Category Archives: Детям

Райдер Хаггард «Чёрное сердце и Белое сердце» (1900)

Хаггард Чёрное сердце и Белое сердце

Нельзя писать одинаково хорошо. Порою случаются неудачные пробы пера. Что с ними делать? Некоторые писатели сжигали. Но профессиональный автор на такой шаг пойти не мог. Неважно, насколько получившийся результат удовлетворял его эстетические чувства. Чаще оказывалось, произведения пишутся из-за желания заработать средства на существование. Хаггард сам о том говорил, для чего допустимо напомнить о «Завещании мистера Мизона». Писатель ставится перед необходимостью создавать новые истории, иначе ему грозит разорение. Не будет причиной для удивления, если в подобных условиях находился и Райдер. Потому, какой труд он не напиши, — быть ему опубликованным.

«Чёрное сердце и Белое сердце» посвящены событиям, предваряющим британское вторжение в Зулуленд. Перед этим местные племена уже столкнулись с бурами, отчего реки наполнились кровью. Говорить сверх этого допустимо о чём угодно. Почему бы не о любви? Почему бы не создать любовный треугольник? Почему бы не дать право существовать добропорядочным и злокозненным персонажам? Хаггард так и поступил, правда быстро иссякнув. Только начавшись, произведение сразу закончится. Его номинальный объём вполовину меньше обыкновенного, отчего его проще назвать повестью, а то и вовсе рассказом.

Вообще, о зулусах Хаггард рассказывал и прежде. Сам цикл про Аллана Квотермейна породил необходимость развивать сторонние сюжетные линии, дав подобное представление об особенностях Зулуленда. Прекрасно известно жизнеописание Умслопогаса, на примере которого показано, сколь жестокой была цивилизация зулусов, в кровавой жажде заполнявшая ущелья, скидывая туда живых людей. Такой ли она осталась после? Или пассионарность зулусов угасла, сделав воинственный народ мягким и податливым для европейских завоевателей?

Установить то по повести «Чёрное сердце и Белое сердце» не получится. Райдер снизошёл до чрезмерной приторности. Неудивительно, отчего это его произведение растворилось, ныне никак не побуждая о нём вспоминать. Оно и опубликовано было совместно с «Элиссой», оттеняя собой мифическую историю, внося элемент хотя бы какой-то реалистичности. Зулусы, несмотря на их отдалённость в пространстве, всяко ближе финикийцев, давно сгинувших в ассимиляции с римлянами. Пусть и зулусы ныне не те. Впрочем, дабы так утверждать, надо иметь о них хотя бы поверхностное представление, чего делать лишь по книгам Хаггарда определённо не следует.

Единственное, к чему пробуждается интерес, — желание узнать, за кем всё-таки останется будущее юга африканского континента. Неужели за белыми людьми или чернокожее население возьмёт своё, не согласившись оказаться в услужении у пришельцев? Но того в самом начале XX века Хаггард не мог знать. Он лишь видел, как буры временно вернули себе контроль над занимаемыми ими территориями, но вот уже готовы опять уступить, поскольку противоречия с англичанами достигли очередного обострения, вследствие чего в 1899 году началась вторая англо-бурская война.

Думается, из-за интереса подданных британской короны Хаггард и возвращался к теме зулусов, уже тем гарантируя внимание к своим произведениям. Причём он настолько это понимал, что не проявлял старания, создавая в меру удобоваримый литературный труд, вполне годный для чтения английским детям перед сном, а то и для пробуждения патриотических чувств. Как бы оно там не обстояло, но в противостоянии между бурами и зулусами не могло быть симпатичных британцам персонажей — оба народа и без того набили оскомину, из-за чего англичане не раз успели пожалеть о понесённых ими потерях.

Важно и то, что англичане несли своим вмешательством разрешение конфликта. Нельзя допускать насилие буров над зулусами, нужно взять зулусов под опеку. С таким настроем, надо полагать, Хаггард и писал «Чёрное сердце и Белое сердце».

Автор: Константин Трунин

» Read more

Райдер Хаггард «Элисса» (1900)

Хаггард Элисса

Прошлое настолько непонятно, что трактовать его можно на угодный писателю лад. Например, какие исторические процессы происходили в Африке? Не десять веков назад, а за две-три тысячи лет до того? И не на севере континента, а на юге, либо в центральных областях. Хаггард знал о существовании таинственных развалин на территории современного для нас государства Зимбабве. Кто их возвёл? Пусть их строителями выступят финикийцы — гордый иудейский народ, покоривший море. Отчего-то в этом случае они предпочли бороздить земные просторы, прокладывая караванам дорогу вглубь Африки. Целых три года требовалось, чтобы добраться из Египта до тех мест. На пути сооружались форпосты, позволявшие находить успокоение от тягот дороги. Жили в те времена и беспокойные племена варваров, своей истовой жаждой к наживе вносившие разлад в размеренную жизнь. Однажды, один вождь влюбился в красавицу финикиянку Элиссу, пригрозив разрушить величественный город Зимбое. Что на этот раз приготовил Хаггард для читателя? Неужели разыграет противостояние, подобное стоянию ахейцев под Троей?

Женская красота — быстро увядающий цветок. Но сколько за обладание этим цветком сломано жизней? Сколько погибло империй? Сколько совершено безумств? Да и сколько именно об этом написал книг Райдер? Ничему не учится человечество, продолжая заниматься бахвальством. Поэтому вполне допустимо поверить и в существование древнего города Зимбое, во владеющих им финикийцев и в пристрастие варварского вождя. На протяжении произведения разыграются страсти между мужчинами и женщинами, между служителями различных религиозных культов и просто страсти, проистекающие из желания обрести лучшую долю сугубо для себя, омрачив существование других людей.

Красавица Элисса являлась жрицей Баала. Её отец был главой города. Она — тот самый цветок, достойный лучшей судьбы. Её полюбят все, но более других приехавший из ханаанских земель иудей и местный варвар, из-за чего возникнет дилемма, грозящая одинаковым результатом. Египет и Израиль от Зимбое далеко, в случае необходимости военной помощи — рассчитывать на неё бессмысленно. Предстоит покориться воле варварского вождя, готового держать город в осаде до той поры, пока Элисса не отдаст ему предпочтение. А то вождь и вовсе сметёт Зимбое, не оставив камня на камне, ежели кончится терпение. Сложный выбор предстоит сделать Элиссе, чья мысль разрывается между служением богу, любовью к иудею и необходимостью оградить город от опасности.

В подобных обстоятельствах Хаггард мог сочинять любую историю. И неважно, что никакого древнего Зимбое не существовало, никогда в Зимбабве не жили финикийцы и подобных страстей на тех землях не разыгрывалось. Райдер умеет создавать истории, раскрывая для читателя сокрытые миры, продолжающие будоражить воображение. Он не стремился раскрывать имевшее место быть, поскольку никогда к тому не стремился. И он всё-таки прав, так как нельзя установить прошлое, не имея о том сохранившихся свидетельств. Остаётся допускать, будто Зимбое существовал, а значит могло быть всё то, о чём на страницах произведения Хаггард решил сообщить читателю.

Счастливого финала ожидать не стоит. На этот раз Райдер решил свести повествование к действительности, то есть к забвению. Ежели ничего с той поры не сохранилось, значит случилась катастрофа. Зимбое был уничтожен, чувства любящих сердец растоптаны и не осталось ничего светлого, чему следовало продолжать внимать. Теперь можно созерцать сохранившиеся развалины, понимая их на своё усмотрение. Их вполне могли возвести африканские племена, далеко не такие варварские, какими они могут казаться. Но почему бы они не могли быть построены тем, кто разрушил именно тот Зимбое, описанный Хаггардом?

Автор: Константин Трунин

» Read more

Райдер Хаггард «Ласточка» (1899)

Хаггард Ласточка

Эта история произошла тогда, когда буры осваивали юг Африки. То были времена Великого Трека. Обычные люди, желающие лучшей жизни, уходили туда, где они смогут жить и работать себе в радость. И именно из этого исходил Хаггард, создавая произведение, должное заинтересовать читателя, особенно учитывая острое внимание к происходившим переменам, омрачающимся ростом противоречий между Британской Империей и колониями буров. Райдер посчитал нужным заглянуть в середину XIX века, поскольку буры ещё не стали теми, кто вызывал отторжение, но уже смертельно ненавидели англичан. Итак, случилось у берегов Африки затонуть кораблю, чей путь лежал в Индию, выжил один мальчик — он то и станет главным героем повествования. На его беду, по рождению он — подданный британской короны, к тому же дворянин.

Принцип построения сюжета у Хаггарда прост. Он даже учит очевидным вещам. Ежели имеешь врага, не откладывай решение конфликтной ситуации в долгий ящик. Если являешься благородным человеком, вызови для разбора по существу. Если в душе имеешь склонность к проявлению подлости, бей сразу и наповал, хоть наноси удар в спину, хоть действуй прямо. Иначе случится множество происшествий, в итоге приводящих к закономерному результату: все терпят поражение.

Собственно, главный герой повествования сойдётся в сражении с полукровкой — потомком буров и зулусов. Оба они полюбят самую красивую девушку Африки — дочь буров. И будут сражаться за обладание её сердцем. Вернее будет сказать, что главный герой с юных лет окажется в числе её почитателей, будет с нею в одном доме воспитываться и окажется взаимно любим. А вот полукровка, воплощение всего мерзкого, возжаждет обладать, не имея шанса заслужить взаимности. Но Хаггард настроен романтично. Каким бы не был мерзким злодей, ему на первых порах хватит простого поцелуя, об остальном Райдер не старался распространяться. Важнее показать нравы африканцев, приключения действующих лиц и трагедию по окончании.

Смысл рассказываемого понятен. Теперь предстоит разобраться, кого же читателю показал Хаггард. Действительно ли перед ним Африка времён Великого Трека? Кажется, такая история могла произойти где угодно. В любой местности есть люди, которых там никто не любит. Есть и злодеи, строящие козни. Особенного раскрытия Райдер в повествовании не допустил. Читателю представлена история о светлом чувстве любви двух сердец, попираемое неуживчивым нравом отщепенца. К тому же данная история и о глупости. Всё могло много раз закончиться, не получив продолжения. Главный герой не утонул, его не растерзали звери, пока он искал помощь на берегу, а затем и вовсе пули свистели над головой, его сбрасывали с обрыва, но он продолжал жить, тем помогая находить для себя новые опасности.

Не стал Хаггард развивать тему взаимоотношений между англичанами и бурами, оставив её на зачаточном состоянии. Имелось осознание, что британец, выросший среди буров, станет буром, отрицающим истинное происхождение. Так оно и стало, но к нему всё же относились терпимо, несмотря на явное нежелание Райдера соглашаться с подобным. И буры не показаны лежебоками и пьяницами, скорее обычными крестьянами, чья жизнь зависит от их способностей. А если кто и мутил воду, то только полукровки, одинаково презираемые всеми.

Африка не даёт счастья: должен усвоить читатель. Какое предприятие не начинай, скорее разоришься. Не сейчас, значит завтра. Не ты, тогда горевать придётся твоим детям. Всё созданное обязательно будет разрушено. Европейцам есть куда бежать, а вот исконному населению Африки некуда. Впрочем, Хаггард пишет о разном, пускай и предсказуемо.

Автор: Константин Трунин

» Read more

Райдер Хаггард «Рассказы охотника» (1889)

Хаггард Рассказы охотника

Цикл «Приключения Аллана Квотермейна» | Книга №4

«Жена Аллана» — первая часть четвёртой книги о похождениях Аллана Квотермейна. Второй частью являются три рассказа: «Рассказ охотника Квотермейна», «Рассказ о трёх львах» и «Неравный поединок». Внимать читателю предстоит очередным байкам, пришедшимся к слову. Можно предположить, что Хаггард намеревался их включить в одну из прежних книг, но опасался излишне навязчивого дополнения к произведениям, где и без того имелось излишнее количество вольных отклонений от сюжета. Да и не стерпит читатель, ежели станет внимать бесконечному повествованию о том, как Аллан Квотермейн на слона или льва ходил. Всему полагается своё время. Потому лучшим выходом стало издать рассказы в качестве придатка. Собственно, в 1889 году появилось издание, в оригинале называемое «Жена Аллана и другие рассказы».

Впрочем, в периодике рассказы уже выходили. Это легко устанавливается, стоит соотнести уже известное об Аллане Квотермейне. Отчего Хаггард решил переосмыслить некоторые моменты из жизни главного героя? Теперь стало непонятно, считать Аллана с детства выросшим и воспитанным африканскими реалиями, или он оказался на Чёрном континенте уже будучи взрослым. Сути от того всё равно не прибавится. Придётся считать, будто история Квотермейна полна загадочных обстоятельств, становящихся известными со слов других. Как он жил в придуманной для него действительности, установить не считается возможным.

Вот история, в которой показан добившийся успеха Аллан. Он нашёл Копи царя Соломона, вернулся в Англию и опять отправился обратно в Африку. Но речь не о том. Хаггард решил повествовать от собственного лица, будто ему довелось собственными ушами слушать Квотермейна. Некогда Аллан как проклятый копался на купленном задёшево участке, пытаясь обнаружить золото. Надо ли говорить, что писатели благоволят своим героям? Многажды прежде выработанный, опустошённый и не представляющий ценности, доставшийся Квотермейну кусок земли оказался золотой жилой. Где всё перекопали и оставили исчерпанным, не могло появиться ещё больше, нежели было. Однако, Хаггард волен сказывать на угодный ему лад. Будут волнения и переживания, так как кругом полно беспринципных людей, готовых за крупицу драгоценного металла лишить человека жизни.

Это лишь одно повествование из трёх. В других полезных сведений ещё меньше. Мало того, что теперь не знаешь, как лучше понимать случившееся с Квотермейном, так Хаггард то дополнил совсем уж сумбурными историями. Остаётся считать, будто он не знал, о чем ему ещё рассказать, Либо он начинал новую историю, но останавливался, не продолжая. Таким образом получались рассказы, не сумевшие перерасти в повесть. Чего-то Райдеру не хватало. Но вот чего? Мало ли он создавал произведений, где всё начинается с некоей байки, предстающей в итоге соцветием связанных друг с другом событий.

Вот и с рассказами случалось похожее, только без продолжения. Начиная повествовать о рогах буйвола, Хаггард пытался сделать историю о них основой, отталкиваясь от других обстоятельств. Пусть лучше Аллан охотится на львов, рискует жизнью, вместо него умирают соратники, но рога таки будут добыты, причём случайно. Как же они оказались в коллекции Квотермейна? Да, Аллан охотился на льва. Вернее, он отстреливался от нападения зверя в темноте. И когда убил — заснул. Проснувшись, увидел, что труп хищника обгладывает буйвол. Собственно, о рогах данного буйвола и рассказывалось изначально.

Проба пера требует такого же обсуждения, как всё прочее созданное Хаггардом. Его умение создавать истории быстро крепло, поэтому внимать отголоскам прежних литературных проб не так просто. Уровень читательской требовательности успел возрасти.

Автор: Константин Трунин

» Read more

Райдер Хаггард «Эйрик Светлоокий» (1891)

Хаггард Эйрик Светлоокий

От Африки, через историю Древнего Мира, Хаггард пришёл к тематике Севера. Настало время ожить на страницах сказаниям об исландцах. Когда не случилось тысячного года, христианские миссионеры не ступили на остров, разыгралось событие, испытавшее славу славных, силу сильных, ловкость ловких, меткость метких и храбрость храбрых. Жили тогда люди, в чьих жилах текла горячая кровь, чьи головы пребывали в думах о подвигах, чья жизнь зависела от честности или от подлости. При всём возвышенном, среди исландцев находились люди кристально честные и пропитанные желчью, прозрачные помыслами и подобные непроглядной серости камня, желавшие достойного существования и съедаемые чувством зависти. И пребывать им в постоянной борьбе, не суди каждый год деяния каждого собираемый специально суд, альтингом прозываемый, вершивший, кому какое понести наказание. Порою исландцев изгоняли, и тогда они уже сами вершили, к каким землям плыть и каких порядков придерживаться. Тогда-то и родился среди сего северного народа Эйрик Светлоокий: славный славой, сильный силой, ловкий ловкостью, меткий меткостью и храбрый храбростью. Именно о нём сложил сагу Хаггард, выдумав почти всё, оставив неизменным дух тех лет.

Полюбит Эйрик девушку: самую красивую из красивых, самую достойную из достойных, самую хозяйственную из хозяйственных, самую желанную из желанных. И пожнёт вскоре горе. Поборется он за меч удивительный, выйдя на бой против воина дерзкого. Заведёт Эйрик друга верного, рядом с ним постоянно находящегося. И разыграется трагедия с отдалёнными последствиями. Спросит тогда читатель, зачем столь пафосно рассказывать о произведении Хаггарда? Не сможешь на то ответить, пропитавшись нравами прошлого, вспоминая про деяния викингов. Получилось произведение пропитанным годами теми полностью: от проделок служителей богов языческих до напившихся до ярости берсеркеров.

Исландия мала. Событийностью сагу о былом не наполнишь, желая про короткую жизнь Эйрика поведать. Следовало изгнать сего мужа — славного, сильного, ловкого, меткого и храброго — в иные земли, отправив бороздить моря. Куда занесёт изгнанника? К берегам скандинавским, брегам ирландским, либо к американским? Может занесёт его к славным берегам английским, где правили такие же викинги, власть свою над местными народами утвердившие. И будет странствовать Эйрик, славу подтверждая, силу оправдывая, ловкость доказывая, меткость проявляя и храбрость демонстрируя. Но сердце не лежало его к землям, где не было любимой его, должной дождаться изгнанника.

Хаггард не позволит Эйрику ощутить спокойствие. Бороться он будет, не зная передышек. Всегда испытывать ему на себе козни недругов. Пойдёт куда — биться будет, поплывёт куда — отбиваться станет, задержится где — с трудом от пут освободится. И дабы полностью разрушить ожидания, обязан он окажется потерять всё у него имевшееся, вплоть до той, чья краса не меркла, достоинство не падало, хозяйство содержалось на должном уровне, желанность не угасала. Вне воли какой, сугубо из должного именно так произойти. Ведь не может исландец жизнь прожить и не стать достойным памяти предков. Необходимо достойно провести отпущенное богами время и достойно предстать пред ними, умерев полагающимся образом — на поле битвы.

Читатель испытает всё, пришедшееся на долю Эйрика Светлоокого. Вместе с ним возмужает, полюбит, познает пыл борьбы и отправится в странствия, ощутит горечь поражений, дабы в окончании выйти на честный бой, и провести его с положенным для поединка достоинством. Осталось похвалить Хаггарда за проникновенность предложенной вниманию истории. Таких бриллиантов не так много среди художественной литературы. Вода морская и кровь одинаково солоны на вкус — это ли не знать тому, кто жил плечо о плечо с Эйриком Светлооким!

Автор: Константин Трунин

» Read more

Райдер Хаггард «Месть Майвы» (1888)

Хаггард Месть Майвы

Цикл «Приключения Аллана Квотермейна» | Книга №3

Всему миру полагается одна история. Где бы не происходили события, они имеют одинаковую возможность произойти в любой точке на планете. Почему бы подобию исландских саг не случиться в землях зулусов? На юге Африки обитали не менее сильные духом люди, готовые биться за честь и достоинство. Имелись и мужественные женщины, мстящие мужьям за непотребное к ним отношение. Но дабы об этом рассказать, нужен предлог. Хаггард возродил Аллана Квотермейна, позволив ему сообщить историю об удачной охоте на слонов. Как-то само собой получилось так, что повествование значительно расширилось, вместив больше, нежели изначально было обещано.

Профессия охотника сложна. Не всякий уложит трёх бекасов тремя выстрелами, и не всякий отважится в горах состязаться с бараном, чью тушу попробуй после меткой стрельбы вытащить из ущелья. Аллан до таких обыденных приключений не нисходил. Он бы и не стал никому сообщать о тех трёх слонах, удачно им убитых, не представься ему шанс поучаствовать в гораздо более опасном мероприятии. Собственно, баран в горах не сравнится с армией зулусов, жаждущих выпотрошить твоё тело. Осталось разобраться, чем им так не угодил Квотермейн.

Сам Аллан — малоинтересная фигура для африканцев. Пусть он отличается цветом кожи, то не выделяло его в глазах зулусов. Дети знойного солнца не станут обращать внимания на ловкость и увёртки человека, спасающегося от ярости носорога бегством. А ежели вместо ассегая он полагается на ружьё — грош ему цена. Настоящий зулус играя справляется со львом, согласно обряду становления мальчика мужчиной. Потому немудрено, ежели с той же лёгкостью он выйдет победителем из схватки с любым зверем африканского континента. Представив собравшихся вместе представителей зулусского племени, удивляешься, отчего им не удавалось сладить с Квотермейном. Хаггард то пояснил неуёмным стремлением зулусов к позёрству. Излишне обильное количество высокопарных слов они произносят, грозясь причинить мучительную смерть. Этому читатель находит единственное объяснение — так требовали сюжетные обстоятельства.

Когда Аллан примется за убийство слонов по заданию жителей деревни, он встретится с Майвой, дочерью вождя одного из зулусских племён. Сия гордая женщина не вытерпела издевательств мужа, считавшего её за рабыню, причинявшего страдания, заставлявшего работать и убившего рождённого ею для него ребёнка. Основное же возмущение она испытывала от бахвальства мужа, бравшего на себя многое, без выполнения сказанного. Он и её взял силой, так и не заплатив полагающийся выкуп. Читателю ясно, грядёт кровавая жатва, в которой от Квотермейна потребуется находчивость, тогда как прочее свершится без него. Почти так и произойдёт, за единственным исключением — зулусы достаточно хитры, чтобы осуществить задуманное без чужой помощи. Поэтому белым людям останется наблюдать, послужив скорее в качестве отвлекающего внимание элемента.

Лично к Хаггарду возникает один вопрос. Ежели Аллан взялся рассказать про убийство слонов, зачем он не остановился в положенный для того момент? Или у Райдера не было чёткого представления, о чём он продолжит повествование? Планируя написать всего лишь рассказ, талант беллетриста позволил развить событийность, добавив необходимое. Зная об умении Хаггарда наполнять страницы художественным текстом, ничему не удивляешься. А вот то, что пастораль африканской природы приукрасилась обыденностью совсем другого народа — не совсем увязывается в воображении с возможным быть. Впору брать исландские саги и прикладывать их к любым обстоятельствам какого угодно исторического момента, неизменно получая будто бы свежий и довольно оригинальный сюжет. Особенно при условии знания хотя бы каких-то определённых характерных черт, на которые следует нанизывать требуемое.

Автор: Константин Трунин

» Read more

Николай Лесков «Левша» (1881)

Лесков Левша

«Левша» — самое знаменитое произведение Николая Лескова, чтением которого чаще всего и ограничивается читатель. Оно сродни «Аленькому цветочку» Сергея Аксакова — вроде бы творение глубоко личное, но всегда воспринимаемое за неотделимую составляющую народного творчества. Как не подходи к смысловому наполнению, обязательно встретишь множественные разночтения. Неважно о чём писал Лесков до и после, так как то становится на фоне «Левши» вторичным и порою даже воспринимается лишним. Ошибочность сего мнения не подлежит опровержению, ведь читатель всё понимает так, как ему о том будет рассказано, поскольку лишён права на собственное мнение, да к таковому он вовсе и не стремится.

Началом действия Николай определил сказ о добродушном правителе России Александре Павловиче, что всему дивился, будучи гостем на англицкой земле. Что ему не покажи — всё вызывало восторг. Благо при нём был казак Платов, скептически относившийся к англицким диковинам. Именно ему принадлежит открытие, опозорившее англичан. Самое дивное среди имеющихся у них див оказалось выполненным тульским мастером Москвиным. Вот тогда-то и появится перед взором Александра Павловича блоха, заводимая ключиком. Заплатит за неё он миллион серебром, ещё и за футляр доплатив, ибо жадность англичан не так-то просто утолить. А потом о той блохе и вовсе все забудут, покуда не найдёт её среди прочих диковин новый русский царь Николай Павлович, которому и будет объяснено Платовым, откуда она взялась.

Современникам Лескова таковой сказ не мог понравиться. Сугубо из-за отношения к Николаю Павловичу, что был хорошо известен за жестокое и недальновидное правление, сковывавшее Россию, едва ли не отбрасывая страну на уровень допетровских времён. У Лескова он показан радетелем за русскую землю, верящий в её народ и готовый на всё, лишь бы утереть нос англичанам. Благо он хорошо знал, насколько способные в Туле мастера, которым под силу не только подобную блоху выковать, но создать нечто ещё более уникальное. Собственно, возникает интрига! Смогут ли русские превзойти создателей блохи? Читатель знает — смогут. Другое дело, к чему это в дальнейшем приведёт.

В том и не люб должен быть сказ Лескова для современников, увидевших в Николае Павловиче не только радетеля, а к тому же и человека, обделяющего государство ценою тщеславия. Блоху, выкупленную за миллион, он бесплатно подарил обратно, отправив вместе с нею за границу одного из тульских мастеровых, попавшего под горячую руку Платова. Лесков усилил нажим на негативное восприятие, показав отношение к левше, высоко ценимого в Англии, но уподобленного сору под ногами в России. Получается так, что английские мастера на вес золота, поскольку их мало. Зато в России собственным мастерам цены нет, так как их настолько много, что можно смело сгноить, не заметив потери.

Только одно останется непонятным. Как в стране, переполненной гениальными людьми, царствуют порядки, характеризуемые недальновидностью? Этот вопрос вопросов так и не удалось разрешить до наших дней. В России продолжают гордиться соотечественниками, нисколько не заботясь об их благосостоянии. Как прозябали талантливые мастера, так и остаются без признания, обречённые выполнять не годящуюся для их способностей работу. Зато иностранные специалисты, ничем не лучше российских, в самой России пестуются, ибо те знают себе цену.

Прав Лесков и в том, показав, почему Российская Империя проиграла Крымскую войну. Очевидность заключалось в банальном — какое бы отличное ружьё на имел на вооружении русский солдат, он ухаживает за ним так, словно в руках у него нечто посредственное. Причём не сам он на такое отважился — так ему сказало делать начальство. И проблема России в том и заключается, что талантливый народ должен следовать указаниям выбившихся на руководящие должности людей, только на то и способных, как раздавать распоряжения, более ничего не умея.

Один раз, уже после смерти Николая Лескова, народ получил в руки власть и распорядился ей таким образом, создав сильнейшее государство на планете, заложившее основы существования другой страны, продолжающей пользоваться достижениями канувших в былое поколений. И пока народ снова не получит в свои руки власть, до той поры не видать нового расцвета. Почему? Вспомните обстоятельства смерти левши. Ценя русский народ, им же он оказался предан, растерзан и смешан с дорожной пылью, ибо такие указания шли сверху, против чего никто не смел возражать.

Автор: Константин Трунин

» Read more

Джеральд Даррелл «Puppy’s Field Day» (1993)

Даррелл Puppy's Field Day

Всему приходит конец. В перспективе то имеет определяющее значение. Конец действительно неизбежен, как не стремись сохранять имеющееся. Не дано человеку жить консервативными взглядами, пока он не обретёт бессмертия. Именно тогда, породив десяток поколений, он осознает рождение детей, чьи представления о должном быть схожи с его собственными. К сожалению, столь длительная жизнь грозит человеку усталостью, само по себе возникнет желание переосмысления. К чему это сказано? Даррелл боролся за сохранение имеющегося многообразия видов. Пока ещё его взгляды находят сторонников, но уже родилось достаточное количество людей, предпочитающих потребительское отношение. Приходится признать, действуют они согласно христианским представлениям — мир создан Богом для нужд человека, в том числе созданы животные и растения.

В последнем литературном произведении Джеральд предложил отправиться с щенком Паппи на пикник. Пришла пора забыть о грусти и не печалиться о свершившемся, нужно отпраздновать имеющееся, навсегда определившись не допускать исчезновения ныне существующего. На самом деле, как не ссылайся на библейские тексты, мир сможет просуществовать и без человека. Но раз люди для чего-то имеются на планете, значит того потребовала эволюция, согласно закономерностям которой появление человека нельзя было избежать. И почему бы не принять за должное тот факт, что люди потребовались Земле для возможности остановить мгновение? Ведь не могут животные проявлять заботу о других животных! Такое под силу лишь человеку. И хорошо, что Даррелл посвятил жизнь просвещению человечества, определив важность имеющегося, указав на необходимость сохранения, пока то не оказалось утраченным.

Правда, коли мир создан для человека, значит человек должен жить в созданном для него мире. Если допустить, будто человек уничтожит наполнение мира, тогда нужно понять — мир ему вовсе не требовался. Беда в другом — человек мыслит подобно насекомым. Он создаёт колонии, использует окружающие ресурсы, полностью истребляя всё находящееся рядом и в близком отдалении. Парадоксально, некоторые виды насекомых используют других насекомых целенаправленно для извлечения требуемых ресурсов, вроде определённой силы или для создания продуктов питания. В этом человек крайне близок, имеющий точно такую же линию поведения, только из-за своего размера — способный осуществлять деятельность в масштабе всей планеты. Не придётся удивляться, окажись, будто бы муравьи содержат зоопарки. А если это не так, значит ещё не родился среди них Даррелл, после чего таковые обязательно появятся.

Задача человека ещё и в том, чтобы помогать обитателям планеты, проявляя заботу об их существовании. Ежели некоторые животные издавна им приручены, то про остальных не следует забывать, облегчая их существование. Вот и Даррелл обратился к щенку Паппи, на личном опыте познавшего, как важна корова, дающая молоко. Важен даже дятел, уберегающий деревья от вредителей, дабы уже человек тем деревьям нашёл применение, позволяя пока селиться птицам на кронах и в дуплах. Хорошо будет уберегать страдающих представителей животного мира от агрессии хищников — тут Джеральд опять иносказательно показал, как требуется действовать человеку, уберегая от хищнических порывов другого человека.

Мир кажется сложным. Сейчас он действительно таков. Но надолго ли? Миру вскоре грозит стать простым, лишённым растительности и животных. Либо допустимо сказать громче — Земля примет вид бесплодного камня в космическом пространстве. Вполне вероятно, что жизнь зародится на планете снова, и обязательно появится создание, ведущее себя подобно человеку. Тот момент далёк, хотя избежать его не получится, но если проявлять заботу об окружающем, то, вполне вероятно, человечество просуществует максимально долго.

Теперь прочь сомнения. Труды Даррелла ждут вашего личного прочтения!

Автор: Константин Трунин

» Read more

Джеральд Даррелл «Puppy’s Pet Pals» (1993)

Даррелл Puppy's Pet Pals

Третье приключение Паппи — знакомство с животными, сопровождающими человека. Пускай не по своей воле они идут за ним, скорее вынужденные следовать, поскольку их согласия никто не спрашивает. Надо бы высказаться негативно, так как нет ничего в том радужного, если представителей животного мира к чему-то принуждают. Тем более должно быть неприятно само созерцание созданий, находящихся в заключении, пусть и с будто бы благой целью. На самом деле Паппи ещё мал, чтобы понять истину от Джеральда Даррелла, пронесённую им через всю его сознательную жизнь. Может потому и случится пожар в окончании очередного похождения Паппи. Уж лучше уничтожить, стерев с лица планеты подобный позор. Да только нужно оставаться гуманным до конца! Поэтому читатель увидит спасение существующего, каким бы неприятным оно ему не казалось.

Паппи — озорник. Щенку приятнее познавать окружающее с помощью игры. Сперва не совсем понятно, зачем приводится история игры с поливочным шлангом. Неумелый щенок испортит настроение дедушке, облив водой. Такое непритязательное начинание имеет глубоко спрятанный смысл. Ведь нет ничего бесполезного! Всякое действие ведёт к лучшему из возможных результатов. Каким бы то кощунственным не казалось, но даже боль и страдания нужны, иначе не суметь понять, чему следует радоваться. Пока умные взрослые смеют рассуждать и осуждать кажущееся им неугодным, щенок Паппи извлекает полезный урок, ничуть не огорчаясь от происходящих с ним недоразумений. Должно показаться важным и то, что юность всегда склонна ошибаться. И как раз из ошибок вырастает то самое требуемое людям, находящее себе место в положенный для того срок.

Вокруг много животных. Многообразие собак поражает, как и прочих представителей животного мира. Сколько видов одних лягушек! Подрастающий читатель с ума сойдёт, ежели всё-таки осилит предлагаемую для него дорогу юного натуралиста. Ему ещё рано осознавать, к чему это его приведёт. Как и понимать, какие ошибки ежедневно совершает человечество. Имело бы то существенную необходимость. Отнюдь, пример Паппи должен быть заразительным. Придавать серьёзность придётся позже, а пока требуется познавать окружающую действительность, уже потом делая выводы и стремясь убедить в том других.

Важнее усвоить и такой урок от Даррелла, понимаемый следующим образом: важно делать, не задумываясь о последствиях, в соответствии с возникающей не то потребностью. Вот почему Паппи причинил неприятности, играя со шлангом. Дабы потом этот опыт помог ему спасти многих от пожара. Вроде бы он слишком мал, не должен уметь помогать, действуя целенаправленно. На деле же получилось иначе. Интуитивно щенок разобрался, какой поступок следует совершить. Однажды ошибившись, он в следующий раз то обратил на благо, хотя совершил схожее действие, от которого вне опасности вновь бы появились недовольные шалостями.

Надуманного тут ничего нет. Жизнь — не игра, как может казаться. И жизнь — не серьёзное мероприятие, требующее ответственности. Жизнь — это жизнь. Здесь шалость приравнена к ответственному поступку. Разница лишь в том, что нужно иметь представление, когда допустимо шалить, когда совершать ответственно важное дело. Может показаться, словно нет разницы — есть игра словами, ничего не означающая. Так ли? Откуда тогда появляются ответственные люди? Разумеется, всякой шалости необходима направляющая рука, умеющая объяснить, разъяснив, обозначив разницу между глупостью и существенной необходимостью. Думается, Даррелл наглядно то продемонстрировал, пускай и в форме занимательной истории для детей младшего возраста. И они не поймут содержания, им нужно обязательно рассказать, зачем Паппи шалил, отчего опыт шалости после помог спасти людей, их имущество и животных.

Автор: Константин Трунин

» Read more

Сергей Аксаков «Аленький цветочек» (1858)

Аксаков Аленький цветочек

Фантазия во сказках — это будущее человечества. Не надо улыбаться. Возьмите любой сюжет — он обязательно сбудется. К тому и надо стремиться. Взять для примера «Аленький цветочек». Вроде бы ничего примечательного, избитая тысячелетиями повествовательная линия. Так то оно так, но для рассмотрения предлагается вариант от Аксакова. И что видит читатель? Перед ним могущественные артефакты, позволяющие осуществиться части человеческих желаний, некоторые из них до сих пор не реализованы. Если надписи ныне появляются в воздухе, способные изменяться по заданному алгоритму, то с мгновенным переносом из одной точки в любую другую — громадное затруднение.

Поехать за три моря и привезти самый красивый в мире цветок — не самое удивительное, что можно встретить в сказках. Русское народное творчество рождало и не такое. Чего стоят живые мертвецы, преследовавшие людей в заморских путешествиях. Вообще странно не встретить на страницах «Аленького цветочка» истинно российских персонажей — порождений мрачного мира. Вместо злокозненных существ, на страницах присутствует в меру благодушный зверь, предпочитающий угождать всем прихотям девушки, уподобляясь на веки обязанному служить её прихотям рабу.

Гофман и Гауф успели оставить свой след в литературе, ставшие хорошо известными в России едва ли не сразу, вместе с выходом публикуемых ими произведений. Спустя три десятка лет написать в их духе уже не казалось чем-то затруднительным. Особенно учитывая, что именно конец пятидесятых годов XIX века — пробуждение интереса к славянским сказкам. Они ещё не успели сформироваться и принять определённый вид. Поэтому Аксаков создал нечто своё, далёкое от представлений последующих поколений.

Выделить «Аленький цветочек» не получится. Если опять же не соотносить его с ожидающим человека завтрашним днём. Вот перед читателем героиня, живущая уединённо. Она получает ей требуемое, не прилагая усилий. К чему не прикоснётся, всё показывается ей в лучшем виде. Но она одинока, насколько бы не ощущала, что где-то рядом находятся люди. Каждый из ей известных по голосу — имеющий обоснованные комплексы человек. Требуется малое — найти общие интересы, после чего недостатки перестанут иметь значение. И уже тогда, как бы не складывалась жизнь, наступит счастье совместного существования. Так и происходит в «Аленьком цветочке».

Читатель скажет: требуется серьёзный подход к понимаю представленного Аксаковым текста, нужен тщательный разбор, придание важности каждому слову. Зачем? Лучше отстраниться и наконец-то порадоваться за Сергея, отдалившегося от приевшихся ему сюжетов. Надо обязательно заметить — никто в сказке не занимается ужением рыбы. Безусловно, допустимо найти аллюзию, поняв под оной поиск зверем суженой, способной полюбить его за внутреннее содержание. Но это совсем не то, нисколько не претендующее даже на близкое подобие. И слово «суженый» не стоит понимать производным от значения «поймать», пусть между ними и присутствует смысловое соответствие.

Ищите в бедах руку злодеев: советует Аксаков. Злодеи есть в отдалении и в непосредственной близости. Они друг с другом не связаны, но заинтересованы в необходимости причинять страдания из-за зависти или других причин, имеющих значение только для них. Для купца злодеи — это старшая и средняя дочь, они же — для младшей сестры, для зверя — некая ведьма, наложившая заклятие. А в совокупности — добра ждать ни от кого не приходится, поскольку каждый вынужден страдать и причинять окружающим зло. Единственный полностью положительный персонаж — младшая дочь купца, готовая принести себя в жертву по первому требованию. Стоит задаться вопросом: насколько самопожертвование соответствует образу благочестивого человека? Так оно должно быть, пока же подобное чаще происходит в сказках. Но так как мы условились ждать проявление подобного в будущем, то обязательно случится история, описанная Аксаковым.

Автор: Константин Трунин

» Read more

1 5 6 7 8 9 28