trounin.ru

Великая Отечественная война — разная! Для кого-то: окопы, танки, немцы и отвага. А для кого-то: новые горизонты, восточный фронт, японцы и сокрушающий удар советских войск. Для Астафьева иначе: группа новобранцев, лагерь под Бердском, повседневная суета и бесконечный укор деспотизму Сталина. Из свидетельств о войне лишь сводки об оной: под Сталинградом сошлись миллионные армии, на территории Монголии продолжается отпор самураям. Скорее бы туда, увидеть глазами Астафьева войну изнутри. Придётся подождать. «Чёртова яма» — репетиция должной разыграться трагедии для представленных вниманию читателя действующих лиц. Пока они ничего из себя не представляют, желают иметь интимные отношения с беспробудно пьяными и дурно пахнущими женщинами. Они же каждый день по несколько раз посещают столовую, переживая различные эмоции из-за малого размера порций или по другой — не настолько серьёзной — причине. Страна испытывала агрессию с двух сторон, чего вина лежала на плечах руководивших ею партийных лидеров. Но война — это война, требующая дать отпор, чтобы уже потом разобраться, кому воздать за упущения. Астафьев решил это выяснить сразу, погружаясь не в пекло обречённых солдатских судеб, а без устали сетуя на нечеловеческое к людям отношение в тылу.

Почему бы Виктору не создать понятное произведение с выверенным сюжетом, исключающим вкрапление посторонних моментов? Зачем читателю видеть, как солдаты изучают географическую карту, пытаясь найти на ней Америку? Это такое существенно важное мероприятие? Мол, союзника требуется знать не по названию, а представлять наглядно, где он на планете находится? Объём текста позволял исключить лишние напластования. Видимо, рука Виктора не поднялась. Он считал существенно важным то, что обычно беллетристы вычёркивают. Да как исключишь нечто из столь важного для человечества события? О мельчайшей детали надо сообщить. Причём никого при том не пощадив. Всем требовалось воздать в полном объёме. Не одному Сталину понимать ошибочность им совершаемых деяний, таковое же должны испытывать рядовые, чья порочность сквозит едва ли не через каждую страницу. Похожей порочностью наделено каждое участвующее в повествовании лицо. Не скажешь, чтобы было допустимо перекладывать вину на одного Сталина. Согласно укоров Виктора, Сталин обязывался вести безгрешный образ жизни и заботиться о гражданах Советского Союза как о родных детях. Впрочем, разве мог забыть Астафьев о судьбе тех самых родных детей Сталина? Но теперь не понять, как всё-таки следовало действовать. Легко и просто говорить, зная о прошлом. А вот в прошлом не могли знать о будущем, и о многом том, что Виктору довелось описывать на страницах «Чёртовой ямы».

Где самоотречение? Астафьев желал видеть светлый облик каждого, не умея его разглядеть. Он облил грязью всё население страны. Если Сталин у него — деспот, то офицерский состав — деспоты, и сами солдаты имеют деспотичный настрой. Всякий задействованный в повествовании склонен подвергаться не самоотречению, а скорее саморазрушению. Они сидят в чёртовой яме под Бердском, глядят на Новосибирск и в ожидании проводят дни, не зная, когда их соизволят отправить воевать. Их души должен пожирать страх. На деле же всё иначе. Война или нет, Астафьеву то требовалось для декораций. Он излишне сконцентрирован на мелких проблемах, не позволяя дождаться логического продолжения. И когда солдаты наконец-то поймут — скоро их отправят воевать, сам Астафьев то не захочет принимать, стараясь отдалить неизбежное, описывая прежде забытое им ощущение страха, появившееся тогда, когда необходимо смирение. На этом Виктор завершил работу над первой книгой дилогии «Прокляты и убиты».

Автор: Константин Трунин

Дополнительные метки: астафьев прокляты и убиты критика, анализ, отзывы, рецензия, книга, Viktor Astafyev The Cursed and the Slain analysis, review, book, content

Это тоже может вас заинтересовать:
— Царь-рыба
— Прокляты и убиты. Плацдарм
— Госпремия РФ: Лауреаты