trounin.ru

Зачем камню свобода, если он будет вне сил притяжения? Зачем человеку война, если она не имеет смысла? Зачем убивать, когда ничего не мешает жить? На эти вопросы не существует ответов, поскольку человек не в состоянии себя понять. Жизнь по своей сути лишена смысла, поэтому искать нечто оправдывающее существование — бесполезно. Требуется одно — выживать и давать жизнь потомству. Ничего другого от человека не требуется. И человек выживает, уничтожая себе подобных, стремясь извести любую угрозу на планете, включая саму планету.

Франция терпела поражение во Второй Мировой войне. Страна была оккупирована Третьим Рейхом. Французам пришлось отстаивать Родину, действуя из-за границы. В числе её воинов был и Экзюпери, совершавший разведывательные полёты. Что мог противопоставить Антуан немецкой военной машине? Его утлый самолёт — потенциальная мишень для учебной стрельбы. Вылетая на очередное задание, он знал, что напрасно рискует жизнью. Ему отдавали приказы, ибо их требовалось отдавать. Он летел их выполнять, ибо не имел морального права отказаться от выполнения.

В небе Экзюпери всегда переполняется мыслями. Тягостный полёт — это время для размышлений. Антуан видит происходящее на земле, понимает ужасы войны и ничего не может этому противопоставить. Ему осталось укорять человечество, обвиняя людей в недальновидности. Он понимает — выполнит задание или нет — вернётся обратно, чтобы после снова полететь на выполнение ещё одного сомнительной полезности задания.

Экзюпери спросил — как ему определить позиции противника? Ему ответили — по тебе будут стрелять. Он задумался — кто будет стрелять: противник или свои? Свои не знают о существовании французской авиации, немцы могут не догадываться о её существовании тоже. Экзюпери спросил снова — как ему определить позиции противника, если он летит в двадцати метрах от земли? Ему не ответили, либо об ответе Антуан предпочёл умолчать.

Война лишена смысла для тех, кто находится на передовой. Победа — не является смыслом войны. Нанести поражение противнику — далёкое от смысла войны понимание. Отстоять родной дом — настоящий смысл войны. Нужно защищать Родину от агрессии. Только каким образом защищать, если для того ничего не предпринимается? Разведывательные полёты не освободят Францию. Командование слепо отправляло в измышленную им точку на карте, не понимая, что назначение разведки — подтвердить предположения, коими оно не располагало вовсе. Экзюпери летел и делал от него требуемое, дабы рассказать после о пережитых ощущениях.

Антуан в чём-то прав, но не во всём. Он смотрит на войну глазами рядового участника. Он взирает с неба на общую ситуацию, приходит в недоумение и спешит этим поделиться с читателем. Не укладывается в голове Экзюпери, насколько человек — расходный материал. Не берутся в расчёт его качества. Человек понимается в качестве единицы, чья судьба зависит от воли командования. Решит руководство за счёт его жизни осуществить задуманное, так и произойдёт. Всё усредняется, и люди уподобляются безликой массе. Когда-нибудь война будет вестись другими методами и с помощью иных ресурсов, но человек навсегда останется основным объектом для уничтожения.

Экзюпери ли управляет самолётом или иной именитый пилот — безразлично. Война — такая ситуация, когда нужно принять неизбежное. Антуан с таким утверждением согласен, поэтому садится в кресло пилота, проверяет готовность к полёту и взлетает. Он выяснит, где располагаются танки и вернётся обратно. В другой раз он не вернётся, и это было неизбежным событием. Что будет после смерти — не так важно, лишь бы был человек.

Автор: Константин Трунин

» Read more

Младые советские писатели — эмоция на эмоции. Фурманов писал иначе: взвешенно и обдуманно. Нет на страницах бесконечных выкриков из толпы, ничего не происходит хаотично, всё движется по логике событийности. Представленный Дмитрием, Чапаев оказался собранием множества революционно настроенных людей, а не цельной фигурой, потому его голос каждый раз звучит громче остальных. Родителей он не помнил, плыл по течению и закончил жизнь в результате предательства. Каким бы Чапаев не был в действительности, его запомнили преданным делу революции. Его нельзя было победить. Почему он проиграл борьбу? Пуля не спрашивает, куда ей попасть.

Фурманов пишет о сложном времени — гремела гражданская война. Всё настолько было запутано, что люди не знали, насколько верно утверждение, будто большевики и коммунисты есть суть одно. А вдруг не одно? Если большевики отличаются от коммунистов, то на чьей стороне быть? Где бы ты не был, судьба за тебя давно сделала выбор, как и за Чапаева. Ежели человек воевал всю жизнь, он будет воевать дальше, не мысля себя вне войны. Каким мог быть Чапаев после? Только хуже, поскольку для мирной жизни он не годился. Его дело — каждодневное движение к вражеским позициям и обдумывание наступательных операций, с остальным к нему следовало подходить ближе к ночи, дабы испить чаю, не более того.

Каким образом о Чапаеве стали говорить? То случилось ещё при Керенском. Когда Временное правительство поставило Чапаева во главе собранного из хорватов отряда, то в какую степь тот отряд направился? Против Временного правительства он и выступил, в результате чего Чапаев был разжалован в рядовые. Так пришла к герою народная любовь, его имя разнеслось молвой, и каждый желал служить в дальнейшем под началом сего командира. В числе оных оказался и рассказчик, от чьего лица строит повествование Фурманов.

Основное в жизни Чапаева случилось в гражданскую войну. Он шёл во главе стрелковой дивизии, действуя в областях близ Самары и Уфы, продолжая борьбу на Туркестанском фронте, где и пал под Лбищенском. Внимать описанию тех будней тяжело — бой сменяется боем. Не каждый читатель готов внимать тактико-стратегическим изысканиям. Вещай на страницах политически грамотный человек, читатель смог бы удовлетворить интерес к жизни бойцов Красной армии. Но Фурманов иначе видел подачу произведения, изредка представляя читателю фигуру непосредственно Чапаева.

И когда Чапаев возникал перед взором, он был обыкновенным человеком. Никакого геройства ему не приписывается. Он выполнял определённое задание, руководил дивизией и произносил жаркие речи, смысл которых сводился к тому, что он рядовой человек, подобный многим. Каждый, кто был рядом, являлся воплощением Чапаева, в том числе и рассказчик. Сам Фурманов уподобился Чапаеву — он не видел необходимости описывать иное, показывая обыденность тех дней.

Интерес к роману обоснован трактовкой обстоятельств гибели Чапаева. Согласно версии Фурманова — случилось предательство, никто не охранял спящих бойцов, последовало нападение и в суматохе дивизия оказалась уничтоженной. Чапаеву оставалось принять смерть, как то и случилось. Фурманов идеализировал гибель, придав ей вид побега через реку: во время переправы Чапаева ранило в голову, и он утонул. Печальнее сложилось с единственным, перебравшимся через реку Урал, бойцом, принявшим последний бой и сведшим счёты с жизнью, как истинный герой. Переплыви Чапаев, он всё равно пустил бы себе пулю в сердце.

Начало мифам даётся при жизни, после смерти они обретают почву, спустя годы мифы заменяют некогда жившего человека. Чапаев был таким, каким его показал Фурманов.

Автор: Константин Трунин

» Read more

Есть эпизоды в русской истории, имеющие малое значение в пропаганде патриотических взглядов, но являющиеся лучшим отражением патриотического настроя русского народа. Один из таких случился в промежутке между 1637 и 1642 годами, когда донские казаки захватили Азов и малым числом его удерживали, совершив то вне воли царя и по своему собственному на то желанию: 7590 человек одолели армию в 300 тысяч воинов. Подобное кажется невозможным, численность людей может варьироваться, но казаков действительно было порядка 7 тысяч, а в рядах противника находилось не менее 150 тысяч. До наших дней дошло письменное свидетельство, возможно написанное Фёдором Порошиным, участником Азовского сидения и представителем от казаков на Земском соборе 1642 года. В своём послании Порошин отразил предпосылки к Азовскому сидению, письмо турок к ним, ответное письмо, а также ход отражения приступов и вылазок во вражеский стан.

Казаки всегда вызывали опасение у Османов. Эта никем неконтролируемая сила не позволяла вести внешнюю политику, не озаботившись укреплением северных рубежей турецкого государства. Злость турков на казаков понятна, как и нелестные эпитеты, коими те награждали вольный люд, вместе с тем согласные сих неспокойных воинственных представителей видеть в качестве сограждан. И было бы по их воле, не отстаивай казаки собственных принципов, согласно которым они желали быть свободными от обязательств, не отказываясь при этом считать себя подданными московского царя. Беда казачьего племени в том и состояла, что они некогда бежали на юга искать свободной жизни, подальше он поборов и требований к ним, а то и от стремления к лиходейству. Казаки не преследовали цели обогатиться или прославить государство Русское, в случае Азовского сидения они замыслили опозорить правителя Османов и всю Османскую империю вместе с ним.

Если верить Порошину, то под стенами Азова собралось 250 тысяч турок и 50 тысяч прочих турецких данников, вроде арапов, молдаван, греков, сербов. Были среди противников замечены венецианцы. Особенно Порошиным выделяется 12 тысяч немецких наёмников при двух фельдмаршалах, кои в полном составе пали при первом приступе.

Азовское осадное сидение интересно с позиции ведения противоборства малого количества людей большему. Взять крепость штурмом турки не могли из-за казацких хитростей, главной из которых стали прорытые под землёй ходы, куда проваливались турецкие войска, тут же добиваемые казаками. Именно сражения под землёй позволили казакам на равных бороться с противником. Туркам оставалось возводить горы из насыпей, подводя их к стенам крепости, чтобы обстреливать из пушек. За год осады Азов едва ли не сравняли с землёй, но казаков так и не одолели. Когда поток османов ослабевал, казаки делали вылазки в их стан, тем внося смятение. В итоге, измотанные и напуганные, потерявшие порядка 100 тысяч человек, турки предпочли отступить. К сожалению, опасаясь войны с Турцией, царь велел казакам освободить Азов и не препятствовать Османам в его владении им.

Пример Азовского осадного сидения должен вдохновлять потомков, показывая, насколько сильна сила духа в русском народе. Нужно учесть, сила духа не зависит от чего-то конкретного, кроме как от самого народа. Казакам не так было важно, кто числится правителем государства, да и само государство их интересовало мало, но всё-таки они жили во имя его процветания и собственных жизней не щадили во имя его могущества. И не их беда, что желания расходятся с реальностью, это беда всего человечества, продолжающего бороться во имя чьего-то процветания и могущества, вместо того, чтобы сообща заботиться о благе планеты в целом. Впрочем, планета одна — народы её населяют разные, потому и не будет согласия между людьми, посему не раз ещё произойдут в истории эпизоды, подобные Азовскому сидению.

Автор: Константин Трунин

» Read more

Русь-то многострадальная, каких слов не удостаивалась от современников, участи её горькой сожалевших. Смятой оказалась Русь татарскими ордами. Ждала Русь ослабления ига иноземного, скинуть хотела бремя тягостное. И скинула его в 1380 году после битвы на поле Куликовом. Противостоял Руси Мамай, шедший в очередной раз, будто позабыл о прежних неудачах. О том сложили на Руси героическую оду «Задонщина», показав удаль княжескую и удаль их ратников. Воспетой оказалась победа та, словно действительно иго скинуть удалось. Обрадовалось население Руси, запомнили тот момент потомки. Словно и не последовало спустя два года нашествия Тохтамыша, стёршего Москву едва ли не в пыль. Говорить об успехах не приходится, но народ уже сложил повествование: появился в его жизни редкий момент ожидания ослабления давящего ярма.

Дмитрий Донской и брат его князь Владимир умело объединяли Русь перед лицом супостата. Собрали они тучу войск русских, ждали тучи орд татарских. И раз схлестнулись русские с татарами, и два схлестнулись татары с русскими, и в третий раз схлестнулись сошедшиеся за Доном тучи ратников, интересы своих сторон отстаивавших. И долго бились воины, сходились и расходились, снова сходились и бились, устав опять расходились. Лилась кровь потоком, притоком кровавым Дон-реку наполняя. И никто не брал перевес в борьбе, ибо сгубили себя евпатии-коловраты прежде в пустой борьбе единиц против толпы. И когда пришла нужда опереться на богатырей, лишь на подгоняющий вперёд ветер рассчитывать пришлось.

Проливал кровь наравне с прочими и монах Пересвет, да не был он Коловратом, не рубил с плеча всадников вражеских надвое. Бился он словно ратник храбростью переполняемый, истово в победу верующий. На таких отчаянных осталось Руси надеяться. И полегло пересветов две сотни в тысячах. Как же Русь от таких потерь обезлюдела. Как же Дмитрий Донской о резерве для будущих сражений не задумался? Всё поставил великий князь, прославив тем заслуги Руси ратные. Пировали после воины, пировало население, предались мечтам от ига избавления.

Но что Русь перед империей Монгольской? Где Руси людей найти для сражений последующих? И пришёл на Русь два года спустя Тохтамыш с составе войска неисчислимого, тучей тучи на горизонте солнце от взора закрывая, лишь комету хвостатую от взоров не укрыв. Чему же радовались на Руси, коли радость вскоре пресеклась? Более нет места сказанию поэтическому, а есть суровая реальность рухнувших надежд.

Примечательно то, что Тохтамышу взялся помогать Олег Рязанский, желавший уберечь свой край от разорения. Он показал Тохтамышу удобный путь к Москве. В Москве же не было великого князя, убыл из города, не зная о вторжении. Осталось москвичам взбунтоваться — случилось восстание низов против верхов или верхов против низов, понять трудно. «Повесть о нашествии Тохтмыша» сообщает лишь о волнениях, связанных с расколом жителей города, одна часть которых желала оборонять Москву, а другая приготовилась к бегству.

Хоть и победила Русь на поле Куликовом, ума от того князьям не прибавилось. Чем занялись они, когда Москва оказалась татарами растерзанной? Растеряв силы прежде и не найдя никого для отражения нападения, порешили умы лучшие, хватило ведь сообразительности, не стали орды уходящие преследовать, а обрушили злобу на княжество Рязанское, мстя ему за вероломство его правителя, дважды пройдясь по земля Олега, нанеся разор больший, нежели могли нанести Рязани ратники Тохтамыша.

Отчего же Русь силами раскидывается? Почему не желает добрососедские отношения налаживать? Почему поступается чем-то в угоду целям призрачным? Вот одолела она супостата Мамая, но потерпела сокрушительное поражение от Тохтамыша. Вот объединила Русь силы, но вступила в пору противоречий после. Достаточно оказалось одолеть одного врага внешнего, чтобы после успеха вновь разъединиться. И помнят люди о поле Куликовом… И радуются той победе, позабыв о последовавшем горе-горьком.

Автор: Константин Трунин

» Read more

Радел Александр Невский за землю русскую так, что его устремления нашли отражение в литературе Древней Руси. Показан оказался он таким, каким его хотелось бы представлять потомкам: сильным, несгибаемым, решительным, храбрым, громогласным и красивым внешне. Истово верил Александр Невский и в Бога, безустанно был готов ему молиться, дабы Русь освободилась от иноземных захватчиков. Для начала ему предстояло отразить нападки пришедших с запада римлян, а после уговорить татарского царя отказаться от призыва в монгольскую армию населения Руси.

Сказитель, али летописец, в форме повести, побуждающей к пробуждению самосознания, сложил повествование о житии и о храбрости благоверного и великого князя Александра. Смотрел ли сказитель на Невского лично, либо дошли до него предания о примечательных поступках, им всё же был создан более вдохновляющий труд, нежели просто рассказана история, оправдывающая княжеское правление потомков Рюрика. Так получается, что когда беда стучится в дверь, нужно забыть о пренебрежении и собственном мнении, чтобы объединить усилия и повергнуть врага силой духовного подъёма.

Трудно подобрать более вдохновляющий пример для тех времён. Пока Русь перемалывалась ордами Батыя, на севере население смогло сплотиться для борьбы с другим супостатом, пришедшим в лице подданных короля страны Римской. Сам Папа побудил того короля к нападению на Русь, ибо слаба должна она быть, не сможет оказать сопротивления. Сказитель то следование воле главы католиков уподобил безумию.

Александр Невский встретил врага открыто, лично выйдя на бой, сумев ранить копьём короля страны Римской. Так ли это? Возможно и ходил князь с дружиной бить врага, не щадя себя и готовый пасть, коли того требовали обстоятельства. Не описывает сказитель в подробностях сражения, но оно укладывается в рамки понимания ратного искусства на Руси. Для такой войны Александр был готов, она не составляла трудности, ибо в таких битвах мелкого масштаба Русь никто не смог бы победить.

Другое дело — монголо-татары. Они шли неисчислимым потоком, сметая на пути поселения и сея разор. С ними Невский предпочёл наладить мирный разговор. Многажды Александр был в Орде у Батыя — умелыми речами склонял волю завоевателя на свою сторону. Знал Невский с кем беседы вести, а кому генеральные сражения устраивать. Да вот плохо осведомлены потомки о думах князя великого, добившегося для Руси большего именно способностью наладить диалог и, находясь в невыгодных условиях, добиться желаемого, не используя для того горделивого выпячивания своего мировоззрения, из-за которого и произошло полонение Руси.

Прославился Александр одним, целью имел при жизни совершенно другое. Противостояние римлянам стало явным свидетельством полководческого таланта Невского. Он и в историю вошёл с прозвищем, образованным от Невской битвы от 1240 года. Затем он снова бился с римлянами, и сам ходил отбивать Псков, и в Ледовом побоище на Чудском озере сражался. Это явно и у всех на слуху, но о деятельности Александра Невского в Орде мало кто распространяется. Не говорит о том и сказитель, в общих чертах показывая основные заслуги князя, в числе прочих и важный для Руси момент освобождения населения от призыва.

С кем в мире жить и кому лучше служить — об этом после нашествия Батыя думать не приходилось. Ответ казался очевидным. Подпав под влияние Орды, Русь обязалась придерживаться сильного соседа. Не стоило бить себя в грудь и кричать о местных интересах, нужно было выживать. Чего не сделали раньше, тем пришлось озадачиться после наступления непоправимых последствий. Роль Александра Невского в смягчении отношений между Русью и Ордой очевидна, а прочие его успехи, особенно в ратном деле, излишне превознесены. Проще мыслить, ежели видно, а попробуйте мыслить, когда только сила ума и даёт возможность правильно понимать происходившее и происходящее.

Автор: Константин Трунин

» Read more

Лихой удали удостаивал народ на Руси князей и героев. Несмотря на очевидные промахи в государственном управлении и неспособность организованно оказывать сопротивление, вера в существование верных Отчизне князей и сильных духом ратоборцев оставалась. Лишь летописи чернили действительность, показывая истинность без украшательства и излишнего принятия случившегося. Народ иначе представлял с ним происходившее — о том он сложил в числе прочих «Повесть о разорении Рязани Батыем» в 1237 году, скорее сказку, нежели исторически достоверный документ.

Рязанское княжество, находящееся на границе Руси, первым приняло удар орд Батыя. Тому предшествовали события, предвещавшие наступление тяжёлых дней для Рязани. Связано то было с иконой Николы Корсунского (он же Никола Заразский, он же Николай Чудотворец), оставленную на пребывание вечное в пределах княжества. Благодаря данной иконе была создана «Повесть о разорении Рязани Батыем», хотя из текста не следует, от чего исходил сказитель, связывая с иконой надвигающиеся беды. Однако, связано то может быть с формулировкой, явившегося во сне княжескому сыну, чудотворца Николы, обещавшего тому «венец царствия небесного».

Как обстояло дело? Не имел намерения Батый сокрушать Русь, он польстился на жён княжеских, о чьей красоте пропели ему сладкие речи. Повелел Батый привести к нему на пробу самую красивую из них — жену князя рязанского. Вместо достижения согласия, князь рязанский (именно ему приснился чудотворец Никола Корсунский) поступил тем же образом, что его княжеские братья, привыкшие дерзостью отвечать на делаемые им предложения. Умертвил Батый князя за речи вольные да двинулся на Рязань.

Возникающие осуждения, будто князь рязанский поступил правильно, не дав опозорить род княжеский, разбиваются о последующие события. Как князья ратуют за Русь, рыдают навзрыд из-за горестей и во всём полагаются на Бога, так и жёны их с детьми всегда идут на единственный шаг, когда мужья их гибнут, — они сбрасываются с башни. Близко враг или далеко, но согласно народным представлениям, благоверные жёны так поступают по личному к тому стремлению, чем убивают не столько себя, сколько пресекают наступление последующих за этим раздоров из-за права на княжение.

Убит оказался князь. Самоубилась жена его, не отданная Батыю на поругание. В жертву отказа князя в малой прихоти монгольского хана были принесены сотни тысяч человеческих жизней, обречённых претерпевать мучения в последующие века. Рязань просто не сдалась — она сопротивлялась до последнего человека, если верить сказителю. Под стенами пало множество вражеских воинов, что ещё сильнее озлобило Батыя, после пошедшего грабить другие города Руси.

Возникает новое недоразумение. Если на Руси народ был воинственным, храбро сражался и не шёл с врагом на компромисс, то где пребывали герои вроде Евпатия Коловрата? Почему они постоянно опаздывают на генеральные сражения и являются на пепелище, чтобы упасть на землю и горько зарыдать, а потом кинуться вслед уходящему противнику, внеся в его ряды смятение своей богатырской силой? «Повесть о разорении Рязани Батыем» завершается вмешательством Евпатия Коловрата, чья сила истинно богатырская, ибо рубил Евпатий татар пополам, едва ли не рассекая находящихся под ними коней. Не пожелал сильный воин найти поддержку, объединиться с кем-то и совместным ударом обратить противника в бегство, вместо того он в самоубийственном порыве бросился оправдываться перед Русью за опоздание на основной бой, чем лишь ухудшил положение, наполнив Батыя ещё более сильным желанием смыть нанесённые ему обиды.

В индивидуализме силы нет — кто одинок, тому не победить. Такой урок предлагается вынести из «Повести о разорении Рязани Батыем».

Автор: Константин Трунин

» Read more

К середине XIII века население Руси осознало, насколько беззаботно они относились к жизни. Их предки считали Русь сильной, вызывающей трепет у соседей. Пойти на Русь не мог ни один супостат, даже зла помыслить не имел желания, ибо слишком грозной воспринималась им вотчина наследников Рюрика: так думали предки до нашествия монголо-татар. Радовались соседи протяжённости Руси, её нахождению в стороне от их интересов. На самой Руси не ждали пришествия сильного противника, до того ей совершенно неведомого. Подобного рода информация известна по краткому фрагменту дошедшего до нас «Слова о погибели русской земли после смерти великого князя Ярослава» от 1246 года.

Более подробными сведениями располагает Тверская летопись, начиная от сражения на Калке до окончания вторжения Батыя. В ней содержится важный материал, обвиняющий князей Руси в раздорах, как основной причине поражения. Не потому напали монголо-татары на Русь, что их к тому побуждала проводимая ими завоевательная политика. Первой агрессию проявила по отношению к Орде именно Русь. Опасаясь продвижения врага вглубь своей территории, имея мирные договора с половецкими племенами, князья вышли за пределы Руси, дошли до Калки в 1223 году, где приняли участие в сражении против монголо-татар, чем спровоцировали усугубление противоречий, первое разорение и последующее нашествие Батыя.

Тверская летопись утверждает — князья были гордыми и высокомерными. Как они решили объединиться для борьбы, Летопись не объясняет. Но в Летописи прямо говорится, что в ответ на слова послов о нежелательном присутствии представителей Руси в пограничных делах между монголо-татарами (в Летописи они прозываются таурменами и татарами) и половцами, князья их казнили. Последующий ход событий поверг Русь в ужас. Часть страны была разорена: население выходило на встречу вражьим ордам с крестами и без злого умысла, принимая тем гибель. Одних киевлян было убито порядка тридцати тысяч.

Впервые сильно обезлюдела Русь. До нашествия Батыя оставалось время, но ещё одна беда постигла страну — случилось землетрясение, став причиной очередного разора. Не смогла восстановиться Русь. Не изменились и князья. Они продолжали казнить послов, чего монголы никому не прощали. В 1239 году полчища противника дошли до Мурома. В 1240 — подступили к Киеву, покинутому великим князем Михаилом Киевским, отбывшим в Венгрию, куда следом двинулся Батый, неся разор Волынской земле.

Подробно в Тверской летописи обставлена битва на Калке, прочее лишено сходной степени информативности. Достаточно и того, что показано начало грядущего конфликта, должного обернуться для Руси проклятием и стать средством для её спасения. Делать выводы на основании одной летописи нельзя, но, рассматриваемая с другими источниками, она наглядно показывает слабые стороны Руси, требовавшие реформирования. Объединяться князья умели, когда чувствовали в том необходимость, только не умели находить общий язык с противником, не уважая его и не стремясь понять, какие беды тот мог принести на их земли.

Приняв вторжение Батыя, князья не задумались о наступившем крахе, продолжая сопротивляться. Так и не проявилось единство среди них, каждый оказывал отпор по своим силам. Кто не решался признавать ошибок, тот бежал из своих земель. А кто осознавал слабость проводимой им политики — запирался в стенах и погибал наравне с другими. Редкий город на Руси не был затронут нашествием, в числе оных стал Новгород, до которого Батый не дошёл. Но и Новгород испытал влияние вражеского оружия, подвергаемый в тот момент агрессии со стороны Тевтонского ордена.

Автор: Константин Трунин

» Read more

Падение Константинополя в 1204 году могло стать предостережением для правивших Русью князей. Отчего Византия оказалась захваченной крестоносцами? Виной тому непрекращающаяся внутренняя раздробленность и множество различных взглядов на действительность. Константинополю не суждено было оставаться независимым, а потенциал Византии окончательно иссяк. В летописях Руси о тех событиях сохранилась повесть, подробно рассказывающая о причинах зарождения событий, предшествовавших осаде Царьграда.

Династия Ангелов не поделила власть: Алекса ослепил Исаака и сел править вместо него. Не так долго наполнялось сердце Алексы злобой, вскоре он освободил Исаака из заточения. С этого момента стали разворачиваться события, приведшие к падению города. Первоучастником действия стал сын Исаака, имени в летописи не имеющий, прозываемый Исааковичем. Он подался в земли немецкие к зятю своему Филиппу, тот послал гонца Папе Римскому, который отправил в Константинополь крестоносцев, чтобы те разобрались в ситуации и, если действия Алексы противны народу греческому, усадили Исаака обратно на трон. А так как крестоносцам хотелось иметь больше, нежели о том их просил Папа Римский, они взяли город в осаду, стали жечь и грабить его окрестности. В череде последующих событий им через год удалось штурмом взять Константинополь, после чего власть византийских императоров пресеклась.

Византийский народ настолько запутался в политических предпочтениях и так устал от борьбы за власть, что, когда дело коснулось необходимости занять освободившийся после бегства Алексы трон, никто не пожелал принять управление над Византией. Возникли поползновения, возрождавшие традицию награждать императорскими регалиями представителей военной среды, быстро закончившиеся неудачей. Кратко воцарившийся Мурчуфл умертвил солдата-императора Николу и всех прочих претендентов-императоров, чем усугубил собственное положение. Крестоносцам ничего другого не оставалось, как провозгласить правителем кого-то из своей среды — так была основана Латинская империя.

Всё это рассказывается в «Повести о взятии Царьграда крестоносцами». Остаётся сожалеть, насколько недальновидными оказались правители Руси, продолжавшие участвовать в междоусобных войнах. Наглядный пример с обоснованием причин падения некогда сильной империи не оказал влияния на княжеские умы. Внутренние раздоры продолжились, политическая ситуация ничем не уступала византийскому варианту постоянной грызни за власть. Владея всей Русью сообща, князья оставались мелочными и не желали иметь что-то ещё общее. Хождения друг на друга обязаны были привести к вторжению противника извне.

Не фряги, но татаро-монголы обрушатся на Русь, только тем побудив князей задуматься. Когда большая часть Руси окажется даннницей Орды, тогда пробудится у князей желание бороться и давать отпор. Так сперва прославится Александр Невский, после другие. Поймут князья необходимость объединения. Не до конца поймут, но будут стараться. Поймёт и население Руси, насколько важно мыслить себя в масштабах государства, а не сугубо подданными непосредственно стоящего над ними правителя. А в Византии, уставшей от существования в продолжавшемся более тысячи лет шатании умов, того принять не смогли, в силу глубокого политического кризиса, через несколько веков уничтожившего не только Византию, но и ставшего крахом для всего христианского мира в Азии.

Следует учиться на примере других, анализировать и соотносить с положением в собственной стране. Уникальные ситуации возможны в мельчайших деталях, тогда как общий курс человеческой истории одинаково применяется ко всем странам. Нельзя забывать и о происходившем раньше, так как подобное, с некоторыми изменениями, может повториться. Надо помнить, вечного не существует: на смену одним государствам приходят другие. Кто об этом забывает, пусть вспомнит, что было даже не тысячу, а сто лет назад. Границы будут меняться, каким бы образом правители не старались не допускать нежелательных перемен. Но то государство, что сумеет сплотить усилия, не будет пребывать во внутренних раздорах, лишь таковому суждено пережить многих, до той поры, пока оно всё-таки не погрязнет в противоречиях.

Автор: Константин Трунин

» Read more

Историческая беллетристика полезна, но её действительное значение трудно понять. Редкий автор повествует именно о том времени, о котором рассказывает. Скорее, он повествует со своего рабочего места, окружённый бытом повседневности и заботами сегодняшнего дня. Поэтому на содержание беллетристики падает тень не прошлого, а авторского настоящего. Касательно произведения Георгия Владимова «Генерал и его армия» — всё так и есть. Казалось бы, Вторая Мировая война, некий гениальный генерал, подчинённые, общее дело, противостояние врагу, стремление развивать успех. Не было бы при этом излишних фантазий. Получилось произведение по мотивам.

Исторический фон реален. Владимов задействовал на второстепенных ролях настоящих участников войны. Но всё-таки они являются второстепенными персонажами описываемого действия. Главная роль отводится генералу и его ближайшему окружению. С первых страниц читатель едет с ними в одном автомобиле, проникается чувствами каждого из них, а после случается то, чего не должно было произойти. Таково краткое содержание произведения. Его вполне достаточно, чтобы знать о чём написал книгу Георгий Владимов.

Читатель желает узнать детали. Какие детали ему важнее? Из чего состоит американский армейский автомобиль Виллис или каким образом складывались судьбы основных действующих лиц? Владимов удовлетворил оба интереса. Сперва он рассказал о Виллисе. Эта машина передвигается по разминированной дороге, везёт генерала. Хорошо бы Виллис подлатать, заменить колёса и двигатель не помешало бы поставить более мощный. Генерал не должен чувствовать неудобств, многое зависит от принимаемых им решений. И кто же является генералом в повествовании? Он — вымышленное лицо. У него вполне может быть прототип, о чём в тексте нет упоминаний. Личность, понимая со слов Владимова, способная и деятельная.

Кто окружает генерала? Люди, прежде всего. Каждого из них Георгий чрезмерно детально описал. Всякая эмоция и маломальское желание не проскользнёт мимо читательского внимания. Кто интереснее — адъютант, водитель, сотрудник Смерша, обыкновенный солдат? Все они важны в одинаковой степени, если не важнее самого генерала, как некоторые из них склонны думать. И не беда, что они выдуманы. Они — единственное украшение повествования, поскольку не претендуют на отношение к истории. И они — те, кто обречён познать на себе горечь войны до самого конца. Чего нельзя сказать о генерале.

Последовательности при повествовании нет. События происходят хаотично. Владимов отступает назад и прыгает вперёд. Чаще так поступают, когда пишут по наитию, имея представление о чём, но не представляя, где надо поворачивать сюжет. Георгий знает, Виллис заедет в лес, там случится непоправимое. До того момента следует наполнить страницы текстом. Так изначально безвестный генерал, чья фамилия долгое время никак не обозначается, прописывается Владимовым за вылитого Власова. Читатель недоумевает: почему всё спокойно, где месиво Мясного Бора, почему не описываются реалии 2-й ударной армии, отчего так нелепо изображается спасение важного человека, когда пробиться к генералу практически не было никакой возможности. Просто перед читателем не Власов, а, продолжающий оставаться безвестным, генерал, пусть уже и с фамилией, ничего никому не говорящей, ибо с такой фамилией генералов в рядах Красной Армии в период Великой Отечественной войны не было.

Что не касается напрямую повествования, о том Владимов позволил вольные предположения. Его упоминания о Гражданской войне лучше лишний раз не упоминать, в той же мере не следует ссылаться на думы действующих лиц о том, что кто-то из них мог стать диктатором Советского Союза. Не надо трогать без надобности исторический фон. Он — конструкция шаткая, и без того грозящая обвалиться при желании разобраться в имеющемся на страницах. Существование генерала стоит допустить. К его окружению нужно проявить симпатию. Нам всё равно не дано знать, как обстояло дело на войне в действительности. Мы можем верить очевидцам. Можно верить и лицам посторонним. Достаточно верить, тогда любая информация, подаваемая под видом правды, будет восприниматься в качестве правды.

Виллис грыз русскую землю, впиваясь колёсами во фронтовую дорогу — Владимов внёс вклад в понимание людей на войне, усеяв фронтовую дорогу опасностями. Смерть нёс случайный снаряд, пущенный случайной рукой — Владимов дал русской земле вспомнить об испитии ею крови павших бойцов, разными путями шедших к единому итогу жизни.

Автор: Константин Трунин

» Read more

Цикл «Тень Бехистунга» | Книга №2

Забудем о мемуарах Брусилова. Посчитаем, будто мы ничего не знаем о Первой Мировой войне. Ещё меньше мы знаем о происходивших в России социальных потрясениях. И ещё меньше — о политическом положении Персии. Тогда будет полезно ознакомиться с произведением Арсена Титова «Под сенью Дария Ахеменида». Но перед этим нужно обязательно закрыть глаза и быть готовым к примитивному построению диалогов с помощью повторяющихся слов-паразитов, обозначающих действия вроде «сказал я», «сказал он».

Что важного сообщает Титов читателю? Арсен рассказывает о Персии, отзываясь о ней положительно лишь при упоминании прошлых заслуг населявших этот край людей. На момент описываемых событий Персия пребывала на положении раздробленного государства. Север контролировала Россия, юг — Британия, с востока активно вмешивалась Турция, относившая Персию к сфере своих интересов. На фоне подобной обстановки Титов показывает будни солдат русской армии, описывает их передвижения и заражает мнением о бездарных командирах. Главного героя, каким бы талантливым артиллеристом он не был, читатель в прежней мере воспринимает в качестве резинового элемента, служащего скорее связующим звеном для повествования.

Мелочей в произведении хватает. Для пущей наглядности Арсен решил отразить детали. О чём-то ведь следует писать. О чём-то действующим лицам необходимо говорить. Так строится сюжет с первых страниц. Читатель узнаёт подробно о создании бехистунской надписи, знакомится с заветами царя Дария, получает сведения о схожем отношении древних персов и казаков к лошадям, понимает опасность умереть от выпитой воды из отравленного колодца, осознаёт удручающее положение медицины и невозможность помочь солдатам. Таково начало — какая-никакая, но в меру полезная информация.

Вскоре Титов превратил повествование в отражение происходивших в России перемен. Оказался забыт сюжет, которого и не было. Мемуары Брусилова не зря ранее упомянуты, в них содержится даже больше информации, тем более из первых рук. Титов будто бы вещает из Персии, где происходили точно такие же события, как на европейском театре войны: началось разложение армии, участились случаи расправ над командным составом. Россия повсеместно теряла позиции, в числе прочих был оставлен Хамадан. Ничего нового Арсен читателю не сообщил, всего лишь изложив моменты истории со стороны личной точки зрения.

Желание понять поведение главного героя наталкивается на глухую стену. Пусть он продолжает пребывать справедливым человеком, забыл о прежде свойственной ему жалости к мирному населению, теперь он, учитывая его высокое положение, обязан бояться бунта солдат. Чего не происходит. Читатель будет чувствовать себя обманутым. Кого следовало первым устранить, тот оказывается в числе ратующих за новое устройство мира. И ладно к тому он стремится сам — почему его таким видят окружающие?

Все мысли главного героя касаются происходящего в столице России: убийство Распутина, отречение Николая II, временное правительство… Так далеко и при том очень близко. Если Титов хотел вложить некий смысл в им описываемое, то явно он этого не сделал. Почему «под сенью Дария»? Что или кто? Какое значение Арсен вложил в сочетание слов «Тень Бехистунга»? Каким-то образом история Древней Персии связана с судьбой Российской Империи? Задавать вопросы можно до бесконечности. Отвечать на них не требуется, ежели сам автор не потрудился наполнить текст чем-то большим, нежели повторением эпизодов истории без указания на цикличность процессов.

Осталось узнать мнение Арсена Титова о событиях 1918 года. Чем он обернётся для главного героя повествования, который, как помнит читатель, с малых лет привык сравнивать себя с Наполеоном. Главный герой всё-таки решится открыть стрельбу по мирным жителям?

Автор: Константин Трунин

» Read more