trounin.ru

Порою писать невыносимо хочется, и сказать о своих мыслях имеется огромное желание, и даже пытаешься этим заниматься, и вроде выходит нечто сносное. А на деле… На деле ничего не получается. Как же так? Неужели такое возможно? Как тогда быть с тем, что творческие изыскания получали одобрение на самом высоком уровне? Всё-таки, насколько бы странным не казалось, вымучивая «Первые радости», Константин Федин нашёл поддержку в лице круга людей, ответственных за подготовку списков для присуждения Сталинской премии. Не станем искать причин, побудивших найти слова для необходимости включения литературных трудов Федина в число лауреатов. Сочтём это исторической данностью.

«Первые радости» — роман о событиях, случившихся в годы, последовавшие за войной с Японией и предшествовавшие Первой Мировой войне. Тогда общество беспокоил единственный вопрос: когда же государь соизволит дать народу больше власти? Вот за пять лет до того имели место быть события кровавых расправ 1905 года, теперь подобного допускать не следовало. Общество будоражила мысль о возможностях, власть с подозрением относилась абсолютно ко всем. Вот об этом и брался повествовать Федин, не имея определённых представлений о том, как равномерно расположить события. И получилось у Константина создать многослойное творение, где каждый слой описывался отдельно, оказавшись в итоге под видом единого произведения. Вполне допустимо даже уподобить роман Федина каше. Однако, каждый слой представляет самостоятельную ценность. И внимать им следует, не придавая значения другим слоям в доступном вниманию содержании.

Как понравится читателю история про взятку? В царской России существовало негласное правило — принимающих решение требовалось склонять на свою сторону денежным вознаграждением. Но не всё так просто. Казалось бы, оказавшись не у дел, должен получить деньги обратно. Не тут-то было, да и как станешь доказывать дачу взятки? Считай, что сделал добровольный взнос, не запросив соответствующих документальных подтверждений.

А как сцена с беседой людей на реке? Вроде бы удят рыбу, при этом разговаривая обо всём на свете. Иной собеседник вспомнит, как основывали Петербург, каким образом царь Пётр обещал отсель грозить шведу, как он ходил на Лифляндию. И тут же будут воспоминания о детских годах, собеседники сами себе напоминали о счастливых или может наоборот годах, добровольно или может принуждённо, занимавшиеся посадкой деревьев.

Доступна читателю история и про писателя. Его в воскресный день попросили явиться в полицейский участок. Он под подозрением за написание и распространение революционных прокламаций. Попробуй сойти за честного человека, отвечая служителям правопорядка, говорящим с тобой елейным голосом, будто к тебе они не имеют претензий, но обязаны найти виновного, окажись им хоть даже случайно приглашённый в полицейский участок писатель, хотя бы даже и в воскресный день.

Чтобы обозначить время повествования, Федин поместил в роман подробную историю о пропаже Льва Тостого из Ясной Поляны. Со всеми подробностями, какие только могут быть, Константин созидал полотно, отражение волнения буквально каждого человека в Российской Империи, разделяя всеобщее опасение судьбою писателя, имевшего влияние на умы современников.

Как видно, читателю предлагаются разные слои, уместившиеся в описание событий 1910 года. Это не хроника, скорее отражение части процессов, имевших место в тогдашней жизни. Может тем самым «Первые радости» в исполнении Константина Федина должны были способствовать выработке определённого мнения, или читателю следовало обзавестись представлением, почему революция обязана была в скором времени свершиться. В любом случае, читатель сам решит, насколько ему пришлось по духу данное произведение.

Автор: Константин Трунин

» Read more

Есть две точки зрения. Первая отстаивает необходимость участия государства в жизни граждан в значительной степени, другая — считает допустимым только минимальный уровень вмешательства. Существует и третья точка зрения, отказывающаяся признавать необходимость существования государственных структур, потому являющаяся деструктивной и нецелесообразной к разумному осмыслению. Так какой вариант лучше? Он зависит от мировосприятия и от множества сопутствующих факторов. Чаще прочего оказывается, что люди не способны существовать самостоятельно без поддержки со стороны. Раз так, тогда роль государства приобретает огромное значение. Однако, государство само в себя не включает функцию сквозного контроля, не имеет способности добиваться осуществления требуемого. Не умея самостоятельно существовать, человек продолжает возлагать надежды на государство, тогда как над самим человеком находятся подобные ему же, взирающие на государство с желанием получения собственных выгод. Потому и возникают в обществе потрясения, когда власть обвиняется в бездействии, хотя само общество состоит из граждан, мешающих проведению указаний власти. В том и заключается парадокс государства: в нём нуждаются, его распоряжения на местах не выполняются, а простой человек живёт так, словно в умах сограждан поселилась анархия.

Обратим внимание на произведение Леона Фрапье. Описывая жизнь человека, стремящегося к успеху, он поставил его перед необходимостью смириться с действительностью. Главная героиня не видела причин для скорого падения. Она получила образование, вышла замуж. Оставалось найти хорошее место, нарожать детей и получать вознаграждение в виде признательности семьи. Однако, замужество не задалось, свидетельства об образовании стались бесполезными, пришлось устраиваться в учреждение, где находились на воспитании малолетние дети. Способная обучать, главная героиня не найдёт подлинной реализации знаниям. Единственное, что от неё потребуется, следить за подопечными, в малой степени проявляя о них заботу.

Человек, подающий надежды, кому следует заниматься квалифицированным трудом, является главной героиней «Детского сада», моющая полы, вытирающая пыль, занимающаяся работой, к которой можно допустить всякого. Единственное, в чём получится находить отдохновение, это способность влиять на детей, оказывать им моральную поддержку, заботиться о волевых качествах. Главная героиня становится воспитателем, тогда как ничего подобного от неё не требовали. Считалось, что дети сами как-нибудь образуются, главное за ними следить, чтобы ничего критического не случилось.

Зачем такое учреждение? Вероятно, как о том можно подумать, дабы дети находились под присмотром. Собственно, к тому всегда и стремились учреждения подобного типа. Требовалось делать так, чтобы ребёнок находил занятие, не вредил своему организму, минимально социализировался. Пусть Леон Фрапье не говорит про то, насколько детским садам важно заниматься воспитанием детей, формировать представление о настоящем, вырабатывать способности к обучению. Не тогда, но немного позже, будет установлено, каким образом в человека нужно вкладывать знания. Получается, в детском саду поздно проявлять заботу о способностях детей, так как упущен момент. Основы важных знаний следовало давать в яслях. Таким образом получается, главной героине и не требовалось прилагать усилия, ибо от неё ждали внимательного отношения к подопечным, не более того.

Если нужно заключение, тогда оно прозвучит следующим образом. Не надо надеяться на других, если планируешь осуществление чего-либо. Коли желаешь воспитать умного ребёнка, занимайся этим сам, либо полностью контролируй процесс обучения, ни на кого не возлагая надежды. Перекладывать ответственность бесполезно, потому как это не имеет смысла. Так и с государством — не пытайся от него ожидать больше, пока сам не озаботишься претворением лучшего в жизнь.

Автор: Константин Трунин

» Read more

Можно ли привести пример писателя, писавшего в Советском Союзе произведения на историческую тематику, не используя слов для очернения прошлого? Если брать для рассмотрения эпопею от Мухтара Ауэзова о жизненном пути Абая Кунанбаева, то как раз подобное и видишь. Мухтар явно не говорил с осуждением о бытовавших у предков традициях, но он выступал категорически против. Читатель то довольно быстро поймёт, особенно ознакомившись с внутренним повествованием про горькую судьбу старика, потерявшего сына, для которого осталась единственная отрада в мире — сноха. Не понимая его устремлений, люди станут осуждать старика, обвиняя в сожительстве с женщиной, которую ему следовало не держать при себе, а отдать замуж. На общем собрании решат повесить как старика, так и сноху. А когда шея старика не поддастся, то его сбросят со скалы и закидают камнями. Зверство традиций прежних поколений казахов очевидно, осуждение видно невооружённым глазом. Как же протекали юные годы самого Абая? Читатель должен смириться, Абай окажется сторонним наблюдателем на всём протяжении первого сказания о нём.

Абаю будет тяжело вставать на ноги. Не любя отца, согласно традиций он обязан относиться к нему с почтением. Причём даже тогда, когда возненавидит. Ведь именно отец первым предложит повесить старика со снохой за будто бы прелюбодеяние. Согласно мусульманских требований есть наказание за подобный грех — это смерть. Почему тогда Ауэзов станет показывать Абая радетелем за иное осмысление бытия? С первых страниц читатель видит юношу, прибывшего домой, находясь до того на ученичестве в медресе, где познавал основы устройства общества с позиций их принятия мусульманами. Мухтар же покажет Абая человеком, которому противно поведение отца, будто он поступал не по правилам веры, а опираясь на пережитки прошлого.

К одному человеку Абай стремится — к матери. Теплоту её отношения он принимает через желание видеть таковое, тогда как сама мать останется к нему холодной, согласной принимать сына в объятия, скорее по необходимости проявить хотя бы такие материнские чувства. Ауэзов найдёт этому объяснение, описывая любовь матери к сыну, не имеющей возможности стать для всех очевидной, поскольку мать ни в чём не отличается от отца Абая, будто бы за время брака привыкшая во всём походить на мужа.

Если абсолютно все события, описываемые Ауэзовым, имели место быть на самом деле, то далеко не обязательно, чтобы авторская позиция совпадала с действительностью. Ежели опять напомнить про старика со снохой, увидишь вероятность другого развития событий, согласно которым наказание оказалось не надуманным и жестоким, а по результату длительного рассмотрения с привлечением четырёх очевидцев прелюбодеяния. Однако, Ауэзов желал наставить Абая на путь отторжения принятия имевшей тогда место действительности. Не должен был он поддерживать жестокое обращение с людьми, находя в том противное. Не должен был Абай стать муллой, раз порицал мусульманские традиции. Но как-то требовалось показать надлом в мировоззрении, чтобы просветительская деятельность Абая исходила из других предпосылок, из-за чего Ауэзов и создавал повествование, находя самое верное представление о будущем литераторе и мыслителе.

К окончанию первой книги Абай ещё не владел грамотой, несмотря на годы, проведённые в обучении. Но Абай уже тянулся к мирским знаниям, желая овладеть и мастерством поэзии. Мухтар к тому и вёл читателя, дабы стало понятно — мир нужно познавать с помощью тонких материй, а не через грубость устоявшихся представлений о должном быть.

Автор: Константин Трунин

» Read more

Почему бы журналистам не сказать честно: мы делаем всё для того, чтобы раздуть мыльный пузырь из событий, не стоящих обывательского внимания? Дай иному журналисту возможность, он сочинит нечто в духе произведения «Костры амбиций», как раз и созданного Томом Вулфом — одним из журналистов. Причём события будут сосредоточены вокруг мимолётного — люди, передвигающиеся на автомобиле по Бронксу, попадают в ситуацию, способную угрожать их жизни, поэтому, спасаясь от злого умысла, они сбивают преступника, чем серьёзно его калечат, после предпочитая сохранять молчание о произошедшем, боясь общественной огласки, ибо об их любовной связи никто не должен знать. Вот на этом материале и раздувается мыльный пузырь, благодаря которому раскрываются пороки Нью-Йорка в частном и американского образа мысли в общем.

Отчего бы не сравнить «Костры амбиций» с «Американской трагедией», где главный герой совершил убийство девушки, из-за чего оказался вынужден подвергнуться наказанию в виде казни на электрическом стуле. Тому Вулфу было не до проработки психологизма, ему требовалось раздувать мыльный пузырь о пороках нации. Какое дело до мыслей и чувств, если читатель будет задет за живое, когда ему прямо укажут на его поведение, основанное на стремлении сделать жизнь проще, хотя и прибегая для того к методам сомнительной полезности. Читатель должен помнить, главный герой «Американской трагедии» в совсем юные годы сбил ребёнка, двигаясь на автомобиле в качестве пассажира. Он сумел избежать ответственности в малом, обречённый на более серьёзную кару за иной проступок. Том Вулф решил ограничиться моментом дорожно-транспортного происшествия, не заглядывая дальше ему необходимого.

Что же представляет из себя Нью-Йорк? Довольно гремучую смесь, где нельзя придти к единому мнению. Американское общество потому и воспринимается за гидру, так как имеет слишком мало связующих нитей. Когда-нибудь наступит критический момент, а пока общество продолжает находить точки соприкосновения. Наиболее тяжело приходится Нью-Йорку, наиболее пёстрому по этническому составу населения. Если довериться Тому Вулфу, в данном городе все друг к другу относятся с крайней степенью неприятия. Если сказать, что евреев ненавидят все, то, получается, в Нью-Йорке так оно и обстоит. А если скажешь, будто все ненавидят негров, касательно Нью-Йорка вновь окажешься прав. И касательно латиноамериканцев будешь прав с точно такой же степенью точности. И русских там будут ненавидеть, сугубо из-за того, что они не евреи, не негры и не латиноамериканцы. Таков этот город по Тому Вулфу — постоянно кипящий котёл из противоречий.

Если в Нью-Йорке кто-то покалечит негра, не являясь при этом негром, город бурно закипит. Как на этом материале не раздуть мыльный пузырь? Негр в периодических изданиях окажется невинным агнцем, перспективным парнем, талантливым юношей, человеком с большими надеждами на будущее, срезанным по воле рока, вследствие чего виновный должен быть найден и наказан. А если общество узнает, что покалечил негра как раз не негр, быть большому скандалу, в котором преступная натура пострадавшего никого уже не будет интересовать, поскольку он подлинно агнец, пострадавший невинно. Да и как не раздувать мыльный пузырь, ежели увечья ему нанёс не кто-нибудь, а один из небожителей — брокер с Уолл-стрит.

Касательно наполнения произведения — положительного мнения не выскажешь: раздутая до мыльного пузыря выдумка, лишённая правдоподобности. Зато в плане отражения пороков американского общества, Тому Вулфу не откажешь в старании. Всё так и должно происходить в государстве Северных Штатов Америки: жизнь, лишённая правдоподобности, и нравы, лишённые права на разумное осмысление.

Автор: Константин Трунин

» Read more

Как рассказать про Ленинград в военное время, избежав того, о чём повествовали другие, сообщая про трудности мирного населения? Нет, не закрывая глаза на трудности. Как раз и сообщая о трудностях. Таким образом поступила Вера Кетлинская, начав создавать литературное произведение с первых дней блокады и продолжая уже по окончании войны, может не ведая, в каком тоне будут после писать о блокаде, делая это с особым чувством, должным быть понятным человеку, причастному к суровости тех дней. Только понять смогут не все, для этого требовалось пройти через похожие испытания. Это может показаться неуместным, только от действительности не уйдёшь, говоря о столь важном для советских граждан событии, Вера оставалась суха в изложении, не помышляя создавать ладный слог для лучшего восприятия текста. Её произведение — это книга о войне, где война стоит на первом месте, описываемая словами простого человека, воспринимающего боевые действия взглядом стороннего наблюдателя.

Что такое бой в воздухе? Это самолёт, совершающий манёвры. Это лётчики, занимающиеся делом борьбы с противником. Как происходит движение в небе? О подобном лучше писать, обладая даром красивого изложения, или будучи хорошо осведомлённым, принимавшим непосредственное участие в тех или похожих боях. Если знаешь о воздушных сражениях от других или просто довелось оные лицезреть, при этом не обладаешь способностью отразить на бумаге — лучше не стараться. Вера Кетлинская как раз не умела, что не мешало описывать баталии, наполняя страницы невнятным отражением накала страстей и происшествий. С таким же успехом можно рассказать про ребёнка, устраивающего воздушный бой между игрушечными самолётиками. А ведь в настоящих боях участвовали люди, понимавшие, насколько близок момент их смерти. Отчасти понимала это и Вера Кетлинская, правда в ином ключе, сообщая про сложности с самолётами на советской стороне, о несовершенстве конструктивных особенностей. Потому и выходило, что потерпев в бою поражение, лётчик не сможет больше летать из-за отсутствия самолётов на замену, что Вера Кетлинская не забывала отразить на страницах.

Что можно сказать про производство в осаждённом городе? Людям всё равно приходилось работать, дабы обеспечивать себя и фронт. Некоторые читатели знают, с какими сложностями сталкивалась 2-ая ударная армия, та самая, которая не позволяла силам Третьего Рейха взять город, сдерживая врага едва ли не на подступах к Ленинграду. Вероятно, о чём Вера Кетлинская не говорит, её снабжением занимались оставшиеся в городе заводы. Но о чём следовало писать, так о гибели рабочих на производстве. Умирали преимущественно от налётов. Вера Кетлинская посчитала необходимым рассказать про одну из таких трагедий. Отец семейства погиб при подобных обстоятельствах, теперь предстояло рассказать его семье о его гибели.

Иногда Вера Кетлинская делится информацией, о которых она узнавала. Например, блокада Ленинграда является важным моментом войны. Отнюдь, мужество ленинградцев тут имеет второстепенное значение. Самое основное, о чём говорит Вера Кетлинская, не сумев прорвать блокаду, немцы не имели возможности соединиться с финнами, вследствие чего мог наступить перелом в войне. Впору вспомнить эпизод наполеоновских войн, когда отказ шведского короля для участия во вторжении империи французов в Россию послужил одной из причин, почему государству Александра I удалось выстоять и повернуть поступь врага вспять.

Таков взгляд со стороны на такой же взгляд со стороны, может даже с такой же степенью объективности. Однако, Сталинской премией, пускай и третьей степени, награждали не из простых побуждений. Может это связано с тем, что среди прочих авторов тех лет, Вера Кетлинская сумела одной из первых донести до читателя литературное описание блокады Ленинграда.

Автор: Константин Трунин

» Read more

Если человек становится свидетелем перемен, он считает обязательным об этом говорить. Да и как не расскажешь, если старый уклад порою полностью уничтожается, уступая место новому, очень часто даже лучшему. Если брать для примера падение Российской Империи, видишь в произведениях современников тех событий одинаковый мотив — борьбу стариков с молодёжью, где первые считают традиции за ниспосланное свыше, требуемые к соблюдению, а вторые — никогда не поддерживают старшее поколение, видя в его устремлениях пережиток прошлого. Но как быть с тем, что голос молодёжи способен оказываться разумнее? Если остаётся сомнение, тогда нужно ознакомиться с произведением Тембота Керашева, чтобы иначе посмотреть на действительность.

Перед вниманием читателя область расселения адыгейских народов. В тех местах не противились власти большевиков, но и не хотели отказываться от традиционных представлений. Все споры и неурядицы разрешались через советы стариков. Как они решали, так и следовало поступать. Вполне очевидно, старики не принимали перемен. Они понимали — их мнение останется частным решением, тогда как законным может быть только тяжба через гражданский суд. И хорошо, если среди молодых случались образованные люди, помогавшие добиваться справедливости, отказывая старикам в праве на последнее слово.

Старые порядки не дают осознания целесообразности. Например, молодой человек не может в присутствии стариков садиться. Будь рядом хотя бы один старик, ряд незанятых стульев, всё равно придётся стоять. Это самое характерное объяснение, тогда как прочие примеры представляют борьбу взглядов. Допустим, женщина лишена права подать на развод. Муж её может принижать, держать за рабыню, пользуясь дармовым трудом. Совет стариков прежде не допускал возможности дать женщине право на мнение. С приходом власти большевиков наступил перелом. Никто не пойдёт к старикам, заранее зная о результате, предпочтя обращаться сразу в гражданский суд, сумев не просто добиться развода, но и получить полагающиеся имущественные преимущества.

С осуждением на перемены смотрели и сами женщины старшего возраста. Разве полагается девушке учиться? Стыд и позор! На это им будет высказано осуждение — не дело девушкам оставаться безграмотными, становиться наложницами турков и персов. Пока ещё сами девушки не понимали, для чего им даваемые вольности самоопределения. Некоторые из них считали — не скажи им, будто бывает иначе, они бы продолжали влачить горестное существование, не претендуя на большее. Теперь же им полагается к чему-то стремиться.

Самое больное — отказ не от местных традиций, а от религиозных. Как доказать, насколько глупо убеждать других в правоте своего Бога, тогда как чужой Бог — не является подлинным? Какой не возьми народ — каждый доказывает правоту собственного видения. Уже от этого стоит исходить, выработав точку зрения о допустимости факта отсутствия Бога вообще. Атеизму обязательно быть среди адыгейцев. Правда, умолчим, насколько неверие в Бога способно принимать вид всё той же религии, с тем же обрядовым комплексом и адептами, читающими проповеди под видом просветительской деятельности.

Дабы сплотиться против прежних порядков, адыгейцы начали бороться за коммунистические устремления. Керашев наглядно показал, каким образом молодые люди создавали коммунистическую ячейку, к чему стремились и какими методами планировали добиваться изменений в общественном самосознании.

Произведений, наподобие литературного труда Тембота Керашева, достаточно. В каждой части Советского Союза стремились отразить перелом старого уклада в угоду наступления новым порядкам, позволяющим рассчитывать на справедливое отношение к каждому, невзирая ни на какие различия. Поэтому и названо произведение «Дорогой к счастью». Казалось необходимым отказываться от предрассудков, начиная жить во благо собственных интересов и нужд общего дела.

Автор: Константин Трунин

» Read more

Всякое деяние получится оправдать, имея к тому желание. Почему Ивана IV Васильевича прозвали Грозным? Не по причине, будто он в страхе держал европейские державы. Отнюдь, военные успехи европейцы за Русью вовсе не примечали. Русские сумели взять под свой контроль два ханства? Так ничего в том трудного и не было, учитывая раздробленность самих татар, не знавших, кого из своих над собою поставить во власть. Русские наголову разгромили Тевтонский орден? Было бы чего там громить — рыцари давно пресытились от спокойной жизни, забыли про военное ремесло и скорее предаются разврату, нежели стремятся стяжать славу во имя Господа. Так почему Грозный? Остаётся считать, что такой титул Иван IV Васильевич заслужил благодаря стараниям князя Андрея Курбского. Но был ли в действительности оклеветан царь? Или были причины, по которым Иван IV Васильевич повёл себя именно так, обозлившись на боярские роды, решив утопить в крови каждый из них? Алексей Толстой как раз взялся о том рассказывать, скорее обеляя царя, нежели осуждая.

С первой сцены зритель видел свору бояр, едва друг другу горло не перегрызающих. Им стало известно — царь смертельно болен. Ещё и лекарь сказал им молиться за государя, ибо дни его сочтены, проживёт столько, сколько Богом осталось отпущено. Кто из бояр достойнее власти? Кто из них старше по происхождению? С чего вообще почёт московской ветви Рюриковичей? Так давайте вспомним, как Москва поднималась, чтобы осудить московских князей за возвышение.

Толстой не юлит, пересказывая историю так, как её может толковать тот, кому в таком духе оценивать прошлое выгоднее. Ведь кто основал Москву? Юрий Долгорукий, младший из сыновей своего отца. Досталась ему в удел неприглядная земля, где никогда и ничего толком не было, селились же там и вовсе случайные люди. Что делал Юрий? Он поставил кабак на дороге. После вокруг питейного заведения местность начали обживать, а московские князья продолжали стоять на своём — укреплять город средствами с продажи крепких напитков. И в Орде Москва потому купила ярлык на великое княжение, поскольку имела на то финансовые возможности. Из этого допускается единственный вывод, московская ветвь Рюриковичей не может считаться достойной царского титула.

Никто никогда не оценивает прошлое с позиции прошлого, обязательно исходит из настоящего. Раз в определённый момент царь слаб, значит таковым был всегда, и таковыми являлись его предки. Значит, нужно пользоваться моментом и самоутверждаться. Да как это сделать? Бояр много, всякий выше всякого, не согласный уступать право на воцарение. Есть единственный вариант — всех устраивающий — выбрать самого старого из них, более робкого, который не сможет вмешиваться в боярские дела, давать указания. Именно так, ещё при живом Иване IV Васильевиче бояре грызлись друг с другом. Царь этому был очевидцем. Неужели у него не могло возникнуть мысли, насколько опасно иметь в государстве подобных людей, готовых его самого удавить, только бы не мешал действовать сугубо по собственному усмотрению?

В подобном духе Алексей Толстой продолжал повествование. Крайней точкой станут два момента. Во-первых, Ивана Грозного едва не отравили. Во-вторых, религиозные деятели за его спиной снимали с подданных клятву крестоцелования ему в верности. Как тут соглашаться продолжать взирать на творимое в стране бесчинство? Раз так, то задумал Иван Грозный ввести опричнину — пусть волки без овец поживут, пока овцы за волками понаблюдают. Как известно, кровь польётся рекой, Иван IV Васильевич никого не станет щадить, в одинаковой степени уничтожая бояр, попов и крестьян.

Автор: Константин Трунин

» Read more

«Валтасар» — последнее из опубликованных произведений Райдера Хаггарда. Написано оно в духе всех его работ на тему древнего мира — с минимальным соответствием исторической действительности. Читателю хватит некоторых фактов о прошлом, на основе которых для него будет развёрнуто полотно повествования. На этот раз речь касалась событий вокруг крушения Вавилона. Это царство, некогда славившееся могуществом, оказалось на пути персидского царя Кира, вознамерившегося включить Вавилон в состав своей империи. Но эта историческая данность — антураж, несущий ознакомительную цель. Главнее наблюдать за жизнеописанием некоего лица, называющегося сыном фараона.

Древний Египет переживал в то время не лучший период существования. Старая династия оказалась разрушена под ударами новых правителей. Главное действующее лицо — сын фараона — часть старой династии. При жизни отца он не знал родительской ласки, постоянно подвергаемый гонениям. И теперь, когда фараон убит, сын должен опасаться за жизнь, так как с ним всё равно должны свести счёты. Но это не является правдой. Хаггард сделал так, чтобы главный герой повествования был в услужении у нового фараона. Тем более, тот фараон проявлял о нём заботу, заступаясь и спасая от смерти. Видя к себе такое отношение, сын убитого фараона не станет помышлять о власти. Перед ним будет поставлена другая проблема — спасти жену, у него отобранную для царя Вавилона.

Что интересно — старая династия имела греческие корни. Может поэтому главный герой решает составить записи именно на греческом языке. Он меняет имя, переезжает с места на место, придерживается разных профессий. К окончанию произведения именно ему, а не Киру, предстоит пресечь род Валтасара. Каким это образом будет сделано? Почему бы не на пиру, известному по библейским преданиям. Когда слышишь словосочетание «валтасаров пир», сразу думаешь о разгуле веселья накануне краха. А в такой момент можно и не заметить, как крах наступит намного раньше, нежели того ожидаешь.

Суть конфликта между главным героем и царём Вавилона — жена. Но конфликт оказался вялотекущим. Валтасар не знал, что берёт в жёны замужнюю женщину. Теперь же, когда воля богов свершилась, он не может отдать её обратно, считая это недопустимым. Единственное его верное решение — отдалить жену, никогда более с нею не общаясь.

Таков сюжет, если о нём говорить кратко. Перед читателем несчастный сын жестокого отца, вынужденный покинуть страну из-за смены правящего режима, должный восстановить справедливость. Вполне очевидно, добиться осуществления всех желаний он не сможет, да и жил по прихоти Райдера, ставившего перед главным героем задачи, желая именно таким образом продолжать повествование.

Читатель удивится, узнав, что Валтасар — второстепенный персонаж. Не станем акцентировать внимание на названии — оно могло быть присвоено произведению вне воли Хаггарда. Важно видеть, какой именно могла быть жизнь в древнем мире. Впрочем, наши представления о древности трактуются с присущей нам моралью, тогда как люди, жившие тысячи лет назад, имели иные представления о должном быть, не имея сходства с мировоззрением, нам присущим.

Теперь, когда всё литературное наследие Райдера Хаггарда стало известным, каждый сам подведёт итоги. Важным оказался вклад в литературу? Достойные ли произведения им написаны? К чему следует проявить внимание, а о чём постараться забыть? Это лишь примерные варианты, всё равно каждый решит на присущий ему лад. Как бы критика не стремилась охватить, читатель будет иметь собственную точку зрения на прочитанное, ни с чем другим не имеющую сходства.

Автор: Константин Трунин

» Read more

Если и писать о любви, то про такую, какая кажется невозможной. А разве такая бывает? Если двое оказываются наедине на необитаемом острове, живут долго, заводят детей, продолжая любить друг друга, никогда ни в чём не находя причин для ссоры, — как раз подобная любовь способна вызвать недоумение, поскольку невозможно, чтобы мужчина и женщина жили душа в душу, не находя повода для разногласий. Но Райдер Хаггард решил показать пример допустимости этого. В любом случае, литературное произведение — повод оправдать допустимость абсолютно всего, в том числе и любви, в существование которой нужно верить.

Итак, где-то между Африкой и Антарктидой затерялись два острова, один из них — остров Марион, имеющий вулканическое происхождение. У его берегов терпит крушение судно. Среди пассажиров, сумевших спастись, был генерал-губернатор Океании. Что теперь делать? Спасение казалось невозможным, мыс Доброй Надежды отстоял от острова за полторы тысячи миль. На счастье выживших они оказались всё-таки на обитаемом острове — там жила одна девушка, схожим образом потерпевшая крушение за пятнадцать лет до того. Звали её Мари. Она с покорностью приняла неизбежность свершившегося, не предавалась унынию и сохранила бодрость духа, несмотря на проведённые годы в одиночестве. Как раз в Мари генерал-губернатор влюбится, более не представляя жизни без неё.

Произведение не ограничивается прибыванием действующих лиц на острове. Читатель начинает знакомиться с развитием событий задолго до того. Остров Марион становится дополнением к основной истории, логическим завершением желания Райдера показать, насколько человек способен отказаться от прежних достижений, забыть суету вчерашних дней, чтобы найти счастье с женщиной вдали от цивилизации, где нет ничего, что могло бы скрасить досуг. Там у человека пропадают стремления, но он продолжает жить заботами о завтрашнем дне, только понимая, насколько его жизнь зависит теперь сугубо от прилагаемых усилий, без какого-либо влияния извне.

Возможно, будем считать так, определённых планов на произведение Хаггард не имел. У него были наброски, собранные под видом единого литературного труда. Публикация состоялась после смерти, поэтому начало может не сходиться с концом. Однако, поскольку другого нам не остаётся, появляется необходимость видеть логическую связь между рассказываемым в первой половине и во второй. Не имея другого варианта, так как его действительно нет, не станем придавать значение событиям, описывающим пребывание главного героя в Англии, поездки действующих лиц в другие страны. Сосредоточиться следует на событиях, являющихся подлинным отражением названия — «Мари с острова Марион».

Как следовало завершить произведение? Спасать героев повествования Хаггард не захотел. Мари смирилась с судьбой, ей нравится общаться с животными, проводить время в уединении с природой. Она никогда бы не согласилась покинуть остров, предпочтя скрываться от проблем большого мира на острове посреди океана. Вернее, она ни от чего не скрывается, Мари предпочитает жить в окружении покоя, уверенная в необходимости существовать сугубо ради смирения. Райдер вполне мог сделать из Мари истово верующего человека, принявшего благость Бога в виде испытания, каковое следует выдержать. Что до генерал-губернатора, он откажется уплывать с острова с прибывшей для его спасения экспедицией.

Таким оказалось одно из последних произведений Хаггарда. Райдер показал идиллию, вполне допускаемую для принятия человеком. Возможно ли подобное в действительности? Почему бы и нет. Некоторые люди наоборот стремятся отдалиться от мира, забывшись от суеты. Всё равно это кажется странным, особенно тогда, когда значительная часть людей стремится быть как можно ближе к благам цивилизации.

Автор: Константин Трунин

» Read more