до вырождения. Пусть плетутся нити интриг — главному герою будет легче их распутать, обрубив одним ударом меча. Нет необходимости умело обращаться с оружием, достаточно ослабить противника, воспользовавшись счастливым стечением обстоятельств.

Сколотить группу соратников, куда-то идти и сражаться во имя отчего дома. Разве не классический сюжет для фэнтези? Не так важны мысли и поступки, как важно само движение. Случаются различные происшествия, в результате которых действующие лица становятся ближе к желаемой цели. Кто-то хотел расплавить кольцо в вулкане, кто-то желал найти шкаф, а у Джо Аберкромби ситуация гораздо проще — всего-то надо вернуть отобранное.

Автор: Константин Трунин

» Read more

Попробуй найти себя в мире будущего. Кто ты и что из себя представляешь? А может не стоит размышлять о том, что никогда не наступит? Завтра всё исчезнет — человек начнёт новое движение наверх. Ему суждено подниматься и опускаться, пока его не заменит другая форма жизни или пока хаос не поглотит планету, следуя за схлопывающейся Вселенной.

Всё началось с рая. Человек пребывал в идиллии с самим собой. Пока ему не захотелось разрушить идеальный порядок вещей. Последовали годы страданий, так и не закончившиеся до сих пор. Человека продолжает раздирать изнутри чувство противоречия и стремления противопоставлять себя обществу. Год за годом, поколение за поколением — совершаются одни и те же ошибки. Век за веком ничего не меняется.

Сможет ли человек добиться идеального устройства общества? Когда отступят болезни, забудется нищета и каждый сможет заниматься своим любимым делом. Нечто подобное уже случалось раньше, но мгновенно разрушалось или извращалось в угоду стремления человека заботиться, в первую очередь, о собственном благополучии.

Человека ждёт два пути развития — тотальная деградация или моральное преображение. События XX века показали невозможность достижения высоких идеалов, они же разрушили ещё один вариант предполагаемого рая — коммунизм.

Остаётся надеяться на науку. Человеку суждено стать творцом собственной судьбы. От его умения преображаться зависит будущее. Прогресс остановить нельзя: всё замерло в ожидании новых достижений.

Прекрасный пример идеального будущего создал Леонид Костюков. Повесть «Пригодные для жизни слои» воссоздаёт реалии рая, либо коммунизма — кому как больше нравится. Погружение в утопию происходит постепенно — автор неспешно раскрывает перед читателем детали своего мира.

Место действия — Москва, ограниченная кольцевой автомобильной дорогой. Читатель так и не узнает, что именно происходит вне Москвы, поскольку автор не ставил перед собой такой задачи. Ясно одно — нравы там дикие, кем бы те места не населялись. Для повествования это не имеет значения.

Самое главное — человек сумел побороть смерть, но поплатился за это невозможностью продолжать род. Теперь его окружает полностью интерактивный мир: взаимодействовать можно с любыми поверхностями. Достичь этого удалось благодаря повсеместной кибернетизации.

Жители города не ограничены в средствах — на их счетах неисчерпаемая сумма наличности. Однако её нельзя суммировать. Это позволило добиться уравнения всего населения. В городе множество мест для проведения досуга, где можно почувствовать себя полноценным членом общества.

«Идеальная среда для обитания!» — скажет читатель. — «Это действительно пригодные для жизни слои. Хочу дожить до наступления этого времени и проводить время в бесконечных развлечениях». Но подумай, читатель, надолго ли тебя хватит? Ты будешь радоваться жизни первый год такого существования, может быть даже десять лет. А дальше? Неужели и через сто лет не наскучит так жить?

Можно обратиться к ветхозаветной истории о рае. Согласно которой человек просто обязан совершить нечто такое, вследствие чего понимание идеала будет навсегда разрушено. Так и в городе будущего найдутся люди, пожелавшие выйти за рамки допустимого.

Нет, пресытившиеся не станут образовывать секты самоубийц, пропагандируя новую религию, согласно которой только смерть сможет дать человеку возможность перейти к следующей форме существования. Скорее людей заест скука и они начнут совершать безумства.

Действующим лицам повести чужды идеи экстремалов, им нужно всего лишь пройтись по городу, чтобы набраться впечатлений. Их желание — проветрить головы от застоявшихся мыслей. Происходящие с ними события ставят их перед множеством вопросов, на часть из которых автор даёт честные ответы.

Наверное интересно спрашивать автобус о маршруте, извиняться перед столом за поставленные на него локти и мило беседовать с давно не виденной информационной стойкой перед входом в метро. Можно остановиться перед деревом, разузнав его мысли о сегодняшней погоде, состоянии его функций, а также о том, сколько раз оно было отформатировано. Встреченная собака-киборг может поведать увлекательную историю о прошлых жизнях, если её память не была очищена от подобных воспоминаний.

Безусловно, скука обязана одолеть людей. Останется забавляться стихотворными вечерами или наедаться до отвала в точках общепита. Почему бы и нет. Мир доступен для удовольствий.

Повесть «Пригодные для жизни слои» содержит в себя малую толику философии. Костюкова больше интересовало увидеть в Москве будущего Москву настоящего. Представленные в повести слои мало отличимы от нынешних. Такие же фастфуды, рестораны, метро, зона отдыха и тёмная сторона.

Единственный посторонний элемент в утопии Костюкова — это люди. Они кажутся лишними в царстве идиллии, неся в себе стремление разрушать и поступать согласно личным убеждениям. Не может человек подстроиться под правила и поступать сообразно им, какие бы общество не вводило ограничения. Обязательно найдутся те, кто собственные желания будет стремится применить ко всем сразу.

В переменах не было бы ничего плохого, не причиняй они страдания некоторой группе людей. Костюков балансирует на грани, стараясь продлить существование утопии. Неверный шаг легко разрушит шаткое равновесие и всколыхнёт массу противоречий, погрузив некогда идеальный мир во мрак.

С позиций XXI века можно предугадать технические особенности прогресса, но никогда не получится представить развитие общества. Это настолько тонкий инструмент, владеть которым человек никогда не научится. Каждое десятилетие кардинально отличается во взглядах от предыдущего, а значит никогда не наступит такого, чтобы человек смог в течение столетий сохранять свои взгляды в одном и том же состоянии.

Костюков смотрит иначе. Для него достижение человечеством утопии — реальность. Он не говорит о побудивших людей мотивах. Среди них могла быть мировая война или обособление Москвы от остальной планеты. Только в случае взятия для рассмотрения отдельного социума появляется возможность совершить невозможное. Перспектива расслоения человечества выглядит удручающей, но если это будет сделано во благо, то лучше уцелеть хоть кому-то, нежели никому.

Возможно именно по этой причине читателю не сообщается информация о ситуации вне Москвы. Может и не осталось от планеты ничего, кроме одного города. Как знать, не война ли с киборгами послужила тому причиной? Всё это останется домыслами, дабы не разрушать идеализированное представление.

Если отринуть посторонние мысли и принять свершившиеся за факт, то нужно понять насколько оправдано дарование Костюковым человеку бессмертия. По своей сути, бесконечная жизнь — это самое страшное проклятие, о чём люди не желают задумываться. Осознав новые возможности, человечество стремительно понесётся в пропасть, лишённое страхов и религиозных предрассудков. Понимание Творца утратит значение — сам человек будет решать свою судьбу.

Читатель подсознательно будет искать способы разрушить выстроенный автором идеальный мир. Ему ближе понимание антиутопий, где — парадокс — читатель наоборот надеется на благополучный исход. Пресыщение одним толкает на поиски новых впечатлений. И при этом человек не желает допускать перемены в устоявшейся жизни, укоряя себя за погружение в рутину и общий застой общества. Часть аналогичных противоречий использует и Костюков.

Действующие лица повести осознают нехватку свежих идей в обществе. Связано это с отсутствием новых поколений. Раз нет детей, значит некому высказывать неудовлетворение. Достигнутая однажды, утопия превратилась в болото, откуда выбраться крайне затруднительно. Нужно приложить усилие — тогда настанет время для реформ.

Сами того не ведая, герои повествования тянутся к знаниям, обладание которыми обязательно приведёт к краху. Их желание обрести способность продолжать род — губительно. Однако, автор не придаёт этому значения.

Москва резиновая — так следует понимать неограниченное количество доступных её жителям ресурсов. Из ниоткуда в никуда — девиз повествования. Сорванный плод познания ранее привёл к изгнанию из рая. Что будет на этот раз?

Константин Трунин

Литературно-общественный журнал
«Новый Берег», март 2016

Автор: Константин Трунин

» Read more

В подавляющем большинстве случаев фантастика перестала быть филигранной. Чаще она теперь представляет из себя недалёкое понимание отдалённых событий. Не надо знать о чём-то, когда у тебя есть собственная фантазия. Пусть минует добрая сотня веков, а в сюжете так и останется приблизительное представление о развитии технологий лет на сто вперёд. Совершенно не учитывается аспект изменения взглядов общества, окружающее понимается согласно времени написания произведения. Золотой век фантастики миновал, приходится мириться с работами авторов, чей удел создавать чтиво для подростков.

Дмитрий Рус приступил к созданию нового цикла о XXVIII веке. Главный герой был выдернут из своего настоящего и зачислен в ряды тысячи себе подобных, чтобы пройти подготовку и стать частью правых сил Российской Империи, взращенной на представлениях белого движения образца гражданской войны начала XX века. Происходящее полагается понимать буквально, либо считать погружением в виртуальную среду или свести всё описываемое автором к его собственному сну.

Читатель сталкивается с внушительным потоком информации, что создаёт у него ощущение недосказанности. Зачем автор так упоённо что-то описывает, если для последующего сюжета это не имеет никакого значения? Может быть это будет раскрыто в следующих книгах цикла, но скорее всего будет забыто в угоду движения повествования вперёд.

Главный герой гуманный и аморфный. Он всегда думает о благе близких ему людей, но представлен автором в виде механизма, выполняющего заложенную программу. Происходящее его не волнует, ему нужно удовлетворять потребность в прохождении заданий. Он без возражений соглашается на модификацию тела, участвует в обучении и готовится к выполнению опасных поручений. Ни разу главный герой не задумается о своих поступках, чему Дмитрий Рус только потворствует.

Дмитрий Рус не вносит в мир будущего ничего оригинального. Всё используемое им для повествования где-то ранее уже было замечено или под пером автора слегка поменяло первоначальное значение. Для интереса читателя стоит ещё раз упомянуть основные детали из книги: регенерирующий ткани организма инопланетный артефакт, выкашивающий мужчин вирус, кибернетизация и модификация человеческого тела, ментальная связь ментальных же близнецов, полное погружение в виртуальность, некая раса техноразумных, человеческое общество больше напоминает муравейник.

Текст произведения изобилует молодёжным жаргоном. Сразу становится понятно, на кого Дмитрий Рус ориентировал своё произведение. Ненавязчиво и легко на страницах встречаются непритязательные слова человека из второго десятилетия XXI века, тогда как главный герой из неопределённого будущего переносится автором в другой вариант более отдалённого будущего. Можно только представить, как следующие поколения читателей будут внимать древним архаизмам, якобы им свойственным, тогда как, почему бы и нет, слово «жизнь», будучи некогда «животом», превратится в банальную «лажу».

Приходится признать, темпоральная фантастика в глубоком кризисе. Для неё в России даже термин придумали с неблагозвучным названием — Попаданцы. Наблюдательный читатель сразу замечает весь юмор словообразования. Это уже не путешествия во времени, а лишь описание, как некто в очередной раз несёт свою попу кому-то в дань. Собственно, главный герой цикла «Комэск-13» соотносится с определением подобного попаданца; никак его не причислишь к вершителям исторических процессов.

Литература разная нужна и литература разная важна. Все произведения достойны своего читателя, поэтому всегда можно найти ту нишу, откуда её будут брать благодарные читатели. Если необходимо нечто незамысловатое с непритязательным сюжетом, то почему бы этому не оказаться «Кадетом» Дмитрия Руса. Любопытно же, чем всё-таки будет главный герой отдавать дань своим новым хозяевам.

Автор: Константин Трунин

» Read more

На книжных полках российских магазинов всегда можно найти ту или иную книгу Олега Роя. Причём найти можно произведение на любой вкус. Короткое знакомство с библиографией писателя сразу вскрывает его неуёмную плодовитость: только за 2014 год им написано порядка одиннадцати книг. Безусловно, это слишком большое количество, означающее обязательную потерю качества. Чтение же одной из книг Роя сразу объясняет, почему ему удаётся так много писать и откуда он черпает вдохновение. Для примера предлагаю ознакомиться с разбором первой книги дилогии «Страх» под названием «И небеса пронзит комета».

Олег не скрывает информацию о первоисточнике его очередного замысла. Касательно «Страха» — это творчество двух фантастов: англичанина Джона Уиндема и американца Роберта Хайнлайна. В первой книге трудно найти связь с Хайнлайном, но из произведений Уиндема взято было самое лучшее, и исполнено далеко не так хорошо, как это было в оригинальных историях. Собственно, «И небеса пронзит комета» — разбавленное лишним текстом произведение. Рой взял у Уиндема сюжетные детали, позабыв про лаконичность, которой старался придерживаться автор известных произведений «День триффидов» и «Кукушки Мидвича». Если читатель знаком с этими книгами Уиндема, то знакомство с книгой Олега Роя станет для него разочарованием по той причине, что возникает недоумение. Зачем было пересказывать известные истории своими словами? Говоря проще, вольно писать изложение, используя опорные моменты, выкинув суть и заменив её банальным растягиванием сюжета. Там, где Уиндем был объективен и фантастичен в рамках возможной реальности, Рой позволяет себе смазать повествование несуразной ерундой, низводящей само понимание фантастики до аналогичной ерунды.

Читать книгу Олега Роя на самом деле просто. Достаточно ознакомиться с аннотацией. Отчего-то она содержит в себе краткий пересказ сюжета. Если подобным образом написаны аннотации к остальным книгам Роя, то их либо не надо читать, либо читать и сокрушаться, что тебе наперёд известно содержание. Грубо говоря, водянистый стиль изложения Олега позволяет ему раздувать объём до нужного количества страниц, тогда как текста аннотации достаточно и без углубления в чтение. Особенно когда читатель знаком с первоисточниками. Так ли важно знать, каким образом решил писатель пересмотреть кем-то ранее написанное произведение? Такая литература будет интересна малограмотному читателю или ценителю фанфиков, жаждущему увидеть историю подобную некогда прочитанной и безумно понравившейся.

У Уиндема пролетевшая комета не привела к бесплодию, а ослепила видевших её на небе, как и не она была причиной рождения детей с удивительными способностями, а была замешана так и не установленная сила. Олег Рой не испытывает необходимости предупредить читателя о необходимости быть осторожным с необычными явлениями, думать о последствиях поступков и трепетать перед неизвестностью, когда слабость человеческой натуры может привести к опустошению планеты. Зачем это читателям, никогда не знавшим о произведениях фантастов пятидесятых-шестидесятых годов XX века, писавших не ради того, чтобы писать, а только из побуждения взбудоражить воображение скорыми переменами. Ныне человек приелся и ему нужно лишь внимать тому, как разлагается общество и он сам. Отвратительно думать, что литература начала XXI века по большей своей части не достойна существования — ей суждено сгореть в безвестности. И Олег Рой этому способствует, нивелируя заслуги писателей, творивших до него, пересказывая их произведения на свой лад.

Слог у Олега Роя сухой. Он толкает повествование вперёд, не придавая значения деталям. Ему проще дать читателю аллегорию, чем порадовать живыми эмоциями действующих лиц. Когда писатель говорит неоднозначно, то непонятно — для чего это им было сказано. Допустим, Олег Рой может подметить, что кто-то чувствует себя свободно, как форель в реке. Однако, о какой именно свободе говорил Рой? Форель свободна в выборе доплыть до нереста и умереть или она может быть поймана медведем, отчего её жизнь оборвётся быстрее, нежели она выполнит заложенную в неё природой программу? Ничем непримечательная фраза вызывает у читателя неадекватный отклик. И такое в произведении Роя встречается много раз.

Рой любит делиться полезной информацией. То есть он подробно расскажет читателю о кометах, якобы детям в сюжете это очень интересно. А на деле ребёнком выставляется читатель, чувствующий себя глупцом, коли ему кто-то разжёвывает то, что он сам проходит на уроках в школе. Складывается впечатление, будто Рой излагал мысли не только по поводу чужих произведений, но и совмещал это с выкладками из учебников, преследуя своей целью сделать читателя умнее, если тому по какой-то причине не понравилась конкретность Уиндема, который не стремился повесть превращать в роман, ёмко и по делу сообщая весь нужный для понимания его произведений материал. Но когда полезная информация у Роя кончается, тогда он прибегает к сравнительному описанию с другими писателями, заимствуя из их сюжетов элементы для собственной книги. Например, не раз на страницах первой книги дилогии «Страх» Олег стремится вспомнить сцены из цикла «Гарри Поттер» Джоан Роулинг.

Занятно было бы посмотреть на реакцию Джона Уиндема, узнай он о том, что «День триффидов» и «Кукушки Мидвича» объединили в одно произведение, да ещё и дав намёк, что в эту же канву вольются сюжеты из книг Роберта Хайнлайна. Скорее всего, он был бы огорчён. Что поделать… времена изменились вместе с нравами.

Автор: Константин Трунин

» Read more

Цикл «Третье человечество» | Книга №3

Когда основное сказано, лучше всего остановиться, переключившись на что-нибудь другое. Такой вариант отлично подошёл бы к творчеству французского писателя Бернара Вербера, чей талант заключается в придумывании и первичной обработке пришедших в его голову фантастических идей. Если он их старается развивать дальше, то заводит себя и читателя в самую глухую и непролазную чащу. Вербер умеет смотреть на обычные вещи свежим взглядом, однако это не всегда получает законченный адекватный вид, порой скатываясь к абсурду. Превосходно проработав идею создания микролюдей, проведя параллель с атлантами, а затем поселив их на разумной планете, Бернар более не смог мыслить адекватно, изыскивая любую возможность для продолжения запланированной трилогии. Он истощил свой ум, но задуманную работу надо было доделать до конца. Поэтому читатель не должен серчать, увидев на страницах «Голоса Земли» вопли обезумевшей от нехватки интима планеты и истерику сошедшего с ума астероида, возжелавшего с ней слиться.

Фантазии Вербера стали далеки от реальности. Если читатель ранее был готов поверить в разумность планеты, в перерождение души и создание людей атлантами, то ныне довериться уже не получается. Планета действительно обезумела. То ради чего она жила миллиарды лет, теперь не имеет значения. Ей нужно войти в контакт с несущим жизнь небесным объектом. И кажется — это разумно. Да как-то Вербер не задумался, что жизнь в недрах астероида отличается незначительными деталями, что вследствие столкновения она будет в один момент уничтожена. Подобных мелких несуразностей в завершающей трилогию книге о Третьем человечестве великое множество. Говорить обо всём не имеет смысла. Нужно понять — Вербер перешёл за грань: ему нужно было остановиться раньше, когда всё выглядело красиво, свежо и хотелось автору аплодировать. Теперь всё испорчено безвозвратно.

Так ли плоха недосказанность? Писатели привыкли интриговать читателя, сообщая ему сюжет по крупицам, порой прибегая к созданию дилогией, трилогий и т.д. Эта модель хороша сама по себе. По ней писатель работает для расширения повествовательной линии. Приходится с сожалением признать ограниченность такого автора. Конечно, некоторые добиваются высот мастерства, постоянно возвращаясь к определённому сюжету. Не каждый может найти в себе силы для создания оригинальных произведений. Примеров можно найти достаточное количество. Если же брать для примера непосредственно творчество Вербера, то знающий его читатель уже не единожды сталкивался с подобными идеями в его прежних книгах. Цикл «Третье человечество» всё равно имеет свои особенности, но не будет преувеличением, если сказать, что к «Голосу Земли» он стал чересчур абсурдным, так и не дав читателю новой информации. Поставь Вербер точку в первой книге, оставив читателя перед возможностью самостоятельно подумать о будущем и переосмыслить прошлое — было бы превосходно. Надо уметь ставить точку — этого сильно не хватает писателям и не только им.

Не будет преувеличением, если предположить, что в следующих книгах Вербер продолжит вспоминать не только микролюдей, но и добавит к этому лично разработанную теорию о трансформации организмов для адаптации их к различным условиям. Всё так или иначе упирается в муравьёв, исходя о знаниях о которых Бернар выстраивает собственный фантастический мир. Этих насекомых он признаёт за эталон, к которому следует стремиться или хотя бы подражать ему. Как на это будет реагировать Земля — непонятно. Вербер уже показал, что наша планета является весьма непредсказуемым, мнительным и подверженным постороннему влиянию объектом.

Автор: Константин Трунин

» Read more