trounin.ru

Пьеса на историческую тему не задалась… Богатый на пьесы 1861 год минул… За 1862 год ни одной новой пьесы на сцене… Островский почувствовал отрешение к самовыражению? Нет, он нашёл силы для одного-единственного произведения. В январе 1863 года последует публикация и постановка на сцене. Речь про произведение «Грех да беда на кого не живет». Понравилась ли пьеса современникам? Может кто-то и пришёл в восторг. Касательно потомков — такого не скажешь. В сравнении с другими произведениями Александра — полный провал. Описываемые события не запоминались, действующие лица не имели характерных особенностей. Тем более, наблюдающие за творчеством Островского стали подмечать, как из пьесы в пьесу кочуют персонажи, меняя лишь имена, оставаясь всё теми же действующими лицами, с тем же самым образом мыслей и поступков. Но когда минул столь тягостный для писателя год, Александр создал новую пьесу, назвав её соответствующе — «Тяжёлые дни». Может то не имело к прошедшему году отношения, но вывод получается сделать только такой.

Пьеса «Тяжёлые дни» издана в год написания, тогда же поставлена на сцене — в 1863. Её содержание строится на неоднозначности. Островский словно желал показать, до каких идей способен доходить человек, пусть и в мире, когда подобное считается за глупость. Так зритель должен был стать свидетелем беседы, в ходе которой выяснялось, что продолжают жить приверженцы мнения, словно земля плоская, стоит на трёх рыбах, и одна из рыб начала двигаться, отчего и происходят беды. А вот показывается деятель, не гнушающийся обманывать родственников, вручая им поддельные векселя. И как-то всё подходит к тому, как одному из действующих лиц нравится девушка, он не умеет к ней найти подход, но нашёл силы преодолеть стеснительность, поцеловав, после чего не попадался на глаза, думая, теперь девушка на него будет сердиться. Что до девушки, она вовсе извелась, скорее обиженная последовавшим за поцелуем невниманием. Так при встрече и скажет, выразив недовольство, теперь чувствуя себя брошенной. Всё описанное происходит в первом действии.

В последующих действиях Островский продолжит делиться дивными взглядами на жизнь. Например окажется, продолжают жить существа, считающие, будто все беды случаются от денег. И ведь не объяснить подрастающему поколению, что беды действительно случаются, только скорее от отсутствия денег. Подрастающее поколение продолжит считать именно деньги повинными в тяготах человеческой жизни, принявшей вид кабалы. На том и построит Островский продолжение описываемого, возродив постоянно случающийся конфликт между жадными до денег дельцами и предельно честными, но бедными людьми. Не сможет богатый отец дать согласие на женитьбу сына на дочери бедняка. Как думает читатель, к чему писатель подведёт его в конце повествования? Совершенно верно, повлиять на желание молодых трудно, пускай сами набивают шишки, ибо иным образом опыт приобрести они не смогут.

Пьеса «Тяжёлые дни» не стала откровением для читателя. Всему описанному обязательно находятся подтверждения. Просто Островский брал примеры, на которых обосновывал личное мнение. Он подошёл с серьёзностью и к такому моменту, как выборочно люди относятся к чтению книг. Ведь есть такие, кто готов каждую книгу проглатывать, не понимания и не анализируя, либо делая ложные умозаключения, так есть и те, кто допускает прочтение избранных книг, но в той же мере сам их не понимает и тем более лишён способности к анализу, воспринимая их содержание на чужих ложных умозаключениях. Как быть? Продолжить знакомиться с творчеством Островского.

Автор: Константин Трунин

» Read more

Несмотря на умение работать в жанре драматургии, Островский умел сладить не с каждым сюжетом. Умело создавая произведения на злобу дня, он хотел большего — управлять желаниями предков. Неужели у него не получится раскрывать перед читателем трагедии и драмы ушедших веков? Одного не понимал Александр, каким образом писать о былом. Ему казалось, рассказывать нужно так, как о том сообщают исторические источники. Однако, история никогда не пишется с чувством подлинного понимания ситуации, она всегда зависима от сопутствующих факторов. Даже современники событий не обладают способностью взвешенно оценивать происходящее, непременно занимая определённую позицию. Такое же отношение было у последующих поколений, видевших в прошлом отражение своего настоящего. А то случалось и так, что потомки ничего иного не видели, кроме им сообщаемого. Потому задача писателя всегда состоит в том, чтобы оказаться максимально удалённым от событий былого, описывая действие со стороны. Только редкий писатель забывает про день для него сегодняшний, обязательно видя в ушедшем точно такое же отношение к жизни, какое испытывает сам. А что сделал Островский? Он посчитал, будто в Смутное время произошёл рост народного самосознания, за счёт чего оковы интервентов были скинуты.

Александр создал непривычное для него драматургическое произведение. Не стоило ждать ни драмы и ни трагедии, над происходящим на сцене должен восторжествовать пафос. Островский рассказывал, как в 1611 году Русь продолжало лихорадить, борьба за власть обострилась, люди потеряли веру в завтрашний день, всё стало напоминать времена ига. И вот в одном из русских городов особенно возроптали люди, появился среди них деятель, на чьи плечи возлагалось изгнать супостатов из Москвы. Тому деятелю предстояло пройтись огнём и мечом, бить и убивать, дабы позволить народу определиться с достойным на право считаться царём земли русской. Так оно и было, если верить историческим источникам. Ведь взяли в свои руки Минин и Пожарский судьбу государства, возглавив сопротивление и опрокинув интервентов, а вместе с ними и бояр, крест чужакам целовавшим.

Можно было ожидать, как в некоем городе произойдёт трагедия семьи, на фоне которой станет ясно, чему быть и чего не миновать. Островский посчитал иначе. Описывая былое, Александр предпочёл остановиться на моменте роста народного самосознания. Другим он словно и не интересовался. Происходящее стало утопать под необузданным пером писателя, излагавшего о прошлом всё с большим пафосом. Ежели чему и оставалось внимать, то как Минин призывал народ к необходимости взять судьбу страны в собственные руки, как его поддержали, к нему начали присоединяться, и все вместе пошли на Москву, устанавливать самую правую власть.

Несмотря на сюжет, пьеса не нашла понимания в цензорских кругах, невзирая на волю Александра II, посчитавшего произведение достойным внимания. Монарх наградил Островского драгоценным подарком. Но может государь не заметил, к чему цензоры проявили внимание. В итоге произведение допускают к публикации, но отказывают в праве быть поставленным на сцене. Причина может оказаться ещё и в том, что пьеса мало кому понравилась. Потому допускать к сцене её не хотели именно по данной причине. В 1866 году Островский внесёт правку в произведение, вновь состоится публикация, и уже в следующем году зритель станет очевидцем страниц из жизни Минина и Пожарского.

Надо обязательно добавить, что пафос Островский вносил и самим вариантом изложения, осуществив замысел не в прозаической мере, а задействовав поэтический талант. Впрочем, достойно оценить поэзию Островского не получится.

Автор: Константин Трунин

» Read more

Стихотворение переведено Дмитрием Мережковским в 1890 году

Сказать попробуй про «Ворона» за авторством Эдгара По. Кто его не переводил? А переводил ли его кто? Насколько он правдивым в переводе был? В России за это дело разный брался поэт, и Мережковский брался, но до сих пор ответа нет, кто лучшим в переводе оказался. И дело не в том, кому пальму первенства отдавать, стих и в оригинале прочтём, если посмеем того пожелать. Не дело, конечно, ценить стихотворение, не зная подлинной сути его, да бывает в жизни мгновение, познаёшь бытие превыше всего. Сюжет ведь не сложен, понятным всякому должен быть, он не Эдгаром заложен, поэтам Европы удалось опередить. Вдуматься легко, и мраком душу укроет, и снова станешь Никто, и снова сердце заноет. Так давайте посмотрим в глубину, узрим тёмное начало, познаем общую Вину — того уже не мало.

В кресле юноша пребывал, печаль томила тело, он ждал её, её лишь ждал, и тело в жаре тлело. Раздался стук, то стук в окно, иль в дверь стучали, увидел юноша: оно! Его глаза её искали. Открыл он дверь, он слышать должен был шаги, сказал он сердцу: верь! И были мысли юноши наги. Впорхнула птица, чёрная крылом, и птица говорила — говорила ни о чём. Свою сущность забыла! Знала она слово одно, им одним отвечала: Никогда! Никогда! Никогда! Говорить не уставала. Не уставала говорить иногда. О чём вопросить? Какой птица даст ответ? Может, где любимая спросить? Кроме Никогда ничего не будет, иного и нет. Истончалась разговора нить! Спроси птицу, когда сгинет война? Когда мир поселится в сердцах? Ответит ворон: Никогда! Держал юноша едва себя в руках. Возможна ли любовь? Будет ли по смерти рай? Умолкнет птица, словно другой ответ ожидаем. Никогда! Никогда! — гласит вороний грай. Никогда! — иного не знаем. Что делать тогда? Как птицу из сердца изгнать? Улетишь ли, ворон, от людей? Никогда! — могла лишь птица повторять. Никогда! — помыслить не смей.

Что нового? И было ли в поэзии Эдгара нечто ново? Думал читатель, и решал, не видя ничего. Мрачная поэзия, и мрак для середины XIX века запоздал. Обо всём этом искушённый в поэзии и прежде читал. Видел и не такой мрак, и не такими вопросами задавался, но вот написал Эдгар По стих, словно первый так расстарался. Да разговор не о том, важна содержания суть. Правду говорят, в отрицании легко утонуть. И тонул Эдгар, погружённый в мир отрицания смысла бытия. Увы, не являются пустыми эти слова. Мрак в душе Эдгара — не является мраком каждого из нас. Мрачен он для того, кто душу от страданий не спас. Если душа горит огнём, но сердце пребывает в мраке бездны… будут все попытки исправить положение бесполезны. А если в этом мнении изъян… сошлёмся на язык, он пьян.

К печали Эдгар читателя подводил — стремления бесполезны для людей. Кто любовью прежде жил, тянулся к любимой своей, кому мнилась слава и почёт, кого ласкового солнца лучи касались, никогда в действительности Ничего не ждёт, пред осознанием чего всегда ужасались. Не бывать счастью, не бывать любви, не бывать миру, не бывать Ничему, сколько счастье и любовь не зови, сколько не прогоняй войну. Таково мнение Эдгара, за него он держался, накликая беду, стирая надежду во прах, тем он чувством забавлялся, предвещая вечный крах. Остановимся, посмотрев на мир глазами вновь. Есть и война, есть и счастье, есть и любовь. Всему находится место, и страданиям, и боли, находится и место для свободы и воли. Всего полно вокруг, не столь мрачен мир. Посему: каждый сам решает, кто ему кумир.

Автор: Константин Трунин

» Read more

Насколько важна форма рассказа? Разве можно малым размером раскрыть важную тему? В том преимущество и недостаток подобного рода литературы. Читатель сумеет понять, о чём брался повествовать писатель, но насколько сможет правильно распорядиться полученным знанием? Обычно получается так, что рассказ действительно способен донести мысли писателя, вместе с тем быстро растворяясь в потоке другой информации, даже в виде тех же рассказов от того же самого писателя. Более лучшим выбором для творчества должна казаться крупная проза, либо средний вариант — повесть. Вот там писатель может донести до читателя порою одну единственную мысль, преподнесённую в обрамлении пустого текста, для того и создаваемого, чтобы сконцентрировать внимание на определённом, забыв про всё остальное. Так читатель вынесет точно такое же суждение, но быстро о нём забыть не сможет, поскольку был вынужден долгое время продолжать знакомиться с произведением, не забывая обдумывать только одну мысль, игнорируя остальной текст. Какое отношение это имеет к Бласко Ибаньесу? Иногда и он писал рассказы, если для романов предпочитал использовать иные сюжеты.

Например, рассказ «У райских врат» — это растянутый анекдот. Сообщалось про священнослужителя, которому обязательно откажут в возможности обрести покой в раю. Читатель понимал, насколько должен быть прав писатель, когда создавал портрет жадного до яств и алкоголя божьего служителя. Приходится думать, подобная проблема могла беспокоить испанцев, более прочих в Европе приверженных католической вере. Святому человеку они могли прощать многое, прекрасно понимая, после смерти грешному воздастся сполна, тогда как живший в благости обретёт вечную негу. Висенте не стремился к тому подвести читателя. Наоборот, сластолюбец обязан найти выход из ситуации, поскольку ему действительно отказал Пётр. Что оставалось делать умершему священнику? Поговаривают, он подождал у врат монахиню, взгромоздился на неё, представив лошадью, тогда как сам предстал уже в образе погибшего в сражении воина. И его по неразборчивости момента пропустили в рай, ведь всех убитых без возражений пускают через врата.

Другой риторики Бласко Ибаньес придерживался в рассказе «Печальная весна». Тут повествование касалось труда крестьян. Речь зашла про человека, привыкшего трудиться, заслуженно пожиная плоды. Того же усердия он требовал от остальных. Когда-то в его семье появилась сиротка, сызмальства принуждаемая к необходимости трудиться. Все умрут, останутся только старик и сиротка. Невзирая на слабость её здоровья, старик продолжит принуждать работать в тяжёлых условиях. Наступит момент, когда старик останется совсем один. И тогда он не станет роптать на судьбу, продолжая проводить дни в изматывающем труде. Читатель обязательно спросит: зачем человеку так много работать, изматывать работой близких людей, когда это ничего не приносит, если смотреть в отдалённой перспективе.

А вот в рассказе «Двойной выстрел» Висенте отразил подлинную сущность чиновничьего аппарата. Некие вымогатели требовали от крестьян выплат откупных, иначе грозили наносить урон, вплоть до убийства. Крестьяне обратились за помощью к власти, но никто не смог позаботиться об их безопасности. Тогда появились смельчаки, пообещавшие изловить вымогателей… но каждого, из отважившихся противостоять, убивали. И вот нашёлся единственный смышлёный крестьянин, придумавший способ расплаты. Он хитро спрятался, приладив в нужном месте ружьё, дабы радикально решить затруднение. Его план сработает! Правда, в том и крылась ужасающая тайна, вымогателями окажутся алькальд и альгвасил, то есть глава поселения и ответственный за соблюдение правопорядка. Подлинно, есть повод задуматься, впасть в крепкую думу: везде чиновник одинаков, либо таков человек повсеместно, привыкший не ограничиваться малым набором доступных ему функций.

Автор: Константин Трунин

» Read more

Когда окружающий мир пал, кому-то следует показывать пример возвышения. Такими были герои рассказов Хоакина Дисенты, вынужденные жить в окружении несправедливости, тогда как от них зависело излишне малое, чтобы посметь противостоять. А если бунт с их стороны и возможен, то они должны принять роли обвинителей, согласившись жить на том же уровне, который им больше всего не нравится. Для рассмотрения лучше взять три рассказа, пока не задумываясь об углубленном изучении наследия писателя. Так, составив повествование «Храбрецы», Дисента предлагал читателю прогуляться по Мадриду вместе с влюблённой парочкой, но вот захотелось молодым поесть, чего они сделать не могли, поскольку находились в том месте, откуда следовало поскорее уйти. Вместо этого, дабы дать читателю урок, Хоакин завёл парочку в питейное заведение, куда стекался самый отъявленный сброд. Только молодые приступили к трапезе, сразу посыпались оскорбления. Что нужно делать в такой ситуации? Парень не смутился, грозно взглянув на обидчиков, он выхватил нож, сразу пригвоздив собственную руку к столу, чуть погодя выхватив другой нож, предлагая любому из собравшихся выйти против него, сразиться на равных условиях. Вполне очевидно, столь безумных храбрецов он не нашёл. Читателю оставалось понять, подлинно ли смелого автор изобразил человека, или отразил на страницах безумие, ведь в среде шантрапы с ним могли разделаться гораздо проще, тогда как в рассказе посетители предпочли покинуть заведение.

Кто бы стал на войне схожим образом призывать на бой врага? Разумеется, никто. А какие там творятся дела? Про это Дисента повествовал рассказом «Письмо солдата», от первого лица сообщая чувства человека, вынужденного убивать. Теперь он находился в лазарете из-за полученного ранения. Тогда испанцам пришлось воевать на севере африканского континента, борясь за интересы, неведомые рядовым солдатам. От них требовали убивать — они убивали, ибо иначе смерть сама придёт к ним. В письме отражалось мнение, насколько глупо воевать, нет ничего необходимого человеку в сражениях, кроме возникновения животной агрессии, подспудно принуждающей поднимать руку на живых людей, стремясь умерщвлять. Хоакин не стал предлагать прочих аргументов, остановившись на точке зрения единственного бойца, чья правда основывалась на личном представлении о должном быть.

Есть ещё рассказ у Дисенты — его название «Поцелуй матери». Повествование касалось дельного парня, чья жизнь была сломана на самом взлёте. В пьяной драке он убил, теперь вынужденный отбывать наказание. Будучи человеком покладистым, имевшим перспективы на будущее, в один момент был вынужден опуститься на дно. Общество не стало предоставлять оступившемуся второй шанс, посчитав наказание необходимым. Так герой повествования отправился в тюрьму, сторонясь всех и молча вынося тяготы заключения. И сидеть ему до последнего звонка, не прознай он про болезнь матери. Стало ясно — скоро её не станет. Просьба смилостивиться и дозволить свидеться с матерью удовлетворена не была, вследствие чего парень сбежал. Он достиг родного дома, успел застать мать живой, попрощался, и она умерла. После он вернулся к воротам тюрьмы, никого ни в чём не укоряя, твёрдо уверенный — поступил правильно. Для него было очевидным: быть наказанным на четыре года за побег — не идёт ни в какое сравнение с последним поцелуем матери.

Однозначного суждения по рассказам Дисенты вынести нельзя. Его героев получается понять, им можно сочувствовать. Вместе с тем, жизненные обстоятельства не позволяют действовать иначе. Как бы не щемило сердце от происходящего с людьми, с этим просто надо научиться жить.

Автор: Константин Трунин

» Read more

Нет религии, вроде христианства, где не приемлют воровства и хамства, где порицают за убийство людей, не допуская иных грешных затей. Но есть религия, христианством названо оно, где допускается это, где творимых людьми прегрешений полно. Отчего так? Как совместимы благая жизнь и грех? Как жить получается в строгости, не избегая утех? Ответ на то простой, всегда понятный, даёт он грешному стимул приятный: разрешается грешить без ограничений, покайся после во грехе — вот где христианства гений. Потому, как к святости человека не призывай, каких усилий к достижению блага не прилагай, ничего не сможешь от людей добиться, покуда исправляет грех молитва. Воруй на славу, убивай, недругов огнём испепеляй, потом о грехе своём скажи в исповедальне, и очистится душа от грешной тайны. Твёрдо можно знать, что даже дьявол волен сознаться в грехах, тогда и ему позволят жить в раю на небесах. К пониманию этого стремился Херасков читателя в «Утешении грешных» подвести, уроком мудрости стали его стихи.

Вспомните Иисуса, он первым начал грешных прощать, готовый каждому проход в рай позволять. Очисти душу словами, в грехе покайся, после ты чист, хоть грехам вновь предавайся. Если покаешься снова, будешь снова прощён, а после греши: путь для спасения души определён. Кого первым в рай пустил Иисус? Кто преодолел быть преступником искус, кто презрел себя, отказавшись от греха, такова о том человеке ходит молва. А если того преступника смерть не постигла в тот же день, он бы стал преступником снова, ибо остаётся нелюдем зверь. Потому от христианской веры спасения для человечества не жди, не к тому люди направляют стопы свои. Если после прощения греха человек сразу должен умереть, или его помещать до смерти во клеть, дабы знал человек, что за грех наказан при жизни должен быть он, а не просто служителем церкви пред лестницей Иакова станет прощён.

Оттого избалован человек, ибо Спаситель грешников приемлет, потому человек с радостью тому долгие годы и внемлет. Как не призывай церковь к жизни благой, она же породила смысл жизни простой, дозволяя грешить, после прощая, для расширения паствы так поступая. Теперь к церкви могли быть причастные худшие из людей, убивавшие многих по воле своей, ведшие неправедную жизнь, живя в удовольствие своё, твёрдо зная, простят священники за грехи, тем осуществляя Бога ремесло. И даже веры будь ты другой, но пожелаешь в раю для христиан оказаться, на смертном одре можешь с прошлым расстаться, тут же безгрешным отправившись на небеса, Спаситель приемлет тебя в раскаянье всегда.

От мыслей о вечном отвлечёмся, «Храм российского благоденствия» ещё Херасков сочинил, к заслугам Екатерины прикоснёмся, её гений над Портой воспарил. Победили русские турецких полчищ рой, били на земле и на море, утвердили право сильных за собой — мусульманам на горе. Блистали русские, славу на века стяжая, нещадно били врага, за обиды прошлого отомстив, писал о том Херасков оду, словами играя, ничего нового читателю не сообщив. Такая ода, она всегда о пустом, возносятся правители, чьи деяния равны делам античных героев, потому пишет Херасков для него о простом, не изменяя од создания устоев. Пока он восхвалял Екатерины успех, тем для собственной мысли облегчал дальнейший путь, да и не имели право не отразить в поэзии никто из тех, кто был поэтом, кому дозволялось талантом поэта блеснуть.

Автор: Константин Трунин

» Read more

У Хераскова военный всегда рад, он — всегда бравый солдат, ему — всегда на поле боя обеспечен почёт, этим солдат русской армии только живёт. Чему радуются солдаты? Почему нет грусти на лицах солдат? Они не умерли в бою, подвиг скоро новый свершат. Пока они рады, больше радости каждый из солдат ждёт, поскольку русский на поле боя славу всегда обретёт. Но на этом сюжет повествования построить трудно, и Херасков, не станем скрывать, сказывал нудно, перебиваясь на стих и на прозаический лад, повествуя, сказывая всегда невпопад. Да не должно быть у человека бед, помимо одной! От одной беды поднимает человек всегда вой. Сердцем кричит, громко вопит он душой, когда его беда не обходит стороной. Каково имя беды, как прозывать надобно её? Это чувство, обладать которым благо и зло. Это чувство, одновременно общее и одновременно ничьё. О любви речь! Подумал ли так кто?

Страсти в повествовании разворачиваются вокруг табакерки, которую украло одно из действующих лиц. Но надо разобраться в степени вины, может вовсе окажется вправе иметь ту табакерку. Укравшим лицом посчитали девушку, и тут же усомнились, поскольку оценивали по красоте, не соглашаясь, будто подобное создание способно украсть. Красивые девушки украсть способны лишь мужское сердце, благодаря чему могут обрести всё на свете. Но девушка точно взяла табакерку, значит следует выяснить, для какой цели она так поступила. На сцене разгораются страсти. Становится сложно уследить, кто кому с каким отношением начал подходить. Вроде и девушка уже успела украсть мужское сердце, а его обладатель намерен вернуть сердце назад. Остаётся следить за развитием повествования, чтобы понять, к чему Херасков стремился подвести действие.

Как заставить зрителя рыдать? Лицам сентиментально настроенным просто необходимо пролить слёзы. Им уже не нравилось, каким образом стали унизительно относиться к девушке. Как Хераскову следовало поступить? Традиции плутовского романа найдут место и тут. Кем являлась девушка? Никто толком не ведал. Раз так, тогда пускай лицо, её больше других обвиняющее в краже, распознает в девушке родную сестру, давным-давно им потерянную. Теперь на сцене развивались события в совсем другом ключе. Впору зрителю пролить слёзы, увидев столь счастливое воссоединение брата и сестры. Наступит ли примирение? Может и нет, так как девушка покинула семью именно из-за любовного чувства, ни с чьим мнением не посчитавшись. Раз так, тогда должна быть судима с большей строгостью. Зритель начинал ещё сильнее рыдать, теперь не от радости, а от чувства сожаления. Стоило успокоиться, как проливался новый поток слёз — на девушке задумал жениться ещё один военный.

Так к чему подводил зрителя Херасков? Как традиция плутовского романа, так и традиция испытаний героя перед обретением счастья, соблюдались Михаилом в равных пропорциях. По мнению действующих лиц девушка пройдёт испытание, ни в чём себя не очернив. Ежели так, приходит пора опускать занавес под аккорды ожидания предсвадебных торжеств. А крал ли кто табакерку, то совершенно позабылось. Херасков хоть и возвращался к пониманию этого, задавал вопросы о том, зачем подобное было сделано, что хранилось в табакерке. Пусть зритель о такой мелочи не задумывается. Главное — любовь прошла через преграды, позволив влюблённым обвенчаться.

Может об ином повествовал Михаил, то зависит от наблюдательности зрителя. Иначе может понять произведение и читатель, всё-таки решивший прикоснуться к одному из навсегда забытых произведений Хераскова.

Автор: Константин Трунин

» Read more

Снова Херасков будто бы переводил. Он сказал, что в оригинале произведение создавалось на арабском. Но и в этом читатель должен усомниться. Предполагали, будто автором являлась французская сказочница мадам д’Онуа, её перу принадлежало произведение с похожим названием, но от этой мысли отказались, так как содержание истории Михаила не имело общих черт. Снова приходится гадать, насколько Херасков оставался правдив, или согласиться с очевидным — в России повышенный спрос на иностранную продукцию, даже самую дрянную, тогда как собственная, пускай и качественная, внимания не удостаивается. Поэтому придём к согласию, выработав точку зрения, определившись: «Золотой прут» Херасков измыслил от начала до конца, может быть опираясь на некие восточные сказания, хотя бы на «Тысячу и одну ночь», поскольку правителем в произведении является потомок Шахерезады в третьем поколении по прямой линии.

Жил-был на свете калиф Шах-Багем, живший беззаботно, сказок не любивший, ложки предпочитавший точить. Был при нём визирем Албекир. Были и остальные, но в первой главе они умерли: любимая жена, обезьяна и конь. Кому предстояло оказаться крайним? Несмотря на благожелательность к калифу, стремление заниматься с ним общими делами, пасть жертвой предстояло Албекиру. Пока ещё неясно почему. Да разве не знает читатель многих историй, когда в восточных средневековых странах за власть боролись с особой жестокостью, добиваясь осуществления целей преимущественно оговором. Вот и про Албекира наговорили калифу разного, отчего тот выставил визиря за дверь, лишив всего им нажитого. Теперь предстояло Албекиру повсюду скитаться и познавать жизнь, ему же на благо. А кто занял место приближенного к калифу? Главный подстрекатель — муфтий.

Первым на пути Албекира оказался старик, пребывающий в радости от нищенского положения. В чём счастье быть нищим? За это стоит возблагодарить Бога, великого и мудрого в решениях, тем дарующего человеку подлинную свободу мысли и самоопределения. Так бывший визирь начинал постигать тяготы жизни обычных людей, кому нет дела до государства, тогда как самому государству до них дела нет. Стал тот старик рассказывать о себе, начав с рождения, ибо родился он в стране, где между людьми царит равноправие, там каждый равен другому, ни в чём не превосходя и ни в чём не уступая. Слушая красивые речи старика, читатель должен дать ему нелестную характеристику, наделив титулом болтуна. Но, если смотреть на его рассказ серьёзно, то не удивляешься, почему Херасков представил произведение в качестве перевода. За изложение подобных вольностей легко попасть под опалу, будучи поданным монарха.

Албекир продолжит бродяжничать по стране. Однажды он встретит знакомого — евнуха из дворца. Окажется, после ухода визиря многое изменилось. Муфтий настолько сильно влияет на калифа, что тот во всём его слушается. Как-то евнух поссорился с муфтием, раззадорившись так, что отхватил половину уха муфтию. За это калиф велел евнуху отрезать оба, и выставить за дверь. Таким образом и главный евнух оказался изгнан.

К шестнадцатой главе Албекир становится обладателем золотого прута. Стоило им тронуть любого человека, как тот начинал говорить правду. Мысли о тяготах от великосветских раутов, о кумовстве на самом высоком уровне: всё это не принято говорить в государстве, где над всеми стоит единый правитель. Остаётся думать, Херасков хотел выразить мнение, очень опасное для него. Имело ли оно значение в те годы? О том судить не станем: «Золотой прут», как и практически всё из творчества Хераскова, предмет интереса узкого круга лиц.

Автор: Константин Трунин

» Read more

В данном произведении читатель должен самостоятельно определить степень авторства непосредственно Хераскова. Михаил говорил только о переводе с французского, изначально испанского. А насколько оно соответствует истине, о том уже никто точно не скажет. Есть возможность, если знатоки испанской литературы выскажутся, приведя в пример соответствующий сюжет, где всё происходило точно таким же образом. Херасков мог внести элементы собственного творчества, иначе осмыслив рассказываемую историю. Существенно от того ничего не поменяется, так как «Хижина среди Пиринейских гор» относится к забытому творчеству Михаила, редко упоминаемое, может и по причине отношения к будто бы переводческой деятельности. Но любопытствующий читатель всегда может обратиться к данному произведению Хераскова, благо ни у кого не возникает сложности с чтением в дореформенной орфографии.

Предлагаемая Михаилом история отчасти запутанная, не имеющая равномерного повествования. Читатель вынужден внимать текущему, погружаться в прошлое действующих лиц, заново всё переосмысливать, и так далее. Сперва перед его взором та самая хижина, вынесенная в название, там проживает девушка. Однажды мимо будет проходить французский отряд, накануне подло обманутый разбойниками с дороги. Французы возвращались через горы, направления они не знали, поэтому обратились к местным, которые их и ограбили, завязалась перестрелка, и сами разбойники, или французы, поспешно сбежали. Теперь они оказались у хижины. Но девушка не открыла истинного лица, она предстала в мужском обличье и назвалась по имени Педро. В таком виде они все продолжили путь до Парижа, где девушка попадёт в услужение к маркизе, продолжая сохранять о себе тайну.

Для раскрытия сюжета требовалось как-то рассказать о прошлом девушки. Она откроется перед маркизой, поведав о горькой судьбе. Некогда дочь бискайского дворянина, согласившаяся выйти за французского графа, по воле судьбы осталась без всего. По её женитьбе отец получил назначение в Перу, поэтому в Испании никого из родных не осталось. Она же тогда отправилась во Францию, но была обманута попутчиками, вследствие чего осталась жить в хижине, где её и застал французский отряд.

Что с подобной историей должен делать читатель? Наверное, ожидать, когда описание жизни девушки благополучно завершится. Но нет. Будем думать, Херасков задействовал некоторые нотки сентиментализма, желая задеть чувства читателя. Граф обязательно должен объявиться, желательно в самый последний момент, уже не способный повлиять на ситуацию. Если Михаил переводил, то осуждать его за подобное проявление чёрствости не следует. Предлагаемая читателю история и без того лишена какого-то логического осмысления, но усвоить заключительные страницы получится у каждого. Все, важные для сюжета лица, умрут в одиночестве. А был ли граф на самом деле? Во всяком случае, девушка решит заканчивать дни в монастыре, где ещё раз поведает о доставшемся на её долю. И там же узнает подробности обстоятельств, из-за которых она оказалась разделена с человеком, с которым планировала связать судьбу.

Сложно представить, чтобы читатель во времена Хераскова мог интересоваться чем-то подобным, особенно в переводе на русский язык. Описывалась современность, тогда как читателю требовались сюжеты с античной тематикой. Впрочем, судить о вкусах читателя сложно, так как одним действительно требовалось знакомиться со сказаниями о древних греках и римлянах, а кто-то уже тянулся к происходящему в настоящий для них момент. Был и такой читатель, который требовал создавать для него истории по древнерусской тематике. Но и это не так важно, когда приходится говорить о «Хижине среди Пиринейских гор».

Автор: Константин Трунин

» Read more

Познакомимся ещё с двумя рассказами испанского писателя Армандо Паласио Вальдеса. Не будучи столь же пронзительными, подобно «Птице на снегу», они в той же степени трагичны. Вновь писателем затрагивались человеческие чувства, обязанные пострадать. Но теперь Паласио Вальдес скорее разоблачал помыслы, нежели призывал проявить сочувствие к ощущению безысходности. Тому есть объяснение, стоит познакомиться хотя бы с рассказом «Драма над сценой». Перед читателем не беспомощный человек, да и Армандо с первых страниц наделяет его отрицательными чертами, пускай и пропуская через положительные качества. Пусть главный герой является важной частью театрального представления, он умеет осуществлять постановки, всегда и всему находит место, даже атмосфера представления — дело его рук. То есть перед читателем незаменимый деятель. Одно его портило — неуёмная страсть к противоположному полу.

Действие в рассказе развивается медленно. Можно сказать, Паласио Вальдес стремился подвести читателя к кровавому финалу. Уже намёки на то, насколько опасно главному герою проявлять симпатию к пленившей его девушке, так как её муж, пусть и один из рядовых работников сцены, всё-таки склонен к ревности. Допустимо считать и так, что Армандо показал опасность неосмотрительных поступков. Когда-нибудь заигрывания должны были закончиться. Дело могло омрачиться разговором, но перед читателем творчество писателя, рубящего с плеча. Вместе с повествованием оборвётся и жизнь главного героя: во время очередного представления он оступится, его труп тут же обнаружат. Либо не оступится, о чём остаётся гадать.

Рассказом «Соблазн» Паласио Вальдес показал писательские муки. Возникла необходимость о чём-то написать. Только о чём? Тем для раскрытия — великое множество. Бери любую! Но не получается ни за что ухватиться. Нужно нечто особенное, способное позволить выразиться особенно красочно. Вновь испанский писатель выходит на улицу в поисках сюжета. Довелось ему зайти в развлекательное учреждение, где встретился со взглядом девушки. Периодически они друг на друга посматривали, тогда как девушка была не одна — оживлённо беседовала со спутником. Читатель способен понять чувства рассказчика, зная, каким свойством обладает взгляд незнакомого человека, особенно пристально или скрытно за тобой наблюдающего, тем порождая самый разные мысли. В случае рассказа возникает мысль, будто разговор должен был коснуться пробудившейся симпатии.

Но знает ли читатель про человеческое стремление к коварству? Достаточно заинтересовать, как тебе безоговорочно поверят. И прямые взгляды способны творить чудеса. Читатель волен усомниться, сославшись на возраст рассказчика, должно быть не достигшего подлинной зрелости, раз ещё не потерял склонность к влюбчивости. Отчасти в этом кроется ответ на вопрос, почему рассказчик пошёл следом за девушкой, не обращая внимания на её спутника. О коварстве было сказано не зря, именно рассказчик вскоре должен от него пострадать. Понять, проявила к нему девушка интерес или нет, — невозможно. Зато читатель узнает, каким образом девушки могут привлекать к себе мужчин, где не столько взгляд имеет значение, а создание понимания, будто проявление интереса к другим — оным не является, наоборот сильнее привлекая к себе объект любви, вниманием как раз и обделяемый.

Что мог сказать по этому поводу Паласио Вальдес? Рассказчик быстро покинул девушку, спешно убежав. Иного ему и не требовалось — желаемой цели он достиг. У него родилась идея для рассказа, которым Армандо был готов поделиться с читателем. Поэтому, пусть то не покажется странным, «Соблазн» явился описанием пережитого, если читатель склонен верить писателю от начала до конца. Отчасти рассказ завершился положительно, смотря как понимать.

Автор: Константин Трунин

» Read more