trounin.ru

Как рассказать про Ленинград в военное время, избежав того, о чём повествовали другие, сообщая про трудности мирного населения? Нет, не закрывая глаза на трудности. Как раз и сообщая о трудностях. Таким образом поступила Вера Кетлинская, начав создавать литературное произведение с первых дней блокады и продолжая уже по окончании войны, может не ведая, в каком тоне будут после писать о блокаде, делая это с особым чувством, должным быть понятным человеку, причастному к суровости тех дней. Только понять смогут не все, для этого требовалось пройти через похожие испытания. Это может показаться неуместным, только от действительности не уйдёшь, говоря о столь важном для советских граждан событии, Вера оставалась суха в изложении, не помышляя создавать ладный слог для лучшего восприятия текста. Её произведение — это книга о войне, где война стоит на первом месте, описываемая словами простого человека, воспринимающего боевые действия взглядом стороннего наблюдателя.

Что такое бой в воздухе? Это самолёт, совершающий манёвры. Это лётчики, занимающиеся делом борьбы с противником. Как происходит движение в небе? О подобном лучше писать, обладая даром красивого изложения, или будучи хорошо осведомлённым, принимавшим непосредственное участие в тех или похожих боях. Если знаешь о воздушных сражениях от других или просто довелось оные лицезреть, при этом не обладаешь способностью отразить на бумаге — лучше не стараться. Вера Кетлинская как раз не умела, что не мешало описывать баталии, наполняя страницы невнятным отражением накала страстей и происшествий. С таким же успехом можно рассказать про ребёнка, устраивающего воздушный бой между игрушечными самолётиками. А ведь в настоящих боях участвовали люди, понимавшие, насколько близок момент их смерти. Отчасти понимала это и Вера Кетлинская, правда в ином ключе, сообщая про сложности с самолётами на советской стороне, о несовершенстве конструктивных особенностей. Потому и выходило, что потерпев в бою поражение, лётчик не сможет больше летать из-за отсутствия самолётов на замену, что Вера Кетлинская не забывала отразить на страницах.

Что можно сказать про производство в осаждённом городе? Людям всё равно приходилось работать, дабы обеспечивать себя и фронт. Некоторые читатели знают, с какими сложностями сталкивалась 2-ая ударная армия, та самая, которая не позволяла силам Третьего Рейха взять город, сдерживая врага едва ли не на подступах к Ленинграду. Вероятно, о чём Вера Кетлинская не говорит, её снабжением занимались оставшиеся в городе заводы. Но о чём следовало писать, так о гибели рабочих на производстве. Умирали преимущественно от налётов. Вера Кетлинская посчитала необходимым рассказать про одну из таких трагедий. Отец семейства погиб при подобных обстоятельствах, теперь предстояло рассказать его семье о его гибели.

Иногда Вера Кетлинская делится информацией, о которых она узнавала. Например, блокада Ленинграда является важным моментом войны. Отнюдь, мужество ленинградцев тут имеет второстепенное значение. Самое основное, о чём говорит Вера Кетлинская, не сумев прорвать блокаду, немцы не имели возможности соединиться с финнами, вследствие чего мог наступить перелом в войне. Впору вспомнить эпизод наполеоновских войн, когда отказ шведского короля для участия во вторжении империи французов в Россию послужил одной из причин, почему государству Александра I удалось выстоять и повернуть поступь врага вспять.

Таков взгляд со стороны на такой же взгляд со стороны, может даже с такой же степенью объективности. Однако, Сталинской премией, пускай и третьей степени, награждали не из простых побуждений. Может это связано с тем, что среди прочих авторов тех лет, Вера Кетлинская сумела одной из первых донести до читателя литературное описание блокады Ленинграда.

Автор: Константин Трунин

» Read more

Вторая Мировая война — странная война. В том плане, что её дают для представления в качестве жестокого сражения, прежде никогда не бывалого. Вторая Мировая война — ещё и не гуманная война, учитывая проводимые учёными Третьего Рейха эксперименты, и, особенно, газовые камеры, в которых массово убивали людей. Но так ли это? В чём отличие от той же Первой Мировой войны, когда повсеместно применялись боевые отравляющие вещества? Фотографии тех времён напоминают ожидаемое будущее — люди в противогазах, за которыми на горизонте поднимается облако ядовитых химических соединений. Так и хочется спросить, отчего с Ленинградом немецкое командование не поступило сходным образом? Разве только сказать, будто проявило гуманность. Вера Инбер об этом тоже задумывалась, только вот никто не травил Ленинград, продолжая удерживать в глубоком кольце осады. Порою на двести километров от города никого не было, но всё-таки ленинградцам приходилось страдать, им не могли доставить пропитание.

Вера Инбер могла и прежде наполнять дневник. С августа 1941 года записи стали выделяться отдельно. Война казалась приближающейся к Ленинграду: по ночам на горизонте возникали вспышки от далёких воздушных боёв, начиналась эвакуация, вместе с тем в город пришёл поток раненных. Вера Инбер принимала участие в операциях, она видела множество осколочных ран. В сентябре Ленинград был окружён — началась блокада города. Сам «Ленинградский дневник» имеет и другое название — «Почти три года». Такое количество времени продлилась блокада — если говорить точно, то восемьсот семьдесят один день.

С января 1942 года люди начали умирать от голода. Жителям не хватало того количества пропитания, которое выделялось. Если же нормы поднимали, это не означало, будто на следующий день их не урежут вдвое. Не было ленинградца, не напоминавшего внешним видом скелета. В самом город всё больше возникало пожаров, чаще случавшихся от постоянных авианалётов. Но ещё чаще пожары возникали из-за перевозимых трупов, запах которых скрывали тлеющими ватниками. Вот те ватники и становились причиной пожаров.

Сама Вера Инбер жила культурной жизнью. Досуг она заполняла личным творчеством, посещением симфонических выступлений, читала людям «Пулковский меридиан», с оным выступая на заводах.

С того же 1942 года ленинградцев интересуют мировые новости. Они узнают про бомбардировки британцами Мюнхена, про неудачи немецких соединений в Африке, печалились от успехов Третьего Рейха во Франции. Вместе с тем, ленинградцы знали про успешные действия под Москвой, становилось известно про Сталинград. А когда начнутся успехи в отражении немцев под Ленинградом — появится надежда на скорое избавление от мучительного ожидания освобождения.

Вскоре Вера Инбер и вовсе улетит на самолёте в Москву, немного погодя вернувшись обратно. Вроде бы Ленинград не должен был продолжать страдать, но немецкие бомбардировщики совершали налёты даже чаще, чем то они делали в блокаду.

Понимать «Ленинградский дневник» лучше вместе с поэмой «Пулковский меридиан», тогда создастся в меру полная картина, пусть Вера Инбер и не настолько подробно описывала будни блокады, как того могло желаться читателю. Нет, Вера Инбер писала о происходившем с нею, о некоторых тяготах жителей, про новости извне и про собственную культурную деятельность. Так оно и должно быть. Во всяком случае, «Ленинградский дневник» не обязательно было публиковать, он мог остаться личным свидетельством о пережитом. Мало ли таких записок вели ленинградцы в блокаду… о многих просто ничего так и не стало известно. Может и никогда не станет, если потомки не решатся на их публикацию, либо то сделают другие люди, не посчитавшись с волей уже умерших авторов.

Автор: Константин Трунин

» Read more

Враг вступил бы в город, пленных не щадя, но не вступал он в город, сил для того не найдя. Ему противились, не давая подступить, на подходах силами 2-ой ударной армии предпочитая бить. Но в городе беда — голод людей одолевал, каждый житель алиментарной дистрофией страдал. Становилась Вера Инбер очевидцем того, наблюдая за страданиями и злобой кипя, пропуская невзгоды жителей Ленинграда через себя. Кто повинен во всём? Пришедший с запада фашист. Тот, кто помыслами отвратен и духом не чист. Виной и Гитлер, ему особый укор, да пребудет к агрессору суров богинь эриний взор. В таком духе Вера Инбер повествовала, никаких правил стихосложения при том не соблюдала.

Что за поэма «Пулковский меридиан»? Отчего не ровен стиха сообщаемого стан? Словно белой строкой раскинулась поэзия поэта, только окрашенная из страданий и горестей цвета. Показывалось текущее, отчего следовало негодовать, прежде славный город, начинал Ленинград угасать. Уже нет на лицах радости, свежесть лиц сошла на нет. Словно выдан ленинградцам билет на тот свет. Люди питались по талонам, на них возлагая надежды завтрашнего дня, ведь должна в город когда-нибудь придти долгожданная еда. Иногда увеличивали рацион, напрасными ожиданиями вознаграждая. Да вот на завтра случалась ситуация от вчерашней отличная — совсем иная.

Везде голод, недоедают повсеместно. Не соврёшь о том, говоря о том честно. Людям помощь нужна, где её взять? В больницу за припасами съестными бежать? Но и там доктора алиментарной дистрофией мучимы, они сами прозрачны — их тела едва зримы. Кто бы больницам помощь какую оказал, истинно каждый в Ленинграде страдал. Не было здоровых — были все больны. Таковы они ленинградцы — жертвы войны. Оставалось гневаться, посылая проклятия Третьего Рейха машине, чтобы их поезда не уступали по возможностям дрезине. Пусть небеса обрушатся на фашистов рой, удостоятся они участи злой. Как голодали в Ленинграде, в Германии должны голодать, иначе о справедливости можно никогда не вспоминать.

Вера Инбер хранила веру: победе быть! Фашистов сможет Союз победить. Вспять обернутся деяния детей немецких земель, сами станут жертвой своих подлых затей. Бомбы посыпятся на немецкие дома, коснётся Третьего Рейха во всех жестокостях злая война. Иному не быть, такова вера жителей Ленинграда, им для счастья словно ничего больше не надо. Как страдали они — должны агрессоры страдать. Не должно в будущем немцам продовольствия хватать. И если не сами они, то придёт на них другая чума, в блокаде Германия когда-нибудь побывает сама.

Ленинград воспрянет: твёрдо верила Инбер Вера. Утверждала то она смело. Воспрянет промышленность, пробудятся заводы, только военные отлягут невзгоды. Под маркой ленинградских предприятий будет создаваться лучший товар, не скажется на нём немцами устроенный в душах ленинградцев пожар. Раз руки золотые, наполниться силой им суждено, и тогда будет отличным многое, если не всё. Отступит враг от города, пусть никого он не щадил, немца в сих местах и раньше русский народ бил. Нужно потерпеть, разрушена будет вражеского оцепления нить, хватит и малейших усилий — вот их и надо приложить.

Вера Инбер питалась надеждой, иному не бывать. Всякий ленинградец о том же должен был мечтать. Что Гитлер им, ежели не может в город войти, скоротечны будут его собственные дни. И он в блокаде окажется, дай советскому народу право орды немецкие бить, Красной Армии тогда станет возможно агрессора в его же крови утопить. Тому быть, всегда так было — и сердце Веры билось, ведь и биться оно не забыло.

Автор: Константин Трунин

» Read more