trounin.ru

У русских есть забава — помещать однотипные вещи друг в друга, иногда придавая этому налёт сказки о злом колдуне; японцы сыздавна давали гостям возможность открыть подарок, сокрытый во множестве сундуков, помещённых друг в друга; французы пока не были замечены в чём-то подобном, но они всё более активно используют в литературе приёмы разложения человеческой личности на составляющие, населяя свою страну маньяками и психически ненормальными людьми, придумывая их в таком количестве, что начинаешь сомневаться в безопасности, если надумаешь туда поехать. В мире страстей очень редко происходят из ряда вон выходящие события, однако усилиями современных писателей многое становится более понятным, хотя и далёким от реальности. Гранже придумал отличную историю о заговорах, где встречаются интересы военных структур, фармацевтических концернов, славянского криминалитета и даже бомжей-одиночек, тоже претендующих на мягкое местечко не только на теплотрассе. На дрожжах также настояны древнегреческие мифы, пытки и опыты над людьми. Пышность сбивается опусканием французской полиции. Тем временем, главные действующие лица постоянно находятся в движении, бросаясь из края в край, взбивая таким образом интерес, не давая ему утонуть от потери надежды. «Пассажир» получился скользким и вязким: после него нужно обязательно вымыть руки чистящим средством, а лучше и голову, чтобы всё забыть.

Главный герой — жертва обстоятельств и гонимое существо, преследуемое людьми в чёрном. Он пытается найти выход из сложившейся ситуации, и никак не может до него добраться. Гранже предлагает читателю запутанную историю, охарактеризованную словом «Матрёшка», подразумевая под ним весь смысл повествования. Когда становится понятно, что ладно скроенное начало обязательно упрётся в тупик, поскольку не может иметь адекватного продолжения, тогда Гранже начинает раскрывать карты, позволяя читателю всё глубже погружаться в личность героя. С трудом можно поверить, когда успешный с обаятельной харизмой человек оказывается загнанным в угол. На самом деле, вся проблема «Пассажира» кроется именно в обилии активных действий, приковывающих внимание своей неправдоподобностью. Гранже всё ладно пристроил ради красивого сюжета, не задумываясь над реальностью. Впрочем, триллер редко требует реалистичности; его назначение — держать в напряжении. Если при этом автор будет объяснять каждый момент, то получится не французская, а английская литература, неспешно раскинувшаяся на страницах.

Изначально распылённое внимание читателя по мере продвижения будет всё более фиксироваться на одном конкретном герое, тогда как остальные персонажи будут просто сопутствующими звеньями, хотя они с первых страниц имели такое же полное право быть в центре внимания. Гранже лишь мельком создаёт интригу вокруг перуанских бесчинств, когда представители Франции пытали там людей, так и вокруг государственных интересов, где в числе приоритетных является разработка методик для контроля над людьми. Когда-нибудь человечество будет обязательно полностью стандартизировано, все шаги фиксироваться и мысли в голове начнут появляться только по мере необходимости, поэтому пока ещё можно фантазировать на эту тему, придумывая различные методики достижения такой технологии. Отчего не создать препарат, позволяющий перестраивать личность по собственному усмотрению? Только сперва нужно разработать полноценную сыворотку правды, отчего и произойдёт коренной переворот во взаимоотношениях людей. Гранже забирается высоко, даже выше Икара, не боясь опалить крылья и упасть вниз, разбившись о водную гладь.

«Пассажир» подобен квесту, в котором читатель зажат в рамки, не имея возможности повлиять на происходящие события. Можно только взирать со стороны, открывая сокрытые тайны и перелистывая страницы, находя новые ответы на бесконечные вопросы. На главный вопрос ответ получить крайне трудно, поскольку он не имеет адекватного решения. Гранже настолько фантастичен, что было бы гораздо проще сперва всё показать на лабораторных мышах, конкретно объяснив действие придуманного им механизма. Но автор честно признаётся, разводя руками — он сам не знает в чём секрет всего происходящего. Ему проще описать жизнь бездомных, работу полицейских, депрессивные состояния и творческие порывы психов, нежели тщательно выстроить химическую формулу, проверив её на возможность осложнений и определиться с показаниями к применению. Для Гранже приоритетным стал принцип — эксперимент покажет, а если будут осложнения, то их можно зачистить самым радикальным способом.

Помимо всего прочего, «Пассажир» погружает читателя в мир преступных страстей, где сходятся не интересы государств, а личная заинтересованность каждого отдельно взятого человека. Гранже даже не пытается показать объединение людей по профессиональному признаку или по общим занятиям, обязательно создавая положительных и отрицательных персонажей, постоянно сталкивая их лицом к лицу. Взаимная привязанность не возникает — всё происходит от отторжения одних другими. Ни одно лицо не будет проявлять внимание к другому, если не будет испытывать для этого определённых целей, причём скорее связанных с шансом испытать своё превосходство. Начав с одного загнанного действующего лица, Гранже заставляет со временем бегать всех по кругу, где уже невозможно определить, кто за кем всё-таки гонится. Полиция идёт по следу или военные, а может главный герой начинает действовать против бывших гонителей, в открытую обращая их в бегство? Читатель постоянно пребывает в сомнениях, находя спрятанные секреты от Гранже, сделавшего «Пассажир» действительно интеллектуальным романом, поместив внутрь поистине энциклопедическую информацию.

Гранже может обладать обширными познаниями в разных областях, но может и ловко оперировать случайно попавшей в его руки информацией. Трудно до конца осознать приводимые им данные, если не являешься специалистом в определённой сфере деятельности. Слова автора принимаешь на веру, внутренне понимая, что такого быть не может. Либо мир окончательно сошёл с ума, либо людям не обо всём рассказывают. «Пассажир» пленит именно тем, что натура человека требует запретного, даже если оно не имеет ничего общего с действительностью. Это просто может быть на самом деле, а остальное уже не имеет значения.

Живёшь-живёшь… и вдруг ты бомж, а может богатый наследник, или богатый наследник бомжа, или бомж твой наследник, а ты просто живёшь-живёшь, чтобы вдруг и ты уже не живёшь, а существуешь, и работа твоя вымышленная, а сам ты очень даже творческая натура, хоть и бомж-коллекционер бутылок, доставшихся в наследство от другого бомжа: всё портит свежий труп на твоей постели с надетой на череп головой быка. Примерно таким и является «Пассажир» Жан-Кристофа Гранже.

Автор: Константин Трунин

» Read more

Человек никогда не сможет познать всех загадок природы, постоянно находя что-то новое. Одной из удивительнейших способностей живого организма является приспособляемость к изменениям. Чаще всего это случается постепенно, не имея выраженных проявлений. Иногда случается революция, взрывающая устойчивое течение дел изнутри. Достаточно сказать, что можно добиться снижения зрения простым желанием меньше видеть, что может быть порождено самыми разными причинами, начиная хотя бы с простейшего желания интроверта не натыкаться на чужие взгляды в толпе — если при этом объект виден смутно, то и дискомфорта не возникает. Иногда человеческая психика может творить невероятные вещи, находя защиту от окружающего мира в совершенно неожиданных формах. Ярким примером такого становится раздвоение личности, когда одна часть сознания умывает руки, передавая необходимость решения проблем кому-то другому. Если никого нет в окружении, то остаётся самому закрывать на всё глаза. Примерно таким образом рождались личности у Билли Миллигана, жизнь которого взялся донести до людей Дэниел Киз.

Жестокое отношение родителей к детям само по себе уничтожает в ребёнке гуманные человеческие начала, превращая его из законопослушного гражданина в отъявленного маньяка, что будет видеть мир через призму осуществления собственных желаний. Личность Билли Миллигана многогранна — она насчитывает минимум двадцать четыре грани, постепенно берущие контроль над ситуацией, стремясь решать возникающие проблемы. Пусковым механизмом ко всем бедам Миллигана стало проявление агрессивных личностей, часто выходящих из-под контроля, принося больше неприятностей, нежели действуя во благо. Когда Билли нужна была защита от чего-то, то он давал возможность проявить свои способности кому-то другому, чьи таланты были более полезны. Удивительно, но воспитанный в жестокой среде, он решает быть добропорядочным человеком, чьим уделом становится исполнение самых мирных функций. Не его беда, что всё в итоге завертелось в бешеном ритме, выбившем почву из-под ног, поставив личности Миллигана перед необходимостью более решительных мер. Когда разумность заснула, тогда вышла на свет брутальность, смявшая добрые побуждения в угоду нереализованным детским переживаниям.

Когда в жизни Билли случалась неприятность, тогда он обзаводился новой личностью. Если нужно было найти друга для игр с самим собой, то он находил, а когда требовался интеллигентный эрудированный англичанин с повадками Шерлока Холмса, в чьи обязанности входило встать во главе всего, то появлялся и он. Если нужно было принять боль — появлялся мальчик, принимавший всё на себе, если появлялась необходимость в порядочном сильном мужчине — формировалась личность воинственного югослава. И только с самим собой Билли не мог разобраться до конца, уничижение которого продолжилось в школьные годы, где он был главным объектом для издевательств. Важный слом психики произошёл в тот момент, кого Миллиган решил свести счёты с жизнью, спрыгнув со школьной крыши. Именно в этот момент он перестал существовать как самостоятельная личность, отдав своё тело на растерзание множественным умам.

Дэниел Киз не ставил целью художественно обработать полученный им материал. Более двух лет он собирал информацию, изредка беседуя с самим Миллиганом и личностями, что попеременно брали контроль над телом. Со стороны поведение Билли можно было признать за высшие проявления актёрского таланта, чья способность перевоплощаться не давала усомниться в реальности происходящего. С этого момента читатель получает возможность более подробно узнать историю рождения Миллигана, а также его становление, и самое главное — понять механизм осуществления перемены личностей. Поколение восьмидесятых может вспомнить «Голову Германа», когда чувства боролись друг с другом, заставляя тело принимать нужные им решения. Примерно такое же происходит и в голове Билли, где контроль над «пятном» управления телом достаётся той или иной личности, пока человек со стороны пытается понять, кто именно перед ним на этот раз.

Человек может адаптироваться к любым условиям, и не всегда это адекватно воспринимается другими людьми. Если кому-то повезёт найти в глубинах подсознания второго себя, то не стоит стараться от него избавиться. Всегда можно извлечь выгоду. У Билли это не получилось, но свою порцию славы он получил. А это уже само по себе хорошо. Другое дело — стали ли люди лучше понимать проблему раздвоения личности, или продолжают с недоверием смотреть на тех членов общества, чей защитный механизм восприятия действительности ведёт себя таким парадоксальным образом.

Автор: Константин Трунин

» Read more

Достаточно взять парочку научных терминов, основательно их извратить, перепутать холодное с замороженным, чтобы получился полуфабрикат. Поверьте, следить за разворачиванием картины далеко не так интересно, как это старается делать автор, решивший распускать клубок изнутри, резко выдёргивая нитку и ещё сильнее запутывая достаточно ясную картину происходящих событий. Можно было дать в руки читателя свободный конец, от которого он сам мог дойти до нужных выводов. Но Франк Тилье шёл по пути интеллектуальной литературы, где под маской заумности ничего на самом деле нет, кроме истории о шизофрениках, страдающих раздвоением личности, провалами памяти, иногда подверженных кататоническому ступору, либо синдрому «запертого человека», да ещё и с очень редкой якобы нулевой группой крови, называемой бомбейской. Всё это допустимо в равных пропорциях, но Тилье сделал чересчур сильный концентрат, выжав из всего максимум самого редкостного, буквально притянув всё за уши.

Безусловно, мир не такой простой, каким он кажется на первый взгляд. Если психиатры уже давно работают с пациентами, то изучение крови далеко не закончено, поэтому выявление различных феноменов пока ещё в рамках возможного. Будет в будущем не только бомбейская, но и другая кровь, а пока Тилье пользуется прекрасным шансом реализовать новое знание в очередной книге, давя на мозг читателя редкими состояниями, которые сводить в одном месте нельзя: пропадает вера в допустимость происходящего, а из-за этого улетучивается желание следить за событиями — всё воспринимается с отчуждением. Даже удивляешься тому, что кого-то действительно такая книга может держать в напряжении до самого конца, что будет так интересно. По своей сути, финал в книге может показаться непредсказуемым, но он настолько оторван от всей книги, не оставляя у читателя никаких сомнений насчёт не до конца распущенного клубка, продолжающего иметь узлы. В некоторых местах автор поработал ножницами, пытаясь склеить края ниток снова.

Так ли важны провалы в памяти девушки, которую Тилье делает главным действующим лицом? И есть ли провалы на самом деле? Тилье даже книгу назвал в их честь, обосновывая под видом переломов изменения в личности человека. Да, читателю предстоит увидеть множественные личности, действующие отдельно друг от друга, порождая эти самые провалы, что, впрочем, не является чем-то таким уж действительно особенным, чтобы во всё дополнительно вмешивать таинственную историю с неизвестным человеком, на котором обнаружена менструальная кровь. Из незначительной детали можно построить новую вселенную, чем Тилье и занимается всю книгу, добавляя постепенно истории о Ливане, узниках, обжигающей ляжки горячей моче, автомобильной аварии с избежавшим наказания человеком, дополняя повествование сходящим с ума психиатром, выводящим на контакт пациента, действуя на его подсознание весьма агрессивными методами.

И, знаете, всё будет строго по Фрейду. Виноваты папа с мамой, при малютке-дочке не сдерживавшие своих сексуальных порывов, удовлетворяя плоть. И не важно, что ребёнок ещё ничего не осознавал. И не важно, что читатель в «Переломах» тоже ничего не осознаёт. Книга выпущена в тираж, она переводится на разные языки, находит своего ценителя -это самое главное. А если где и слишком заумно, то тем легче найти глубоко скрытый смысл. Очень хорошо, что Тилье в итоге признается в полностью выдуманной им истории, хоть и предлагает заглядывать на блог главной героини, где можно познакомиться с ней поближе. Это прекрасно продуманный коммерческий ход, позволяющий удерживать читателя при себе больше времени, подготавливая почву для новых книг.

Интрига ради интриги — «Переломы» Франка Тилье.

Автор: Константин Трунин

» Read more

Если книга способна разрешить какую-либо жизненную проблему и помочь осознать немного иной взгляд на происходящие события, то такую книгу можно смело рекомендовать к прочтению. Книга Карла Леонгарда «Акцентуированные личности» как раз из таких. Не каждому дано под силу понять труд психиатра, только Леонгард не прибегает к заумным терминам, делясь с читателем своей версией психических отклонений, а наоборот рассказывает всё в крайне доступной форме. Безусловно, читая подобную литературу, читатель ищет описание себя, да не просто похожее, а абсолютно идентичное. Трудно такое найти в описании отклонений от нормы, но каждому из нас всегда присуще то или иное явление, что легко разрешается, если прочитать и осознать, а заодно перебороть самого себя.

Что представляют из себя акцентуированные личности? Это небольшие отклонения от нормы или совсем большие — обо всём Леонгард расскажет подробно, приведя для примера истории из собственной практики, где показываются люди нормального типа, с некоторым отклонением и практически безнадёжные, обязательно среди примеров Леонгард располагает истории детей, давая читателю поучительные уроки, из которых ясно следует взаимосвязь влияния окружающей обстановки и методов воспитания, когда из изначально нормального ребёнка может вырасти неблагополучный для общества психопат, не осознающий своей опасности и уже не в силах перебороть свои отрицательные черты.

Большой упор Леонгард делает на три типа личностей: демонстративные, педантичные и возбудимые. Сами по себе такие люди — это нормальное положение дел. Кто-то любит жить на публику, иные с головой уходят в соблюдение нужного им хода вещей, а третьи просто крайне возбудимы, что тоже нормально, но у всего есть свои пределы.

Среди демонстративных личностей Леонгард выделяет истериков, чья вторая натура легко заменяет первую, а осознание мира реального заменяется воображаемым. Такого человека трудно переубедить, поскольку он сам твёрдо верит в свои суждения. Что говорить о мыслях, если он может не чувствовать боли, если себя убедит в достаточной мере. Одним словом, истерики вытесняют из себя одно понятие, заменяя его другим. Они могут убедительно лгать, и даже полиграф не отметит в этом отклонения от правды, ведь в своей лжи они полностью уверены. Отклонение от нормы становится понятным любому читателю. Есть свои плюсы у таких личностей — из них получаются отличные писатели.

В противоположность демонстративным личностям поставлены личности педантичные. Они не могут вытеснить из себя одно другим, находясь в постоянном напряжении и боязни что-то пропустить. Леонгард твёрдо уверен, что такие люди никогда не злоупотребляют алкоголем, поскольку всегда скоординированы. Патологическим отклонением педантичного человека является понятие ананкаста. Такой человек не просто проверяет входную дверь перед уходом, а может оторвать ручку, пока не успокоится окончательно. И так во всём: не забыл ли он пластиковую карту в магазине, отключил ли электрическую плиту дома, правильно ли заполнил документацию на работе и т.д. В ходе всех проверок, перепроверок и дальнейших пере-пере-перепроверок такой человек со стороны больше похож на безумца. В лёгкой степени отклонения с этим можно бороться, а вот в крайних формах — такую зацикленность очень сложно излечить.

Очень хорошо Леонгард описывает возбудимых личностей, делясь опытом многолетних наблюдений. Всегда в очереди у касс появляется человек, веселящий толпу своими агрессивными высказываниями. Говорить без обоснования о таких людях — получается только грубо, поскольку Леонгард лёгких на подъём людей наделил одним отрицательным свойством — они плохо соображают. Снижение скорости мыслительных процессов компенсируется мгновенной агрессивной реакцией. Такому человеку проще ударить, нежели дать ответ. При этом, возбудимый человек не будет расстраиваться или переживать по данному поводу. Обычно такие люди отличаются своими габаритами, что затрудняет общение. Пожалуй, вместо спора и отстаивания своей точки зрения — лучше уступить, такой вывод читатель выносит для себя при внимательном изучении данного типа личности.

Об остальных личностях Леонгард высказывается поверхностно. Такие типы понятны только профессионалу, работающему с ними на протяжении долгих лет. Наибольшую трудность представляют застревающие личности со склонностью к паранойе — такие люди находятся посередине между демонстративными и педантичными личностями, раскачиваясь как на качелях, застревая то в одном положении, то в другом. Застревающие личности просто должны быть, ведь редко существуют люди со 100% попадаем в ту или иную группу. Всегда есть исключения, но исключения чаще являются большинством, поэтому трудно приходится психиатрам и психологам, работающим с людьми, чей жизненный путь надо прослеживать с первых дней на этом свете, только тогда может быть выявлена проблема.

Дополнительно Леонгард разделяет людей на гипертимических и дистимических. т.е. проще говоря на оптимистов и пессимистов. Только оптимисты у Леонгарда — это жизнерадостные люди, которые в жажде принятия жизни с положительной стороны доходят до абсурда. Они не относятся серьёзно к опасностям, легко переступают этические нормы, а про чувство долга никогда не вспоминают. Пессимисты у Леонгарда — серьёзные люди, больше подверженные печалям и в жизни чаще видят отрицательные стороны.

Завершают рассмотрение всевозможных вариаций — типы по темпераменту: аффективно-лабильные разумеется лабильные, они постоянно меняют своё состояние от гипертимического к дистимическому, а по сути это можно просто назвать нормой; аффективно-экзальтированные слишком бурно реагируют на жизнь; тревожные (боязливые) личности отличаются робостью и неуверенностью в себе; эмотивные личности страдают от тонких эмоций, вроде повышенной слезливости, допустим, при просмотре фильмов или чтении книг.

Вторая часть книги посвящена детальному разбору различных персонажей из самых разных произведений. Каждый читатель в книге находит то, что ему интересно в данный момент. Леонгард при чтении старался ко всем применять свой взгляд, отчего разбор превращается в поиск демонстративных, педантичных и прочих личностей, которых, если не сам, то с помощью других, но Леонгард всё-равно находил. Только один тип у него вызвал затруднения, это как раз педантичная личность. Леонгард сокрушается, что таких практически не существует среди главных героев, а уж про ананкастов можно даже не вспоминать (жаль не попал в его руки «Писец Бартлби» Германа Мелвилла). Леонгард объясняет это свойством самих писателей, отражающих в своих произведениях собственное мировосприятие, а педантичных среди писателей, как уже было сказано выше, Леонгард не видит. Стоит отметить хвалу в сторону русской классики, где Леонгард останавливается на Тургеневе, Толстом и Достоевском, причём Достоевский будет особенно восхваляем, ведь как знает каждый читатель — Фёдор Михайлович очень любил наделять своих героев теми или иными отклонениями от нормы, когда добрая половина лиц в его книгах уподоблялась истерикам.

При чтении книг по психологии и психиатрии всегда приходишь к одному выводу — каждый по своему прав. Система Леонгарда тоже применима к жизни, многие в ней действительно смогут найти себя. И как знать, может кто-то поубавит истеричность, кто-то перекроет воздух своему внутреннему ананкасту, а кто-то наконец-то поймёт, отчего от так агрессивен.

Автор: Константин Трунин

» Read more

Ах, если бы Медея вовремя обратилась к психоаналитику. Ох, если бы Шикльгрубер вовремя обратился к психоаналитику. Эх, если бы (вставьте сами) вовремя обратился к психоаналитику. Всё было бы хорошо. Психоаналитик обязательно бы разобрался в проблеме и дал бы человеку луч надежды в конце тоннеля на заброшенной станции метро, где висит верёвка, ты стоишь на табурете, растирая шею и глядя в петлю, подёргиваясь каждую секунду от тиканья бомбы под стулом.

Берн свято верит в психоанализ. Он ставит его в середину своей психологии. Он рекомендует его каждому. Вновь и вновь повторяет, что плох тот человек, усомнившийся в психоаналитике после двадцатого сеанса. Время идёт, кошелёк пустеет, дома уже есть нечего — всё психоаналитику отдал. Проблема же до сих пор не решена. Всё не делается так быстро. Психоаналитик обязательно во всём разберётся, иного просто быть не может. Раскопает все ваши детские комплексы, мелкой щёткой очистит вас от нынешних комплексов, бережно вытрет влажной тряпочкой полученный результат и выставит в коридор с чистой совестью, с чувством выполненного долга. Он ведь вам помог?

Может у вас появилось в жизни больше проблем. Вам приписали эдипов комплекс, ваши речи грубо сравнили с эзоповым языком, пожурили за незнание основных положений Фрейда, с которыми вам бы безусловно жилось лучше. Вы бы даже могли стать психоаналитиком. Надо всего лишь проштудировать Фрейда внимательно. И главное поверить во всё, что он написал.

В этой книге Берн вновь выезжает на своём постулате «Взрослый-Родитель-Ребёнок». Вновь разыгрывает ролевые ситуации. Сам предполагает, сам же и говорит за других. Театр одного актёра — так это называется. Нагоняет хандру, и читать не интересно. По идее книга не о Людях, которые играют в игры, она о том, что надо говорить человеку, после того как ты с ним поздоровался. Суровая реальность такова — мы действительно не знаем о чём говорить с людьми. Скажем «Привет!», скажем «Пока!». Вот и пообщались. Чтобы без Берна делали. Да и сам Берн в любой ситуации предлагает только два варианта следующих действий. На них далеко не уедешь и к жизни не приложишь. Мозг давно нас приучил к одной простой вещи — всё будет как надо, зачем париться, нужная мысль всегда возникнет, а пока вставь слово-паразит.

В одном Берн прав. Человек формируется в детстве. Логично. Наверное до Берна этого никто не знал. Ребёнок почему-то рос. Значит не только кости, мышцы и внутренние органы были задействованы. Психика тоже не стояла на месте, она развивалась вместе с остальным организмом. Если что-то где-то притормаживало, да не выправилось, то это уже психиатрия. И психоаналитик тут не поможет. Впрочем, Берн свято верит, что психоанализ сделал из обезьяны человека. Главное, чтобы из этого не вырос новый общественный строй.

Автор: Константин Трунин

» Read more

Берн играет в писателя, лепит книжки по психологии, даже не пытаясь обременять себя толковыми выводами. Всё для него игра. Игра — это определяющее значение для любого действия. Футбол — игра, семья — игра, работа — игра, политика — игра, самоубийство — тоже своего рода игра. С таким подходом всё можно арбузом назвать. Футбол — арбуз, семья — арбуз… самоубийство — тоже своего рода арбуз. Чёрные семечки внутри, сочная мякоть, жёсткая корка, полосатые периоды жизни. Всё в этом мире арбуз. Спасибо, Берн. Будем играть в арбуз и вспоминать вас добрым словом. Всё-таки надо же было догадаться на всё примерить один наряд и с умным видом погнать эту идею в массы. Кущай ар’бюз, дарагой. Попробуй этот треугольник для дегустации. Нравится? Так бери… Что значит негигиенично покупать разрезанный продукт немытым ножом в солнечную погоду? Принимай правила рынка как есть и не возникай. Это всего лишь игра. Игра твоего подсознания. Ведь это же разрезанный арбуз, по Фрейду он должен вызывать у тебя желание.

Эх, Эрик Берн. Вот вы выводите главную игру «родитель, взрослый, ребёнок». Каждый из нас в тот или иной момент является одним из заключённых в скобки. Неважно какой возраст, всё исходит из обстановки вокруг. Позвольте… Юнг тоже поделил мир на интровертов и экстравертов. Говорил точно такими же словами. А вы тут просто взяли иные понятия, добавили третье, поменяли бумажки с подписями что где… и вот готова ваша теория. С таким же успехом я могу сесть и написать книгу о том, что все в мире играют в более важную игру «мужчина, женщина». И также, позаимствовав у Юнга интровертов с экстравертами, построить свою собственную теорию о важной составляющей психологии. Почему бы нет.

Единственное, чем вы меня увлекли, Эрик Берн, системой лайков. Вы их называете поглаживаниями. В наше время ваше определение заменили именно лайки. Ваша шкала прочно въелась в мозг и, разговаривая с людьми, я мысленно просчитываю себя по этой шкале. Всё ли я сказал, в достаточной ли мере удовлетворил потребности в поглаживании собеседника, нужное ли число раз его лайкнул. Мозг кипит и работает. Вот за это спасибо вам, Эрик Берн. В общении с людьми на первый план, обходя просто саму суть общения, выходит именно шкала лайков. Её можно применять всегда и везде. Она есть суть мира. Ты мне — я тебе.

Остановите поезд. Я сойду… я потерял своё понимание жизни.

Автор: Константин Трунин

» Read more

Карл Густав Юнг, сжимаю я кулак, произнося это имя. Карл Густав Юнг, это имя не простого человека, а человека великого. Знаете ли вы о Юнге то самое основное, что знаю теперь я? Вы хотите узнать простую истину всей его жизни? Не сомневаюсь в этом. Все хотят узнать и многие знают. На что же положил все свои годы Юнг? Он собирал, анализировал и переваривал у себя в голове всех историков, философов и религиоведов. Оставил после себя множество анализов действий поэтических героев. Не так-то просто сравнивать Прометея Гёте и Прометея Шпиттелера. Юнг это делает мастерски. Да так хорошо, что в дебрях его мыслей не так-то просто разобраться. Все косточки перетрёт, всё мясо перекрутит. И хлебайте читатели этот бульон в своё удовольствие. Он же вкусный, полезный, наполнит ваши головы нужными знаниями, заставит вас думать. Целебная похлёбка для тугодумов.

Чем больше читаешь философов, тем больше понимаешь о христианстве. Не так-то просто возникла эта религия, не на пустом месте. Долгие годы политеизма, иудейская вера, всё это готовило мир к приходу спасителя, как нас пытаются уверять сейчас. Главная работа была сделана древними греками. Их изыскания в философии плавно перетекли к монотеизму. И вот перед нами единый Бог, создавший общество, разделённое на разнопочитающих его суть. Кризис Вавилонской башни дорого может обойтись человечеству, всё более погрязающего в своих противоречиях. Юнг в очередной раз открывает глаза на эти прописные истины.

Без меры увлечён Юнг философией Шиллера, считая его предвестником психологии. Часто упоминает Ницше. Разбирает психологические типы Джордана, без меры капая на них ядом, но всё же признавая первенство Джордана в попытке поделить людей на типы. Не менее его удручают и типы по Дженсу. Обе работы можно найти только в трудах Юнга. Я поверхностно пытался найти о них упоминания в других источниках, но не нашёл. Не менее удивляет Юнг своим знанием восточной философии. Он берёт на себя труд доходчиво объяснить читателю суть индийских эпосов и даосизма. Но делает это в своей юнговской манере. Бульон так и остался бульоном, проще самому прочитать оригинал и сделать личный вывод.

Возвращаясь к началу, чем же ценен для нас Юнг? Всё банально просто. Люди делятся на экстравертов и интровертов. Это результат работы Юнга. Казалось бы, так было всегда, но только Юнг смог поделить всех людей на эти два психологических типа. Он был прав. Так и есть. Помимо прочего, каждый из нас экстраверт и каждый из нас интроверт. В разных обстановках психологический тип способен видоизменяться. Так трудно уловить эту связь. У Юнга получилось. Спасибо тебе, Карл, за это, лежи спокойно, не переворачивайся.

Автор: Константин Трунин

» Read more

Наверное никого так часто не вспоминают как Фрейда, основоположника психоанализа. Сколько бы не были спорны его теории, но они довлеют над многими психологами и психиатрами. Говорят, что знать Фрейда полагается каждому американскому и канадскому медику. Без точного представления о его взглядах не дадут вести частную практику, да и диплом об образовании тоже. Значит Фрейд — великий учёный, ежели его признают. Может, просто нам, простым людям, кому и думать-то нет желания над образом строения своих мыслей и моральных аспектов поведения, просто неведомы тайные тропы собственного сознания. Надо смириться и принять человеческую натуру во всей полноте. Эрик Берн — последователь Фрейда. В большинстве своих мыслей он отталкивается только от него, больше никого не упоминая.

Что такое человек? Физиологически понятно, но кто он в отличии от других представителей животного мира. Человек — такое же животное. Просто наделённое разумом, способное общаться. Многие его действия зависят просто от состояния желёз организма и выделяемых ими секретов. Фрейд специализировался на надпочечниках и половых железах. Берн расширяет наше познание действием остальных желёз. Кроме того, человек — это собрание детских переживаний, комплексов и традиций. Влияние генетических факторов бесспорно. Но особо радуется психиатр, копаясь в детстве своего пациента. Беседа за беседой всегда приводят к нужному результату. Не бывает плохих психиатров, бывает мало времени, потраченного на пациента.

Особо радует Берн разделением людей на два типа по познанию окружающего мира: анальный и оральный. Развивать дальше тему не стоит. Лучше читать. Я слишком быстро покроюсь краской, если начну своими словами говорить о тех культурных вещах, которыми делится по этому поводу в своей книге Берн. Разделяются люди и на различных морфов — это также из области высшей психологии. Либидо, мортидо — половой инстинкт и инстинкт смерти. Всё это также выросло из мыслей Фрейда и его последователей.

Много перлов. Про зависть женщин к пенису — баян. А вот сравнение женщин для мужчин как посудин для семени и мужчин для женщин как затычек для влагалища, просто таки рвёт мировосприятие на несколько частей. Не доведи попасть к американскому психоаналитику, человеку без медобразования, знающему теорию Фрейда в совершенстве… наверное те ещё специалисты.

Особо хорошо Берн прошёлся по алкоголизму. Пытался дать общую картину различных видов наркотиков, что-то там про гомосексуализм и мастурбацию. Отдельно выделил гипноз. Включил в книгу описание практических групповых занятий с пациентами, это для меня оказалось самым скучным моментом в книге, хоть Берн и утверждает, что групповые занятия являются лучшим способом понять пациента в общении с другими людьми, а не просто верить всем его словам.

Прочитав книгу, лучше вы мир знать не станете. Скорее окончательно запутаетесь.

Автор: Константин Трунин

» Read more

Думаете, что если вам что-то приснилось, то надо идти в туалет, открывать сонник, мирно лежащий на журналах, да выискивать нужное значение? Оказывается нет. Фрейд наглядно это демонстрирует, обрамляя слова многолетними опытами. Вам приснилось море, вы плывёте, вам достался в лотерею морской круиз — что же может об этом сказать Миллер? А может сон вещий… Вам приснился полёт, свободное парение? Может родственник оставил вам завещание? Вовсе нет. Нет у этих снов никаких значений. Просто во время сна на вас мог подуть ветер — отсюда полёт, ваш мозг услышал плеск воды — вот вам морской круиз. Давно известно, что сон — это не пророческое предзнаменование, это обработка мозгом в спокойном состоянии событий прошедшего дня. Дефрагментация диска, вот пожалуй наиболее точное сравнение.

Сексуальный аспект в трудах профессора также заставляет извилины выпрямляться, порой вызывая судорожное их подёргивание от внутреннего хохота очередной порции явной двинутости в сторону определённой темы. Вдаваться в личность Фрейда не буду, вдруг кто ещё обидится. Кинет камень в мой огород. Пускай. Сочтём сей поступок сакральным значением верности слов профессора. У вас есть камень, у меня есть огород. Вы хотите кинуть. Теория Фрейда действует.

Кастанеда в отличии от Фрейда предпочитал не просто видеть сны, чтобы их потом анализировать. Он участвовал в процессе сносоздания, не пытаясь что-либо толковать. У него была своя точка зрения. У Фрейда своя. У тебя, мой дорогой читатель, тоже своя точка зрения. Убери камень пока на время, пускай не сломаю я свой мотоблок во время вспашки земли. Пусть море плещется, ветер дует.

» Read more