Иван Аксаков «Славянский вопрос» (статьи 1886)

В конце января 1886 года (по старому стилю) Иван Аксаков умрёт от болезни сердца. За этот же январь были опубликованы ещё три статьи по теме славянского вопроса. Основное, о чём теперь Аксаков думал, про ожидающее Россию будущее. Пусть политика Александра III протекала в русле нахождения точек соприкосновения, уберегая страну от участия в военных конфликтах. Благом это станет или проклятием? Насколько вообще оправдано находиться в дружеских отношениях, если этим смогут воспользоваться другие? Попустительское отношение всё равно обернётся катастрофой. Но говорить о будущем — лишь предполагать. Россия вполне может и на мирных планах построить относительно спокойное будущее, либо вовсе утратить собственную государственность. Уже зримо поднимали голову Австрия с Германией, да и на азиатских землях зарождались великие силы. Кажется, России скоро будет вовсе не до идей о панславизме.
Думая в начале января о мире, в середине месяца приходилось размышлять более о войне. Нет, добрых помыслов с Россией никто не желал разделять. Ситуация на Балканах продолжала усугубляться. Власть России над Болгарией практически ослабла, скоро там будет царствовать немецкое присутствие. Политика поиска компромиссов приводила лишь к необходимости уступать занятые позиции. На ближайшую весну Иван планировал начало очередного военного конфликта. И с этими мыслями он явно ощущал пекущие боли за грудиной. Жить ему дольше, внимать тогда читателю продолжение осмысления славянского вопроса. Но приходится остановить ход мыслей, подводя итог всему циклу статей.
Аксаков побуждает размышлять о присутствии славян в Европе. Буквально совсем недавно, до начала XIX века, не приходилось думать о национальной идентичности. К слову говоря, само понимание национальности зародилось во Франции в годы Великой революции. Тогда разрозненные народы французских государственных образований гордо стали называть себя одним словом — французами. В других государствах подобной идентичности не существовало. Люди считали себя подданными того или иного государя, за него же выступая в случае военных конфликтов, и ему платя полагающиеся сборы. Даже в рамках одного государства не сходились во мнениях подданные разных государей, ведших междоусобицу. Теперь же, все жители определённого государства говорили, что они принадлежат к единой национальности. И сами национальности стали искать себе родственных. Например, в России вспомнили, что русским родственны славяне. Ещё ранее вспомнив, насколько сами являются славянами, почему-то тяготеющими к образу жизни готских государственных образований. Так в России появились славянофилы. Поэтому с новым осмыслением возникли проблемы, разделяющие людей по ещё одному признаку.
Как быть дальше? Аксаков возможно и желал видеть Россию дружественной со странами Европы, может и хотел дружеского расположения со стороны южных славян. На деле того не получалось. Каждый народ желал выгод для себя, ни в чём не соглашаясь уступать. Какая разница, кем он является, какие у него были общие предки, если предстоит решать насущные вопросы настоящего времени. Это породит и такое противоречие, когда один народ, исторически разделённый, после не мог воссоединиться. Например, рознь пошла между болгарами и македонцами. А не добейся Болгария объединения с Восточной Румелией, знать нам ныне мыслящих себя за отдельный народ румелийцев. Такой же яркий пример — сербы и черногорцы. Пока сербы терпели притеснение от Османской империи, того не желали черногорцы, успешно оказывавшие сопротивление и долгое время существовавшие без какого-либо протектората над собой. Что же тогда говорить про Россию и народы, долгие века прожившие под управлением Великого Княжества Литовского и Речи Посполитой, — они столь же разучились считать себя русскими, более не видя с ними общей судьбы.
Автор: Константин Трунин