trounin.ru

В окончании писем о провинции Салтыков заключит: обязанное произойти — произойдёт. Послабления Александра II несли противоречивый характер. Давая свободу, царь стремился усилить позиции губернаторов. Могло сложиться впечатление, будто всё шло к укреплению единоличной власти. И это вполне оправданно. Убедившись, насколько гуманное отношение к населению оборачивается противоположным к нему самому отношением, Александр II вынужден был пересмотреть проводимую им политику. Разумеется, однажды уступив, он уже не сможет надеяться на раболепие подданных. Допустив послабление, оставалось вспомнить о методах царя Николая, чьё правление хоть и приводило к народному возмущению, но страна при этом оставалась единой в суждениях, поскольку наличие деспота позволяет находить общий язык, тогда как игра в республику или демократию заставляет людей забывать, чего им на самом деле надо.

Настроенный на благо, Салтыков столкнулся с новым явлением в политике Александра II. И это ему не понравилось. Так и хочется спросить: Михаил, когда вы определитесь? Может хватит всё воспринимать в чёрном свете? И когда уже ваш слог станет приятным для глаза? Очень тяжело знакомиться с текстом, который не желает восприниматься. Каким образом ещё удаётся извлекать цельное зерно, всякий раз сталкиваясь с обуревавшим нутро Салтыкова желанием находить отрицательное? Впрочем, Михаил был близок к переосмыслению. Совсем скоро он начнёт принимать происходящее в России частью всеобщего социума. Ведь человек — он везде одинаков.

Некогда Михаил возмущался слабостью реформ. Он видел в них непродуманность. Хотя прекрасно знал, прежде свершения перемен всё основательно обсуждалось. Рассматривались различные варианты и выбирались самые оптимальные. Доподлинно представить развитие ситуации никому не под силу. Гораздо проще сквасить лицо и с недовольной миной осуждать и осуждать. При любом выбранном варианте, на каком не остановись, появятся недовольные, находящие требуемые для них моменты. Даже не приходится сомневаться, откажись Александр II от отмены крепостного права или не осуществи он цензурную реформу, гнев Салтыкова остался бы на прежнем уровне, только читатель о том никогда бы не узнал, поскольку Михаил не имел бы возможности публиковать свои статьи.

Власть имеет право на собственную точку зрению, которая свойственна в той же мере и населению. Покуда гнев кипит в единицах, изменений в обществе не произойдёт. Нужно, чтобы гнев исходил от каждого, был готов перелиться через край, но с чётким осознанием важности свершения требований именно сейчас, а не в необозримом будущем через n-лет. Всё это — рассуждения о суете, предположения о чём, высказываемые в силу необходимости хоть как-то понять мысли Михаила. Вполне вероятно, ему не сильно хотелось прослыть столь одиозной личностью, повергающей в пух и прах высших мира сего. В действительности он ничего по сути и не предлагал, продолжая критиковать имеющееся.

Не исключено и следующее — Салтыков не принимал перемен, но ещё более он не хотел видеть всё сделанное повёрнутым вспять. Будучи недовольным происходящим, он нашёл причину для возмущения, наблюдая отхождение Александра II от намеченного курса реформ. Где требовалось хвалить, давать ценный совет или благодарить уже за само движение вперёд, там для того Михаил не находил сил. А теперь оказалось, допустимо хвалить, ценить и благодарить, лишь бы не допустить недовольство царя. Да разве получится повлиять на политического деятеля, чья жизнь за несколько лет до того подверглась атаке террориста? Сто раз подумаешь о необходимости предоставления свободы, когда за то тебя же попытаются убить, додумавшись, будто ты им дал не так много, сколько им хотелось получить.

Автор: Константин Трунин

Дополнительные метки: салтыков щедрин письма о провинции критика, анализ, отзывы, рецензия, книга, Mikhail Saltykov-Shchedrin, analysis, review, book, content

Это тоже может вас заинтересовать:
— Перечень критических статей на тему творчества Михаила Салтыкова-Щедрина