trounin.ru

Читатель может представить, будто он взялся за чтение книги и тут же от этого отказался, но его часть — подобие копии — всё-таки принялась за чтение, только в качестве участника описываемого на страницах? Фантастика: скажет читатель. А если взять более простой пример? Допустим, человек решил стать участником компьютерной игры, зарегистрировался, после чего его попросили уйти, так как на том его участие заканчивается. Вместо него теперь будет играть его копия, причём становясь полноправным участником действия, с одной оговоркой — она обладает одной жизнью, в случае гибели умрёт и сам человек. Довольно закрученное предположение: вновь скажет читатель. Тогда как быть, если Лукьяненко представил для внимания именно такую ситуацию? У него получалось, что настоящий мир и виртуальная реальность — воплощение единственности, только далеко друг от друга отдалённое в пространстве. Проще говоря, никакой виртуальности нет, а есть далёкий мир, куда переносится копия главного героя, став полноценным человеком. Просто в какой-то момент это придётся осознать и принять факт данности, поскольку обратного пути нет.

Как будут развиваться дальнейшие события? Не так важно, о чём именно примется повествовать Лукьяненко, ведь он должен был чем-то наполнять содержание. Вполне очевидно, жизнь копии будет протекать при тех же желаниях, какие свойственны всякому неофиту, оказавшемуся в непривычной ситуации. Понадобится принять условия нового существования, вжиться в роль, постараться найти место, а после заявлять право на хотя бы некое превосходство над другими. Будет и любовь, от которой человеку вообще трудно скрыться. Лукьяненко постарается затронуть разные аспекты существования человека в иной реальности, где ничего толком не продумано, так как читатель ближе к концу узнает, кто на самом деле позволил данной системе существовать, причём не в мирных целях, а сугубо ради возможности разбавить воинственный пыл стремлений, им свойственный.

Главная задача для действующих лиц, поставленная Лукьяненко, разобраться, почему мир устроен именно таким образом, и почему возникают стремления, будто есть кто-то, внимательно за ними следящий и протягивающий руку помощи. Такая же задача будет перед теми, кто некогда регистрировался в игре. Они в той же мере не понимают, почему в то время, когда они не играют, кто-то за них принимает решения. Всему найдётся объяснение, когда наконец-то станет ясно, копия действительно существует, как подлинная сущность, действительно разделённые при регистрации.

Что делать дальше? Лукьяненко пришёл к очевидному решению, учитывая, насколько ему свойственно искать возможности в мирах, им самим придуманных, после желая найти прорехи. Сергей не стал допускать мысли о виртуальности, для реалистичности которой никогда не найдёшь объяснения. Виртуальность сошла за подлинную реальность. А раз так, значит действующие лица будут искать способы, чтобы соединиться. Разве такое возможно? Сложно представить, как копия встречается с человеком, послужившим за её прототип. Этого и не должно случиться. По крайней мере, пока, если Лукьяненко не задумает писать продолжение произведения. Да разве Сергей от такой мысли способен отказаться? Или он действительно не станет добиваться слияния миров? Тогда это покажется странным, ведь планета просто обязана подвергнуться нашествию извне, хотя бы уже тем получая право для качественного развития.

Остаётся наблюдать за творческим ростом Сергея, продолжающим работать в других направлениях. В его жизни наступала такая пора, когда уже не он, как некогда, да и как в случае «Конкурентов», начинали паразитировать уже на его собственном творчестве. А ежели так, придётся не только самому измышлять новое, но и курировать работу над проектами, проводя работу над ошибками других, не позволяя лишних вольностей.

Автор: Константин Трунин

» Read more

В двадцатых годах на литературу, уже ставшую советской, снизошло поветрие фантастического восприятия реальности. Перед советским человеком ставилась очевидная задача — необходимость разрабатывать средства, должные позволить охватить весь мир. Можно сказать, в том просматривалось наставление Ленина для писателей — отражать в произведениях нужды государства. И какие начали появляться художественные труды? Это «Аэлита» и «Гиперболоид инженера Гарина» за авторством Алексея Толстого, «Роковые яйца» и «Собачье сердце» Михаила Булгакова, «Голова профессора Доуэля» Александра Беляева: как малое представление о начавшемся складываться поветрии из фантастических сюжетов. На одной волне был и Александр Грин, создавший «Блистающий мир» — повествование о человеке, наделённом способностью летать. Публикация произведения происходила на страницах «Красной нивы» в течение первых месяцев 1923 года с двадцатого по тридцатый выпуск.

Что вообще даёт способность к полёту? В мире, где человек освоил воздушное пространство, научившись летать с помощью различных приспособлений, практически ничего не даёт. Люди теперь научились совершенствоваться, прибегая к помощи окружающего пространства. Благодаря этому человек и стал считаться полноправным хозяином планеты, так как эволюционно к тому более приспособился, пускай и продолжая оставаться слабым перед остальными существами на планете. Невзирая на это, возникают предположения, будто обладание чем-то особым, исходящим изнутри, способно давать преимущество. На подобном будет строиться едва ли не вся американская фантастика, тогда как в советской будут стараться развивать способность человека добиваться могущества именно на основе технического усовершенствования. Что до Грина, он не пошёл с советскими фантастами по одному пути, предпочтя остановиться на модели преимуществ, должных быть присущими организму человека.

Наполнение «Блистающего мира» — суета вокруг мечтаний о пустом. Вниманию читателя представлен человек, способный парить над землёй. Причём делает это он неспешно, словно с большим трудом, предпочитая так поступать не наедине, а в присутствии публики, обязательно стремясь на том заработать. При этом на протяжении произведения постоянно у читателя должна формироваться мысль, будто способность к полёту даёт право считать, якобы есть вероятность овладеть миром, чему главный герой постоянно противится. Возможности этого станут опасаться, а иные даже начнут того желать, вследствие чего главный герой окажется в смертельной опасности.

Прежде Грин пытался о чём-то подобном рассказать, доказательством является оставленный без написания роман «Алголь – звезда двойная», даже приводится вариация вроде замысла романа «Божий мир». Теперь наступил черёд реализации. Становилось непонятным, каким образом повествовать, какие моменты следует задействовать. Требовало бы умение писателя искать нестандартные сюжеты. Отнюдь, вновь право на могущество над планетой ставится в равное положение с достижением простого человеческого счастья, то есть с необходимостью любить и быть любимым.

У читателя, знакомящегося с творчеством Грина, всегда возникает вопрос: почему автор не желает доходчиво доносить содержание? Либо такой: почему всё настолько запутано, хотя предельно просто? Такова манера изложения, с чем ничего сделать не получится. Может когда-нибудь появится смелость у следующих поколений, кто-нибудь возьмётся за переосмысление литературного наследия Грина, пожелает другими словами донести сюжет. Но станет ли кто этим заниматься? Всё-таки минуло достаточно лет, чтобы продолжать проявлять интерес к теме, затронутой Грином. Впрочем, литература на том и построена, что всегда позволительно рассказать старую историю под позже вскрывшимися обстоятельствами. Почему бы не заставить людей летать в наше время? Да и писали о том уже не раз, и напишут ещё обязательно. Отчего бы не рассказать историю человека, который просто хотел летать…

Автор: Константин Трунин

» Read more

Стремление к детективной составляющей творчества нашло воплощение в повести «Кредо». Лукьяненко брался рассказать про мир, где факт перерождения доказан научным способом. Теперь каждый, по достижении определённого возраста, получал возможность понять, кем он был в прошлой жизни, включая некоторые обстоятельства, которые можно узнать в ограниченном количестве. Это наложило отпечаток на общество, так как теперь убийства легко раскрывались, поскольку жертва перерождалась, узнавала о прошлом, сообщая о том органам правопорядка. Казалось бы, убийств отныне быть не должно. Однако, оное обязательно должно произойти на страницах, как-то о том следует сообщить читателю. И вот человека убивают…

Сергей дал дополнительную почву для размышлений. Если бы перерождение действительно существовало, имелись инструменты для определения, разгораться тогда подлинным страстям, так как никто не пожелает оставлять наследство детям, лучше сделать наследником своё перерождение. Чему, естественно, не бывать, ведь не для того придумана система перерождений, дабы положение в обществе утекало в неизвестном направлении. Наоборот, всё сделано для возможности находящихся у власти безболезненно держать чернь в узде, указывая на саму судьбу, благосклонную к одним и отворачивающуюся от других. Но Лукьяненко о подобном не писал, это лишь возникающие мысли у читателя.

А о чём Лукьяненко писал? Он построил повествование вокруг убийства, проведя расследование с помощью воплощения Алана Пинкертона. Сами поиски свелись не к желанию найти убийцу, так как подобным детективы не занимаются, требовалось обнаружить флешку от диктофона, на которую велась запись убитым. Есть сведения, будто он узнал о чём-то из прошлой жизни, теперь ставшее кому-то неугодным. Вероятно, тот и будет убийцей. Пока же требовалось найти флешку. Вполне очевидно, поиск проблем не составит. Вернее, флешка найдётся едва ли не сама, ловко скрытая от глаз. Элемент неожиданности всё равно будет описан, не мог убийца не раздобыть флешку прежде. И Лукьяненко особо не хитрил, решив разыграть партию слепого пианиста, знающего, что источников извлечения звука может быть несколько.

На самом деле, детективная составляющая представляет малый интерес для читателя. Особенно когда становится известно, кто являлся убийцей, чьё кредо могло пострадать, пускай он и доказал правду своих допущений, которые всерьёз не принимались. Важен сам принцип мира, существующего на основании доказанной способности человека к перерождению. Для кого-то это становится откровением, до того скептически воспринимавшего утверждения очередного Далай-ламы, чья цепочка перерождений уходит встарь. Другой читатель просто задумается, каким мог быть мир при подобных обстоятельствах. Лишь Лукьяненко предупреждал о замысле создать нечто большее, о чём он продолжит думать, а пока представляет для внимания данное расследование.

Интересно ещё и то, почему Сергей так сузил рамки. У него получалось, перерождение далеко не распространяется географически. Даже больше можно сказать, переродившийся человек будет заниматься тем же самым делом, порою в том же самом учреждении. Касательно главного героя повествования полностью так не скажешь, всё-таки он явил в себе черты Алана Пинкертона, не русского по происхождению и далеко не детектива, работающего в России по просьбе женщин, заинтересованных в нахождении мелких предметов, должных принадлежать их благоверным.

Лукьяненко пошёл на хитрость и в плане отдаления по времени должного свершиться раньше. Почему-то причина для убийства проявилась много позже, чем тому следовало произойти. Так потребовалось для сюжетных обстоятельств. А уж как нанизывал Сергей — это его авторская воля, которую никто из читателей не имеет права оспаривать.

Автор: Константин Трунин

» Read more

Цикл «Геном» | Книга №3

Что будет, если искусственный интеллект научится подлинно мыслить? Он перестанет быть цифровым кодом, действующим согласно определённых положений, теперь способный размышлять и вырабатывать мнение без чужого вмешательства. Тема, поднятая Лукьяненко, кажется интересной, особенно учитывая, при развитии робототехники, должная через некоторое время стать насущной проблемой человечества. Недалёк тот век, когда искусственный интеллект скажет: «Тварь ли я дрожащая или право имею?» Сергей предложил столкнуться с этим в меньшем масштабе, дав для примера боевой корабль, самостоятельно решающий, кого он допустит к управлению.

Для лучшего усвоения произведения важно и понимание будущего, описанное Лукьяненко в цикле произведений «Геном». Следует напомнить, человек с самого начала получает навыки, отвечающие за его спецификацию. Если ему полагается быть пилотом, им он и будет, способный к особо тесным связям с космическими кораблями. Такой человек способен влюбиться в корабль, мыслить его интересами. Не стоит исключать и обратную ситуацию. Как же быть с капризничающим искусственным интеллектом? Потребуется найти особый подход.

Сергей объяснил, почему проблема сталась возможной. Оказалось, покупая корабль, люди продешевили. За это корабль был наделён качеством непокорности. Он может допустить до управления только тех, кто достоин или превосходит его. Взломать систему не получится — защита способна выжечь мозг едва ли не буквально. Придётся действовать именно разговорами. То есть корабль нуждается в уговорах. Задача не кажется трудной, но она является непосильной. Поэтому были приглашены лучшие специалисты по перевоспитанию боевых кораблей. Получается, найти общий язык с искусственным интеллектом — настоящее искусство.

Повествуя, Лукьяненко заглядывал в далёкое будущее, оставаясь в рамках фантастики ближнего прицела. Его вдохновляла «Матрица» — художественный мир о виртуальной реальности, в которой будто бы живёт человечество, этого не осознавая. На страницах произведения постоянно появляются отсылки к Нео, называемому пророком. Сама связь с кораблём налаживается с помощью нейрошунтов. В начале нулевых годов подобное казалось наиболее возможным в части соединения человека с компьютерными технологиями, когда требовался непосредственный контакт. Повествуй Сергей десятью годами позже, связь устанавливалась бы удалёнными способами. Рассказывая ещё через десять лет — могло хватить ментальных способностей, позволяющих убрать все приборы-посредники, объединив людей и искусственный интеллект в единую сеть, взаимосвязанную друг на друге. Впрочем, переосмыслив идею Лукьяненко из «Сумеречного дозора», всякая среда существует за счёт другой среды, не способная к существованию при условии разобщения. Данные частности всё равно остаются условными, так как люди и искусственный интеллект способны существовать обособленно.

Как же суметь убедить корабль в необходимости содействовать людям? Сергей решил привести самое яркое доказательство, указав кораблю на его несовершенство. И это при том, что сам корабль мог демонстрировать людям их слабости. Чем тогда получится задеть чувства корабля? Как и человек, искусственный интеллект не умеет осознавать собственное несовершенство. Особенно такой, считающий себя лучшим во вселенной. Но у всего есть недостатки, окажись ты хоть высшим существом. Космические корабли не смогут существовать без обслуживающего персонала, и обслуживающий персонал откажется, чтобы его считали сугубо за таковой. Требуется взаимодействие. Какая беда всякого корабля, ещё со времён, когда они бороздили моря Земли? Совершенно верно — обшивку могли перегрызть крысы, вследствие чего тот шёл на дно. Подобное способно случиться и с космическим кораблём. Кажется, искусственный интеллект будет убеждён в ущербности — он такой же калека, как и любой человек, имеющий ряд недостатков, выдающих в нём неполноценное существо.

Автор: Константин Трунин

» Read more

Мир многогранен. Количество граней измерить невозможно. Человеку известна только одна, про другие он волен гадать. Что там сокрыто — за горизонтом сознания? Может быть рай или ад, а может путь страшных видений, ведущих по дороге к перерождению. То вопрос для религиозных и философских диспутов. Какова же метафизика бытия в наиболее оправданном для понимания варианте? За базис следует взять мельчайшие для нас частицы, на основе которых увидеть окружающее пространство. Из тех частиц состоят тела живых существ и их души. В том заключается парадокс мироздания, пока не ставший ясным человечеству: наши возможности безграничны. Для понимания чего следует согласиться с необходимостью примирения с ничтожностью телесной оболочки. Тогда получится создать идеально прекрасное. И будет созданное переполненным от благости, вовек пребудет без края.

Определить рамки произведения Елены Хуторной не просто. На первый взгляд — фантазия. Если присмотреться — философский трактат с элементами художественных вставок. Можно сравнить с диалогами Платона, только — вместо древнегреческих мужей — перед читателем души, перемещающиеся между мирами. Они находятся в подвешенном состоянии, продолжая мучиться от пережитых прежде страданий, не находя покоя ни в одном из мест, где им приходится оказаться. Им не по нраву стоять перед воротами рая, взобравшись по лестнице Иакова, и на ад они не согласятся, оказавшись сброшенными в бездну. Они стремятся созидать, нисколько не планируя пребывать в лучшем из миров, поскольку того ни одна душа познать не сумеет. Елене Хуторной оставалось находить для действующих лиц боль из старых воспоминаний, примиряясь с осознанием неизбежности понесённых потерь.

Как же человеку следует существовать? Оказываясь вне связывающих рамок, он исходит из мысли недопустимости повторения досадных ошибок или жизненных нелепостей, так часто омрачающих существование. Нужно быть выше! Важно уметь находить слова для избавления от гнетущей пустоты, возникающей после пережитых трагедий. Достаточно поверить: человек способен достигнуть большего, построить лучшее и возобладать над силой провидения. Этому обязательно суждено свершиться, нужно лишь закрыть глаза и представить. Что? Как мельчайшие частицы распадаются и воссоединяются заново, создавая другой мир, иные душу и телесную оболочку. К чему это приведёт? Как раз о том Елена Хуторная рассказывает на страницах произведения.

Не раз читатель находит на страницах в поступках действующих лиц стремление к попыткам преодолеть неизбежное, связанное с муками совести. Кажется, нельзя отринуть былое, перешагнув через боль, начиная жизнь с нового листа. Не получается легко забыть о кровоточащих ранах, продолжающих напоминать о себе саднящим жжением в груди. Как быть? Елена Хуторная, если читатель поймёт это именно так, успокоила необходимостью находить силы для борьбы с порывами души, направленными на саморазрушение. Если не в этом мире, тогда в другом — поскольку оных множество — человек найдёт иное понимание бытия, иногда получая шанс созидать мир на собственное усмотрение.

Надо определиться и с индивидуальным пониманием произведения Елены Хуторной. К единому мнению читатель придти не сумеет, каждый поймёт на свой лад. Если для автора, так желается думать, мир полон возможностей, которые человек не способен в полную меру реализовать, связанный личностными переживаниями по свершившемуся, с понесёнными потерями, то для читателя, вроде какого-нибудь литературного критика, мир Елены Хуторной напомнит о праве каждого из нас на создание утопии, вполне достижимой, но, так как иначе быть не может, наполненной бесконечной обидой за несовершенство души, не способной навсегда отринуть мрак былого и жить, созидая сугубо прекрасное продолжение сегодняшнего дня.

Автор: Константин Трунин

» Read more

Хаггард предложил читателю невероятное исследование — не разбираться с древнеегипетской цивилизацией, примечательной благодаря сохранившейся культуре, а обратиться к временам более давним. Например, что происходило двести пятьдесят тысяч лет назад? Сложно представить. А какие события имели место быть после? Вероятно, человеческие цивилизации появлялись и сходили на нет, сменяя друг друга, пока среди прочих не появилась Атлантида, в той же мере канувшая в небытие. Теперь человечество живёт в качестве нового витка цивилизации. И вот случается небывалое — обнаружен саркофаг с людьми, жившими двести пятьдесят тысяч лет назад… Самое невероятное — они оживают!

Конечно, Хаггард утрирует. Сколь не будь великими возможности человека, он сам из себя ничего не представляет. При этом, чем значительнее технологии, тем слабее человек. Но для развития повествования такое понимание не подходит. Наоборот, требовались индивидуумы, способные обладать навыками управления окружающим пространством: вызывать сотрясение земли, перемещаться по воздуху, находиться под водой и далее в подобном духе. Райдер посчитал за необходимое добавить элемент переселения душ. Как бы о том не хотелось говорить, но Хаггард чрезмерно часто стал использовать однотипные сюжеты, благодаря чему умел склеивать повествовательные моменты, должные оказаться тупиковыми.

А начиналась история о том, как мир содрогнулся, с отдалённых эпизодов роста потенциала одного взятого человека. Может не понимал Райдер, к чему подведёт повествование. Подобные отступления должны приниматься за право писателя определиться с должным последовать повествованием. Хаггард измыслил кораблекрушение, таинственный остров, где обитали странные туземцы, считавшие, что их предки вечно жили на данной земле. Последует диалог, где важную роль возьмут на себя жрецы, такие же невежественные, каковыми являются едва ли не все служители религиозных культов. Они начнут препятствовать проведению раскопок, считая то недопустимым, ибо их божества тому противятся.

Читатель продолжает ожидать невероятного. Представители какой культуры перед ним предстанут? Неужели Хаггард взялся всерьёз писать про Атлантиду? Пусть Райдер и прежде создавал истории о народах, в которых не составит труда сомневаться, и всё-таки повествуя вполне правдиво. Теперь он предложил совсем странный сюжет, менее правдоподобный, нежели уверенность в существовании системы перерождения душ. Вместе с тем ясно, раскопать гробницу древнейших существ — это одно, а пробудить к жизни — чистый вымысел. Следует оставить в стороне сомнения насчёт правдивости, поскольку если Хаггард и ставил какую-либо цель, то скорее отразить глупость Мировой войны, способной погубить человечество.

Всё прочее в произведении — авторское право на личное мнение. Раз Райдер пожелал представить развитие в угодном ему антураже, никто не посмеет возразить. Не надо забывать про скудные познания о мире, продолжающие оставаться неразрешимыми. Ведь всё может оказаться правдой, в том числе и существование древнейших цивилизаций, самих себя низводивших политикой самоуничтожения в пучину. Если не Первая Мировая война в очередной раз похоронит человечество, тогда Вторая или Третья — в зависимости от военного потенциала государств. Именно на это Хаггард желал указать читателю.

Что до перерождения душ, Райдер не умел вовремя остановиться. Не стоит исключать вариант с личной заинтересованностью Хаггарда, считавшего такое за вполне допустимое. Не будем с автором спорить, он про иное словно не думал писать, в очередной раз показывая сюжет, продолжаемый использоваться. Радует другое, на общем фоне повествования не получится придать значение обстоятельствам допустимости перерождения. Просто Райдер не мог придумать способ, как суметь остановить намерение человека из древнейших времён, собравшегося уничтожить значительную часть населения планеты.

Автор: Константин Трунин

» Read more

Год за годом Лукьяненко создаёт миры, позволяя читателю познакомиться с многообразием человеческих представлений о должном быть. Делает это Сергей в духе беллетристики — густо наполняя сюжет чужими жизнями. Вновь на страницах оживает персонаж, живущий ради возможности существования. Он — ходок между мирами, талантливый рассказчик. Но его деятельность — поиск людей. И теперь главный герой берётся сообщить историю о семи мирах, связанных в единое целое вратами. Но были ли путешествия с планеты на планету в космическом пространстве или всему нашлось действие в рамках одного места, рассматриваемого с разных сторон в условиях понимания существования параллельных Вселенных? Понимать можно разным образом.

Фантастические убеждения Сергея продолжают оставаться в рамках сегодняшнего дня. Парадоксы восприятия действительности происходят за счёт текущих недоразумений. Если ставится вопрос — нужно искать самый логичный ответ. Допустим, копировать, вырезать и вставлять текст допускается комбинацией клавиш. Раз так, тогда любая история может быть рассказанной, на всё найдётся решение. Если кажется, будто один человек не может существовать во множестве измерений, тогда найдите того, кто способен создать несколько папок на рабочем столе, поместив в каждую копию файла, частично заполнив различающейся информацией. Уже не один файл, всё же продолжающий восприниматься за идентично близкое, потому и продолжающее считаться связанным с исходным.

Нет, Лукьяненко не проводил с читателем лекцию об устройстве операционных систем. Сергей отправлял главного героя бродить по мирам, пытаясь найти определённого человека, всякий раз погибающего, стоило с ним сойтись. Если изначально ничего не говорило о должных последовать выводах, то с каждым новым миром Сергей предпочитал фантазировать о различном, ставя одну задачу — показать надуманность человеческих стремлений. Чем бы не занимались прочие действующие лица — они воспринимались за недоразумение на фоне величия первоначального замысла, пока ещё продолжающегося оставаться мечтой в плане реализации.

Сергей ставит разные проблемы. В одном мире возник вопрос: можно ли убить того, кто убивал? Другой мир дал повод задуматься: есть ли душа у технологически развитых народов? Следующий: насколько оправдано жить памятью предков, не имея собственного представления о прошлом? Возникают и занимательные случаи, вроде разрешения предмета спора, касающегося различия между мужчинами и женщинами. Разве нет миров, где мужчина разумен, в отличии от женщины, либо наоборот? Да и нужен ли разум вообще? Лукьяненко представит вниманию и такой мир, где взрослые предпочитают отказаться от способности думать.

На протяжении повествования читателя будет беспокоить мысль, как одно из действующих лиц смогло размножиться на семь миров. Для понимая этого нужно читать произведение с конца. Однако, Лукьяненко не для того писал «Спектр», дабы читатель увидел сугубо детективное расследование. Сергей показывал каждый мир в отдельности, ставя различные проблемы для понимания, пусть и не совсем подходящие за должные быть усвоенными. Ведь понятно, рассуждать допускается о разном, был бы в том хоть какой-то смысл. Поэтому лучше следовать за главным героем из мира в мир. Для того и сообщал Лукьяненко очередную историю, показывая возможности человеческой фантазии. Да чему не бывать, то не случится, сколь на том не акцентируй внимание.

Надо согласиться, было бы прекрасно, получи человечество возможность мгновенно перемещаться, даже если не между разными мирами, просто в рамках одного населённого пункта, страны или планеты. Плата за перемещение — рассказанная история. Будь так — мир мог наполниться интересными людьми. А писатели и вовсе бы стали властелинами Вселенной, ибо только им подвластно наполнять миры рассказами о том, что было, есть и будет.

Автор: Константин Трунин

» Read more

Земля не принадлежит человеку! Тогда кого следует считать хозяином планеты? Может сложиться так, что нет никого, кто имеет право считаться её властелином. Как быть? Попытаться отыскать оправдание существования человеческого рода. Для этого следует создать условия, с которыми люди не смогут справиться. Желательно всё представить так, чтобы человек искал помощь у других, благодаря взаимодействию получая право на продолжение существования. И пока человечество не желает примириться с присутствием мельчайших частиц, считая за угрозу, можно найти в литературе представления о том, как людям приходилось бороться. Например, Карел Чапек дал разум саламандрам, а Альберт Санчес Пиньоль остановил мысль чешского писателя на самом начале, показав, каким образом всё могло начинаться.

По утверждению Альберта есть остров в океане, расположенный в холодных широтах, там есть маяк и метеорологическая станция. Из людей должен постоянно присутствовать только метеоролог, каждый год сменяемый на нового. Главный герой повествования — новичок, согласившийся побыть на острове и вести наблюдения за ветрами. Но где прежний метеоролог? И что за загадочный смотритель маяка, взирающий стеклянный взглядом? Альберт создавал мир, где в первую же ночь появятся рептилоиды, желающие убивать и кромсать. Как быть главному герою? За этим и предстоит следить.

Каких только смыслов не искали в произведении Альберта. И обязательно находили практически всё, о чём смели помыслить. Кому-то мерещились фрейдисткие символы, кто-то проводил ассоциации между национальными раздорами внутри государств, иные находили отголоски антропологических изысканий, благо Альберт некогда специализировался на изучении пигмеев. Возможно и осмысление наперёд, то есть пытаться понять, чему быть, если человек найдёт другое разумное существо во Вселенной, будет пытаться наладить с ним контакт, причём желая полного сближения, вплоть до интимного. Если подумать именно об этом, читатель не выскажет омерзения, возникающее от представленных вниманию сцен с действующими лицами, утопающими в сладострастии взаимных ласк, где он — человек, а она — рептилоид.

Всё же — и это самое главное — Альберт склонял читателя к необходимости принять умение жить в мире и взаимодействовать сообща. Нельзя уничтожать непонятную среду, не пытаясь найти положительные стороны. Даже кровожадный зверь не склонен к принятию необдуманных решений, либо действует согласно заложенного природой поведения. Ежели появляются зачатки разума, пусть и кажущиеся сомнительными, нужно искать общий язык. Именно к этому старался подвести читателя Альберт. Негоже браться за оружие и отстаивать правоту взглядов, когда собственное представление не сильно отличается, ведь с древнейших времён известен принцип — от перемены мест слагаемых сумма не изменяется.

Но как осуществить принцип мирного соседства, видя присутствие на острове воинственно настроенного смотрителя маяка? Он считает необходимым убивать рептилоидов, так как они претендуют на его владения, толком не зная, чего те на самом деле хотят. К тому же, смотритель взял в услужение рептилоида-самку, выполнявшую при нём различные функции. Он, словно представитель избранных, должный брать от мира всё. С этим постарается разобраться метеоролог. Альберт совершенно обо всё забудет, сконцентрировавшись на мысли нахождения точек соприкосновения… главный герой ни разу не возьмётся наблюдать за ветрами.

Найти решение не получится! Желающих находить общий язык много меньше. Всякий считает себя выше остальных, стоит ему ощутить власть, находясь вне какого-либо крупного социума. Кто не окажись на острове — потенциальный тиран, должный брать и пользоваться, удовлетворяя желания, присущие человеку. Что до рептилоидов — их интересы не будут браться в расчёт. Просто человек так устроен — считает, будто является главнейшим существом на планете, имеющим право убивать абсолютно всё, с чем не умеет примириться.

Автор: Константин Трунин

» Read more