Tag Archives: дневник

Вера Инбер «Ленинградский дневник» (1941-46)

Инбер Ленинградский дневник

Вторая Мировая война — странная война. В том плане, что её дают для представления в качестве жестокого сражения, прежде никогда не бывалого. Вторая Мировая война — ещё и не гуманная война, учитывая проводимые учёными Третьего Рейха эксперименты, и, особенно, газовые камеры, в которых массово убивали людей. Но так ли это? В чём отличие от той же Первой Мировой войны, когда повсеместно применялись боевые отравляющие вещества? Фотографии тех времён напоминают ожидаемое будущее — люди в противогазах, за которыми на горизонте поднимается облако ядовитых химических соединений. Так и хочется спросить, отчего с Ленинградом немецкое командование не поступило сходным образом? Разве только сказать, будто проявило гуманность. Вера Инбер об этом тоже задумывалась, только вот никто не травил Ленинград, продолжая удерживать в глубоком кольце осады. Порою на двести километров от города никого не было, но всё-таки ленинградцам приходилось страдать, им не могли доставить пропитание.

Вера Инбер могла и прежде наполнять дневник. С августа 1941 года записи стали выделяться отдельно. Война казалась приближающейся к Ленинграду: по ночам на горизонте возникали вспышки от далёких воздушных боёв, начиналась эвакуация, вместе с тем в город пришёл поток раненных. Вера Инбер принимала участие в операциях, она видела множество осколочных ран. В сентябре Ленинград был окружён — началась блокада города. Сам «Ленинградский дневник» имеет и другое название — «Почти три года». Такое количество времени продлилась блокада — если говорить точно, то восемьсот семьдесят один день.

С января 1942 года люди начали умирать от голода. Жителям не хватало того количества пропитания, которое выделялось. Если же нормы поднимали, это не означало, будто на следующий день их не урежут вдвое. Не было ленинградца, не напоминавшего внешним видом скелета. В самом город всё больше возникало пожаров, чаще случавшихся от постоянных авианалётов. Но ещё чаще пожары возникали из-за перевозимых трупов, запах которых скрывали тлеющими ватниками. Вот те ватники и становились причиной пожаров.

Сама Вера Инбер жила культурной жизнью. Досуг она заполняла личным творчеством, посещением симфонических выступлений, читала людям «Пулковский меридиан», с оным выступая на заводах.

С того же 1942 года ленинградцев интересуют мировые новости. Они узнают про бомбардировки британцами Мюнхена, про неудачи немецких соединений в Африке, печалились от успехов Третьего Рейха во Франции. Вместе с тем, ленинградцы знали про успешные действия под Москвой, становилось известно про Сталинград. А когда начнутся успехи в отражении немцев под Ленинградом — появится надежда на скорое избавление от мучительного ожидания освобождения.

Вскоре Вера Инбер и вовсе улетит на самолёте в Москву, немного погодя вернувшись обратно. Вроде бы Ленинград не должен был продолжать страдать, но немецкие бомбардировщики совершали налёты даже чаще, чем то они делали в блокаду.

Понимать «Ленинградский дневник» лучше вместе с поэмой «Пулковский меридиан», тогда создастся в меру полная картина, пусть Вера Инбер и не настолько подробно описывала будни блокады, как того могло желаться читателю. Нет, Вера Инбер писала о происходившем с нею, о некоторых тяготах жителей, про новости извне и про собственную культурную деятельность. Так оно и должно быть. Во всяком случае, «Ленинградский дневник» не обязательно было публиковать, он мог остаться личным свидетельством о пережитом. Мало ли таких записок вели ленинградцы в блокаду… о многих просто ничего так и не стало известно. Может и никогда не станет, если потомки не решатся на их публикацию, либо то сделают другие люди, не посчитавшись с волей уже умерших авторов.

Автор: Константин Трунин

» Read more

Екатерина Болдинова «По-настоящему» (2015)

Болдинова По-настоящему

Не приведи судьбу доверить беллетристу — ничего путного из этого не выйдет. И хорошо, что беллетристы продолжают управлять жизнями придуманных ими персонажей, иначе был бы мрак и не бывать свету. А ежели беллетрист старается создать обилие событий и строит сюжет с помощью шокирующих обстоятельств, то получается динамичное повествование, лишённое правдивости. Всё в жизни возможно, но когда люди начинают массово погибать, пытаются умереть, действуют во вред себе — это заставляет думать про излишнее влияние на автора свойственного англоязычным писателям таланта, дотоле тихое спокойное болото наполнять бурей страстей.

Нечто подобное случилось с главной героиней произведения Екатерины Болдиновой, до одиннадцатого класса жившей в мире и уюте, а теперь ведущей личный дневник, куда записывает всё с ней происходящее. Волноваться есть из-за чего: она никогда не влюблялась, её родители — судьи, брат — сотрудник органов внутренних дел, в Чечне нестабильная обстановка, президент устал и уходит. К тому же, нужно учиться на золотую медаль, выигрывать Олимпиады, отказываться от поездки в США и слыть первой ученицей, чьи интересы расходятся с точкой зрения учительницы по литературе, а моральные установки противоречат убеждениям нового директора. Есть над чем задуматься, коли смерть следует за смертью, самоубийство за самоубийством, а в героиню влюбился самый крутой ученик школы. Где уж тут сохранять эмоции в покое.

Формат дневника позволяет многое, в том числе и личное восприятие действительности. Писать можно на любые темы, поскольку это исходит изнутри и не является предметом для обсуждения. Болдинова делает широкое отступление, губящее произведение под видом дневника, описываемое подаётся в беллетризированной форме. Таким образом дневники обычно не пишут, поскольку человеку не хватит времени, которое он урвал у сна, чтобы в таких подробностях отражать с ним произошедшее. Кроме того, в дневнике крайне мало размышлений, автором сообщается преимущественно происходящее с ним и его взаимодействие с другими людьми, без какой-либо собственной интерпретации.

Таково понимание человека, подглядывающего за человеком, читающим дневник другого человека и не делающего из прочитанного выводов. Сей литературный приём часто используется писателями для более сильного читательского отклика, поскольку знакомиться приходится якобы с описанием действительно происходившего. Безусловно, слог у Болдиновой поставлен отлично. С таким умением рассказывать истории можно добиться значительного успеха на писательской ниве. Порицаемые тут ходы являются именно достоинствами произведения — так пишут многие, потому и востребованы. Только настоящего-то на самом деле мало, как бы не хотелось думать.

Например, главная героиня имеет твёрдые убеждения, последовательна в поступках, обладает большими познаниями в гуманитарных, математических и естественных науках, ещё и наделена пленительной красотой. Ей по силам учиться сразу в двух университетах и даже умудрятся находить время на споры с родителями и на улаживание проблем с парнями. Не девушка, а мечта для читательницы — хоть кому-то может везти, пусть и среди череды следующих друг за другом неприятностей. Заранее понятно, всё будет хорошо, иного просто быть не может. Всё по-настоящему?

Было или не было — не суть важно. Екатерина Болдинова рассказала пример жизни девушки времён собственной молодости. Думается, с целью показать современному поколению, как всё обстояло раньше. Тогда находилось время для многого, чего лишены дети девяностых и особенно нулевых, если и ведших дневники, то в электронном варианте, либо в формате социальных сетей. И это точно не по-настоящему. Впрочем, когда-то дневники писали пером, а то и скребком, поэтому не следует подходить ко всему с одной меркой.

Автор: Константин Трунин

» Read more

Михаил Пришвин «Дорога к другу» (1957)

Пришвин Дорога к другу

Над Михаилом Пришвиным всю его сознательную жизнь довлело одиночество. Несмотря на лёгкий подход ко всему, искреннее дружелюбие, любовь к людям и братьям меньшим, он постоянно находился в поисках своей копии: того, кого можно было бы назвать настоящим другом. Пришвин стал наблюдателем обыденности, постоянно делясь с дневником мироощущением и отношением к тем или иным проблемам, должных получить частицу его размышлений. Так появился сборник мыслей Пришвина под названием «Дорога к другу». У читателя теперь есть возможность лучше понять человека, чья проза прививала любовь к природе у последующих поколений.

Пришвин часто писал, не боясь повториться. В самом повторении заранее заложено многообразие. Весна одного года никогда не напомнит другую весну. Подмечая детали, Пришвин мог в дальнейшем создавать новые заметки. Казалось бы, всё повторяется и оригинальным быть уже на получится. Однако, как нет похожих вёсен, так нет и похожих ситуаций, связанных с этим временем года. Нужно постоянно сравнивать и анализировать, не поддаваясь ложным выводам. Пришвин находил общие закономерности, продолжая осознавать сиюминутность выводов, должных обратиться во прах, стоит планете обернуться вокруг солнца, поменяв положение в пространстве относительно множества факторов, до сих пор неизвестных человеку.

Почему Пришвин писал о природе? Михаил отвечает честно, не придумывая отговорок. Он пытался создавать произведения в других жанрах, но всюду сталкивался с непониманием. Когда в его тексте прославлялись хорошие поступки животных — читатели верили, стоило обратить внимание на доброту людей — Пришвину верить перестали. Не может человек быть бесконечно положительным. Кажется, сам Пришвин и помыслить не мог о чём-то плохом, всегда поступая сообразно ожиданиям. В дневниках Михаила читатель не найдёт чёрных мыслей. Думается, Пришвин, подобно людям, иногда переполнялся злобой и желал грубо устранить препятствия. Он был человеком, а значит сложившееся о нём мнение — ложно. Впрочем, философские размышления Пришвина не выставляют его в белом свете, показывая его обыкновенность.

Читатель видит размышления Пришвина о любви, поэзии, правде, отношении людей к нему. Михаил привык говорить о происходящих в природе процессах, применяя это и на себя лично. В соотношении с окружающим миром формировалась его личность, сделав из него того, кем он запомнился потомкам. Никто и не мог помыслить, будто Пришвину чего-то могло не хватать. Он был окружён верными ему животными, в его рассказах встречаются хорошие знакомые. Странно видеть в записях Пришвина его сожаления о том, что он так и не сумел найти настоящего друга, во всём его повторяющего.

Каждый сам возводит перед собой стену из надуманных представлений о действительности. Человека может многое не устраивать, отчего возникает ряд требований абсолютно ко всему. Мало кто захочет стать губкой, способной пропускать через себя происходящие вокруг события. Нужно быть поистине аморфным, уподобившись адептам восточных практик, нашедших счастье в созерцании пустоты и достигших состояния вечного покоя. Разумеется, Пришвин не мог стать таковым, принимая жизнь без прикрас и поступая сообразно налагаемым на него требованиям общества.

Не мог найти Пришвин друга при жизни. Может его удастся найти после смерти. Не он, так его. Мысли Михаила теперь хорошо известны, хоть и не прозрачны. Читателю был представлен идеализированный образ некогда жившего человека, чьи чаяния оставались при нём, покуда не пришло время сделать их общим достоянием. Отсутствие отрицательных моментов настораживает. Но кто будет специально себя очернять? Может Пришвин действительно был таким, каким он представлен в написанных им рассказах?

Автор: Константин Трунин

» Read more