Tag Archives: гонкуровская премия

Морис Дрюон «Сильные мира сего» (1948)

Дрюон Сильные мира сего

Ругон-Маккары в исполнении Мориса Дрюона. Перед читателем влиятельная семья благородного происхождения, должная мириться с отпрыском уважаемой дамы от второго брака — мезальянса. И читателю с первых страниц следует понять, насколько рационален подход к созиданию бытия в человеческом обществе. Имея ряд исключений, в основной своей части получается так, что будучи простого происхождения, получив с рождения хорошие перспективы, в редкий момент сможешь ими воспользоваться в должной мере, скорее оставшись без всего. Читатель может возразить, сказав, насколько люди благородного происхождения в той же мере не умеют управиться с им доставшимся положением. Однако, раз Морис Дрюон поставил для внимания проблему под определённым углом восприятия, придётся трактовать её таким образом. Во всяком прочем случае — разговор должен быть отдельным. Пока же читателю нужно проследить историю падения человека, не сумевшего справиться с доставшимся по праву рождения.

Имея огромную сумму, исследуемый автором персонаж потеряет две трети на падении стоимости акций, ещё часть вынужден будет отдать за рождение ему детей, и совсем уж незначительную сумму потратит на прихоти и нужды. Следует разбираться, почему всё произошло именно так, беря во внимание самого персонажа. Читатель волен создать психологический портрет, вывести характерные черты, определившись со склонностью к лёгкой жизни. Всё будет в точном соответствии с ожиданиями. Не мог такой человек владеть крупным состоянием, не умея с ним работать, способный только к безудержным тратам. На него с сожалением начнут смотреть родственники, живущие иным пониманием. Они потому и возвышаются над прочими, потому как способны умело распределять возможности. Читатель может сколько угодно сомневаться в их качествах, ругать за скупость, тогда как ему самому по натуре ближе облик представленного вниманию прожигателя жизни. Или читатель волен с этим не согласиться?

Атмосфера повествования — время между Мировыми войнами. Так ли важно, когда происходят события? Отчасти это способствует описываемым реалиям. В другое время могли жить иначе, особенно, если речь касается Франции. Если отмотать на сто с небольшим лет назад — Великая Французская революция, походы Наполеона. Если на двести лет — расцвет абсолютизма. Но не приходится сомневаться в том, что человек в сущности не слишком подвержен внутренним изменениям. Дай другие обстоятельства, сможешь рассказать практически идентичную историю. Поэтому можно браться за жизнь Франции при Наполеоне III, читая цикл из двадцати произведения от Эмиля Золя про семейство Ругон и Маккар, либо взяться за три книги Мориса Дрюона, первой из которых как раз является «Сильные мира сего».

Читатель всё же спросит, почему не упомянуты обстоятельства содержания. Морис Дрюон писал тяжёлым для восприятия слогом, отчего вникать в им описываемое не так просто. Не сразу получится разобраться, к чему он хотел подвести повествование. С начала и до конца приходится внимать за горестными событиями, где до счастья было не добраться. Но кто скажет, будто жизнь окажется прожитой напрасно?

Касательно влияния этой работы на творчество писателя. Прежде Дрюон не писал столь крупных произведений. А создав такое полотно, которое по наполнению разительно выделялось среди большинства до того получавших Гонкуровскую премию, Морис дал понимание способности оказать влияние на французскую литературу. Собственно, так и произойдёт. Читателю Дрюон более запомнится последующими произведениями, особенно входящими в цикл «Проклятые короли»; на короткий момент времени — в качестве министра культуры. Не получи Гонкуровскую премию за «Сильные мира сего», награда всё равно не обошла бы его стороной.

Автор: Константин Трунин

» Read more

Анри Беро «Лунный яд» (1921)

Анри Беро Лунный яд

«Лунный яд» за авторством Анри Беро — одна из читаемых книг своего времени, большое количество распроданных экземпляров — практически полумиллионный тираж. Как не дать за такую книгу Гонкуровскую премию? Автора решено было наградить. И наградили. Но сразу же спохватились, когда поняли, что «Лунный яд» был издан в 1921 году, тогда как премию за тот год получило произведение Рене Марана «Батуала». Как быть? Можно было переголосовать, исключив Анри Беро из числа претендентов на премию. Только он уже в курсе своего награждения. Получалась неловкая ситуация. Знаете что, могло прозвучать всех устраивающее мнение, а давайте оставим всё как есть. Книгу написал Анри Беро хорошую, вполне достойную премирования, она нам всем понравилась. Что до явной несправедливости по отношению к другим писателям, то всем нам известно про книгу, которую Анри Беро как раз издал в 1922 году — «Мучение тучных». Пусть не все её ещё прочитали, премия ведь всё равно одна, поэтому Анри Беро премируется сразу за «Лунный яд» и «Мучение тучных». Всеобщее ликование!

О чём же Анри Беро решил рассказать в «Лунном яде»? Это историческое полотно о последних двадцати годах правления Людовика XV. Получивший французское королевство от отца, Людовика XIV, в возрасте пяти лет, он так до конца жизни и не научится управлять государством, перепоручая это другим. Но когда отойдёт в мир иной последний из влиятельных кардиналов Андре-Эркюль де Флёри, влияние на проводимую политику станут оказывать фаворитки, вроде маркизы де Помпадур, что в 1757 году обернётся покушением на жизнь. Вот вокруг последнего события и будет развиваться повествование от Анри Беро.

Покушавшийся был ровесником правления короля, действовал по собственному разумению, вероятно в порыве терзавших его чувств, он прорвался через стражников и нанёс королю удар ножом в правый бок. В тот день было холодно, пятое января, и король надел больше одежды на меху, благодаря чему получил только царапину. Но акт покушения был расценен в качестве явной угрозы. За это во все века приговаривали к смерти. Общественность, и без того недовольная происходившим в стране, с особым сожалением наблюдала за последовавшей в марте жестокой казнью. Сперва длительно прилюдно пытали, после кастрировали, затем четвертовали. Причём казнили согласно старым преданиям, чего никто не мог припомнить. Говорят, в конце лошади должны были разорвать тело на части, устремившись в разные стороны, для чего пришлось разрубать суставы. При этом все понимали — каким бы не являлся правитель, за покушение на него должно применяться именно подобного рода наказание.

Обо всём этом Анри Беро повествовал менее красочно. Или читатель привык ожидать другого изложения от писателя из Франции. Остаётся полагать, руку Анри Беро не успел набить. «Лунный яд» можно назвать его первым крупным литературным произведением. Изложение не оставляет приятного впечатления. Не проявив внимательности, вовсе не заметишь характерных особенностей. Сложишь мнение, будто автор писал о чём-то малопонятном. А может для понимания описываемого нужно иметь больше представлений о французской истории. Ведь не каждый способен упомнить исторические процессы собственной страны, не говоря уже об особенностях прочих государств, сколь бы их история не являлась примечательной. Конечно, читатель волен сказать, насколько именно правление Людовика XV способствовало тому, что наследовавший ему Людовик XVI не сумеет удержать власть, казнённый в начале Великой Французской революции.

Может оно и к лучшему, что Анри Беро был удостоен премии не только за это произведение.

Автор: Константин Трунин

» Read more

Рене Маран «Батуала» (1921)

Рене Маран Батуала

Рене Маран — француз креольского происхождения. Родился близ Мартиники, одного из островов Карибского моря. Около четырёх лет совсем юношеского возраста провёл в Африке, после жил и учился во Франции. С 1910 года работал в колониальной администрации Убанги-Шари, в том же году вошедшей в состав Французской Экваториальной Африки. Он видел все изменения, коснувшиеся постоянного перечерчивания границ, учитывая активную роль Германии в колониальных процессах. Но не это его беспокоило. Рене Маран наблюдал за жизнью местного населения. И ничего хорошего он не мог отметить. В 1912 году задумал написать об этом книгу. Но как и о чём рассказывать? В течение последующих лет Рене Маран опирался прежде всего на собственное представление, будто показывая жизнь африканцев изнутри. Но насколько читатель был готов поверить именно такой манере изложения?

Тяжело проникнуться доверием к автору, если он с первых строк говорит о чернокожем населении Африки в негативных оттенках. Маран делится мнением, согласно которому африканцы лишены разума, живут по воле домыслов, ничего всерьёз не воспринимая. Вместе с тем Маран замечает, что так будет и впредь. То есть не видит ничего, что может повлиять на способность африканцев измениться. Читатель тогда захочет спросить: какие действия предпринимают европейцы? Совершенно никаких. Тогда почему Маран столь категоричен? Если бы читатель не знал о происхождении самого автора, мог сделать определённые выводы. Иначе не может возникнуть понимания, почему Рене Маран столь категоричен.

Героем повествования становится Батуала — вождь одного из племён, он почитаем окружением, в нём ценят умение хорошо бросать копьё. И вот глазами этого вождя уже сам Маран пытается понимать происходящее. Надо полагать, предстоит осознание действительности под давлением многочисленных домыслов. Маран не является в данном плане оригинальным писателем. Почему-то традиции других народов постоянно кажутся тем же европейцам за нечто дикое. Пусть африканцы верили в нечто своё — разве было в том плохое? Пусть не всегда рациональное, но таково их право. Сами европейцы несли в Африку христианство. Неужели в какой-то момент самих европейцев перестанут считать за людей с разумом, воспринимая их живущими в домыслах? Поэтому читатель должен усомниться в примитивизации проживавших в Африке людей, если как и воспринимая текст, то в качестве написанного на основании предубеждений.

Маран пишет, как любили африканцы алкоголь. У них даже считалось, что смерть от алкогольных возлияний — лучшая из возможных. Правда ли это? Тут же Маран рассказывает об отношении к европейцам, всегда недоверчивом. Доказательством тому станет исход жизни Батуалы. Получив ранение, он умирал от гангрены. Ему не помогали ни заговоры, ни собачья слюна. И тут читатель снова взывает к гуманности: а где же разумные европейцы? Почему они не стремятся оказать помощь вождю? Маран о том заранее предупредил читателя — помощи ждать не следует. Что же тогда делали европейцы в Африке? Читатель словно того не может понять. Или не те европейцы пришли в Африку, которые были там нужнее всего? К сожалению, даже Рене Маран этого не понимал, сам ни в чём не стремясь оказывать помощь африканцам.

Тогда какое мнение остаётся для читателя? Рене Маран показал важное в плане проведения французами колониальной политики. Если касательно других французских писателей, особенно писавших книги в духе приключений, создавалось скорее позитивное отношение о совершаемом французами, то Маран смотрел иначе. Но стоит ли судить о том именно по его книге?

Автор: Константин Трунин

» Read more

Эрнест Перошон «Нен» (1914)

Перошон Нен

Первая Мировая война завершена. За 1919 год Гонкуровскую премию вручили Марселю Прусту, невзирая на явную направленность его творчества в сторону модернизма. А в 1920 году отметили премией сельскую пастораль «Нен» за авторством Эрнеста Перошона. Но вероятно не сразу узнали, что данное произведение было написано шестью годами ранее, тогда же изданное. То есть премии удостоилось переиздание книги другим издательством. Читатель понимает, в военные годы Перошон не мог стать лауреатом, причина чего понятна и очевидна. Либо посчитали за возможное вручить задним числом. Конечно, это не совсем справедливо по отношению к произведениям, впервые изданным именно в 1920 году. Но что же из того? Ориентиры оказались утраченными. Заново вспоминать о войне могли не желать. А тут такая примечательная картина сельского быта. Впрочем, не всё там действительно хорошо — есть отягощение в виде сохраняющихся традиций прошлого, некогда пошедших против воли большинства.

Что есть Конкордат Наполеона? Суть его свелась к подписанию между Первой Французской республикой и папой Пием VII договора об отделении церкви от государства. В ряде мест Франции сохранились земли, где люди посчитали данный договор не считать за действительный. Возникла проблема с иерархами, по причине невозможности назначения оных из Рима. Разрешить это затруднение не удалось, вследствие чего появился ряд особенностей в толковании религии. Только насколько это важно в понимании произведения Эрнеста Перошона? Разве только в том плане, что главная героиня принадлежит как раз к такой группе. Более подробно в это вникать не требуется.

Читатель в свою очередь может возразить. Каким образом закрыть глаза на явный конфликт между католиками, протестантами и вот этой группой верующих? Разве только в виду необходимости найти объяснение, почему придётся выбирать между религиозными принципами и правом человека жить без оглядки на верования других. Как поступит главная героиня? Она останется тверда в убеждениях. В таком случае, как оно и должно по идее быть, придётся смирить гордыню и искать счастье в ином месте. Поэтому читателю только и остаётся, как наблюдать за ростом напряжения среди действующих лиц. Был ли шанс на более спокойное существование? Перошон посчитал такое за невозможное.

Читатель мог бы оспорить точку зрения автора. Зачем показывать столь принципиального человека? Для чего доказывать приоритет мировоззрения, когда окружающие смотрят на мир иначе? На том и строилось произведение. В любом другом случае о чём бы тогда читатель узнал? Про мирное сосуществование. Желательно, чтобы всё происходило в молчании. Тогда быть всем на страницах счастливыми. Только вот зачем читать про идиллию? Особенно, если речь идёт о Франции — стране, настолько противоречивых взглядов на жизнь, где каждый каждому на протяжении долгих предстоявших веков был скорее за врага. У Перошона получилась ещё одна книга, где хотя бы не случилось совсем уж печального разрешения.

Кровь на страницах всё равно прольётся. Речь о несчастном случае. Человеку оторвёт руку на производстве. Ему окажут помощь, покрывшую лишь больничные расходы. Как жить далее? Проблема самого человека. Пожалуй, это самый запоминающийся эпизод из всей книги. Остальное гораздо труднее к восприятию. Попробуйте найти хотя бы одну адекватную критическую статью — не найдёте. Все они описывают прекрасно обрисованный автором мир, тогда как не даётся никакой существенной конкретики. Остаётся полагать, тут написано достаточно для выработки определённого отношения к произведению, всё прочее — повод самостоятельно ознакомиться с книгой.

Автор: Константин Трунин

» Read more

Жорж Дюамель «Цивилизация» (1918)

Дюамель Цивилизация

Война — самое ужасное горе, которое только может представить человек. Словно бы на законных основаниях одна часть людей решает себя достойной добиваться разрешения политического кризиса путём убийства и разрушения. Другая часть — не желает принимать то за допустимое, уже себя считая вправе наносить аналогичный урон противнику. А если таких частей более двух, разворачиваются масштабные боевые действия, в результате которых начинают гибнуть миллионы людей. Именно в Первую Мировую войну человечество отметило обострение данной проблемы. Вполне очевидно, почему укрепилось мнение, насколько необходимо избегать таких конфликтов. Но это всё мысли наперёд, когда за короткий срок между двумя Мировыми войнами случится время для осмысления недопустимости столь масштабного кровопролития. Пока же следовало показать, насколько опасными становятся именно современные войны. Жорж Дюамель отразил события с новой для читателя стороны, показав будни полевого хирурга.

Не успевший себя зарекомендовать в качестве деятельного писателя, Дюамель должно быть поразил читателя своих дней. Или тот читатель за четыре предыдущих года успел проникнуться ужасами боевых действий. Каждый знал, как за один день на полях сражений могло погибнуть не менее миллиона солдат. Разве это совместимые потери с возможностью их осмысления? Словно небольшое государство за одни сутки полностью теряло своё население. В 1914 году Адриан Бертран в «Зове земли» пытался осмыслить войну за неизбежное событие. Годом позже — Рене Бенжамен в «Гаспаре» описывал весь ужас боевых действий, пусть в столь же сухой манере изложения. А в 1916 — Анри Барбюс в «Огне» видел рост противоречий, должный обернуться крахом для втянутых в войну сторон. И даже Анри Малерб с книгой «Пламя в кулаке» возвращал читателя к осознанию войны в качестве непреодолимой силы. Оставалось глубже вникнуть в проблематику, посмотрев глазами медика, чем и стала «Цивилизация» за авторством Жоржа Дюамеля.

Дюамель замечает, что на поле боя все находятся в равном положении нависающей над ними смерти. Каждый может погибнуть. Какое бы человек не занимал место в обществе, он погибнет от тех же мук, разделив их с собратьями по оружию. А если не погибнет, будет доставлен в полевой госпиталь, где скорее всего ему не сумеют помочь. В случае опасных для жизни ранений, будут приниматься скорые решения. Кому требуется большой объём медицинской помощи, обойдутся в лучшем случае небольшим вмешательством. Например, никто не станет сохранять конечность, если её проще ампутировать. Но и тут нет гарантий способности человека после восстановиться. Скорее всего последует смертельный исход. Читатель даже не сможет представить, сколько таких солдат проходило через руки полевых хирургов, вроде бы оказывавших помощь, вместе с тем не способных уберечь от смерти.

В минуты покоя между операциями приходилось решать вопросы с захоронением. Главное затруднение — по каким обрядам это совершать. Умерший мог быть католиком или иудеем. Иногда решить на месте казалось невозможным. Приходилось доверять мнению сослуживцев, точно имевших представление, какой веры мог быть умерший.

И теперь читатель должен задаться ещё одним вопросом: что есть цивилизация? Получается, её отличие лишь в гораздо больших человеческих жертвах, и в способности осмыслить ужас непосредственно самих войн. Тогда почему подобное вообще допускается? Именно по причине способности проводить различие, видя в чём заключается смысл гуманности. Читатель скажет, насколько противоречивы данные суждения. Только вот закончится война, и все забудут об её ужасах. Появится смысл рассуждать об этом в случае начала новой.

Автор: Константин Трунин

» Read more

Анри Малерб «Пламя в кулаке» (1917)

Малерб Пламя в кулаке

Если посмотреть на лауреатов Гонкуровской премии за всё время её существования — видишь большой перечень фамилий. И не можешь понять, насколько все эти люди заслуживают внимания. Можно сказать иначе: а заслуживают ли произведения-лауреаты должного к ним внимания? Чаще всего Гонкуровская премия — это признание заслуг в общем. Хорошо, если в тот год было написано знаковое произведение. Иногда лауреаты только начинают входить в пик писательского мастерства… и словно бы премирование должно привлечь к ним внимание читателя. То есть всё это не так просто воспринимать, не имея соответствующей подготовки. Да и даже прочитай все произведения лауреатов Гонкуровской премии, насколько способен окажешься говорить о французской литературе, начиная с 1903 года? Определённые направления для дальнейшего ориентирования выделить для себя сможешь. Не более того. Однако, пришло время осмыслить «Пламя в кулаке» за авторством Анри Малерба.

Этот человек участвовал в Первой Мировой войне, после стал президентом писательской ассоциации ветеранов боевых действий. Говорят и про учреждённую премию его имени, вручаемую за лучшее эссе. Что до непосредственно выбранного в лауреаты произведения за 1917 год, им стала книга «Пламя в кулаке». Читателю предлагалось ознакомиться с бытом военного времени. И более ничего прочего за интерес к произведению не говорило. Насколько вообще оправдано было в те годы выделять среди прочих именно книги с сюжетом о войне? Особенно книги, где показывается преимущественно война, не всегда в каком-то определённом смысле, вроде пробуждения патриотических чувств или осуждения человеческого стремления сводить противоречия к физическому уничтожению представителей других стран. Разве читатель не видел прежде, насколько описание с натуры ставилось за приоритетное?

Конечно, читатель сошлётся на натурализм. Премия достойно заявляет о выборе произведений именно данного плана. Не раз были нападки со стороны критического или читательского сообщества. Ведь количество лауреатов велико, но некоторых именитых французских писателей в их числе нет. В том числе и именитых сторонников натурализма, чей век оказывался слишком короток. Что касается прочих направлений литературы — они игнорируются. Плохо ли это? Совсем нет. Однако, в некоторые времена выбор сводился к определённым писателям, быть может на совсем немного опережавших прочих номинантов. И вот перед читателем очередной лауреат Гонкуровской премии. В случае военного времени вполне очевидно — лучше выбрать современника событий. Но читатель тут бы снова возразил, указав на не столь уж обязательную категоричность в суждениях.

Нет смысла судить и рассуждать. Гонкуровская премия за 1917 год в очередной раз досталась писателю-фронтовику, и неважно — насколько это оправданно, если годом ранее был отмечен званием лауреата Анри Барбюс, более прочих искавший справедливости, не воспринимая необходимость войн для человечества. Положение приводило к необходимости раздуть «Огонь» до «Пламени в кулаке». А о чём именно будет повествовать Малерб — не самое главное. Лишь бы это произведение было о войне, воспринимающее её за важное явление.

Читателю может показаться, толком ничего не было рассказано. Так и есть на самом деле. Иные произведения не оставляют после себя памяти, кроме сохранившегося следа. Анри Малерб действительно писал о войне, но уступил в этом другим своим собратьям по перу, более умело подошедших к отражению событий с полей Первой Мировой войны. Но и они — как бы то не казалось странным — оказываются забытыми, особенно учитывая количество прошедших лет. У Франции впереди ожидались другие проблемы, и интересовать читателя будут уже другие сюжеты. Только бы вспоминали — пока Гонкуровская премия продолжает существовать, точно не забудут.

Автор: Константин Трунин

» Read more

Гонкуровская премия: Лауреаты

Гонкуровская премия

В рамках сайта планируется ознакомиться с лауреатами Гонкуровской премии. Перечень произведений прилагается:

1903 — Джон-Антуан Но «Враждебная сила»
1904 — Леон Фрапье «Детский сад»
1905 — Клод Фаррер «Цвет цивилизации»
1906 — Жан и Жером Таро «Дингли, выдающийся писатель»
1907 — Эмиль Мозелли «Прялка из слоновой кости»
1908 — Франсис де Миомандр «Написанное на воде»
1909 — Мариус-Аре Леблон «Во Франции»
1910 — Луи Перго «От Гупиля до Марго»
1911 — Альфонс де Шатобриан «Господин де Лурдин»
1912 — Андре Савиньон «Девушки дождя»
1913 — Марк Элдер «Народ моря»
1914 — Адриан Бертран «Зов земли»
1915 — Рене Бенжамен «Гаспар»
1916 — Анри Барбюс «Огонь»
1917 — Анри Малерб «Пламя в кулаке»
1918 — Жорж Дюамель «Цивилизация»
1919 — Марсель Пруст «Под сенью девушек в цвету»
1920 — Эрнест Перошон «Нен»
1921 — Рене Маран «Батуала»
1922 — Анри Беро «Лунный яд» и «Мучение тучных»
1923 — Люсьен Фабр «Рабвель, или Боль пылающих»
1924 — Тьерри Сандр «Жимолость, чистилище, глава XIII»
1925 — Морис Женевуа «Кролик»
1926 — Анри Деберли «Пытка Федры»
1927 — Морис Бедель «Жером 60 градусов северной широты»
1928 — Морис Константэн-Вейер «Человек над своим прошлым»
1929 — Марсель Арлан «Порядок» *
1930 — Анри Фоконье «Малайзия»
1931 — Жан Файяр «Дурно от любви» *
1932 — Ги Мазелин «Волки» *
1933 — Андре Мальро «Удел человеческий»
1934 — Роже Версель «Капитан Конан»
1935 — Жозеф Пере «Кровь и свет»
1936 — Максенс ван дер Меерш «Отпечаток бога»
1937 — Шарль Плиснье «Фальшивые паспорта» *
1938 — Анри Труайя «Паук»
1939 — Филипп Эриа «Испорченные дети»
1940 — Франсис Амбриер «Большие каникулы»
1941 — Анри Пурра «Мартовский ветер» *
1941 — Ги де Кар «Офицер без имени»
1942 — Марк Бернар «Похожие на детей»
1943 — Мариус Гру «Переход человека»
1944 — Эльза Триоле — сборник «За порчу сукна штраф 200 франков» *
1945 — Жан-Луи Бори «Моё село в немецкие времена»
1946 — Жан-Жак Готье «История одного приключения» *
1947 — Жан-Луи Кюртис «Ночные леса» *
1948 — Морис Дрюон «Сильные мира сего»
1949 — Робер Мерль «Уик-энд на берегу океана»
1950 — Поль Колен «Дикие игры»
1951 — Жюльен Грак «Побережье Сирта»
1952 — Беатрис Бек «Леон Морен, священник»
1953 — Пьер Гаскар «Время мёртвых»
1954 — Симона де Бовуар «Мандарины»
1955 — Роже Икор «Смешанные воды»
1956 — Ромен Гари «Корни неба»
1957 — Роже Вайан «Закон»
1958 — Франсис Вальдер «Сен-Жермен, или Негоциант»
1959 — Андре Шварц-Барт «Последний из праведников»
1960 — Винтила Гория «Бог родился в изгнании»
1961 — Жан Ко «Божьи безумцы»
1962 — Анна Лангфюс «Песчаный багаж»
1963 — Арман Лану «Когда море отступает»
1964 — Жорж Коншон «Дикое государство»
1965 — Жак Борель «Обожание»
1966 — Эдмонда Шарль-Ру «Забыть Палермо»
1967 — Андре Пьейр де Мандьярг «Пустота»
1968 — Бернар Клавель «Зимние фрукты»
1969 — Фелисьен Марсо «Кризи»
1970 — Мишель Турнье «Лесной царь»
1971 — Жак Лоран «Глупости»
1972 — Жан Карьер «Ястреб из Майе»
1973 — Жак Шессе «Людоед»
1974 — Паскаль Лене «Кружевница»
1975 — Эмиль Ажар «Вся жизнь впереди»
1976 — Патрик Гренвиль «Пылающие»
1977 — Дидье Декуа «Джон-Ад»
1978 — Патрик Модиано «Улица тёмных лавочек»
1979 — Антонин Майе «Пелажи-Тележка»
1980 — Ив Наварр «Зоопарк»
1981 — Люсьен Бодар «Анна-Мария»
1982 — Доминик Фернандез «На ладони ангела»
1983 — Фредерик Тристан «Заблудшие души»
1984 — Маргерит Дюрас «Любовник»
1985 — Ян Кеффелек «Варварские свадьбы»
1986 — Мишель Гост «Ночной слуга»
1987 — Тахар Бенжеллун «Священная ночь»
1988 — Эрик Орсенна «Колониальная выставка»
1989 — Жан Вотрен «Большой шаг навстречу доброму Богу»
1990 — Жан Руо «Поля славы»
1991 — Пьер Комбеско «Дочери Голгофы»
1992 — Патрик Шамуазо «Тексако»
1993 — Амин Маалуф «Скала Таниоса»
1994 — Дидье ван Ковелер «Путь в один конец»
1995 — Андрей Макин «Французское завещание»
1996 — Паскаль Роз «Охотник Зеро»
1997 — Патрик Рамбо «Битва»
1998 — Поль Констан «Откровенность за откровенность»
1999 — Жан Эшено «Я ухожу»
2000 — Жан-Жак Шуль «Ингрид Кавен»
2001 — Жан-Кристоф Руфен «Красная Бразилия»
2002 — Паскаль Киньяр «Блуждающие тени»
2003 — Жак-Пьер Аметт «Любовница Брехта»
2004 — Лоран Годе «Солнце клана Скорта»
2005 — Франсуа Вейерган «Три дня у моей матери»
2006 — Джонатан Литтелл «Благоволительницы»
2007 — Жиль Леруа «Песня Алабамы»
2008 — Атик Рахими «Сингэ Сабур. Камень терпения»
2009 — Мари Ндьяй «Три сильные женщины»
2010 — Мишель Уэльбек «Карта и территория»
2011 — Алексис Женни «Французское искусство войны»
2012 — Жером Феррари «Проповедь о падении Рима»
2013 — Пьер Леметр «До свидания там, наверху»
2014 — Лидия Сальвер «Не плакать»
2015 — Матьяс Энар «Компас»
2016 — Лейла Слимани «Идеальная няня»
2017 — Эрик Вюйяр «Порядок дня»
2018 — Николя Матье «Их дети после них»
2019 — Жан-Поль Дюбуа «Не все в мире живут одинаково»
2020 — Эрве Ле Теллье «Аномалия»
2021 — Мохамед Мбугар Сарр «В тайниках памяти»
2022 — Брижит Жиро «Жить быстро»
2023 — Жан-Батист Андреа «Относитесь к ней внимательно»
2024 — Камель Дауд «Гурии»

* Произведения отсутствуют в свободном доступе.

!!! Обратите внимание. Варианты русской адаптации имён обладателей Гонкуровской премии и названия их произведений после 1949 года пока мною окончательно не утверждены.

Это тоже может вас заинтересовать:
К. Трунин «Лауреаты российских литературных премий»
Большая книга: Лауреаты
Букеровская премия: Лауреаты
Госпремия РФ: Лауреаты
Национальный бестселлер: Лауреаты
НОС: Лауреаты
Русский Букер: Лауреаты
Сталинская премия: Лауреаты
Ясная поляна: Лауреаты

Рене Бенжамен «Гаспар» (1915)

Бенжамен Гаспар

Гонкуровская премия 1915 года — это книга о войне. И написал эту книгу Рене Бенжамен. Он стал первым автором, чьи заслуги в описании ужасов боевых действий были сразу отмечены. Годом позже такой же участи удостоится обладатель премии за 1914 год, пусть и написавший своё произведение раньше, но и опубликовавший вместе с тем позже. Но насколько разнилось содержание этих трудов? Можно смело сказать: различий — минимальное количество. Читатель должен был ознакомиться с бытом воевавших людей, познать все тяготы и невзгоды. Впрочем, в ходе Первой Мировой войны только счастливчикам удавалось долго воевать, тогда как основная масса доживала до первого боя, после которого отправлялась в лазарет, либо в лучший из миров. Вот и Бенжамен описал человека, чья жизнь решилась менее, нежели за сутки. Изначально лучезарный и жизнерадостный, к концу повествования — ничуть не сломленный, только уже получивший ранение, несовместимое с возможностью принимать участие в новых боях.

Что следует сказать про содержание произведения? С прошествием лет должны найтись слова. Только каким образом их получится применить к литературному труду Рене Бенжамена? Лауреаты Гонкуровской премии всё никак не могли себя обозначить. Читатель даже волен вопросить: когда премию начнут давать за поистине проницательные произведения, способные остаться хотя бы на слуху у современников и потомков? В том и проблема непосредственно Гонкуровской премии — её неизменный принцип награждать единожды никак не позволяет найтись нужному мнению. И всё-таки, с таким подходом премия была обязана соответствовать самым ярким событиям тех лет, когда вручалась. Собственно, в годы Мировой войны премию обязаны были получать непосредственно произведения, касающиеся как раз событий военного времени. Если бы так оно было на самом деле. По крайней мере, в годы войны давали за романы о войне — с этим читатель не может поспорить.

Вероятно, у Бенжамена имелись и другие достойные внимания произведения. Как же о том судить, ежели его самое важное творение, если исходить с позиций Гонкуровской премии, писалось под впечатлением от пережитого на полях сражений. Автор оказался на больничной койке, за ним ухаживали сёстры милосердия, он стал вспоминать, какой для него оказалась война, и какой она станет для главного героя произведения. Раз автор на больничной койке, там же окажется главный герой. Как тогда сложится дальнейшая жизнь? Об этом рано было рассуждать. Не знал своего будущего и сам Рене Бенжамен. Да и не ставил он цели размышлять о будущем. Пока ему казалось важным отобразить реалии современных для тех дней способов ведения войны.

Знакомясь с творчеством писателей-современников Первой Мировой войны, читатель желает видеть одно из самых страшных оружий того времени — боевые отравляющие вещества. Произведение Рене Бенжамена данный интерес восполнить не сможет. И читатель понимает почему — излишне массового применения не имелось. А поскольку солдату отводилось пробыть участником нескольких сражений, то и не всякий познавал на собственном опыте, что это такое, оказаться под ударом ползущего по земле смертельного облака. Без того хватало ужасов, способных сводить людей с ума.

Читатель волен укорить за сухое изложение сведений о произведении Бенжамена. В таком случае читатель волен самостоятельно ознакомиться с литературным трудом автора. Он увидит всё то, о чём ему уже сообщено. Останется разделить печаль главного героя, изуродованного войной. Можно разделить и радость, поскольку человек продолжит жить. Требовалась ли его жизнь хоть кому-то впоследствии, ведь будет ещё одна Мировая война, когда герои Первой войны проявят симпатию идеологии Третьего рейха. Но это будет потом.

Автор: Константин Трунин

» Read more

Адриан Бертран «Зов земли» (1914)

Бертран Зов земли

Европа погрузилась в до того ей прежде неведомую войну. На полях сражений и раньше умирали миллионы солдат, но редко это случалось за один единственный день. Теперь миллион убитых за один день — обыденность. И умирали люди, порою не успев осознать собственного участия в бою. Кто переживал накал битв, тот навсегда проникался ужасом произошедшего. Вполне очевидно, подобного рода война не могла пройти мимо тех, кто был наделён талантом писательства. Среди таких, кто сражался, с трудом пережив смертельные ранения, оказался и Адриан Бертран. Но война всё-таки стоила ему жизни, через три года после ранения в грудную клетку он умрёт. Пока же, находясь среди воюющих, он оставлял заметки, должные впоследствии принять вид произведения «Зов земли». О публикации речи не шло, ознакомление читателя с книгой пришлось отложить до более спокойного времени. Только в 1916 году «Зов земли» стался опубликован, тогда же он удостоился права быть награждённым Гонкуровской премией, в той же мере отложенной на два года.

Всё повествование от Бертрана — война. Ничего другого читателя не должно было интересовать, как ничего другого и не может происходить, кроме боевых действий. На страницах могли проявиться различные чувства действующих лиц, но Адриан о таком писать не решался. Того и не требовалось — пусть с начала и до конца читатель внимает самому основному, чем только и мог жить при таких обстоятельствах человек. Ничего не поделаешь со случившимся, придётся описывать кошмар обстоятельств. Ведь всё складывалось таким образом, что жизнь кипела на полях сражений, тогда как подлинное сражение за жизни велось в лазаретах. Нескончаемым потоком несли раненых для их спасения, толком не питая надежды на благостный исход. Да и сражался ли кто за человеческие жизни в лазаретах? Можно обезуметь, столкнувшись с правдой действительности, когда надежда заключается в истязании человеческой плоти. Бертран не пожалел слов, описывая ампутацию конечностей, сопроводив раздирающими душу подробностями.

Конечно, Адриан писал сухо. За яркостью описываемых им сцен оставалась пустота художественности, ничем не заполняемая. Можно с чувством важности говорить о перенесённом авторе потрясении. Можно рассуждать, насколько пагубным становится для человечества участие в боевых действиях. Можно даже призывать людей к благоразумию, более никогда ничего подобного не допуская. Но насколько это будет оправданным? Сам Бертран не знал, и не мог предполагать, какой будет доля Европы спустя ещё два десятилетия с небольшим. Он лишь описывал события, ставшие для него определяющими. Будучи молодым человеком, не мог он спокойно относиться к происходящему. Впрочем, говоря об ужасах войны, в каком бы то масштабе не происходило, ни в каком бы из периодов существования человечества, можешь в тех же красках описывать происходящее, как то делал Бертран. Это аналогичная пляска смерти, фатальные ранения, душевная травма. Так было и будет, с чем ничего не поделаешь.

Говоря про войну, Адриан мог делать акцент на ужасе. Но стремился ли он образумить род людской? Требуется ли просить людей жить мирной жизнью, не причиняя такого рода страдания себе подобным? Думается, Бертран говорил о случившемся, вполне понимая, повлиять на человечество он не сможет. Смотря в проблему глубже, он даже мог понимать, что война для человечества жизненно необходима, так как иначе люди становятся нежизнеспособными. В том и заключается парадокс человеческого существования — нужно соответствовать требованию природы, то есть бороться за создание лучших из возможных условий, лишая таковых других. Такой уж он — зов земли.

Автор: Константин Трунин

» Read more

Марк Элдер «Народ моря» (1910-11)

Элдер Народ моря

Знаком ли читатель с французскими островами? Если он прежде мог иметь знакомство с островом Уэсан, на котором происходило действие произведения «Девушки дождя» за авторством Андре Савиньона, то теперь он может познакомится с бытом жителей острова Нуармутье, что расположен на том же западном побережье, но в более густо населённом районе. Если читатель имеет представление о реке Луара, то её путь заканчивается как раз там, где возвышается над водной гладью остров Нуармутье, обречённый быть под водой, обнесённый дамбами, потому продолжая существовать. На этом острове не должны были жить люди, вследствие чего каждый день они проводят в борьбе за существование, сражаясь с морем. Да и без моря они существовать не смогут, так как являются рыбаками. Именно это нужно знать, приступая к знакомству с произведением Марка Элдера, на страницах которого смерть не воспринимается чем-то особенным. Просто об умерших на том острове не принято вспоминать.

Однако, жизнь кипит на острове и в его окрестностях. Смерть моряка на промысле — обыденное явление. Вернётся человек домой или нет — не имеет никакой важности. Когда он покидает берег, ему одна дорога — утонуть. Но моряк на берегу — совсем другое. Теперь человек обретает все качества, присущие людям. Он начинает страстно желать жить, ему важно владеть чем-то, он становится озабоченным за преуспевание в завтрашнем дне. Теперь человеку мнится, будто он один имеет право решать, чему и каким образом следует происходить. А ведь на острове имелись предприятия, занятые в обработке добываемого посредством рыбного промысла. И там трудятся люди, желающие благоприятного для себя существования. Если кто кому перейдёт дорогу, то не далёк тот день, когда здание, либо корабль будет объят огнём. Остаётся думать, что не будет житья на Нуармутье и пришлому человеку, кого со света сживут гораздо раньше, чем он поймёт, какая опасность его окружает.

Так как же умирают люди на страницах произведения Марка Элдера? Никак. Об этом становится известно из сухих строк, уведомляющих читателя о произошедшем. Это как весть от пришедшего в дом путника, знающего о событиях поверхностно, но которым всегда рады. Достаточно и того, что кого-то настигла смерть на рыбном промысле, когда обстоятельства произошедшего утрачивают значение. Да и смерть при других обстоятельствах — не настолько важное событие, чтобы разбираться, особенно нисходя до мыслей людей, достойно или позорно встречавших неминуемо должное для них наступить. Тут бы впору сослаться на древнегреческих трагиков, предпочитавших присылать к действующим лицам гонцов с известями, дабы поведать, кто и какой смертью пал… Кому желалось домыслить детали события, тот это делал без чужой помощи.

Что касается манеры изложения Марка Элдера, о том нужно судить самим французам. Им же нужно озаботиться, чтобы обладатели Гонкуровской премии не становились забытыми, если они считают за важное говорить о праве французской нации на определяющее значение для всего человечества. На деле же всё складывается иначе, потому как сами французы не до конца осознают, кому и за какие заслуги Гонкуровская премия вручалась. Впрочем, говорить об этом не имеет смысла, учитывая особенности премиального процесса, не совсем справедливого к писателям. Тут уж лучше сообщить, что вручение премии — есть награда за заслуги в общем, тогда как какое-то из произведений — лишь венец творчества или лавр надежды на блестящий литературный путь. Такие мысли вполне допустимы к лауреатам на первых порах существования премии.

Автор: Константин Трунин

» Read more

1 2 3