trounin.ru

Из цикла рассказов «Потревоженные тени»

Плохое отношение помещика к крепостным — практически воспринимается обыденным явлением. Но имелись и противоположные случаи, о которых не особо принято говорить. Гораздо лучше вовсе искоренить крепостничество, так избавив большую часть людей от угнетения. Правда придётся пострадать и крепостным, обласканным судьбой. Впрочем, понимание ласки довольно относительно. Вместе с тем, эмансипация несла в себе существенное отрицательное значение — она губила души, не способные к самостоятельному существованию. Имелись и такие! Как раз о них Терпигорев взялся рассказать.

Быть вышивальщицей — тяжёлый труд. Грозит он слепотой в молодом возрасте. С ослепшими крепостными помещику делать вовсе нечего. Значительная их часть должна была претерпевать ужасное к себе отношение. Проще говоря, влачить жалкое существование. Однако, те, кто ценил их труд, создавали для них в меру идеальные условия. Таковые были заведены у бабушки Сергея, куда он часто наведывался. Но вот места пребывания слепых вышивальщиц ему видеть не доводилось. Ему было интересно, как они действительно продолжают жить. По рассказам родственников — они живут при сносных обстоятельствах, получают всё им нужное и проводят время в бездействии, либо греются под солнечными лучами.

Прежде знакомства со слепыми вышивальщицами, Терпигорев привычно дополнял повествование связанными по смыслу историями. Вроде бы у бабушки был в имении рай для крепостных. Но сама бабушка испытывала неудовлетворение поведением мужа, продолжавшим зажимать крестьянских девок. И хочешь, либо не хочешь, а предпринимать меры следовало. Потому, вместо рая, те девки попадали в ад — их отправляли на край имения, принудительно отдавали за пахаря, желательно недалёкого ума. Понятно, ни одна из девок повинна в интересе помещика не была. Воспротивиться или оказать сопротивление, значило разозлить хозяина. Тот и убить мог, случись ему прогневаться. Пусть и понёс бы за то наказание, но скорее символическое, порою и вовсе избегнув даже осуждения.

Крепостные находятся в положении, преодолеть которое они не в состоянии. Они полностью зависимы от воли помещика. Это раз за разом вызывает негодование Сергея, постоянно о том сетующего. Как можно отдать крепостную девку за пахаря-дурака, осознавая отсутствие за ней вины? Для Терпигорева подобное стало причиной напомнить, насколько шаг в сторону рая или ада оказывался малозначительным. Может потому в повествовании показана судьба двух сестёр: одна отправилась в ад, другая пребывала в раю. Да разве была существенная разница, ежели ад с раем не являлись воплощением крайнего наказания? Сомнительно ведь попасть в рай, будучи уже слепым.

Всё-таки Терпигорев увидит рай для слепых вышивальщиц. Это прекрасное место для человека, вынужденного в бессилии оканчивать дни в стороне от жизни. Добрая к искусницам хозяйка не забывала труда, давшего ей возможность созерцать лучшее из творений рук человеческих. Для вышивальщиц отвели закрытое помещение, их хорошо кормили и не чинили им препятствий в осуществлении досуга. Пусть досуг и заключался в прогулках в любое время. Жить бы слепым таким образом дальше, не случились вести — грядёт отмена крепостного права, значит нужно все семьи воссоединить. Это значило одно — принудительная обязанность разрушить рай. Хозяйке пришлось вернуть слепых вышивальщиц по домам. Сомнительно, чтобы им стало лучше от эмансипации. Иного для них не предусматривалось — без каких-либо исключений.

Конечно, добродушная хозяйка могла найти способ озаботиться о судьбе любимиц. Стоит предполагать, что Терпигорев досказывал по ставшему ему известным со слов других, нежели он тому был непосредственным очевидцем. Значит и читателю остаётся гадать. Предстоит и увериться — рай среди крепостничества казался достижимым.

Автор: Константин Трунин

» Read more

Из цикла рассказов «Потревоженные тени»

Среди родни Сергея имелась тётя Клёдя… Клавдия Васильевна, губившая крепостные души, занимавшаяся скопидомством и ссужавшая деньги. Никто её не любил, но многие были ей обязаны. Когда не к кому было больше обратиться, просили о помощи как раз её. Она не отказывала, всегда шла на встречу… если бы не выставляемые ею требования. Прослыв за последнюю надежду, именно она заставляла злиться на неё должников. Вроде бы и не к чему высказывать по её адресу осуждения, если бы не случилась Крымская война, послужившая тёте Клёде источником дополнительного дохода — она принялась за продажу крестьян, изыскивая в том ощутимую выгоду.

Сергей прямо сообщает — прежде ему доводилось становиться свидетелем продажи имений вместе с дворней. Теперь же он узнавал для него неприятное. Оказалось, что можно продавать крепостных отдельно не только от имений, но и вообще от семей. С Крымской войной делать то оказалось ощутимо выгоднее. Каких только афер с призывом в армию не совершали. Мещане, не имевшие крестьян, оных выкупали и отправляли воевать вместо себя. Им-то и способствовала Клавдия Васильевна своей деятельностью. Более того, по уговору, ежели крепостные выживали, они возвращались обратно под её владение.

Как же жила тётя Клёдя? В оставленном на её попечение имении она показывалась редко. Чаще разъезжала по домам должников, останавливаясь ровно до того срока, пока не будет выплачен долг, либо перезаключён договор с начислением новых процентов, либо дело переходило в суд, чаще означавший полную продажу имущества. Поэтому должники шли на разорение, всячески пытаясь отсрочить платёж. Порою они сами доводили себя до крайности, только бы откупиться от жадного взора Клавдии Васильевны, пусть бы она покинула их дом.

Заезжала Клавдия Васильевна и к Терпигоревым, проведать мать Серёжи — свою кузину. Семейство Терпигоревых перед тётей Клёдей долгов не имело, жило чинно и благородно, и крестьян не думали продавать, как и не покупали. Существовали они тем же укладом, каковой достался от предков. Привозила с собой Клавдия Васильевна племянника — весьма болезненного мальчика, чьё самочувствие вызывало постоянные опасения. Страдал он скорее душевными переживаниями. И не мог тот мальчик придти в себя, находясь рядом с тётей Клёдей. Тётя словно и не заботилась о нём, хотя проявляла всяческое внимание.

Что же, Клавдия Васильевна не изменила своим привычкам до смерти. Для чего она наживалась на людском горе — непонятно. Выжимая соки из должников, отправляя крепостных на войну, сея кругом страдания, порождая к себе ненависть, она будто не задумывалась о будущем. Ведь ей предстоит умереть. Кто тогда придёт на её могилу? Разве только увлажнить почву, хоть и не слезами, зато от души, пожелав основательно прожариться под присмотром чертей. Разве лишь на племянника оставались чаяния тётя Клёди. На это Терпигорев возразит, указав на скорую смерть и племянника, пережившего Клавдию Васильевну на несколько лет.

Конечно, тётка Серёжи существовала бы одинаково хорошо, даже не будь она помещицей. Продавать крепостных по законодательству не запрещалось. На войну или в услужение — дело непосредственного владельца душ. Даже наживаясь, она продолжала плодотворную деятельность. Будучи человеком со столь неприятным нравом, Клавдия Васильевна и не должна была задумываться о будущем. Сергей может укорять, высказывать недоумение, говорить о неблагоразумии такового отношения к людям. Однако, сколько уже сказано и перерассказано, но взывать к справедливости никогда не оказывается полезным для общества. Просто, если есть возможность заработать малое, в том числе и при том бесполезное, оно всё равно будет заработано.

Автор: Константин Трунин

» Read more

Из цикла рассказов «Потревоженные тени»

Рабы страстей — такова характеристика дворянства России накануне отмены крепостного права. Чего они хотели от жизни? Пожалуй, ничего. Имения они спускали игрой в карты, не отдавая себе в том отчёта. Не разменивались и человеческими жизнями, за имениями закреплёнными. Дворяне быстро горели и ещё быстрее внутренне выгорали. Осудить их было некому, ибо таким было определённое за ними право. Для Терпигорева это стало поводом написать о дяде. Тот жил в Петербурге, завёл связь с юной актрисой и соизволил её привести в родовое поместье. Что случилось дальше — трагедия, стоившая жизни четырём.

Подобную связь родственники осуждали. Пусть девица красива, занятна манерами, но она не принадлежит к кругу дворянства. Даже с дворней обращаться не умеет, ласково просит об одолжении уделить ей внимание, сделав нечто определённое. Крепостные над этим посмеивались, не видя в ней способности стать барыней над ними. Впрочем, спорить с ней не дозволялось, поэтому следовало угождать прихотям. И как-то захотелось девице прокатиться на лошади, причём по тонкому льду. Дальнейший ход событий должен быть ясен. Девица провалилась, её ели спасли, теперь она лежит в горячке, беременность преждевременно разрешилась выкидышем.

Первый поступок хозяина — он высек сопровождавших девицу людей. Высек так, что один помер сразу, второй — немного погодя. Убивать крестьян тогда уже не допускалось, из-за чего дяде Сергея пришлось подговаривать доктора и писать множество сопроводительных бумаг. В любом случае, серьёзного наказания он бы не испытал. Сергея возмущало другое. Девицу отговаривали ехать по тонкому льду, она настояла. Пострадала ведь по собственной воле. И отказать в её намерении дворня не могла. Значит, смерть для них — несправедливый результат гнева рассвирепевшего хозяина.

Но не это стремился показать Терпигорев. Поступок дяди некрасив и ужасен. Да нужно проследить за последующими событиями. Девица продолжала хворать, у неё открылась горлом кровь, всем стало ясно — больна чахоткой. Следовательно, конец её близок, суждено ей умереть в возрасте восемнадцати лет. Горевал ли дядя Сергея? Отнюдь, он спешно уехал в Петербург, оставив умиравшую на попечение своей родни. Она и скончалась как раз в доме Терпигоревых.

Что же с дядей? Оказалось, он взялся за ум и нашёл пассию с состоянием. Что ему мешало поступить так раньше? Видимо, каждому человеку следует пережить яркое любовное чувство, связанное с часто его сопровождающим разочарованием. Осознав, насколько бессмысленно жить в согласии с чувствами, дядя Сергея перестроился на позицию рационально смотрящего на действительность. Так звучит оправдание его поступков со стороны читателя. С другой стороны — дядя был обязан понести наказание, виновный в смерти хоть и не четырёх, но двоих точно, причём доведённых до смерти его собственными руками.

Терпигорев постарался обсудить и ещё одну проблему. Как он должен отныне смотреть в глаза дяде? В прежней мере отвечать ему любезностью не получится. Так поступать — равносильно признанию его деяния за обыденное, вполне допустимое и порицанию не подлежащее. Ничего подобного Сергей и помыслить не мог. Несмотря на тогда ещё малый возраст, он тяготел к справедливости. Всякий человек достоин жизни, никто не может самовольно убивать людей. А если так поступает, к нему обязательно следует применять смиряющие нрав меры. Обстоятельства прошлого тому не способствовали. Посему, убив, дядя словно и не совершал такого, вследствие чего он обязан понести наказание.

Оставалось надеяться, в России больше не возникнет аналогичных обстоятельств, когда на противоправные деяния общество будет смотреть сквозь пальцы.

Автор: Константин Трунин

» Read more

Из цикла рассказов «Потревоженные тени»

Завтра будет новый день, в котором нас уже не будет. В том дне будут жить плоды той страсти, которой мы переполняемся сегодня. Так не нужно ли смотреть наперёд, соотнося желаемое с действительно нужным к свершению? Ответ всегда будет отрицательным. Человеку важно понимать происходящее лишь сейчас, тогда как до будущего ему дела нет. Впрочем, и до прошлого ему дела нет, ежели он не может извлечь из него выгоду, опять же, для дня сегодняшнего. Тем и существуют люди на протяжении тысячелетий, нисколько внутренне не изменяясь, пусть и имея внешние отличия. Чтобы лучше понять, давайте обратимся к ещё одному рассказу Сергея Терпигорева из цикла «Потревоженные тени».

В его детстве случилась оказия — от дяди понесла крепостная. Что делать? Сестра придумала женить крепостную на мелком дворянине, получившем право на дворянство службой и не имея возможности передавать его своим детям. В любом случае, в подобном браке сын не окажется крепостным. Но так поступая, сестра решилась отомстить, назвав ребёнка Иудой. Он же не виноват! — будет переполняться возмущением Серёжа. Однако, злость тётки никто не мог унять. Да и как бы не звали ребёнка, нужно уметь смотреть на происходящее с разных сторон. Собственно, помимо Иуды-предателя существовали и святые с таким именем.

А что до родителей, им ничего не оставалось, кроме соглашения с им навязываемым условием. Про крепостную разговора нет, зато мелкий дворянин всё-таки имел право на голос. Потому с первых страниц читателю показывался не волевой человек, скорее старающийся всем угождать. Над сим дворянином всяк открыто смеялся, в том числе и крепостные. Может он тоже был человеком несчастной судьбы? Жил он блёкло, продолжит жить в столь же мрачных перспективах. Благо, женившая его на своей крепостной, найдёт им место для жительства и обустроит их досуг.

Время безжалостно стирает былое. Вчерашний день приобретает вид размытого прошлого, будто никогда не случавшегося. Куда денется злость? Она испарится. И связано это с обстоятельствами обыденности. Если её брат в чём и ошибся, то плод его любви принесёт радость другим. Вполне очевидно, радость он доставит как раз тётке Сергея. Утеряв всех, оставшись наедине с ребёнком, она найдёт в нём воплощение имевшихся у неё чаяний. Хоть некогда она погорячилась, проявив строптивый нрав, теперь от собирания камней ей не деться. Не думая о будущем, не оценивая возможностей, она должна была смириться. Ведь никто не мешал жить в мире с окружением и подстраиваться под происходящее. Надо просто знать — всему идти своим чередом, каким бы противным оно тебе не казалось.

Что осталось от былой ненависти? Необходимость смириться. А после? После и смиряться было уже некому. Сергею доведётся встретиться ещё раз с Иудой, как раз за несколько лет до написания рассказа о нём. Кто он? Один из многих, живущий жизнь, ничем не напоминающей прошлое. Никто не знает, какие страсти сопровождали его рождения. И не узнал бы, не случись ему встретиться с Сергеем. Его продолжают звать Иудой, не находя в том ничего особенного. Почему ему дали такое имя? Значения то не имеет. Сам он живёт скромно, довольствуясь имеющимся, ни к кому не предъявляя претензий.

Так какой смысл выступать против и искать персональную выгоду? Всему суждено сгинуть, оставив по себе добрые или негативные воспоминания, а то и вовсе предстоит кануть в забвение.

Автор: Константин Трунин

» Read more

Из цикла рассказов «Потревоженные тени»

Освобождение от крепостного права в России принято называть эмансипацией. Этот процесс ломал мировосприятие населявших страну людей. Ломались копья задолго до 1861 года, и было о чём спорить, как не утихал жар споров после. Всему объяснение как раз кроется в умении соглашаться с переменами, умело под них подстраиваясь. Не все оказывались к этому готовы, в результате чего часть крепостных потерялась при данной им свободе, не сумев извлечь выгоду. Другая часть не тужила и при крепостном праве, всегда изыскивая лучшие возможности и быв в услужении у барина: такие продолжили процветать, невзирая на всё сильнее разгорающийся жар споров. На самом деле, сколько бы человек не предпочитал говорить о беспокоящих общество проблемах, с одной стороны будут ратующие за негативные ожидания, с другой — за положительные. Третий вариант кажется недостижимым, поскольку оставшаяся часть настолько аморфна, что её мнение жарко спорящим оказывается безразличным. Дабы было яснее, предлагается посмотреть на воспоминание из детства Серёжи Терпигорева, специально раскрывающее для читателя понимание данной проблематики.

Был у его дяди крепостной, с детских лет живший в Петербурге. Особого внимания ему не уделяли, почти забыв о его существовании. Но вот он появился на пороге барского дома, привыкший к вольной жизни, потому допускающий излишне навязчивые действия. Как должен вести себя крепостной? Как минимум: стоять, потупив глаза в землю. Художник так себя не вёл. Он знал себе цену, гордился знакомством с влиятельными лицами столицы и был уверен, барин не сможет ему отказать в просьбе. Хотел художник испросить разрешения выехать за границу, где собирался продолжить обучение мастерству живописца. Вот тут и орошает Терпигорев читателя холодным душем. Несмотря на успехи, художник числился крепостным, а значит и человеком полноценным он не являлся. Его могли, как собаку, посадить на цепь и более из имения не выпускать, что и произошло.

Куда испарилась напыщенность? Осознание действительности больно ударило по самолюбию художника. Вместо отстаивания прав, ибо мог бежать, найти покровителей и уже никогда не возвращаться назад, он встал на скользкий путь, прослыв горьким пропойцей. Особенность социального устройства Российской Империи тех лет нельзя понять здравым умом. Но! Император Николай не допускал разговоров о том, чтобы ослабить крепостное право. И баре зверствовали. С воцарением Александра II жестоко обращаться с крепостными уже было нельзя.

Как не относись к нравам иных помещиков, судьба человека всегда оставалась только в его руках, умей он ей грамотно распоряжаться. Уж не потому ли Терпигорев ввёл в повествование описание деятельности другого крепостного? Тот никогда не тужил, снабжал барина сластями и прочими полезными вещами из столицы. Персональных выгод он будто бы не искал, умея извлечь ему нужное без особого старания. Он и барина-то уговорил выделить ему незначительный надел у проезжей дороги, на котором планировал возвести дом с торговой лавкой. Своим положением он не гордился, вполне довольный доставшейся ему долей. Вполне очевидно, отмена крепостного права на нём негативно не скажется. Наоборот, он продолжит прислуживать прежнему барину, теперь занимаясь и собственной жизнью на собственное же усмотрение.

Что касается художника — изначально он и являлся главным героем повествования. Первое название рассказа звучало как «Рафаэль — Иван Степаныч». Покажи Сергей только его печальную долю, негодовать тогда читателю, посылая проклятия на прошлое из-за творимых в пределах России зверств. Нюансы всё-таки возможны. Возможны и разговоры под другим углом восприятия былого. Например, будь у художника хозяином отец Терпигорева, а у деятельного крепостного — дядя. Тогда звучать истории в другой тональности. Однако, Сергей разумно заключил: кто не рвался к лучшему до отмены крепостничества — тот не стал к оному рваться и после.

Автор: Константин Трунин

» Read more

Из цикла рассказов «Потревоженные тени»

Вседозволенность стирает грань между должным и имеющим место быть. Поставь одного человека над другим, разреши иметь над ним власть, как вскоре увидишь пробуждение звериных чувств. Не для того реформировалось крепостное право при Петре I, чтобы скудоумие обрело верх над разумностью. Но с исторической действительностью ничего не поделаешь — былого не изменить. Особенно то сыграло роль на становлении юного — тогда ещё Серёжи Терпигорева — писателя Сергея Атавы (под таким псевдонимом он предпочитал создавать художественные произведения под видом воспоминаний). В 1883 году он просто писал, не подразумевая в дальнейшем объединить рассказы под заглавием «Потревоженные тени»: цикла об утраченном прошлом, когда барин принимал крепостного за раба, считая себя правым бить и убивать. Как раз о том повествует первый рассказ, где в качестве теней выступили крепостные дяди Сергея Терпигорева.

Но читатель должен быть шокирован в последний момент, да и писал Сергей именно в качестве воспоминаний. Сам факт дикого обращения с крепостными должен идти отдельной повествовательной линией. Пока же к юному Серёже отец выбрал двух гувернёров — немца и француза. От них требовалось обучить мальчика отличному владению иностранными языками, иных причин для их привлечения к воспитанию не было. Родитель истинно считал: обучать ребёнка чтению и письму до двенадцатилетнего возраста — нерациональная трата времени, скорее способная испортить здоровье, нежели сообщить пользы. Так или иначе, немец и француз имели разные подходы к обучению. Если немцу проще соглашаться с точкой зрения нанявшего его человека, то француз будет постоянно возмущаться.

К слову нужно сказать, отец главного героя повествования мягок сердцем. Впрочем, принципы есть и у него. Он не имел сурового нрава, либо Сергей того не желал замечать. Получалось так, что автору повезло расти в добропорядочной семье, благодаря чему он не принимал никакого проявления жестокости. От самих мыслей о нанесении увечий крепостным кем-то, он мог ощутить дурноту. А как быть тогда с охотой, к которой юного героя готовил француз? Вроде гувернёр имел определённые жизненные устремления, правда его слова расходились с делом. Ежели ему не нравилось насилие над крепостными, то сам он не брезговал стрелять птиц ради самого факта охоты на них, хоть убивал ворон, чего ему совершенно не требовалось.

Так к чему Терпигорев вёл читателя? К непосредственно первой охоте. Довелось ему принять участие в травле живого существа, коим оказался ни заяц, ни лиса и ни прочее создание, созданное божественным промыслом будто бы для права людей распоряжаться над ним. Отнюдь, охотиться пришлось на человека. У дяди имелась привычка пускать крепостных в расход, когда они ему чем-то не угодили. Например, повар пережарил котлету, за сие насмерть забит в конюшне. Либо дьяк посмел слово против сказать, теперь скрывается в ближайших к имению кустах. Собственно, как раз на дьяка и будет объявлена охота. Как думает читатель, каким образом это воспринял Сергей?

Потому и было сказано о вседозволенности. Выступить против заведённых правил люди не могли — не пришло ещё время для вольности. Уйди они от помещика — быть им возвращёнными. Можно найти изрядно сюжетов, снова и снова напоминания о человеческой жестокости к себе подобному, поставленному в подчинённое положение. К тому и будет склоняться в творчестве Сергей Терпигорев, находя пронзительные моменты, скорее всего случавшиеся в действительности. И ведь наказывать или осуждать порядки ушедших дней бесполезно, тогда иначе не было принято думать.

Автор: Константин Трунин

» Read more

Должно быть очевидно, в одиночку не создашь вороха прекрасных мгновений. Будь хоть семи пядей во лбу, требуется потрясающая гениальность, позволяющая писать так, словно это является для тебя воздухом. Да мало писать, ибо результат всякой жизнедеятельности известен — это отравляющие организм вещества. Примерно так же происходит и с гениальными людьми, вынужденными выбрасывать из себя абсолютно все мысли, невзирая на их качество. Обрадовав читателя предисловием и «Утром жениха и утром невесты», Полевой дополнял первую часть «Нового живописца общества и литературы» по остаточному принципу. Он испытывал необходимость иметь материал, не придавая значения его достоинству. Это надо понимать и так, что неважен продукт, который ты взялся продавать, главное озаботиться его реализацией. Потому и есть частично привлекающее внимание в содержании, тогда как большая часть скорее всего современниками Николая пролистывалась.

Сразу после предисловия издание давало возможность ознакомиться с пасторальной беллетристикой «Новый год», отдельно датированной 1826 годом. Без проявления особой фантазии, сугубо созидая по принципу отражения увиденного, Полевой дал читателю почувствовать ожидание чего-то стоящего. Следом за «Новым годом» располагалось сатирическое произведение «Утро жениха и утро невесты», окончательно настроившее читателя на нужный Николаю лад. Однако, далее возник провал. Развлечь читателя Полевой уже не мог, воспользовавшись тем самым остаточным принципом. Он наполнил издание до должного уровня, и настала пора задуматься о привлечении внимания. И всё же нужно кратко вспомнить, чем Полевой дополнил содержание.

Обличение пороков общества продолжилось беседой «Людские советы. Небольшое драматическое представление, какие разыгрываются перед нашими глазами всякий день». Действие построено вокруг проблем А., спрашивавшего совет у дяди, тёти и друга. Те отвечали ему в нравственно-наставительной манере. А вот следующая работа «Жена и должность, должность и жена. Происшествие выдуманное и никогда небывалое, а потому и представляемое в виде водевиля» уже истинно веселило читателя. Подумать только, чета помещиков приехала на приём к знатному вельможе, надеясь изыскать карьерный рост для отца семейства. Остальное — фривольность осуждаемых женских нравов, превративших действие в фарс.

Следующее произведение — «Снимки с того, что иногда встречается в свете». Полевой взял два события, зафиксировав их для читателя. В первом он показал существование почтенных людей, оказывающихся гнилыми. Во втором — обсудил проблематику синекуры, доступной малому кругу, противопоставляемой действительно важному труду, традиционно оцениваемому крайне низко. Николай открытым текстом сказал, что лучше стать чиновником, тем облегчив существование, гарантирующее безбедную жизнь. Но подобный стиль изложения не совсем нравится читателю. Причина в необходимости самостоятельно раскрывать порочность обстоятельств, нежели видеть их предварительно разжёванными. Полевой словно опасался, будто его не поймут, поэтому неизменно писал открытым текстом.

Произведением «Гостья после бала. Аллегорическая сказка» Николай напомнил про существование совести. Про неё же повёл речь в повествовании «Самые обыкновенные события», где показано, как много не делай для других, всё равно виноватым окажешься. Дополняют содержание «Два письма от Авдея Фомича Прицепкина к Карпу Ефремовичу Ухорезову», в том числе и раздел «Всякая всячина», вместивший разное, особенно примечательное анекдотами про Наполеона. Читателю задавался вопрос: ежели Наполеон так неумерен в аппетитах, то, если он умерил бы аппетиты, был бы он тогда на троне? Кроме того, Николай делится мыслями о том, что такое излишество, учтивость, этикет и о прочем.

Ещё раз нужно повторить, самостоятельно создавать такой объём информации трудно, тем более с требуемой от автора регулярностью. Впрочем, в подобном духе трудились, например, английские литераторы. Правда они прославились написанием протяжённых историй. В случае Полевого оказалось несколько иначе.

Автор: Константин Трунин

» Read more

Самое яркое произведение первой части «Нового живописца общества и литературы» — это «Утро жениха и утро невесты», где читатель должен был узнать, как ныне стало принято не жениться или выходить замуж, а «сделать прекрасную партию». Как же прогнило всё кругом, ежели создаваемый во имя будущего счастья брак, зиждется на меркантильных принципах. То есть обе стороны ожидаемого супружества словно не замечают происходящего вокруг, неизвестно для чего веруя в удачно выпавший шанс разрешить все проблемы разом, связав себя семейными обязательствами. Вот к тому то и вёл речь Полевой, что ничего подобного не произойдёт. Тут скорее вспомнятся пушкинские строки — я сам обманываться рад — написанные незадолго до сатирического пасса Николая. В схожих ситуациях оказываются оба — жених и невеста. Каждый из них желает выгадать, а не деле становится заложником ситуации. Было бы интересно посмотреть на продолжение совместной жизни таковых людей, но, думается, там сплошная взаимная ненависть.

Итак, рассказчику довелось побывать в Москве. Он — лицо известное. Нет, не так! Он известен по публикациям, тогда как в лицо его могут и не узнать. Вот прибыл он в Москву и сразу же был приглашён к некоему товарищу, тот желал ему выразить своё почтение, по случаю обрадовав ожидаемым событием — он готовится «сделать прекрасную партию». Сие намерение похвально, да рассказчик не понимал — какой резон ему быть причастным, коли он жениха видит в первый раз. И тот, надо сказать, не имел представления о внешности приглашённого к нему известного человека. Ему хватило знания о громкости имени, тогда как цель имел довольно прозаическую. Окажется, жених желал занять крупную сумму. Не поразительно ли это? Выдернуть из жизни человека, чтобы без стеснения потребовать с него денег? Буквально! Потребовать! Слово «попросить» тут вовсе неуместно. Ох уж эти времена и нравы желающих «сделать прекрасную партию», надеющихся после окупить затраты на свадебное торжество.

Рассказчик не был скуп, он бы может и дал взаймы, и может даже под процент. Чего сделать не успел. Жених сразу предупредил его — ему уже знакомый делал предложение, потребовав огромный процент за заём. С таким человеком он решительно не желает продолжать знакомство. А коли и рассказчик не желает ему дать взаймы, то на кой чёрт он нужен? Мягко говоря, пусть идёт, куда прежде шёл. И рассказчик пойдёт, будучи перехвачен неким князем.

Кто же тот князь? Удивительное совпадение — отец невесты. Имея четырёх дочерей, он желает избавиться хотя бы от одной. К тому же случилась радость — её возжелал молодой человек, способный из своих средств покрыть свадебные издержки. Что он сам даст? Помимо дочери самую малость — имение в захолустье и пару тысяч крестьянских душ, а то и вовсе менее того. Что осталось думать рассказчику? О тлетворности сущего — прозябающего в бесцельности, постоянно надеясь выгадать за счёт других, кто в конечном счёте через последних участников цепочки выгадает непосредственно на тебе.

Не позабавил ли общество Полевой? Определённо ему это удалось. Все эти желающие «сделать прекрасную партию» казались ему противными, либо без такового чувства, зато с явным непониманием, зачем закрывать друг другу глаза, при явной необходимости понять — лучшей доли за просто так никто давать не собирается. Безусловно, случается разное. Иная невеста действительно принесёт барыш, да скорее, вместо обещанных за нею крестьян, получишь полный комплект мёртвых душ.

Автор: Константин Трунин

» Read more

Дабы лучше понять жизнь, надо своими глазами посмотреть на окружающую действительность. И тогда окажется, что всё далеко не так, как о том принято думать. Халед Хоссейни прежде негативно отзывался о режиме советской власти в Афганистане, имея о ней представление сугубо со слов американской прессы. Но вот им написан «Бегущий за ветром», Хоссейни получил возможность побывать в родившей его стране. И что он узнал? Отнюдь! Оказалось, советский режим правления позволил афганцам почувствовать свободу от предрассудков, отказавшись от всего, что связывало по рукам и ногам. Но вот власть советов пала. Кто пришёл вместо них? Сперва моджахеды, затем талибы. Небывалое насилие посетило Афганистан, не знавшего подобного унижения никогда прежде. Процветающий Афганистан уподобился Камбодже, поедавшей себя точно тем же автогеноцидом. Пусть красные кхмеры выдавали себя за социалистов, тем на собственный лад творя безумие. Пришедшая к афганцам язва начала разъедать их разум, порождая чудовищные изменения в общественной жизни. Обо всём этом узнал Халед, стоило ему встретиться с реалиями Афганистана лично, заново осмыслив судьбу проживающих и проживавших на его территории народов.

Не надо ничего придумывать. Достаточно лишь ознакомиться с рассказами свидетелей. Мало ли имеется примеров, сообщающих о горькой человеческой доле? Хоссейни взял в качестве примера несколько семейств, воссоздав на основе их жизни цепочку событий, охватив тем самым историю Афганистана от последнего короля до прямого вмешательства американцев. И получилось у Халеда протяжённое повествование, где основные ужасы коснулись женской доли, обречённой оказаться на последней из доступных ролей. Только при социализме женщины Афганистана обрели право на выражение личного мнения, могли получить образование и устроиться на работу. Тогда как в последующем ничего подобного им никто не давал.

Беда афганцев — в них самих. Они не способны преодолеть доставшееся им в наследство мировосприятие. Они погружены в заботы, от которых следовало избавляться при первой на то возможности. Усугубляет быт афганцев и исповедуемая ими религия. Точнее не сама религия, а её трактование. Прежде над человеком должен властвовать разум, чего по произведению Хоссейни заметить не удаётся. Халед показывал так, чтобы читатель бесконечно возмущался им описываемым. В какой-то момент обязательно возникнет недоверие. Уж ежели всё настолько было плохо, то как афганцы до сих пор не самоистребились, всё-таки продолжая существовать и поныне? Это объясняется стремлением ряда писателей к излишней драматизации, полностью отказываясь видеть происходящее в самую чуточку лучшем свете.

Что остаётся? Как нужно поступать? Смогут ли афганцы сами ответить на эти вопросы? Если Хоссейни не приукрашивал, говорил существенно важные вещи, тогда необходимо задуматься, как всё-таки нужно жить, каких устремлений придерживаться. Конечно, всякое общество имеет право на существование, покуда находятся его приверженцы. Отказывать в том праве никому нельзя. Должна быть единственная оговорка. Она гласит: когда хочешь жить по своим правилам, тогда позволь другим жить по правилам, которые по нраву окажутся им. Такое получится когда-нибудь осуществить? Ответить можно положительно, но с той же единственной оговоркой, означающей развязывание войны между всяким, чьё мнение не может сойтись.

Хоссейни отмечает благость пришествия американцев в Афганистан. Наконец-то афганцы заживут достойной их существования жизнью. Но понимает ли Халед, как велики противоречия, не скоро способные утихнуть? Ведь будут среди афганцев рождаться люди с иным мышлением, считающие противным жить по американским нормам поведения. И тогда будет новый виток конфликта. К сожалению, с противоречиями быстро сладить нельзя, для этого нужны решительные меры. Однако, спешка скорее даст отрицательный результат. Как не удержался социализм, так может не удержаться и любой другой режим.

Автор: Константин Трунин

» Read more

Из грязи в князи — это не пословица, так следует понимать сюжет плутовских романов, бравших за основу произведение Алена Лесажа «Жиль Блас». Требуется малое, вывести главного героя из темноты на белый свет. В случае Булгарина речь идёт об Иване Выжигине, прошедшем путь от унижаемого до незаменимого человека. Начав жить сироткой без имени, он вскоре обретёт понимание, кем же в действительности является. Не сын короля и не важная личность, но имеющий славную родословную, которой следует гордиться. Другое дело, что прожить придётся при разных обстоятельствах, подвергнуться всевозможным коллизиям, постоянно опускаясь на дно, чтобы сразу воспарить, дабы опять оказаться в числе проигравшихся. Таким образом и будет жить Иван Выжигин, пока не померкнет свет в его глазах, пресыщенный от доставшейся ему в итоге благости.

Ранее читатель уже встречался с адаптацией книги Лесажа, написанной Василием Нарежным и озаглавленной «Российский Жилблаз». Ту работу почти сразу запретили, поэтому она на долгое время затерялась для литературного мира. Булгарину повезло намного больше, созданный им роман пользовался огромным успехом, поражая воображение современников, требовавших сообщить им больше подробностей. Ряд писателей удовлетворял желаниям публики, в качестве примера можно привести Александра Орлова, расширившего представление о родственниках Ивана Выжигина. Говорят, ряд именитых авторов завидовал удаче Булгарина. Всё это создаёт представление, будто созданное Фаддеем произведение должно остаться популярным навсегда.

Испытание временем «Иван Выжигин» не прошёл. Сей роман растаял в прошлом, вместе с памятью о написавшем его человеке. Может и жаль, поскольку Булгарин имеет примечательную биографию, омрачённую довольно знаменательным фактом — во время Отечественной войны 1812 года он воевал в составе наполеоновской армии против России. Он и русский язык знал плохо, поскольку родился в Великом княжестве Литовском. В дальнейшем Фаддей не только заговорил на языке прежнего врага, он к тому же добился лавров популярного писателя.

Давайте немного взглянем, чем был интересен предложенный Булгариным сюжет. С первых страниц перед читателем ребёнок, живущий едва ли не впроголодь, почти босоногий, постоянно избиваемый, зато обладающий умением сладить с любыми неблагоприятными обстоятельствами. Случайно его увидит женщина, из-за шрама на плече признает в нём сына знакомого ей человека, а далее всё пойдёт лучше, нежели оно бы продолжалось, не узнай главный герой о некоем своём отношении к сильным государства сего. Его станут называть Иваном, а фамилию возьмёт из-за памятного выжженного шрама, так счастливо изменившем судьбу. Чтобы читатель не знал всего наперёд, Булгарин не скоро раскроет подробности, кто именно были родителями Выжигина.

Что же дальше? Приключений главного героя на страницах не так уж много. Значительная часть текста произведения повествует о других людях, рассказывающих Ивану истории собственных мытарств. Читателю важно понимать, он становится свидетелем нравов разных стран и народов. Побывает в Польше, где отношения между мужчинами и женщинами самые лёгкие в мире, не требующие каких-либо обязательств, достаточно разойтись после приятно проведённого вечера, как никто не вздумает укорять. Увидит читатель и быт еврейского ростовщика изнутри, поймёт проводимые им махинации, чему изрядно станет возмущаться, для себя лично усвоив, чем отвечать на хитрые уловки.

Ещё одним любопытным моментом станет наблюдение за сдачей экзаменов для поступления в учебные учреждения. Не надо быть умным человеком, достаточно иметь грамотного экзаменатора, умеющего так задавать вопросы, что они сразу подразумевают ответ. Сообразительный главный герой не будет напрягаться при обучении. Этим Булгарин выскажет отношение к светскому образованию в России. Оказывается, молодым людям преподавали танцы, французский язык и ничего более. Ни основ религии, ни научных дисциплин. Поистине, прибывшему извне проще понять страну, так как у него есть с чем сравнивать.

Осталось дать Ивану несчастливую любовь и отправить в необычные места. Допустим, через страницы романа сообщить читателю о службе среди киргизов, либо поведать о жизни оказавшегося в Оттоманской Порте человека, проданного евреем-компаньоном персу в разгар очередной русско-турецкой войны. Не станет хуже, если поведать о малороссийском парикмахере, не пожелавшем возвращаться из столицы к барыне, вследствие чего оказался в армии, воевал на Кавказе, после дойдя до Бухары. Как видно, читатель должен был с увлечением знакомиться с экзотичными для него обстоятельствами. Узнав о подобном, всегда найдётся тема для разговора.

Не обойдёт Булгарин разговор о шулерстве, раскрыв секреты крапа. Поведает о жизни русской женщины во Франции. Снова вернётся к теме русско-турецкой войны. Будет и тюрьма. Останется вывести главного героя к почётной должности, откуда он ни при каких обстоятельствах не сможет упасть обратно на дно. Основательно измотавшись, Иван Выжигин постареет. И теперь читателю решать, прочитал он о жизни замечательного человека или ему стала известна история мота, чьи будни состояли из чёрно-белых полос, в чём он сперва не был повинен, а потом вся вина за случавшиеся неприятности лежит лишь на его плечах.

Автор: Константин Трунин

» Read more