trounin.ru

Давайте посмотрим на Антона Павловича Чехова глазами Владимира Ермилова. Что увидел советский литературовед в этом писателе? А увидел он человека, выросшего при тяжёлых условиях. И жизнь он показал человека, жившего тяжёлой судьбой. Изложил всё так, какое представление складывается, когда речь заходит об Антоне Павловиче Чехове. Но что важнее всего? Конечно же, происхождение. Для советских людей нужно показывать людей с происхождением из народа. Негоже искать предков в землях литовских или татарских, каким образом прежде полагалось. Чем ниже происхождение, тем гораздо лучше. Вот у Чехова как раз дед вышел из крепостных, был настолько крепок, что встал на ноги и выкупил всю свою семью. Тут бы читателю не менее крепко задуматься, насколько данная характеристика служила в пользу непосредственно Чехова. Из крепостных — хорошее дело, но сумевшего наладить хозяйство, да ещё и иметь с этого солидный заработок. Значит, дед Чехова был зажиточным? Нет, это определённо не могло его показать с выгодной для Антона Павловича стороны. Таковы уж рассуждения о прошлом. Значит, крепкий хозяйственник к окончанию сороковых годов считался дельным человеком.

Рос Чехов в тяжёлых условиях, как уже было сказано. Пороли будущего писателя нещадно. Может из-за этого здоровье пошатнулось ещё с детских лет. Или не во всём дед был настолько хорошим. Получается, крепко встать на ноги самому — не означает хорошего положения для остальных. Только вот если Чехов впоследствии станет писателем, образование он всё-таки получил порядочное. Писать начал рано — в юношестве. И писал настолько хорошо, что сумел заработать на оплату обучения. То есть, получив изначальное направление к становлению, Антон Павлович грамотно распорядился представленными возможностями. Именно таким образом выходит, если судить по биографическим изысканиям от Ермилова.

А по какой стезе предстояло пойти Чехову? Сам Антон Павлович предпочитал медицину. Насколько оправданным было такое желание? Не сказать, чтобы врачи хорошо жили в Российской империи. Некоторые из них едва сводили концы с концами. Это не учитывая колоссальных физических нагрузок, поскольку дни не были нормированными. Врачей могли поднять среди ночи, не позволяли расслабиться ни на минуту. Врач должен был быть всегда при исполнении. Для некрепкого здоровьем Чехова это могло закончиться трагически. Надо ведь было и литературной работой заниматься. Где же найдёшь силы на всё подобное? К тому же, Ермилов показал Антона Павловича за любителя театра. Интересной жизнью должен был жить Чехов, должен подумать читатель.

Значительную часть труда Ермилова составляет обзор произведений Антона Павловича. Повествование строится по форме пересказа с последующими размышлениями о содержании. Читатель отметит, насколько тяжело даётся биографам изучение жизни именно писателей. Как про них рассказывать? Если самое важное в их жизни — литература. Помимо воли оказываешься вынужден заниматься дополнительной литературоведческой практикой. Правда, не всякая биография это подразумевает. Может это зависит от жизненных обстоятельств, которых у писателя порою словно и не бывает. Поэтому, должно быть решил Ермилов, как порою решают прочие биографы, жизнь писателя можно рассмотреть в соотношении с происходившим вокруг него. Например, какую позицию занимал Антон Павлович по делу Дрейфуса? Пусть Чехов — не Эмиль Золя, чья жизнь прервалась напрямую из-за активной позиции именно по данному делу. Но, отчего бы и не высказаться, должен был решить Ермилов.

Кто скажет, будто перед ним толковая биография Антона Павловича Чехова? Этот текст столь же толковый касательно её наполнения.

Автор: Константин Трунин

» Read more

Горький — философствующий писатель. Не просто стремящийся познать и определиться с пониманием сущего, а именно прибегая к методу философствования. Да, человеку следует думать о лучшем — ему нужно к тому стремиться. Но человек — есть человек. Вот потому и появилась ещё одна поэма в прозе, названная лаконично — «Человек», и более ничего лаконичного не содержавшая. Максим принялся пространно размышлять, предложив текст для публикации в товарищество «Знание» в 1903 году. Он сам понимал — язык повествования совсем не тот, заставляющий читателя смаковать каждое слово. Некоторые части произведения остались в архивах и письмах, не предназначенные для ознакомления с ними посторонних лиц. Можно кратко сказать: поэма не удалась.

В сборнике товарищества «Знание» за 1904 год опубликован «Рассказ Филиппа Васильевича». По смысловому наполнению он сходен с содержанием произведения «Тюрьма». Рассказчику довелось встретить крестьянина, тот стал просить у него денег, объясняя тем, что рад бы заработать, только везде ему в работе отказывают.

В 1905 году в одном из сборников всё того же товарищества «Знание» Горький опубликовал очерк «Девочка», дополняя им произведение Пустынниковой «Дунька». И он касался темы неустроенности людей в России. Невозможность добыть пропитание приводила к вопиющим случаям, вроде теперь описанного Максимом. Ему довелось увидеть на улице смазливую девчонку, чуть не ангелочка, которым можно долго любоваться. Иллюзия быстро оказалась разрушена! Девочка подошла к нему и предложили себя за пять алтынов.

Про Чехова Горький писал в 1905, 1906 и 1914 годах, публикуя отрывки из воспоминаний в «Нижегородском сборнике» товарищества «Знание», некоторые из них оставив до 1923 года, когда в журнале «Беседа» опубликовал под одним заголовком «Из дневника». Это скорее набор зарисовок. В первой Чехов представлялся ратующим за получение образования всяким гражданином страны, для чего он мечтал построить школу для сельских учителей. Во второй — Чехову довелось прослышать будто учитель бьёт учеников, и зная нрав последних, в том мог бы и не сомневаться, но усомнился. В третьей — на вопрос о том, чем закончится война, он хитро ответил: миром. В таком случае, кого Чехов любит — турков или греков? Оказалось, что Чехов больше любит мармелад. И далее Горький повествовал в подобном же духе.

В 1905 году для одного из сборников товарищества «Знание» опубликован довольно сумбурный рассказ «Букоёмов, Карп Иванович». Для газеты «Борьба» написан рассказ «И ещё о чёрте», продолжающий тему бесед писателя с чёртом. На этот раз чёрт вопросил: зачем вообще поминать чертей, ежели люди стали вести себя куда гаже?

Для первого и последнего выпуска журнала «Жало» Горьким написаны сценка «С натуры» и эссе «О сером». Максим философствовал. «С натуры» — это сценка о крестьянах, слушавших умные речи, ничего не понимавшие, при том твёрдо знавшие — как прежде вешали, так и будут продолжать вешать, какие изменения не случись, к лучшему ли или к худшему они будут. Размышляя «О сером», Максим показал читателю существование особого типа людей, обычно никак не рассматриваемого. Ежели существует красный и чёрный цвет, человек бывает холериком или сангвиником, активным или пассивным, то может быть он ещё и безучастным. Такому человеку важно жить в тепле и сытно питаться. Вроде бы такие люди — благо для государства. Если они есть, значит нет повода для волнений. Да вот Горький их прозвал паразитами, представителями того самого серого цвета, так противного ему самому.

Написанным в 1905 или 1906 году считается «Письмо в редакцию», опубликованное почти тридцать лет спустя. Горький отвечал на нападки читателей, считавших риторику Максима об Америке излишне мягкой. За подобное он просил его извинить, специально очернять или обелять действительность он не привык, потому и не обессудьте — всё так, как о том написал.

1906 год — это публикации в журналах «Адская почта» и «Жупел», чаще подписанные псевдонимом Иегудиил Хламида. Это короткие произведения и мудрствования: «Мудрец», «Правила и изречения», «Изречения и правила», «Собака», «Афоризмы и максимы». Например, восседаешь где-то? И ценишь себя высоко от высоты кресла? А сколько то кресло стоит, помнишь? Вот и цени себя по цене кресла, никак не дороже. Жаждешь свободы? Иди в полицию. Милосерден? Тогда сперва поймай блоху, лишь после можешь её убить. Видишь собаку на улице сегодня? Нравится? А её труп, который ты застанешь завтра, тебе тоже понравится? Вот и к людям относись, понимая их будущее. Неужели зубная боль стоит решения мировых проблем? Тогда это слишком большое обязательство для так считающего. В схожем духе написана миниатюра «Старик», опубликованная в «Новом журнале для всех» пятью годами позже.

Автор: Константин Трунин

» Read more

Чехов и Горький — следующее поколение писателей, пришедших на смену Толстому и Достоевскому. О них Мережковский кратко рассказал, воспользовавшись прежде наработанной схемой. Сперва о жизни, после о творчестве и об отношении к религии.

Взять для примера Чехова — писатель-реалист. Он не писал о прошлом и будущем, сугубо о настоящем дне. По прозе Чехова можно восстановить картину быта России конца XIX века. И даже случись такое, что Россия исчезнет, то произведения Антона Павловича позволят восстановить сведения об утраченном государстве. В этом особенность стиля изложения Чехова, он стремится отражать повседневность, не используя больше, нежели ему даётся самой жизнью. Достаточно взглянуть на окружающую обстановку, как герои оживают на страницах, сообщая всё с ними происходящее, без лишней информации.

А вот Горький — бытописатель существования босяков. Но не абы каких, а пропитанных духом аристократизма. Каким бы не был босяк у Горького, внутри он едва ли не с барскими замашками. И при этом герои его произведений схожи с персонажами Достоевского. Являясь чернью — они презирают чернь. В бесконечном пространном монологе, заменяемого пространными монологами других лиц, Горький плетёт произведения, не добавляя лёгкости и не убавляя тяжести. Одно плохо — Горький составлял поэтические вирши. Дмитрий за то его осуждает, предлагая не воспринимать его поэзию всерьёз, лучше просто о ней умолчать.

Анализ произведений в исполнении Мережковского вновь не выдерживает критики. Нельзя пытаться за цитатами увидеть содержание, тем более стремиться его понять или, не случилось такого, выдавать за истину в последней инстанции. Получается так, что писатель, о чём бы он не рассказал, автоматически становится приверженцем им оброненных идей. Именно за слова из произведений Дмитрий каждый раз хватается, давая характеристику описываемым им людям. Понятно, ежели иного измыслить невозможно. Будем считать, единственный шанс познать Чехова и Горького — разобрать их на цитаты. И если с Чеховым это ещё получится сделать, то в потоке текста Горького — это равносильно черпанию воды ладонью с растопыренными пальцами.

Таким образом Дмитрий выяснил, что Чехов постоянно проявлял склонность тянуться к религии, однако не получал требуемого в необходимом ему объёме. Почему? Где-то он об этом оговорился, либо такими мыслями наделил одно из действующих лиц. Раз написано, значит неспроста: логика Дмитрия. Откуда-то зародились такие предположения. Тогда нужно поразмыслить и выдать желаемое за действительное. Так Чехов начинает тянуться к религии и ему её очень даже не хватает. Всё в силу очевидных причин. Мнение Мережковского не оспоришь — он опирается на доступное вниманию каждого читателя.

О Горьком столь подробно Дмитрий не рассказывал, постоянно сбиваясь на Достоевского. Проведя чёткую параллель, он не находил сил сконцентрироваться только на Горьком, неизменно забываясь и вновь касаясь темы излюбленного им Фёдора Михайловича. «Тварь ли я дрожащая или право имею?»: склоняется к решению сего вопроса Мережковский. Он истинно думал про Горького, воспринимая его в качестве Достоевского. Про Чехова же в отношении Толстого Дмитрий в таком духе говорить не решался. Слишком сложно ставить в один ряд автора монументальных трудов и создателя рассказов. Да и схожего было всё-таки мало. Толстой писал о прошлом и порою от лица животных, чего за Чеховым Мережковский не замечал.

Интересно, а с кем следует увязывать самого Мережковского? Кто ему предшествовал? Очень интересно услышать варианты, дабы постараться это проверить и придти к мнению, так ли это на самом деле.

Автор: Константин Трунин

» Read more

Слог писательский ковать — трудная задача. Не всё выходит под пером содержательным и удобоваримым, обязательно случаются будто бы знаковые вещи, лишённые полезного предназначения. Душа писателя просит изливать мысли на бумагу, отчего одни измышления выходят удачными, прочие — поверхностными. Читатель это редко принимает во внимание, закрываясь от действительности надуманными рамками, вроде определённого отношения к литераторам или стараясь придерживаться воззрений определённой группы людей.

Написал Чехов этнографическую заметку, можно о ней смело забыть. Он отразил реалии своих дней. Показал нужды простого народа и тяжести существования евреев. Глаза этим он никому шире не открыл, показав и без того ясное бедственное положение. Впрочем, бедственность Чеховым не осуждается, скорее принимается под видом необходимости. Кажется, имеющееся сложилось в результате жизни прежних поколений, обязанное сохраняться и в дальнейшем.

Молодёжь может рваться к знаниям, либо быть подталкиваемой к ним их родителями. У Чехова получается так, что двигающаяся по степи повозка везёт человека из его необразованности к светлому будущему, обязанному быть лучше, нежели доставшаяся предкам доля. Надеждам приходится проходить испытания на их сохранение, они могут быть разбиты из-за историй некогда тянувшихся к знаниям людей, так и не нашедших призвания, вследствие чего те опустились на прежние позиции, только уже отягощённые осевшими в их головах бесполезными науками.

Многое происходит в пути. Истории сменяются в лице постоянно встречаемых рассказчиков. У каждого свои впечатления от жизни, чаще негативного толка. Жизнь становится труднее, происходят события, усложняющие существование, но человек снова горюет о прошедших в терпении годах, ничего не представляющих, когда речь заходит об ожидаемых переменах. Вот где действительно придётся говорить о необходимости запасаться терпеливостью, искать новые силы, чтобы продолжать жить, ведь существовать придётся в любом случае, какие бы трудности не возникали.

Дети смотрят на проблемы взрослых через призму собственных ощущений. Присущая им беззаботность рано разбивается, стоит тяготам коснуться их рук. Учёба не несёт отрицательных свойств, становясь частью детства. А вот как быть с физическим трудом, ограничивающим подростка в возможности получить образование? Конечно, это уже не имеет значения для «Степи» Чехова. Основной авторский замысел ясен. Дополнительные повествовательные линии раскрывают личности других действующих лиц, терпящих неудобства, воспринимая их естественным отражение сегодняшнего дня. Стоит смотреть на то, как живут люди, прежде принятия судьбоносных решений.

Счастья не существует. Нет такого понятия. Есть кратковременные всплески удовлетворения, возникающие в результате схождения благоприятных моментов с желанием видеть их именно такими. И какое же может быть счастье в чеховской степи? Удручающие картины быта, униженные люди, разбитые судьбы. Не может человек претендовать на иное, поскольку всегда разрушал идиллию, видя во всём хорошем плохое. Нет отражения действительности в благостном восприятии, каждый мнит несчастливым лично себя, постоянно о том говорит и всё больше вязнет в трясине ежедневной суеты.

Это видно по героям Чехова. Они рассказывают истории, видят упадок надежд, уже не пытаются добиваться лучшего существования. Проще говорить: обсуждать, рассуждать и осуждать. Ничего кроме! Говорить, говорить, говорить. Сотрясать воздух словами, находить подтверждение в мыслях других, снова загонять себя в угол. Никто не желает довольствоваться малым, всегда есть желание обладать чем-то существенным, редко достижимым. Остаётся на кого-то надеяться — если не помогут, то хоть мешать не будут.

Так и едут герои «Степи» вперёд: думают, верят, хранят надежду. Не встречались бы им на пути люди с их неустроенной жизнью, но встречаются.

Автор: Константин Трунин

» Read more

Рассказов у Антона Чехова, по примерным подсчётам, почти шестьсот. Многие из них весьма короткие, поэтому если они и способны к себе привлечь внимание, то на несколько минут или даже меньше. Но о первых рассказах разговор особый, по ним можно понять, на основании чего выковывался писательский талант. И, надо сказать, писал Чехов обо всём. Без цинизма и юмора, просто на злобу дня. Где-то он подметил занимательное явление, так сразу им спешил поделиться с читателем. Иной раз и не следовало бы утруждаться — не стоило сообщать мысли бумаге. Так как написанное не сотрёшь, будущие поколения, при имеющемся интересе, всегда имеют возможность прикоснуться к начинаниям Чехова.

Одним из первых произведений малой формы, не считая пьесы «Безотцовщина», считается рассказ «Письмо к учёному соседу». Он показателен в отношении ранних работ писателя. Чехов всего лишь делится переживаниями общества, касательно теорий Дарвина, особенно его труда о происхождении человека от обезьяны. Трудно было людям поверить в подобное предположение, поэтому они старались над ним насмехаться, чем и занимается учёный сосед, написавший автору письмо. А Чехов, в виду своей циничной натуры, поднимает на смех уже соседа, возводя его опасения в сатиру. Ближе к концу читатель поймёт, как часто человек пестует глупости, отрицательно относясь к действительно важному.

Примерно в аналогичном духе построены следующие рассказы: Папаша, Мой юбилей, За яблочки, Перед свадьбой, По-американски, Жёны артистов, Петров день, Темпераменты, Суд, Грешник из Толедо, На волчьей садке, Зелёная коса; За двумя зайцами погонишься, ни одного не поймаешь; Что чаще всего встречается в романах, повестях и т. п.?; Тысяча одна страсть, или Страшная ночь. Из приведённых произведений читатель может узнать точку зрения автора на теорию темпераментов (с пристрастием применяемую к повседневности), а также ему предстоит ознакомиться с перечнем присущих художественной литературе сюжетов. О поисках покладистой жены можно умолчать, как и про написание рассказа о том, о чём его пишущий никакого представления не имеет.

Удовлетворяя собственное любопытство, Чехов берётся за рассмотрение важных для общества тем. Периодически нисходя до заметок, он всё-таки пишет ладно скроенные маленькие истории, показывающие читателю проблемы Российской Империи конца XIX века. Читатель сразу думает о коррупции — и оказывается прав. Чехова это тоже беспокоило, особенно на бытовом уровне, далёком от власть имущих, допустим в среде образования, где родитель хочет вывести оболтуса-сына в люди, а тот учится так, что учителя отказываются его переводить в следующий класс, в том числе и за мзду.

Часто герои Чехова идут по двум дорогам сразу, пытаясь всюду извлечь выгоду. Они получаются обособленными от второстепенных лиц, поступающих образцово. Когда кругом добродетель, приходится вносить поправки для написания показательного рассказа. У Чехова его герои действуют неосознанно, будто ничего предосудительного в их поступках не содержится, что и обыгрывается автором, дабы мораль была очевидной.

Мог Чехов писать и про коллег по писательскому ремеслу. Сия профессия не является источником для обогащения. Заработать на писательстве затея глупая. Хочешь донести своё — живи голодным. Хочешь сытно есть — пиши по схеме. Не разумеешь, как писать ради денег, тогда голодай, пока ума не прибавится. Всё довольно просто, нужно осознать необходимость подчиниться правилам. Писать — не значит выжимать из себя сюжеты, это рабский труд без применения творческих подходов. Писать ли беллетристику или, сменив подход, писать картины — суть едино. Уникален ли человек, каковым он себя воспринимает? Потому-то и работать следует по заведённым некогда стандартам, в том числе и на ниве литературной критики. Иначе никогда не получится обрести признание. Забудут! А когда вспомнят, то окажется, что умер непризнанный гений от голода или расстался с жизнью в силу иных печальных причин.

Автор: Константин Трунин

» Read more

Писать обо всём, что тебя окружает, подмечать мельчайшие детали и видеть слона в посудной лавке, придавать вес несуразному и обязательно бить по больному, — всё это Антоша Чехонте и Человек без селезёнки, не считая десятка прочих псевдонимов. При обилии написанных рассказов, немудрено сомневаться в авторстве собственных произведений, а уж при использовании вымышленных имён — кажется вполне естественным. Да и не было в коротких сценках Чехова чего-то сверх меры оригинального, добрая их часть никакой ценности не представляет, а то и пересказывает другими словами ранее опубликованное. Полезное зерно извлечь не получится, посмеяться тоже. Остаётся только взгрустнуть над человеческой глупостью — ею каждая строчка мазана.

Дураками Россия держится. Проследить это утверждение лучше всего по рассказам Антона Чехова. Во-первых, это было давно. Во-вторых, поэтому не будет так обидно за настоящее. В-третьих, задуматься всё-таки придётся. В-четвёртых, ничего в сущности за прошедшее время не изменилось. Слишком громко объявлять дураками всё население страны, но отчего-то минуло столетие, минует ещё, а всё останется без изменений.

Верно ли утверждение, что населяющие Россию люди любят присваивать то, что плохо лежит? Давайте обратимся к Чехову. Антон не задевает чувств власть имущих. Зачем ему конфликтовать со Всемогущими? Он наглядно показывает на простом человеке, чья рука всегда тянется переложить к себе в карман деньги из кассы или открутить гайку, скрепляющую рельсы. Никому от этого не убудет, а ежели прижмёт, то всегда можно вернуть присвоенное на прежнее место. Причём лицо населения остаётся наивно глуповатым, люди как бы и не видят в этом ничего плохого. Чехов не дополняет, что люди низкого пошиба могут сетовать на начальство, которое обязано поступать аналогичным же образом. Коли за собой вину не признают, то и не надо указывать на других — таких же безвинных честных граждан.

Вот взял человек из кассы деньги, после испугался нагрянувшей проверки. Хорошо, сознался — встал на путь истинный… до следующего удобного случая. Но! Вот скрутил гайку с железнодорожного полотна, мог ведь таким действием и под откос поезд пустить, не обрати ответственный человек внимание на довольное выражение. Не повторяются ли подобные случаи и в нашей с вами жизни? В дороги нынче кладут должное количество качественно сделанного асфальта квалифицированные рабочие в самую сухую погоду, гарантируя сохранение положенных свойств на протяжении нескольких лет, хоть в слякоть, хоть при перемене с минуса на плюс.

Низок порог нравственности у населяющих Россию людей. За другими способны подмечать недочёты, а в своих проступках видят лишь благое деяние. Пусть прогремит имя человека на всю страну, всенародно обзовут дураком и выставят на смех — это уже успех. Расписаться в глупости и стать звездой дня — мечта многих. Чехов высмеивает и эту дурную черту, присущую человеку любой национальности.

На крахе надежд зиждется благоразумие. Стоит указать человеку на ошибочность поведения, укорить в бесхребетности или помочь выбраться из затруднительного положения, как он преображается и какое-то время живёт новыми устремлениями. Его поступки обретают смысл и несут пользу обществу. Он более не будет безвозмездно помогать, ему захочется получать отлично сделанный продукт. И если данный эффект закрепить на постоянной основе, то не будет в России дураков. Не всё нотации Антону Чехову героям рассказов читать, когда-нибудь в мировосприятии потребительский уровень должен перейти на уровень стремления сделать жизнь лучше. Пока такого и близко нет.

Перечень некоторых коротких рассказов, взятых для отдельного рассмотрения: Баран и барышня (Эпизодик, из жизни «милостивых государей»), Благодарный (Психологический этюд), Братец, В цирульне, Верба, Вор, Двадцать шесть (Выписки из дневника), Двое в одном, Дурак (Рассказ холостяка), Единственное средство (A propos процесса Петерб. Общества взаимного кредита), Жених, Женщина без предрассудков (Роман), Загадочная натура, Закуска (Приятное воспоминание), Исповедь, Кое-что (1. Мамаша и г. Лентовский. 2. Злодеи и г. Егоров. 3. Находчивость г. Родона), Коллекция, Кот, Крест, Лист (Кое-что пасхальное), Моя Нана, На гвозде, На магнетическом сеансе, Обер-верхи, Отвергнутая любовь (Перевод с испанского), Патриот своего отечества, Радость, Раз в год, Размазня; Рассказ, которому трудно подобрать название; Ревнитель, Репка (Перевод с детского), Роман адвоката (Протокол), Рыцари без страха и упрёка, Ряженые; Слова, слова и слова; Случаи mania graildiosa (Вниманию газеты «Врач»), Случай из судебной практики, Случай с классиком, Совет, Современные молитвы, Съезд естествоиспытателей в Филадельфии (Статья научного содержания), Тёща-адвокат, Торжество победителя (Рассказ отставного коллежского регистратора), Умный дворник, Ушла, Филантроп, Хитрец, Что лучше? (Праздные рассуждения штык-юнкера Крокодилова), Ядовитый случай.

Автор: Константин Трунин

» Read more

Человек любит гадать о том, чего не знает. В средневековье страхи людей порождали разнообразных чудовищ, а далёкие земли им представлялись ещё более несуразными. Современный читатель принимает и понимает такое отношение к тому, о чём ныне он сам знает достаточно. А как быть с тем, что Антон Чехов в конце XIX века предпринял путешествие на Сахалин и увидел там ровно такое, отчего приходится признать заблуждения древних? Местные нравы были далеки от общепринятых, а коренное население побуждало держаться от него подальше, настолько неприятными в гигиеническом плане они оказывались. Таковым Сахалин некогда был, если Чехов не ставил целью рассказать более увиденного.

Читатель знакомится с путевыми заметками, лишёнными художественности. Изредка автор позволяет снизойти до беллетристики, дабы отразить беседы с людьми, но это случается редко. Чаще Чехов предпочитает делиться собственными размышлениями, приводить выдержки из документов и журналов, а также сухой статистикой, вроде помесячной средней температуры для каждого поселения или подробно переносит на страницы состояние медицины. Разбавляет повествование история острова, описание взаимоотношений России с Японией, наблюдение за гиляками и айнами, а также сетования на горький удел местных женщин, негласно уподобленных публичным с лишением всяких прав.

Из текста становится понятным, что Чехов поехал на Сахалин, дабы увидеть жизнь тамошних людей. Для этого он затеял проведение массовой переписи населения. Такой подход помог ему не только максимально охватить территорию острова, но и проникнуть в душу каждому встреченному человекe, начиная от власть имущих и заканчивая каторжниками и представителями коренного населения. Имея обоснованную причину для вторжения в частную жизнь, Чехов побывал везде. Для современников его труд мог и не иметь существенного значения, зато потомки ему должны быть благодарны, настолько скрупулёзный был подход у Антона Павловича.

Чехов не обличает действующую власть. Он и не озадачивался подобным. Перемены на острове когда-нибудь наступят в будущем. Пока же читателю приходится наблюдать за авторскими мыслями, пытающимися придти к промежуточному заключению по поводу увиденного. Население Сахалина мало продвинулось, скорее запутавшись и поддавшись необходимости жить в непривычных для него условиях. Нет ничего странного, что с острова всегда пытались сбежать, особенно зимой, когда лёд замерзал и добраться до континента не составляло проблем. Из-за этой особенности Сахалину так и не суждено было стать островом-тюрьмой.

Правдив ли Чехов? Сомнения касаются его рассуждений. Ход мыслей одного человека не может быть отражением действительности происходящих вокруг него процессов — он остаётся субъективным. Сделанные им выводы ныне оспорены быть не могут, если это вообще требуется. Пусть всё будет так, как описал Чехов. С такой же слепой верой потомки доверяются летописным свидетельствам, принимая их за правдивое изложение увиденного современниками тех далёких дней. Поэтому «Остров Сахалин» оспорим в ряде случаев, но в целом описанное Чеховым должно быть правдой.

Вне нравов Сахалина на острове существовала система для исправления каторжан. В данной части Сахалин похож на Россию. Любое наказание сопровождалось избиением плетьми, о чём Чехов в одной из сцен особенно живописует. В остальном же, Сахалин — это далёкое от всего место на карте, где люди проявляли безалаберность, не имея никаких целей, кроме единственной — коли попали на остров, им придётся смириться с судьбой и служить на его благо. Вне человечества и при суровых условиях начиналось зарождение жизни на Сахалине. Чехов застал его расцвет.

Автор: Константин Трунин

» Read more

Кто убил — не важно. Важны последствия совершённого преступления. Его мотивы кажутся очевидными. Жертва осознавала до чего её может довести тяга к лучшей жизни. Пострадавших оказалось больше, нежели предполагалось. Былого не вернуть, последствий не исправить — драма на охоте превратилась в тюремную драму, послужив в итоге причиной драмы многих. В том числе и тех, кто взялся вспомнить прошлое.

В двадцать четыре года Антон Чехов написал детектив, обозначив в нём все те моменты, которые в дальнейшем он будет закреплять в краткой форме: вялое начало, привлекающая внимание середина и ошарашивание читателя под занавес. Сам Чехов, от лица редактора, делится впечатлениями о «Драме на охоте», высказывая о ней всё то, что подумает читатель, вплоть до финальных выводов, зреющих по мере продвижения по повествованию. Получается, Чехов представил историю пришедшего к нему человека, лишив читателя малейшего права на мнение. Он сам рассказал об огрехах в сюжете и поставил окончательную точку. Читателю осталось лишь определиться с личным мнением и посетовать на жестокости судьбы, играющей с людьми без их на то желания.

А дело происходило следующим образом. К редактору периодического издания пришёл бывший следователь, принеся на досуге написанную им беллетризацию одного случая из собственной практики. Не почёта ради, а сугубо из нужды хотя бы сим способом заработать на пропитание. Такая вводная может иметь место в литературных произведениях, придавая описываемому большую правдивость, но и привнося в повествование ощутимую ложь. Автор должен рассказывать без посредников или иначе преподносить действие. Сам Чехов провоцирует читателя сомневаться в его суждениях, вплоть до того, что именно автор и является преступником, до чего в итоге действие так и не доходит. Как знать, кто в этой истории на самом деле прав, ведь и тот, кто докопался до истины, мог сам её перед этим закопать.

Таковы домыслы читателя, знающего, что художественная литература раскрывает далеко не то, о чём следует думать. Писатели склонны возбуждать интерес приёмами ложной правдивости, налаживая честный диалог с читателем. И читатель верит, хотя должен всегда во всём сомневаться, чего бы происходящее на страницах произведения не касалось. Портреты действующих лиц могут быть правдивы, но в этом никак нельзя убедиться. Пускай герои будут коварными, лишёнными ума, влюблёнными, случайными прохожими — с их помощью автор выстроит требуемую историю, причём сделает это довольно жизненно, если исходить из возможности любого стечения обстоятельств.

Читать нужно с середины — так заверяет сам Чехов. Если читатель не верит, то, по мере знакомства с произведением, в этом убедится. Заявленная в названии драма случится ближе к окончанию повествования и возродит в читателе едва не истлевшую веру в яркий набор событий и поражающий воображение финал. При всех глупостях, совершаемых действующими лицами, и несуразностях, будто скуки ради привнесённых в происходящее, начинающееся расследование приковывает внимание, предлагая такую цепочку связанных друг с другом происшествий, которую приходится принимать без возражений.

У «Драмы на охоте» есть смысл и понятна мотивация действующих лиц. Это действительно могло произойти, поскольку не могло не произойти. Читатель продолжает сомневаться, но всё-таки верит, не имея иного выбора. Чехов обеспечил интригу и умело выстроил повествование, расстроив предположения о том, якобы ему не под силу работать с крупной формой. Впрочем, сомнения в этом читателя всё равно не покидают, стоит ему ознакомиться с лишними сценами в пьесах и столкнуться с затянутостью некоторых рассказов. Иногда у Чехова получалось — «Драма на охоте» является тому ярким доказательством.

Автор: Константин Трунин

» Read more

Антон Павлович Чехов — мастер краткости. Всем хорошо известно данное утверждение. А задумывался ли кто-нибудь о том, почему Чехов предпочитал оставаться кратким? Причина тому очевидна. Если он брался за длинную историю, то действие превращалось в наискучнейшую театральщину. Подтверждением данному мнению служит порядочный список работ Чехова, в том числе и довольно известных. К списку можно добавить добрую часть пьес автора, где театральщина воспринимается должной составляющей повествования. Читатель может возразить, что Чехов был талантливым писателем и так незамысловато о его творчестве нельзя говорить. Оставим споры на этот счёт литературоведам — пусть они отыскивают несуществующее.

Будучи молодым, Чехов подмечал особенности человеческой натуры. Он осуждал вороватость чиновников, забавлялся глупостью недалёких людей, серчал на бездумность сельских жителей, находил интересным поделиться с читателем причудами русских предприимчивых людей и осмеять мировосприятие иностранцев. Чехов не повторялся, радуя очередным рассказом. К сожалению, с возрастом, а может и с наработанной техникой изложения, он стал всё чаще растягивать рассказы, наполняя их пустым содержанием, редко вкладывая в них душу. Может нужда давила или имелась другая причина, но читатель вынужден согласиться — Чехов стал писать без былого озорства.

Разбираться с каждым рассказом Чехова следует отдельно, если на то у читателя появится желание. Чаще же, когда нужно говорить о том или ином рассказе, надо определиться, когда он был написан. Впрочем, это ясно уже по содержанию. Ранние работы Чехова — занимательные истории с неожиданным концом. Причём читатель предполагает, чем именно закончится повествование; необходимо лишь понять, как представит свою версию сам автор. Иногда действие рассказа напоминает стороннее расследование — Чехов подводит читателя к основной идее, смысл которой ясен с первых строк.

Стоит принять на себя ответственность и заявить, что Чехов высмеивал человеческую глупость. Мнимые метания его персонажей ведут их в пропасть. Злонамеренные герои обставляются несущими благо, а добропорядочные — невольно страдающими от свойственного им невежества.

Поздние работы Чехова лишены притягательности и искромётности. Антон Павлович более не имел цели донести до читателя элемент неожиданного финала, обозначая его уже в начале. Чехов повзрослел и ему захотелось говорить о серьёзном с серьёзным лицом? Пропали персонажи с яркой харизмой, уступив место рохлям, чей удел претерпевать мучения на физическом и умственном уровне. Внутренний мир чиновников стал подвергаться всестороннему анализу, курортные романы затягиваться и продолжаться вне мест их возникновения. Всё чаще Чехов задумывается над ответственностью людей перед обществом, необходимостью каждого привнести что-то своё.

Кажется странным, что Чехова стали ценить именно за исследование человеческих пристрастий, при этом говоря о нём, как об умелом рассказчике. Читатель должен определиться — ему нравится сжатая проза без лишних слов или расширенная — с обилием посторонних рассуждений. И после этого говорить о Чехове более определённо, не смешивая в общее представление об Антоне Павловиче разные стороны его писательского мастерства. Не все писатели осознают границу доступного им для изложения размера: Чехов о ней знал, но всё равно писал и писал.

Перечень взятых для рассмотрения рассказов был таков: Радость, Загадочная натура, Смерть чиновника, Толстый и тонкий, Хамелеон, Страшная ночь, Свадьба с генералом, Лошадиная фамилия, Злоумышленник, Унтер Пришибеев, Тапер, Детвора, Тоска, Глупый француз, На даче, Гриша, Ванька, Враги, Припадок, Скучная история, Дуэль, Попрыгунья, Володя Большой и Володя Маленький, Учитель словесности, Три года, Дом с мезонином, Анна на шее, Дама с собачкой, Архиерей, Невеста.

Автор: Константин Трунин

» Read more

Пьесы Антона Чехова можно смотреть в театре или на экране, но никак не читать. От внимания ускользает понимание происходящего — оно теряется за каждодневной рутиной. Представленные автором герои в тексте не имеют ярких отличительных черт, они не воспринимаются живыми действующими лицами. Скорее читатель их примет за декорации. совершающие монотонные движения, покуда не придёт пора вставить веское слово в виде определяющей действительность истины, ради которой Чехов и утяжелял пустотой пространство, чтобы донести до людей несколько дельных мыслей, благодаря которым в его произведениях присутствует чёткое определение происходивших вокруг него процессов.

Читатель понимает, знакомясь с пьесами, что в его руках только сценарий для представления. Чехов указывает к кому направлены слова действующих лиц и когда следует опуститься занавесу, какие декорации должны быть установлены на сцене и как герои будут с ними себя соотносить, а также с теми обстоятельствами, которые недоступны взгляду зрителя, вроде слышимых откуда-то выстрелов, звуков рубки топором и прочих. При достаточно богатой фантазии читатель самостоятельно построит в своём воображении нужные картины, наделив действующих лиц личным видением. Однако, актёры могут представить любой образ, поскольку интерпретировать описываемое Чеховым можно разным образом. Где читатель предполагает ранимую тонкую душу, там зритель может увидеть прожжённую оторву. Возможно, поэтому пьесы Чехова так сильно ценятся и в наши дни — они легко адаптируются ко всевозможным временным отрезкам, ситуациям и национальным особенностям.

При всей неспешности разворачивающихся историй, Чехов изначально создаёт предпосылки к развитию дальнейших событий, помещая в сюжет намёки. То, что события обязаны завершиться трагическим образом, читатель, после нескольких пьес, начинает воспринимать особенностью авторского построения повествования. Метания и довлеющие над действующими лицами желания обязаны привести к непоправимому, пусть и не от тех обстоятельств, так подробно представляемых до этого писателем. Чехов постоянно уводит читателя от основных событий, предлагая размышления на всевозможные темы, вплоть до цирковых представлений, никак на сюжет не влияющих, но позволяющих растянуть отведённое для театрального представления время.

Ещё одной особенностью пьес Чехова является обязательное ощущение упущенных возможностей, особенно остро возникающих после того, как занавес опускается в последний раз. Действующие лица совершали поступки, не предполагая трагического исхода, продолжая надеяться на относительно спокойное будущее или на то, что ничего не поменяется, изо дня в день повторяясь в прежнем виде. Отнюдь, Чехов больно бьёт по их миропониманию, обрывая жизни одних и отравляя дальнейшее существование всех остальных. Действующие лица могут быть прагматичны, мнительны, застенчивы, легки по жизни, но стоит начаться последнему акту, Чехов рушит размеренные будни шокирующими сценами, прежде всего говоря о невозможности повернуть время вспять, исправив допущенные ошибки. Впрочем, читатель уверен, дай Чехов действующим лицам возможность переосмыслить поступки, то они поступили бы снова точно так же, ведь иного быть не может: человеку не дано исправить себя, как бы он не пытался это сделать, навсегда оставаясь глухим к мнению окружающих его людей.

Воспринимать пьесы Антона Чехова стоит подобно вишнёвому саду, относясь к ним с любовью, воскрешая приятными воспоминаниями, но понимая уродливость вишнёвого сада вообще, как он есть на самом деле. Также нужно понимать особенность вишнёвых деревьев — сколько их не руби и не выкорчёвывай, они всё равно будут продолжать расти, являясь таким же сорняком, каким являются малина и хрен, пусть и принято их считать культурными растениями.

Автор: Константин Трунин

» Read more