Рубрика: Беллетристика

Особенность манеры изложения Грина в 1915 года — отметиться в большом количестве короткими рассказами, некоторые из которых оказывались способными заполнить одну страничку, а в редком случае — даже две. Многие из рассказов стали библиографической редкостью — о них встречается упоминание, тогда как найти не представляется возможным. Давайте просто перечислим, чтобы сохранилось упоминание и тут: «Авиатор-лунатик», «Акула», «Алмазы», «Армянин Тинтос», «Битва в воздухе», «Блондинка», «Бой быков», «Борьба с пулемётом», «Брат и сестра», «Будущие дачники», «Вечная пуля», «Взрыв будильника», «Встреча», «Выдумка Эпитрима», «Гарем Хаки-бея», «Голос и звуки» (он же «Голоса и звуки»), «Два брата», «Двойник Плереза», «Дело с белой птицей, или Белая птица и разрушенный костёл», «Друг человека», «Игра», «Интересная фотография», «Каприччио», «Кинжал и маска», «Король на войне», «Кошмарный случай», «Летающий дож», «Медведь и немец», «Непробиваемый панцирь», «Ночью», «Опасный прыжок», «Оригинальный шпион», «Охота в воздухе», «Охотник за минами», «Пляска смерти», «Происшествие с часовым», «Пятнадцатое июля», «Разведчик», «Ревность и шпага», «Роковое место», «Рука женщины», «Серьёзный пленник», «Сила слова», «Смерть Аламбера», «Странное оружие», «Страшная тайна автомобиля», «Три встречи», «Три пули», «Убийство романтика», «Удушливый газ», «Чёрные цветы», «Чёрный хутор», «Чудесный провал». Не стоит исключать, что такие названия могли носить другие рассказы.

Такой же библиографической редкостью являются два фельетона в стихах «Князь Бюлов» и «Своего рода анкета», рассказ в стихах «Тайна Диего» и ответы на анкету «Как я работаю». О рассказе «Рыцарь Мальяр» известно только, что он публиковался в пятнадцатом выпуске «Отечества».

Особенно плодотворно Грин трудился для журнала «20-й век», но публиковался под псевдонимом «А. Степанов». По свидетельствам исследователей, данный журнал не отличался качеством материала, публиковал различную информацию, подпитывая интерес читателя в меру правдоподобными небылицами. Поэтому сотрудничество с журналом нельзя назвать подлинно плодотворным, если не подразумевать сугубо количество номеров, в которых Грин размещал произведения.

В шестом выпуске — рассказ «Бой на штыках», как солдаты поднялись и пошли в атаку. Там же — рассказ «Судьба первого взвода», про единственного выжившего в последнем бою, его представили к награде. В восьмом выпуске — стихотворение «О чём пела ласточка». В девятом — рассказ «Игрушки». В тринадцатом — «Предсмертная записка», должный восприниматься читателем в качестве плагиата на произведения самого Грина. В пятнадцатом выпуске — рассказ «Тайна лунной ночи», отразивший новый элемент фантазирования — задействование мистических материй: солдата убили, он сам это понял, увидев себя со стороны.

В шестнадцатом выпуске — рассказ «Жёлтый город», отражение событий Мировой войны, описывался бельгийский город Сен-Жан, чьи улицы наполнены мёртвыми телами. В семнадцатом — рассказ «Слово-убийца», ещё одна мистическая история про пулю, выплавленную из типографических литер, вместе составляющих слово «любовь». Пуля как раз и была выплавлена из украденного материала, и по стечению обстоятельств пал от неё как раз укравший, когда он решил быть среди воюющих.

В девятнадцатом выпуске — рассказ «Там или там», о бредовом состоянии, когда герой повествования не мог определиться, на войне он находится или нет. В двадцатом — рассказ «Ужасное зрение», история на тему медицины и войны. Читателю сообщалось о человеке, в силу нервного потрясения ослепшего с детских лет. Теперь он шёл по родному городу, чувствовал запах гари, ступил на разрушенный мост и упал. Из-за данных обстоятельств он вновь обрёл зрение, но увидел повсеместное разрушение, и снова ослеп.

В двадцать втором выпуске — рассказ «Зверь Рошфора». В двадцать пятом — «Качающаяся скала». В двадцать восьмом — «Атака». В двадцать девятом выпуске — рассказ «Охота на Марбруна», опубликованный Грином за подписью Александрова, описывался случай из истории Зурбагана, как был подстрелен человек, любивший класть камни на рельсы, ослаблять крепления, после наслаждаясь крушением поездов.

В тридцать первом выпуске — рассказ «Дикая мельница». В тридцать седьмом — «Наёмный убийца» (другие названия «Игрок» и «Подаренная жизнь»). В сорок первом — рассказ «Поединок предводителей», как двое не могли понять, кто из них лучше, в итоге убив друг друга на дуэли. В сорок седьмом выпуске — рассказ «Морской бой». В пятьдесят втором — «Леаль у себя дома», о незадачливом воре.

Ещё на страницах журнала «20-й век» публиковался рассказ «Хозяин из Лодзи», ныне считаемый за библиографическую редкость.

Автор: Константин Трунин

» Читать далее

За почти сухим перечислением творческого пути Грина, не видишь, что происходило в его жизни. Подверженный желанию развеять скуку, Александр доводил жену до бешенства, вследствие чего последовал развод. Вскоре умер отец Грина. Это должно было сказаться на творчестве, и похоже Александр забывался, уходя от действительности в придумываемые им обстоятельства.

В третьем выпуске «Синего журнала» опубликован рассказ «Мёртвые за живых», проходящий незаметно на фоне следующего произведения из девятого выпуска — «Загадка предвиденной смерти». Человека приговорили к казни через отсечение головы, он томится в ожидании неизбежного, представляя, каким образом лезвие топора вонзится в шею. К нему зашёл начальник тюрьмы и объявил об отмене приговора, но всё должно пройти так, будто казнь произведут. Этот рассказ оказывал интересное воздействие на читателя, знающего, к каким уловкам прибегают палачи, чтобы успокоить жертву. Ощущение этого будет нарастать, пока у главного героя повествования не остановится сердце, поскольку он верил и не верил, утомившийся от волновавших его переживаний. Так казнят приговорённого или нет? Не так важно — он сам умрёт на плахе от разрыва сердца. В двадцать девятом выпуске «Синего журнала» Грин опубликовал рассказ «Эпизод из взятия форта Циклоп» (он же «Эпизод при взятии форта Циклоп»).

Ещё рассказ из «Синего журнала» за 1914 год — мрачное повествование «Легенда войны». Существует предание о польском офицере, без сожаления кромсавшем людей, способном перерезать горло детям. Однажды к нему пришла мстить одна из таких жертв.

В пятом выпуске еженедельника «Отечество» — рассказ «Повесть, оконченная благодаря пуле». В седьмом выпуске — рассказ «Судьба, взятая за рога». Грин после перерабатывал опубликованные варианты, изменяя детали, обстоятельства и имена.

В четырнадцатом выпуске журнала «Аргус» — рассказ «Земля и вода». В двадцать втором выпуске — рассказ «Происшествия в квартире г-жи Сериз». Александр посчитал нужным построить повествование вокруг фигуры известного в прошлом авантюриста — графа Калиостро.

С августа Грин сотрудничал с «Новым Сатириконом», размещая в издании стихи и басенные сюжеты. Почти всё из опубликованного ныне считается библиографической редкостью. На страницах издания вышло следующее: «Военный лётчик», «Отрывок из Фауста», «Знай наших», «Журналист в беде», «Турецкий сентимент», «Страдалец».

Для сборника «Война и герои» Александр написал стихотворение «Военный узор», состоящее из шести разделов: «Выступление», «Дорога», «Привал», «Палатка», «Ночь», «Бой». Читатель может приметить некоторое сходство с пушкинской «Полтавой», если браться за рассмотрение непосредственного придерживания манеры исполнения. Грин показал быт солдат на войне, находящихся то на привале, то на марше, непременно вступающие в бой, где с одной стороны видят французов, а с другой — немцев.

В утреннем выпуске «Биржевых ведомостей» от одиннадцатого октября опубликован рассказ «Забытое» (он же «Воспоминание на экране»). Читателю предлагалось познакомиться с новатором в кинематографе. Так как это новое для человека искусство стремительно развивалось, возникали идеи, требующие воспроизведения на экране. До сих пор никто не снимал настоящий бой. Загоревшись этой идеей, режиссёр отправился на поля сражений вместе с оператором. Во время боя он не понял, каким образом потерял сознание. Выяснить удалось на первом показе кинофильма. Он уже знал, оператор в том сражении погиб. Теперь режиссёр видел, как происходил бой, как пал рядом сражённый солдат, и только теперь ему стало понятно, какое чувство им тогда завладело — он схватил оружие и бросился на врага, вследствие чего и получил контузию. По сравнению с данным повествованием, совершенно теряется фельетон из выпуска за пятнадцатое октября — «В защиту немцев».

Специально для журнала «Геркулес» Грин написал рассказ «И для меня придёт весна», сложив повествование про сибиряка. С девятого на десятый выпуск публиковался рассказ «Огненная стрела» (другие названия «Редкий фотографический аппарат» и «Предательское пятно»). Александр вновь упоминал Зурбаган. Под псевдонимом Эльзы Моравской в одиннадцатом выпуске разместил рассказ «Как силач Ганс Пихгольц сохранил алмазы герцога Померси» (другие названия «Как Ганс Пихгольц спас алмазы герцога Померси» и «Покаянная рукопись»).

В семнадцатом выпуске журнала «Война» — рассказ «Тайны руки». Для этого же журнала был написан рассказ «Поединок», опубликованный два года спустя.

Следующие рассказы считаются библиографической редкостью: «Без публики», «Испорченный аппетит», «Как силач Рыжий Джон боролся с королём», «На волоске», «Один из многих», «Совесть заговорила», «Со ступеньки на ступеньку: 5 речей», «Странное происшествие на маскараде», «Три брата», «Урбан Грац принимает гостей» (он же «Мой дом»), «Чёрный хрусталь сипая».

Упомянем ещё дополнительно ответы Грина для первого выпуска «Синего журнала» для раздела «Что будет через 200 лет. Русские выдающиеся люди о спорте». Александр не стал строить фантастических предположений, человек будет таким же, деревьев не останется, реки исчезнут или переменят течение, человечество станет более грубым.

Автор: Константин Трунин

» Читать далее

Продолжая разговор о рассказах Александра Грина, вынужденно отмечаешь натужный авторский слог. Писатель продолжал творчески совершенствоваться, тогда как им написанное оставляло желать лучшего. За такие слова почитатель автора может обидеться. Однако, не будем таить шило в потайном кармане. Грин писал, и за это уже его будут хвалить потомки, практически никогда не задумываясь, о чём именно он написал, если и вспоминая, то о девушке Ассоль, ждавшей подобие принца на белом коне. Но и в этом потом ошибётся, не о том Грин писал в «Алых парусах».

По рассказам за 1913 год придётся пройтись быстрее допустимого. Начать с публикаций в «Аргусе». В самом первом выпуске опубликован рассказ «Авантюра», будто бы Грин повествовал про бедствующего человека, который встретил старого друга, после чего произошли некие обстоятельства. Сам рассказ считается библиографической редкостью. В третьем выпуске — рассказ «Наивный Туссалетто», он же «Грозное поручение» в последующей публикации для «Синего журнала». Сам Александр раскрывал повествование через преодоление трудности, направляя силы на достижение цели. В девятом выпуске — рассказ «Продавец счастья», где сюжет раскрывался через продажу гаданий с помощью обезьянки.

Рассказ «Табу» вышел в седьмом выпуске «Аргуса». Теперь читатель имел полное право считать Грина писателем особого свойства — сторонником создания миров, наполненных через фантазирование. Александр черпал сюжеты такого свойства, отчего французским писателям, вроде Жюля Верна, могло быть немножечко стыдно. У Грина главный герой попадал к каннибалам, сообщал про их быт, говорил, каких верований они придерживаются. Мораль была и вовсе неоднозначной — нельзя жевать человека. В десятом выпуске опубликован рассказ «Сладкий яд города» — про парня, пожелавшего беседовать с девушкой, а та предложила выбрать любую тему, кроме любви и отношений.

В журнале «Солнце России» Александр опубликовал следующее: «Балкон», «Последние минуты Рябинина», «Глухая тревога» (или иначе «Глухая тропа»). В рассказе «Жизнеописания великих людей», он же «Маленькие могилы», Грин сообщал биографические сведения о некоем лице.

Современники Грина не всегда понимали о чём писатель желал им сообщить. Может по причине того, что Александр планировал из разрозненных кусочков сплетать единое полотно? Например, опубликованный в шестом номере еженедельника «Синий журнал», рассказ «История Таурена», впоследствии ставший частью «Наследства Пик-Мика».

Вполне законченным вышел рассказ «Всадник без головы», он же «Рукопись XVIII столетия» из двадцать шестого выпуска «Синего журнала». Читателю сообщалась история зависти и действия, вследствие чего память о прошлом очернялась желанием отдельных граждан показать себя более лучше, нежели люди, прославившиеся поступками. Выходило так, что если в былом полководцы снимали головы с плеч врагов, то современные воители способны лишь отрывать головы памятникам.

В тридцать шестом выпуске «Синего журнала» — рассказ «Три похождения Эхмы», про героя, с юных лет начитавшегося детективов Конан Дойля. Теперь он стремился раскрывать преступления, применяя нестандартные подходы. Например, как обнаружить объект, скрытый за плотным забором? Нужно всего-то бегать из стороны в сторону, чтобы получить эффект, вроде применяемого в кинематографе, когда из мельчайших фрагментов, при быстром движении, перед глазами возникает устойчивая картинка. История у Грина получила продолжение в виде двух похождений, последнее из которых — обман девушки перед женитьбой, согласившейся выйти на условии последующего обогащения. Герой рассказа слова не сдержал, вследствие чего девушка родила ему мулата, сославшись на и ей позволенный в таком случае обман.

В сорок седьмом выпуске «Синего журнала» — рассказ «Новый цирк», столь же богатый по содержанию, как остальные опубликованные в еженедельнике. Герой в той же мере был подвержен психопатическим нарушениям.

В журнале «Нива» и его приложениях Грин разместил следующие рассказы: «Племя Сиург», «Таинственный лес» (он же «Охотник и петушок»), «Горные пастухи в Андах» (другое название — «Далёкий путь») и «Зурбаганский стрелок» (ещё одна биография выдуманного лица).

Из других рассказов: в «Неделе современного слова» — рассказ «Гранька и его сын», в «Первом альманахе издательства Союз» — рассказ «Дьявол оранжевых вод», в газете «Раннее утро» — рассказ «Человек с человеком». Для «Современника» Грин написал рассказ «Тихие будни» — отражение реалий армейского быта: неважно как начистил ружьё — продолжай чистить, не хочешь петь в хоре — никуда не денешься от приказа, пожелает тебя избить ефрейтор — терпи, захочешь сам сбежать — будешь объявлен в розыск.

К творчеству Александра ещё причисляют рассказы «Поцелуй смерти» и «Придёшь ты, и счастьем повеет», но они являются библиографической редкостью.

Автор: Константин Трунин

» Читать далее

Порою писать невыносимо хочется, и сказать о своих мыслях имеется огромное желание, и даже пытаешься этим заниматься, и вроде выходит нечто сносное. А на деле… На деле ничего не получается. Как же так? Неужели такое возможно? Как тогда быть с тем, что творческие изыскания получали одобрение на самом высоком уровне? Всё-таки, насколько бы странным не казалось, вымучивая «Первые радости», Константин Федин нашёл поддержку в лице круга людей, ответственных за подготовку списков для присуждения Сталинской премии. Не станем искать причин, побудивших найти слова для необходимости включения литературных трудов Федина в число лауреатов. Сочтём это исторической данностью.

«Первые радости» — роман о событиях, случившихся в годы, последовавшие за войной с Японией и предшествовавшие Первой Мировой войне. Тогда общество беспокоил единственный вопрос: когда же государь соизволит дать народу больше власти? Вот за пять лет до того имели место быть события кровавых расправ 1905 года, теперь подобного допускать не следовало. Общество будоражила мысль о возможностях, власть с подозрением относилась абсолютно ко всем. Вот об этом и брался повествовать Федин, не имея определённых представлений о том, как равномерно расположить события. И получилось у Константина создать многослойное творение, где каждый слой описывался отдельно, оказавшись в итоге под видом единого произведения. Вполне допустимо даже уподобить роман Федина каше. Однако, каждый слой представляет самостоятельную ценность. И внимать им следует, не придавая значения другим слоям в доступном вниманию содержании.

Как понравится читателю история про взятку? В царской России существовало негласное правило — принимающих решение требовалось склонять на свою сторону денежным вознаграждением. Но не всё так просто. Казалось бы, оказавшись не у дел, должен получить деньги обратно. Не тут-то было, да и как станешь доказывать дачу взятки? Считай, что сделал добровольный взнос, не запросив соответствующих документальных подтверждений.

А как сцена с беседой людей на реке? Вроде бы удят рыбу, при этом разговаривая обо всём на свете. Иной собеседник вспомнит, как основывали Петербург, каким образом царь Пётр обещал отсель грозить шведу, как он ходил на Лифляндию. И тут же будут воспоминания о детских годах, собеседники сами себе напоминали о счастливых или может наоборот годах, добровольно или может принуждённо, занимавшиеся посадкой деревьев.

Доступна читателю история и про писателя. Его в воскресный день попросили явиться в полицейский участок. Он под подозрением за написание и распространение революционных прокламаций. Попробуй сойти за честного человека, отвечая служителям правопорядка, говорящим с тобой елейным голосом, будто к тебе они не имеют претензий, но обязаны найти виновного, окажись им хоть даже случайно приглашённый в полицейский участок писатель, хотя бы даже и в воскресный день.

Чтобы обозначить время повествования, Федин поместил в роман подробную историю о пропаже Льва Тостого из Ясной Поляны. Со всеми подробностями, какие только могут быть, Константин созидал полотно, отражение волнения буквально каждого человека в Российской Империи, разделяя всеобщее опасение судьбою писателя, имевшего влияние на умы современников.

Как видно, читателю предлагаются разные слои, уместившиеся в описание событий 1910 года. Это не хроника, скорее отражение части процессов, имевших место в тогдашней жизни. Может тем самым «Первые радости» в исполнении Константина Федина должны были способствовать выработке определённого мнения, или читателю следовало обзавестись представлением, почему революция обязана была в скором времени свершиться. В любом случае, читатель сам решит, насколько ему пришлось по духу данное произведение.

Автор: Константин Трунин

» Читать далее

Есть две точки зрения. Первая отстаивает необходимость участия государства в жизни граждан в значительной степени, другая — считает допустимым только минимальный уровень вмешательства. Существует и третья точка зрения, отказывающаяся признавать необходимость существования государственных структур, потому являющаяся деструктивной и нецелесообразной к разумному осмыслению. Так какой вариант лучше? Он зависит от мировосприятия и от множества сопутствующих факторов. Чаще прочего оказывается, что люди не способны существовать самостоятельно без поддержки со стороны. Раз так, тогда роль государства приобретает огромное значение. Однако, государство само в себя не включает функцию сквозного контроля, не имеет способности добиваться осуществления требуемого. Не умея самостоятельно существовать, человек продолжает возлагать надежды на государство, тогда как над самим человеком находятся подобные ему же, взирающие на государство с желанием получения собственных выгод. Потому и возникают в обществе потрясения, когда власть обвиняется в бездействии, хотя само общество состоит из граждан, мешающих проведению указаний власти. В том и заключается парадокс государства: в нём нуждаются, его распоряжения на местах не выполняются, а простой человек живёт так, словно в умах сограждан поселилась анархия.

Обратим внимание на произведение Леона Фрапье. Описывая жизнь человека, стремящегося к успеху, он поставил его перед необходимостью смириться с действительностью. Главная героиня не видела причин для скорого падения. Она получила образование, вышла замуж. Оставалось найти хорошее место, нарожать детей и получать вознаграждение в виде признательности семьи. Однако, замужество не задалось, свидетельства об образовании стались бесполезными, пришлось устраиваться в учреждение, где находились на воспитании малолетние дети. Способная обучать, главная героиня не найдёт подлинной реализации знаниям. Единственное, что от неё потребуется, следить за подопечными, в малой степени проявляя о них заботу.

Человек, подающий надежды, кому следует заниматься квалифицированным трудом, является главной героиней «Детского сада», моющая полы, вытирающая пыль, занимающаяся работой, к которой можно допустить всякого. Единственное, в чём получится находить отдохновение, это способность влиять на детей, оказывать им моральную поддержку, заботиться о волевых качествах. Главная героиня становится воспитателем, тогда как ничего подобного от неё не требовали. Считалось, что дети сами как-нибудь образуются, главное за ними следить, чтобы ничего критического не случилось.

Зачем такое учреждение? Вероятно, как о том можно подумать, дабы дети находились под присмотром. Собственно, к тому всегда и стремились учреждения подобного типа. Требовалось делать так, чтобы ребёнок находил занятие, не вредил своему организму, минимально социализировался. Пусть Леон Фрапье не говорит про то, насколько детским садам важно заниматься воспитанием детей, формировать представление о настоящем, вырабатывать способности к обучению. Не тогда, но немного позже, будет установлено, каким образом в человека нужно вкладывать знания. Получается, в детском саду поздно проявлять заботу о способностях детей, так как упущен момент. Основы важных знаний следовало давать в яслях. Таким образом получается, главной героине и не требовалось прилагать усилия, ибо от неё ждали внимательного отношения к подопечным, не более того.

Если нужно заключение, тогда оно прозвучит следующим образом. Не надо надеяться на других, если планируешь осуществление чего-либо. Коли желаешь воспитать умного ребёнка, занимайся этим сам, либо полностью контролируй процесс обучения, ни на кого не возлагая надежды. Перекладывать ответственность бесполезно, потому как это не имеет смысла. Так и с государством — не пытайся от него ожидать больше, пока сам не озаботишься претворением лучшего в жизнь.

Автор: Константин Трунин

» Читать далее

Можно ли привести пример писателя, писавшего в Советском Союзе произведения на историческую тематику, не используя слов для очернения прошлого? Если брать для рассмотрения эпопею от Мухтара Ауэзова о жизненном пути Абая Кунанбаева, то как раз подобное и видишь. Мухтар явно не говорил с осуждением о бытовавших у предков традициях, но он выступал категорически против. Читатель то довольно быстро поймёт, особенно ознакомившись с внутренним повествованием про горькую судьбу старика, потерявшего сына, для которого осталась единственная отрада в мире — сноха. Не понимая его устремлений, люди станут осуждать старика, обвиняя в сожительстве с женщиной, которую ему следовало не держать при себе, а отдать замуж. На общем собрании решат повесить как старика, так и сноху. А когда шея старика не поддастся, то его сбросят со скалы и закидают камнями. Зверство традиций прежних поколений казахов очевидно, осуждение видно невооружённым глазом. Как же протекали юные годы самого Абая? Читатель должен смириться, Абай окажется сторонним наблюдателем на всём протяжении первого сказания о нём.

Абаю будет тяжело вставать на ноги. Не любя отца, согласно традиций он обязан относиться к нему с почтением. Причём даже тогда, когда возненавидит. Ведь именно отец первым предложит повесить старика со снохой за будто бы прелюбодеяние. Согласно мусульманских требований есть наказание за подобный грех — это смерть. Почему тогда Ауэзов станет показывать Абая радетелем за иное осмысление бытия? С первых страниц читатель видит юношу, прибывшего домой, находясь до того на ученичестве в медресе, где познавал основы устройства общества с позиций их принятия мусульманами. Мухтар же покажет Абая человеком, которому противно поведение отца, будто он поступал не по правилам веры, а опираясь на пережитки прошлого.

К одному человеку Абай стремится — к матери. Теплоту её отношения он принимает через желание видеть таковое, тогда как сама мать останется к нему холодной, согласной принимать сына в объятия, скорее по необходимости проявить хотя бы такие материнские чувства. Ауэзов найдёт этому объяснение, описывая любовь матери к сыну, не имеющей возможности стать для всех очевидной, поскольку мать ни в чём не отличается от отца Абая, будто бы за время брака привыкшая во всём походить на мужа.

Если абсолютно все события, описываемые Ауэзовым, имели место быть на самом деле, то далеко не обязательно, чтобы авторская позиция совпадала с действительностью. Ежели опять напомнить про старика со снохой, увидишь вероятность другого развития событий, согласно которым наказание оказалось не надуманным и жестоким, а по результату длительного рассмотрения с привлечением четырёх очевидцев прелюбодеяния. Однако, Ауэзов желал наставить Абая на путь отторжения принятия имевшей тогда место действительности. Не должен был он поддерживать жестокое обращение с людьми, находя в том противное. Не должен был Абай стать муллой, раз порицал мусульманские традиции. Но как-то требовалось показать надлом в мировоззрении, чтобы просветительская деятельность Абая исходила из других предпосылок, из-за чего Ауэзов и создавал повествование, находя самое верное представление о будущем литераторе и мыслителе.

К окончанию первой книги Абай ещё не владел грамотой, несмотря на годы, проведённые в обучении. Но Абай уже тянулся к мирским знаниям, желая овладеть и мастерством поэзии. Мухтар к тому и вёл читателя, дабы стало понятно — мир нужно познавать с помощью тонких материй, а не через грубость устоявшихся представлений о должном быть.

Автор: Константин Трунин

» Читать далее

Почему бы журналистам не сказать честно: мы делаем всё для того, чтобы раздуть мыльный пузырь из событий, не стоящих обывательского внимания? Дай иному журналисту возможность, он сочинит нечто в духе произведения «Костры амбиций», как раз и созданного Томом Вулфом — одним из журналистов. Причём события будут сосредоточены вокруг мимолётного — люди, передвигающиеся на автомобиле по Бронксу, попадают в ситуацию, способную угрожать их жизни, поэтому, спасаясь от злого умысла, они сбивают преступника, чем серьёзно его калечат, после предпочитая сохранять молчание о произошедшем, боясь общественной огласки, ибо об их любовной связи никто не должен знать. Вот на этом материале и раздувается мыльный пузырь, благодаря которому раскрываются пороки Нью-Йорка в частном и американского образа мысли в общем.

Отчего бы не сравнить «Костры амбиций» с «Американской трагедией», где главный герой совершил убийство девушки, из-за чего оказался вынужден подвергнуться наказанию в виде казни на электрическом стуле. Тому Вулфу было не до проработки психологизма, ему требовалось раздувать мыльный пузырь о пороках нации. Какое дело до мыслей и чувств, если читатель будет задет за живое, когда ему прямо укажут на его поведение, основанное на стремлении сделать жизнь проще, хотя и прибегая для того к методам сомнительной полезности. Читатель должен помнить, главный герой «Американской трагедии» в совсем юные годы сбил ребёнка, двигаясь на автомобиле в качестве пассажира. Он сумел избежать ответственности в малом, обречённый на более серьёзную кару за иной проступок. Том Вулф решил ограничиться моментом дорожно-транспортного происшествия, не заглядывая дальше ему необходимого.

Что же представляет из себя Нью-Йорк? Довольно гремучую смесь, где нельзя придти к единому мнению. Американское общество потому и воспринимается за гидру, так как имеет слишком мало связующих нитей. Когда-нибудь наступит критический момент, а пока общество продолжает находить точки соприкосновения. Наиболее тяжело приходится Нью-Йорку, наиболее пёстрому по этническому составу населения. Если довериться Тому Вулфу, в данном городе все друг к другу относятся с крайней степенью неприятия. Если сказать, что евреев ненавидят все, то, получается, в Нью-Йорке так оно и обстоит. А если скажешь, будто все ненавидят негров, касательно Нью-Йорка вновь окажешься прав. И касательно латиноамериканцев будешь прав с точно такой же степенью точности. И русских там будут ненавидеть, сугубо из-за того, что они не евреи, не негры и не латиноамериканцы. Таков этот город по Тому Вулфу — постоянно кипящий котёл из противоречий.

Если в Нью-Йорке кто-то покалечит негра, не являясь при этом негром, город бурно закипит. Как на этом материале не раздуть мыльный пузырь? Негр в периодических изданиях окажется невинным агнцем, перспективным парнем, талантливым юношей, человеком с большими надеждами на будущее, срезанным по воле рока, вследствие чего виновный должен быть найден и наказан. А если общество узнает, что покалечил негра как раз не негр, быть большому скандалу, в котором преступная натура пострадавшего никого уже не будет интересовать, поскольку он подлинно агнец, пострадавший невинно. Да и как не раздувать мыльный пузырь, ежели увечья ему нанёс не кто-нибудь, а один из небожителей — брокер с Уолл-стрит.

Касательно наполнения произведения — положительного мнения не выскажешь: раздутая до мыльного пузыря выдумка, лишённая правдоподобности. Зато в плане отражения пороков американского общества, Тому Вулфу не откажешь в старании. Всё так и должно происходить в государстве Северных Штатов Америки: жизнь, лишённая правдоподобности, и нравы, лишённые права на разумное осмысление.

Автор: Константин Трунин

» Читать далее

Как рассказать про Ленинград в военное время, избежав того, о чём повествовали другие, сообщая про трудности мирного населения? Нет, не закрывая глаза на трудности. Как раз и сообщая о трудностях. Таким образом поступила Вера Кетлинская, начав создавать литературное произведение с первых дней блокады и продолжая уже по окончании войны, может не ведая, в каком тоне будут после писать о блокаде, делая это с особым чувством, должным быть понятным человеку, причастному к суровости тех дней. Только понять смогут не все, для этого требовалось пройти через похожие испытания. Это может показаться неуместным, только от действительности не уйдёшь, говоря о столь важном для советских граждан событии, Вера оставалась суха в изложении, не помышляя создавать ладный слог для лучшего восприятия текста. Её произведение — это книга о войне, где война стоит на первом месте, описываемая словами простого человека, воспринимающего боевые действия взглядом стороннего наблюдателя.

Что такое бой в воздухе? Это самолёт, совершающий манёвры. Это лётчики, занимающиеся делом борьбы с противником. Как происходит движение в небе? О подобном лучше писать, обладая даром красивого изложения, или будучи хорошо осведомлённым, принимавшим непосредственное участие в тех или похожих боях. Если знаешь о воздушных сражениях от других или просто довелось оные лицезреть, при этом не обладаешь способностью отразить на бумаге — лучше не стараться. Вера Кетлинская как раз не умела, что не мешало описывать баталии, наполняя страницы невнятным отражением накала страстей и происшествий. С таким же успехом можно рассказать про ребёнка, устраивающего воздушный бой между игрушечными самолётиками. А ведь в настоящих боях участвовали люди, понимавшие, насколько близок момент их смерти. Отчасти понимала это и Вера Кетлинская, правда в ином ключе, сообщая про сложности с самолётами на советской стороне, о несовершенстве конструктивных особенностей. Потому и выходило, что потерпев в бою поражение, лётчик не сможет больше летать из-за отсутствия самолётов на замену, что Вера Кетлинская не забывала отразить на страницах.

Что можно сказать про производство в осаждённом городе? Людям всё равно приходилось работать, дабы обеспечивать себя и фронт. Некоторые читатели знают, с какими сложностями сталкивалась 2-ая ударная армия, та самая, которая не позволяла силам Третьего Рейха взять город, сдерживая врага едва ли не на подступах к Ленинграду. Вероятно, о чём Вера Кетлинская не говорит, её снабжением занимались оставшиеся в городе заводы. Но о чём следовало писать, так о гибели рабочих на производстве. Умирали преимущественно от налётов. Вера Кетлинская посчитала необходимым рассказать про одну из таких трагедий. Отец семейства погиб при подобных обстоятельствах, теперь предстояло рассказать его семье о его гибели.

Иногда Вера Кетлинская делится информацией, о которых она узнавала. Например, блокада Ленинграда является важным моментом войны. Отнюдь, мужество ленинградцев тут имеет второстепенное значение. Самое основное, о чём говорит Вера Кетлинская, не сумев прорвать блокаду, немцы не имели возможности соединиться с финнами, вследствие чего мог наступить перелом в войне. Впору вспомнить эпизод наполеоновских войн, когда отказ шведского короля для участия во вторжении империи французов в Россию послужил одной из причин, почему государству Александра I удалось выстоять и повернуть поступь врага вспять.

Таков взгляд со стороны на такой же взгляд со стороны, может даже с такой же степенью объективности. Однако, Сталинской премией, пускай и третьей степени, награждали не из простых побуждений. Может это связано с тем, что среди прочих авторов тех лет, Вера Кетлинская сумела одной из первых донести до читателя литературное описание блокады Ленинграда.

Автор: Константин Трунин

» Читать далее

Если человек становится свидетелем перемен, он считает обязательным об этом говорить. Да и как не расскажешь, если старый уклад порою полностью уничтожается, уступая место новому, очень часто даже лучшему. Если брать для примера падение Российской Империи, видишь в произведениях современников тех событий одинаковый мотив — борьбу стариков с молодёжью, где первые считают традиции за ниспосланное свыше, требуемые к соблюдению, а вторые — никогда не поддерживают старшее поколение, видя в его устремлениях пережиток прошлого. Но как быть с тем, что голос молодёжи способен оказываться разумнее? Если остаётся сомнение, тогда нужно ознакомиться с произведением Тембота Керашева, чтобы иначе посмотреть на действительность.

Перед вниманием читателя область расселения адыгейских народов. В тех местах не противились власти большевиков, но и не хотели отказываться от традиционных представлений. Все споры и неурядицы разрешались через советы стариков. Как они решали, так и следовало поступать. Вполне очевидно, старики не принимали перемен. Они понимали — их мнение останется частным решением, тогда как законным может быть только тяжба через гражданский суд. И хорошо, если среди молодых случались образованные люди, помогавшие добиваться справедливости, отказывая старикам в праве на последнее слово.

Старые порядки не дают осознания целесообразности. Например, молодой человек не может в присутствии стариков садиться. Будь рядом хотя бы один старик, ряд незанятых стульев, всё равно придётся стоять. Это самое характерное объяснение, тогда как прочие примеры представляют борьбу взглядов. Допустим, женщина лишена права подать на развод. Муж её может принижать, держать за рабыню, пользуясь дармовым трудом. Совет стариков прежде не допускал возможности дать женщине право на мнение. С приходом власти большевиков наступил перелом. Никто не пойдёт к старикам, заранее зная о результате, предпочтя обращаться сразу в гражданский суд, сумев не просто добиться развода, но и получить полагающиеся имущественные преимущества.

С осуждением на перемены смотрели и сами женщины старшего возраста. Разве полагается девушке учиться? Стыд и позор! На это им будет высказано осуждение — не дело девушкам оставаться безграмотными, становиться наложницами турков и персов. Пока ещё сами девушки не понимали, для чего им даваемые вольности самоопределения. Некоторые из них считали — не скажи им, будто бывает иначе, они бы продолжали влачить горестное существование, не претендуя на большее. Теперь же им полагается к чему-то стремиться.

Самое больное — отказ не от местных традиций, а от религиозных. Как доказать, насколько глупо убеждать других в правоте своего Бога, тогда как чужой Бог — не является подлинным? Какой не возьми народ — каждый доказывает правоту собственного видения. Уже от этого стоит исходить, выработав точку зрения о допустимости факта отсутствия Бога вообще. Атеизму обязательно быть среди адыгейцев. Правда, умолчим, насколько неверие в Бога способно принимать вид всё той же религии, с тем же обрядовым комплексом и адептами, читающими проповеди под видом просветительской деятельности.

Дабы сплотиться против прежних порядков, адыгейцы начали бороться за коммунистические устремления. Керашев наглядно показал, каким образом молодые люди создавали коммунистическую ячейку, к чему стремились и какими методами планировали добиваться изменений в общественном самосознании.

Произведений, наподобие литературного труда Тембота Керашева, достаточно. В каждой части Советского Союза стремились отразить перелом старого уклада в угоду наступления новым порядкам, позволяющим рассчитывать на справедливое отношение к каждому, невзирая ни на какие различия. Поэтому и названо произведение «Дорогой к счастью». Казалось необходимым отказываться от предрассудков, начиная жить во благо собственных интересов и нужд общего дела.

Автор: Константин Трунин

» Читать далее