trounin.ru

Жизненный путь Теодора Драйзера был не столько тернист, сколько полон успехов и падений. Писательскую карьеру начал в 1900 году и сразу закончил её на десятилетие, чтобы потом с ещё большей энергией сконцентрировать свои усилия. При всём своём таланте — Драйзер был и остался журналистом. Его книги полны художественных элементов, но ещё больше в них элементов расследования, попыток разобраться в истории до мельчайших деталей. Драйзер ничего не придумывал. Все его книги основаны на реальных событиях. «Американская трагедия» — история Честера Джилетта, чья короткая жизнь внесла большой резонанс в общественную жизнь Северных Штатов Америки. «Финансист», «Титан» и «Стоик» — жизнь миллионера Чарлза Йеркса, «Дженни Герхардт» — о старшей сестре Драйзера. «Гений» — о самом Драйзере. Безусловно, «Сестра Керри» тоже имеет реального прототипа.

«Американская трагедия» полна детальных описаний быта США конца XIX — начала XX веков. Драйзер ничего не упускает. Как росли дети, как влюблялись и встречались, какие были моральные помыслы, отсутствие распущенности нравов при наличии распущенности, сильные позиции высшего света, тяжёлая жизнь нижних слоёв общества. Со всем этим столкнётся читатель. Любители краткого пересказа могут смело прочитать заметку о Честере Джилетте. И всё сразу станет ясно за пять минут. Не надо будет тратить сорок часов на чтение. Чтобы сказать — я прочитал «Американскую трагедию» и знаю о чём книга — лучшее решение. Желающим себя поистязать, восхитится талантом Драйзера, вникнуть в реалии и переживания людей — добро пожаловать. Вы не будете разочарованы.

Оценивать жизнь главного героя не стоит. Он жил так как жил. Его можно осуждать или хвалить. Другого не дано. Каждый из нас живёт со своими тараканами в голове. У каждого из нас свои изначальные условия. Каждый думает в силу своего воспитания. Что делать главному герою, если его родители бедны, да к тому же религиозные фанатики, редко обращающие внимание на детей, проводя всё время на улицах в проповедях. Дети не получают даже толкового образования. Детям хочется выглядеть опрятно и не быть осмеянными сверстниками. Не всем дано шагать семимильными шагами. Твой отец — ничто. Зато есть богатый дядя. Хоть такие условия радуют главного героя. Есть за что зацепиться. Кто бы не воспользовался таким шансом?

Кажется, давая чаевые — поступаешь благородно. Зарплата человека будет больше. Но куда он потратит эти деньги? Особенно, если облагодетельственный — мальчик. Купит конфет? Отдаст родителям? Главный герой — довольно испорчен. Привык брать от жизни всё, но не отрываясь от коллектива. При всей своей наивности, попадая в незнакомую обстановку, он будет выжимать ситуацию по полной. Родителям деньги не отдаст — слишком жаден. Драйзер будто только такие типажи и любил описывать. Лишь Дженни Герхардт помнила о родителях. Остальным было безразлично. Исходный материал — начальная точка — никто их не просил — ничем им не обязан — такой расклад.

Американцев не пленит тяжёлая работа. Им бы в офисе сидеть. Для этого надо хоть что-то уметь. Откуда могут быть успехи у необразованного человека. Хорошо — есть богатый дядя. Только будет ли вымощена дорога золотыми кирпичами или придётся всё-таки страдать в жизни до конца? Стремление в высший свет из низов — мечта. Стать всем из ничего. Радоваться свалившемуся наследству от семиюродной бабушки. Жить легко и без напряга. Стать главным муравьём. Термитом в муравейнике. Человеческой ногой, шагающей по полю. Человеком. Влиятельным человеком. Американская мечта и американская трагедия. Крах надежд в таких делах недопустим. Пускай прогоришь на бирже, пускай — ты отделаешься от тяжёлого бремени любыми усилиями. Выход всегда должен быть. Но бывают случаи, когда выхода нет. Выйдя и сев, встать не позволят.

При всём своём стремлении к реалистичности, Драйзер создаёт сцены. Читатель движется не планомерно, а шагами. Игра в детскую игру, когда бросив кубик, двигаешься на определённое число клеток и читаешь свои дальнейшие действия. Кубик за читателя бросает Драйзер. Остаётся только читать. Прочитав, двигаешься вперёд. Драйзер расписывает ситуации очень подробно. Сконцентрировавшись на одной проблеме — предстоит её полностью изучить, юлить не получится. Если главный герой ищет доктора, то он будет искать его долго. Если думает о том, какой подарок выбрать — он будет выбирать его ещё дольше. При этом шагов назад у Драйзера не предусмотрено. Читателю не позволят обернуться назад. Прошедшее в прошлом, концентрируйте внимание на конкретной ситуации, не заглядывая вперёд. Всё равно предугадать её будет невозможно.

Стоит откинуть от себя мысли о сравнении «Американской трагедии» с «Преступлением и наказанием». Русский классик был, конечно, силён, но он уступает в своём творчестве классику американскому. Загадочная русская душа просто глупо смотрится, тогда как американская душа страдает по настоящему. Реализм — конёк Драйзера. Чтение его книг не является способом обогатить познания в мире художественной литературы, в его книгах нет философии. Драйзер никогда не читает нотаций. Из его книг не сделаешь выводов. Человеческие судьбы предстают перед читателем во всём своём правдоподобии.

«Американская трагедия» — тонкая психологическая игра на нервах. На наших с вами нервах.

Автор: Константин Трунин

» Read more

Биржа. Незнающий человек там обречён. Вам до сих пор так кажется? А не задумывались, почему людей, занимающихся на бирже, называют игроками? Существуют толстые тома по правилам игры на бирже, учитывающие многие аспекты, влияющие на понижение и повышение цен на акции. На самом деле всё просто. Биржа — это аналог казино. Выгоду от неё получают не игроки, а стоящие за биржей люди. Если кому повезёт, значит повезёт. Цена на акции зависит только от одного — если кто-то их продаёт, они дешевеют, если кто-то покупает, то дорожают. Других причин нет. Чихнула кошка, президент пролил себе на штаны кофе, в соседнем государстве завелись муравьи, поднимается уровень океана, обнаружены новые запасы нефти, витает в воздухе парфюм — всё может повлиять на цену акций. Но принцип продажи-удешевления/покупки-удорожания стоит в приоритете. От него и стоит отталкиваться.

Драйзер молодец. Порадовав мир историями о Дженни Герхардт и Сестре Керри, он наконец-то взялся за мужчин. Перед читателем предстаёт человек с фамилией Каупервуд, что в вольной трактовке может означать корову на дереве или запугивание древесиной (читай дубиной). Есть основания полагать, что его история — это реальная история одного американского миллионера. Тем проще приходит осознание мастерства Драйзера как биографа. Не мог же он наполнить сюжет таким количеством деталей. Их слишком много. События получают продолжение не спустя главу или абзац, они летят стремительно в каждом предложении. У Драйзера порой не хватает места на страницах, чтобы хоть слегка отразить то или иное действующее лицо. Надо гнать события вперёд.

Книга хороша как погружение в реальность северных штатов США XIX века. Главный герой появляется на свет в 1837 году. За свою жизнь ему предстоит увидеть покупку Флориды у Испании, присоединение свободной республики Техас на правах государства-компаньона с сохранением независимости и возможностью выйти из состава штатов в любое удобное для него время. Омнибусы заменяются конками на рельсах. На этом фоне где-то там идёт борьба за свержение рабства, потом гражданская война — эта тема практически не отражена в книге. Будто нет рабства в северных штатах. Только однажды Драйзер говорит словами Каупервуда, что уничтожение рабства может ударить по финансовым делам, что нельзя мешать людям делать деньги тем способом, которым у них лучше это получается.

Другой важный момент содержания касается сухости изложения. Будто читаешь биржевые сводки. Курс такой-то акции по отношению к такой-то изменился настолько, цена барреля сырой нефти столько-то долларов, позиции евро к доллару укрепились, такая-то биржа закончила день с таким-то повышением. Личная жизнь Каупервуда где-то там на горизонте. Ладно мелькает отец, жена, любовница, но куда Драйзер дел мать и собственных детей главного героя. Они порой мелькают, но скорее для отражения человечности, что не всё решают деньги. Делать деньги — этим разве дышит Каупервуд? Драйзер не описывает перед нами свойства машины, всё-таки у главного героя есть чувства и иногда они выходят на поверхность. Однако, сын за всю книгу ни разу не поговорит с отцом как с отцом, он с ним общается сугубо как предприниматель, решивший взять кредит в банке на особых доверительных условиях. Будто для него был придуман тариф «Отцовская любовь» под 2% годовых.

С первых страниц Драйзер знакомит нас с будущим финансовым воротилой. Юный Каупервуд с интересом наблюдает, как в аквариуме сильный пожирает слабого. Уже отсюда понятен весь будущий сюжет книги. Паренёк не хочет ничем заниматься, только делать деньги. Школа ему не нужна, ведь с тринадцати лет он научился спекулировать, покупая товар по бросовым ценам и продавая его в два раза дороже следующему покупателю. Уважение к людям отсутствует — есть только желание жить в своё удовольствие. При всём этом Каупервуд почему-то ищет твёрдых отношений. Его все любят и никто не желает ему зла, хоть он и вытирает об них ноги. При своём положении главный герой может всегда найти лёгкие развлечения, но и тут ему нужна твёрдая точка для опоры, будь то отцовский банк, крепкий тыл дома или благоверная любовница в единственном экземпляре как запасной аэродром.

Книга свозит спекулятивным духом. Каждый делает деньги на каждом. Любой интерес идёт вразрез с другим интересом. Сильный пожирает слабого — принцип применяется из одного события в другое. Каупервуд, конечно, где-то гений, но и ему не всё будет спускаться с рук. Драйзер делает виток сюжета через определение круговой поруки, где тоже лихо закручивает сюжет. И вот читатель будто смотрит современный голливудский фильм, где герой при любых неудачах обязательно всех сделает. А пока Каупервуда будут обижать, ведь в критической ситуации каждый будет тянуть одеяло на себя.

Гордая птица Каупервуд отнюдь не трудносломимый человек, его оказывается легко сломать. Читатель в этом убедится. Легко понять любое поведение напортачившего и желающего сохранить былое благополучие. Драйзер покажет не только реалии биржи, но и то, чем всё может закончиться. Весьма неожиданным будет такой поворот, он даёт более полную картину о так называемых непобедимых властьимущих людях.

Да, деньги решают всё. Порой, не тот сильнее у кого денег больше. Изворотливому всегда почёт, однако не везде можно проскользнуть. «Финансист» — крепкая книга с цельным посланием, что принципы пещерной жизни никуда не исчезли — дольше проживёт тот, кто лучше прожарит мясо.

Автор: Константин Трунин

» Read more

«Иметь веру в себя — это практически то же, что иметь крылья» (с)

Хорошо писать приквелы, это благое дело. Поклонники требуют, остаётся только немного включить фантазию. Западная литература вообще склонна к повествованию основного сюжета, даже не задумываясь о том, откуда вообще всё началось. И если не началось, то где искать точку опоры. Западному читателю это не интересно, ему надо видеть действие, происходящее сейчас и основное, а не истории о том, что было до. Такой подход всегда вызывает недоумение. Вроде бы читал об одном, а вылилось в другое. Куда такое годится? Возникают кривотолки. Писатель, немного погодя, решается писать приквел. Все рады, всем всё понятно. Однако, приквел в западном понимании распространяется только на предысторию для основной истории, и редко уходит куда-то дальше. Восточный писатель воспитан тысячелетиями в другой традиции — там писатель повествование начинает порой за шесть веков до описываемых событий, иначе его книгу просто не станут читать. Разные взгляды.

Сумбур возник не зря. Джеймс Барри известен историей о Питере Пэне и Венди. Мальчик, что умел летать и никогда не взрослел. Девочка, что нужна была ему взамен матери. Фея, что искала внимания. Крокодил, что искал капитана Крюка. Все нам знакомы с детства. Но что было с Питером Пэном до, откуда он пошёл, почему не взрослеет? Пытался ли Барри ответить на эти вопросы, это тоже вопрос. Скорее возникает больше новых вопросов, более связанных со смыслом повествования, нежели с давно забытой идеей предыстории. Честно говоря, вообще не интересно, что было там до. Это ведь психология западного читателя. Было и было. Главное — настоящее. Возможно, будущее. Но прошлое… Пожалуй, нет. Описывая прошлое, автор отталкивается от основной книги и толкает сюжет под нож в угоду будущих событий, что уже произошли. Либо выдаёт совсем не то, что может привести к разногласиям с первоосновой. Впрочем, Барри ставил пьесу, уже потом он написал о похождениях Питера в Кенсингтонском саду, и лишь после этого вышла в свет книга о Питере и Венди. Приквел вышел раньше основной истории. Значит все домыслы уже не так важны.

Почему же не важны? Трудно понять основную загадку Питера. Он не взрослеет. Нет, не лилипут. Нет, без врождённой аномалии. Он не только не растёт физически, он остаётся эмоционально на уровне подростка и даже не подростка, а на уровне дошкольника. Впрочем, Питер рос. Как-то же достиг он той формы, что предстаёт перед читателем. Самое удивительное — Питер сбежал от матери в семь дней отроду. Как такое могло произойти непонятно. Может, принёсший его аист, снялся с гнезда и полетел в парк на новое место жительства, только Барри об этом не написал. Питер вполне успешно рос и развивался. Когда настал тот момент, что природа сказала ему хватит. И почему так произошло. Сыграли свою роль феи и эльфы? Почему бы и нет.

Феи и Эльфы в творчестве Барри довольно самобытные создания. Они вполне укладываются в сознании ребёнка, но не укладываются в сознании читателя фэнтези. Идёт внутреннее отторжение таких взбалмошных созданий, суть существования которых неясна. Эти создания, порождённые хаосом в виде детского смеха, не могут быть воплощением добра. Феи и Эльфы Барри скорее неразумные создания, практически животные, так и не сумевшие эволюционировать в человека. Также как и Питер, они когда-то остановились на уровне дошкольников и теперь живут ничего не желая менять. Ум ребёнка, способности магической сущности. Иерархия фей и эльфов лишний раз подтверждает теорию хаоса. У них главный тот, кто младше. Как такое может быть и почему у них возведён в культ принцип уважения старшего младшему? Может восприятие мира со стороны ребёнка породило в них суть одного из периодов взросления, что называется коротко, ясно и понятно — Я сам! Самостоятельности этим существам не занимать.

Но не с феями и эльфами сравнивает себя Питер Пэн. Он — птица. Вернее, птица наполовину, а вторая половина осталась за человеком. Выкормыш дроздов, защитник родного гнезда. Может всё-таки не аист Питера принёс, а дрозд? Птицы стоят даже выше фей и эльфов. Однако, дрозды не умеют говорить, хотя у Барри они говорят. Будь Питер воспитанником ворон, то может и по другому мы бы воспринимали мальчика, который не хотел взрослеть. Он птица вольного полёта и летать научился видимо у птиц.

Почему же Питер Пэн не вернулся обратно к маме? История довольно слезливая и о ней вам лучше узнать из книги самостоятельно, как и о первой привязанности к девочке. Во многом книга повторяется с сюжетом «Питер Пэна и Венди», только лица разные и антураж слегка другой. Вот только одно остаётся непонятно — как Питер окажется на острове с пиратами и индейцами. Чувство недосказанности всё-таки возникло. Вот один из огрехов приквелов.

Автор: Константин Трунин

» Read more

Эту историю знают все дети. Она о мальчике, который никогда не хотел стать взрослым. Популярен ли этот персонаж среди нынешнего подрастающего поколения и был ли он когда-нибудь популярен? Лично меня берут большие сомнения. Дети всегда хотят стать взрослыми как можно скорее, либо просто растут молча и не задаются такой целью. Всё-равно вырастут. Никуда не денутся. Всё дурное на этом пути лезет вперёд них самих. Ох уж и мучаются родители, принимая своих детей. Подростковый бунт подобен бунту на корабле пиратов. Так и хочется пустить их по доске на корм акулам. Правда, ведь? Эпизодическая эмоция утихает, и дети вновь самые любимые существа на свете. Нет милее ребёнка. Дети — это цветы жизни. И они растут-растут-растут. Неся с каждым годом проблемы всё большего масштаба.

Отвлечёмся от проблем педагогии. Давным-давно, ещё в начале XX века драматург из Шотландии, которого звали Джеймс Барри решил написать книгу о мальчике, вечно юном. Основываясь на собственных переживаниях и воспоминаниях о погибшем в 13-летнем возрасте брате. Грустный момент жизни дал ему шанс написать славную сказку для детей. В ней дети, такие же дети, как и все остальные. У них бунт в крови. Воля родителей не авторитет. Уйти с незнакомым мальчиком на геройские дела — самое любимое занятие. Вот они и сбегают, даже улетают. В окно. Дара речи можно лишиться от таких поступков. Надо осторожнее выводить на взлёт ребят. Всё-таки не все как орлы начинают летать, падая с отвесного утёса. Есть в книге любовь. Любовь совсем маленькой девочки и девочки постарше. Есть предательство. Есть индейцы и пираты. Всё в наличии. Остаётся только грамотно расположить и правильно расписать. Не скажу, что у Барри это вышло удачно. Где-то он перетягивал канат на себя, делясь своими переживаниями, кои для детей совсем не нужны, где-то слишком нудлив и серьёзен. В целом книга почти притча. Ричард Бах наверное отсюда черпал вдохновение при написании своей знаменитой Чайки Ливингстон.

В книге сталкиваются интересы мечтателя и прагматика. Причём прагматик — это Венди. Без таких прагматиков, как она, не было бы и Питера Пэна. Не зря ведь он и его банда безуспешно пытаются найти маму. Находят мам среди девочек, но девочки в их коллективе не задерживаются. Может все девочки в мире прагматики, а может просто все мальчики — мечтатели. И нет иного исхода. Такая точка зрения у Джейма Барри. Даже гордая индеанка прагматик. Сурово смотрит на всё. Прагматик и фея Динь-Динь. Мальчики — лоботрясы. Толку от них никакого. Как ещё потом миром управляют… совершенно непонятно. Почему втаптывают в грязь детские мечты. Куда это выветривается? И почему девочки из прагматиков переходят в разряд мечтателей. Пусть над этим ломают голову психологи.

Кто же такой капитан Крюк? Инфантильный взрослый, боящийся в тёмной комнате наступить на крокодила? Боится проснуться от звона будильника, или такой же ребёнок. Ребёнок серьёзный, рано повзрослевший. Вынужденный самостоятельно заботиться о себе и своей семье. Наверное так. Не может быть в сказке плохих персонажей. Все они изначально добрые, надо просто понять причины такого поведения. Возможно, они с Питером Пэном были лучшими друзьями. Потом их пути разошлись. Один не хотел взрослеть, другой повзрослел против своей воли.

Джеймс Барри не стесняется убивать своих персонажей. А потом, для радости читающего ребёнка, рана оказывается не такой серьёзной. Да просто герой сказки сознание потерял от потрясения. Пусть дети привыкают к смерти. Может это отобьёт у них желание взрослеть. Ну а если смерти не избежать, то достаточно поверить в благополучный исход. И всё вновь станет хорошо.

Жизнь циклична — ничто, ребёнок, взрослый, ребёнок, ничто.

Автор: Константин Трунин

» Read more

Скажу честно, если я до этого никогда в жизни никому с чистым сердцем не советовал прочитать ту или иную книгу, то теперь такая книга появилась. «За мощное и выразительное искусство повествования и за редкое умение с сатирой и юмором создавать новые типы и характеры» — определение нобелевского комитета в 1930 году, когда премия была присуждена Синклеру Льюису, и я с этим определением согласен. Книгу не читаешь, ты ей живёшь. Все герои прописаны столь ярко и сочно, что остаётся только удивляться. Ты не следишь за сюжетом, ты словно смотришь на жизнь со стороны, так всё ладно и красиво получается у Льюиса. Эту книгу на русский язык перевела Надежда Вольпин, а Ландау называл «Эроусмита» своей любимой книгой за наиболее точное описание духа учёного.

Льюис долго метался в поисках более ёмкого названия для книги. Если «Бэббит» стало словом нарицательным, словосочетание «Главная улица» и поныне применяется в США как нечто само собой разумеющееся, то какое же выражение придумать для обозначения самородков от науки, живущих собственными изобретениями, честных, непорочных и кристально честных. Решено было остановиться на имени собственном, т.е. за название взять фамилию Мартина Эроусмита. К сожалению, название романа не стало именем нарицательным. У нас в стране ныне Синклер Льюис не в почёте. Его мало кто знает, а издательства не перепечатывают книги. Однако же попавшая ко мне в руки книга датируется 1992 годом, изданная тиражом в триста тысяч экземпляров. Не такая уж и слабая цифра. Значит когда-то любили, читали, восхищались.

С университетской скамьи и до полного успеха в насыщенной деталями жизни предстоит читателю жить рядом с талантливым Мартином. Он мечется между медициной и лабораторией. Для него существует лишь два авторитета: доктор Сильва, властный и умный человек, заведующий медицинской кафедрой, желающий помогать людям, применяя свои знания на практике; профессор Готлиб, немецкий еврей, гениальный микробиолог, крайне озабоченный только своей областью, давно позабывший всю медицину, желающий создать когда-нибудь университет по своему вкусу. Тут и сталкиваются всевозможные противоречия в не самом лёгком познании жизни. Что Мартин в итоге выберет — это и предстоит узнать читателю, но выбор не будет таким уж простым. Мартин всё-равно будет помогать людям, пройдя путь от сельского доктора через тернии до своей счастливой звезды.

Харизматичные люди будут окружать его, все типажи Льюис не просто придумывал, он наделял их качествами лично знакомых ему людей, обрисовывая всё как можно точно. Что уж грешить, многие в действующих лицах могут узнать самих себя.

Автор: Константин Трунин

» Read more

Притча.

Жил-был один пилот по имени Антуан, он любил летать. Нет, он не любил систему, но он в ней жил и не отрывался от неё. Его окружали такие же отчаянные люди как и он сам. Каждый день их жизнь могла закончиться катастрофой. Их начальник слыл сущим извергом, но приятным во всех отношениях человеком. Тут не было лотереи, никто не знал куда ему предстоит полететь завтра. Была лишь строгая очерёдность. И если тебе досталось трудное задание, то остаётся проверить самолёт, герметичность костюма, сесть в кабину, завести двигатель, взлететь… и надеяться на лучший исход. Лететь в стан врага, применять свои знания, накопленные в боях. Если полёт над захваченной Францией, то могут сбить свои. А если полёт над Средиземным морем, то может сбить кто угодно.

Эта история известна многим, кто хоть малость интересовался жизнью Сент-Экзюпери. Ричард Бах тоже пилот, он любит небо, но по другому. В его жизни не было войны, но он вволю резвился в воздухе, ведь воздушному трюкачу не надо думать о пушках и как уйти от врага, лишь радость полёта и исполнение бочки с 24 разворотами вокруг своей оси. Нет у его Чайки мыслей о чём-либо кроме самосовершенствования, его Чайке нет дела до окружающих, его Чайка может и способна изменить окружающий мир, однако мир не готов к таким резким переменам. И перемен не наступит — надо занимать выжидательные позиции. Такого Чайка Ричард Бах не умеет, он уступает другой Чайке по имени Чайка Антуан де Сент-Экзюпери, не мнившей себя Сверхчайкой Фридрихом Н.

» Read more