trounin.ru

Работу запущенных механизмов трудно остановить. Ещё труднее, если дело касается человеческого общества. Одна идея сменяет другую. И вот — революция! Движение ускоряется, сметая преграды. Этого нельзя избежать, можно попытаться отсрочить. Безумные мысли сгорают, а разумные способствуют прогрессу. И именно о его важности решил рассказать Лион Фейхтвангер, взявший для примера британские колонии в Америке, совершившие невероятное деяние — отреклись от короля. Вольные каменщики, масоны, поставили для себя целью развить подобное в других государствах. Свершился прогресс человеческой мысли, зажжённый французскими мыслителями. Сперва их взяли на вооружение тринадцать американских штатов, а позже дело дойдёт и до самой Франции. Пока же Фейхтвангер предлагает проследить за событиями, приведшими к Войне за независимость в Северной Америке. Если Вашингтон воевал и отстаивал право на самостоятельность у себя дома, то Франклин делал это непосредственно в Европе. Действие книги «Лисы в винограднике» происходит в Париже.

История любит случайности. Очень трудно делать прогнозы, когда нельзя учесть все факторы, способные повлиять на промежуточный результат. Фейхтвангер главную случайность в деле обретения независимости Соединёнными Штатами Америки видит в литературном гении Пьера Бомарше, чьи труды позволили опосредованно предоставить взбунтовавшимся колониям оружие. «Севильский цирюльник» дал опору сперва Бомарше, а потом трансформировался в требуемую за океаном помощь. Интересный факт, который трудно соотнести с политикой; он не будет иметь весомого значения для учебников истории. Беллетристика наоборот цепляется за такие случаи, стараясь их во всех красках раскрыть перед читателем. Во многом именно поэтому Фейхтвангер уделяет столько времени Бомарше. Жизнь талантливого человека состояла из взлётов и падений. И это ещё больше интересует писателя, для которого насыщенная событиями жизнь становится возможностью наполнить повествование большим количеством деталей.

Фейхтвангер не всему уделяет внимание. Только интересующие его моменты являются важными. При обильной словоохотливости, он многое пропускает, уделяя внимание основным событиям. Так Фейхтвангер с удовольствием описывает сцену, где император Священной Римской империи Иосиф II советует королю Франции Людовику XVI сделать обрезание, дабы Мария-Антуанетта наконец-то родила дофина. Касательно самой Марии-Антуанетты Фейхтвангер весьма рьяно описывает сцены, где её порицают за растраты, принуждая вести более скромный образ жизни. Всё это эпизодические мелочи, являющиеся тупиковыми ветвями сюжета. К ним относятся и гложущие Франклина мысли о предательства сына, убеждённого роялиста, как и о похождениях внука, аналогично предающего отца, как некогда поступил сам Бенджамин. Аналогичный дискомфорт вызывают конвульсии умирающего Вольтера, последнего из плеяды философов, заложивших новое понимание человеческого общества. Можно всё это считать приятными дополнениями к основному сюжету.

Повествование книги «Лисы в винограднике» не даёт читателю представления о действующих лицах. Фейхтвангер не считает нужным подробно на них останавливаться. Героев гложут определённые проблемы. Вот о них писатель и говорит. Конечно, каждое действующее лицо добилось нынешнего положения не единожды споткнувшись. Возьмись Фейхтвангер более основательно, как могло получиться невероятно масштабное полотно. Стали бы понятными воззрения действующих лиц и их поступки. Незаслуженно опустил писатель тему детства Франклина, а ведь он был пятнадцатым ребёнком в семье. Как незаслуженно опустил и тему масонства. Складывается ощущение недосказанности, когда на происходящее влияло много мелких событий, при полном отсутствии того, что имело критическое значение для истории. Теперь читатель будет уверен, будто убийство королём Франции кошки и явилось причиной обретения американскими колониями независимости.

После окончания событий этой книги грянет буря. А за ней ещё одна буря. Прогресс неумолим. Фейхтвангер прав, когда утверждает, что всё новое когда-нибудь устареет. Снова буря.

Автор: Константин Трунин

» Read more

Цикл «Великий Моурави» | Книга №2

О жизни Георгия Саакадзе после изгнания из Грузии известно не так много, что заметно по содержанию второй книги Анны Антоновской про Великого Моурави. Стиль изложения также не утратил тяжеловесности. Хочется спросить автора, зачем он мучил себя и будущего читателя, рассказывая историю не столько о самом Саакадзе, сколько наполняя повествование множеством персонажей, чьи диалоги хоть и формируют общее впечатление о происходящих событиях, но при этом продолжают оставаться стенографией чьих-то бесед о ситуации вокруг и возможном развитии событий.

Саакадзе всегда хотел объединить раздробленную Грузию в единое государство. Только как усмирить гордость грузин, каждый из которых думает только о себе? Казалось бы, сломить таких людей трудно. Сделать это изнутри — невозможно. Для этого нужен сильный правитель. Только измельчали все государи. Нет и не ожидается никого, кто бы стал подобным Давиду Строителю или царице Тамар. И Саакадзе нашёл решение. Каким бы тяжёлым оно не казалось и как бы не относились после этого к нему сородичи. Пришлось Великому Моурави принести себя в жертву обстоятельствам, как и родную страну принести в жертву соседним государствам. Если не получается мирно решить проблему, значит надо её устранить чужими руками. Изгнание Саакадзе благоприятствовало этому.

Как на Руси нет до сих пор единого мнения касательно деятельности Александра Невского, видевшего в порабощении Ордой возможность из раздробленной земли создать единую, так и Георгий Саакадзе планировал с помощью вторжения Ирана добиться желаемого. Пусть Грузия падёт, но она будет объединена. А тогда уже можно будет думать о том, что делать дальше. Главное — цель будет достигнута. Время же освежающего дождя ещё успеет наступить. Именно об этом старается рассказать Анна Антоновская, наполняя сюжет лишними деталями, которые могут быть важны для интересующихся данным историческим отрезком, тогда как рядовой читатель так до конца и не разберётся в хитросплетениях взаимоотношений между раздробленной Грузией и её соседями.

Антоновская с прежней силой делает упор на Россию, с которой связывает надежды грузинского народа на избавление от захватнических планов южных соседей, мусульман. На глазах читателя бурлит котёл противоречий, где важным является не стремление христиан объединиться и дать отпор сторонникам исламской веры, сколько желание не допустить порабощение одного народа другим. Как быть при этом с желанием Саакадзе — непонятно. Георгий проникся чуждой ему культурой, изучив её основательно, но не допуская в мыслях, чтобы он сам стал мусульманином — после этого он уже никогда не сможет объединить Грузию. Антоновская посвятит этому много страниц. Но Грузия всё-таки падёт. Чем-то нужно пожертвовать во имя благой цели. Может тогда грузины объединятся в единое целое. Именно на это надеялся Саакадзе.

Кажется удивительным, у Саакадзе остались сторонники. Сколько бы он не находился в изгнании — в его возвращение продолжали верить. Только никто не предполагал, как именно вернётся Георгий. Ранее он ратовал за справедливость, искоренение рабства и мирное сосуществование. Кто же знал, что Великий Моурави приведёт в страну захватчиков, подсказав им все действия, с помощью которых Грузия будет покорена. Сложно оценить шаги Саакадзе. Однако, потомки его деятельность воспринимают в позитивном ключе. Неважно, каким образом Грузия жила дальше, как боролась за себя и отчего влилась в состав Российской Империи, потом Советского Союза и в итоге, насобирав земель больше, нежели смела иметь, обрела свой нынешний вид. Важно, что жили и живут в ней люди, готовые пойти на любую жертву, лишь бы не допустить её нового развала.

Автор: Константин Трунин

» Read more

Евреев в Европе не любили. Их притесняли разными способами, одним из которых было условие жить в гетто, не имея при этом права выходить за его пределы. Жизнь евреев напоминала болото, отделённое от бурной реки платиной. Этажи над их домами надстраивались, а возможностью прокормить себя становились операции с деньгами: единственное, что им позволялось. Ужас положения доходил до того, если опираться на исторические документы, следуя которым еврей не мог заниматься прелюбодеянием с христианкой — за это их обоих отправляли на костёр. Радужная перспектива возникала только в одном случае, когда еврей отказывался от иудаизма и переходил в христианскую веру. Только тогда он переставал быть евреем и становился полноправным гражданином. Лион Фейхтвангер предложил свой вариант жизни реального исторического лица Зюсса Оппенгеймера, жившего в начале XVIII века на территории герцогства Вюртемберг, части Священной Римской империи. На фоне возвышения Зюсса Фейхтвангер показывает быт еврейской общины такой, какой она была.

Без должных природных дарований выбиться на высокие позиции нельзя, если у тебя нет должных связей. А если к тому же ты ещё и еврей, то тебе ничего не поможет. Зюсс до последнего будет верен своей религии, отрицая все предложения перейти в католичество. И это не смотря на то, что сам Зюсс имел влиятельного отца, о котором предпочитал не говорить, и евреем он был только по матери. В то время, как принявший христианскую веру, брат, в отличии от Зюсса, был чистокровным евреем, что не помешало ему сделать карьеру, отказавшись от предрассудков и, разумеется, иудаизма. Это станет наиболее показательным в рассуждениях Фейхтвангера, когда Зюсса поведут на виселицу. Каким бы не был жизненный путь Оппенгеймера, читатель должен понимать назначение книги, поскольку оно к Зюссу имеет опосредованное отношение. Более показательный пример найти трудно, может именно поэтому Фейхтвангер взялся рассказать о евреях в своей самой первой книге, стараясь донести до читателя всю тяжесть предопределения: человек не выбирает где ему родиться, но человек определяет как ему жить, ведь человек всегда может стать кем-то другим, если откажется от данной судьбой жизни. Зюсс предпочёл остаться евреем.

Не сказать, чтобы Зюсс был добродетельным. Современный читатель примерно так себе евреев и представляет. В его мыслях они стремятся занимать руководящие должности, умеют извлекать громадные прибыли из любой деятельности. И при этом ему это всё не нравится. Причина очевидна — зависть. Почему-то не получается у обыкновенного человека добиться тех же позиций, которые доступны евреям. Умственные ли способности тому благоприятствуют или среди евреев процветает кумовство — это не такая уж и важность. Ведь Зюсс стал едва ли не первым лицом в Вюртемберге, давая советы герцогу о том, как следует проводить реформы, в результате которых евреев ещё больше возненавидели. Теперь в армию стали призывать почти всех, за рождение детей до двадцати пяти лет приходилось платить непомерный налог, как и налог абсолютно на всё, лишь бы казна постоянно пополнялась деньгами. Наличность при Зюссе решала всё, так как любая должность покупалась, и будь ты способным, но безденежным, то прозябать тебе в бедности и дальше. Конечно, воля автора трактует события и обстоятельства так, как ему угодно. Есть и в словах Фейхтвангера желание показать ситуацию с такой стороны, чтобы при всей заносчивости обелить Зюсса. В той же Франции должности покупались аналогично, но там отчего-то государственный аппарат не скрипел и держался как следует.

И если сейчас представления о евреях таковы, как сказано выше. То в начале XVIII века таковым являлся только Зюсс. Тогда как все остальные его сородичи прозябали в невыносимых условиях. И если они где-то жили относительно спокойно, то в Германии и Польше они совсем обнищали. Хотя евреи именно этих мест ныне чуть ли не считаются прообразом тех евреев, которые были испокон веков. Что разумеется является заблуждением. Никогда евреи не были жалким и униженным народом — так сложились обстоятельства, заставившие их занять выжидательную позицию. Достаточно вспомнить древние времена, особенно Ханаан, Карфаген и последний бунт Иудеи: евреи никогда не отличались покорностью, предпочитая умереть, нежели позволить собой помыкать. Отчего случилось именно то, что описывает Фейхтвангер в «Еврее Зюссе», прояснить трудно. Сам Фейхтвангер не говорит отчего всё именно так, хотя он и подробно излагает тяжёлое положение людей иудейской веры. Безусловно, ситуация сложилась плачевно, и евреи плачут, особенно когда хоронят того, кто первым, за долгие века угнетения, поднялся до столь важного положения в обществе.

Хорошо, что Фейхтвангер решился высказать на страницах всю скопившуюся боль еврейского народа. Во многом история евреев стала понятнее. И радостных моментов в ней крайне мало, если брать во внимание события последних двух тысячелетий.

Автор: Константин Трунин

» Read more

Нельзя представить себе американскую литературу без творчества Джеймса Купера. Он был автором своего времени. Писал на те темы, которые были наиболее востребованными. А интересовали людей прежде всего романтические представления о прошлом. Недавно образовавшееся американское государство испытывало острую необходимость в восполнении подобных пробелов, поскольку в Европе сюжетов хватало с избытком, а Новый Свет не знал откуда черпать вдохновение. Купер не заглядывал настолько далеко, чтобы можно было охватить большой исторический промежуток. Он поставил себе целью описать становление государства Северо-Американских штатов, чем и занимался на протяжении всей жизни, найдя даже место влиянию переселенцев на коренное население. Одним из первых исторических романов, события которого происходят в Северной Америке, стал «Шпион» Купера. Он же стал второй книгой автора.

Романтизм XIX века — специфическая литература. Обычно им интересуется подрастающее поколение, стремящееся лучше познать мир через чьи-то приключения. Как здорово, когда ты становишься причастным к величественным и мудрым индейцам или примеряешь на себя маску шпиона, болея душой за главного персонажа с благородными порывами во благо процветания Родины. При этом у романтизма есть отрицательные черты, понятные уже из самого его названия — автор приукрашивает действительность, наделяет персонажей чрезмерными качествами, исходя из их добрых или злых изначальных побуждений. Серьёзно такую литературу рассматривать не стоит, чтобы не выработались стойкие заблуждения. К сожалению, Купер писал так, что многие поколения читателей думают об истории Америки далеко не то, о чём им следовало бы думать.

«Шпион» не является уникальным произведением в плане построения сюжета. Все художественные приёмы для передачи повествовательных моментов до Купера начал использовать Вальтер Скотт, оказавший на своих последователей огромное влияние. Разница лишь в одном — Купер вместо шотландских мотивов использует американские. А так как выбор был у него не особо большой, то его интерес приковывало наиболее значимое событие в виде Войны за независимость Северо-Американских колоний от Британской метрополии. Эта тема не раз будет затронута Купером, став связующим элементом. Пока сам Купер не знает, о чём будет писать в будущем, да и как писатель он толком ещё не состоялся, поэтому не стоит питать надежд на интересный сюжет, ярких персонажей и запоминающиеся события. Всё будет в меру удовлетворительно, да без похвал.

Сказать о «Шпионе» практически нечего. Купер ещё не может ладно построить повествование, зацикливаясь на одних и тех же моментах. Действующие лица могут от корки до корки мусолить тему ампутации ноги, размышляя об этом в различных плоскостях. И когда придёт пора ногу всё-таки ампутировать, как читатель выяснит, что этого не произойдёт. Может писатель шёл на это сознательно, не желая травмировать психику читателя столь варварским отношением к человеческой плоти. Всё у Купера идеализировано, высокопарно и до неприличия красиво. Поэтому допустить калечащую операцию над кем бы то ни было Купер не в состоянии. Ему мешает трепетное отношение к происходящим событиям, что порой свойственно начинающим писателям, не желающим предлагать на суд читателя какое-либо кощунство.

Может современный читатель избалован, привыкнув к разжёванным сюжетам. Может современный читатель желает видеть в книге описание в другой манере, где обязательно должно быть место страданиям. Может есть другие причины. Но романтизм… Стоит порадоваться, что творчество Купера остаётся востребованным. Оно действительно достойно внимания. И если задуматься, оно гораздо лучше того, чем нынешние писатели в своём большинстве пытаются одарить литературу.

Автор: Константин Трунин

» Read more

Цикл «Великий Моурави» | Книга №1

Грузия ведёт свои исторические хроники с библейских времён. Она была в тесных контактах с Византией, а также c Русью — задолго до монгольского нашествия. Было время, когда правители Грузии думали о завоевательных походах, и с их мнением действительно считались: имена Давида Строителя и царицы Тамары хорошо известны. В начале XIII века единое государство было ослаблено войной с шахом Хорезма Джелал ад-Дином, а немного позже окончательно завоёвано монголами, после чего разделилось. Грузия вновь объединялась и снова распадалась. Причину этого стоит искать в нравах князей, привыкших диктовать волю царю, не считаясь с внешними угрозами. К началу XVII века, раздробленная около ста лет назад, Грузия искала способы объединиться. Больше всего этого желал Георгий Саакадзе, прозванный народом Великим Моурави. Именно ему Анна Антоновская посвятила часть своей жизни, написав шеститомное художественное произведение, удостоенное Сталинской премии по литературе за первые две книги.

Пробуждению Саакадзе способствовало многое. Впрочем, он не спал. И ни в чём не заблуждался. Георгий был верным сподвижником царей Симона I и Георгия X, принимая активное участие в политической жизни страны и в войнах. Его оружие повергало врагов. А он сам следил за действиями царя на поле боя. Ему удалось спасти юного Луарсаба II во время сражения с силами Османов. С таким человеком в государстве можно быть спокойным — Великий Моурави будет до последнего стоять за целостность той земли, которой на тот момент владело Картлийское царство. В возрасте сорока двух лет Саакадзе покинул Грузию, опасаясь быть убитым заговорщиками. И именно тогда наступило пробуждение Великого Моурави, о чём Антоновская расскажет в следующих томах. А пока читателю предстоит познакомиться с тем, чем занимался Георгий Саакадзе до изгнания.

Чтение книг Антоновской — трудное дело. Писательница излагает историю без заинтересованности привлечь внимание читателя. Она сухо описывает важные события, увязая в деталях и растягивая повествование. Не получается до конца прочувствовать антураж Грузии. Кажется, автор рассказывает некий исторический эпизод, заменяя русские слова на грузинские. Нет ощущения гор вокруг; представляется широкая равнина, где пойти можно в любую сторону, не встретив на пути препятствий. «Пробуждение барса» достойно внимания именно благодаря деталям, за которые Антоновской можно простить всё остальное.

Антоновская не жалеет страниц, описывая военные действия. Каждая битва выходит из-под её пера в насыщенном событиями виде. Складывается ощущение, что писательница готовила работу для определённых заинтересованных лиц, желавших узнать как можно больше о тактике грузинской армии образца XVII века. И не просто в плане разбора оборонительных и наступательных операций, но и от лица сражающихся воинов. Что чувствовал царь, как именно рубил Великий Моурави, чем при этом занимались другие — обо всём Антоновская рассказывает подробно.

Сама Грузия — не только страна изысканных блюд, но и государство, где каждый житель считает себя особенным. Больше всего это касается князей, любящих показать свою власть над царём. Такое положение дел не устраивает лишь двоих — Анну Антоновскую и Георгия Саакадзе. Если Антоновская делает упор на недопустимости подобного самоуправства, то описываемый ей Саакадзе живёт и дышит идеей сделать всех счастливыми. Великий Моурави в своих землях освобождает людей от рабства, чем желает подать пример другим князьям. Он же стремится их убедить поступить таким же образом. Только не было ещё такого в Грузии, чтобы князю кто-то давал указания. Они и дальше будут торговать в свою пользу, урезая доходы купцов, да поднимать налоги, набивая казну. Именно об этом повествует Антоновская, акцентируя внимание читателя на отсутствии желания у князей объединить Грузию в единое государство.

Важное место в книге занимает взаимоотношение Грузии и Руси. Георгий X хотел отдать свою дочь Элену в жёны за сына Бориса Годунова, получив таким образом военную помощь для отпора Османской империи. Но до Руси далече, а Османы уже сидят под стенами. Потом на Руси смута… и самого Георгия X уже нет в живых. Кому-то это покажется незначительным — только не Антоновской. Она любит уделять внимание деталям, даже там, где это совсем не требуется. В частых диалогах действующих лиц легко потерять сюжетную нить; нужно всегда помнить о событиях предыдущих глав.

Барс пробудился. Пробудился не только в Георгии Саакадзе, но и в Анне Антоновской.

Автор: Константин Трунин

» Read more

Ни для кого не является секретом, что с помощью беллетристики можно лучше понять историю. Это не исключает неверного трактования писателями событий, предлагающих собственную точку зрения. Но также известно, что объективность — понятие относительное, и каждый видит в некогда произошедших событиях свою личную правду. Поэтому не стоит отказываться от чтения какой-нибудь книги только из-за чувства обрести дополнительный багаж заблуждений. В исторических монографиях шелухи даже больше, чем в иной беллетристике. Знания сами по себе являются продукцией сомнительного качества от недобросовестного производителя. А если под обёрткой обнаруживается не всестороннее рассмотрение, а мифологизирование, то такое лучше отдать детям — они станут умнее, но, повзрослев, напрочь забудут материал; зато смогут находить истину там, где большинство доверяется мнению автора.

Стиль изложения Николая Чуковского идеально подходит для детского чтения: он лёгок и хорошо усваивается. Истории подаются в духе приключений и жажды открытий новых горизонтов. Мир становится гораздо понятнее, а его познания — шире. В 1941 году был издан сборник повестей Чуковского «Водители фрегатов», куда вошли ранее написанные «Капитан Джеймс Кук» (1927), «Навстречу гибели: Повесть о плавании и смерти капитана Лаперуза» (1929), «Путешествие капитана Крузенштерна», «Один среди людоедов» (1930). Также в сборник вошла история про поисковую экспедицию Дюмон-Дюрвиля.

Старт географическим открытиям даёт беллетризированное описание трёх путешествий Джеймса Кука, начиная с его малых лет. Чуковский не просто рассказывает про будущего мореплавателя, но и заряжает читателя любовью к морю. Именно с позиции понимания взглядов Кука Чуковский будет строить остальные произведения. Для него важнее видеть в поступках человека справедливое отношение к людям, исключая любые попытки наживаться за чужой счёт. Не раз Чуковский будет говорить о капитанах-варварах, относившихся к туземцам без церемоний, что вызывало у островитян ощущение праведного гнева. Писателю просто излагать факты, оказывая воспитательное воздействие на молодого читателя, но он забывает, что добрый нрав Кука в итоге наткнулся на всё те же проявления человеческой жестокости и неблагодарности, в результате которых исследователь Тихого океана был убит на Гавайи из-за конфликта между вождями и жрецами. Куда бы ты не плыл и как бы ты не относился, будь ты британцем или будь ты гавайцем — человек везде одинаков.

Практически все приведённые истории касаются Новой Зеландии и острова Пасхи, где экспедиции заново знакомятся с традициями коренных обитателей этих областей. И если жители Пасхи довольно миролюбивы, то этого не скажешь о новозеландцах, агрессивно настроенных против всех, кто высаживался на их берега. Именно Новой Зеландии посвящена история про матроса Рутерфорда, неграмотного могучего британского моряка, вследствие кораблекрушения вынужденного выживать среди местных племён, чьи нравы и внутренние раздоры не дадут ему спокойно вздохнуть. Эта повесть наполнена информацией, а события неминуемо заставляют верить в счастливое спасение незадачливого британца. Сейчас подобные истории фантасты переносят на почву далёких планет, а Чуковский ещё мог себе позволить рассказать в духе старых времён, поскольку экспедиции действительно терпели кораблекрушения, и члены экипажей кораблей при спасении были обречены на долгие годы пребывать в не самых приятных условиях.

Матрос Рутерфорд мог возникнуть по следам изучения исследований Лаперуза, чей задачей стал поиск Северо-Западного прохода. Франции нужен был выход в Тихий океан, и желательно, чтобы он был ближе к их владениям в Северной Америке. Сама Франция отличалась нестабильностью в политическом плане, поэтому миссия Лаперуза имела много подводных камней, следствием которых мог стать бунт команды. К сожалению, Лаперуз погиб, заранее зная, что его корабли не смогут выполнить всех поручений, которыми его снабдило родное учёное общество. Чуковский видит в Лаперузе достойного продолжателя Джеймса Кука. Только вот Кук плавал раньше и многое открыл, а на долю Лаперуза досталось бороздить океанские просторы, опровергая открытия соотечественников.

Если верить Чуковскому, то туземцы не испытывали страха перед неизвестными им путешественниками. Они скорее любопытные и даже вороватые. Похоже, полинезийцы все были такими, поскольку иных Чуковский не показывает. Редко где встречались каннибалы. Тем не менее, беды на мореходов сыпались именно с тех островов, на которых обитали знающие себе цену туземцы. Именно гавайцы и новозеландцы стоят особняком во всех историях, вызывая переживание за тех людей, которым пришлось плавать в неблагоприятных морях.

«Путешествие капитана Крузенштерна» сообщает читателю много интересных фактов, как о самом Крузенштерне, много где побывавшем, включая Индию, прежде чем ему удалось получить согласие российского императора на снаряжение двух кораблей для кругосветного плавания. Удивительно, в этой экспедиции также участвовал Беллисгаузен, позже открывший Антарктиду. Именно читая про Крузенштерна понимаешь, что Чуковский преследовал цель не воспеть трудности морских путешествий, а показать именно крепость характера отважных людей. Никто из преодолевавших мыс Горн не удостоил ему должного внимания, лишь с облегчением вздыхая, оставляя его позади. Хотя прекрасно известны трудности, связанные с этим местом. Отвага у Чуковского не строится из мелких деталей, ему важнее показать картину в целом.

Не раз зайдут герои сборника на острова Китая и Японии, сталкиваясь с хитростью жителей первых и бюрократизмом — вторых. Надуть европейцев китайцы считали правым делом, их государство тысячелетиями скрипело под тяжестью мздоимства, а вот попав к японцам — можно на несколько месяцев забыть про возможность выйти из их портов, чаще всего не дождавшись разрешения и самовольно покидая оные.

Океан по-прежнему хранит много загадок. И малая их часть найдена. Пора погружаться в глубины вод собственной планеты, а потом и вгрызаться в земную твердь. Впереди много открытий. Будут другие Николаи Чуковские, что в такой же увлекательной форме расскажут про исследователей. Но это в будущем.

Автор: Константин Трунин

» Read more

История Тувы тесно связана с государственными образованиями кочевых народностей с самых древнейших времён. Нельзя просто и однозначно составить хронику событий этой земли без вовлечения политических процессов соседних стран. Также нельзя говорить о самой Туве, настолько мало важных событий исходило от неё самой. Перед Вайнштейном и Маннай-оолом стояла непростая задача — нужно было обработать множество источников, провести тщательный анализ и составить определённое мнение. Работу этих учёных очень трудно оценить по достоинству. С одной стороны, они прошлись по самым верхам. С другой, дали яркие описания происходивших процессов. В их суждениях нашлось место предположениям и различным теориям. Тувинский народ сам по себе не так прост, как это может показаться. Кто же такие современные тувинцы, и имеют ли они отношение к древним тувинцам, и почему собственно стали тувинцами, не являясь таковыми до начала XX века? Вопросов больше, чем ответов. Осталось добраться до истины.

Авторы однозначно утверждают, что территория Тувы входила в сферу интересов скифов более двух тысяч лет назад. Позже — хунну. А с VI века ей заинтересовались тюрки, уйгуры и кыргызы, беспрестанно орошавшие эту землю кровью друг друга. Население Тувы культурно развивалось, пользуясь письменностью и ведя торговлю. Строились каменные крепости. Среди верований отмечен шаманизм, а также буддизм и манихейство. Дети отправлялись учиться в Китай. А потом возвысились монголы, отобрав у населения Тувы абсолютно всё, сделав её сырьевым придатком своей империи. С этого момента Тува перестала развиваться, сосредоточившись на промыслах. Был забыт алфавит. Регулярные восстания против завоевателей приводили только к кровавому исходу. При Хубилае Тува стала частью Китая. С XVI века сносилась с Алтын-ханами и Джунгарией. И только XVII век отмечен первыми контактами с русскими, тогда же тувинцы стали проситься в состав России, что продолжали делать вплоть до начала XX века, когда Николай II решил удовлетворить их прошение. Именно так излагают историю Тувы Вайнштейн и Маннай-оол.

Большой объём информации затрагивает самоопределение тувинцев. Авторы предлагают вниманию читателя реальные исторические документы. Не все из жителей Тувы хотели видеть себя частью России, кто-то больше склонялся к Монголии, недавно обретшей независимость от Китая вследствие крестьянских восстаний в Цинской Империи. О собственной независимости речь не шла, тогда бы пришлось остаться в пределах тех границ между Китаем и Россией, которые были определены в начале XVIII века.

Территория Тувы не так богата на археологические памятники, как соседний Алтай, поэтому авторы дают общее описание, опираясь на самые разные источники, среди которых очень редко попадаются сами тувинские. Раскопки в Туве давали богатую пищу для размышлений, но конкретных выводов сделать нельзя. Ясно, что регион посещали купцы из других регионов, обменивая свои товары и оставляя в качестве платы монеты. Традиции тувинцев не сильно разнились с обычаями соседей, тесно с ними переплетаясь. Будь Тува более самостоятельным образованием, то и опираться авторам было бы проще. Поэтому трудно написать историю Тувы — сложно сопоставить информацию, заранее понимая наличие противоречий в разных источниках.

Когда-нибудь между Китаем и Россией снова вспыхнут трения из-за Тувы. Эти два государства с равным правом могут претендовать на её территорию. Поэтому знать историю Тувы нужно. Искать источники информации, проводить раскопки и вновь анализировать свежие данные — также необходимо. Китай будет стараться собрать растерянные земли обратно. И тут нужно быть готовым ко всему.

Автор: Константин Трунин

» Read more

1917 год для России — время волнений: самодержавие пало, Временное правительство никого не устраивало, страны Антанты обеспокоились возможным приходом к власти большевиков. В стране могла установиться военная хунта, но моральное состояние солдат настолько разложилось, что генералы стали пешками в их руках. Будущее представлялось людям в туманной дымке. Очень трудно разобраться в последовательности событий, в результате которых Николай II отрёкся от престола в пользу брата Михаила, а тот спустя семнадцать часов — в пользу народа, над которым воспрянул масон Керенский, после чего Ульянов-Ленин совершил военный переворот, добившись нового витка в истории человечества, позволив низам самостоятельно распоряжаться собственной жизнью. Всего один год. И этот год очень важен. Егор Иванов (псевдоним Игоря Елисеевича Синицына) предлагает послойное рассмотрение ситуации со всех сторон, для чего он написал роман-хронику «Честь и долг».

Структура книги сама по себе представляет интерес. Читатель не просто понимает, когда происходит описываемое действие, но и может одновременно следить за всеми участниками повествования, большинство из которых — реальные исторические лица. Выдуманные персонажи придают событиям дополнительную важность. Да и выдуманные ли они? Они вполне могут быть собирательными образами живших некогда людей. Неудобство романа-хроники заключается в частом выпадении её героев, когда автору важнее показать развитие событий, к которым они отношения не имеют.

Егор Иванов так строит повествование, что у читателя складывается только одно ощущение — Россия обязана была избавиться от Николая II, причём неважно как именно. Будет ли власть передана цесаревичу Алексею при регенте Михаиле или непосредственно Михаил станет следующим императором. Лишь Николай II не замечал грозящей опасности. описываемый Ивановым подобием мягкой мебели, принимающей на свою голову садящихся, прогибаясь под них, но продолжая оставаться мягкой мебелью, неизменной и цельной. Ничто не могло повлиять на Николая II — он старательно избегал любых разговоров на тему народных волнений. Его даже не беспокоил взбунтовавшийся в феврале-марте 1917 года Петроград. У него оставались рычаги для управления ситуацией. Лишь смущало участие России в Мировой войне, где Антанта не желала, чтобы их союзник заключил сепаратный мир с Германией. Николай II всегда спокойно засыпал, не испытывая волнения и в тот момент, когда императорский вагон тронулся в сторону станции Дно. Он полностью полагался на Бога и верность армии.

Читатель знакомится не только с внутренней ситуацией, но и участвует в заседаниях английского премьер-министра Ллойд Джорджа, видит набирающего авторитет Уинстона Черчилля, даже участвует в разделе России, обсуждая в Версале возможность денежных вливаний в карман третьих лиц, способных довести страну до развала, что обеспечит Британии и Франции шанс добраться до природных ресурсов Сибири. Иванов описывает события так, что читатель чувствует себя находящимся среди беседующих. Британии нужно было убрать с политической арены царскую Россию. Забыли тогда о достигшей пика возмущения народной массе, бунтующей на протяжении последних двадцати-тридцати лет, требуя достойной оплаты своего труда.

Важной для Иванова была необходимость показать согласие людей с идеями большевиков. Редко какое действующее лицо выступает против них, скорее инстинктивно принимая за наиболее оптимальное решение проблем. Изначально зажиточные купцы быстро пропали из хроники, зато рабочие и солдаты с воодушевлением принимают идеи нового мироустройства. Главное действующее лицо повествования — генерал Соколов — добившийся призвания при императорской власти по ходу повествования всё более будет задумываться над необходимостью поддержать идеи социал-демократов. Иванов исключает влияние других политических партий, редко упоминая меньшевиков, эсеров, кадетов и прочих, не придавая их представителям значения. Народ верит только Ленину. Лишь зажигательные речи Владимира Ильича и дружеское отношение к самым простым людям способны были склонить всех на его сторону. Ленин ловко манипулировал словами, добиваясь согласия со своим мнением через игру на противоречивых чувствах слушателей, сперва внося разлад, а потом уже новыми словами давая бывшим противникам веру в одну-единственную возможность добиться справедливости.

Ленин у Иванова — скучающий человек, вынужденный жить в Швейцарии, поскольку опасается ареста на Родине. И когда в феврале-марте царь отрёкся, он решил начать борьбу против Временного правительства, для чего ему пришлось ехать транзитом через Германию в Швецию, откуда он уже попал в Петроград. Автор не сильно акцентирует на нём внимание, затрагивая лишь в самые ответственные моменты, когда его влияние было наиболее ощутимым. Именно Ленин настоял на перевороте, и именно он стал первым лицом в государстве, поэтому Иванов никак не мог обойтись без его участия. Жаль, Сталин практически никак не описан — он появляется только в заключительных главах книги.

Никогда события 1917 года не были так близки, как их преподнёс Егор Иванов.

Автор: Константин Трунин

» Read more

Цивилизация! Развитие человечества достигается за счёт разделения людей на социальные классы и угнетения одних другими. Многие века данное положение многих устраивало, пока низы не стали задумываться о своей горькой участи. Раньше человек зависел от способности добыть пропитание для семьи, теперь он зависит от других обстоятельств, где в угол поставлен обмен труда на эквивалент доступных благ. В начале XX века ситуация особенно усугубилась, а общая атмосфера начала накаливаться, что впоследствии привело к взрыву недовольства, который смёл королей и императоров, поставив над всем людей, чьё право по рождению заключалось лишь в прислуживании господам. Именно в это время жил и творил Джек Лондон, в чьих произведениях наиболее отчётливо прослеживается влияние подобного положения. В 1902 году он посетил Лондон, а в 1903 — опубликовал сборник очерков «Люди бездны». Кажется, лучше отказаться от достижений цивилизации и уйти в леса, где даже дикие звери относятся друг к другу терпимее, нежели люди к самим себе.

Джек Лондон предлагает читателю погрузиться на дно жизни в столице самой могущественной империи мира — Британской. Казалось бы, большой размах и множество доступных возможностей — это идеальный шанс для процветания её жителей. На самом деле радужных перспектив в Британской Империи нет. Характер британцев заставляет их сталкивать лбами не только соседние государства, но и сограждан, чтобы чужими руками добиться желаемого результата. Процветание невозможно, если приходится всё делать самостоятельно. Быстрое накопление наличности также невозможно, если платить работникам достойную их труда оплату. Скорее всего считается, что держать людей на грани бедности (читай прожиточного минимума) — своеобразное сдерживание потребностей в рамках продолжения существования, дабы человеческий ресурс не угасал и заполнял рабочие ниши. В Британской Империи не старались заботиться о рабочем классе вообще — людям платили так мало, что они вне желания оказывались на улице, даже при желании трудиться.

Если человек оказывается на улице, то ему нужно искать ночлег. И тут Джек Лондон проводит эксперимент, лично становясь одним из нищих, проводя ночи в поисках постели, принимая пищу в пунктах питания для неимущих и претерпевая всё, что касается нуждающихся людей. Джек видит удручающую картину: ночью спать на улицах и в парках нельзя, а за место в ночлежке просят так много, что весь следующий день его стоимость приходится отрабатывать. Пищу бедных Джек не мог есть без тошноты, а помыться с остальными в несменяемой воде вообще не смог. Наибольшее удивление вызывает даже не запрет на спокойный сон в тёмное время, а разрешение спать в тех же парках днём, мешая добропорядочным людям совершать прогулки. Нищим оказаться в Британии было проще простого, будь ты хоть иностранцем, по какой-либо причине лишившимся средств — остаётся только погрузиться на дно, откуда уже не будет шанса выбраться.

Остаётся в очередной раз удивиться тому, что именно американские писатели приходили в ужас от британских порядков. Конечно, на родине Джека Лондона ситуация не была лучше, там также один класс угнетал другой, удовлетворяя сиюминутные нужды, не задумываясь о завтрашнем дне. Джек это раскроет позже, когда из-под его пера выйдут «Железная пята» и «Мартин Иден», где в ярких красках будет показан быт людей, желающих трудиться и жить достойно, но лишённых такой возможности. У британских писателей описание порочности системы тоже не было лишено красок, но сама система воспринималась естественным ходом вещей, который есть… и, как бы, так и должно быть.

Может именно из-за таких зверств цивилизации герои Джека Лондона предпочитали искать счастье вдали от благоустроенных городов в местах с максимально суровыми условиями, с которыми трудно, но всё-таки можно справиться.

Автор: Константин Трунин

» Read more

Многострадальное население Китая за XX век натерпелось столько горя, что иным странам хватит и на тысячу лет. В 1911 году пала императорская власть, в стране установилась республика. К 1927 году внутренние противоречия достигли такого накала, вследствие чего вспыхнула гражданская война, сперва напоминавшая холодное противостояние, а после стороны перешли к активным боевым действиям. Ситуация ещё более усугубилась к 1933 году, после агрессивного вторжения в Китай японских военных сил. В такой ситуации гражданская война и вовсе могла обернуться для страны сокрушительной утратой независимости. Всё это время нагнетали обстановку европейские державы и особенно Соединённые Штаты Америки, которым после окончания Второй Мировой войны понадобился новый плацдарм, развёрнутый ими в Корее, попутно они принимали участие в обострении внутренних противоречий в самом Китае. С 1966 года Мао Цзэдун дал начало Культурной революции, которая продолжалась на протяжении последующих десяти лет. Это время можно сравнить с чистками, когда многие политические деятели были устранены. Среди них оказался и маршал Китайской Народной Республики Пэн Дэхуай, умерший в 1974 году. Потомки собрали материал, полученный следователями в ходе выбивания показаний из бывшего маршала, и опубликовали его. «Мемуары маршала» открывают Китай с новой стороны, но при этом они всё-таки лишены многих важных деталей, не взятых во внимание составителями.

Пэн Дэхуай родился в 1898 году. Он рано ощутил на себе, что значит быть бедным, сменив множество профессий, пока не обрёл себя в армии. Не сказать, чтобы армия была настоящим спасением, но в ней он стал себя чувствовать более уверенным, не думая о завтрашнем дне. После падения Китайской Империи и социалистической революции в России, Пэн Дэхуай всё больше думает о коммунизме, чему способствует общее направление политических взглядов Сунь Ятсена, первого временного президента провозглашённой республики. Главный принцип «каждому крестьянину своё поле» доминирует в «Мемуарах маршала» на протяжении многих страниц. Сами мемуары ничего не говорят о политике внутри Китая, поэтому непонятно, кто был у власти. Согласно китайскому мировоззрению, спокойствия в стране не появилось и после установления республики. Население никаких перемен не ощутило — люди жили на старый лад, также претерпевая неудобства от проходящих через селения банд разбойников и войск противоборствующих сторон. Всё это происходит на фоне общего обнищания народа. Крестьянин никогда не знал, когда ему придётся расстаться с жизнью, и насколько это будет мучительным процессом.

Именно на борьбу с бедностью направлены порывы молодого Пэн Дэхуая, не испытывающего жалости, если нужно будет казнить особо провинившегося помещика. Строй старого Китая жил в людях, не желая уступать место веянию возможности слиться всей планете во всеобщей братской дружбе. Именно таким образом протекала жизнь будущего маршала до 1927 года, когда пришло время определяться — будет ли он поддерживать Чан Кайши во главе Гоминьдана или всё-таки предпочтёт влиться в ряды Коммунистической Партии Китая. Пэн Дэхуай выбрал КПК, и с этого момента начинается самый трудный отрезок его жизни. На его долю выпадет постоянное участие в боевых действиях, прорыве окружений и заботе о нуждах солдат.

«Мемуары маршала» показывают развитие революции в трёх провинциях. Как обстояло дело в других — непонятно. Какие-то из них контролировал Чан Кайши, другие удерживали коммунисты, а третьи обладали полной самостоятельностью и в любой момент могли объявить о своём выходе из состава страны. Удивительно, почему Китай в итоге не развалился, сумев дать отпор агрессии Японии и США, став в итоге одной из ведущих держав мира. С 1927 года мемуары сконцентрированы только на отражении карательных походов Чан Кайши в отношении КПК и расхождениях во взглядах Пэн Дэхуая и Мао Цзэдуна. Возможно, Пэн Дэхуай слишком превозносит заслуги коммунистической армии, поскольку каждое сражение напоминает избиение Давидом Голиафа, где силы Гоминьдана каждый раз имеют превосходство в три-четыре раза, и постоянно их уничтожают мелкие отряды противника. Как при таком тактическом гении КПК не одолела Гоминьдан сразу? Сам Пэн Дэхуай объясняет это просто — их противник большей частью состоял из безыдейных призванных насильно крестьян.

Нет в «Мемуарах маршала» конкретики касательно помощи Советского Союза Китаю: ни слова об освобождении Маньчжурии от японских милитаристов, о поставке вооружения. Как нет и сведений о действиях США, помогавшей вооружением Гоминьдану. Зато есть подробное изложение военной помощи корейским коммунистам, где американцев безжалостно уничтожали, никого не оставляя в живых. Составителей мемуаров не интересовало становление КПК, им было важнее показать именно отношение Пэн Дэхуая к председателю Мао, чему они всё больше уделяют внимание. Трудно сказать, чтобы Пэн Дэхуай был ярым противником линии Мао Цзэдуна, даже наоборот — он постоянно подчёркивает свою неграмотность и неспособность судить о правильности тех или иных суждений, относясь ко всему с позиций рядового жителя страны, чьё собственное детство не отличалось радужными моментами. Стоит отметить, что любая коммунистическая литература всегда изобилует множеством терминов, будто надо быть очень умным человеком, чтобы всё это усвоить. Пэн Дэхуай об это открыто не говорит, но и не стесняется указывать на те моменты, которые ему просто никак не удаётся понять.

Самое большое упущение мемуаров — отсутствие информации о причинах падения Чан Кайши. Об этом совершенно нет никаких сведений. Получается, что устраивая продолжительные марши из одного края страны в другой, воюя малыми силами, теряя больше половины людей в сражениях, КПК всегда добивалась положительного сдвига ситуации в свою сторону, отчего в один прекрасный момент они стали преобладающей в стране силой. Очень жаль, что разъяснения этому в книге нет.

В комплексной попытке понять Китай «Мемуары маршала» отчасти помогут, но питать особых надежд на это не следует.

Автор: Константин Трунин

» Read more