trounin.ru

Шестого июля Лесков обрушился на судебную систему, написав статью «Устность и гласность», приводя в пример случай с купцом. Он был обязан предъявить паспорт, но оного при нём не оказалось. За это его отправили в острог на два месяца. Невзирая на позже предоставленный паспорт, освобождения не последовало. Если это и можно как-то назвать, то только произволом, учитывая безвинность купца. И тем судьям ничего за данное решение предъявлено не было. Восьмого июля — «Одна из причин дороговизны квартир». Николай вернулся к обсуждению остро вставшей проблемы, рассуждая, насколько тяжело ремонтировать дома, поскольку на это требуется разрешение архитектора, а сами предписания выдаются невероятно странным образом. Двадцать третьего и двадцать четвёртого июля — статья «Разные случаи из внутренней жизни России». Двадцать пятого июля — «Несколько слов об учителях сельских школ». Есть мнение, будто на селе преподают не учителя, а солдаты. Лесков выразил сомнение в данном предположении.

Седьмого августа — «Колокол» и «Русский вестник». В кои-то веки в России стали печатать Герцена. А что Герцен? Он остался недоволен данным фактом. Не хотел, чтобы в России его вообще печатали. Развитие темы в статье от восьмого августа «О заметке «Русского вестника» и о характере действий господина Герцена». Лесков твёрдо уверен, идеи Герцена не могут быть применимы, так как Герцен мечтает о социализме, хотя никто и никогда не заметил, где и когда Герцен делился своим богатством с другими. Далее — статья от двенадцатого августа «Объяснение». В связи с упомянутыми рассуждениями, политика «Северной пчелы» могла подвергаться нападкам, в том числе с помощью перепечатки материалов. Надо ли вообще получать согласие автора, и допустимо ли не указывать первоисточник?

Пятнадцатого августа — «Один из многих образчиков добросовестности в литературных суждениях. Мешаем ли мы кому-нибудь и губим ли кого-нибудь?». Семнадцатого августа — «Общественная подозрительность и недостаток самостоятельных мнений». Восемнадцатого августа — «О признаках благодетельного кризиса в весьма неопасном, но довольно странном умопомешательстве одной из наших молодых партий. «Идольские требы теории». Двадцать четвёртого августа — «Учение, служебные права и средства. Чиновный пролетариат как элемент для противодействия общественному строю». Двадцать восьмого августа — «Об отношении «Северной пчелы» к господину Герцену и его «собачкам». Тридцатого августа — «Увлечения сердца и голос разума». Как читатель может заметить, полемика расцветала с особой оживлённостью. Надо полагать, такого рода проблема поднималась и в других публицистических изданиях.

В последующие месяцы 1862 года Лесков в дороге. Десятого сентября — короткая статья «Крестьянское дело». Столь же короткие статьи второго октября «О необходимости железных дорог в России» и от шестнадцатого октября «Литовская железная дорога». Третьим декабря датируется работа Лескова над переводом чешской арабески Мартина Бродского «От тебя не больно». Двадцать пятым декабря — перевод славянского предания из окрестностей тренчинских от Божины Немцовой «О двенадцати месяцах».

Отдельного упоминания может заслужить написанная в 1862 году критическая заметка по пьесе Николая Костомарова «Кремуций Корд». Труд Костомарова так пришёлся современникам, что мало кто искал слова для выражения мнения. Например, Михаил Салтыков-Щедрин ограничился пересказом с комментариями. Лесков поступил аналогично, добавив анализ римской действительности. Николай расписал упадок нравов тех времён, невзирая на приписываемую возвышенность. Те события можно охарактеризовать сравнением с собаками, которые грызутся, не подозревая о грозящей им опасности. Текст такого содержания вошёл в сборник статей, не дозволенных цензурой в 1862 году, был найден и опубликован лишь в 1971 году.

Автор: Константин Трунин

» Read more

Всё более уверенно пишущий публицистические заметки, Николай Лесков подходил к одной из важнейших дат в своей жизни — к маю 1862 года. Он будет вынужден отправиться в длительную командировку по западным частям страны, после на некоторое время оказавшись в Париже. Что это предваряло? Четвёртого мая опубликована заметка «Из Киева. Мысли о врачевстве душевном и телесном». Лесков посчитал за допустимое обсуждать ситуацию вокруг врачебного сословия, особенно вспоминая, с какой болезненностью воспринимал много где существующую антисанитарию. Пятого мая — «О понятых и обысках». Следовало навести порядок в данном вопросе. Почему понятые выполняют номинальную роль, чаще отсутствуя при проведении обысков?

Пятнадцатого мая — «Чаяние награды. Надлежащие приношения». Девятнадцатого мая — «Мнение русских евреев «о возможностях». Возможность женской эмансипации на деле. Опыт в калинкинской больнице. Башкиры и мещеряки как образцы для русских эмансипаторов. Священник Константин Стефанов. Как будет идти далее вопрос о женщинах, имеющих право лечить?». Двадцатого мая — «Как слагается репутация литератора в обществе и в литературных кружках. Деспотизм либералов. Произведения подпольной прессы. Что нам нужно в настоящее время». Двадцать пятого мая — «О христианских братствах в России. Исторический очерк братств. Остатки их в наше время. Мысли о возрождении братств. Надежды и опасения ошибок в этом деле. О направлении нашего приходского духовенства». Как раз в 1862 году Мельников-Печерский публиковал в той же «Северной пчеле» «Письма о расколе». Двадцать девятого мая — «Намёк и замечание, сделанные «Современником» двум нашим сотрудникам. Кое-что об изменчивости убеждений в человеке. О несправедливости и жестокосердии русских литераторов в обращении друг с другом».

Тридцатого мая — «Нападаем ли мы на студентов? Изложение двух студентских историй. Причины, вызвавшие статью «Учиться или не учиться?». Мнения об А.И. Герцене (Искандере) и о речи, сказанной им в Вятке. Разница между студентами в университете и в думе. Наше мнение». Николай отмечал нарастающую склонность у студентов к беспорядкам, вспоминая о закрытии накануне осенью Петербургского университета. Тогда же, тридцатого мая, опубликована статья «Настоящие бедствия столицы», в которой Лесков повёл речь про то, как будто триста человек подожгли город с разных сторон. Чтобы этого не повторилось, предложил организовать команды волонтёров, выдать им опознавательные знаки, тем самым наладив помощь пожарным командам. Утверждают, что царь Александр II, после ознакомления с мнением со страниц «Северной пчелы», посчитал за недопустимое упрекать пожарные команды в бездействии. Как читатель теперь понимает, иногда дельное предложение становится весомо наказуемым. Но как мог поступить Николай, считающий за обязательное задействование гласности на всех уровнях? Встретить негативный отклик от царя он точно не ожидал.

Однако, уже второго июня публикуется статья «Волонтёры». Согласно предложения Лескова в пожарные команды начали принимать волонтёров. Четвёртого июня — развитие темы в статье «По поводу заметки «Нашего времени» о волонтёрных пожарных командах». Далее — седьмого июня — статья «Петербургские пожары. Неповинность студентов в поджогах. Необходимость охотницких команд и готовность купечества содействовать при их образовании». То есть нельзя отказывать людям, желающим помогать. Одиннадцатого июня — заметка в духе протокола «О новой железной дороге». Тринадцатого июня — «Пожарные вариации на тему: «С одной стороны и с другой стороны». Нравы и способности. Исполнение приговора над политическим преступником Обручевым. Поляки и студенты. Страсть к запрещениям». Шестнадцатого июня — «Городское общественное управление в России».

Девятнадцатого июня — «Пятьдесят лет назад». Про войну против Наполеона, принявшей характер народной. Двадцать третьего июня — «Северная пчела» в роли адского злодея будущей трагедии господина Дьяченко». Не по делу господин Дьяченко взялся осуждать «Северную пчелу»! Двадцать шестого июня — «Неприятности русской либеральной партии. Люди, чересчур смелые, и люди, чересчур робкие. По два слова тем и другим». Есть мнение о пользе либерализма. Лесков привёл аргумент в виде Великой французской революции, когда как раз торжествовал либерализм, но головы почему-то рубили с очень даже быстрой скоростью. Да и к чему в итоге либерализм приводит? Правильно — к диктатуре. Двадцать восьмого июня — «Опровержение возражений на проект Белостокско-Пинской железной дороги». Николай разумно увидел истинную суть мероприятия — рубить лес. А это уже угрожает обитающим там зубрам, чьё количество и без того мало. Но раз правительство приняло меры к их сбережению, надо полагать, проект может быть реализован.

Автор: Константин Трунин

» Read more

Первого марта в «Северной пчеле» опубликована статья «Новости из политико-экономического комитета, учреждённого при императорском вольном экономическом обществе», на заседании которого Лесков присутствовал, принимая активное участие. Обсуждалось разное, в том числе насколько возможно сдавать в аренду помещичьи земли крестьянам, необходимость присутствия управляющих, требуется ли прежде их вступления устраивать им экзамен. Третьего марта — статья «Внутреннее обозрение: Весёлый русский журнал». Без определённой конкретики, читатель мог догадаться, словно этим журналом мог быть «Современник». Четвёртого марта — «Внутреннее обозрение: Саратовские крестьянки как общественные деятели. Болезни женщин. Нечто об эстляндцах и о том, как «Русский инвалид» попал в число опасных изданий. О неудобствах корреспонденции между Ригою и Петербургом». Читатель волен решить, насколько он одобряет появившуюся в Лескове черту, свойственную журналистам, считающих за допустимое навязывать другим неоспоримость собственного мнения. В мае это обернётся для Николая необходимостью покинуть страну.

«Внутреннее обозрение» за 10 марта — рассуждение об отсутствии логистики в деле почтовых отправлений, дополнительно вновь поднималась тема о том, насколько крестьянам необходимо уступить право владеть помещичьими землями, либо эта земля должна стать собственностью государства. 13 марта — «Что думают некоторые умные люди о допущении русских евреев на службу? Новый образец высокой прямоты и замечательной непрактичности газеты «День». Мнение одного медведя по вопросу, поднятому редакцией «Дня». Новости из политико-экономического комитета вольного экономического общества». Среди прочего поднималась тема, насколько допустимо евреям открыть доступ во все службы. Получится однажды так, что обер-прокурором Синода может оказаться в том числе и еврей. Восемнадцатого марта — «Внутреннее обозрение: Есть ли у нас партии?». Лесков посчитал, что русский человек пока ещё не способен понять, что именно означает слово «партия», разве только когда речь про партию товара или партию заключённых, отправляющихся по этапу.

«Внутреннее обозрение» за 19 марта — разговор о земле и крестьянах. Раз произошло освобождение от крепостничества, надо находить пути для дальнейшего развития. Двадцать третьего марта — «Об участии народа в церковных делах». Некоторые рассуждения после прочтения религиозной литературы, напечатанной анонимно. Двадцать седьмого марта — «О характере русских законов вообще и о горном в особенности». Лесков сделал вывод, насколько сложно умом понять установленные законы. Двадцать восьмого марта — «О бюджете по «Современнику». Предсказания по новому винному акцизу. Приятные ожидания в литературе и вероятность их долгой неосуществимости». Позитивная оценка деятельности Чернышевского в качестве журналиста, разбор его мыслей о бюджете. Тридцатого марта — «Средства к возвышению народной нравственности». Тридцать первого марта — «Внутреннее обозрение». Очередное возвращение к обсуждению крестьянского вопроса.

Третьего апреля — «О петербургском пойле, пензенских тротуарах и орловских мостах, а также о разных бедных людях и о некоторых попечителях Роберта Оуэна». Николай задумался, насколько соответствует действительности то, что пишут иностранцы про русских. Вроде бы мы читаем и смеёмся. А на деле? Орловские мосты сносит каждый год, и люди месяцами живут без них. В Пензе погибают на тротуарах, так как проваливаются в канавы, а доски бьют по затылку. О качестве питьевой воды лучше деликатно промолчать. Пятого апреля — «О лжи в русской жизни». Шестого апреля — «Русское купечество по отношению к находящимся при них торговым мальчикам. Еврейские купцы в этом же отношении. Наша просьба к «Journal de St.-Petersbourg» и к правлению российско-американской компании. Евреи-лекаря». Лесков пишет про незавидную долю мальчиков в услужении у купцов, практически находящихся на положении рабов. Этих мальчиков никто не жалеет, скорее нагружая самой чёрной работой. Николай попросил предоставить им хотя бы один день отдыха — для посещения школы.

Восемнадцатого апреля — «К вопросу о дороговизне зданий и квартир». Вполне очевидно, все здания не могут строить одинаково, и никто не станет строить только из одного материала, вроде лишь из мрамора или дерева. Но и завышать стоимость не всегда оправдано, могут купить у того, кто продаст дешевле. Двадцать пятого апреля — «Меры духовного начальства к нравственному образованию народа». Священников решили обучать ораторскому искусству, чтобы те без проблем научились читать проповеди экспромтом. Лесков заключил, насколько это будет очень даже хорошо. Двадцать шестого апреля — «О Российско-американской компании». Совсем недавно Николай написал разгромную статью, после чего соответствующая компания выразила возмущение за неблагожелательное о них мнение, покушение на честно заработанное. Двадцать седьмого апреля — «Рассказ приходского священника». Это рецензия на произведение «Анастасья» за авторством Гумилевского. Двадцать девятого апреля — «Усовершенствования на пути головоломной науки». Короткая заметка.

Автор: Константин Трунин

» Read more

Если продолжать внимать опубликованному в «Северной пчеле», всё равно останешься в сомнениях касательно авторства именно Николая Лескова, но так как литературоведами авторство считается за приписанное, нужно согласиться с их методами изыскания. Поэтому необходимо продолжить внимать тем текстам.

Первого февраля Лесков выразил мнение в заметке «По поводу опубликования государственного бюджета», а второго числа была опубликована статья «О недостатке денег в России. Санкт-Петербургское купечество». Николай анализировал, почему в России обнаруживается постоянная нехватка денег. Сакраментальное «денег нет» продолжит звучать и много после смерти непосредственно Лескова. Почему русские люди не могут быть к месту тогда и там, где и когда это полагается? Например, есть железные дороги. Почему бы их строительство не отдать в руки частным лицам с полным правом владения на семьдесят лет? Таким образом промышленность разовьётся быстрыми темпами. После государство заберёт построенные дороги в своё пользование. Другая проблема, очевидная для Николая, за рубежом покупается больше, чем туда продаётся. Ещё одно затруднение — в России думают, будто иностранный люд мешает предприимчивости собственных дельцов, которые сами по себе ничего и не думают делать.

Третьего февраля выходит статья «К вопросу о преобразовании полиции Санкт-Петербургской». Лесков оценил ситуацию за умеренно взвешенную. Оставалось решить, каким образом убедить молодёжь для выбора службы в полиции, как сделать саму службу более привлекательной. Не помешает улучшение снабжения квартальных управлений финансами. И четвёртого февраля ещё одна статья — «По винному вопросу». Лесков понимал пристрастие человека к сему алкогольному напитку ещё со времён Гомера, но со сложившейся в России откупной системой надо что-то делать. Для начала — сразу от неё отказаться, тем самым отлучив от виноделия прикреплённых к оной лиц, привыкших на этом деле наживаться, нисколько не заботясь о его процветании и благе.

Тринадцатого февраля — «О гласном обсуждении финансовых мер». Николай объяснил, насколько людям понравились реформы, особенно их открытое обсуждение, что не помешает иметь такой подход абсолютно по всем вопросам, дабы заранее знать, к чему следует в дальнейшем готовиться, а то и иметь возможность самим предлагать способы разрешения затруднений на любом уровне. Четырнадцатого февраля — «Внутреннее обозрение». Лесков посчитал за нужное поднять тему теперь уже должной быть всем очевидной равности сословий перед законом не только по уголовному праву, но и в имущественных отношениях, особенно учитывая, насколько непозволительно отныне считать крепостных за рабов, раз они стали равны по возможностям дворянам. Разговор был продолжен шестнадцатого февраля в статье «Внутреннее обозрение: спор о правах и значении русского дворянства. Мысли о его «торжественном» уничтожении в нынешнюю пору. Манера всё доводить до крайности. Наше мнение по дворянскому вопросу». Отмечалось, что смысл в существовании дворянства утерян. Проще говоря, сословий быть не должно вовсе. Но сам Николай в столь явной категоричности всё-таки не уверен.

Семнадцатого февраля — «Внутреннее обозрение. Окончание 60-летнего срока привилегий Российско-американской компании. Обзор американских колоний: люди, страна, богатства, нравы и проч. Что нужно для воззвания наших колоний к новой жизни?». Пришёл черёд говорить о самых дальних российских землях. Что там происходит — мало кому ведомо. Не помешает довести до граждан страны сведения про Российско-американскую компанию, какими она обладала привилегиями, и как ныне она стала считаться за бесполезную. Некогда та компания имела право осваивать земли Аляски и прилежащих островов, включая Курильские, дана монополия на промыслы и ископаемые. Русские повели себя подобно жадным до ресурсов колонизаторам. Компания посчитала за допустимое ввести собственную валюту, разрешая только ей рассчитываться в своих магазинах. При этом для разных категорий покупателей цены различались.

С девятнадцатого февраля по одиннадцатое апреля опубликованы девять заметок «О русском государственном бюджете на 1862г». Передавая содержание кратко, Лесков предложил заменить откупную систему на акцизную, благодаря чему появится больше средств для пополнения бюджета. Вместе с тем, Николай отметил, что глядя, как это будет реализовываться, то скорее следует говорить о безнадёжности данного мероприятия.

Двадцать второго февраля — заметка «Товарные кабинеты», короткая и малосодержательная. Двадцать шестого февраля — «Внутреннее обозрение: Благонамеренное употребление имени господина Аскоченского. Отношение этого имени к скучным вопросам. Опыт применения этого имени к вопросу о русских гувернантках. Заботы об учительницах». Николай заметил, насколько тяжело добиться внимания читателя, о чём бы не брался писать, а упомяни вскользь Аскоченского, статью обязательно дочитают до конца, выискивая некое недовольство по его адресу. К слову сказать, не всякий читатель последующих лет вообще сможет о нём что-либо помыслить.

Двадцать восьмого февраля в «Книжном вестнике» опубликована заметка «Обновлённый «Век». Говорилось о задуманных изменениях, должно было войти порядка тридцати литераторов. Если читателю интересно будущее сего «Века» — через месяц он вовсе прекратил существование.

Автор: Константин Трунин

» Read more

Нужно признать, познание даётся тяжело. Стоит упустить время, как восстанавливать приходится по крупицам. Но и прочитанное однажды, очень быстро забывается. Пусть Николай Полевой помогал восполнить брешь в знаниях, да и его труды столь же быстро улетучиваются из памяти. Другое дело, если не перестаёшь повторять некогда узнанное. Только тогда у этого есть шанс закрепиться в памяти. Что уж говорить про историю Византийской империи. Где искать ориентиры? Благо лишь, если хотя бы запомнится имя Юстиниана. Про остальных императоров и говорить нечего, так часто они друг друга сменяли. Жизнь подлинно кипела в Византии, не останавливаясь ни на минуту. Это действительно интересный мир, за давностью лет полностью утраченный. Так сталось в силу неизбежности исторических процессов, поскольку ныне этого государства не существует. А там, где считают себя продолжателями, вовсе не считают нужным поддерживать знание о происходивших в Византии процессах. Но и труд Николая Полевого тут слабый помощник. Его необходимо считать за совокупность знаний.

Про самого Иоанна Цимисхия Полевой не рассказал практически ничего. Кем он был, откуда, какую роль сыграл? Можно узнать об этом самостоятельно, обратившись к другим источникам. Окажется, Иоанн происходил из армянского рода, правил в течение шести лет в одном из последних десятилетий X века. Что ещё можно про него сказать? Разве про его предшественника Никифора Фоку. Никто не мог того облагоразумить. Грубил всем, в том числе римским посланникам. Не дело императору, считал Никифор Фока, вести беседы с варварами. И кто же его убил? Непосредственно сам Иоанн Цимисхий, прямо в царских покоях. Может и самого Иоанна впоследствии аналогично свели в могилу, ничего о том нигде не рассказав, посчитав, будто умер в силу естественных причин, ибо стремительно заболел.

Собственно, самое примечательное в повествовании, это убийство Никифора Фоки. Прочее в тексте — длительная предыстория возвышения Византии. Показан путь становления государства, спешное расширение. И опять бесконечные склоки, распри и убийства. Каким образом государство продолжало существовать при столь кровопролитных раздорах, установить трудно. Предполагать можно разное, вплоть до того, что власть императоров была скорее номинальной. Руководить Византией могли разные партии, вроде хрестоматийно известных «зелёных», «голубых», «красных» и «белых». Кто не знает про кровавые разборки ипподромных соревнований, не раз переходивших в уличное побоище? Будучи опосредованно знакомым с византийскими порядками, приходишь в тихий ужас. И продолжалось это на протяжении никак не менее тысячи лет.

Почему тогда Николай Полевой взялся только за период, в который жил Иоанн Цимисхий? Скорее он заключал своё повествование на данном византийском императоре, показав читателю довольно для него необычное. Сомнительно, чтобы близкие к культурному просвещению люди имели хотя бы поверхностное знание о Византии. Впрочем, что прежде, как и ныне, таковое знание сохраняется на одинаковом уровне — близком к полному отсутствию соответствующих знаний. Нет нужды говорить, насколько это плохо или хорошо. В конечном итоге, не каждый расскажет даже о том, каким образом сменялись русские императоры после смерти Петра I. Впрочем, как и сменялись до него цари. История — это такой предмет знаний, когда легко помнить нечто в общем, вовсе не разбираясь в деталях.

И раз уж речь пошла о Петре. Николай Полевой вовсю работал над очень большим и объёмным трудом про его царствование. Труд «История Петра Великого» будет опубликован в четырёх томах на протяжении 1843 года.

Автор: Константин Трунин

» Read more

Когда есть желание о чём-то рассказывать, особых к тому побуждающих причин не требуется. Можно взять для примера большой город, богатый историческими деталями, либо некое событие, проследив все предпосылки и возможные последствия; а можно выйти в чистое поле, наполнив каждую травинку жизненной силой, описывая эпические сражения за их обладание, гибель и возрождение приходящих и уходящих покорителей тех трав, обязательно припомнив, что об этом рассказывали Паустовский, Бианки и Пришвин, дополнив явлением персонажей из «Мастера и Маргариты», после проведя прямую параллель между последним путём Иисуса Христа, направив её куда-нибудь очень далеко, обязательно совершив множество поворотов, изыскав дорогу от Палестины до Тибета, замкнув её через Сибирь, вернувшись обратно по Волге в Каспийское море и земли, которыми некогда владел Александр Македонский. И тогда получится исследование, ни в чём не уступающее изысканиям Рустама Рахматуллина.

Это очень просто, когда перед тобою предстаёт нечто. Допустим, видишь ты Пашков дом. Мгновение, и ты его легко противопоставляешь Кремлю. Это подлинный центр Москвы, связавший прошлое и настоящее, предваряющий должное происходить далее. Не стараясь остаться голословным, обращаешься к творчеству Михаила Булгакова, представляешь его за истину в последней инстанции, бродишь по коридорам и комнатам вместе с персонажами художественного произведения. Начинаешь размышлять, отчего Москва утратила статус главного города, находя в том причину, например, в императорах-эксцентриках. Почему эксцентриках? Потому как они стремились удалиться от центра. А может центром они считали себя, отчего в Москве им становилось душно. Что в сих рассуждениях может быть непонятного? Вот и Рахматуллин посчитал такие рассуждения за вполне уместные.

Но нужен больший размах. Есть города постарше — Константинополь и Иерусалим. На их фоне Москва воспринимается разве только в статусе Третьего Рима, то есть продолжателя древних традиций. Что может быть лучше, нежели находить отсылки к имевшему место в Константинополе, а до того в Иерусалиме? И ладно бы дело ограничилось Иерусалимом. Рахматуллин мог уйти в размышлениях ещё дальше, увязав первую династию фараонов с эволюцией становления русской государственности, наподобие сохраняющихся мифов о возможности выведения рода Рюриков непосредственно от императора Октавиана Августа. Мог Рахматуллин погрузиться ещё глубже, изыскав ему требуемое в Шумере. Спасло лишь отсутствие каких-либо точных свидетельств о столь далёких временах, иначе не миновать нам влияния Гильгамеша.

Не нужно забывать, в название труда не зря вынесена метафизика. Это подразумевает обязательный поиск первооснов сущего. В данном конкретном случае — Москвы. При особом желании можно опереться даже на Лукьяненко, уверовав в борьбу Ночного и Дневного дозоров. Или отчего именно Булгаков должен считаться за авторитет? На улицах Москвы происходит достаточно от нас сокрытого, порождаемого фантазиями литераторов. Однако, читатель согласится, есть экскурсоводы, как раз тем и занимающиеся, что водят любопытствующих по местам художественных произведений. Кому-то за радость каждый год приезжать в Дублин, осуществляя путешествие по всему, связанному с «Улиссом». Так же поступает Рахматуллин, взяв основой иные источники информации. Иначе зачем на страницах появляются отсылки к Ерофееву и к его «Москва-Петушки»?

Желание Рахматуллина излагать так — понятно. Ему это нравится. И если у него найдутся сторонники, вполне себе очень хорошо. Кто-то должен заниматься мифотворчеством, либо эти самые мифы коллекционировать. Всегда найдётся желающий послушать. Главное, не выдавать вымысел за реальность. Иначе на высказанном более полутысячи лет назад утверждении, будто «четвёртому Риму не бывать», можно сразу закрыть не только историю Москвы, но и всего человечества разом.

Автор: Константин Трунин

» Read more

Полина Барскова взялась за раскрытие темы блокадных поэтов. Каким образом они оказались в Ленинграде, почему вовремя его не покинули, как именно на их творчестве сказались обстоятельства военного времени? Невзирая на прилагаемые усилия, читатель мог самостоятельно понять, какие проблемы больше всего беспокоили людей тех лет. Поэты ничем не отличались от сограждан, подверженные тому же голоду и прочим лишениям. Другое дело, в каком тоне о том будет повествовать непосредственно Полина Барскова. И читатель ничего другого не видит, кроме осуждения. Не людей! Осуждения обстоятельств, вследствие которых блокада стала возможной. Наглядной вводной является эпиграф из творческих изысканий поэтессы Натальи Крандиевской про омывшую их седьмую щелочь, отчего отныне радует каждая мелочь. И пусть поэтесса выразила боль от перенесённых страданий, Полина Барскова увидела в том возможность войти в мир людских мучений, на собственный лад трактуя тогда происходившее.

Но как справиться с мнением очевидцев? Они никого не укоряли. А если и укоряли, тех стихов найти не сможешь. Те стихи сгнили где-нибудь в земле, из опасения спрятанные от чужих глаз. Не в первый и не в последний раз подобное случилось. Очень часто писателям приходилось расставаться с текстами, спасёнными, и при этом безвозвратно утраченными. То и не важно. Барскова смотрела на аспекты творчества. Полина не отметила отличия хотя бы в чём-то. Если поэт был детским до блокады, он им оставался впоследствии. Ничего не менялось в манере изложения, и проблематика ставилась исходя из прежних представлений о необходимости излагать определённым образом.

Другой аспект — стихи писали в блокаду или после? Складывается ощущение, впоследствии поэты вспоминали ими пережитое, всё ими испытанное. Опять же, учитывая эпиграф от Натальи Крандиевской, видишь понимание проблем прошлого при полном их осмыслении. Можно сказать даже, самого стихотворения хватило бы полностью для понимания, нежели создавать по его мотивам целое исследование, вроде «Седьмой щелочи» от Полины Барсковой. Читатель мог узнать про оберегаемые угли, малые кусочки шоколада, тревожные звонки и постоянный интерес, живы ли ещё те, кого ты знаешь. Оставалось взвесить счастье, твёрдо уверившись, насколько оно истрёпано, никогда уже не способное стать весомее.

И без всего этого читатель твёрдо знает, через какие испытания прошли люди. Помимо голода они могли погибнуть под бомбами, от удара другого человека, решившего покуситься на чужое имущество. Знает читатель, что не всё было настолько плохо, если имелись требуемые для выживания связи. Иные блокадники вовсе не ощущали голода, всегда имевшие доступ к продовольствию. Да вот писали бы о том поэты тех лет, место тем стихотворениям в схроне под землёй. По крайней мере, так желается думать читателю.

Значительную часть «Седьмой щелочи» занимают сами стихотворения блокадных поэтов, написанные непосредственно в военные годы. Между ними размышления Полины Барсковой. Вполне можно было оставить только стихотворения, разыскав более показанного. Читатель без лишних слов мог понять ему сообщаемое. Только вот тогда сборник пройдёт мимо внимания, ставший одним из многих написанных. А так получилась авторская интерпретация, к тому же с замысловатым названием, многими приводимое с ошибочным включением буквы «Ё». Нет, со словом «мелочь» рифмоваться может лишь «щелочь». Останется ответить на вопросы: почему щелочь седьмая, где про неё читала Наталья Крандиевская? Безусловно, можно домыслить, взяв пример с Полины Барсковой. Этого мы делать не будем. Посчитаем, каждый обладает достаточным уровнем интеллекта, чтобы понять самостоятельно.

Автор: Константин Трунин

» Read more

Самое важное свершилось, Пётр одержал победу под Полтавой. Но за столь громким успехом пока было рано говорить об осуществлении царских замыслов. Пусть Полтава — это столь же великое деяние, каким было взятие Казани Иваном Грозным или противостояние на поле Куликовом под предводительством Дмитрия Донского, только оно более эфемерное, не предполагающее существенно определяющего. Северная война не заканчивалась, хотя и переходя в вялотекущую форму. Шведский король — Карл XII — оставался ярым противником России, теперь проживая на довольствие от правительства Османской империи, продолжая строить интриги. А разве будет затруднительным призвать турок идти с боем на Россию? Подданные Османской империи и до того воевали с русскими, чем продолжат заниматься и в течение следующих полутора столетий. Да и кто тогда мог ещё обрушиться на владения Петра? Желающие имелись, им мешало отсутствие перспектив в ведении войны с Россией.

Когда происходят военные действия, в любой стране ведутся не менее разрушительные действия внутри. Это становится удобным моментом для сил, в мирное время не имеющих способности претендовать хотя бы на самую малость. К таковой деятельности можно приравнивать и планы Мазепы. После поражения Карла под Полтавой, ещё оставались силы среди казаков, не соглашавшихся продолжать находиться под властью гетмана, настроенного сохранять дружественные отношения с Россией. Что сделал Пётр? Он отправился в Киев, где замыслил изгнать всех запорожских казаков, проявлявших прежнее буйство.

Полевой отметил интересную особенность Северной войны: против Карла боролись четыре правителя, ни один из которых не имел общую веру друг с другом. Если Пётр представлял православие, то королём Польши был католик, Данией управлял лютеранин, а Пруссией — реформатор. Что касается Польши, то следовало вновь внести своё веское слово в праве Августа на власть, устранив влияние Станислава. Другая мысль, не покидавшая Петра, следовало полностью овладеть Лифляндией.

Северная война продолжалась. Наконец-то Дания начала проявлять активные действия, не опасаясь пострадать от деятельности Карла. Датчане решили, будто шведы не смогут им противодействовать. Хотя, Дания с начала Северной войны, как и много раз в последующем, крайне боязливо смотрит на внешний мир, редко способная оказать существенное противостояние. А так как Швеция ослабла, датчане посчитали допустимым начать грозить соседу со стороны моря. Тогда же Пётр простирал мысли о захвате Лифляндии, благо турки не должны были нарушить мирных соглашений.

Рассказывая про события 1709 года, Полевой вспомнил о пропущенном им моменте описания происходившего в России вообще. Годом ранее случилось Петру задуматься о новом разделении устройства государства. В России отныне стало восемь губерний, в число которых вошли и земли, до того никакого определённого статуса не имевшие. Например, малороссийские, донские и уральские земли находились под присмотром казаков, соответствующие местности занимавших.

В год 1710 Пётр утверждал свою власть над Лифляндией и Эстляндией. Тогда же он задумался о необходимости породниться с царскими родами Европы. Во многом Пётр приходил к мнению, насколько Россия должна перестать походить сама на себя, обязанная перенимать образ народов, бывших для жителей России более понятными, нежели народности, страны которых граничили с Россией по южной границе. Изменения касались и внутреннего устройства: Дума преобразовывалась в Сенат.

1710 год критичен стался для России разрывом мира с Османской империей. Теперь приходилось переносить внимание на южные пределы государства, поскольку уже в следующим году Пётр встретится с яростью турок — и сам окажется вынужден отказываться от прежде достигнутых им завоеваний.

Автор: Константин Трунин

» Read more

В статье «Вопрос о народном здоровье и интересы врачебного сословия в России» Лесков приходил к заключению, насколько различно понимание к осуществлению необходимого лечения, которое желают и могут дать врачи, какое хотят получать крестьяне. Нужно думать, каким образом интересы людей совместить, чтобы одни оказывали эффективную помощь, другие смели к оной прибегать. В статье «О переселённых крестьянах» — разговор про тяжёлое положение бывших крепостных, отвязанных от земельных наделов, более не находившихся под опекой помещиков, практически не способных к самостоятельному существованию. Статья «О литераторах белой кости» — про интриги в мире художественного и нехудожественного слова.

Основательным вышел труд «Страстная суббота в тюрьме», публиковавшийся в трёх выпусках «Северной пчелы». Тут Николая можно уподобить Чарльзу Диккенсу, на которого он сам и ссылался, говоря о том, как тот описывал казнь и неистовство толпы. Да и сам Диккенс не раз описывал тюрьмы, особенно во время визита в североамериканские штаты. Что увидел Лесков в России? Если вспомнить, какие условия имелись для рядовых граждан, живших честной жизнью, то тюремный быт должен быть чем-то ужасающим. Например, кормили арестантов отвратно, причём из разбитой деревянной посуды, которую не мыли. Вполне очевидным будет полагать, что тюрьма в России — рассадник заразы. Чуть лучше условия в части, где содержались женщины. Описал Николай и жалобы татар, чьи религиозные потребности не удовлетворяют даже в самой малости — не предоставляют право читать Коран. Впрочем, в тюрьме есть мечеть и лютеранская церковь, поэтому нельзя говорить, будто арестантам отказывают в их религиозных потребностях. Вполне очевидно, лиц благородного происхождения держат в других условиях: в помещениях отсутствует спёртый воздух, в камере не более трёх кроватей, на стенах развешаны женские портреты.

Как же обеспечить арестантам хорошие условия существования? Где найти на это средства? Николай предлагает взять пример с североамериканских штатов. То есть брать с любого желающего плату за посещение тюрьмы. Будет хорошо, если журналисты начнут писать о том статьи. Это привлечёт внимание к тюрьмам.

К труду «Страстная суббота в тюрьме» примыкают заметки «За воротами тюрьмы» и «От М. Стебницкого», опубликованные чуть позже, ставшие ответом на последовавшие негативные отзывы.

С тридцать первого декабря 1861 года Лесков публиковал передовые статьи в «Северной пчеле». Теперь невозможно точно установить, какой именно объём работы проделал Николай, трудясь в данном периодическом издании. Всё-таки нельзя установить авторство, когда для того не осталось никаких свидетельств, поэтому приходится опираться лишь на косвенные признаки, заставляющие быть уверенным в том, что именно Лесков должен считаться автором. Первой статьёй следует признать «С новым годом!».

Первого января 1862 года Лесков пишет следующее «Обозрение внутренних событий», сообщая о том, как государство начало переводить предприятия в свою собственность, в чём нет ничего хорошего, поскольку надеяться на чиновников всегда бесполезно: они не способны вести дела, им поручаемые, обязательно приводя всё к упадку. Другое известие — людей в кабаках начали спаивать алкоголем с одурманивающим порошком, отчего они теряют сознание, либо вовсе умирают. Делают это с целью последующего ограбления.

Аналогичные статьи последовали второго, двенадцатого и тринадцатого января — в тексте перечисление происходящих событий.

Пятнадцатого января — статья «По вопросу о большей доступности нашему простолюдью врачебной помощи». На сёлах появились фельдшера, чьи знания существенно ограничены. В сложных случаях они приглашают на консультацию врачей.

Семнадцатого января — статья «По вопросу о выкупной операции». Отмена крепостного права случилась не тем образом, каким была должна произойти. В обществе появилось излишнее количество проблем. Например, крестьяне остались зависимы от помещиков, так как не имели земли, а иным способом они трудиться не умели. Что делать? Государство должно выкупать земли у помещиков, передавая во владение крестьянам. Вполне можно рассмотреть вопрос выпуска кредитных билетов. Тема дополнилась статьёй от двадцатого января: «О великом земском деле — русском государственном бюджете».

Двадцать пятого января — статья «Об отношениях современной светской литературы к литературе духовной». И у писателей-священников дела складывались не лучшим образом.

Двадцать шестого января вновь «Обозрение внутренних событий». Двадцать девятого января — статья «По поводу опубликования русского государственного бюджета. Несколько слов об откупщиках». Всем уже стало ясно, как покончили с крепостным правом, похожим образом нужно поступить и с откупной системой.

Отдельно скажем про издание «Экономист», в котором двадцать второго февраля и девятого марта опубликована стенограмма выступлений Лескова на заседаниях Политико-экономического комитета при Императорском Вольном экономическом обществе.

Автор: Константин Трунин

» Read more

Заметка «О привилегиях» — рецензия на статью «Новоподнятый вопрос об уничтожении привилегий» из «Вестника промышленности». Насколько оправданно за изобретателем оставлять право на изобретение, учитывая количество порождаемых проблем? Заметка «Нечто вроде комментарий к сказаниям г. Аскоченского о Т.Г. Шевченко» — возмущение нелестной оценкой творчества почившего писателя. Заметка «О русском расселении и о Политико-экономическом комитете» — ответ на статью «Вопрос о колонизации». Вновь Лесков выражал понимание проблемы, делясь собственными мыслями. Всё-таки колонизация не являлась лёгким делом, особенно для простых мужиков, отправлявшихся в неизвестные им земли. Всегда требовался человек, способный провести к нужному месту, либо такой, кто будет идти впереди, узнавая обо всём раньше прочих. Порою случается так, что, допустим, за переход по мосту нужно заплатить. Становится непонятным, почему Николай в дальнейшем так и не создал художественного произведения на подобную тему.

Остаётся отметить за 1861 год ещё одну работу Лескова — перевод с немецкого «Истории прогресса английского законодательства по части общественной гигиены». Этой темой Николай много интересовался, изложив взгляды в «Заметке о зданиях», скорее всего опираясь именно на данный труд. И надо отдельно остановиться на рассмотрении такого исследования, действительно нужного в плане осмысления изменения отношения европейского общества к гигиене в общественной жизни.

Неважно, насколько чистоплотных людей можно найти в Азии, ссылаться на тех же японцев, не терпевших грязного тела, всегда находивших возможность омыться. Как и на истинных мусульман, должных совершать молитву, будучи чистыми телом, что должны совершать не менее пяти раз на дню. Всему найдётся мнение сомневающегося, порою основанное на фактическом знании обратных примеров. В Европе с гигиеной дела не имели со времени падения Рима. Стоило варварам взять контроль над Вечным городом, как термы канули в небытие, уступив место Тёмным векам, на смену которым пришло столь же немытое Средневековье, когда Европа погрязала в сменяющихся эпидемиях, которых могло и не быть — мойся европейцы чаще. Пусть теперь, когда случилось Возрождение, а затем минуло порядком столетий, хоть какой-нибудь европеец задумался о необходимости соблюдения гигиены. Такие люди нашлись в Англии.

В статье говорилось, насколько лорды озаботились, ясно для себя уяснив, каким образом следует бороться с проблемами общества. Они не чурались находиться среди бедняков, только бы тем суметь понять, как устранить проблему постоянных эпидемий. Решение пришло к ним быстро, они выработали правильное мнение, стали действовать. В результате продолжительность жизни у англичан выросла, смертность снизилась. Правда насколько оправданным является мнение о непредвзятости лордов, нисколько не мнительных, ни в чём не чопорных, крайне человеколюбивых, способных забыть о собственных нуждах и выгодах, чтобы получилось согласиться с автором статьи.

Не так важно, кто и каким образом приходил к нужному мнению. Гораздо важнее видеть полученный результат. Всё могло развиваться постепенно, теперь представая в качестве результата, удобного к осмыслению. Дальше будет больше. Появится нужда очищать реки от загрязнений, вплоть до недопущения сливания нечистот в воду. Собственно, тем англичане уже озаботились. И будет хорошо, продолжи они заниматься тем же самым.

Теперь стоит остановиться и задуматься. Продолжай Лесков заниматься сугубо журналистской деятельностью, то суждено ли ему было стать тем, кем он запомнится потомкам? Как бы художественная литература не представляла из себя сомнительного рода способность к обращению со словом, именно по умению излагать истории изысканным слогом, интригуя воображение читателя, создаётся самое основное впечатление. Скоро Лесков это поймёт.

Автор: Константин Трунин

» Read more