trounin.ru

Рассказы из цикла «Записки охотника»

Раз читателю понравились первые рассказы из цикла с пометкой «Из записок охотника», следовало продолжать. Находясь в заграничном путешествии, Тургенев продолжил припоминать случаи из жизни. В голове у него должно было быть множество вариантов, ни один из которых не формировался в нечто, о чём Иван смог бы написать. Двум наброскам, каждый из которых имел вид заметки, Тургенев придал общий вид, дав название по месту действия — события происходили возле родника Малиновая вода. Иван продолжил повествовать в духе предыдущего рассказа, сообщая детали о новых действующих лицах. Особого интереса у читателя к повествованию не возникло, даже Белинский не счёл нужным находить нейтральные слова, говоря напрямую, выражая недовольство. Оно и понятно, портреты действующих лиц вышли из-под пера Тургенева неудачными, ничем особым непримечательными. Получалось, Иван желал довести наброски до окончательного вида, тогда как от них следовало отказаться. Как итог: невзрачное повествование.

Испив из родника, рассказчик предлагал ознакомиться с людьми, которых он тут встретил. Сперва представил Стёпушку, человека без прошлого и настоящего, живущего сегодняшним днём. Никто о нём ничего не знал, потому как он сам о том предпочитал молчать. Исходя из даваемых Стёпушке характеристик, образ выходил у Тургенева малопримечательным. Именно о нём Иван желал написать один из очерков. Работа не продвигалась, поэтому в другом очерке повествовалось про человека по прозвищу Туман. Данное действующее лицо примечательно рассказываемыми историями, некогда он являлся крепостным, ныне прислуживает дворецким, но его память продолжает хранить барские увеселения. Объединив оба очерка, Иван всё равно не видел завершения, поэтому к действующим лицам был прибавлен Влас, вернувшийся от барина, желавший облегчить оброчное бремя. Завершения у рассказа не было, действующие лица разошлись.

Публикация повествования «Малиновая вода» состоялась во втором номере «Современника» за 1848 год. В том же выпуске вышел, помимо прочих, ещё один рассказ из того же цикла — «Уездный лекарь». Несмотря на ясность содержания, критическое сообщество разделилось. Уяснить суть происходящего не смог даже Белинский, вовсе отказавшись понимать смысл. Сохранились свидетельства, согласно которым Белинский негодовал, особенно сильно, когда вынужден был спорить с женой, наоборот хвалившей Тургенева за содержание «Уездного лекаря». Повествование и вправду полно неоднозначности, так как, если описан реальный случай, увидеть в нём светлое начало не получится.

Иван повествовал, как занедужил, вследствие чего пригласил лекаря, а тот сообщил ему об обстоятельствах своей жизни. Некогда его пригласили к больной девушке, та сгорала на глазах, никакое средство не могло облегчить её мук. О единственном мечтала девушка — познать любовь. Это познание так и осталось для неё тайным. Может потому лекарь и воспользовался возможностью, учитывая и столь важное обстоятельство — девушка была привлекательной внешности. Оставшиеся ночи они проводили наедине. Что происходило между ними, то всегда понятно, никогда не описываемое классиками в подробностях. Но девушка не могла поправиться, вследствие чего всё равно умерла.

Как повествование характеризовало лекаря? Никак. Жизнь его сложилась иначе, далёкой от романтических представлений. Тургенев не должен был вкладывать в происходящее моральную составляющую, так как ничего подобного в тексте читатель не найдёт. Просто Иван описал один из случаев, которому мог быть свидетелем. В такую историю вполне можно поверить, придав содержанию иной смысл, ни в чём не укоряя лекаря, который старался облегчить муки девушки, позволив — может единственное средство спасения — поцеловал, в последующем проводя ночи в успокоительных беседах. Только вот зачем он решил об этом исповедоваться рассказчику?

Автор: Константин Трунин

» Read more

Рассказ из цикла «Записки охотника»

Во втором рассказе цикла «Записки охотника» — такое же описание нравов отдельно взятых людей, встречающихся повсеместно, которых можно понимать в совокупности. Наиболее характерным действующим лицом повествования становится Ермолай — своеобразного образа мысли крепостной. Этот человек жил по принципам, которые далеки от нравственности, но негативно на его восприятии это не сказывается. Просто Ермолай жил так, чтобы не мешать остальным. Можно сказать, от его присутствия или отсутствия ничего не изменится. Однако, учитывая интерес Ермолая к охоте, пользу он всё-таки приносил, особенно Тургеневу, любившему проводить с ним время. Бывало вдвоём они шли по полям и лесам, делились радостями и горестями, пропитанием, спали в самых отвратительных условиях. Собственно, на этот раз им предстояло остановиться на постой на мельнице, куда их запускать долгое время отказывались.

Так кем был Ермолай? Неужели совсем никаких обязательств не имел? Для него, что собака, что жена, как и всё прочее — должное присутствовать само по себе, не затрагивая его собственных интересов. Собаку Ермолай не кормил, та сама о себе заботилась. Может и жену он не кормил, считая допустимым, если та сама сумеет позаботиться о дне насущном. Да и дома Ермолай не любил появляться, предпочитая находиться на вольных хлебах, либо Тургенев не решился о чём-то рассказывать. Сам дом уподобился развалинам, Ермолай никак не стремился к поддержанию строения в нормальном состоянии. Когда жена смела обращать внимание на свои нужды, удостаивалась брани и побоев. Читатель понимал, к быту Ермолай не приспособлен. Вполне даже можно допустить, всё у него валилось из рук. Он проявлял стремление только к охоте, на прочее не обращая внимания. И только поэтому Тургенев его всячески примечал, находя удовольствие быть с ним в компании.

В рассказе есть ещё одно действующее лицо — мельничиха Арина. Она заботится о гостях, невзирая на запрет мужа. Тот имел неудачный опыт общения: в прошлом году ему чуть не спалили мельницу, причём такие же, с виду нормальные, охотники. И кем была Арина? Как и все крепостные женского пола — несчастное земное существо, принужденное терпеть барскую волю, не проявляя стремления к праву на выражение личных чувств. Она порядка десяти лет прислуживала горничной в столичном графском доме, пока не стала упрашивать барыню дать дозволение на женитьбу. Тут же Тургенев сообщал о правиле графини, считавшей, что её горничным не полагается быть замужними. Когда же Арина забеременела от лакея, её сослали в деревню, где она поныне и живёт.

Как поступить с мельничихой? Тургенев, под видом рассказчика, лишь принимал её заботу, тогда как Ермолай не прочь был перевести ухаживания в более интимную форму, о чём, без какого-либо стеснения, намекал, приглашая домой, откуда спровадит жену. Читатель может увидеть безнравственность в таком моменте содержания, подобно цензору, указавшему на недопустимость такого в сюжете. Но как-либо поступать с мельничихой не требовалось, путникам нужно было лишь провести ночь на мельнице, после чего они продолжат охоту.

Читатель может воспринимать рассказ в разном качестве. Предлагается опустить детали повествования, какими бы они не были. Тургенев описывал действительность, какой она ему предстала. Важно другое, у писателя должно сформироваться умение создавать портреты действующих лиц, похожих на настоящих. Для тренировки такого навыка подойдут настоящие люди, с которыми сводила судьба. Делать это нужно умело не только в отношении хорошо знакомых, вроде Ермолая, но и тех, с кем довелось видеться всего один раз в жизни.

Автор: Константин Трунин

» Read more

Рассказ из цикла «Записки охотника»

Опасно жить в государстве, выражая иные мнения, нежели приняты в обществе. Неважно, пусть эти мнения близки многим людям, которым они приходятся по нраву. В России Николая I считалось за опасное рассуждать о правах крестьян. И Тургенев, впитывавший известия о происходящих в мире событиях, вполне должен был понимать, насколько возросло человеческое стремление к справедливому распределению благ. Вместе с тем было очевидно, человек человеку — рознь. Если одному нравится процветать, другой за радость примет прозябание. Возможна и иная ситуация: властелин сочтёт за лучшее обратиться в раба, а раб — во властелина. Но говорить при этом, будто прозябающий заслуживает процветания, а раб — свободы, считалось недопустимым. То понималось при достаточно объективном объяснении — если одновременно большому количеству людей будет позволено поступать по их воле, государство придёт в упадок. Понимая это именно так, читатель может приступать к знакомству с первым рассказом из цикла «Записки охотника».

Ежели кому-то кажется, будто крестьяне по всей России друг от друга не отличались, он ошибётся. Тургенев не стал приводить различия абсолютно всех, дав пример в виде крепостных двух губерний: Калужской и Орловской. Оказывалось, в одной губернии — высокие и статные, в другой — низкие и сгорбленные. В одной предпочитают селиться в окружении леса, в другой — посредине бескрайних полей. Так и к помещикам там относились столь же различным образом, где-то предпочитали помогать вести хозяйство, а где-то отлынивали от работы. Не обязательно, чтобы подобное разделение случалось в приводимых губерниях повсеместно, просто Тургенев получил определённое представление, опираясь на которое и рассказывал.

Всё содержание рассказа — хождение от одного к другому. Читатель становился очевидцем, насколько разнится представление о жизни. Даже в вопросе об освобождении от крепостничества, не было твёрдого мнения. Ведь не секрет, крестьянин вполне мог выкупиться от барина, заплатив изрядную сумму откупных: выкупались актёры, писатели и предприимчивые люди. Иные не видели в этом необходимости, поскольку не испытывали притеснения, жили в полную волю и без того. Впрочем, мог ли Тургенев позволить крепостному выкупиться на страницах рассказа? Отнюдь, крепостной только и мог отмахиваться, замечая, насколько ему вольно жить при барине, вследствие чего он не видит необходимости задумываться над обретением свободы.

С другой стороны, Тургенев словно приглашал читателя к диалогу. Почему бы не порассуждать о возможности предоставления крепостным воли? Или даже задуматься, насколько им важно находиться в зависимости от бар. Или, вполне вероятно, принудить дворянское сословие к необходимости уважать тех, кто по исторической случайности угодил к ним в услужение, чья доля изначально не заключалась в полном ими владении, а всего лишь для облегчения учёта налогов, поступающих в казну от помещиков-сборщиков. Найти предмет для рассуждения не так уж трудно, особенно понимая, какой пласт проблем получится найти в столь небольшом по содержанию рассказе. Однако, Тургенев сам выводил проблему зависимости крепостных, не посчитав допустимым обойти её стороной.

Не стоит даже предполагать, какая идея для романа могла в те годы посетить Тургенева. Пусть Иван пока не пришёл к мысли о борьбе людей за лучшее из им должного быть доступным, он намёками давал понять, о чём мог писать, но был ограничен рамками совести. Как не говори, а выступать против государственных устоев — не лучшая из затей. И показывать ситуацию, где кто-то думает об этом — затея не лучше. А вот мимолётом спросить действующее лицо рассказа: не желал бы он повергнуть устои во прах? Вроде бы интересная мысль, пускай и опасная.

Автор: Константин Трунин

» Read more

Рассмотрим ещё два рассказа, написанные Хуаном Валерой. Своеобразно интересным оказывается повествование «Андалузцы на Крите», где автор поставил перед собой задачу рассказать про андалузцев, без привязки к местам их основного обитания. Начать Хуан Валера решил с лавки торговца, куда пришла пленительная незнакомка, оказавшаяся женой влиятельного господина. Как добиться её расположения? Казалось, того осуществить невозможно, поскольку между ними сохранялась дистанция. Купец предлагал дорогие товары, обещал отдать кусок лучшей материи, только бы к нему проявили снисхождение, немного дозволив непозволяемого. Был купец не из испанцев, поскольку из содержания того установить не удаётся. Хуан Валера сразу говорил, события начинаются на юге страны, где в тот момент властвовали арабы. Вот в гареме одного из них и томилась девушка, приглянувшаяся купцу, бывшая не из местных, а дочерью жителей Крита, и звали её Глафирой. Купец тогда дал обещание обязательно покорить её сердце и в будущем сделать владычицей критской.

Следом за обещанием в городе вспыхнуло восстание. Народ пошёл на господ, грабя прежних притеснителей. Что до купца — он взял Глафиру у мужа силой, посадил на корабль, чтобы в дальнейшем вместе они ходили по морю и занимались пиратством. К окончанию повествования пиратствующий купец захватывает Крит, вместе с Глафирой даёт начало царствовавшей там впоследствии три века династии. Что же остаётся делать читателю с данной информацией? Просто знать, как некогда случилось андалузцам добиться царских регалий, пускай и посредством разбойнических действий.

Иного содержания рассказ «Дуэнде-поцелуй». Следовало догадаться, каким образом происходят изменения в поведении девушки. Прежде она вела замкнутый образ жизни, не любила разговаривать и сторонилась людей, а теперь она ко всему испытывает интерес, с трепетом ожидая наступления чего-то необычного, полна воодушевления. Два священника начинают строить теории, вполне допускающие влияние местных домовых, которых называют дуэнде. Эти существа предпочитают оставаться невидимыми, но умеют влиять на людей, чаще устраивая над ними проказы. Вероятно, девушка подверглась воздействию дуэнде, из-за чего изменилось и её поведение.

За каждой загадкой обязательно существует разгадка. Хуан Валера не думал сочинять мистических историй. Отнюдь, у девушки случилось очень для неё важное событие. Чтобы это понять, под покровом ночи к ней явились оба священника с её собственным отцом. Девушка была не одна, рядом с кроватью стоял рыцарь в облачении. Неужели, домовые ныне стали принимать столь величественный вид? В действительности было иначе, облачённый рыцарь развеял опасения собравшихся. Он рассказал, как некоторое время назад, когда он был юнцом без надежд на будущее, он уже приходил сюда, желая обручиться с девушкой, но её отец ему в том отказал, чрезмерно обидно вытолкав за дверь. Теперь же, когда годы прошли, заработаны имя, честь и состояние, он вновь вернулся в дом к любимой, более не согласный подвергнуться выпроваживанию.

Становилось ясно, почему настроение девушки изменилось. Она могла получить послание о скором прибытии благоверного, отчего пришла в смятение и удивляла окружающих необычным для себя поведением. Но священники решили немного иначе. Они согласились с тем, что в прежнее время с влюблёнными сыграл шутку дуэнде, когда, обменявшись поцелуями, парень с девушкой обрекли свои души на ожидание обязательно должного когда-нибудь наступить. Именно поэтому девушка сохраняла себя для обязанного позже наступить брака, а юноша боролся за будущее счастье, так как перед ним стоял образ возлюбленной, благодаря чему он добился требуемого для получения согласия отца.

Автор: Константин Трунин

» Read more

Давайте познакомимся с испанским прозаиком Хуаном Валерой. Для начала предлагается к вниманию рассказ «Парсонд», погружающий читателя в глубокое прошлое, когда никто не низвергал учение зороастризма. Было это за пять или шесть веков до нашей эры, тогда жил мудрец Парсонд, прославившийся высказываниями и деяниями. Он безбоязненно ходил из земли в землю, смело проповедуя слово во имя славы своей веры. Но однажды Парсонд пропал. Кто мог покуситься на жизнь мудреца? Чтобы это выяснить, был выбран человек, должный отправиться во владения владыки Вавилона, где более прочих желали зла Парсонду. Иной мысли не возникало, кроме как пленение мудреца вавилонянами. Уж им более всех он не приходился по душе, тогда как они предпочитали разгульный образ жизни, отрицая призывы к аскетизму.

Внимательный читатель отметит, что Хуан Валера повествовал не прямо, аллегориями стремясь донести некую истину. Какую именно? Об этом пусть рассуждают специалисты по истории Испании за XIX век. Но можно заметить и такое обстоятельство, согласно которому получалось заметить укор автора ко всем живущим, либо увидеть, как падок человек перед страстями, насколько он пал в своём отношении к необходимости служить во благо процветания человечества, как мало ему надо, чтобы отказаться от любых убеждений. В самом деле, проще стремиться к сытой жизни, нежели соглашаться на существование во имя чужого счастья или общего успеха. Никто не согласится жить в прозябании, поскольку сторонников такого миропонимания всегда было одинаково мало, однако именно страждущих мук во имя терпения ставят для потомков в пример. Достаточно вспомнить, как страдали от римских гонений первые христиане или каким страданиям добровольно себя подвергали святые католического и православного толка, пока не начинали понимать те парсонды прелестей стяжательства.

Нет, вавилоняне не брали в плен Парсонда. Человек XX и XXI века увидит в образе вавилонян другую нацию, навязывающую всему миру сходные принципы разврата и вседозволенности. Парсонд не имел крепкого стержня, его вера рассыпалась во прах, стоило прикоснуться к лёгкости бытия. Он тут же поддался на уговоры вавилонского общества, начав сладко жить, позабыв про обязательства. С трудом признает в нём бывшего мудреца посланный на его поиски, поскольку ничего не осталось от аскета в том, кто уподобился моде вавилонян, переняв их привычки, манеру и поведение. Как оставалось поступить искателю? Внять последней мудрости Парсонда — не разрушать у сторонников зороастризма память о мудреце, пусть он останется пропавшим без вести.

Произведение «Двойная жертва» — рассказ в письмах. Перед читателем фрагменты посланий между падре и его учеником. Падре писал ученику, порицая того за вольности в поведении. Ему стало известно, как ученик пылает страстью к ему известной донье. Что мог сказать на это честный ученик? Не думал он проявлять страсти к донье, тогда как именно донья ведет себя по отношению к нему так, что остаётся быть от неё на расстоянии. Более того, ему мила не она, а дочь её мужа, прижитую во время первого брака. Далее читатель узнавал про череду событий, где были замешаны козни няньки, подстроившей будто бы встречу доньи и ученика падре наедине, предупредив об этом её мужа, результатом чего стало обязательство ученика жениться как раз на его дочери. Кажется, всё смешалось в повествовании. Удивится читатель письму от самой доньи, в котором она — кроткое создание перед ликом божьим — не знала, куда деться от похоти молодого человека, который, будучи застигнутым её мужем чуть не на супружеском ложе, согласился пойти на жертву, сочетавшись браком с дочерью мужа.

Автор: Константин Трунин

» Read more

Сколько не живи человек, постоянно он чем-то недоволен. Не случалось ещё такого, чтобы все в едином порыве занимались общим делом, не стремясь добиться более лучшего для себя положения, нежели им было доступно. Такое есть в истории каждой страны, подобное происходит и в текущий момент. Имело это место и в Испании, причём особенно сильно проявлялось на всём протяжении XIX века. Но как же быть с великим противостоянием Наполеону, когда практически все испанцы боролись за право отстоять родной край перед французами? Оказывается, существовали и такие, кого ныне принято именовать коллаборационистами. Они стремились слиться с идеей французов, где отрицалось право Бога на существование, подменяемое подобием античных верований. Да и во всём остальном, на каких позициях стояли французы, они принимали с радостью. Ничего не поделаешь — таково право каждого из нас: отстаивать личный интерес.

Есть два рассказа у Аларкона, на которых обязательно нужно остановиться. Первый из них — «Предатель». Повествовалось как раз о ситуации, когда один из местных жителей — аптекарь — страстно желал завести дружбу с французами. Он был готов на многое, лишь бы власть Наполеона упрочилась над Испанией. Аптекарь и пир закатил горой, щедро опаивая представителей французской власти, с ними ведя беседы о прекрасной мысли господства идеи, полностью отличающейся от католических воззрений. Как следовало поступить с аптекарем? Испанцы решили ворваться на пир, убив, если не каждого, то хотя бы аптекаря. Аларкон продолжал очернять пособника французов, разошедшегося в хмельном угаре, исторгавшего радость о скоро должном наступить изменении в устоях. И лишь к окончанию повествования Аларкон объяснил суть происходящего. Аптекарь ни в чём французам не симпатизировал, он наливал им отравленное вино, сам оное щедро выпивая для отвода глаз, и когда испанцы ворвались в его дом, самое страшное произошло — французы умирали один за другим, умирал и аптекарь, совершивший подвиг во имя процветания Испании.

На тему борьбы с Францией повествовалось во втором рассказе — «Угольщик-аскальд». Почти всё государство подчинилось Наполеону, но в ряде мест продолжалось сопротивление. Одним из таких было описываемое, там над людьми поставлен аскальдом угольщик, никогда не мирившийся с обстоятельствами. Невзирая на малые силы, невозможность длительного отстаивания позиций независимости, он возглавил сопротивление, бившееся до последнего издыхания. Живыми остались только старик и юноша, который за ним ухаживал. Да и то, юношу французы казнили, а старик ближайшей ночью умер от горя.

Остаётся сообщить про ситуацию, описанную в рассказе «Сельское происшествие». Бедный испанский народ жил с помощью плодов земли, поскольку иных средств к существованию не имел. И вот, однажды, у поселянина украли тыквы, заготовленные им для продажи. Куда теперь податься, каким образом изловить похитителя? Ситуация кажется безвыходной. Но нет нужды торопиться, Аларкон обязательно подведёт разговор к торжеству справедливости. Кажется удивительным, поселянин использовал приём, казавшийся невозможным, он взял с собою в город стручки, бережно им сохранённые. По этим стручкам он думал определить каждый плод, поскольку всякому должно стать ясно, насколько правдивыми окажутся его суждения. Что же, свои тыквы поселянин узнает с первого взгляда, в качестве доказательства станет прикладывать стручки к каждой из них, обоснованно заявляя, что является их владельцем.

Теперь остановимся. Показанное из творчества Аларкона — незначительное количество ставшего известным в ходе знакомства с частью его наследия. Вполне можно сказать, что творчество испанских писателей многогранно, при этом остающееся за гранью восприятия человека, почти к испанской литературе никогда не обращавшегося.

Автор: Константин Трунин

» Read more

Переда решил показать, каков человек есть для общества полезный в полнейшей бесполезности. Так получается, что чем никчёмней человек, тем скорее выйдет в люди. Не нужно прилагать особых усилий и изысканий, следует быть много проще, тогда добьёшься успеха. Эта формула действовала во все времена, оставаясь неизменной и в дни последующие. Не надо обладать умом, чтобы тебя заметили, и ничего другого ты не должен иметь, зависящего от твоих дарований, достаточно окружить себя членами общества, способными возвести на Олимп. Как пример — описание метаний молодого человека, которому везде отказывали, но всегда объясняя, как ему нужно поступать. К сожалению, сперва придётся удовлетворять чужие потребности, дабы уже потом заметили и тебя.

Главный герой рассказа «Прекрасные теории» не мог найти постоянного пристанища. Куда бы он не шёл, всюду получал отказ. Никто не желал смотреть на его умственные способности, то казалось лишним. Человека должны порекомендовать, только тогда он сможет устроиться на работу. Не имеет значения, насколько талантлив рабочий, ведь именно талант от работника не требуется, ему полагается безропотно выполнять возлагаемые на него обязанности. Потому нет смысла вносить предложения или желать усовершенствовать процесс — в этом не увидят необходимости, ежели вовсе проявят умение слушать.

Может тогда устроиться на низкоквалифицированный труд? Причём, низким он может быть даже в писательском ремесле. Каким образом? Очень просто. Само становление писателя происходит за счёт взаимного восхваления. Такова уж участь сего призвания. Можешь писать умело — того не оценят, если не получишь положительных откликов. И можешь писать отвратительно, зато всячески хвалимый, как быстро станешь известным писателем, читать которого станут, невзирая на бесполезность любых его произведений. При этом, хорошую литературу всё равно писать не следует, поскольку читатель всегда требует низкокачественный труд, лишённый заумных мыслей и нравственной составляющей. Переда подлинно так считает, словно не имел представлений об ином варианте развития писательского ремесла, словно не существовало плеяды талантливых авторов в его веке, предпочитавших раскрывать нравы испанского народа в удивительно пленительных красках.

Дурноту вкусов общества Переда отразил и в рассказе «Дамы Каскахарес». Теперь он говорил про понимание моды, под каким видом её принимают, что обосновывается малым количеством факторов, где ведущая роль отводилась стремлению подражать. Переда показывал богатое семейство Каскахарес, любившее бывать в предместье Сантандера, дабы весело проводить время. Всё бы ничего, но их увеселения, привычки и наряды — полнейшее сумасбродство. Да кто не хочет казаться лучше, нежели он есть? И если именитый род живёт в собственное удовольствие, то другие стремятся подхватывать их начинания, стараясь заниматься тем же сумасбродством: в обществе становятся популярными точно такие же увеселения и привычки, не говоря о пристрастии к вычурным нарядам. Может показаться, такие пристрастия преимущественно остаются за женщинами. Отнюдь, Переда делится уверенностью касательно мужчин, в той же мере склонных к подражанию.

Делать выводы о творчестве Переды преждевременно. Нельзя создать портрет писателя, опираясь на несколько коротких произведений, которые только и способны отразить некоторое количество авторских размышлений. Но кажется станет верным утверждение, что Переда не допускал разного трактования текста, показывая читателю прямую линию для выводов, должных последовать. Хорошо, когда читатель склонен придерживаться таких же взглядов. Однако, останавливаться на одном понимании должного быть нельзя. Коли в чём-то чужое мнение кажется вычурным или лишённым права на существование, то не стоит думать, будто это полностью соответствует истине. Пожалуй, при внимательном чтении рассказов Переды должно выработаться чувство допустимости всего к существованию, каким бы важным или противным оно не казалось.

Автор: Константин Трунин

» Read more

А хорошо ли там, где нас нет? Может и там ничего хорошего человека не ждёт? Но пробовать силы нужно, иначе никогда не узнаешь, каково оно на самом деле. В литературе с этим делом проще. Писатели лишь сообщают о радостях или горестях действующих лиц, тогда как от них самих никакого толка вне родного края не будет. Вот и герой в рассказе Переды собрался «В Америку». Вернее, так решила за него семья. Они всеми силами копили наличность, чтобы хотя бы кому-то из них посчастливилось поймать удачу за хвост. Куда же собрался главный герой? В некогда рай на земле для жителя Испании — на Кубу. Но Переда рассказывал, сразу предупреждая, разумно измыслив, что желающий выбиться в люди — сумеет это сделать везде, для чего нет нужды искать возможности в иных странах. Это же касается способности зарабатывать деньги. Наивно думать, что не умея заработать дома, сумеешь заработать на чужбине. Хотя, тут не совсем согласишься с автором, поскольку важное значение имеет окружающая среда и подготовленная почва.

Как быть с тем, когда пример успеха перед глазами? Вот он — живой представитель народа, пожавший успех на чужбине. Каким образом он этого добился? Может двадцать лет его мешали там с грязью, зато он сумел скопить капитал, позволяющий теперь существовать на зависть соотечественникам. Вместе с тем, перед глазами ещё больше примеров неудач, поскольку многие ничего не приобретали, кроме потерь. Никто не даёт гарантий, будто существует самая малая вероятность заявить о собственных возможностях. Увы, трудно покинуть родной край, не менее тяжело после суметь вернуться, так как для того не останется сил. Становится очевидно: справляться с трудностями надо уметь. Ежели не умеешь, тогда научись подстраиваться под реалии доставшегося тебе дня. Однако, совсем иначе выходило у Переды в рассказе «Конец одного племени».

Обычно, чаще всего, надежд на лучшее у человека вообще не может быть, либо он не способен думать другим образом. Он живёт в доставшейся ему с рождения среде, ни в чём не думая изменять судьбу. И чаще человек этим остаётся доволен, так как сохраняет внутреннюю уверенность в справедливость жребия. Особенно это заметно, когда человек проживает определённый момент, когда мир начинает изменяться, полностью заменяя прежний уклад новым. Тогда становится вовсе непонятно, для чего продолжают жить представители прежних поколений, чьё понимание о должном быть словно безнадёжно устарело. В таком случае всё опирается на веру человека в ему доставшееся с рождения, к чему он продолжает сохранять благожелательность.

Не сразу поймёшь, о чём именно взялся повествовать Переда, разыграв для читателя ураган на побережье. Кого стихия застигла в море, те гибли, не умея совладать с природой. Выживали сильнейшие, то есть те моряки, закалка которых сохранялась с более тяжёлых для людей времён. Некогда формировали гранит, устойчивый к внешнему воздействию, после начав созидать глину, материал, не способный держать форму, покуда она не подвергалась обжигу, затем и вовсе не обжигая.

И каким образом Переда предлагал понимать содержание рассказа? Нет, он не заглядывал наперёд. Не видел, как народ способен рассыпаться во прах, чтобы в определённый момент вернуться к состоянию гранита. Пока Переда видел состояние человека, из поколения в поколение кажущееся для него самым близким к текущему моменту, то есть позавчера люди славились умением добиваться поставленных целей, вчера — умели справляться с невзгодами, а сегодня — податливый для лепки материал. Так склонно думать каждое поколение, почему-то забывая, уже совсем скоро именно про них будут думать, какими твёрдыми были именно они.

Автор: Константин Трунин

» Read more

Особый вклад Труэва сделал в понимание взаимоотношения между мирской литературой и религией. Вполне понятно, насколько проникнуты католичеством испанцы, невзирая на все разногласия, которые сопровождали раньше и продолжают сопровождать этот народ. Как некоторые из них возжелали пришествия на родные земли Наполеона, лишь бы принять иного бога, коего измыслили французы в ходе собственной Великой революции, так и ряд испанцев – имел склонность отказаться от веры в проповедуемую христианством сущность божественного промысла. Однако, это разговор на отстранённую тему, тогда как сейчас интересен подход Труэвы к отображению сюжетов, где главные роли отводились церковникам.

В рассказе «Златоуст» сообщался примечательный случай про священника, зажигавшего горячими речами жителей Бургоса. Про сам Бургос говорят так, будто нет в Испании другого такого места с настолько холодной погодой. Если случалось температуре подняться до нуля, тогда радость поселялась в душе местных жителей, наконец-то дождавшихся благоприятной погоды. И вот священник читал проповедь, назвав ад ужасно холодным местом, где грешники испытывают ужасные мучения, вынужденные пребывать в постоянном оцепенении из-за мороза. Свидетелем одной из таких проповедей стал архиерей, приехавший с визитом, выражая недоумение, якобы не стоит обманывать людей, поскольку в раю невыносимо жарко. Но архиерей узнал от священника причину лжи: стоит сказать жителям Бургоса о том, что в раю теплее, нежели у них, как более не отвратишь от греховных мыслей.

В рассказе «Ослиные уши» Труэва сделал акцент на другом аспекте религиозности, попытавшись разуверить читателя в благости помыслов всех без исключения священнослужителей. Ведь должны быть среди них такие, кто сообразуется не с принципами веры, а сугубо желает заниматься определённым делом, потому как более ни к чему не сумел приспособиться.

В некоем испанском поселении мог служить священник, воплощая собой полнейшую посредственность. Знаться с таким – уже являлось постыдным занятием. Но так как священник прошёл все этапы становления, значит заслуженно занимает доставшееся ему положение. И даже неважно, ежели ничего в религии не смыслит, не знает священных текстов и несведущ в латыни. А тут среди паствы появился паренёк, пожелавший идти путём благости. Понял тогда священник – вскоре будет смещён. Раз так, значит нужно предпринимать все способы, дабы убедить окрестный люд в сумасбродности паренька.

Труэва старался вывести священника на чистую воду, измыслив занимательный способ, где решающее значение сыграло незнание латыни и ослиные уши, послужившие деликатесом на столе у важного по церковной иерархии лица. Вполне очевидно, священник окажется посрамлён и отправится постигать азы духовного призвания снова, тогда как чистый сердцем парень – явит собой воплощение всех тех качеств, благодаря которым испанцы остаются верны католичеству.

Как видит читатель, Труэва умел убедительно рассказывать о случаях, может быть имевших место в его дни. Сложно поверить, чтобы такие истории придумывались, не находя подтверждения в действительности. С другой стороны, чем бы не занимался писатель, всякое слово, им произносимое, в той или иной мере опирается на действительность, которой тот окружён.

Опять же, мнение про писателя всегда останется поверхностным, насколько хорошо не пытайся понять. На то писательское ремесло и существует – для повествования о чём, с чем писатель не всегда согласен. Допустим, писал Труэва про религию, но это ничего не значит. Просто однажды ему захотелось об этом рассказать – вот и всё.

Пока же, не заглядывая далеко вперёд, знакомство с творческими изысканиями Труэвы можно приостановить.

Автор: Константин Трунин

» Read more

Костумбризм – не просто литература о нравах испанцев, это стремление к отражению действительности, с осознанием радостных и огорчающих моментов. Но у испаноговорящих людей имеется и своё собственное – особенное – мировосприятие, крепко связанное с культурологическими особенностями. Испанцы издревле любили гиперболизировать действительность, принимая желательное за действительное. Ни в чём подобному восприятию не уступал и Труэва, складывавший довольно удивительные сказания.

Пример того – рассказ «Тимьяновцы», где повествуется про проходимца, приехавшего в испанскую провинцию. Приюта у деятельных людей он не нашёл, зато среди простаков был принят за дворянина. Даже не возникает желания спросить, почему к нему возникло безграничное доверие со стороны поселян. Просто в том краю соглашались обманываться за просто так, лишь бы быть уверенным – они удостоились внимания привилегированной особы. Отчасти Труэва проявил жестокость, но на этом не остановился, заставив тимьяновцев отправиться в город, где им предстала картина развоплощения – кого считали графом, по положению их нисколько не превосходил, да ещё имел проблемы с законом.

В рассказе «Дядюшка Процент» Труэва ещё более жесток. Он обрисовал ситуацию так, что трое решили заняться общим делом, а через некоторое время сойтись вновь, дабы поровну разделить заработанное. И читатель сразу понимал – не у всех хорошо осуществляется задуманное, кто-то обязательно прогорит. Раз так, значит вскоре разыграется трагедия.

Труэва воплотил замысел без долгих раздумий. Героем повествования явился дядюшка Процент, в чью честь рассказ и был назван. Этот дядюшка не согласится делиться честно нажитым, предпочтя убить того, кто полностью прогорел. Нанесёт увечье и тому, кому пожелалось всё равно делить прибыль на три части. Вполне очевидно, единоличным владением дохода оказался дядюшка Процент. Как итог, один был убит, второй сделался уважаемым человеком, а третий разбогател.

Остаётся указать на удивительный манер изложения приведённых для примера историй. Каждый раз героями повествования становились люди, не считавшие нужным заботиться о чужом мнении, вполне довольствующиеся возможностью обеспечить своё будущее, а то и просто успешно пожить на день сегодняшний. Труэва не стал нисходить до осуждения, наглядно демонстрируя истину, какой она является на самом деле. Именно такими оказывались и всегда будут оказываться герои, поскольку другого не дано. Очевидно и то, что Труэва мог рассказать и так, будто всё складывалось иначе, ведь повествование велось о добропорядочных гражданах Испании, достойных уважения и подражания. Только Труэва предпочёл говорить напрямую, ведь о прочем читатель обязан домыслить самостоятельно.

Читатель обязательно спросит, насколько оправданно судить о творчестве писателя, опираясь на два коротких рассказа. Разумеется, читатель окажется прав. Чтобы составить полный портрет мировоззрения отдельного человека, мало брать песчинку из творческого наследия, как недостаточно останавливаться на литературных изысканиях, не обращая внимания на прочие воззрения. Безусловно, Труэва мог придерживаться различных точек зрения, чего нам пока не удалось установить. Причина очевидна – интерес к испанской литературе ограничен и затруднён, хотя бы в силу явного обстоятельства – трудности с овладением иностранным языком, пускай и находящемся в родстве с прочими языками Европы, имея в качестве основы крепкую привязанность к латыни.

Не стоит говорить наперёд, всё может принять совершенно обратный вид, когда именно испанская литература начнёт приковывать интерес, её классическое наследие будет разобрано на составляющие, наконец-то всесторонне изученное. Пока же, пусть этот кирпичик послужит за начало интереса. Изучать испанское наследие в той же мере необходимо, каким образом уделяется внимание, например, французской и английской литературе.

Автор: Константин Трунин

» Read more