trounin.ru

К литературному творчеству Екатерина относилась снисходительно. Сочиняла она скорее для увеселения, испытывая для того возникающее у неё желание. Ей требовалось находить поддержку в глазах просветителей Европы, которым впоследствии она будет отправлять свои труды, обычно получая в ответ положительные отклики. Забегая вперёд, можно сказать, не всё её творчество известно, оставаясь разрозненным. Пусть и сочиняла Екатерина преимущественно на русском языке, среди её работ имеются произведения написанные по-французски. Дабы сразу настроиться, нужно согласиться с суждением касательно отношения к литературным изысканиям, гласящим, что писать допустимо любую ерунду, выдавая её за были и небыли. В конечном счёте не имеет существенного значения, о чём человек фантазирует на досуге, лишь бы то не задевало чьих-то чувств.

Собственно, «Были и небыли» вышли из-под пера Екатерины не совсем, чтобы волнующими воображение. Наоборот, это её раннее художественное творчество. Потому и относиться к нему нужно снисходительно. Хоть уже и имелись прекрасно написанные сказки про царевичей Февея и Хлора. Не станем поддаваться эмоциям. Особенно понимая, как мало ценятся подобные изыскания читателями, совершенно ничего не знающими об умении Екатерины сочинять истории. Сей просвещённый монарх предстаёт благодаря иным качествам, отчего-то оценёнными выше. Оставим без внимания и труд «Тайна противонелепого общества».

Остановимся на записках. Екатериной была составлена ежедневная записка «Общества незнающих». Царица хотела бороться с необязательностью. По её мнению, человек должен исполнять поручаемые ему обязанности, от них не отлынивая. Ежели вместо этого он объявляет себя больным, но не болея, или посещает театр или иным образом увеселяется, то ему полагается стать членом общества незнающих, награждённым чином ленивого. Екатерина определённо шутила, но подданные должны были понять, к чему царица клонила.

Так называемые «Записки первой части» — набор любопытных сведений о мире. Начиная с того, что в город Кяхта приехал китаец и стал сообщать разное. Так стало известно, что в Нанкине есть обитая фарфором башня о девяти ярусах, увешенная колокольчиками, чей звон далеко слышен в ветреную погоду. А также: в Китае почитают родителей, а в Сиаме — белого слона, в Африке знатные люди сидят в кувшинах с водой по горло, тем спасаясь от жары. Сообщают записки о торговле России с Персией через Каспий (прежде Хвалынским морем прозываемый), что грузины — самый красивый из кавказских народов, живут они там, где горы усыпаны снегом, но у подножия растут апельсины и виноград. Татары в кибитках живут, и никогда не соглашаются проводить время в обустроенных на европейский лад домах. Четырнадцатая заметка сообщает про легенду о царе, его сыновьях и пучке стрел, побуждая детей жить в дружбе, иначе их легко будет сломать.

С пятнадцатой и по девяностую заметку Екатерина сказывает различные факты о России и Европе. Вроде таких: Владимир Великий принял крещение в городе Корсун, он разделил Русь между двенадцатью сыновьями, после чего в стране начались раздоры. И так далее: про Херсон, Киев, поляков, Архангельск и вплоть до Камчатки. Про Курилы Екатерина сказала: они частью принадлежат России, а частью — Китаю. Но самое примечательное наблюдение про грибы на Шпицбергене, якобы они там выше деревьев! И это действительно так, просто там деревья выше земли не поднимаются.

Остаётся упомянуть «Записку о разделении лесоводства в России». Екатерина, выслушав Палласа, решила необходимым разделить Империю, касательно лесов, на северную, среднюю и южную, сообразно разнообразию растительности, учитывая множественные факторы, имеющие существенные отличия. Разумеется, не из простых побуждений такая мысль высказывалась. Разделяя, следует проявлять заботу, обогащая Империю лесами, проявляя наиболее рациональный подход. А коли так, значит нужно задуматься над улучшениями дальше. Например, разделить землю на первой, второй и третьей статьи, исходя из её качества. Землю худшего качества на пригодную к земледелию и непригодную, которую в свою очередь на совсем непригодную и на ту, которую можно удобрить и сделать пригодной. Екатерина не останавливалась, продолжая развивать мысль до разделения воды, рыб и зверей.

Автор: Константин Трунин

» Read more

Среди русских летописей принято выделять «Независимый летописный свод», датируя его восьмидесятыми годами XV века. Вёлся он с 1417 по 1485 год, должный вместить важные события того времени. Начало ему положено солнечным затмением, омрачившим землю наступлением темноты. Согласно прежде бытовавших представлений — такое событие случается к несчастью. Для Руси солнце закатилось несколько веков назад, и до сих пор не думало обозначить своего присутствия. Временное торжество Куликовской битвы через два года обернулось походом Тохтамыша, без жалости уничтожавшего города, в том числе и Москву. В начале XV века русские князья вновь набрали силу, вольные сами нападать на татар. Имеются свидетельства, согласно которым хан Махмет думал откупиться, но русские всё же пошли на него войной. Вот потому-то и исчезло солнце с неба, так как вместо мира князья пожали очередное поражение.

«Независимый летописный свод» — не летопись, это скорее историческое свидетельство. Его составитель брал известные ему события, истолковывая их заново. Сомнительно, чтобы записи создавались в соответствующий им год. Скорее всего это поздняя работа, восстановленная или переписанная, но с включением дополнительных свидетельств, вроде чудес, случавшихся по воле отцов церкви и деяний прочих чудотворцев. Описание религиозных свидетельств занимает основную часть свода.

Упоминается в летописи падение Царьграда. Город покорился не по слабости жителей, а из-за предательства. Неприступные стены имели одно место, которое больше других подвержено возможности оказаться проломленным. Туда-то и устремили турки свои орудия. Судьба предателя — назидание всякому, ибо стоило городу пасть, как тут же правитель агарян велел того сварить в котле, ибо предав однажды, он когда-нибудь предаст снова.

Другой примечательный случай — намерение новгородцев убить московского Великого князя. Полные решимости, они видели в том решение проблем. Остановить их смог только архиепископ Иона, знавший о бесполезности человеческой агрессии. Любое вмешательство в естественный ход вещей грозит болезненными последствиями. Пусть Великий князь совершает обдуманные или спонтанные поступки, за то он получит сполна, либо такая судьба ожидает его потомство, обязанное разрешать созданные для них затруднения.

Есть в «Независимом летописном своде» упоминание заметок Афанасия Никитина. Составитель имел чёткое о них представление. И скорее всего был знаком, может быть даже с первоисточником. Вероятно и то, что текст «Хождения за три моря» приводился полностью. Понять то не представляется возможным, покуда не получится ознакомиться с ним самостоятельно. Чаще всего вниманию он доступен благодаря трудам учёных, своеобразно составивших библиотеку литературных памятников Древней Руси, включив в неё различные произведения, некоторые разбив на части и представив в качестве самостоятельных исторических документов. Среди таковых оказался и «Независимый летописный свод», содержащий излишнее количество пропусков, делающих его слишком сухим и совершенно не приспособленным для чтения.

Окончание летописи знаменуется подготовкой Ивана Великого к походу на Казань, дабы сломить сопротивление территорий, над которым давно утрачен контроль. О том походе известно из других источников. На «Независимый летописный свод» нельзя рассчитывать — более должного он не сообщит. Свод и обрывается гораздо раньше, нежели тому следовало быть. Сбросившая путы ига, Русь обретала новый интерес в глазах современников. Из жизни исчезла главная угроза существованию, всегда бывшая предметом основных волнений. Уже не мог встать у границ непобедимый враг, чьи орды безжалостны сметут преграды на пути, уничтожив каждого встреченного. Теперь Московскому княжеству предстояло решать, кому позволять заходить за черту дозволенного. На осознании этого свод восьмидесятых годов XV века заканчивается.

Автор: Константин Трунин

» Read more

Когда о Шишкове отзывались негативно, Аксаков находил с ним сходство во взглядах. Их объединяла нелюбовь к Карамзину, чьи рассказы Сергей совершенно не ценил. За это он всегда подвергался нападкам. Так относиться к замечательному творчеству, значит прослыть далёким от понимания прекрасного человеком. Долгие годы Аксаков жил именно с таким ощущением неприятия достойного восхищения результата не ставшей ему понятной литературной деятельности. Тем более приятно разделить ощущения неприятия со знакомым тебе с юных лет. Не вспомнить о Шишкове Сергей не мог, тем более в связи с набирающим популярность славянофильством, у истоков которого стоял в том числе и Александр Семёнович.

Что есть славянофильство? Это любовь ко всему славянскому или же всему русскому? О том Шишков не задумывался. Ему, воспитанному в духе тяготевшего к галломании общества, не желалось продолжать видеть засилье французского языка в родной для него культуре. Он стремился отказаться от использования заимствований в русской речи, к чему побуждал других. Это ли не то самое соперничество с Карамзиным, ценителем европейского быта? Но русская речь — явление особенное, никак не влияющее на жизнь. Потому как Аксаков отметил непонятное ему в Шишкове, так как по нему нельзя было заметить славянофила: женат он был на лютеранке, у него дома все говорили исключительно по-французски.

Сергей сам себе отвечает. Славянофильство зарождалось не в качестве инструмента для пробуждения в русском человеке самоуважения. Требовалось отстаивать имеющееся, не привнося новизны. Вот и всё, о чём следует думать, ни в коем случае не сравнивая мировоззрение Шишкова с мыслями последующих поколений, ставших на путь отчаянных мер. В том для него не было необходимости. Когда он общался с собственными крепостными, то видел в них проявление истинных черт русского народа. С ним говорили таким языком, будто он вернулся во времена Древней Руси. Да и не мог русский мужик перенимать иностранное, редко ему доступное. Если о чём и говорить, то о вкусах высшего света. А вкус высшего света, как известно, редко позволяет оценивать его со стороны благоразумия.

О литературной войне Аксаков старался не рассказывать. Всё, что говорит человек, ничем не является, пока его не начинают поддерживать или ему противоречить. Всякая беседа опасна, поскольку вне воли порождает симпатии или противоречия. Порою вне желания человек начинает опровергать свои же представления о действительности, не умея остановиться, в итоге понимаемый далеко не так, как он склонен думать обычно. И был ли смысл в литературной войне? Какой исторический отрезок не возьми, все постоянно спорят, неизменно разделяясь на сторонников сохранения самобытности и их противников, считающих обязательным интеграцию в культурные ценности других стран. Не сегодня это началось, значит не завтра оно и закончится. Лучше не обращать внимания, беря пример с Сергея. Ежели не нравился ему Карамзин, то таково его личное мнение, которого он не скрывал, получая множественные насмешки и упрёки.

Шишков поступал сходным образом. Придерживаясь определённых взглядов, он допускал исключения. Спорить со сложившимся укладом не было нужды, тем более делать это мгновенно, разрушая устоявшееся. Революции обществу не нужды. Зачем литературную войну превращать в бойню с человечески жертвами? Он имел мнение, которое разовьют его последователи. Ему остаётся дожить свой век и спокойно уйти. Только разве бывает так, чтобы тобой задуманное не пошло иным путём? Так произошло и со славянофильством.

Автор: Константин Трунин

» Read more

Масоны, какими их себе не представлять, объединены общей идеей, тогда как всё прочее, на что они стараются опираться, не подлежит критике. И Аксаков то наглядно доказал. Ему довелось общаться в мартинистами, старательно обходя острые углы. Сергей никак не мог согласиться принять на веру сомнительное, лишённое убедительности. Разве могут скрываться тайны бытия за размытыми фразами? Достаточно понять, что мистического не существует, после этого большая часть человеческих убеждений исчезнет. Причём под мистикой следует считать абсолютно всё, противоречащее доступным человеку материям. Пора преодолеть пережитки пещерного этапа развития, устремившись к поддержанию естественного. А если и говорить о масонах, тогда не следует забывать об Аксакове. Пусть ему довелось встречаться не с лучшими из представителей масонства, но именно таковыми, какими они в большей своей массе являются.

Будучи молодым, Сергей встречался с Рубановскими. Как бы он к ним не относился, по достоинству оценивал их дом, некогда принадлежавший Ломоносову. Аксаков всё в нем ценил, вплоть до чернильных пятен на столе. Величайший учёный оставил по себе столь важное наследие, достойное всяческого почитания. И, как знать, те пятна на столе могли пролиться в ходе записывания мыслей на бумагу. Сами Рубановские не ценили дома и его обстановки. Для них имя Ломоносова ничего не значило. Куда приятнее знакомиться с миром таинственности, который можно раскрыть благодаря переводным книгам. Это ли не пример того, как невежество стремится преобладать над истинным познанием Вселенной? Сергею приходилось мириться, посещая храм науки, оказавшийся в руках далёких от всего научного людей.

Не имея возможности доказать надуманность взглядов мартинистов, Аксаков пошёл на эксперимент. Он самостоятельно сочинил чепуху, придав ей сходный вид с трудами масонов. Когда он зачитывал её мартинистам, те едва ли не впадали в экстаз, готовые благодарить судьбу за представившийся шанс прикоснуться к столь необходимым для познания знаниям. Не стоит думать, будто Сергей открыто посмеялся им в глаза, рассказав об обмане. Отнюдь, Сергей благоразумно предпочёл умолчать, опасаясь стать жертвой оскорблённых чувств. Нет ничего лучше, нежели собственное убеждение! Переубеждать других — дело неблагодарное и практически всегда бесполезное.

Как же указать мартинистам на их заблуждения? Аксаков брал их же книги, тщательно анализируя. Получалось, если слова в предложениях расставить иначе, получаешь вполне обыденную речь, лишённую налёта мистического откровения. Мартинисты в том убеждались, но не имели желания отказываться от считаемого ими важным. Всякое всегда трактуется в угодном человеку виде, так зачем отрицать доступные масонам предпочтения? Важнее видеть в них общество, чьи интересы стоят выше создаваемого ими антуража. Как раз этого Сергей понять и не мог, либо имел дело с людьми, далёкими от истинных замыслов масонства, необходимых сугубо для придания сему движению массовости, где слепо действующий служитель сможет принести требуемую от него помощь.

Оставив воспоминания о мартинистах на самый последний момент, когда опасаться более нечего, Аксаков посчитал необходимым заполнить пробелы в прошлом. Сообщать подобные сведения было в прежней мере опасно. Но то следовало сделать обязательно. Негоже человеку принимать за истину надуманное, пренебрегая существенными надобностями. Любые измышления, где требуется просто верить, изначально направлены на приобщение к некоему делу многоликой массы, за счёт чего гарантируется продолжение существования созданной организации. О чём бы не шла речь, нужно иметь голову на плечах, способную соотносить действительное с мнимым, не ставя мнимое выше действительного.

Автор: Константин Трунин

» Read more

Пришла пора воздать татарам сполна. Иван Великий не мирился с мыслью допустить продолжать считать себя данником потомков монгольских завоевателей. Но как ему, находящемуся между двух противников, коими являлись Великое княжество Литовское и различные образования татарских ханств, найти силы и утвердить за Русью право на собственную независимость? Для того требовалась решительность. И вот этого как раз не имелось. Были необходимы убеждающие речи сильных духом людей. Одним из таковых стал Вассиан Рыло, архиепископ Ростовский, Ярославский и Белозерский. Он обличал трусость Ивана, обвиняя в греховном допущении заключения перемирия с ханом Ахматом. Исторически теперь известно, Иван не допустил непоправимого, после чего иго утратило значение для Руси в дальнейшем.

Вассиан имел изрядное количество аргументов. Он наполнял решимостью Ивана, пока ещё продолжавшегося именоваться по отцу — Васильевичем. Неужели возможен мир между Русью и татарами Большой Орды? А если и да, тогда как относиться к Великому княжеству Литовскому? Решимость Вассиана поддаётся объяснению, но от Ивана зависело, каким образом Русь продолжит существование. Уже не раз было такое, что военное противостояние могло привести к уничтожению государства. Прежде соперники благоразумно расходились по сторонам, не идя на сближение. Этого нужно добиться и на Угре. Единственное обстоятельство тогда могло действительно беспокоить Ивана, а именно заинтересованность Казимира (Великого князя Литвы и короля Польши).

Большая политика не имеет зависимости от локальных интересов. То, в чём Вассиан Рыло видел трусость Ивана, могло скрывать выжидание определённых событий. Иван не мог концентрировать силы на Угре, забыв о противостоящих ему противниках. Он вносил разлад в союз Ахмата и Казимира, не допуская возможности их совместных действий. Некогда подобная разобщённость уже спасала Русь, когда произошла битва на Куликовом поле. Тогда не хватило буквально дня, чтобы силы татаров и литвы объединились. Теперь Казимир и вовсе не нашёл возможности, отражая набеги крымских татар, бывших в союзе с Московским княжеством. Согласно данному пониманию истории, Вассиан мог сколь угодно ссылаться на Демокрита, повлиять на решимость Ивана он бы не смог.

Помимо послания Вассиана, имеется повесть о стоянии на Угре, сочинённая позже произошедших событий. Неизвестный нам летописец составил текст для летописи, должный и теперь являться её составной частью, если бы не желание определённых исследователей литературы Древней Руси. Пролить свет на события сия повесть способна в меру своего наполнения, тогда как усвоить её содержание каждому придётся самостоятельно. Информативность повести бедна, но в качестве исторического свидетельства очевидца тех дней — бесценна.

Считать ли теперь, будто одержать верх помогло послание Вассиана? Слова архиепископа оказались столь убедительными, что Иван предпочёл испытать судьбу, положившись на должную помочь Руси веру в Бога? Как не хватает в русских письменных источниках описания, согласно которому Иван уходил молиться, лил слёзы, а затем крушил врагов, едва ли не собственноручно насаживая на острие копья самого Ахмата. Именно так прежде писали о деяниях князей, решимостью и отвагой способствовавших изгнанию из пределов своих земель иноверных захватчиков. Но XV век к тому уже не располагал, потому приходится внимать посланиям религиозных деятелей, а затем и скупому на фантазии летописцу.

Стояние на Угре — важное для правления Ивана Великого событие. Проводя политику по укреплению позиций Руси, он сумел противостоять очередному нашествию татар, не раз становившихся причиной повсеместного разорения. С той поры Русь сама определяет, как воздать поправшим право её на существование.

Автор: Константин Трунин

» Read more

Чтение летописей пробуждает особое понимание истории. Читатель лишён чьих-либо комментариев, делая выводы самостоятельно. Можно сказать больше, анализируя летописи, делая заметки, в итоге получаешь вариант понимания прошлого, никак не хуже того, какое известно в исполнении всё тех же Карамзина и многих прочих, пытавшихся усвоить прошлое, придти к наиболее правильному истолкованию. А вывод всегда будет один — в конечном счёте приходится доверяться сохранившимся свидетельствам, содержание которых всегда остаётся пристрастным. Значит, как не опирайся на дошедшие сквозь время документы, картину былого не установишь. Причина того ещё и в предвзятости. Всегда нужно исходить из нескольких источников, чего порою не бывает. Но касательно событий XV века есть ряд свидетельств, позволяющих начать осознавать прошлое иначе.

XV век — это прежде всего противостояние Москвы и Новгорода. Как оно обычно подаётся? Василий Тёмный вёл борьбу за сохранение права на великокняжеский стол, в том ему оказывал противодействие Дмитрий Шемяка, с переменным успехом занимавший Москву и вскоре опять уступая. Тут позволительно снова спросить: кто пишет историю? В конечном итоге Василий одержал верх над Дмитрием. Теперь образ Шемяки для потомков сохранился однозначным: беспринципный человек, готовый за власть убивать и калечить политических оппонентов, при этом он же прославился несправедливым судом. Но это вступает в противоречие с летописным сводом 1472 года, показывающим происходившее без выводов.

Наоборот, Шемяка вёл в меру честную борьбу, не допуская чрезмерной жестокости. Летописью зафиксирован факт ослепления им Василия. В то же время имеются сведения, согласно которым зрение Василия значительно ухудшилось, всё-таки оставшись частично сохранённым. Не будучи настроенным уничтожать политического противника, он показал гуманность, позволив княжить над Вологдой. А как поступил Василий с Дмитрием, либо его клевреты? Летопись указывает на факт отравления Шемяки. На том противостояние Москвы и Новгорода практически закончилось, перейдя в фазу скорой утраты Новгородом самостоятельности.

В летописи зафиксированы походы Великого литовского князя Витовта на Псков. Говорится, что жители Порхова откупились пятью тысячами рублей. А когда был зафиксирован факт рождения лысого волка, в тот год Витовт умер. Ходили на Русь и татары, о чём летопись не могла не сообщить. Само её содержание переполнено движениями княжеских войск, сталкивавшихся и расходившихся, дабы через некоторое количество лет сойтись вновь. Подходить к её чтению следует основательно, фиксируя мельчайшие детали. В любом случае, акцентировать внимание следует на событиях вокруг Новгорода, понимая скорое его полное подчинение Москве.

Неправильным является шагом, считать летописи связанными по смыслу с художественными произведениями тех же лет. Должно проводиться чёткое разделение, чего до сих пор сделано не было. Получается так, будто труд историка приравнен к вольным допущениям беллетриста. Тем более сомнительна надобность, толкающая составителей сборников литературы Древней Руси брать несовместимое, находя в том кажущуюся им существенную надобность. И если летопись летописи рознь, то явно повествующий о текущих событиях текст, где не прослеживается цели развлечь слушателя, лишь способствует выработке общего понимания происходивших тогда процессов.

Непосредственно Севернорусский летописный свод 1472 года сконцентрирован на событиях середины XV века, где за начало взят 1425 год, когда умер Великий князь Василий I Дмитриевич, старший сын Дмитрия Донского, после чего и начался очередной разлад на Руси. Внимать этому времени нужно с особым интересом, поскольку сын Василия Тёмного — Иван III Васильевич, прозываемый Великим — положит конец противоречиям и соберёт русские земли под единоличной властью.

Автор: Константин Трунин

» Read more

1899 год — год начала второй англо-бурской войны. Её начало казалось неизбежным, вследствие неприятия Британской Империей самого факта существования независимых африканских колоний, должных находиться под её неизменным контролем. В том же году из-под пера Хаггарда вышла книга, повествующая о предпосылках первой англо-бурской войны и вплоть до её завершения. Основное, что он стремился сообщить читателю: англичане действовали из альтруизма, они стремились проявлять заботу об африканском населении, добиться порядка на землях буров, обеспечить функционирование государственного аппарата. Других интересов у них не было. И самое главное — буры представлены под видом ленивых и жадных созданий, должных быть лишёнными права называться цивилизованными людьми. И тот факт, что по итогам войны Трансвааль закрепил за собой занимаемые им земли, по мнению Райдера, явилось катастрофой для чернокожих жителей.

Касательно даты написания труда «Последняя бурская война» допустимо дискутировать. Источники указывают на 1882 год. Тогда Хаггард только вернулся в Англию, прежде став непосредственным очевидцем вооружённого конфликта между англичанами и бурами. И хорошо бы, будь тогда данное исследование опубликованным, дабы убедить британское правительство не допускать снисхождения к бурам, продолжая с ними борьбу за юг Африки. Но труд увидел свет непосредственно в год начала второй англо-бурской войны. Из этого можно сделать единственный вывод, Хаггард желал теперь видеть конфликт исчерпанным, чтобы бурам более ничего не принадлежало. Если доверять его словам, весь мир должен быть подконтрольным Британской Империи, учитывая исповедуемые англичанами принципы. Только читатель обязательно себя спросит: действительно ли Хаггард так считал? Он описывал далеко не те качества, которые возникают в представлении, когда речь касается нравов подданных британской короны.

Почему у буров не может быть собственного государства? Они никогда не платят налоги. Без наполнения казны государство не может существовать. Как бы не хотелось переселенцам жить вольной жизнью, обязанности у них всё равно должны иметься. Поэтому созданный ими край под названием Трансвааль близился к краху. Само его создание, так называемый Великий Трек — путь крестьян вглубь Африки, наполнен кровавыми эпизодами расправ с зулусами. Возникает недоумение, отчего воинственные племена африканцев оказались поставлены перед бурами в положение овец, окружённых волками? Некогда отважные воины, отныне подверженные обману люди, не противящиеся числиться на положении рабов.

Хаггард сам говорит: у Трансвааля нет истории. Ничего неизвестно о прежде населявших его людях. Ещё до Великого Трека по этим землям прошёл Мзиликази, ушедший из-под власти Чаки, короля зулусов. Он повсеместно сеял смерть, убивая всякого им встреченного, не оставляя ничего, варварски уничтожая абсолютно всё. Получилось так, что он расчистил место для буров, которые при всём желании не были способны установить хотя бы отдалённое представление, чем жило прежнее население ими занятой территории. Возникает новый вопрос, как сим горьким пьяницам и лежебокам, ибо иначе Райдер их не показывает, удалось обманывать зулусов, навязывать им волю и отбирать земли? Тем более допускать над собою унижающее их достоинство отношение? Знал ли Хаггард доподлинно о рассказываемом, или то передано с других слов?

Читатель не поверит. Он не склонен кого-то обелять, но и принимать за истину сугубо очернение не станет. Может буры и не являлись ангелами во плоти, но таковыми не являлись и англичане. Райдер считал иначе, для него Британская Империя — государство порядка, должное оный навести во всём мире. Говоря по существу, англичанам всегда был свойственен джингоизм, то есть отстаивание интересов всеми доступными способами. И если следует прямо сказать — мы аннексируем Трансвааль, так как мы того хотим — то так и следовало сделать. Они же, по версии Райдера, сказали — буры держат рабов, они не платят налоги, их государство не способно существовать, они ведут политику, вследствие которой чернокожее население Африки взбунтуется и уничтожит колонии самих англичан, поэтому мы присваиваем занимаемые ими земли себе. Самое странное, обижаемые бурами зулусы с радостью приняли власть англичан, стали им платить налоги и зажили счастливой жизнью. Ровно до той поры, покуда по итогам первой англо-бурской войны они вновь не оказались на позициях унижаемых.

Обоснование необходимости новой войны Хаггардом вроде бы доказано. Ничего не должно сдерживать Британскую Империю, ведь она действует ради заботы о чернокожем населении, и нисколько неважно, кто в итоге будет платить налоги, как и тот факт, что на юге Африки есть золото и алмазы. Просто англичане — ангелы. Уже за такое мнение спасибо Райдеру! Другие британские писатели не стеснялись в выражениях, готовые топить в крови на страницах своих произведений всякого, кто выступает против власти над ними британского монарха, причём без объяснения причин, ибо должно быть так и никак иначе.

Автор: Константин Трунин

» Read more

Интерпретация событий не бывает полностью объективной. Всегда желаемое принимается за действительное. Нагляднее то получается понять, ознакомившись с содержанием двух противоположных точек зрения. Допустим, существует «Московская повесть о походе Ивана III Васильевича на Новгород», составленная в 1472 году. Но сохранилась и повествующая о том же, только глазами новгородцев, потому называемая «Новгородской повестью о походе Ивана III Васильевича на Новгород». Истинно верным является утверждение — историю пишут победители. Из этого следует, что каких взглядов не придерживайся побеждённые, они перестают иметь значение. Согласно этому утверждению московскую версию надо принимать за наиболее объективную. Так и должны были считать современники тех дней. Однако, за минувшие столетия появились и иные представления о прошлом, расходящиеся со ставшей официально признаваемой информацией.

Существует мнение — Москва является преемницей рюриковых начинаний. Пришедшие варяги распространили власть на племена россиян. Значит и земли Новгорода должны стать её частью. Оспорить сие утверждение можно, отказавшись признавать сам факт существования возможной преемственности, поскольку Новгород остался Новгородом, никогда не передавая власть над собою кому-либо. Некогда выбранные для управления князья ушли, чтобы править Киевом, Владимиром, а потом уже и Москвой. Представленный себе, Новгород выбирал князей во управление, оставаясь по форме правления подобием республики. Получается, истинная Русь, принимаемая за основанную Рюриком, осталась уделом Новгорода, покуда не была окончательно подчинена во время похода Ивана Великого, собиравшего русские земли под власть Москвы.

Что ставится в вину новгородцам? Их вольный нрав не мог определиться, как лучше продолжать существование. Угрозу со стороны Московского княжества они ощущали, и были склонны принять над собой Великим князем Ивана Васильевича. Этому мешала другая часть новгородского общества, желавшая встать под управление польского короля. Зрел конфликт, грозящий расколоть Новгород. Во многом вследствие этого Иван Великий и пошёл войной, намереваясь не допустить попрания православия латинством.

Важно понимание роста самосознания, возникающего за счёт жарких убеждающий речей, не обязанных быть правдивыми. Достаточно воззвать к массам, уверив в истинности высказываемых суждений. Таковое влияние прослеживается, согласно текста московской версии похода Ивана Великого. Оказывается, Новгород — изначально вотчина московский князей, вследствие того обстоятельства, что они ведут свой род непосредственно от Рюрика. Впрочем, особенного вооружённого конфликта не случилось, поскольку новгородцы привыкли решать проблемы с помощью денег, и теперь не были готовы самостоятельно оказать вооружённое сопротивление.

Новгородская версия — сухая. Излагается само нашествие москвичей. Собственно, Великий князь Иван Васильевич прогневался на Новгород из-за их тяги к польскому королю, отчего пошёл войной. Затянулся тот конфликт, многие пали смертью храбрых, сражаясь долго и не имея сил отбиться от превосходящего количеством воинов противника. Вслед за согласием принять над собой власть Московского княжества, последовали казни новгородских посадников. На том новгородская повесть заканчивается. До полной утраты Новгородом самостоятельности время ещё не пришло. Об этом можно узнать из других источников.

Какие бы не имелись побуждающие мотивы, главной задачей для Ивана Великого являлось объединение русских земель под рукой одного правителя. Требовалось вернуться к состоянию, утраченному по смерти Владимира Великого, прозываемого Крестителем — за введение христианства на Руси. Для этого допускалось и такое мнение, будто московские князья ведут родословную от Рюрика, исходя из чего они и имеют право претендовать на земли многих княжеств, должных обрести прежнее единство. Поставленную цель Иван Великий выполнил, как не пытайся потомок трактовать пользу или вред его действий.

Автор: Константин Трунин

» Read more

Устал народ новгородский от кровопийц. Не было покоя, покуда не стал архиепископом Иона, с чьим пришествием воцарился мир и наступило успокоение. Не так много лет пробыл в занимаемом сане Иона, пока не умер. А как умер, погрузился Новгород в агонию, вскоре окончательно подпавший под власть Московского княжества. И была та агония подобна суете, имевшая место до архиепископства Ионы. Страдал Новгород от немецких помыслов, нагнетала его литва и князья московские покоя не давали. К чему склонить голову, ухо к чему приложить? Защитить один Иона мог, знавший слово верное, способный и моровую язву заговорить. Сей светильник нёс благо, обращённое во прах, когда становится некому к свету людей направлять.

Пили кровь и ордынцы, не к добру обычно поминаемые. Но где найти силы, когда собственный властитель кровь пьёт? Кого не сади посадником, каждый норовит лучшего для личной нужды добиться. И садятся лица новые, сгоняются и сгорает ими достигнутое. И садятся новые лица, и повторяют до них сделанное. И не видит словно никто, к чему приводят помыслы их, гнилостью отдающие. Раз за разом одно повторяется, из века в век ничего не меняется. Откуда и зачем подобное скудоумие? Кто внушил человеку подобное? Остаётся полагаться на людей Богом избранных. Тех, кто от мирской суеты в пустынные места уходит, ничего для себя не требуя.

Мудрено ли, знакомясь с житиями святых, видеть самоотречение их. Покидают они человеческое общество, предпочитая жить в глуши, куда не дойти человеку волей слабому. Существуют в ограничениях, ничего не дозволяя и предпочитая оставаться строгими к слабостям. Побуждают они тем на подвиг других, не считая оное подвигом. Удаляясь, тем неизменно к людям таковые святые мужи приближаются. Открывают отречением сердца и души, за наставников их принимают отныне. Тогда только выходят к людям они, возводя из пещер монастыри, заводя братию и исполняя мольбы прихожан, к ним обращённые. Всего этого не избежал Иона, ставший впоследствии архиепископом Новгородским, ибо заслужил то право. Неизменно должен был быть брошен жребий перед этим, как тогда среди христианствующих святых отцов полагалось, дабы провидение определило, кому следует стать пастырем по воле на то Божией.

Моровая язва — одно наказание, пришедшее в Новгород при Ионе. Умирали люди тысячами, не зная от неё спасения. От чего она случилась? Чьи грехи обрушили гнев на познавших покой? Пожинали новгородцы урожай тогда богатый, вели дела успешно и бед не знали, всему находя объяснение. Но язву объяснить не могли, если и принимая, то в качестве посланного свыше наказания, дабы веру их испытать. Обратился тогда Иона с молитвою, предпринял ход, после чего более не зверствовала хворь прилипчивая, ушла в небытие и дала от боязни смерти отдохновение.

Есть свидетельства — обладал вещим словом Иона. Если говорил, будто будет определённым образом, так оно и случалось всегда. Не одним этим он в веках славен поныне. Когда умер Иона, то сорок дней не хоронили тело его, а когда решили похоронить, увидели его тело, тленом не тронутое, дурного запаха не источающее, и хоронить не стали, не похоронив и до той поры, покуда «Повесть об Ионе» в летописи записана не была.

Память об архиепископе Ионе могла сохраниться и по причине желания новгородцев хоть в чём-то остаться обособленными от Москвы. Если не правом на распоряжение имеющимся, тогда правом иметь собственную историю и важных деятелей прошлого.

Автор: Константин Трунин

» Read more

Кругом бред, однажды уверовал Мережковский. О чём не думай, здравого смысла в том не найдёшь. Допускаются любые предположения, неизбежно лишённые адекватного их осмысления. Если не ты, то кто-то другой найдёт признаки невразумительности. Поэтому допустимо говорить о чём угодно, всё равно будешь принят в штыки. Но найдутся и те, кому твои идеи покажутся близкими к истине или правдивыми. Осознав это, Мережковский приступил к написанию цикла заметок, в 1910 году объединив в сборник под названием «Больная Россия». Вот их перечень: Зимние радуги, Конь бледный, Иваныч и Глеб, Головка виснет, Семь смиренных, К соблазну малых сих, Сердце человеческое и звериное, Елизавета Алексеена, Пророчество и провокация, Свинья Матушка, Земля во рту, Когда воскреснет, Аракчеев и Фотий.

Людям свойственно заблуждаться. Яркий пример — строительство Петром города на Неве. Думая о могуществе страны, он умащивал человеческими костями окрестные болота. Строя на горе современников, Пётр ждал извлечения выгоды в лице потомков. Допустимо таковое деяние охарактеризовать бредом, поскольку будущие поколения найдут, благодаря чему у них удастся в той же мере успешно изводить человеческую плоть, орошая землю кровавыми слезами, так и не сумевших собрать урожай славы, опять же из-за дум о благе для будущего. Круг постоянно замыкается, не позволяя добиться желаемого. Вместо старания улучшить жизнь в настоящий момент, всегда обращают взоры на день грядущий.

Дабы помочь человечеству понять жизнь, существует философия. И это Мережковский принимает за бред. Каких только предположений не найдёшь, неизменно встречая расхождения в понимании действительности. Всякий мыслит угодным ему образом, не приближая людей к познанию настоящего. Кто-то трактует мир исходя из чувств, другой — из виденного, третий — отталкиваясь от самого себя. Какого не возьми мыслителя, каждый норовит обнаружить нечто новое, отрицая прежде измысленное, повторяя тем самым имевшее в суждениях раньше. Не понимают философы — философия умерла, теперь родившись и заново переживая некогда уже имевшее место быть. От этого не спастись, философия постоянно будет приходить к нулю, неизменно начиная новое движение, должное закончиться всё тем же результатом.

И вот Россия в замкнутом круге бреда. Не вырваться ей и не возвыситься над настоящим. Говорят: народ её должен обрести свободу, требуется революция. И революция случится, ибо к тому народ побуждаем обстоятельствами. Как не рассуждай, какие слова не приводи в оправдание происходивших накануне падения Российской Империи событий, всё равно ничего хорошего от этого ждать не следует. Тут можно заметить, что Мережковский как в воду глядел. Никто теперь не скажет, будто он ошибался. Общество бредило лучшей жизнью, осуществив желаемое и утонув в большем количестве крови, нежели пролилось при царском режиме.

Нужно ли прибегать к пророчествам? Предсказанное требует исполнения. Говоря жаркие речи, предвещая неизбежное, человек тем устраивает провокацию. Жизнь меняется, направление движение мысли устремляет к осуществлению должного наступить. Тем самым пророчества несут разрушительную силу, убеждая человека в должном произойти, тогда как ничего тому не способствует, кроме веры людей в необходимость лицезреть исполнение пророчества. Вольное отступление от основного хода рассуждений, но укладывающееся в общее представление. Предсказывая лучшую долю завтра, человек никогда не сможет достигнуть её сегодня.

В истории хватало деятелей, ведших будто бы праведную жизнь или самодурствующих, одинаково желающих видеть им потребное. Каждый хотел разного, иначе трактуя необходимое, нежели то считалось общепринятым. Потому и известны имена радетелей за перемены, тогда как сторонники сохранения имеющегося чаще всего оставались безвестными.

Автор: Константин Трунин

» Read more