trounin.ru

Что есть современная литература? Каким мерилом она измеряется? Уж точно не с помощью литературных премий. Однако, обладание определённым званием всегда придавало весь в глазах большинства. Оттого на обложки книг то и дело выносится гордое звание номинанта или лауреата. Так порою легче продать, особенно труд писателя, некогда сумевшего добиться признания в узких кругах. В современной России дело с литературными премиями обстоит не очень хорошо. Вернее, они существуют, но не несут требуемого от них определяющего значения. Каждая из них — своё собственное направление, выбирающее литературу по заранее заданным условиям. Поэтому, дабы помочь читателю ориентироваться в мире российских литературных премий, выпущено данное издание.

Всего охватить невозможно. Первоначально взяты для рассмотрения лауреаты следующих премий: Русский Букер, Национальный бестселлер, Ясная поляна, Большая книга и НОС. Учитывая необходимость ежегодного обновления издания, в последующем планируется пополнение новоиспечёнными лауреатами, в том числе и с добавлением иных премий, первоначально оставшихся без внимания. Разумеется, тут интерес в первую очередь должен исходить от организаторов, либо непосредственно от читателя.

Премии решено расставить не по их весу в глазах читающей публики и не по алфавитному порядку, за основу взят год первого вручения. Сама структура каждой премии подразумевает её общую характеристику с последующим перечислением непосредственно лауреатов, где указывается год вручения и (год написания или издания) премированного писателя или лауреата. Если премия вручалась не за произведение, а за некие заслуги, то они просто указываются, без какого-либо дополнительного комментария, поскольку негоже прилагать старание к объяснению там, где никто не сообщил конкретики по сделанному из личных побуждений выбору. Часть публикаций повторяется — это сделано для удобства.

Дополнительного раскрытия содержание не требует. Читатель и без лишних объяснений поймёт, по какому принципу наполнялся данный труд. Вместе с тем хочется поделиться огорчением, выраженным через невозможность стать причастным к чтению некоторых отмеченных премиями произведений, что связано с необязательностью самих организаторов. Лауреаты продолжают оставаться важной составляющей частью премии на протяжении года, тогда как впоследствии они чаще всего забываются, причём вместе с премированными произведениями. Разве премии существуют ради сегодняшнего момента? Наоборот, принимающий лавры писатель должен стремиться сделать своё произведение более близким к читателю, если не сразу, то спустя время. К сожалению, спустя время обычно наступает полное забвение.

Выраженное тут мнение остаётся частным мнением составителя. Необходимо помнить, литература всегда воспринимается человеком с высоты жизненного опыта и, следовательно, сформировавшихся предпочтений. Говоря кратко: если не нравится одному, это может нравиться другому. А значит и не требуется создавать самому себе воинственное настроение. Наоборот, точку зрения оппонента следует принять в качестве допустимой, но никак не воспринимаемой за обязанную быть оспоренной. Лучшим способом станет вступить в диалог с другими читателями, писателями или составителем сего издания, используя корректные выражения. Ведь литература — это борьба внутри человеческого социума за право на самовыражение. Значит, достаточно оказаться услышанным, чтобы другие поняли, каков ваш собственный жизненный опыт, если он подразумевает высказываемое лично вами мнение.

Если вы решились на знакомство с лауреатами современных российских литературных премий, тогда не обходите вниманием и сайт http://trounin.ru — постарайтесь увидеть литературу в большем смысле, нежели того желаете. Наши современники заслуживают внимание, а ещё больше они хотят слышать мнение читателей, каким бы оно не являлось. Но и про мастеров пера прошлого забывать нельзя, о чём будет сообщено в других изданиях, обязанных когда-нибудь увидеть свет.

Данное издание распространяется бесплатно.

Уточнение: последнее обновление в феврале 2020 года

Рано или поздно читатель должен определиться, по какому из четырёх путей ему идти. Он может более не прикасаться к книгам, продолжит читать, либо сам станет писателем, а то и предпочтёт стезю литературного критика. Ему уже не будет интересно просто знакомиться с литературными произведениями, случайно выхватываемыми из общего потока. Потребуется сделать выбор, хотя бы для поры первых впечатлений. Это может быть некое направление, либо обобщающее понятие. Например, появится необходимость изучать лауреатов литературных премий, а то и пройтись по спискам из чьих-то рекомендаций. Всё это обязательно будет. И ни один из четырёх путей не будет казаться важнее прочих.

Если выбрать путь литературного критика, тогда придётся смириться с неизбежностью отторжения. Понадобится уподобиться служителю книжного дела, готовому беззаветно потворствовать музам творческого процесса писателей. Не сам критик станет формировать собственное мнение, он подпадёт под чужое влияние, должный отказаться от каждодневной суеты, стремясь найти общий язык с творцами художественных строк. Это в идеале, тогда как чаще под литературной критикой понимается совершенно иное извращённое суждение, обязывающее измышлять то, чего не существовало в мыслях писателей, отказываясь видеть суть показанного за мелочностью незначительных деталей.

Критика — это такой же процесс создания художественного произведения, только вынужденный оказываться разбитым на мелкие части. Редкий критик берётся за чужие произведения, создавая на их основе собственные. Если же он этим занимается, то именуется специалистом. Но оправдано ли становиться мастером одного произведения, писателя или направления? Иногда ответ положительный, а чаще — отрицательный. Нет, литературному критику полагается браться за многое, оставляя обо всём им узнанном ёмкие суждения, замкнутые в ограниченное количество печатных символов. И только когда накопится материал, достойный отдельной публикации в виде некоего исследования, тогда и появляется собственный труд, но состоящий из всё тех же мелких частей, только уже создающий впечатление цельной работы.

К 2016 году осознание этого пришло. Забытыми оказались случайности, уступившие место иным предпочтениям. Возникло желание стать причастным к миру литературы. К сожалению, литературная критика действительно воспринимается унитарной частью творческого процесса, не должной отступать далее на неё возлагающихся функций. То есть задачей критики становится необходимость разобрать произведение на составляющие, не соглашаясь видеть его целостность. Поэтому всё сказанное выше, призывающее отказаться от мелочности, стало непреодолимой преградой, не позволившей стать убедительной силой перед лицом закостеневшего мышления редакторов периодических изданий.

Что осталось? Осталось малое — читать и творить, не подвергаясь осуждающим взглядам и высказываниям. Появились другие способы самовыражения, ставшие уникальным явлением в мире литературной критики. Допустим, идея поэтическими строками рассматривать поэзию. Мысль об этом возникла спонтанно, пробуждённая сказаниями англосаксов. В остальном же, слог остался прежним, таким же угловатым и столь же далёким от строгости классического понимания построения прозы. Это не требовалось исправлять, как нет нужды отказываться от присущей манеры изложения.

В том же 2016 году началась работа над литературными премиями. Делались робкие попытки осмыслить, пока ещё не массово, а беря нечто в качестве инструмента для пробы. Таковым стала одна из современных русских премий, едва не заставившая отказаться от начатого дела.

Данный архив сочинений решено разделить на две части. Он будет излишне большим, что не позволит ему смотреться в виде единого издания. Остаётся надеяться, читатель не сильно окажется опечален. Более того, архив за 2017 год и вовсе может оказаться разделённым на три части. Поэтому, ознакомившись с первой половиной, не забудьте приступить к чтению половины второй.

Данное издание распространяется бесплатно.

Где вошёл осколок, там затвердела глина,
обожжённая огнём, ожила незримо.
Бесформенный вид её разбросанных кусков
напоминает сто рук, сто ног и сто голов.
Гигантского размера существа воспряли,
себя они живыми мыслили едва ли,
высыхали и рассыпались, стоило встать,
обречённые к тверди прижатыми лежать.
Крепко связаны с породившей их природой,
глина и гранит являются их основой.
Внутри каждого существа пламя горело,
вода и воздух также наполняли тело.
Впитали в себя гиганты силы планеты,
они первыми готовы познать секреты,
им предстоит властвовать над нашей Землёю,
расставшись с породившей их сейчас Луною.
До того предстоит иссохнуть многим телам,
они подадут пример развития всем нам,
кто не станет стремиться прослыть лучше других,
тот с грязью схожим будет считаться среди них.
На Луне они продолжали находиться,
водою с Неба не могли никак напиться,
испарялась влага с разгорячённых телес:
и глина зависимая от воли небес.
Распалял гигантов изнуряющий огонь,
паром исходили, чем-нибудь попробуй тронь,
подобие планеты собой представляли,
о том они, конечно, не подозревали.

Еженощно приходило облегчение,
среди гигантов начиналось движение,
протягивали к Небу руки они в мольбе,
причитая о жалкой своей горькой судьбе,
манила созданий глины прохлада Земли,
там покой от жара обрести они могли.
Воздух был побуждающей силой пойти вниз,
обтекал тела, стал властелином среди них,
отсекал излишки глины, укреплял гранит:
он ждал, кто первым пробудится, заговорит.
Само пришло, пробитым вдруг оказался рот,
гиганты захлебнулись от хлынувших забот,
общались звуками, свистели, гомонили,
стучали: шумом сразу мир заполонили.
Но проходила ночь, наступала тишина,
создания погружались в подобие сна,
войти в воды планеты со страстью мечтали,
грезили о тверди Земли — её желали.
Высыхали гиганты, пламя потухало,
в крошево обращались, племя угасало,
подхватывал ветер, переносил телеса,
из умерших рождались другие существа.
О прежних делах гигантов не знали они,
всё равно стремились достичь прохлады Земли.
За них хранила память глина, движение
направлявшая на воссоединение
с планетой. Огнём взбудораженные умы
приготовились сойти с поверхности Луны.

Глина не могла самостоятельно ожить,
фрагмент осколка должен в теле гранитном быть,
без его включения грязь не могла дышать,
чувствовать, передвигаться, о Земле мечтать.
Восставая из тлена, в себе сочетая
разное, влагой с Неба тела наполняя,
гиганты осознали жизни значение,
как воли ветра частиц соединение:
рассыпаясь, они становились другими,
усложнялись, переставали быть простыми.
Не раз они приближались к тонкой струе:
на перешеек, устремившейся вниз стене,
издревле соединявшей планету с Луной,
круто возвышавшейся исполинской горой.
Гибли гиганты, перешеек облепили,
телами путь к прохладе они проложили,
думали о лучшей участи для потомков,
что создадут будущее из их обломков.
С перешейка ветер тела гигантов сдувал,
на планету плавно комья грязи опускал,
смешались с твердью: пытались заново воспрять,
не ползать, а на все конечности твёрдо встать.
Они там, куда веками попасть стремились,
так вне понимания тем соединились.
Уже не глина Луны, но ещё и не твердь,
ожить в иных пропорциях предстоит суметь.
Стих гомон гигантов, в скорбном молчании мир,
ждёт глина град осколков. Поднимайся, Зефир!

Ветер дарует жизнь, ветер разносит семя,
всходы взойдут — нужна почва и нужно время,
требуется поливать и в тепле содержать,
это планета Земля могла гигантам дать.
Из глины состоит тело сошедших с Луны,
но не могут они жить без огня и воды:
огонь сквозь поры питает глину изнутри,
вода, удивительно, подобие души.
Пока нет в теле осколка — не дышит оно.
Комья грязи, куски гранита — едино всё.
Лунной глины больше становилось на Земле,
Луна уменьшилась заметно, почти вдвойне:
вновь угроза катастрофических перемен
обернётся уровнем планетарных проблем.
Кто из гигантов покинуть Луну не успел,
тот треснул, рассыпался, от пламени сгорел,
усеял пылью поверхность — поверхностью стал,
несколько дней между ними пожар бушевал.
Небо не могло унять, ниже опустилось,
что было Луной, в глыбу камня обратилось,
осталось при Земле, но вне пределов Земли,
огонь питал в прежней мере её изнутри.
Так и пребывать глине среди тверди вечно,
готовой ветра с севера ждать бесконечно,
он принесёт жизнь: воспрять должен кто-то один,
кому предстоит жить в пору тяжёлых годин.
Зефир поднимется! Зефир поднялся. Буря!
Небо лунную глыбу объяло, штурмуя!

Рассеял ветер пыль, но осколки не поднял.
Осела пыль — след осколков исчез. След пропал!
Смешался с пылью? Такое может быть вполне.
Где тогда искать осколки? Подскажите, где?
Разве форма жизни, в глине воплощённая,
была изначально на смерть обречённая?
Разве гигантам возродиться вновь не дано?
Они вскоре возродятся. Но не так легко.
Нужен осколок, будь хотя бы единственным,
свыше посланным, пусть способом таинственным,
станет он даром небес — Небо станет отцом,
первых на Земле оживших созданий творцом.
Будет найден осколок, он есть на планете,
его блеск пробьётся при лунном прямом свете.
Среди глины рассыпанной не может не быть,
чтобы жизнь дающее могло в вечном застыть,
чтобы осколок на атомы распался вдруг,
будучи твёрд, не делим и при этом упруг.
Осветит Луна поверхность Земли до краёв,
не обойдёт скрытых от внимания углов,
позволит Небу разглядеть всякий малый блеск,
не помешает молнии ветвящейся плеск.
Найденным на дне морском казался осколок,
добыть ветер северный с глубин не так ловок,
в воде воли равной огню не зародилось,
нанести глину потребно, дабы случилось
возрождение гигантов: выйдут из воды,
обживут земли. Не останется пустоты.

Это тоже может вас заинтересовать:
— Поэма о Начале. Глава 1. Монада
— Поэма о Начале. Глава 2. Планета

Огонь — душа Земли, живому всегда страшен,
разумным формам жизни он очень опасен,
будь воля планеты полыхать миллиард лет,
она бы полыхала — огонь дарует свет.
Противостояние Небу обострило
раны, появление Луны изменило
планы. Понадобилось облечь огонь в твёрдый
гранит, но разве соперник огню упорный
простит? Как воззвать к Небу, как снова возвратить
былое? Нужно действие быстро применить
простое. Тает Луна под палящим жаром
огня, отдавая обратно Земле даром
себя. Приняв округлую форму, замерев
навсегда, дала Земле Небо, частью истлев
сама. Утих огонь, ушёл в недра планеты,
стал вязким, смирился. Чувства были задеты
потом грязным, струившимся с Неба обильно
на твердь: нравом Земли требовалось насильно
овладеть. Преграда от жара — оболочка
из гранита, не должно огня ни кусочка
быть открыто. Так достигли согласия три
элемента: огонь — первооснова Земли,
перманентно придающий движение всем
процессам, соответствующий планеты тем
интересам, осуществлению которых
помогут Небо и Луна в переменах скорых.
Отторгнут противоречия, вступят в союз:
Луна, как дитя, Земля, как мать, Небо, как муж.

Планету в те времена мы бы не узнали,
с Луною словно навсегда единым стали,
затвердела стекавшая масса гранита,
вновь Земля с утраченным оказалась слита.
По гранитному образованию горы
чрез сообщающиеся проходы внутри
огонь питал Луну, Небу силу давая,
и Небо взгромаздилось на Луну, взлетая.
Кому отдать приоритет? Кто нам важнее?
Огонь, что сокрушает основы? Всех злее.
Небо, что даёт покой? Предвестник перемен.
Луна, что равновесие хранит, попав в плен?
Значение для планеты они имеют
единое, никогда сами не посмеют
нарушить очевидное — триединая
суть всего сущего, как осуществимая
квинтэссенция лучшего. Продолжит бурлить
огонь кипучий — продолжит себе находить
проход горючий для выхода из тесных недр:
на глубине томиться теперь его удел.
В вышине Небо, Землю и Луну окутав,
порыв огня избавиться от пут тем спутав,
отгородив себя гранитною защитой,
лабильность тверди устранив обидой смытой,
забыв о прежней смерти, снова зачатое;
прозвание воздух ему — необъятное,
планеты дух, противопоставленный огню,
он внёс живительной влаги в бытие струю.

Под твердью Луны, тоньше тверди Земли, гранит
раскаляется огненным жаром: не горит —
исходит Луна паром. Должен воздух накал
натуры пламенной убавить, водою стал,
тем только мог огонь заставить отступить вглубь.
Часть Неба изменилась, обратно не свернуть,
потоками Луна излилась: напоена
сверх меры, покрыт гранит, Земля затоплена.
Новым слоем сокрыт огонь, дышать труднее
стало, забиты поры, оттого он злее,
вновь лишён свободы, ему теперь потребно
Небо. Планета так остынет непременно:
погрузится во мрак, иссушит твердь светило,
в пыль рассыплется гранит, словно пусто было.
Усердие огня вредит, разрушить может
триединство, но он — Земля, себя он гложет,
металлом полон стон, густеет, по тверди бьёт.
По швам расходится гранит. Перелом грядёт!
Природе всегда приходится изобретать,
потребно равновесие как-то соблюдать,
в том, вероятно, есть значение большое,
дабы чьё-то исключить влияние злое.
Как Луну защитить, уравновесив огонь
с Небом? Гранита ему мешающую бронь,
чтобы оказалась пробита, как устранить?
Дать планете самой решать, ей о том судить,
быть борьбе такой, какой полагается быть,
придут в равновесие силы, им вместе плыть.

По тверди бьёт огонь, он бьёт сильнее — тоньше
становится гранит. Бьёт огонь, бьёт он громче —
твердь трещит. Ударами из нутра планеты
всем существом, словно пришествию кометы
радуется он, вырваться потребно — вдохнуть
воздуха сполна, а после вернуться, уснуть
на века. Вот поддалась твердь, по швам разошлась,
всколыхнулась планета, паром вмиг обдалась.
Нету света! Померкло! Небо затянуло
чёрной пеленой, наверх в воздух полыхнуло
огненной стеной — гранит взметнулся и осел.
Восстала волна на огонь, где он уцелел,
затопила сполна, покрыла снова гранит,
откатилась обратно — цепь вулканов стоит,
твердь многократно возросла над гладью водной,
островами возлегла в форме всевозможной.
Земля превозмогла — достигла паритета:
огонь задышал, успокоилась планета.
Мнимым стал покой: вулканы извергаются,
воздух изменился, земли разрастаются.
С Луны испарился обильный водный покров,
она — дитя огня, — огонь основа основ,
он, любя, опекает Луну, он дарует
Неба ей милость, и Небо радо, ликует,
воду смелей, не жалея, льёт, охлаждая.
Глиной гранит стал, его структура иная,
теперь кипит, частично на Землю стекает,
тем связь Луны с планетой только укрепляет.

Столкновение со странником помнит Земля,
повторение этого допускать нельзя.
Никогда не сможет увернуться планета,
когда рядом с нею окажется комета.
Огню по силам изменить вращения ось,
ему сие проделывать однажды пришлось.
Удар принять — отныне обязанность Луны,
пожар погасить — задача Неба и волны.
Принимала удар Луна не единый раз,
спасала планету раньше — спасёт и сейчас.
Беды нет в том, если связь утрачена будет,
следы былого никто из них не забудет.
Знать достаточно из чего Луна состоит,
утверждать тогда можно, что за нами стоит.
Лучшее из возможного, так надо судить,
сущего причина, иного не может быть,
всего зарождения и начало начал,
чего в чреве змеином никто не ожидал,
разорвав Небо и в лунную глину впившись,
надорвав тонкий гранит, огнём обагрившись,
глубоко вошёл осколок-пришелец извне,
нечто неведомое неся на и в себе.
Не существовало никогда в змее того,
не пожрало ли её иное существо?
Принять в брюхо ненасытное могла сама,
пожрать другой монады плоть, правдиво весьма,
именно змея, впустив тем самым внутрь нутра —
обыденно! — паразита её естества.

Это тоже может вас заинтересовать:
— Поэма о Начале. Глава 1. Монада
— Поэма о Начале. Глава 3. Жизнь

Нас необъятное пространство окружает,
есть ли край у него — никто так и не знает.
Предположений много, что с того науке?
Кто даст ответ? Кто успокоит наши муки?
Скажите, откуда происходит бытиё?
Где искать Вселенной первородное яйцо?
Ответ известен. Он — плод размышлений долгих,
не перечесть количества учёных стольких,
пытавшихся понять устройство и суть мира
(имён так много, память почти всех забыла).
Есть мнение, будто вековечно всё кругом:
так было, ныне так и останется потом.
Не согласен наш ум с утверждением этим.
Подумав, смысл в вековечном всё же заметим.
Не знает пространство на своём пути преград,
двигается постоянно, порой невпопад,
растёт в длину и в ширину: во все стороны;
но представления о том перевёрнуты.
Принято думать, развитие сверху идёт,
пространство, расширяясь, всё кругом создаёт,
не учитывается роль мельчайших частиц,
не имеющих внутри видимых нами границ.
Они — окно. Они хранят сокрытые миры.
Не надо пытаться верить, просто загляни.
Знанию о бытие пора измениться,
для рассмотрения дана одна частица,
с очень давних пор частицу монадой зовут,
её развитие будет показано тут.

Полнится пространство мириадами монад,
они есть только вне системы координат.
Нельзя установить в определённый момент,
сказать с точностью — есть тут монада или нет.
Вольны такие частицы свободными быть,
нет возможности их вечный бег остановить.
Не дано сокрытое внутри уразуметь,
не дано понятие о скорости иметь.
Остаётся иначе познать монады суть,
запомнив, утраченное после не вернуть.
Две частицы сошлись, остановилось время,
хаос с космосом сочетался, бросив семя.
Их связало притяжение, они слились в ком,
объединившись на миг, оттолкнувшись потом.
Осколок связи, двух частиц порождение,
возник из ниоткуда как наваждение,
обрёл форму, восстановил равновесие,
сообщая пространству нечто зловещее.
Вихри мрачного однородного вещества
показывались наружу из его нутра:
разумно принятое за очевидное,
пожирало создание змеевидное.
Но не сможет оно себя никак превозмочь,
хоть приняв собою форму монады точь в точь.
За доступные пределы мироздания
вне разумного нашего понимания
перейти не получится, поэтому зри,
мы находимся внутри этой самой змеи.

Привычное нам звёзд на небе скопление,
породило, поверь, недоразумение.
Будучи всегда должным оставаться простым,
неизменно на века пребывая пустым,
пространство монады наполнилось существом,
ставшим для всего сущего его естеством.
И в гуще миров быть монаде затерянной,
тайного умысла жертвою затеянной,
отданной змее на её поглощение,
Вселенной отдельной её воплощение.
Рождённая для созидательного ремесла,
набирая вес, миллиард лет змея росла.
Ею предел был достигнут позволительный,
побудивший пойти на шаг отвратительный,
голова с хвоста себя поедать начала,
чему нигде и никогда не будет конца.
Беспорядок уступил место гармонии,
потому пора вспомнить о космогонии.
Справа налево змея тело поедает,
в страданиях плоть разрывает и глотает.
Двигаясь кругом, побуждает стремление,
центробежной силы во осуществление,
подобие прежней формы скорее принять:
голову один миллиард лет осталось ждать.
Неизвестно сколько обернулась змея раз,
истончилась плоть — не то она уже для нас.
Сформироваться успели звёзды, системы,
галактики, туманности: как змеи гены.

К краху приведёт возвращение головы,
увидеть это — осуществление мечты,
подтвердятся ранее сказанные слова,
пускай подольше не наступят те времена.
Вновь слилось пространство, пыли подобно оно,
вращаясь, притягивали частицы своё,
зарождалось свечение, исчезала тьма,
раскалённой казалась и планета Земля.
Потом, охладившись, миллионы лет спустя,
наконец Земля ожила, Небо обретя.
Наполнились недра планеты сомнением,
до невыносимого жара волнением,
споры и распря тревожили земной покров,
сошло с Неба от ссор множество грязных потов.
Отвердела Земля, сохранив желание,
молча приближая страшное восстание.
В тот момент осталась единственная сила,
лишившись покоя, планета Небу мстила,
светило крупное она призвала помочь,
соперника с поверхности её прогнать прочь.
Ослабло притяжение, изменилась ось,
как тут же извне пожаловал нежданный гость,
пронзив Небо, устремился он пробить гранит,
пред мощью странника сего твердь не устоит.
Удар последовал, огонь обрёл свободу,
удушающую подняв наверх породу,
таким образом планета обрела Луну,
отныне спутницу и защитницу свою.

Миллиарды лет назад родилась монада,
змее её пространство пища и отрада.
Форма бытия не раз менялась с давних пор,
расширялся для вместилища змеи простор.
Настал черёд быть заново съеденной Земле,
а угрозы на горизонте нет вообще.
Змееподобное существо задержалось.
Пресытилось и дремлет? Сказалась усталость?
Другая причина отныне — не до того,
монада и змея теперь одно естество:
хищной воли порыв неизмеримо прочен,
своим обитателем осколок проглочен.
Кажется такое развитие событий
противоречивым в виду ранних открытий.
Никто не учёл памятный природы урок:
лопнула оболочка монады-яйца в срок,
созрел организм, выросший под скорлупою,
заменив потому всё пространство собою.
Змее предстоит расти, поглощая миры,
наполняя брюхо пылью среди пустоты,
доказательство эволюций снизу — она.
Осталось важное понять, так будет всегда?
Земля нам кажется вечной, иной не знаем.
Зачем о змее тогда мы это гадаем?
Коли пожрёт её сущность монады другой,
быть Вселенной, возможно, какой-нибудь иной,
иль нет уже никакой змеи — её съели.
Оставим материи высшим. Мы у цели.

Это тоже может вас заинтересовать:
— Поэма о Начале. Глава 2. Планета
— Поэма о Начале. Глава 3. Жизнь

Русская литература требует изучения. И она успешно изучается, только выбор падает на ограниченный круг произведений. Читатель должен самостоятельно повышать свою грамотность, обращая внимание на замалчиваемых авторов или на те стороны творчества, о чём не принято говорить. Например, творившие во второй половине XVIII века Яков Княжнин и Денис Фонвизин, чьё творчество ныне известно в малом количестве, оставили достаточно произведений, обходить вниманием которые не следует. Безусловно, изучать от и до не требуется, однако не нужно и забывать, что таковые писатели вообще существовали.

Важно познавать мир с разных сторон. Обращаться сугубо к узкоспециализированным источникам чаще всего вредно. Нужен взвешенный взгляд на происходящие в природе процессы, лучше поддающиеся пониманию через художественную литературу, особенно имеющую стихотворный вид. Потому не стоит удивляться, если кто-то найдёт нестандартный подход к литературной критике, сумев рифмованную поэзию понять с помощью рифмованной же прозы. Осталось дело за читателем, обязанным согласиться, насколько важно подходить к изучение чего-то, прилагая сходные по построению текста способы.

Такое предисловие — важная составляющая данного труда. Особенно в части, касающейся творчества Якова Княжнина. Оно будет даваться трудно, скорее всего даст ощущение вязкости и не познакомит с изучаемым писателем лучше, нежели должно. То и не столь существенно важно. Сделана попытка разобраться, заслуживал ли Княжнин памяти потомков. Перенимал ли он в действительности сюжеты, порою выдавая переводы за собственные произведения. Ответ не окажется однозначным. Необходимо придти к бытовавшему в XVIII веке приёму, основанном на нахождении общего, создавая на его основе уникальное собственное творение.

В одно время с Княжниным жил Денис Фонвизин. Его литературное наследие не столь богато, зато им написано произведение, за счёт которого имя данного литератора не сходит с уст потомков. Речь о «Недоросле». Но знает ли читатель, что Фонвизин начинал творческий путь с басен, он же успел написать более раннего «Недоросля», почти не имеющего сходных черт с позднее написанным вариантом.

Третьим изучаемым автором в этом труде предстанет Иван Крылов. Известный баснописец прошёл путь от желания видеть нравы общества улучшенными, потому встречавшего постоянное сопротивление власти, до обласканного вниманием читателей поэта, при том ничуть не утратившего пыл радетеля за справедливость. Трудно сказать в двух словах, лучше прикоснуться к расширенному описанию, затронувшему все известные произведения Крылова, начиная с самого раннего — «Кофейницы», так никогда при его жизни и не ставшего опубликованным.

Три русских писателя: Яков Княжнин (1740-1791), Денис Фонвизин (1745-1792) и Иван Крылов (1769-1844). Годы их противления пришлись на конец XVIII века. Их произведения схожи, тогда как признание различается. Все они тяготели к переводной литературе, черпая из неё вдохновение и адаптируя сюжеты. Если Княжнин и Фонвизин не удостоились почёта при жизни (не пришёл он к ним и после смерти), то Крылов вовремя успел понять, встретив XIX век в качестве иначе смотрящего на действительность. Незачем выражать собственную точку зрения, даже мнения человека от него не требуется: пусть он на русской почве взрастит мудрость прежних тысячелетий, добавив немного и от себя.

Теперь, опираясь на сказанное, позволительно приступить к чтению. Основное внимание будет уделено Княжнину, как наиболее плодотворному писателю. Фонвизин за свою короткую жизнь успел создать много меньше литературных работ. Но и Крылов не был обделён вниманием. Не вина потомка, что Иван решил перестать противиться и начал радовать читателя сугубо баснями. Но именно басни — самая тяжёлая ноша его творчества, заставляющая восхищаться, вместе с тем ужасаясь. Так кто же всё-таки был среди представленных в этом труде писателей переимчивым?

Данное издание распространяется бесплатно.

Кот
Он — кот, и он сидел у окна.
Он ждал! Он ждал звонка!
Ждал, когда позвонит она.
Она звонила ему иногда.
Телефон молчал, кругом тишина,
она ждала звонка — она где-то одна.
Ей казалось — коту она нужна,
но он не звонил никогда.
И в этой тиши под пологом ночным,
когда всё кажется банально простым,
он ждёт звонка — она ждёт звонка.
их думы гнетёт темнота.
И нет звонка, и не будет звонка,
они звонили, но сеть занята:
кому-то звонила она, иной звонил он.
Виною всему стал телефон.
Нет силы терпеть. Гнетёт темнота.
Звонок раздался на телефоне кота:
— Привет, — раздался голос её.
И сразу в комнате стало светло.
03.07.2017

Забудем
Есть радость. Радость не отнять!
Кругом бушует горе…
Хочу я боль в душе унять:
Желание такое.
Прошли обиды. Нет обид!
Не помню больше злое…
Ты для меня теперь забыт:
На верном я настрое.
Уже нет грусти. Грусть ушла!
Отныне я в покое…
Весна меня теперь нашла:
Растаю в её зное.
Запомни это. Это так!
Решение простое…
Покуда допускаешь мрак:
Ты выбирал слепое.
Не будет более. Прошло!
Один остался в бое…
К тому всё кажется и шло:
Рыдай в бессильном вое.
Утихла боль. Боль унялась!
Остыло наше море…
Не будет между нами грязь:
Забудем о раздоре.
07.02.2018

Задумайся
Сломать попробуй. Что же не ломаешь?
Ты телишься. Боишься: прогадаешь.
Успеха краткого достиг, гордишься.
Уверен, достижимым насладишься.
Друзья тебя поддержат, твёрдо знаешь.
В их интересах ты со мной играешь:
Куражишься, лютуешь, веселишься.
Унизить, оскорбить зачем грозишься?
Всё схлынет. Разве ты того не знаешь:
Ответишь, изолгавшись, понимаешь?
Ты спишь. Задумайся, когда проспишься,
Иначе вскоре важного лишишься.
08.02.2018

Любить природу нужно так, как о том рассказывал Джеральд Даррелл. Нельзя исходить из ложного гуманизма, проявляя надуманную заботу. Требуется иное понимание. И человеку в этом отведена наиглавнейшая роль. Не лев — царь природы. И никакой иной зверь не сможет осуществить контроль за происходящими на планете процессами. Такое под силу лишь людям, в ходе эволюции получившим ответственную роль, значащую излишне много, чтобы от неё отмахиваться. С самых первых дней существования человека было ясно — природа готовит его для особой миссии. Теперь можно смело говорить, что судьба Земли зависит от умения людей найти общий язык, дабы вовремя заметить, насколько от их благоразумия зависит абсолютно всё.

Первые шаги Джеральда не подразумевали глобального осмысления им задуманного. Он хотел заботиться о животных, уберегая от человеческой агрессии. Слишком большое количество ошибок наделали люди, безжалостно истребляя животный и растительный мир. Но с каждым годом он сильнее понимал, насколько важно обратить внимание общества на происходящее. Человек всегда уничтожал доступное ему пространство, он делал то не задумываясь о последствиях, заботясь сугубо о собственном благополучии. Двадцатый век стал иметь особое значение, поскольку никогда прежде люди не несли разрушения в столь огромном масштабе. Потому не приходится удивляться рождению Даррелла именно в столь критический момент. И он понёс своё слово, сперва создав Джерсийский зоопарк, после Фонд охраны дикой природы, а затем активно пропагандируя необходимость умерить потребительское отношение до более умеренного, пока не случилось наступления точки невозврата.

Одним из источников дохода стало написание книг. Если первыми трудами Джеральда были рассказы об экспедициях, то далее он всё чаще обращался к совсем юному читателю, отказавшись от идеи взывать к совести взрослых, влиять на мнение которых оказалось слишком поздно. Именно юный читатель должен полюбить пока ещё доступный ему окружающий мир. Он может протянуть руку и стать причастным ко всему тому, о чём Даррелл писал. Ещё не утрачена природа, свидетелем которой являлся Джеральд. И кажется — не быть ей никогда утраченной. Думается, Земля перетерпит и ничего плохого с нею не случится. Однако, прогноз довольно неблагоприятен — на планете останется человек и те животные с растениями, которые ему требуются для жизнедеятельности, тогда как всё остальное навсегда исчезнет.

Можно сказать и так: согласно закономерностям эволюции должны выжить наиболее приспособленные. Так ли это? Даррелл наглядно показывал, как бездумное потребительское отношение ведёт к гибели, вследствие чего необходимо применять истребительные методы, тем самым действуя на благо. Как так? Достаточно представить остров, на котором обитают кролики и козы. Что случится в ближайшее время? Кролики и козы вскоре окажутся лишёнными кормовой базы и умрут от голода, не имеющие возможности перебраться в другие места. Так и человек, когда он исчерпает ресурсы планеты, будет вынужден прекратить существование, поскольку нет в доступном ему пространстве иной среды, где он сможет продолжить жить.

Но Джеральд не смотрел настолько уж пессимистично. Он считал достаточным, ежели люди озаботятся сохранением имеющегося. С этого момента не должно случиться такого, чтобы какой-либо вид прекратил существование. Коли подобное случится, значит нужно приложить все силы для спасения. Пусть на помощь придут зоопарки, деятельность которых напрямую связана с созданием идеальных условий для существования животных в неволе. Зачем доводить ситуацию до того, что и человек вынужден будет существовать в условиях ограниченных возможностей, закрытый различными ухищрениями от разрушенной им природы, уподобившими уже его зверю в клетке.

Такова вершина айсберга. Раскрытию скрытому от глаз и посвящено данное издание.

Данное издание распространяется бесплатно.

Становление таланта достигает определённого уровня, неизбежно в последующем принимая далеко не те черты, которые желается видеть. В плане понимания способности критически мыслить, 2015 год стал особым, позволив рассматривать литературные произведения в свете их привязки к особенностям быта человеческого общества вообще. Имея желание сказать, получив для того возможность, рассмотрение художественной литературы превратилось в стремление понять устройство жизни, излишне сложное и вместе с тем лёгкое. Не пятью минутами предстояло отделываться и не получасовыми размышлениями, отныне критическая заметка принимала вид философского послания, где находилось место боли за происходящее и намерение обратить внимание на случающиеся с человеком несуразности.

Кроме прочего, 2015 год примечателен решением по обретению самостоятельности. Более нет связывающих порывы ограничений, поскольку создана личная площадка, не подразумевающая требований и позволяющая творить в любом угодном виде. Но мысль уже стремилась дальше. Появились мечты о востребованности. Казалось, завтра критика получит долгожданный интерес, станет ставиться в пример. Наивность всё более преобладала, ещё долгое время не утрачивая позиций. Думалось, удастся привлечь к чтению собственного литературного труда, открывающего глаза на действительность одной из служб, работающих во имя оправдания чаяний на получение безвозмездной помощи, выраженной через посильное участие, вплоть до самозабвения.

Не случилось задуматься о новых горизонтах. Не мнились газеты, журналы и прочие издания. Краткий всплеск произойдёт в будущем, пока же, как и после, предстоит искать, оправдывая интерес. Не преследуя целей, просто читая, нарабатывая умение высказывать мнение, из-под пера выходит деятельная речь, словно она чего-то достойна.

Не оглядываясь на других, работая над собой, забыв обо всём, создавались критические заметки, неизменно сталкиваясь с интересами людей. Оценить литературный труд всегда затруднительно. Коли не нравится подход автора одному читателю, то другой может быть от него в восторге. Так родится необходимость укорить в неправильном понимании или трактовке. Следует оставить такое понимание для искушённых душ, предпочитающих оттачивать остроту языка. Проблема проистекает, как понятно, от уровня начитанности, желания увидеть нечто определённое в тексте и от множества прочих факторов. Как уже когда-то говорилось, порою хочется поделиться совершенно иным мнением, нежели сформированным ранее. Приходится постоянно оглядываться назад, сталкиваться с критикой уже в свой адрес. А ведь сложно отвечать на претензии, когда прошло несколько месяцев, а то лет или десятилетий. Пусть прошлое остаётся в прошлом, если потребуется, написание критической заметки по определённой проблематике всегда можно повторить.

С неимоверным усилием было принято решение поместить в архив публикации «Отрицательной субстанции». Это разбавит общее содержание, разбавив вкраплениями живого языка, частично отразив, чем жил и дышал на протяжении 2014 года. Читатель найдёт ещё одно художественное произведение, написанное в той же реалистичной манере, созданное по свежим воспоминаниям.

Думается, размер архива за 2015 год приятно удивит всех, кто с ним пожелает ознакомиться. Можно сказать, он не так уж и велик. Дальнейшие архивы превзойдут его, пока не настанет время для переосмысления. Не вечно творить в безостановочном режиме, когда-нибудь потребуется приостановиться, уделяя внимание разрешению других проблем. Тогда же произойдёт переосмысление и случится поворот в сознании, призывая нести не просто доброе и светлое, но нужное и полезное.

Собственно, сам 2015 год не принёс чего-то определённого. Единственное требуемое к осознанию: сформировалось представление, дав понимание требуемого направления для развития мысли. Заметки приняли положенный им объёмный вид и более не становились отголоском впечатлений, став важными сами по себе.

Данное издание распространяется бесплатно.

Удивительное дело, о прошлом мы судим по сохранившимся свидетельствам, изыскивая их с помощью разнообразных средств. Древнейшие труды нам известны благодаря случайным находкам, словно специально сохранённых для потомков. Не обязательно, чтобы те труды для современников авторов имели важность, может оной и вовсе не имея. Главное, ушедшие эпохи оставили материальные свидетельства, благодаря им позволяющие судить о былом. Поэтому важно сохранять, каким бы образом в будущем люди не воспринимали ставшее стариной.

Для создания данных архивов имелась насущная потребность. Человеку не вечно предстоит жить, как и существовать источникам, способным хранить кем-то некогда созданное. Лучше растиражировать, чтобы труды сохранились надолго, вне зависимости от воли их создателя. Безусловно, хорошо, когда определённый сайт имеет уникальный контент, заставляющий гордиться за умение излагать мысли так, дабы к ним проявляли интерес другие. Но время жестоко отбирает плод раздумий, сводя на нет жизнь каждого человека, если он перестаёт существовать, лишённый возможности продолжать сохранять собственное культурное наследие.

Читатель может осудить автора, взявшего на себя смелость знакомить его с работами разной степени полезности. Посудите сами, начало архивам положено заметкой от 2011 года. Причём такой, от которой стоит пылать ушам, настолько она кажется невразумительной. Что тут остаётся сказать… Всё приходит со временем, в том числе и умение анализировать чужие тексты. Автору весьма стыдно, но отказываться от уже им созданного он не намерен, поскольку бессмысленно отвергать прошлое, тем более его приукрашивать. Допускается убрать несуразности, возникшие от невнимательности, остальное лучше не трогать.

Данный архив содержит материалы, созданные с 2011 по 2014 год. Стоит отметить неустоявшийся подход к изложению. Присутствует множество коротких заметок, написанных под давлением вдохновения, без возможности сравнивать с чем-то другим, так как объём прочитанного оказывался чрезмерно мал. Особенно важно заметить, что критика носит персональный характер. Часто речь идёт от первого лица и связана с личным мнением автора, покуда он не научился абстрагироваться и сообщать более взвешенное мнение. К тому же важно заметить и то, какое малое значение имела литература, чаще сравниваемая с кинематографом, когда-то казавшимся того заслуживающим.

В сочинения за 2014 год не вошли фрагменты «Отрицательной субстанции», художественного произведения автора, опубликованного в качестве отдельной книги и логически не подходящего к содержанию архивов. Зато можно видеть критические заметки о творчестве Джека Лондона, вошедшие в отдельную монографию «Джек Лондон: Критика и анализ литературного наследия». Об этом стоит сказать, поскольку текст архивов и монографий следует считать взаимосвязанным, но поданным в разном виде, чтобы быть более понятным. Собственно, архивы — это составленные в хронологическом порядке сочинения с указанием на адрес, где пока ещё допустимо высказать личное суждение, соглашаясь или опровергая заданную позицию. Не стоит излишне критиковать автора, поскольку он местами сам не согласен с собственными суждениями предыдущих лет. Но раз сказано, значит так тому и быть.

«Архив сочинений 2011-2014″ является первой сводной работой. Планируется таким же образом поступить с архивами последующих лет. Как этим материалом распоряжаться? Его использование не возбраняется, если присутствует указание на авторство. Ссылка на сайт trounin.ru приветствуется, как и уведомление об использовании текста. Информационный вакуум не считается автором целесообразным, вредящим развитию человеческой мысли. Необходимо помогать любить литературу людям, позволять им знакомиться с тем, для чего у них не хватает времени.

В качестве предисловия сказано достаточно, пора приступить к чтению архивов. Приятного погружения!

Данное издание распространяется бесплатно.