Метка: вересаев

Почему Викентий Вересаев не опасался за своё будущее, без раздумий воссоздавая реалии современных ему дней? А разве был должен проявлять беспокойство? Нигде не говорилось, ничем не подразумевалось, какими это грозит последствиями. Государство не успело перестроиться на новый лад, пока ещё не приступив к стиранию в пыль деятелей революционной поры. Пусть и близок становился тот период, сопровождающий едва ли не каждую революцию. Уже завтра могли начать устранять неугодных. И Вересаева, вероятно, задумывались приставить к стенке, хотя бы за описанное им в романах «В тупике» и в «Сёстрах». В действительности всё сложилось иначе. Ряд работ Викентия изъяли, в том числе и «Сестёр». И в годы Большого террора его держали под пристальным наблюдением. К 1943 году ему вручили Сталинскую премию первой степени за многолетние выдающиеся достижения в области искусства и литературы. Но изъятых из доступа произведений более не печатали.

О чём же таком Вересаев писал в «Сёстрах»? О становлении советского общества. Молодому государству не требовались образованные люди. Страна нуждалась в способных действовать во имя определённых интересов, не должных задумываться, насколько их поступки соотносятся с нормами морали. При этом, в противоположность подобным устремлениям, советский человек обязывался быть честным. То есть нужно поступать во имя всеобщего блага, на пути к достижению которого кому-то всё равно предстоит пострадать. Такое представление будет сохраняться вплоть до начала Великой Отечественной войны. Если это имело место, то почему о том не следовало рассказывать? Вересаев вновь взялся за перо.

Как гласит ряд источников, Викентию предоставили для ознакомления дневник, в котором сёстры попеременно оставляли записи. Сообразуясь с ему доставшимся, последовала долгая работа над содержанием. Читатель может запутаться, чья запись представала перед ним на очередной странице. Отмечал читатель и тяжёлый слог автора. Манера изложения у Вересаева оставалась такой же сложной, каковой он писал предыдущие произведения.

Что по наполнению? Как будто бы соцреализм. Рабочие на заводе могут быть чрезмерно заносчивы. Они делают важное дело, считая оттого себя ещё более значимыми для предприятия. Могут устраивать драки, прогуливать работу. За это их начнут пристыжать. Окажется, провинившийся легко сделает любую справку, поскольку знает нужных людей, тем более не раз распивал с ними спиртные напитки. Ему неважно, сколько у него приводов в милицию. Он не считает, будто позорит звание комсомольца. Действие развивается в понятном для читателя духе — последует борьба за перевоспитание нерадивого. Вроде Вересаев не перегибал палку. Однако, столь отрицательного персонажа явно не следовало описывать. Не Викентий, так другие будут писать в духе такого же сюжета, создавая множество однотипных по содержанию книг, в отличии от него описывая борьбу хорошего с лучшим.

Но и у Вересаева есть борьба хорошего с лучшим. Выполнять нормы — хорошо, перевыполнять — лучше. Кто не хочет поступать лучше, будет подвергнут осуждению, а кто выполняет — уже завтра вынужден будет перевыполнить новые нормы, установленные согласно способности по их достижению. Как о таком не поговорить? И опять — не перевыполняющих начинают осуждать. Аналогичные рассуждения возникают среди крестьян. Иметь много имущества — хорошо, поделиться оным с товарищами — лучше. Крестьянин готов отдавать при условии, что о его, например, корове, будут заботиться столь же усердно. У знающего дело писателя за коровой бы начали следить, получая с неё удои, перевыполняющие план. У Вересаева не так! Отдай корову другим — выдоят до смерти, не думая проявлять заботу. Отдай удобренную землю, будут выращивать урожай, в свою очередь не задумываясь о внесении удобрений.

Получается, писал Викентий Вересаев о важном, отражая проблемы общества. И ценить его следовало как раз за это. Да в обществе всегда сохраняется низкопоклонство, претворяющее в жизнь вредные стремления, понимаемые за неизменно нужные. За противление этому роман «Сёстры» попал под запрет.

Автор: Константин Трунин

» Читать далее

Если по детским годам о человеке практически никогда невозможно судить, то последующие годы, в том числе и в качестве студента, могут иметь уже определяющее значение. Можно на это возразить, сославшись на различные мнения, касательно складывания человека в определённый период начала его жизни. Однако, каким бы не было влияние на ребёнка, да и на подростка тоже, существенно важным становится его поведение в последующем, начиная с попыток осознать, кем ему предстоит быть. На первых порах и Вересаев не знал, на каких позициях он должен себя ощущать. Куда ему следовало податься? Выбор пал на историческую стезю. Разве не увлекательное это дело — прослыть за исследователя прошлого, либо за хранителя утраченных реалий? Думая об этом, Викентий отправился в столичный университет.

Читатель может не понять, почему в Петербурге Вересаев сталкивается с необходимостью самому о себе заботиться. Прежде он был под опекой отца, теперь лишённый возможности находить какую-либо о нём заботу. Извечная проблема студента, касающаяся нехватки средств, коснулась даже Викентия. Причём настолько, что приходилось голодать. А если он недоедал, портилось здоровье, голова отказывалась соображать. Какой толк от студента, не имевшего способности исправно посещать занятия, или хотя бы усваивать ему сообщаемую информацию? Вполне можно было искать способы заработать, сбиваясь с другими студентами в объединения, пусть и сомнительного толка. Но отец строго запретил заниматься любой деятельностью, кроме обучения. Запрет в основной части касался игнорирования политических стачек, излюбленных студентами по всей стране. Викентий получил внушение — после участия в подобных волнениях его отчислят из университета, и состояться в качестве достойного члена общества у него уже не получится. Собственно, более Вересаев политических тем не касался, разве только упомянув, как Александр III боролся с женским образованием, с начала правления поставив целью закрыть все учебные учреждения для женщин.

Каких только мыслей не встречал Вересаев в студенческой среде. Рассуждения молодых людей порою случались чрезмерно радикальными. Как тут не вспомнить русский нигилизм — бессмысленный и беспощадный. Один студент доказывал Викентию низведение понимания материнства. Тот студент называл мать — мокрым домом на девять месяцев. Более ничем важным для себя он мать не считал. Рассказав о таком, Викентий не стал делать выводов. Зато читатель, внимая хаосу мыслей, мог вынести определённые суждения, соотнеся студенческие волнения с подобного рода рассуждениями. Такие мыслители, не знающие над собой ничего святого, могли вести активную антиправительственную деятельность, твёрдо уверенные в правоте ими совершаемых деяний. Вересаев затрагивает ещё несколько эпизодов, имевших способность на него повлиять. Например, идеи Толстого о непротивлении, на первых порах популярные в обществе, а затем утратившие интерес. В той же мере считались за важные идеи о социализме от Михайловского и позиционирование Гаршина, аналогично переставшие восприниматься в обществе.

Мыслить себя на исторической стезе Викентий более не хотел, предпочтя сделать выбор в пользу медицины. Он решил, гораздо лучше иметь профессию, благодаря которой всегда будешь востребован, сможешь иметь постоянный доход, нежели заниматься пусть и важным, но не столь нужным для него ремеслом. Викентий продолжил учёбу в Дерпте, описывая порядки складывающихся в тех землях дел, особенно останавливаясь на каждом профессоре, давая исчерпывающие портреты их личностей и преподавательских способностей. Довелось Вересаеву поучаствовать и в противохолерных мероприятиях.

На том студенческие воспоминания завершались. Их логическим продолжением можно считать «Записки врача», вот уже как более тридцати лет назад написанные.

Автор: Константин Трунин

» Читать далее

Как следует воспринимать детские воспоминания? И какую роль им следует отдавать в праве на понимание дальнейшей жизни человека? Что в том вообще может быть интересного? Разве только для полноты картины. Пусть и кажется, о детстве можно рассказать вкратце, не прибегая к детализации. Однако, ряд писателей считает за важное повествовать именно о детских годах. Есть и биографы, очень тщательно подходящие к изучению детских лет. Существуют и те, кто вовсе не тратит время на выяснение практически бесполезных обстоятельств. Вот решил Вересаев, спустя пятьдесят лет, вспомнить себя маленьким. Насколько те воспоминания он сохранил в точности? Сколько поведает дополнительных деталей, может и имевших место быть в прошлом? Читатель разве только поймёт относительное благополучие малых лет Вити Смидовича, кому не было на роду написано понимать жизнь со всеми её горестями и печалями. На ноги Вересаев вставал в сложившихся для него благополучно условиях.

Сразу же читатель узнаёт про уважение Викентия к отцу. И не может понять, продолжая чтение воспоминаний, почему изложение началось с некролога. Отец Вересаева успел дать сыну образование, продолжив помогать на первых порах трудового поприща. Или сам Викентий решил задать планку, к которой он продолжал стремиться на протяжении последующих пятидесяти лет? Останется рассуждать, в какой мере Вересаеву это удалось. Викентий родился в Туле, среди его предков поляки и русские. В такой момент читатель останавливался в крепких размышлениях, махнув рукой на возможные разногласия, которых всё равно не последовало. И всё же важнее прочего, но не ставя то выше отца, Вересаев счёл нужным упомянуть самое первое воспоминание. Будет приятно, узнав, Викентий помнил не тягостную обстановку его плохого поведения или радостную весть по поводу поведения хорошего, так как воспоминание касалось пития сладкого чая с молоком. Читатель вновь останавливался в задумчивости, не умея расставить акценты на восприятии повествования, придя к выводу — автор сообщает воспоминания ровно тем образом, каким то ему желалось делать.

Среди прочего вспоминается первая порка. Отец запретил Вите Смидовичу прикасаться к цветку. Витя счёл это за указание цветок пересадить. После тот завял. За что же был наказан? Будучи ещё ребёнком, Вересаев говорит — понять не смог. Вспоминает начало обучения в школе, первое наказание, первую любовь и первый поцелуй. Без особой надобности — как начал курить и пить. Внутреннего цензора Викентий словно не включал. Или не посчитал зазорным повествовать едва ли не обо всём, к чему сумел вернуться в воспоминаниях. О чём-то всё же следовало умолчать. Однако, чем больше негатива расскажешь сам, тем меньше нелицеприятного о тебе расскажут другие. С другой стороны, тем самым Вересаев оголялся перед читателем, которому вовсе не следует знать всего ему изложенного. Но если Викентий об этом рассказал, значит посчитал за необходимое. Вполне вероятно, он полагал — читатель всего в голове не удержит, обязательно забыв добрую часть повествования.

На описании юных лет Вересаев не остановится, продолжая рассказывать про годы учёбы. Провести черту между двумя этими книгами о воспоминаниях невозможно, они представляют из себя одну повествовательную линию. Приходится учитывать обстоятельства перерыва в работе, поскольку про студенчество Викентий начнёт писать в 1930 году, растянув работу над осмыслением прошлого ещё на следующие пять лет. По данной причине, закончив чтение «юных лет», нужно сразу переходить к «студенческим годам», тогда восприятие становления Вересаева сложится в виде единого полотна.

Автор: Константин Трунин

» Читать далее

Если читатель интересуется литературой начала двадцатых годов двадцатого века, он видит общие черты, когда на первое место ставились нужды народа. Вернее, изложение шло таким образом, что в происходящем прежде всего была задействована безликая масса, к чьим интересам необходимо прислушиваться. Из каких побуждений возникла необходимость писать именно таким образом? Сама по себе литература тех лет — отражение перехода в мировоззрении населявших страну людей. Прежний уклад стался разрушен, впереди ожидание совсем иных устремлений. Серафимович ещё не сложил «Железный поток», отразив для читателя характерные черты, а Вересаев писал сходным образом. Но мог ли тогда Викентий с толком отразить реалии прошедших событий, насколько бы не являлся свидетелем? Казалось, он имел право говорить открыто, не выражая одобрения итоговому распределению сил. Жизнь ведь не столь проста, чтобы линия поведения одних признавалась за истинную во всех её проявлениях. Позже Викентию это поставят в вину. Но никто не знает, о чём будут думать завтра. Не знал и Вересаев, просто сложив повествование в духе своего времени.

Социалистические стремления редко сходятся в чем-то определённом, вплоть до полного отторжения друг друга. Поэтому Викентий с первых страниц проводил чёткое разграничение между большевиками и социалистами. Может — они более социалисты, либо подменяют понятия во имя исполнения задуманных целей. Почему следует поддержать именно их? Вересаев в откровенной манере повёл беседы между действующими лицами, кому не получалось понять, на чью сторону следует встать. Читатель сам должен это понимать, если в текущий для него момент считает себя определившимся по какому-либо вопросу. Уверен ли такой читатель в правильности суждений? Уже через пять лет он может оказаться в стане ошибающихся. Будь сейчас он правым, поддерживающим большинство, уже завтра ветер переменится. И переменится ещё не раз. Поэтому какой толк рассуждать о правде тех или других, когда человек всё оставшееся время своего существования будет находиться в продолжающейся борьбе интересов. Просто нужно решить — насколько человек готов отстаивать личную точку зрения, с учётом возможности расплаты за мысли сегодня или когда-нибудь потом.

Что происходит на страницах? Всякий творит потребное сугубо ему. Большевики — своё, их противники — иное. Противников едва ли не великое множество. Кого хотите видеть в числе выступающих против? Пусть то будут марковцы. Читатель сделает историческое открытие, о таковых прежде не имея представления. В том особенность человеческого восприятия — нельзя знать обо всём, пускай и крайне поверхностно. Не могли того знать и современники Вересаева. Даже нужно сказать, что современники ничего о подобном не хотели слышать, в скором времени посчитав за необходимое вычеркнуть из памяти. Вполне стало допустимым считать неуместным любое иное мнение, вследствие чего Вересаев в большей части своих произведений окажется забыт для читателя. И сохранится к нему отторжение на протяжении долгого времени.

Зачем только опасаться изложения имевшего место быть? Правительственным людям не понравились слова про жестокость революционных порывов? Большевиков уподобили сатрапам, чьи методы признавались за неуместные. Как так получилось, самих большевиков ещё при царе щадили, проявляя к ним терпимое отношение, тогда как сами большевики, дорвавшись до власти, прежних карателей начали сживать со света, вовсе не считаясь с их правом на человеческое к ним отношение. Опять читатель задумается, насколько людям присущи оценочные суждения. Каким бы не являлся режим, его радетели будут бороться до последнего, ни в чём не допуская ослабление власти. И как бы не кричало название — в тупике никто не окажется. Развитие событий обязательно последует, какой дорогой не иди.

Автор: Константин Трунин

» Читать далее

Проработав семь лет врачом, Вересаев решил написать книгу о впечатлениях. Ничего в том необычного нет. У склонного к литературной деятельности человека всегда возникает такое желание именно тогда — стоит ему отработать по профильной специальности около шести или восьми лет. Остаётся понять, о чём именно рассказывать. Некоторые писатели-медики предпочитают создавать художественную литературу, не совсем правдиво отображая действительность. Другие начинают излагать мир медицины, который они видели изнутри. И не каждый писатель скажет, будто он способен понимать настоящим образом, не дополняя повествование ощущением радости от им осуществляемой деятельности. На самом деле, медицина — далеко не та профессия, в которой трудятся люди, склонные к состраданию или к необходимости помогать страждущим. Это совсем не так. Тем более всё обстояло иначе в годы начала врачевания непосредственно самого Вересаева. Теперь скорее придёшь в ужас от прежних методов.

Основное — в те времена учебные учреждения выпускали медиков, толком не подготовленных к работе. Они кое-что освоили, совсем не понимая принципов от них требуемого. Будучи студентом, толком скальпель в руках Вересаев не держал, живых людей не оперировал. Начав сразу практикующим специалистом, не умел диагностировать, плохо понимал принципы лечения. И на тот свет он отправлял людей, осознавая совершённые им ошибки. Кому-то такая откровенность покажется кощунственной. Что же с того станется? Может в том кроется суть воздаяния за односторонне возлагаемые на медиков надежды. О чём Вересаев со столь же уверенным тоном рассказывает, когда описывал требование от медицинских работников приходить на помощь. То есть медик должен помогать всегда и безвозмездно. Викентий так и спросит в ставшей привычной манере: почему сантехник не устранит засор, электрик не восстановит электричество, продавец не постоит у прилавка, делая то по доброте душевной, в том числе в ночные часы и выходные.

Вересаев говорит прямо — нужно следить за своим здоровьем. Это самое дорогое у человека. Данная хрупкая материя ломается при любой неловкости. Заранее никогда не скажешь, какие страдания тебя коснутся уже завтра. А если ты врач, тебе даже станет казаться, насколько все люди чем-то обязательно больны. Болеют и сами врачи, обычно привыкшие на свои заболевания не обращать внимания. Быть может понимают, чаще всего лечить бесполезно. Главное озаботиться, чтобы не появилось новое заболевание.

Важный аспект, поднимаемый на страницах произведения — отношение к медицинской тайне. Вроде бы ныне законодательно установлено, что про обращение человека в медицинские учреждения никто знать не должен, если сам человек о том не пожелает рассказать. Получается, что если становишься свидетелем работы сотрудников Скорой помощи, приехавших, например, к соседу, должен хранить о том молчание, не смея никому рассказывать об увиденном. На деле люди создают впечатление, будто этого не знают и не понимают. Во времена Вересаева принцип неразглашения вовсе не устоялся. О заболеваниях пациента врач мог рассказывать едва ли не с чистой совестью.

Ещё один аспект, должный остаться с человеком на века — поиск «волшебной таблетки». Викентий пациентам с запором прописывал физическую активность, на него смотрели с недоумением, требуя лекарственный препарат. Как иначе объяснить людям, что забота о здоровье порою проявляется в совершенно обыденных вещах? А таблетка всё равно не поможет, лишь временно облегчив симптомы.

И самое главное! Нет единства на понимание лечения не только среди пациентов, разных точек зрения придерживаются сами врачи. О чём бы не говорил Вересаев, найдутся коллеги, имеющие прямо противоположное мнение.

Автор: Константин Трунин

» Читать далее