Рубрика: Классика

Боится смерти человек. Боится! И на себя, умирая, он злится. Ошибся, важного не совершив, напрасно срок земной прожив. Пред ним теперь безбрежный океан, в котором был он раньше капитан. Метал он молнии, грозил расправой, прославился дурнейшей славой. Солёными словами выражения скреплял, чрез сито жизнь он пропускал. Не верил в Бога капитан, ибо веры не имел. Казалось ему: провидение — не его удел. Спуску не давал, держа за горло моряков. Потому зрел бунт, убить капитана был каждый готов. Свершиться урагану — каре божьей быть! — но слёг капитан, ему долго не жить. Не думал просить прощения у небес, придав солёности солидней вес. Тогда явилось к нему покаяние в человеческой плоти… и смог капитан силы для смирения найти. О таком сюжете где-то Жуковский сыскал мотив, показав во строках, как умирал капитан, себя изменив.

Долгую жизнь отвела капитану судьба, познал он океаны и моря, набирая команду в добрый путь, ветру паруса не удавалось сдуть. Теперь он отправлялся в город славный — Бостон, с ударением на второй слог название сего града прочтём, отплыв из лондонских прибрежных вод, груз купеческий судно везёт. Что на борту? Что в трюме прятал капитан? Не надо смущаться, нечто важное там. Нет смысла гадать, не партия чая в гавань Бостона шла. Та партия капитана на смерть обрекла! Грозился, ругался, меч обнажал, дабы никто перечить воле капитанской не стал. Скрипя зубами, команда потакала старому волку, готовя пустить в дело иголку, чтобы капитан не заметил приближение смерти, не находя покоя в круговерти. Да раньше замыслов слёг капитан, неведомую хворь подхватив, и плыла команда судна дальше, про больного забыв.

Не просил капитан на смертном одре милости никакой. Не ждал исцеления, смирился с судьбой. Не несли ему воду, не давали поесть, не думали высказывать лесть. Собачьей смертью умирал капитан, всеми забытый, не чувствуя грехов за собой, гневом к миру налитый. Кто бы спросил о здоровье, к чертям бы послал. Только никто не спрашивал, поправки не желал. Тогда-то и снизошёл до капитана малец, совсем юным возрастом паренёк, ничем от команды судна внешне не отличавшийся, но как с небес ангелок. Стал ластиться к капитану, кормил и поил, надежду на исцеление даже внушил. Правду знал капитан, встать на ноги всё равно не сможет, ещё теперь его чувство обиды за паренька гложет. Как исправиться? Чем облегчить долю себе? Страшно теперь умирать, с костлявой быв наедине.

Бог поможет тяжесть рока унять, надо святые письмена читать начинать. Никогда прежде библейских текстов капитан в руки не брал, теперь же… он с жадностью откровения святых отцов читал. Понимал, осмыслял, наполнялся страданием за тяготы других. Ведь и он, тираном для людей всю жизнь пробыв, оставался перед необходимостью смириться с полагающимся концом, скоро его тело познакомится с морским дном. Уже не ругался, сквернословие уст не касалось, всё плохое быстро капитаном забывалось. Ему бы прощения теперь у команды просить! Грех скверны с тела кто бы помог смыть…

Нет, умрёт капитан, не заслужив добрых слов. За ночь в смирении никто простить не готов. Не слышали стонов, не лилась ругань с одра, вода питьевая поутру как никогда оказалась свежа. Забыт капитан. Хорошо, что по доброй воле оставил мир, ведь иначе кто-то бы капитана во время бунта убил.

Автор: Константин Трунин

» Читать далее

Поэма переведена Василием Жуковским в 1843 году

Поэзия в переводе — это только перевод или самостоятельный литературный труд? Ответьте прежде для себя, ответа нет однозначного тут. Если в России Жуковский брался за сюжет, взятый у Шамиссо, частично изменяя повествование, добавляя своё, то сам Шамиссо исходил в переводе от Мериме Проспера. И разве думает читатель, что от замысла оригинала много уцелело? Не скажем за Мериме, ибо Жуковского нам важен сейчас перевод, Василий от строк Шамиссо основное для переработки возьмёт, бережно воссоздав такие же детали, чего от него редко ожидали. Не случилось переработки, и всё-таки от Мериме находить не станем мотива, немецкая поэзия Жуковского на труд литературный соблазнила.

В Италии, где нравы нравам указ, родиться мог подобный рассказ, как отец, чей ребёнок предателем оказался, не долго в муках совести терзался, удалил от дома, вытер с лица матери слезу, образом напоминая в чёрном мраке грозу, отвёл сына, заставив молитву читать, готовый чаду последний урок преподать, вознося руку, не способную измены терпеть, не дававшую врагам уцелеть, убивал дитя, польстившееся за побрякушку предать: сейчас преступника, а завтра — мать. Отец сына убьёт, тело его погребёт, совесть останется чиста, ибо врагом стало дитя.

Читатель спросит: основание каково? Разве предал сын отца своего? Он преступника выдал егерям, что шли по его преступным следам. В чём вина? Вина сына перед отцом в чём? Того у Шамиссо не прочтём. Разве отец с преступником единый делил кров? Убивать единых врагов с ним был он готов? Или дело в ином… Может в Италии за святое считается дом, куда гость заглянул, защиту дабы обрести? И неважно, какие за ним были грехи. Тогда прав становился отец, ошибался в поступках юнец. Или иной был между юнцом и преступником уговор? Ведь гость пришёл открыто, не вор. Платой одарил, чтобы защиту обрести, дабы не смогли егеря по кровавым следам его в доме найти. Раз обещал защищать — умри, не давая стражам порядка проход. Словно не знал сын, какая судьба за нарушение соглашения его ждёт. Пришли егеря, он им двери открыл, главный егерь ему часы подарил, и тогда юнец преступника предал, где он есть — указал. Как к сыну теперь отец должен был относиться? Никак, ибо полагалось чаду с жизнью проститься.

Сложно поверить, но таково об Италии представление, о том дошло до нас не одно о тех днях стихотворение. Суровые нравы, строгость полагалась во всем, о том снова и снова прочтём. Бывают всё-таки порой времена, когда такой становится эта страна. Пусть чаще иначе, ведь Италии нравы разные в веках, грозной бывает она, увы, на устах. В красивых легендах тяжелого характера люди предстают в воображении, как в данном о Маттео Фальконе стихотворении. Остаётся жалеть, в большинстве своём итальянцы может и были такими, да как и прочие ныне народы — предкам славу простили.

Тяжёлый для восприятия сюжет, как его подрастающему поколению показать? Скажут люди: щадить детский разум нужно, от сцен подобных сберегать. Тогда, простите, люди, как нравственность человеку суметь внушить? Пусть увидит, что общество имеет право оступившихся бить. Конечно, сменились нравы, гуманен стался человек, чем, разумеется, на развращение морали он себя обрек, теперь скорее дозволяется предать, обладателем красивой вещи стать, позабыв о долге перед традициями породившей нас земли, насаждая мысли о вседозволенности свои. Что же, Иуда тогда героем должен между нами стать, не имеет право человек, себя продающий, его осуждать.

Автор: Константин Трунин

» Читать далее

Чего в жизни человека нет, тому обязательно место суждено найти, увидит оно свет, писатель к тому сюжету подойди. Оживут легенды и сказания, всё, что кануло в небытье, в красках предстанут древние предания, о чём прежде не читал нигде. Вот Жуковский за повествование от Фуке взялся, вольной изложив стихотворной строкой, перед внимающим мир сказок раскрывался, шёл рассказ о деве морской. Как некогда пропала у рыбака дочь, смытая с берега бурным потоком, и в самую первую ночь, когда раздался плач о дне таком жестоком, в хижину девочка ясно голубых глаз пришла, счастьем став для стариков, неведанное по следам за собою несла, продолжая жить без мира оков. Как-то рыцарь в непогоду посетит рыбака, подросшую девчонку узрит, исчезнет из его дум о великосветском рауте тоска, девица душу его покорит.

Старинная повесть от мистических тайн переполнялась, чего человек привык бояться, сама природа Ундине подчинялась, могла она с водой легко управляться. Река — её мать, дядя — это ручей, иного можно не знать: голубых Ундина кровей. По нраву рыцарь покажется красавице водяной, с ним переплетётся в чувствительных порывах она, увлечь в пучину могла за собой, укрыть собою могла сестрица-волна. Но голубые очи Ундины иной видели судьбу, с рыцарем в замке на Дунае желала жить, требовалось одолеть сперва красавицу одну, кому рыцарь должен был ещё послужить. О том польётся рассказ, иногда заставляя вздрогнуть от страха, непривычным кажется для нас, когда заготовлена созданиями мрачными плаха. Хороша Ундина всем, человеком ей быть для слуха услады, хотя и без того — она героиня поэм, слагали про деву сию поэты баллады.

Жуковский сюжетом пленился, в течение пяти лет совершенствовал слог, в одном он усомнился, окончить повествованье не мог. Красиво легенда подавалась, создание мрака восставало из водных глубин, всякий раз читателю вспоминалось, как погибал у Гёте в «Лесном царе» сын, где юный ум гнетущей тяжести жуткой ночи не стерпел, ибо сердце мальца трепетало, по дороге юноша в том стихе околел, к концу пути его не стало. Теперь же рыцарь всему тому очевидцем становился, тени шли за ним по пятам, бурный поток к нему устремился, так попал он в дом к рыбакам. Что было дальше, о том лучше лишний раз не говорить, сила природы Ундине дала рыцаря очаровать, смогла дева морская любимца покорить, другого не могла она пожелать. А следом, когда священник молодых благословил, понеслась в мути быта череда лет, не одну Ундину рыцарь любил, потому покинуть предстояло белый свет.

В чём потерялся поэт? Фуке ли тому виной? Почему в красках продолжения нет? Жуковский любил вкладывать смысл собственный свой. Побледнела история разом, видимо за оригиналом поспевать Василий решил, наполняя строчки европейским сказом, русскими чертами ничего не заменил. Разве не было на Руси легенд про дев, которых русалками зовём? Иногда они свисали с древ, в пересказанном из уст в уста сие найдём. Могла русалка Ундиною стать, рыцаря пленить могла, к себе навсегда привязать, не уйти пленённому от неё никогда. Но Жуковский не свернул с проторенного для него Фуке пути, разгорелись интриги на уровне дворцовых страстей, так и предпочёл Василий по пути автора идти, приближая для рыцаря последний из дней.

Что хорошо, так это уверенность в человека с природой единстве. Бояться не следует мрачных проявлений. Все мы дети в мира сего материнстве, не нам страшиться мрака проявлений.

Автор: Константин Трунин

» Читать далее

Бывают в жизни огорченья, все они — за прегрешенья. Насладиться волей пожелала душа, рабою страстям послужа, и родился во грехах порок, чему оттягивался срок. Понять то можно, если бы не одно, того прощать не пожелал никто. Вот взялся Жуковский Вальтера Скотта переводить, одной части поэмы «Мармион» позволив отдельно быть, интересовал Василия эпизод, в котором не каждый читатель греховное найдёт. Разве это дело — осуждать за шалость небольшую, нисколько к другим людям не злую? Всего лишь захотела монахиня найти счастье с мужчиной, уединяясь на время ночи длинной. Ведь более того! Не случилось грехопадение. Может было к страсти плотской влечение. За воротами монастыря монахиню остановили, а после того, собрав иерархов, судили.

Кто судил монахиню? Вышедшие из скитов, кому монастырские стены сызмальства давали кров. Не зная о мирской суете почти ничего, потому осуждая крайне легко, плыли иерархи по реке для суда, тем приближая, чему бы не бывать никогда. Таким просто других осуждать, не умея силу страсти познать, в молитвах к Богу всегда обращаясь, ни к чему иному не приобщаясь. Кто бы мальчиком юным, кто девочкой был, когда их в стены монастыря рок заключил, не ведали любви ни к кому ни в какой год, с Богом встречу готовили, о том думая все дни наперёд. Никогда не выходили за стены монастыря, тщательно обеты постоянно блюдя, пока не случилось быть созванными на суд, теперь по реке они туда плывут. Им неведом мир, в который вышли они из-за стен, не дано им знать про множество здешних проблем, чего всё равно не узнают, воротясь от судилища назад, найдя с собственной совестью слад, приговорят к наказанью человека оступившегося, не от слабости любви к Богу греховно забывшегося.

Как наказать блудницу? Достойное наказание выбрать какое? Должно быть всем угодное, нисколько не злое. Не могут монахи человека жизни лишать, но должны для острастки другим наказать. Заточить в келью? То за радость монахи счесть готовы. В золотари определить? А разве то не покаяния основы? Нет, следует с глаз греховодницу скрыть. Как же? В гроб её… крышкой закрыть. Не позволить выйти, будет она обречена, спадёт с глаз блудниц пелена, коли за ослушание живьём похоронить захотят, то сами иерархи благословят. На такое греховодница осуждена, без сил сопротивляться будет она, приняв неизбежное за провидение, расплатой за слабости мгновение.

Что же мораль? К чему вёл повествование поэт? А морали для читателя никакой нет. Есть мораль для того, кто аморальности сторонится, готовый воле божьей покориться. Прочий, кто сего не способен понять, продолжит грешить, этого у него не отнять. Но, коли в монастыре обязался служить, должен последовательным в поступках быть. Раз дал обет, от него не отступай, не считая за ад келью, считая за рай. Ежели должен плоть укрощать, не должен греха ты желать, к тому не стремись, навсегда позабудь, не должно тяготить от постыдного помысла грудь.

Судьбою узника Василий интересовался, образ по поэмам заграничным создавался, и узник по воле своей же может существовать, то сумел Жуковский сейчас показать. Огорчением одним оставалось поделиться, ведь должно мечтаниям разбиться, отринув мирскую суету до скончания дней, принимая добровольно вериги из монастырских цепей. И наказание за ослушание последует обязательно для согрешившего божьего раба, такова его должна быть такой… и только такой… его судьба.

Автор: Константин Трунин

» Читать далее

У творца всегда много желаний и представлений о том, к осуществлению чего он будет стремиться. Такие планы появляются постоянно, поскольку нельзя заранее предугадать, в каком направлении продолжишь работу. Хватало замыслов и у Тургенева, заброшенные им в силу разных причин. Теперь принимаются попытки увидеть больше в задумках, нежели в их реализации был заинтересован сам творец. В собраниях сочинений можно встретить перечни задуманных и начатых пьес, с раскрытием того или иного смысла, проведения параллелей и увязки в некое полотно, с указанием причин, почему Тургенев не довёл работу до конца. Но особо выделяется ряд пьес, для приличия которые следует именовать сценами, так как далее описания действующих лиц Иван сил не прилагал, либо нечто писал, не оставив о том оригинальных записей, упоминая в письмах, на основании чего тургеневистами и делались выводы.

В 1842 году Иван пытался работать над драмой «Искушение Святого Антония» — действие происходило в заграничном антураже, примешивались библейские сюжеты. С первых строк читатель должен был стать свидетелем чертовщины, так как на сцене полагалось появиться чертям. Работая с азартом, будучи ещё юным литератором, Тургенев мог иметь огромные планы на постановку, для чего старался шире взять перспективу, вмешивая в повествование подобие исторических изысканий. Своеобразием пьесы становился элемент стихотворства. Ведь читатель помнит — Иван Тургенев планировал изначально прославиться в качестве поэта.

В 1844 году работа над драмой «Две сестры», примечательная для тургеневистов возможностью влияния на сюжет «Месяца в деревне». Такого же мнения тургеневисты придерживаются касательно «Вечеринки», обдумываемой Тургеневым в 1848 году.

За 1850 год отметим очень мелкие наброски для комедий «Жених», «17-й №» и «Компаньонка». Тогда же Иван написал сцену «Разговор на большой дороге», изложенную в уже полюбившейся ему манере разговора двух участников повествования, тогда как прочие действующие лица имели малое значение.

Обязательно упомянем сцену «Вечер в Сорренте», относимую тургеневистами к 1852 году. Первая публикация состоялась в Германии на немецком языке уже после смерти Тургенева, затем была опубликована в России и поставлена в театре.

Упомянем ещё статью за 1868 год — «Вместо предисловия». Для немецкого издания Тургенев высказал мысли о своём отношении к созданным им когда-то драматическим работам.

Теперь можно поставить точку в изучении причастности Тургенева к драматургическому искусству. Эта сторона плохо известна читателю, привыкшему знакомиться с крупными прозаическими произведениями или с рассказами, тогда как до пьес ему не случается снизойти, хотя бы по очевидному обстоятельству — имеет о том скудное представление. Что же, отныне, раз возник интерес к творчеству писателя, ежели в руках данный труд, теперь позволительно сформировать собственное мнение, придя к верному заключению в духе: всё-таки Иван Сергеевич имел способность стать важным для страны драматургом, умеющим затрагивать острые для общества проблемы. Впрочем, Тургенев тем же прославился с помощью романов, пропитанных схожим умением открыто говорить, едва ли не опережая события.

Сойдёмся на согласии — Иван выработал умение к повествованию, чему способствовала и драматургия, в числе прочих его работ. Оставалось держать в напряжении читателя, показывая происходящие в России процессы, придавая всему подлинную окраску, пускай и в чрезмерно революционных тонах. Иного быть не могло, учитывая случившиеся в стране перемены, сопровождавшие царствование Александра II. Царь-реформатор, замысливший ряд реформ, сделал всё, чтобы население России обрело свободу от ограничивавших пут, вместе с тем, это способствовало литературным способностям писателей, включая Тургенева, получивших право описывать настоящее. Тут же допускается омрачиться точкой зрения, согласно которой получается, что, давая свободу, в чём бы то не проявлялось, пожинаешь следом за актом творения хаос мироздания.

Автор: Константин Трунин

» Читать далее

Окончательный успех драматурга пришёл к Тургеневу с постановкой «Провинциалки». Цензура никак не воспрепятствовала публикации, но возникли проблемы с размещённым текстом на страницах «Отечественных записок» — читателю была представлена не та редакция произведения да ещё с множественным количеством ошибок. Долгие годы исправлений не делали, несмотря на постоянные указания Ивана. Забудем об этом! Важнее — факт успеха. Надо лишь представить, какое внимание заслужил Тургенев — на премьеру собрался высший свет столицы, присутствовала и монаршая семья. Критика отнеслась к пьесе сдержанно, не посмев укорить автора ни в чём, кроме указания на необходимость сократить размер произведения, поскольку пьеса представлена одним эпизодом, растянутым на длительное единственное действие. Говорят, сдержанным стался и Фаддей Булгарин, что связывали с нежеланием театрального критика опосредованно омрачить визит царских особ на представление.

Сюжет «Провинциалки» не будет сложным для восприятия. Тургенев наконец-то нащупал почву, где не станут искать подводных камней. Его герои — хитры и глупы, стары телом и молоды душой, способны сойти за лучших и худших членов общества. Они — обыкновенные представители дворянства, ставшие нужными и не совсем полезными высшему свету. Над кем-то продолжает светить звезда счастья, иных манит её блеск, другие желают отвернуться и не поднимать глаз. Зритель должен был увидеть битву бушующей воды с податливой скалой, проигрывающей из-за водораздела, разбивавшего напор. То есть все удачи и неловкие положения зависели от действующих лиц, в их руках право на должное им стать доступным будущее. И если бы все желали сходного, предстояло завершить действие положительным образом. Только не бывать такому, ибо не всякий человек согласится переступить через принципы.

Перед зрителем диалог двоих: старика и престарелой барышни. Он помнит её очень молодой, и она помнит его относительно молодым. Особых чувств друг к другу они раньше не питали, что становится безразличным для времени, когда, спустя годы, при новой встрече о былых пристрастиях и разногласиях забываешь, предпочитая находить сугубо общее, способное связать. Если одному неведомы обстоятельства былого, он примет их такими, какие угодны для лучшего продолжения беседы. Разве не станет старик беседовать с барышней, отчаянно пытающейся ему понравиться, приводя в доказательство примеры его былой удали? А та барышня не усилит напор, вполне зная, от этого разговора зависит возможность убежать от опостылевшей провинциальной жизни? Обмениваясь любезностями, старик и барышня почти достигнут согласия, если бы не претензия мужа, чья гордость противилась признать факт признательности благодетеля, особенно из-за необходимости оправдываться за поставленные ему рога.

Как становится ясным, развивать события пьесы далее намеченной беседы Тургенев не планировал. Он озаботился описанием проблемы, желая раскрыть только её. Тут вполне уместно сказать, насколько пьеса соответствовала возможности постановки, как и близкого отношения к сцене — не могла иметь. Развивающееся действие — отличный сюжет для рассказа, может даже для повести, либо эпизод романа. Поэтому критика и приняла пьесу под видом части чего-то, по непонятной причине изъятого и представленного в качестве самостоятельного произведения. Зато, должен отметить читатель, Тургенев избежал цензурных ограничений, что привело к успеху.

Однако, вслед за пришедшим умением создавать пьесы, привлекающие зрителя и читателя, Иван переставал тяготиться интересом к драматургии. Мешало ему и постоянное сравнение с Александром Островским, на которого он получал указания, с кем его постоянно пытались сравнивать, скорее укоряя за неумение создавать похожие пьесы. Драматург Тургенев должен был уходить со сцены!

Автор: Константин Трунин

» Читать далее

Среди произведений Тургенева, помимо прочих, в узких кругах, преимущественно театральных, принято ставить пьесу «Месяц в деревне» в статус особого литературного труда. Причина этого объясняется психологизмом, который прорабатывался в течение трёх лет. Иван приступил к написанию ещё в 1848 году, возможно вдохновлённый парижскими постановками, в числе которых была и пьеса «Мачеха» за авторством Оноре де Бальзака. По сюжету Ивана в деревню приезжал студент для обучения дворянских детей русскому языку, в него влюблялись жена помещика Наталья и воспитательница Верочка. Вновь Тургенев не дал читателю ознакомиться с окончанием предлагаемой истории, не позволив чувствам возобладать над происходящим. По этой ли причине, или по другой, цензура оскорбилась и не допустила пьесу к публикации.

Какими могли быть другие причины недовольства цензуры? Во-первых, пьеса имела название «Студент». Во-вторых, действующее лицо выступало в качестве славянофила. В-третьих, первая и вторая причина служили основой для роста социального напряжения в государстве. Исходя из этого, Тургенев оказался вынужден сглаживать повествование, убирая из сюжета напоминание о студенчестве, изменяя и название. Задумав опубликовать пьесу с заголовком «Две женщины», Иван не добился желаемого. И лишь в качестве «Месяца в деревне» в 1855 году в «Современнике» пьеса была издана. Впрочем, она отличалась от варианта 1869 года, когда Тургенев смог преодолеть цензурные препоны, представив если не первозданный замысел повествования, то близкий к нему.

Пересказывать сюжет в подробностях нет смысла. Это игра на человеческих чувствах. Иван раскрывал сложности взаимоотношений, не имеющих возможности совпадать друг с другом. Ежели в молодого студента влюбляется красивая девушка, не имеющая положения в обществе, или дворянка, причём замужняя, из этого ничего не должно следовать. Проявлять симпатии молодой студент не обязан. Он наслушается разговоров от влюблённых в него женщин, изрядно выговорится сам, приняв самое для него разумное решение — уехать. Подобный итог повествования не укладывается в понимание драматургии, где по окончании должен следовать положительный финал, хотя бы для кого-то. У Тургенева все остаются у разбитого корыта, притом изрядно рассорившиеся.

Почему-то никем, даже тургеневистами, не рассматривается славянофильский аспект повествования. Как известно, славянофильское движение постепенно разгоралось в Империи, беря начало с осуждения галломании ещё в конце XVIII века, достигнув пика в годы вторжения европейской армии под предводительством Наполеона, породив стремление к полному искоренению влияния западных ценностей на дворян, включая возникшую необходимость переосмысления крепостных, понимаемых за неграмотных, то есть за лишённых способности влиять на рост русского самосознания. Подобное сильно ощутимо в пьесе, где дворяне с презрением смотрят на проявление русскости, особенно негодуя на сам факт возможности обучения чему-то русскому, в том числе и языку.

Но разве есть необходимость говорить о происходивших в обществе переменах? Кажется, что такой нужды нет. Достаточно сконцентрироваться на развитии отношений между действующими лицами, ни с чем остальным не соотносясь. Таким образом вполне допускается поступать, особенно спустя прошедшее количество лет. В самом деле, так ли важно потомку, какими заботами существовал человек XIX века? Всё успело множественное количество раз перемениться, включая самосознание людей, в том числе и населяющих Россию, не говоря о количестве сменившихся государств и политических строев. Теперь осталось обсуждать свойственный пьесе психологизм, нисколько не обращая внимания на сопутствующие обстоятельства. Если действительно всё ныне обстоит так, тогда следует разбираться сугубо в психологизме повествования.

Должно быть очевидно, по «Месяцу в деревне» получится написать изрядно много, особенно уделяя внимание сопутствующим обстоятельствам.

Автор: Константин Трунин

» Читать далее

В поисках нейтральной темы, Тургенев взял самую обыденную ситуацию — раздел наследства. На завтраке у предводителя дворянства должны были собраться спорящие стороны, выработав мнение, обязанное всех устроить. Придти к компромиссу не получится, поскольку, пока одна сторона проявит согласие с важностью примирения, другая — продолжит выяснять отношения, недовольная предлагаемыми вариантами. Кажется, ничего запретного в тексте нет. Тогда почему содержание подверглось значительным цензурным правкам? Объяснить то получится лишь с помощью человеческого фактора — у каждого цензора имелось собственное мнение. Кто-то не увидел моменты, порочащие дворян, иному показалось, что таких моментов изрядно. Как итог, пьеса под запретом, публикация и постановка на сцене не дозволялась.

О чём тогда вообще писать? С каких высот к творческому процессу не подойди — будешь запрещаем. Достаточно отдалённого напоминания об определённом, как получаешь прямой укор. Пиши о современном дне — это разглядят ещё быстрее, нежели описывай день вчерашний. Но и описывая день вчерашний, создашь напоминание, которого следовало бы избегать. Писать про седую древность, доходя до поиска сюжета из античных мифов? Да и тогда тебя уличат в написании аллегорического повествования о нынешней ситуации. Получается обстоятельство, именуемое безвыходным. Нужно договариваться с цензорами сразу, не дожидаясь пока они сами дойдут до мыслей, никак не способных быть применимыми к произведению? Быть бы тому, всегда найдётся человек, способный найти повод для запрещения к публикации.

Цензура времени правления царя Николая создавала проблемы для писателей. Все творения должны сперва получить одобрение цензуры, после чего дозволялось издавать. Поэтому, говоря о раннем творчестве Тургенева, оказываешься вынужден постоянно упоминать деятельность цензурных комитетов. Это будет продолжаться вплоть до 1855 года, после чего политика нового царя — Александра II — позволит пересматривать запрещённое к публикации, теперь скорее одобряя, нежели запрещая. Так и «Завтрак у предводителя» — уже во второй редакции — будет опубликован на страницах «Современника» в 1856 году.

Укор для пьесы исходил и из нежелания видеть на сцене произведение о современных нравах, показываемых в отсутствии благожелательного исхода для действия. Тургенев не позволил участникам повествования придти к согласию, ещё больше их рассорив, не сообщая о результате разговоров действующих лиц, оставляя с пониманием, что общего мнения выработано не будет. Кто тогда должен договариваться за справедливый раздел наследства? Как раз справедливого раздела не последует — каждая сторона на свой лад будет искать выгоду. Из этого могло быть выработано мнение, учитывая современность описываемых в пьесе реалий, — польский вопрос. Пусть это покажется неуместным, но поляки в составе Российской Империи постоянно сетовали на несправедливость раздела Речи Посполитой, вследствие чего регулярно восставали против России. Так почему цензоры не могли видеть подобного? Раз сразу было оговорено — каждый способен увидеть в тексте то, чего очевидцем ему желается быть.

Если говорить про наполнение пьесы, Тургенев допускал прежние длинноты, омрачая знакомство с содержанием. А если текст не становится легко усваиваемым, в него приходится вчитываться, следствием чего и становятся домыслы, мешающие полагающемуся восприятию текста. Нужно понять цензоров, они не имели возможности допускать до публикации или постановки произведения, даже незначительным образом способные породить мнение, касающееся осуждения происходящих в Империи процессов. Поэтому сделаем собственный вывод, создав тяжёлое для восприятия произведение, Тургенев уже тем способствовал его запрету, тогда как прочие рассуждения признаем домыслами.

Несмотря на сказанное, пьеса считалась успешной. Зрителю она импонировала уже тем, что для лицезрения действия хватало полутора часов.

Автор: Константин Трунин

» Читать далее

«Холостяк» — самая первая пьеса Тургенева, поставленная на сцене. Цензурных замечаний почти не было, если не считать вольных слов Ивана по поводу крепостничества, изъятых из опубликованного в «Отечественных записках» варианта. Зритель должен был столкнуться с другой проблемой, скрывать которую не имелось необходимости. Об этом на протяжении первой половины века писали едва ли не все писатели того времени. Если говорить проще, то сколь не будь привлекательной внешности, на тебя всё равно не посмотрят, коли в кармане пусто, нет связей, браком никак не получится поправить положение в обществе. Успех к постановке быстро сменился ослаблением внимания, что принято связывать с нежеланием актёров сыграть хуже, нежели то сделали их предшественники в первых постановках. Критика пьесу встретила довольно благожелательно.

Касательно содержания, оно пропитано всем тем, о чём задумывались современники Тургенева — необходимостью обеспечить будущее за чужой счёт. Тут бы вспомнить пьесу «Нахлебник», созданную несколькими месяцами ранее. Вновь Иван показывал человека, желающего лёгкой судьбы, получая состояние от других, прилагая единственное умение — оказаться способным сойти за родственника, пускай и с помощью заключения брачного обязательства. Быть ли трагическому развитию на сцене? То зависит от умения действующих лиц смириться с действительностью, либо с умением идти до конца, принимая положенное в той мере, какое им окажется суждено.

Как во время премьеры, так и потом, портило пьесу присутствие лишних элементов в повествовании. Обходя острые углы, Иван наполнил содержание лишними действующими лицами, диалогами и поступками. Не продумав увязывание разного в единое, Тургенев добивался раскрытия одной темы — положения людей в обществе, игнорирующих проявление любовных чувств. Но ведь любовь в конце обязательно должна одержать победу над холодным расчётом? Может так оно и окажется, тогда как прочие писатели предпочитали вести действие, настаивая на невозможности переступить через принципы, забывая о необходимости озаботиться куском хлеба, нежели жить впроголодь, когда на фоне ссор обо всякое любовное чувство начинают вытирать ноги.

Как быть? Очень просто. Красивая девушка не может оказаться без внимания, как тому следовало случиться. Тургенев снизойдёт до судьбы сироты, по праву сюжетного творца, разрешив сомнения. И тому можно найти объяснение. Когда положение в обществе устраивает, нет стремления встать на ступень выше, тогда позволительно склониться к нуждам страждущих, протянув руку помощи, став обладателем личного счастья, возникшего на основании любви. Дабы к этому подвести, Тургенев сперва терзал зрителя обратной ситуаций — положение ухажёра не соответствовало возможности поступить красиво, из-за чего рушилась надежда на лучшую долю. Получилось, чтобы поступать по воле требований души — нужно прожить ещё двадцать лет, добившись высокого положения в обществе без удачного брака. Тогда и брак выйдет всем на зависть. Зрителю под занавес обязательно следовало прослезиться, настолько красивым выходило завершение повествования.

Как отнёсся к первым постановкам Тургенев? Он переживал, зная о недостатках. Ему были понятны длинноты, на присутствие которых указывали. Получалось так, что действие не развивалось, заставляя зрителя продолжать наблюдать, вместо того, чтобы смотреть постановку на одном дыхании, не задумываясь о присутствии лишнего в повествовании. Иван в последующих редакциях исправит ситуацию. С точки зрения потомка, пьеса останется наполненной лишними деталями, чрезмерно длинная, даже для театрального представления. Читатель это понимает лучше, так как провести порядка четырёх часов в зрительном зале, ещё и на затянувшейся постановке, много труднее, нежели внимать рассказываемой истории, находясь в удобных для чтения условиях.

Автор: Константин Трунин

» Читать далее

Дворяне дворянам — рознь. Некоторые привилегированные слои населения Российской Империи никак не могли быть принимаемыми за достойных иметь право на высокое положение в обществе. С подобным ничего не поделаешь — о таком писали и прежде. Российские драматурги за полвека до Тургенева наблюдали похожую ситуацию, видя в качестве дворян людей, по складу ума сходных с крепостными. И теперь, уже в России Николая, совсем недавно пожавшей славу сильнейшего государства Европы, продолжали присутствовать элементы, заставлявшие современников краснеть. Немудрено, что пьесу «Нахлебник» запретили именно за демонстрацию читателю неблагожелательного восприятия содержания. Опять же, ничего особенного Тургенев не рассказал — подобного склада характера человек может быть везде, в том числе и среди дворян.

Трудно определиться и с датой написания «Нахлебника». Первоначальная редакция создавалась в бурный для планеты 1848 год — славный множественными революциями. Публикации не последовало из-за вмешательства Третьего отделения. Вторая редакция пьесы создана Иваном в 1857 году, название было изменено на «Чужой хлеб» — публикацию на страницах «Современника» одобрили, этому способствовал ветер перемен, чем славилась реформаторская политика Александра II. До сцены допущена оказалась лишь следующая редакция от 1861 года. А восемь лет спустя Тургенев закончил работу над пьесой, придав содержанию окончательный вид.

Что же теперь читатель узнавал? Ему сообщалась история, случившаяся вдали от столицы. В имении помещика жил человек дворянского происхождения, нисколько не стесняясь своего присутствия в кругу лиц, вроде бы для него посторонних. Барская рука справедливого хозяина не обидит страждущего — должно быть думают люди, привыкшие существовать за чужой счёт. Но требовалось придумать более весомое оправдание своего присутствия в чужом доме. Почему бы не рассказать об имевшем место прежде быть, о чём уже никто не помнит? Да насколько оправдывающее, что впору считаться за проживающего в имении на вполне законных основаниях. Однако, следует учесть и такой факт, согласно которому бедного дворянина не следует принимать за нахлебника, всё-таки он на протяжении семи лет следил за имением, пока хозяева находились в Петербурге. Или не следил, а прижился, учитывая присутствие в сюжете управляющего. Теперь же он должен устраниться, либо начинал считаться за нахлебника.

Как быть? Почему бы не рассказать будто бы подлинную историю про истинное положение, благодаря которому молодая помещица появилась на свет? Становилось известно, как плохо жили её родители, отец оскорблял и унижал мать, не брезгуя изменами. И мать, лишённая мужниной ласки, нашла способ утолить горечь. Вносилась ясность, молодая помещица — плод связи матери и того самого бедного дворянина, кого предлагается считать за нахлебника, кто самолично сообщает обстоятельства её рождения. Тургенев ничего не предлагает для подтверждения правоты слов. Однако, сомнения у молодой помещицы сохранялись, раз она допускала вероятность греховной связи матери. Оставалось единственное — найти общий язык с тем, кого отныне придётся считать отцом.

Согласно содержания читатель может понять, насколько Тургенев измыслил для изложения провокационный сюжет. Не говоря в подлинно утверждающих словах, Иван описал трагедию человеческих чувств. И хорошо, что греховная связь матери молодой помещицы имела не слишком усугубляющий действие характер, а случилась, пусть и с бедным, но с дворянином. Как быть с нахлебником? Присутствие такого человека следовало ослабить, желательно полностью устранив, поэтому от него предпочтут откупиться, уже тем избегая гораздо больших трат, способных возникнуть из-за кривотолков.

Поступь Ивана Тургенева не ослабевала, он продолжал создавать произведения, стремясь отражать трагизм человеческой судьбы.

Автор: Константин Трунин

» Читать далее