trounin.ru

Цикл «Трантор» — книга №6 | Подцикл «Транторианская империя» — книга №2

Айзек Азимов не только думал о будущем, он иногда пытался анализировать те события, которые могли привести к тем или иным последствиям. Его первая книга «Песчинка в небе», она же первая книга в подцикле «Транторианская империя», дала обзорное представление об отдалённом будущем. Последующие книги из подцикла «Основание» заглянули ещё дальше. Азимов продолжал искать сюжеты, и это у него не всегда получалось. Наглядным примером проходной книги может служить произведение под названием «Космические течения».

Очень трудно уловить суть материй, которые Азимов называет космическими течениями, от которых зависит жизнь во Вселенной, по которым можно установить, что было раньше и какое ожидает будущее. Азимов не придумывает ничего нового, он просто предполагает большую долю участия в этих течениях водорода и гелия, как самых распространённых элементов. Есть в книге и несколько любопытных предположений, вроде особого влияния гибнущих планет на окружающее их пространство. Однако, всё это мелькает где-то в стороне.

Сюжет строится на диалогах — это любимая форма изложения Азимова. Его персонажи постоянно говорят и за их разговорами читатель узнаёт о событиях. Человечество достигло всего, что могло достигнуть, хотя такое утверждение никогда не будет до конца точным, ведь совершенствоваться можно беспредельно долго… и потолка просто-напросто не существует. Только вот если поверить аннотации к книге, дальше развитие не ожидается. Главный герой — побочный продукт заговора и жертва научных изысканий, все его переживания и вся политическая подковёрная игра — практически не заинтересуют читателя.

Книга примечательна только в плане лучшего понимания Трантора. Глобальной империи пока нет, Земля где-то там далеко, события крутятся на одной из планет необъятной галактики. Когда-то давным-давно в далёкой-далёкой галактике… вот, пожалуй, и всё.

» Read more

Как-то Президента Российской Федерации Владимира Владимировича Путина спросили о книге, которую он читает в данный момент. Путин долго пытался уйти от ответа на вопрос, чтобы не делать лишней рекламы и не выдать случайным образом своих пристрастий. Настойчивый взгляд собравшихся людей, искренняя заинтересованность в ответе первого лица государства и общее давление, всё-таки вынудили Владимира Владимировича ответить. Он сказал, что читает цикл лекций курса русской истории Василия Осиповича Ключевского, чем создал у людей впечатление человека, заинтересованного не только управляемым государством, но и тем народом, что его в большинстве своём населяет.

Чем примечательна история от Ключевского? Автор не концентрируется на быте и нравах, он строго касается только политики и экономики: сути всех вещей, их первоосновы. Трудно сказать, насколько подход к истории Ключевского оправдан. Он оперирует множеством источников и самостоятельно делает на их основании свои собственные выводы. По тем же источникам, каждый сам сможет вынести как такое же мнение, так и мнение диаметрально противоположное. Примерно на тех же принципах позже работал Лев Гумилёв — исследователь жизни степи и кочевых народов. Однако, все мы прекрасно знаем, что Гумилёва никто и никогда всерьёз из маститых учёных воспринимать не хотел. Степь не оставляла следов после себя. Гумилёв оперировал множеством сомнительных источников и делал свои далеко идущие выводы, с которыми можно было либо согласиться, либо отказаться от их понимания. Ключевский и Гумилёв старались писать доходчивым для читателя языком — за это им большое спасибо. История рассудила так, что Ключевского уважают в России, а Гумилёва стараются не упоминать. Великороссам, впрочем, неважен Гумилёв, его ценят те государства, чей быт вышел из степных традиций.

В первом томе Курса русской истории Ключевский, разумеется, концентрирует внимание на понимании истории, особенно на понимании важности местной истории, причём, порой, без участия и влияния на неё истории всеобщей; автор размышляет: откуда пошли славяне, анализирует летописи, делится мнением о варягах и их влиянии, о превалировании Киевской Руси над остальными русскими землями, немного даёт информации о соседях и немного о другом. Я постараюсь тут рассказать об основных моментах, чтобы помнить.

О летописях. История Руси не настолько богата источниками, как, например, Поднебесная, да и, хоть одно хорошо, бумага, в идеале, разумеется, уже имелась, пускай, что археологи находят записи на бересте. Ключевский разбирает основные летописи, при этом сам говорит о том, что эти исторические документы не попадают под определение летописей. В них нет летоописания, а зачастую авторы летописей отражали события, произошедшие задолго до их рождения. Самая знаменитая летопись — «Повесть временных лет». Она рассказывает о событиях после потопа и до воцарения Олега, в повести много поздних вставок, сделанных другими людьми. Исходный летописец неизвестен, хотя у Ключевского имеются предположения на этот счёт. Повесть примечательно первыми упоминаниями идеи панславянского единства, когда-то существовавшего, но позже распавшегося под влиянием набегов венгров.

С суровой критикой Ключевский обрушивается на «Сказание о крещении Руси». Примерное время написания — XII век. Всем нам это сказание более-менее известно. Оно повествует о том, почему на Руси приняли православие, а не мусульманство и не иудаизм. Гиббон в одном из томов «Падения и заката Римской Империи» поверхностно, но зато обоснованно высказал свою точку зрения о превалировании влияния Византии. Ключевский об этом ничего не говорит, он и не анализирует текст, просто пытается докопаться до источника происхождения. Окончательный вывод — Сказание написано обрусевшим греком, поскольку упоминание Иерусалима, как земли христианской не имело под собой реальной основы в IX веке, ведь в это время Иерусалим принадлежал мусульманам, а до этого римлянам, лишь к XII веку, во время крестовых походов, ситуация изменилась в пользу христианства.

Среди прочих упоминается и «Киево-печерская летопись» от Нестора. Хоть она и является летописью, однако включает события до жизни Нестора. Это, опять же, не нравится Ключевскому.

Происхождение славян. Ключевский начинает отслеживать историю с Карпат с VI века, где изначально жили славяне. Возможно, они там жили и до нашей эры, установить данный факт не представляется возможным. В VI века, под влиянием агрессивного поведения кочевых племён, в Европе происходит массовое переселение народов, вследствие которого одни уходили на другие места, откуда до них кто-то тоже ушёл. Где были готы — там стали жить славяне. Время сделало своё дело, разделив славян на разные народы, теперь имеющих между собой так мало общего.

Касается Ключевский пантеона богов, культа рода, удивляет фактом о существовании многожёнства среди славян, рассуждает об языческом браке. Говорит о хазарах на юге, уникальных оседлых кочевниках, принявших иудаизм. Они брали дань с полян. Дань брали и варяги. Трудно принять такой факт вольному народу, который по нелепой случайности на триста лет попал под иго монголов. Не так проста история, как это пытаются делать в угоду национального самосознания. Впрочем, Ключевский лишь предполагает. Более детально разбирать историю Хазарского каганата пытался только Гумилёв, но его, как уже сказано выше, никто всерьёз воспринимать не хочет. Иных источников о существовании хазар практически нет.

Многие славянские города возникали по пути из варяг в греки. Точных данных о их первых днях нет. Просто эти города уже существовали, когда появилась официальная историческая хроника. Само понятие Руси возникает не раньше VIII века. На территории Руси существовало четыре варяжских княжества и два славянских. Ключевский отводит инициативу объединения Руси Киеву, так как он был центром всей торговли, был первым объектом для агрессии из степи.

Иностранные послы, бывавшие на Руси, жаловались на бесконечный лес. Лес и Русь — взаимосвязанные понятия. Города — свободные от леса места. Ключевский отводит лесу большую роль в развитии русского самосознания, но русский всегда боялся леса, населяя его всевозможными страшными созданиями. В противовес русским, Ключевский выделяет казаков. Он называет их оболтусами и неумехами, что заменили на заставах былинных богатырей.

Управление Русью. Самое интересное в книге — это описание принципа управления. Не было общей страны и одновременно с этим страна была общей. Очень запутанная система вызывает головную боль у читателей, поэтому Ключевский пошёл по пути наименьшего сопротивления, рассказывая в общем. Изначально, земли русские делились между сыновьями, а со временем, всё настолько разрослось, а наделы так уменьшились, что это крайне ослабило Русь, в которой самый уважаемый в роду сидел в Киеве, остальные по строгому ранжиру. В один момент князьям надоело бегать из земли в землю, после смерти более влиятельных родственников, они стали настаивать на своём решении остаться там, где они есть сейчас. Так земли стали закреплять за отдельными ветвями, а позже дробиться в ещё более усиленной прогрессии. При этом, князь киевский не считался самым главным в роду, он просто владел наиболее лакомой землёй, его мнение никого не интересовало, поэтому трудно говорить о едином государстве. Слишком сложной была система управления.

О многом говорит Ключевский в первом томе. Обо всём невозможно сказать. Не буду говорить о викингах, как они пришли, почему закрепились, как повлияли. Скажу лишь то, что мало кому известно. О причине упадка Киева. С XII века эта область пустеет, скорее всего это связано с набегами кочевников, население уходит на запад. В Киеве до XV века от силы насчитывалось двести дворов, не более, он уже не мог считаться крупным городом и его, тем более, никто больше не воспринимал всерьёз. Ключевский отводит на этот период факт возникновения малороссов. Другой малоизвестный факт — на Руси было в ходу рабство, рабов называли челядью. И самым последним становится известие о том, что современные русские — это смесь славян и финно-угорских племён. Ключевский приводит довольно любопытные факты по этому поводу. Весьма и весьма любопытные теории бродили когда-то в светлых головах, а нам о них почему-то не рассказывали.

Автор: Константин Трунин

» Read more

Сейчас не принято с одобрением смотреть на арабскую культуру, воспринимая её как нечто неприятное и угрожающее спокойному существованию. Такова действительность. Каждый может оспорить это утверждение, при желании. Но, достаточно вспомнить свою собственную историю, когда косность мышления европейца вела Европу к саморазрушению. Только благодаря знакомству с арабами, с их культурой и с их миром — Европа смогла придти в себя. Арабы стали транзитом между Европой и Азией, не являясь представителями ни тех, ни других. Странно так размышлять, памятуя о судьбе практически такой же страны, как Россия. Однако, Россия имеет свою собственную историю, она никогда не являлась транзитом, а всегда оставалась губкой, впитывающей быт окружающих стран, пытаясь его совместить с собственным мироощущением.

Средневековая Европа славится тёмными веками. После развала Римской Империи и после доведения до разорения Византии, Европа теперь косо смотрит на прямого преемника и одновременно своего заклятого противника по религии, отдалившегося от католического взгляда четырнадцать веков назад, пребывая наедине с самим собой. Эта история не имеет ничего общего с обсуждаемой книгой, но отчего-то хотелось высказаться. Мусульманство также противно католичеству, как и православие. Но мусульманство в средние века имело гораздо большее значение.

Распространившись с аравийского полуострова на добрую часть Азии, на весь север Африки и часть Европы, когда под контроль арабского мира попала территория современной Испании. Тогда Европа была зажата в тиски, атакуемая с севера отрядами воинственных норманнов, с востока беспощадными венграми и с юга и запада арабами. Спасало лишь одно — испанские арабы не были воинственными, а получив оплеуху в борьбе за юг Франции, окончательно отошли к Испании.

Ибн Хазм жил в XI веке, он входит в число андалузских писателей, что оставили после себя незначительное количество прекрасных творений. К сожалению, время безжалостно уничтожило значительную часть их трудов. Даже «Ожерелье голубки» дошло до нас не в полной виде. Спасибо переписчику, что взялся через почти триста лет за восстановление рукописи. Сейчас трудно сказать, что преследовал Ибн Хазм, когда писал свой трактат о любви. Его можно уподобить Макиавелли, тот тоже писал своего «Государя» для влиятельного лица, не претендуя на обнародование политического трактата, преследуя личные интересы. Возможно, так же настроен был и Ибн Хазм. «Ожерелье голубки» не является художественным произведение, хотя в тексте встречается много стихотворных отступлений, без которых, похоже, арабы и к ним приближённые, никогда не могли обойтись. Эти вставки можно читать, а можно и не читать — перевод стихотворений с арабского языка всегда представляется чем-то кощунственным и малопохожим на исходный вариант.

«Ожерелье голубки» — это трактат о любви. Средневековые арабские мыслители развивали всё, до чего дотягивались силы их воображения. Конкурентов не было, весь остальной мир был занят своими проблемами, центр научных изысканий был строго сосредоточен в мусульманских странах. Арабы двигали вперёд математику, астрономию, размышляли о медицине, совершенствовали военное ремесло. Неудивительно, что кто-то задумался о любви. Любовь тоже надо было исследовать.

Ибн Хазм сравнивает любовь с болезнью. Совсем недавно Всемирная Организация Здравоохранения при ООН пришла к тому же мнению, но арабы опередили Европу и Америку на десять веков. У каждой болезни есть источники заражения, есть этапы течения и завершение. Именно с таких позиций Ибн Хазм рассматривает любовь. Но он делает из любви — важную составляющую человеческой жизни и не пытается как-то искоренить любовь, подобную злу. Человек не может существовать без любви. Любовь — его часть. Надо принять и жить с ней, тем более — финал любви всегда известен.

Читаешь и понимаешь — за десять веков ничего не изменилось. Мы по прежнему страдаем от той же самой любви, от которой страдали арабы, а до них страдали другие. Любовь была и будет, она часть жизни. Влюбиться можно против своей собственной воли, от любви придётся страдать в прямом смысле этого слова. У человека пропадает аппетит, повышается температура тела… человек может умереть от душевных мук. Современная медицина всё равно никогда не поставит такой диагноз «Любовь», она чурается его так же, как и диагноза «Старость». Зачем отрицать очевидное?

С чего начинается любовь: с долгих взглядов, стремления быть рядом и многого прочего — обо всём Ибн Хазм расскажет отдельно. Он расскажет о том, как влюбляются: с первого взгляда, по описанию, после долгих отношений, во сне, о принятии одного качества и неприятии потом в течение жизни других качеств. Расскажет об обмене посланиями, о посредниках, о сокрытии тайны, разглашении, помощниках, хулителях, соглядатаях, единении, верности, разлуке и разрыве. Два любопытных факта можно вынести из книги. Самый большой порок в исламе — это ложь. Нет ничего хуже. А как вам такой факт, что ответная измена — изменой не является. Даже большая любовь когда-нибудь заканчивает. Ибн Хазм не обойдёт вниманием смерть.

«Ожерелье голубки» навсегда останется актуальной книгой.

Автор: Константин Трунин

» Read more

Цикл «Тарзан» | Книга №2

Было совершенно непонятно, что стоило ожидать от продолжения приключений Жана Тарзана, когда он решил покинуть свои джунгли и отправиться на поиски возлюбленной. К потрясающим свойствам адаптации уже как-то привык — она свойственна всем главным героям Берроуза, создателя прообразов сверхлюдей, чей воле подвластны все события. Тарзан не просто силён, он обладает звериными чувствами осязания, обоняния и слуха, но также отличается феноменальной памятью. За короткое путешествие по США, Франции и северу Африки, он уже знает все языки этих стран. Остаётся удивляться, как русский язык мимо него прошёл, ведь главным противником во второй книге выступили как раз русские аферисты.

Сюжет не отличается оригинальностью, он даже наоборот крайне уныл. Сочинить такое и выдать в свет многостаночнику Берроузу ничего не стоило. Возможно, события второй книги как-то найдут отражение в последующих двадцати пяти романах, но сейчас картинка чёткой не складывается. Просто не веришь в происходящее, больше похоже на нелепость. Есть в книге умные замечания, бьющие по человеческому естеству — в этом Берроуз всегда умел отличиться. Он вкладывает в уста Тарзана слова о том, что цивилизованный человек борется за то, что дикие звери в лесу бы оставили без внимания, и наоборот — интересы дикого зверя не пересекаются с интересами человека цивилизованного. И говорит об этом Берроуз не в положительном тоне, а строго в осуждающем. Опять же — деньги… фикция. Тарзан как можно дальше старается от них отдалиться, чтобы не быть замешанным в непонятных для него сферах.

Тарзан отчаянно продолжает считать себя сыном обезьяны. Он практически готов признать в себе человека благородного происхождения от английского дворянства, но что-то мешает ему это принять. Во многом, огорчает его та девушка, ради которой он и вырвался из джунглей. Счастье было недолгим — та девица оказалась весьма принципиальной дамой, что не пойдёт по любви за парня из страны дождей и вечной непролазной зелени. Хотя к концу, логично, должно наступить потепление отношений. Всё-таки не мог Берроуз лишить Тарзана естественного человеческого счастья, не отдавать же его в объятия самке обезьяны, должен восторжествовать разум. К концу второй книги Берроуз будет отчаянно жесток. Тяжело наблюдать остракизм в отдельно взятой лодке в безбрежном океане. Тяжело смотреть на торжество разума в голове Тарзана, устраивающего геноцид всей арабской нации, ведя боевые действия с множеством человеческих жертв, когда ему самому в джунглях становится нужным жёлтый металл. Нужен просто так, чтобы был. Цивилизация окончательно испортила некогда такого спокойного и благородного представителя племени обезьян. Во второй книге Берроуз идёт дальше простых конфликтов, он решает поселить в землях Тарзана одичавших потомков жителей Атлантиды. Уже из этого в будущих книгах стоит ожидать нетривиальных сюжетов, подобных другому циклу Берроуза о Марсе.

В целом, Тарзан не такой уж испорченный цивилизацией человек. Берроуз рисует в нём благородство, что в очередной раз просто не веришь. Ведь та дуэль, где Тарзан пытался показать свою благородность — была верхом всякой глупости, а может и гимном мужскому тщеславию.

Автор: Константин Трунин

» Read more

Если вы возьмётесь за чтение этого монументального труда, содержание которого основано на реальных событиях, вы никогда не пожалеете о времени, проведённом за книгой. Ло Гуаньчжун — гениальный средневековый китайский писатель, его перу, кроме «Троецарствия», принадлежат «Речные заводи», такой же исторический роман, но более бытового характера. Перевод книги выполнен Панасюком, его кропотливому труду стоит поставить памятник! Не было бы без его стараний на нашем языке доброй части классической китайской литературы. Можно высказать ряд претензий к качеству перевода и некоторой однотипности, но сделаю это в другой раз — сейчас предлагаю сконцентрировать на самом «Троецарствии».

«Троецарствие» — это борьба трёх китайских царств между собой за право объединить империю под единой властью. Ло начнёт издалека, он полностью расскажет о том, как с восстаний Жёлтых повязок, империя Хань начала приходить в упадок, пока не была разделена. Не надо читать исторические хроники, если есть художественная литература — она всегда более доходчиво доводит до любопытствующего читателя суть событий. Нельзя взять и написать обо всём в короткой рецензии — для этого надо писать серьёзный исторический труд. Для труда нужно много труда (такая уж тавтология), а для рецензии достаточно выразить своё отношение к книге.

Рекомендую подходить к книге хотя бы ознакомившись с двухсерийным фильмом Джона Ву «Битва у Красной Скалы». Сюжет не очень-то схож с официальной исторической хроникой, многое там извращено в угоду зрительского интереса и, возможно, каких-то современных взглядов китайцев на окружающий мир. Битва у Красной Скалы представляет один из эпизодов книги. В «Троецарствии» всё представлено несколько иначе, однако книга воспринимается гораздо легче, когда знаешь за кем из героев лучше следить. А следить нужно обязательно. Обилие китайских имён — всегда испытание для неофита. Попробуй к концу страницы по памяти перечислить тех, что только вот были перед глазами. Не получится! Персонажей слишком много. Более того — на каждой странице погибает минимум один человек, а иногда и три тысячи безликих людей, а порой и сотни тысяч. Главное знать откуда ветер дует.

Два главных исторических лица книги Цао Цао и Лю Бэй предстают перед читателем с первой главы. Очень интересно наблюдать за их становлением и утверждением в мире. Если Цао Цао — выжидающий полководец, приближённый императора, то Лю Бэй — дядя императора, на момент начала книги не владеет ни чем, что его тяготит, но желает служить императору всем своим естеством. Многое упирается в конфуцианство, плывущее на трёх китах: верность подданного государю, верность жены мужу и верность детей родителям. Наше мировоззрение не готово принять такой образ мышления, когда уважение к старшим, причём до беспрекословного подчинения, переплетается с истой жаждой служить старшему по званию. Никакого карьеризма через голову и никаких противоречий воле отца. Нужно подчиняться. Самобытное конфуцианство хорошо укрепляло государство. Но человек — всегда человек. Не каждый способен принять мнение большинства. Если Лю Бэй подчиняется императору, то Цао Цао очень быстро становится серым кардиналом империи Хань, держит императора в страхе, а сам пытается подмять под себя непокорных властелинов, что сопротивляются правительственным войскам под его началом. Казалось бы парадокс, но ничего удивительного в этом нет. Люди не желают подчиняться кому-либо иному кроме императора, что делает их поступки совершенно обоснованными.

Повествование «Троецарствия» не самое простое. Тут мало бытовых элементов. Читатель, задержав дыхание, следит на сильными мира сего. Есть мистика — без неё в китайской литературе не обходится ни одна книга. Поражает однотипность поведения. Возможно, китайское миропонимание так сильно завязано на принятии конфуцианства, что меняя социальный статус — человек изменяется сам. Стоит получить власть, так сразу перестаёт существовать здраво мыслящий человек, начинает рубить голову всем несогласным. А ежели человек добивается императорского титула, то отчего-то сразу предаётся разгулу, пьянству и разврату, напрочь забывая о каких-либо делах по управлению государством. Иной раз, от злости хочется плюнуть и закрыть книгу, восприняв очередную дурость, как неизбежную трактовку действительности. Как любить государя, если вокруг него плетут интриги евнухи, он сам верит гадателям, отзывает полководцев, отчего у тех накрывается последняя возможность нанести решающий удар по противнику. Легко судить спустя века, но и Ло легко судит, написав книгу о событиях, что случились за тысячу лет до его рождения.

Как уже сказано выше, империя Хань развалится (не воспринимайте это как спойлер — это же книга по историческим мотивам) — образуются на её территории империи Вэй, У и Шу. События, отнюдь, не отличаются быстротечностью. Читатель будет кропотливо узнавать подробности жизни героев, начиная с конца II века и вплоть до середины III века. Разумеется, за это время герои будут умирать на полях сражений, от болезней и просто от старости. Очень трудно принимать многие факты, хоть они и должны случаться, смерти главных героев. Казалось бы, незыблемый Цао Цао или такой положительный Лю Бэй — они умрут к середине книги, уступая свои роли другим лицам, что продолжат борьбу друг с другом до победного конца. Удивительно, но финал окажется совсем неожиданным. Нет, конечно, понятно, что в борьбе трёх царств победит одно из них, почему-то станет называться Цзинь, и на очень продолжительное время междоусобицы прекратятся.

Только к тридцать шестой главе в сюжетной канве появится один из самых положительных, загадочных и симпатизируемых персонажей — мудрец Чжугэ Лян. Молодой отрок, одарённый блестящим умом, сослужит верную службу Лю Бэю. Именно ему приписывают решающую роль в битве у Красной Скалы и именно он будет пытаться объединить государство после смерти своего покровителя. Трудно сказать, почему Ло будет уделять так много внимания именно Чжугэ Ляну, когда блестящая молодая карьера под конец жизни приведёт его к бесплотным попыткам сражений с империей Вэй и весьма умным полководцем Сыма И, который сам по ходу книги будет признаваться в собственном бессилии и превозносить Чжугэ Ляна, если не на каждой странице, то через каждые десять страниц точно. Борьба трёх царств тяжела не только обилием событий, но и наблюдением за личными трагедиями. Тот же Чжугэ Лян вынужден мириться с тем фактом, что его братья служат другим императорам, выступают против него. В китайской истории никогда не было простых периодов — всё очень запутано и трудно для осознания. Достаточно понять один из фактов их нравов — при проступке одного человека, казнили не только его, но и всю его семью, а порой и несколько соседних ответвлений семьи. При обилии людей — это не было проблемой. Ведь даже бой, где не было с одной стороны хотя бы двухсот тысяч воинов, считался незначительной разведывательной вылазкой.

Много в книге мудрых решений и глупых поступков. Энциклопедия жизни — можно со всем согласиться, только принимая особенности конфуцианского мировоззрения. Особый упор делается на тактику. Поражаешься решительным поступкам людей, готовых на всё ради победы. Пожертвуют собой без лишних раздумий, примут даже самую лютую смерть. Все события в «Троецарствии» — сплетение интриг, коварства и честных поступков. Люди действительно понимают ради чего живут, для чего сражаются, почему не ищут сиюминутную выгоду, а строго нацелены на достижение конечного результата, когда всё в мире начнёт процветать, а твои потомки станут вкушать плоды страданий миллионов умерших в мучениях сограждан. Однако, чётко никто не преследует цель мира во всём мире — есть установка, что надо служить императору. Император хочет владеть остальной частью мира. Война войной, в которой заинтересованы только сен-сяны (премьер-министры), покуда императоры толком ничего не делают, лишь снимая лапшу с ушей и кидая её в похлёбку с мясом.

Книга, которая способна изменить саму жизнь. Хочется закончить мудрыми словами. Они действительно мудрые. Они просты и понятны. Прочтите хотя бы их, если остальной текст просто пробежали глазами:

«Как известно, император Яо предпочитал хижины дворцам, и государство при нём жило в покое. Император Юй презирал дворцы, и Поднебесная при нём процветала. До времён династии Инь и Чжоу длина залов не превышала девяти бамбуковых циновок, а высота не более трёх чи. Мудрые государи и князья древности не истощали сил народа ради того, чтобы строить себе высокие и красивые дворцы и палаты. Цзе-гуй построил Яшмовую палату и галерею Слонов, иньский Чжоу-синь — загон для оленей, по богатству превосходивший дворцы, и династии их погибли. Чуский Лин-ван построил башню Чжан-хуа, и сам за это попал в беду. Цинь Ши-хуан возвёл дворец Афан, но тем самым погубил своих детей — Поднебесная отвернулась от него, и сын его Эр Щи-хуан погиб.
Ведь те правители, которые ради удовлетворения своих прихотей не считаются с народом, всегда гибнут!»

Автор: Константин Трунин

» Read more

Цикл «Проклятые короли» | Книга №1

Морисом Дрюоном можно гордиться, он один из плеяды тех писателей, что вышли с просторов Российской Империи, но выросли, либо родились в других странах. Детские годы чудесные привили ему любовь к родной Франции, пленившей писателя своей богатой историей, мало известной нашему читателю. Книги Дрюона позволят восполнить белую дыру в знаниях истории XIV века, именно этого периода касаются романы цикла «Проклятые короли».

Почему именно «Проклятые короли»? Всё объясняется просто. Достаточно открыть книгу по истории и самостоятельно ознакомиться с событиями, которым положил начало судебный процесс над тамплиерами, на котором верховный магистр на костре проклял королевский род до тринадцатого колена. До конца отследить проклятие не получается, ведь царствовавший род довольно быстро пресёкся, уступив трон другой династии.

Дрюон пишет легко и доходчиво. Всё это благодаря совместным усилиям многих людей, что помогали Морису в работе. При написании книги он прибегал к помощи историков, романистов и сценаристов. Всё это помогло воссоздать очень достоверную картину событий 1314 года. Дрюон делится с читателем любопытными фактами. Так, например, можно узнать о быте разорённых дворянских семей, о жадности сборщиков налогов, о Филиппе IV Красивом, что выходил в город под видом простолюдина и чьи веки никогда не смыкались.

Весьма занимательно было узнать почему не любили евреев во Франции и почему их при любом удобном случае сжигали. Самый удобный способ расквитаться с долгами — сжечь того, кому ты должен. Так и поступали с теми, что в большинстве своём предпочитали считать должниками других. На этой волне пострадали другие главные банкиры — орден тамплиеров. Хоть и существует версия о зарождении масонства, связанного именно с уничтожением тамплиеров, однако смысл и значение у них совершенно другие. Функции банковских работников переняли итальянцы из Ломбардии — от них и пошло понятие ломбарда.

По мнению Дрюона, уничтожение тамплиеров обозначило начало заката эпохи Средневековья — рыцарство практически сведено на нет; мелкая знать разоряется от налогов, когда при вступлении в наследство нужно заплатить непомерную сумму. Ещё Дрюон приводит любопытное наблюдение, связанное с четырнадцатым годом, приносящим неприятности: 714 год — вторжение мусульман в Испанию, 814 год — смерть Карла Великого, 914 год — нашествие венгров, 1114 год — потеря для Франции Бретани. 1314 год, как оказалось, был не менее печальным на события.

Первая книга из цикла «Проклятых королей» несёт на себе отчётливый отпечаток главного проклятия человечества — жизнь ради сиюминутной выгоды.

Автор: Константин Трунин

» Read more

Чтобы стать профессионалом — нужно самосовершенствоваться. Методом проб и ошибок можно дойти до нужного результата. Любая ранняя работа становится провалом, хотя бывают и редкие исключения. Умные люди учитывают свою первоначальную неграмотность и прячут свои работы подальше от чужих глаз. Ремарк обжёгся на «Приюте грёз» и надолго задвинул идею становления профессиональным писателем, концентрируясь на журналисткой деятельности. Во многом, начало его карьеры напоминает жизненный путь Теодора Драйзера, что также сильно переживал низкий интерес и негативную критику к «Сестре Керри», отчего на долгий период также остался журналистом. Ремарк с пользой провёл годы, делая заметки о своих командировках не в виде дневниковых записей, а наполняя одну из своих книг. Эту книгу он никогда не планировал публиковать, он никогда при жизни о ней не говорил — только после смерти она была найдена среди его записей. Жажда ли наживы на громком имени или просто желание не дать пропасть труду великого человека — роман «Гэм» увидел свет спустя чуть более семидесяти лет после написания. Как относиться к этому — каждый решает сам. Мир не стал бы хуже без этой книги, но он и не стал лучше.

Необычное название — всего лишь имя главной героини. Гэм! Лёгкая на подъём девушка с симпатичной внешностью, волей судьбы отправившаяся в турне по Азии, где испытала много приключений и увидела жизнь экзотических стран. Как энциклопедия восточной жизни — превосходно. Но на бытовом уровне — полный провал. Можно сравнить Гэм с Матой Хари, но без шпионских замашек. Индиана Джонс из Гэм тоже не вышел. Обычное созерцание окружающей действительности под звуки буддийской молитвы «Оммм» — такой простой и такой раздражающей ухо европейца. Вся сила в простоте, не надо думать о чём-то возвышенном, просто говори нараспев Оммм, читая «Гэм». Жуй бетель в тюрьме, сплёвывая красной слюной на пожелтевшие страницы книги, во время массовых казней, слушая трёхструнный сямисен, вдыхая аромат свеженарезанного дуриана.

Ремарк делится впечатлениями, облекая это всё не в самую удачную форму. Его философия пока ещё слаба, сюжет тягучий и сумбурный. Но Ремарк уже пытается концентрироваться на переживаниях других людей, выворачивать их души, думать о любви.

» Read more

Александр Дюма-отец, человек интересной судьбы, писать начал в довольно позднем возрасте, когда ему минуло сорок лет. За «Трёх мушкетёров» он взялся в сорок два года. Можно смело относить этот исторический роман к раннему творчеству. Творчество Дюма-отца было столь обильно, что трудно дать объективный взгляд на его труды после первой прочитанной книги. Для этого нужно хотя бы три произведения, пока же буду анализировать лишь то, что имею за плечами.

К «Трём мушкетёрам» можно подходить с разных сторон. Можно смеяться человеку в лицо, указывая на печальное детство, если молодые годы прошли без знакомства с Мушкетёрами Дюма. Можно ставить книгу в угоду благородного образа жизни… и опростоволоситься на этом. Можно воспринять книгу, как энциклопедию жизни французского двора — это, пожалуй, самая лучшая сторона.

На историчность книга не претендует. Реально существовавших лиц в книге мало. Даже личности мушкетёров читателю неизвестны, Дюма представляет их под кличками, не думая раскрывать настоящие имена. Такое есть только среди защитников короля, отчего им скрывать имена — совершенно непонятно. Парадоксальная ситуация — король не знает по именам свою личную гвардию. Но помнит их по кличкам и узнаёт при встрече. Мушкетёрам есть причины скрываться — Дюма сам их описывает как висельников и головорезов, по которым плаха плачет. Их действия и поступки — не идеал для подражания. Они не получают жалование и руководствуются при принятии окончательных решений только личными мотивами. Подраться, заколоть парочку-другую людей — милое дело; всегда можно прикрыться королём.

Полной противоположностью распущенности нравов выступает молодой дворянин из «дикой» провинции. Дадим ему иное прозвание, как последователю образа жизни мушкетёров, пусть будет Дартом. Итак, Дарт — аналог Дона Кихота, так говорит сам Дюма. Бедная честь всегда требует защиты. Помощь униженным — важная составляющая. Смех за спиной — личное оскорбление. Дыра в шляпе — если она была — не повод для понижения самооценки. Вспыльчивый характер, удачливость и наличие цели — вот основа для существования Дарта. Выполнить волю короля или любой понравившейся девушки, да ветер в голове вместо собственных мыслей. Найди его труп в кустах, это не стало бы сюрпризом. В то время жизнь практически ничего не стоила — следствие толком не проводилось — нужно было всегда держать язык за зубами.

На протяжении всей книги, постоянно возникали сомнения о её названии. О мушкетёрах ли книга, может о их лакеях или Дарте, а может о короле и его кардинале, либо о герцоге английском и французской королеве, но также книга о патологической преступнице Миледи, чей портрет в концу повествования расцветает яркими красками; читатель уже окончательно потерялся в происходящих событиях. Видимо, не зря Дюма писал книгу частями, постепенно публикуя их друг за другом. Только такой способ позволял прокормиться на писательском труде. Это сейчас надо собирать коллекции марок, жуков, денег и минералов, да корабль по частям, а век и более назад таким образом распространялись книги. Следующий выпуск обещает такое-то продолжение событий, не пропустите. Один очевидный минус был у такого способа написания книг — нельзя исправить написанное, да как-то по иному обыграть сюжет. Приходилось исходить из уже имеющегося. Так и строился сюжет дальше, когда Дюма сам не понимал куда стала сворачивать дорога, уводя читателя в сторону.

Книга перегружена словами. Именно словами, а не событиями. Кроме периодического издания, век-другой назад издатели платили не за сам факт наличия книги, не за проценты с продаж или иными способами, а строго за количество слов, либо вообще построчно. Дюма получал оплату за количество строк, вот и приходится читать односложные ответы героев, либо просто бежать глазами по страницам, словно читаешь стенограмму.

Что ещё можно узнать о быте Франции. Отношения короля и кардинала не были натянутыми, они оба осознавали свою роль в государстве. Оба дополняли друг друга и оба заботились о благе подданных. Дворцовые интриги были при любом дворе, не минули они и французского стола. История с подвесками — самый известный эпизод книги. Такая нетривиальная история могла пройти бесследно и безболезненно, но кардинал смотрит гораздо глубже, думая о возможности отдалённых последствий. Благодаря Ришелье мы знаем о серых кардиналах. Когда первое лицо государства занимается сугубо своей персоной, то кто-то должен заниматься политикой. Такой расклад был не только при французском дворе. Такая ситуация была везде, хоть в Российской Империи, хоть в Поднебесной, хоть в Советском Союзе, где вся тяжесть управления ложилась на генерального секретаря.

Говорить о «Трёх мушкетёрах» можно бесконечно долго — слишком многогранная книга, чтобы говорить о ней в общем. Нужно брать определённую тему для её раскрытия. Иначе не получится.

Автор: Константин Трунин

» Read more

Цикл «Великий Кристалл» | Книга №7

После «Лоцмана» можно смело закрывать для себя всю эпопею под названием «Великий Кристалл». Дала ли что-нибудь эта серия. Скорее нет, нежели да. Набор историй, вокруг некоего мироустройства. Чем глубже уходишь в чтение, тем всё явственнее проглядывают «Хроники Амбера» Желязны. Если мир изначально имел кристаллическую структуру с определёнными точками входа/выхода, сюжет протекал чётко без излишней трансформации реальности. К «Лоцману» же ситуация стала достигать абсурда, когда миры Великого Кристалла стали смешиваться при любом удобном случае. Не зря говорят, что при чтении надо останавливаться на последней официальной книге «Белый шарик матроса Вильсона», и не стоит даже пытаться браться за две последующие книги. Они только вносят сумятицу и разлад.

Берём за основу «Лоцмана». О чём книга? О смертельно больном писателе, берущего проводником мальчика и отправляющегося в некое место, где ему откроются иные миры. Писатель рассуждает о своей жизни, о любви к старым книгам, о Библии, об апокрифах, о детстве Христа; о том, что сам хотел уподобиться апостолу Фоме и написать о юных годах Христа, только испугался сложности темы. При всей маститости Крапивина — удивительно, что он этого не сделал. Было бы любопытно почитать его трактовку младых жизнеописаний Иисуса.

Есть в «Лоцмане» некая цикличность событий — эффект дежа вю. На него опирается вся идея Великого Кристалла. Если задуматься, то слишком хрупкая модель мира, где все события сильно взаимосвязаны и любое отклонение способно породить альтернативную грань, что начинает расходиться с изначальным смыслом стабильных граней. Такой поворот событий напрочь уничтожает все предыдущие домысли, при чтении более ранних книг. Идея одновременного существования прошлого, настоящего и будущего — очень заманчивая. Её так легко разрушить, если пытаться внести более деталей, нежели уже есть. Крапивин в «Лоцмане» их не пожалел — обильно добавляя противоречащие элементы в космогонию. Может он и не планировал вписывать книгу в Великий Кристалл, просто написал по мотивам. Может и так.

Одно удручает — Крапивин слишком плодотворный писатель… есть книги, которые не могут радовать.

» Read more

Дейл Карнеги — культовая личность с американского континента. С его именем связано многое: Карнеги-холл, Университет Карнеги-Меллон, система общения с людьми. А теперь внимание! С именем Карнеги связана только система общения, к остальному Дейл Карнеги не имеет никакого отношения. Я не зря начинаю с таких слов. Главный жизненный постулат Дейла Карнеги — нужно угождать людям. Первым, кому он угодил, был меценат-миллионер Эндрю Карнеги. Именно благодаря Эндрю Карнеги-холл и университет Карнеги-Меллон получили свои названия. Много лет спустя уже никто не помнит Эндрю, но все сразу думают о Дейле, особенно, если речь заходит об университете. Дейл угодил тем, что изменил свою фамилию с Carnegey на Carnegie — если звучит одинаково, то почему бы не сделать приятное богатому человеку. Так начал свой путь к успеху американский мастер убеждения.

С первых страниц Карнеги приводит в качестве идеального друга собаку. Именно на собаку надо всем равняться. Надо угождать, дружить, любить безответно. При этом, надо полагать, Карнеги имеет в виду бродячую собаку, выпестованную особым способом, когда только за один взгляд ей можно простить многое; такое создание лишено агрессии, с истинным мазохизмом принимает все пинки и зуботычины; она может часами молча выслушивать. Хотите быть идеальным другом — берите пример с такой собаки. Если внутри вас живёт волк, то ищите себе в друзья подобных Карнеги людей. Вы будете на коне, а они вокруг вас. Карнеги представляет одну из точек зрения на окружающий мир. Он имеет на это право. Без такой точки зрения планета давно могла скатиться в анархию, когда каждый считает себя правым и не собирается уступать даже горсточку здравого смысла. При этом в споре никто не выигрывает, все остаются злыми друг на друга.

В книге Карнеги рассказывает о своём становлении и о том, почему решил написать эту книгу. Оказывается, до него никто не догадался написать про общение между людьми; никто не постарался облегчить такой сложный процесс, наставить на правильный путь; никто не научил обходить грабли тяжёлых жизненных ситуаций. Есть в этой книге своя глубокая суть. Её просто надо принять и не пытаться как-то опровергнуть. Книга обладает терапевтическим эффектом, способным излечить от фатализма, хандры и затяжной депрессии. Попробуйте переступить через себя, одеть более светлую одежду, выйти на улицу и начать улыбаться встречным людям. Пускай думают, что хотят. Главное — ваше настроение и ваше внутреннее мировоззрение. Известно ведь, что смех заразителен. Будьте добрей к людям, и люди к вам потянутся; они сами помогут разогнать ваше плохое настроение. Все свои проблемы мы создаём сами, нам же их и предстоит перебороть.

Другой аспект книги — явная нацеленность на деловую и политическую аудиторию. Общение, в первую очередь, необходимо людям, что по своей профессии вынуждены разговаривать с разными людьми. Поэтому не стоит удивляться обилию историй о политиках и торговых представителях. Именно им и никому другому не приходится в жизни так часто сталкиваться с непониманием собеседников, а то и просто с негативным отношением к своей персоне. Советы Карнеги не до конца помогут, ведь нельзя уговорить и склонить на свою сторону всех людей. Но это можно применить к большинству. Семь человек из десяти вам обязательно улыбнутся в ответ, просто на рефлексах. Ещё двое это сделают искренне в ответ. А последний сохранит на лице каменное выражение.

Советы Карнеги имеют ощутимый вес. Он советует всегда быть осторожным с критикой, хвалить людей, искать положительные моменты, создавать у собеседника ощущение первой роли, нужно иметь искренний интерес, улыбаться, не забывать про имя оппонента и не перебивать. Разумеется, не все любят в беседе рассказывать о себе и своих интересах. Я, например, не люблю. Мне чаще приятней оставить информацию внутри себя. Люди разные — это не стоит забывать. Карнеги поэтому и убеждает всегда чувствовать свою собственную значимость — не поддавайтесь негативному отношению к собственной персоне. Вы уникальны, если есть минусы — устраняйте. Не стоит говорить об этом на каждом углу. Да и зачем говорить вам о своих проблемах, когда можно послушать о проблемах других. Другие просто не заметят ваших недостатков, им бы про свои как-нибудь забыть, чтобы увидеть чужие. И не забывайте: друзья должны быть лучше вас, а враги — хуже.

Разумеется, необходимо процитировать те краткие советы, что приводит Карнеги. Для общения он рекомендует следующее:
1. Избегать острых углов, лучше вообще не спорить;
2. Не говорить, что собеседник ошибается;
3. Охотно признавать свою неправоту, дабы лишить собеседника возможности в чём-то вас обвинить;
4. Сохранять дружелюбный тон;
5. Говорить об интересах собеседника;
6. Найти общие интересы;
7. Пусть ваши мысли исходят от собеседника;
8. Искренне смотреть на вещи с точки зрения собеседника;
9. Относиться с сочувствием к мыслям и желаниям других;
10. Взывать к более благородным мотивам;
11. Идеи всегда подавать эффектно;
12. Задевать за живое.

Вышеозначенные пункты в некоторых моментах вступают во внутренние противоречия. Однако, в ходе одной беседы вы всё равно не сможете все их воплотить на практике.

Есть у Карнеги мысли о том, как не обижать и не оскорблять собеседника: неприятное лучше выслушивать после приятного, указывать на ошибки косвенно, сперва говорить о собственных ошибках, вместо приказного тона лучше задавать вопросы, давать людям возможность спасти свой престиж, быть щедрым на похвалы, создавать людям хорошую репутацию, которую они будут старатся оправдать, любая ошибка должна казаться легко исправимой.

Заканчивает Карнеги книгу секретами семейного счастья, приводя в пример людей, которые сами себе копали могилу: Наполеон III, Лев Толстой и Авраам Линкольн. На их примере он показал, как жёны своей придирчивостью доводили мужей до нервных срывов. Карнеги советует супругам любить друг друга, не пытаться переделать, давать жить свободно, не критиковать, выражать искреннюю признательность. оказывать небольшие знаки внимания, быть предупредительным и обязательно прочитать хорошую книгу о сексуальных отношениях. Хотелось бы такой идиллии, только не все способны переступить через себя.

Самое главное, что стоит понять: за всё время своего существования человечество постоянно думает об удовлетворении сиюминутных потребностей, не стараясь заглянуть в завтрашний день, это рано или поздно доведёт разумную жизнь до состояния неразумной. Почему бы не начать сегодня с самого себя. Планета от этого не изменится, зато на ваше хорошее настроение вам ответят таким же хорошим настроением.

Автор: Константин Трунин

» Read more