Метка: литература россии

В 1882 году по теме славянского вопроса Иван Аксаков написал порядка шестнадцати статей. Уже с января он продолжает сомневаться в правильном толковании сущности Австро-Венгерской империи. Каким же образом её нужно понимать? Как часть Священной Римской империи она не состоялась, скорее ставшая лишней среди германских государств. Теперь же наконец себя обрела — в качестве собирателя славянских земель. Если удалось наладить диалог с Сербией и Черногорией, значит недалёк момент влияния на Болгарию, а также на Боснию и Герцеговину. В отдалённой перспективе взятие под контроль бывших владений Византии. Но это излишнее фантазирование, в рамках ближайших десятилетий не просматриваемое даже близко. В том же январе Аксаков опубликовал обращение к князю Болгарскому.

В феврале Иван пишет размышления о сходящей с Балкан Турции и укрепляющей там же позиции Австрии, позволившей Сербии считаться за королевство. Если Австрия и дальше продолжит щедро раздавать королевские регалии, требуя за то лишь следование её интересам во внешней политике, идея об объединении под её контролем славян становится вполне допускаемой. Останется распространить на Балканах влияние католической церкви. Разве теперь Сербия сможет продолжать считаться за православную страну? Но возникает затруднение, так как редкий славянский народ, если это не поляки, не проявляет склонности к дальнейшему переходу в протестантизм. Поэтому добиться объединения славян под единством одной религии может не получиться. Это уже не говоря за Боснию и Герцеговину, где много славян, исповедующих мусульманство.

В апреле Аксаков выразил недовольство действиями России по поводу Черногории. Попустительствовать австрийским проектам — не самое лучшее дело. И пусть Австрия предоставила Черногории некоторые земли, что должно считаться за благостное деяние, это может привести к утере русского присутствия. Иван отказывался верить, будто Россия способна совершать столь недальновидные шаги.

Май — начало новых разногласий между Австрией и Россией. Причина — в обретении русскими земель после последней войны с Турцией. Теперь Дунай выходил из-под полного контроля Австро-Венгрии, по части реки отныне должны начать ходить русские суда вплоть до Измаила. Другая статья за месяц — про новообразованную Болгарию. Зачем для столь молодого государства создана конституция, будто Болгария — это европейская страна конца XIX века? Кто, кого и зачем хотел обмануть? Всем было ясно — интеллигенция училась в России, представлений о болгарском народе они не имеют. Ни к чему хорошему это точно не приведёт. Так недолго утерять контроль теперь уже и над Болгарией.

В июньских статьях Иван привёл пример политики Австрии касательно славянских народов Галиции. Получив данную часть Польши в результате её разделов, Австрия приняла на себя православный народ, некогда крещённый вместе с остальной Русью, продолжающий хранить традиции старого уклада, в отличии от панства — сменившего веру на католичество. Проблема ещё и в том, что Галицию населяли русские, теперь вынужденные служить в австрийской армии. Историческая реальность к ним сложилась так, что те русские ещё в бытность Речи Посполитой и Великого Княжества Литовского воевали с Русью. Заглядывая наперёд можно увидеть, как они продолжат делать и впоследствии. И сколько это ещё продлится — неизвестно. Собирание Австрией славянских земель переходило к новому осмыслению. И надо признать, повлиять на изменение мировоззрения у Австро-Венгрии получилось. А к тем, кто выступал против, австрийцы применяли собственный закон, пусть и не всегда у них на первых порах получалось добиваться им требуемого, как в деле против одиннадцати русских из Галиции, кого пытались обвинить в государственной измене.

Автор: Константин Трунин

» Читать далее

С 1880 года Иван Аксаков начал издавать газету «Русь», публикуя дальнейшие статьи на её страницах, вплоть до конца жизни. Третьего октября под заголовком «Политическое обозрение» вышла статья на тему панславизма. Прежде казалось, собирать земли славян полагается России, если не в рамках единого государства, то с помощью православия. Иной взгляд зародился в землях Австро-Венгерской империи, где задумались о панславизме на собственный лад, причём с тем же смыслом, только скрепляющим взгляды должно выступить католичество. Даже случилось небывалое, римский папа разрешил проводить богослужения на местных языках.

За 1881 год в рамках славянского вопроса Аксаков написал порядка восьми статей. Так в мае Иван описывал состояние Болгарии, годом ранее ставшей независимым княжеством. Как читатель помнит, на роль первого правителя мог быть избран непосредственно Иван Аксаков, чего не произошло по вполне объяснимой причине — он не был королевских кровей. По протекции русского императора Александра II князем Болгарии стал Александр Баттенберг, приходившийся племянником его жене. Не совсем понятно, из каких побуждений должен будет исходить такой человек, не имевший к Болгарии прямого отношения. О том и писал Аксаков, показывая новоявленного князя лицом, уже готовым отречься от престола.

В июне статья про политику Бисмарка. Рейхсканцлер проявлял стремление поддерживать равновесие между тремя империями — Российской, Германской и Австро-Венгерской. И в сентябре последовала статья, неоднозначно толкующая положение России на политической арене. Иван спрашивал читателя о том, что ждёт тогда государство. Неужели не видно, как это приведёт к онемечиванию и окатоличиванию? Должно быть очевидно, чего добиваются Австрия и Германия, желающие повлиять на страну изнутри. Таким образом действительно Россию ждал панславизм наоборот.

Статьи за октябрь и ноябрь — описание складывающегося положения в Сербии. Сбывалось худшее предположение Аксакова, Сербия переходила под контроль Австро-Венгрии. Будучи княжеством, не обладая полным пониманием возможности сохранения независимости, причём не столько от Османской империи, сколько непосредственно от Австро-Венгрии, номинально независимое государство Сербия во внешней политике становилось зависимым от Австрии. На конец 1881 года не было понятно, к чему это приведёт. В любой момент могло произойти поглощение Сербии Австрией. К тому же некие движения стали происходить в Черногории, которая стремилась получить посредством воли той же Австрии прирост в земельных владениях.

Что же получалось? На Балканах начинали развиваться неконтролируемые события, которые неизвестно к чему могли привести. Независимые государства там не были нужны. В той или иной мере все они были подвержены влиянию внешних сил. Болгария стала проводить политику, исходящую от России, тогда как Сербия — исходящую от Австрии. Не стоит даже сомневаться в должной случиться сербско-болгарской войне, должная пониматься скорее в качестве опосредованной войны между Австрией и Россией. Да и Османская империя может проявить волю, выступив против навязанных ей соглашений.

В ноябре Аксаков напишет ещё статью про противление России со стороны Европы. Как-то так получалось, невзирая на разногласия между европейскими государствами, они продолжали проводить политику, направленную на сдерживание России. Пусть Аксаков об этом не писал, политика Российской империи никогда не останавливалась, медленно и верно распространяясь в сопредельные с её границами земли, в конечном счёте заканчивающаяся очередным расширением границ. Вновь заглядывая вперёд, не произойди перемен, о которых в 1881 году не думали вовсе, прирастать России землями и дальше. Аксаков это хорошо понимал, каждый раз негодуя, если Россия заключала соглашения с минимальной для себя выгодой. И именно за это его риторику недолюбливали.

Автор: Константин Трунин

» Читать далее

Важным моментом в жизни Ивана Аксакова стало участие в деятельности Славянского комитета, иначе называемого Славянским благотворительным комитетом. Оный был основан в 1858 году, у истоков помимо прочих стояли отец Ивана — Сергей, и старший брат — Константин. Присоединившись в 1875 году, аккурат в год начала сербско-турецкой войны, Иван в короткий момент стал председателем. Его жаркие речи через несколько лет приведут к закрытию комитета в Москве. Нужно понять, что комитет занимался ровно тем, о чём прежде Иван писал в статьях в рамках славянского вопроса. То есть комитет оказывал финансовую помощь южным славянам, с момента создания оплачивая обучение болгар в России. Есть мнение — Иван Аксаков всерьёз рассматривался в качестве кандидата на болгарский престол.

Первое заседание от семнадцатого января 1876 года касалось приезда в Россию Гавриила Веселитского-Божидаровича, очевидца боснийско-герцеговинского восстания. Он должен был выступать на тех же заседаниях комитета. Следующее — это воззвание «От Московского Славянского Комитета», касающееся роста напряжения среди южных славян против Османской империи. К октябрю новая речь от Аксакова уже в качестве вице-президента комитета. Поднималась тема курирования волонтёрского движения, наполнения фонда, учитывая военные действия против Порты, куда от комитета отправлялись медицинские работники.

Конфликт в славянских владениях Османской империи нарастал. Продолжалось боснийско-герцеговинское восстание, одна сербско-турецкая война сменилась следующей, была вовлечена Черногория. Всё шло к прямому участию России. Шестого марта 1877 года Аксаков выступил в качестве председателя комитета. Он говорил про добровольцев, а после посчитал правыми в конфликте всех одновременно, так как каждый отстаивает свой собственный интерес. Не правы только те, кто непосредственно в России отказывается от русского языка и культуры, по сути ничего не делая для страны. А семнадцатого апреля очередная речь от Аксакова, наполненная пафосным сумбуром, сказанная по причине начала русско-турецкой войны.

К первому мая комитет был преобразован в общество. Деятельность организации оценена на самом высшем уровне. Или можно считать, то стало необходимым в силу шедшей войны. Как в речи за май, так и за сентябрь, Иван преисполнен пафоса. В марте 1878 года война завершена. Тогда же Аксаков выступил с речью, вспоминая заслуги князя Владимира Черкасского, сделавшего многое для славянофильского движения, и умерший в день заключения мирного договора между Россией и Турцией. Более в речи Иван сконцентрировался на опровержении всех, кто относился к князю неблагожелательно.

Двадцать второго июня Аксаков задумался, насколько вообще оправдано было думать о болгарах? И насколько возможно объединение южных славян? Почему он прежде не видел, как болгары и сербы находились в состоянии постоянного нетерпения на протяжении тысячи лет, продолжая выступать друг против друга вплоть до поглощения их Османской империей. Почему теперь, в случае обретения независимости, они должны наладить мирный диалог? Определённо можно сказать, что точно следовало помогать им освободиться от турецкого владычества. Прочее — предмет для последующего разрешения.

Что теперь читателю думать? Вести речь об объединении славян можно бесконечно. Когда-нибудь может оно свершится. Только на какой именно срок? Пока же, на примере славян, освобождающихся от османских пут, видишь усугубление ситуации. Заглядывая вперёд, знаешь о росте противоречий, вплоть до выражения в качестве обоюдной ненависти у южных славян с желанием извести прочих с Балкан без остатка. Горька судьба и тех, кто начнёт вмешиваться в их конфликт. Но продолжать следить за развитием событий обязательно нужно, и Аксаков напишет ещё не одну статью по теме славянского вопроса.

Автор: Константин Трунин

» Читать далее

Так как газета «День» была закрыта, Аксаков начал выпускать газету «Москва», которая в той же мере долго не просуществует. Пока же, за 1867 год, Иван написал порядка восемнадцати статей по теме славянского вопроса. Так темами январских размышлений стало следующее. Основное — необходимость продолжения борьбы против Османской империи. Как бы данное государство не сдавало позиции, расставаться с владениями в Европе его правители не желали. Другая интересная тема — как долго ещё просуществует институт папства. Данная мысль была более связана с ответом на реакцию католического духовенства по поводу волнения в польских владениях России. Другие важные темы января: когда Германия объединится, и когда Австрия и Турция распадутся. Столь важным для понимания обстоятельством становится мысль о необходимости забыть в политических аспектах о религии вообще, учитывая союзнические отношения между Англией и Францией с Османской империей. Теперь нужно смотреть на мир совершенно иначе.

Мысли в феврале и марте касались Наполеона Третьего и права венгров торжествовать над Австрией. Разговоры о скором крахе Турции стали постоянными. Теперь в борьбу вступали критяне. Кому это могло быть выгодно? Без лишних рассуждений становилось ясным, что главная роль отводилась как раз Англии и Франции. Сколько прежде было разрушено государств, и какому количеству предстоит разрушение в будущем — процесс безостановочный. Иным образом они не могут обеспечить собственного существования. Если о чём и нужно задуматься, то о неспособности людей смотреть на жизнь с высоты опыта прежде живших поколений, вследствие чего всё повторяется снова. Аксаков побуждает читателя выработать мнение о бесполезности рассуждений о политических процессах текущего дня, не затрагивая аналогичных случаев в прошлом. Вполне можно создавать отдельные институты по проблематике построения отношений с той же Англией.

Остальные статьи года касались мысли о необходимости России помогать всем, кто борется с Османской империей, и выступать против тех, кто её поддерживает. Назревал конфликт с венграми, взявшимися притеснять южных славян. Наконец Аксаков вспомнил про западных славян. И задумался! Если славяне являются католиками, какое к ним должно быть отношение? И воспринимать ли их вообще за славян? Может это уже нечто другое? Лишь сходное по языку, во всём остальном пошедшее по пути растворения с потомками готских племён.

Ещё шесть статей Аксаков опубликовал в первой половине 1868 года в газете «Москвич», созданной Иваном под мнимой редакцией другого человека. Теперь речь шла о противлении России со стороны стран Европы. Всё оборачивается против. Но разве не сам Аксаков вёл риторику касательно обособления Российской империи? Если нет желания заключать союз с кем-то, жди объединения непосредственно против тебя. Особенно сейчас, когда Османская империя сходила с Балкан, и появлялась необходимость забирать освобождаемые земли под себя. Зачем той же Австрии предоставлять южным славянам право на государственность, если можно включить в состав Австро-Венгерской империи. Нельзя допустить и роста влияния русских. Уже тогда Россия осуждалась за будто бы воинственные планы по отношению к соседним государствам, пусть как раз соседние государства и имели воинственные планы. Лучшая тактика — обвинить противника в том, что собираешься сделать сам.

Не сказать чтобы мысли Аксакова имели расхождение с действительным положением вещей. Наоборот, приходилось понимать Россию в качестве государства с обособленным способом мышления, когда нет необходимости бороться за обеспечение собственного существования, при этом становясь объектом укрепления политических амбиций прочих государств. Потому России и стоять вечно, иначе её подобие придётся находить в ком-то ещё.

Автор: Константин Трунин

» Читать далее

Прежде разобранный славянский обзор перерос в славянский вопрос. Теперь на страницах газеты «День» Иван Аксаков поднял существенно важную для России тему — необходимость притягивать к себе славянские народы. Уже в 1864 году в двух статьях за март и за май Иван задумался о необходимости анализа статей из иностранной прессы. Допустим, пишет «Морнинг пост» про возможность возрождения Священного союза между Россией, Пруссией и Австрией. Тогда нужно понять, из каких побуждений в Англии размышляют именно об этом? И следует ли это обсуждать на серьёзном уровне? Или всё следует свести к идее космополитизма? В любом случае, Священный союз для России опасен в создавшемся положении, о чём Аксаков продолжил рассуждение.

Кажется, России вовсе без разницы дела Европы. Что толку от понимания происходящих там процессов? Пусть Пруссия отторгла от Дании Шлезвиг-Гольштейн, став ближе к объединению Германии под властью единого правителя. Надо ли предпринимать меры для выравнивания положения? Россия в любом случае сможет оказать сопротивление, выступи против неё хоть объединённая Германия, хоть вся Европа разом. Нет необходимости даже заключать союзы, так как Россия выстоит в одиночку. Но вот заручиться помощью прочих славян всё-таки не помешает, сугубо из желания недопущения с ними войны. Что следует делать? Вести деятельность по обучению подрастающих поколений у себя. Брать тех же турецких подданных славянского происхождения. Беда тут в том, что Россия периодически становится слабой, лишённая в таких случаях возможности оказывать помощь. И когда в очередной раз нужно помочь, допустим, Сербии и Черногории, чего-то постоянно не хватает. Быть может проблема кроется в строгом исполнении международных соглашений. Взявши обязательства, Россия старается их соблюдать, чего традиционно не делают британцы.

В ноябре 1865 года Аксаков задался целью понять, на каком языке славянам следует общаться между собой. Южные способны говорить на австрийском. Прочие — на немецком. На русском с ними разговаривать бесполезно. Разве только с поляками, которые и без того большей частью входили в состав Российской империи. Есть ещё венгры, по своему происхождению отчасти должные считаться за славянский народ. Прочие славяне, исторически разделённые между Австро-Венгерской империй и германскими государствами, тянутся в противоположные друг от друга стороны. Скорее следует говорить о неразрешимости внутренних противоречий, чем о способности найти общий язык. А если при этом Россия начнёт сближаться с Австрией и Германией, она скорее отдалит от себя входящие в них славянские народы.

В сорок первом, сорок третьем и сорок четвёртом номерах газеты «День» Аксаков разместил три статьи под заголовком «Договор Порты с Черногорией». Несмотря на размер страны, черногорцы имели твёрдый нрав противления Османской империи. Они потому и поселились в окрестностях горы Ловчен, загнанные туда по воле обстоятельств. Вполне очевидно, имейся лучшие возможности, быть черногорцам и дальше сербами, и жить в более благодатных местах. В своё время, при царе Николае, князем Черногории стал Данило, укрепивший позиции государства, предъявляя ряд требований Порте. Одно только Аксаков не стал сообщать — про ослабление позиций самой Османской империи, продолжавшей утрачивать положение на Балканах. Иван показал именно роль царя Николая, без участия которого Данило остался бы на позициях владыки Черногории, коим был предыдущий правитель. Приехав в Россию для рукоположения в сане митрополита, Данило, по воле Николая, отказался от сана, приняв княжеский титул. Раз у России есть такая способность влиять на славянские государства, этим следовало пользоваться и далее.

Автор: Константин Трунин

» Читать далее

Некогда готы и славяне имели общего предка. Теперь между ними постоянная неприязнь, в том числе и по религиозному признаку. Свою роль сыграло разделение Римской империи на Восточную и Западную. Но это не отменяет обязанности находить точки соприкосновения, особенно с учётом наметившегося краха теперь уже Османской империи. Кто будет контролировать южных славян? Право России на то бралась оспаривать Австро-Венгерская империя. Современником тех событий как раз и был Иван Аксаков, с особым старанием подошедший к рассмотрению славянского вопроса. Пока лишь он писал статьи под общим заглавием «Славянский обзор», сообщая вводную информацию. Для этого Аксаков начал выпускать газету «День». Первый выпуск пришёлся на октябрь 1861 года. Его же статьи вышли как в первом, так и в третьем номерах за тот год, а после в тридцать третьем и тридцать пятом за 1862 год.

С первых строк Иван обозначил главную проблему — раболепие русских перед Западом. При этом самих русских на Западе считали за варваров. То есть сколько не показывай широту души и доброту побуждений, адекватного восприятия всё равно не случалось. Такое отношение сохраняется не менее тысячи предыдущих лет. И, надо полагать, таковое будет сохраняться и в последующем. Причём, уходя немного в сторону от рассуждений Аксакова, берись вести свою историю хоть от легендарных скандинавских конунгов, в чьи пределы входила страна городов, так называемая Гардарики, восприятие останется на том же уровне. Возвращаясь к рассуждениям Ивана, русские продолжали заглядывать в рот европейцам, сами стараясь на них походить. Потому немудрено, когда знать вовсе отходила от всего русского, не считая нужным разговаривать в том числе и на русском языке. Может должно было быть ответное уважительное отношение? Ни в коем случае! Всё русское на Западе повергается во прах и не ценится.

Может возникнуть вопрос: с чего тогда в Европе станут любить других славян? Скорее ими воспользуются сугубо из политических соображений. Так оно и происходило. Если Россия не начнёт брать ситуацию под свой контроль, уже завтра южные славяне перейдут в стан Запада. На момент 1861 года наметилась мерная поступь болгар, не имевших должной поддержки от России, принуждаемые переходить в католичество. Причина была банальной, в ином случае их детей не брали в школы. Помимо славян на юге нужно было помнить ещё и про греков. Всё это должно считаться за важное, поскольку Османская империя в силу политической слабости постепенно сходила на нет. Возможно следовало больше уделить внимания сербам, сделав их объединителями южных славян. Только вот будущее покажет, насколько человеческое самолюбие способно разрушить любой ладно выстроенный план.

Так за счёт чего скреплять славян между собой? Кто не потерян для православия — верой. Прочих стараться удерживать от попыток проявления нетерпения. Сможет помочь даже алфавит на основе кириллицы. При этом вопрос в основном касался именно южных славян. Западных — в современный Аксакову момент — уже не существовало в качестве самостоятельных образований. Они были разделены между Россией, Австро-Венгрией и некоторыми германскими государствами. Внутренние процессы не протекали гладко. Если знакомиться со статьями Аксакова далее, увидишь неоднозначность происходившего, но сможешь понять, из-за чего Балканы стали столь полыхающим местом на несколько веков вперёд, и почему именно оттуда брали начало великие мировые кровопролитные войны. Но перед этим нужно обязательно понять, как развивались события во второй половине XIX века.

Автор: Константин Трунин

» Читать далее

Существенно важная проблема, возникшая не так уж и давно, возможно уже никогда не найдёт разрешения. Требуется решить, что является более важным для России: быть собой, либо подобием чего-то. И эта проблема имеет глубокие корни. Ведь о чём не подумай — ценнее кажется пришедшее извне: что дворяне свой род выводили из европейцев или татар, что после хотелось нечто заграничное. А своё родное словно и не нужно вовсе. Может потому Константин Аксаков взялся донести через театральную постановку, как следует воспринимать окружающую действительность.

Исходя из имеющегося опыта, каждый в России желает своего. Баре, изредка приезжающие навестить владения, не понимают крестьян, желая видеть их более близкими к европейским представлениям. При этом сами баре вовсе не представляют жизни подвластных им крестьян. Вроде бы пост, а баре желают кушать мясо. Вроде бы условия жизни не из лёгких, а баре желают видеть крестьян нарядными и умытыми. Не помешает сделать их ещё и грамотными. Только зачем, если ничего читать крестьянам всё равно не доведётся. К тому же баре не знают самого главного — русского языка. Что же из этого получается? Зритель внимает театральному представлению, где офранцуженный или онемеченный барин тянет в Россию нечто европейское. Какое же это преобразование жизни в России? Тут скорее следует говорить о перемене нравов — о желании сделать из русских французов или немцев. Зритель вновь задавался вопросом: зачем?

Но всё это внешняя сторона вопроса. В своё время на Руси привили христианство, Пётр I провёл преобразования — и жизнь изменилась, стала иной. Прояви настойчивость, стать тогда русским подобием чего-то европейского. Если смотреть на исторические процессы, на их стремительные изменения, видишь допустимость едва ли не всего за относительно короткие промежутки времени. Дай русским право чувствовать себя свободными от тягот крепостничества, они притянут на себя влияние извне без посторонней помощи, за последующие пятьдесят-семьдесят лет став совершенно другим народом. Поэтому, о чём не пытайся рассуждать, всё это повергается во прах, должный остаться уделом оставшегося в прошлом. Внимать описываемым Константином Аксаковым проблемам вполне допустимо, если не делать попыток соотносить их с обстоятельствами из других времён.

Внутренняя сторона вопроса — едина для всего человечества. Куда не обрати взор, везде найдёшь сходные в сущности проблемы. Предлагается ситуация, когда нужно выбрать, кого из крестьян отправить в армию. Выбор падёт на сироту. Но не справедливей ли выбрать сына старосты, чьё потомство довольно многочисленно? В какой уголок мира не загляни, ситуация выйдет аналогичной. Наделённый властью, хотя бы самой малой, оной постарается воспользоваться, уберегая прежде всего ему родное. Должна ли при этом восторжествовать справедливость? В литературном произведении обязательно так и случится. Чем в данном случае ситуация с русским народом отличается от любого прочего? Оттого и нужно считать, что внутренние различия всегда надуманны. Если же говорить о внешних проявлениях — они всегда будут видоизменяться, зависимые от множества сопутствующих факторов.

Аксаков подвёл к самому разумного осмыслению ситуации — русский народ обладает собственной мудростью. Как не смотри на других, про сохранение своих традиций забывать не следует. Можно припомнить и желание Петра, прорубившего окно в Европу с целью перенять технологии, после чего желал окно наглухо заколотить. Не успев полностью перенять, потому и не заколотив, он привнёс необходимость жить под влиянием уже европейских нравов, продолжающих влиять на умы русских и поныне.

Автор: Константин Трунин

» Читать далее

Цикл «Дозоры» | Книга №6

Знакомясь с очередным произведением о Дозорах, читатель обязательно припомнит слова из стихотворения «Бородино» за авторством Михаила Лермонтова — смешались в кучу кони, люди. Это действительно так! Смешалось абсолютно всё, что можно допустить за возможное и совсем уж невозможное. Привыкнув к необходимости уравнивать силы задействованных в повествовании сторон, читатель раз за разом знакомился с новым уравнителем. Изначально речь шла только про Великий договор между тёмными и светлыми. После начали возникать новые обстоятельства, корректирующие возможности для ещё большего уравнения. То есть читатель видел действия инквизиции, появление зеркал, воплощение воли Сумрака. Теперь и вовсе был задействован некий Двуединый бог. Впору невольно задуматься об аватарах Вишну. А может оно действительно так и окажется?

Манеру повествования у Лукьяненко не отнять. О чём бы он не писал, делает это с умением привлечь внимание читателя. Казалось бы, о чём ещё таком можно рассказать? Школьницу кусает вампир. По мере развития событий в происходящее втягивается Городецкий. Ничего особенного в том нет. Куда тогда двигать повествование дальше? — должно быть задумался Сергей. Он устал от Дозоров. Самое интересное рассказано на несколько раз. Теперь только наполнять придуманную вселенную обстоятельствами, никак не позволяя действию развиваться дальше. Однако, породив историю, следовало поставить точку. Если это так, тогда нужно низвести Городецкого. Мысль оставить его в безвременье развалилась прежде. Убивать — излишне жестоко. Самое лучшее — лишить умений. Благо, Лукьяненко уже подготавливал именно к этому, заставляя предпринимать усилия жить без применения способностей. Ежели раньше Городецкий справлялся со всеми трудностями, не убоявшись стать выше Сумрака, кто тогда сумеет с ним справиться? Пусть то будет сам бог. А какой из них? Допустим, бог иных — Двуединый.

Но в кучу ведь смешались кони и люди, как помнит читатель. Мифология придуманной Лукьяненко вселенной сталкивается с религиозными представлениями об устройстве мира. Получается, ветхозаветные предания дополняют естественный ход развития событий. То есть некогда жили Адам и Ева, была и Лилит. В какой именно период времени? Непонятно. Есть в повествовании создания, ничего общего с хомо сапиенсами не имеющие, вроде неандертальцев. Отчего бы некоторым иным не дожить до современности с тех далёких лет? И к тем же временам отнести соглашение так называемого Шестого Дозора, имевшего место до или после заключения Великого договора.

Лукьяненко придумал ещё одно объяснение для происходивших в прошлом событий — своеобразного апокалипсиса человеческой цивилизации. Читатель ведь знает про теорию, будто человечество проходит в своём развитии стадии от появления разума до его уничтожения. То есть прежде человечество не раз достигало могущества, после чего случался апокалипсис, означавший утрату памяти о прежних временах и начало пути к обретению разума заново. Всему причиной — соглашение Шестого Дозора. Наша цивилизация сумела устоять именно благодаря его заключению. Не случись ему быть заключённым снова — грозил апокалипсис в виде обретения людьми способностей иных, вследствие чего человечество само себя лишало разума от немыслимых жестокостей по отношению друг к другу.

Что теперь читателю делать? Разве только ожидать ещё один небывалый случай. В конечном итоге предстоит спуститься в ад или подняться в рай. Или ничего этого не произойдёт, учитывая низведение Городецкого до состояния обычного человека. Уже не так важно, к чему поведёт Лукьяненко повествование дальше. Пусть вселенную Дозоров наполняют другие. Иначе, чего греха таить, Саурон начнёт ковать кольца для иных.

Автор: Константин Трунин

» Читать далее

В очередной раз нужно сказать, не совсем понятно, почему Мережковский последним взял для рассмотрения жизнь и взгляды Блеза Паскаля. Причиной того стоит считать безусловную религиозность, при отказе от института церкви. Сам Дмитрий повествовал на отстранении, не давая представления непосредственно о Паскале. Читатель должен быть крайне внимательным, чтобы ничего не пропустить. В любом случае, самая важная мысль, встречаемая в тексте: вера может быть только в человеке. Таким образом Паскаль останавливал поток реформаторского стремления, посчитав за лишнее церковных иерархов. Нет необходимости иметь над собою кого-то, если это не сам Бог. И пусть читатель замечал, насколько важным казалось упомянуть кого-нибудь из вовсе отказывавшихся верить. Дмитрий Мережковский за рассмотрение такого браться не хотел, закрыв цикл о реформаторах именно описанием взглядов Паскаля.

Где родился Блез Паскаль? В мрачном месте. Но так ли это важно? Раз Дмитрий счёл за нужное, будем считать — важно. И рос Паскаль, проявляя стремление познавать мир. Если тарелка переставала дребезжать от прикосновения, следовало выяснить причину, после написав о том «Трактат о звуках». Отец Блеза, сам склонный к наукам, следил за обучением сына. Во многом, благодаря этому, Паскаль находил возможности для удовлетворения любознательности. Вся жизнь Блеза — поиск ответа на интересовавшие его вопросы. В девятнадцать лет по его чертежам построили счётную машину, ставшую основой для последующих поколений арифмометров — механических вычислительных машин. В двадцать три года работал с трубкой Торричелли, в результате опытов опровергнув существование неизвестного вещества, сочтя свободное пространство всего лишь за отсутствие там чего-либо, то есть за пустоту. Позже пришло увлечение решением математических задач, некоторые он решал вместе с Пьером Ферма. И ещё немного погодя Блез записывает идеи, получившие обобщающее название «Мысли о религии и других предметах».

Разбираться с «Мыслями» нужно целенаправленно, желательно изучая в совокупности с прочими трудами Паскаля. Полагаться в данном случае на Мережковского не стоит. Дмитрий не смог последовательно рассказать об интересующих читателя моментах, всё равно акцентируя внимание сугубо на религиозной составляющей. Следовало разобраться, как на Блеза повлиял янсенизм, как протекала полемика с иезуитами, почему часть его работ сожжена по указанию папы римского. Этому всему должно внимать с особым интересом. Но у Мережковского не получилось повествовать в такой манере, каждый раз привнося в содержание собственное мировоззрение.

Стоит ли разбираться, почему Паскаль считал понятие Бога невозможным без Иисуса Христа? Но обязательно следует разобраться с тем, почему такое понятие возможно без института церкви. Это главная идея, выведенная Дмитрием Мережковским, проводящая окончательную черту между католичеством и протестантскими течениями. Не стоит бояться мыслей, неугодных церковным иерархам, что было свойственно Лютеру. И нет нужды искать замену для папы римского, возлагая эти функции на себя, что могло быть заметно по воззрениям Кальвина. Надо лишь иметь веру внутри, не полагаясь в том на других. К такому заключению придёт читатель, знакомясь с трактовкой Мережковского.

Заканчивая чтение цикла о реформаторах, необходимо вернуться к первоначальной мысли Дмитрия о необходимости объединения христианства под давлением со стороны православия. Возможно ли это? Читателю самое время задуматься, насколько религиозные представления разъединяют людей, делая их заложниками разного понимания в исполнении культов, сутью которых является чаще всего один и тот же конечный результат. Потому и происходят постоянные расколы, должные возникать при любых обстоятельствах, хотя бы в силу необходимости собственным образом воспринимать происходящее. Так почему тогда не согласиться с Паскалем о необходимости сохранять веру внутри себя?

Автор: Константин Трунин

» Читать далее

Написав про Лютера, Мережковский по хронологии событий передвинулся совсем немного вперёд, взявшись осмыслить жизнь и воззрения Жана Кальвина. Новый объект исследования был интересен более последовательной позицией — не просто высказался против церковных иерархов, а прямо обличил их в ереси. Никто иной, как именно церковь, является воплощением дьявольского наущения. Значит, следует иначе смотреть на понимание церковных иерархов, не должных иметь права считаться продолжателями божьей воли. Сложно представить, чтобы Кальвин мог обо всём этом рассуждать, не случись прежде Мартину Лютеру выразить противление власти церкви. Поэтому значительная часть повествования от Дмитрия касается сравнения взглядов Лютера и Кальвина.

Внимать этому в исполнении Мережковского тяжело. Будучи предвзятым, он исходил из собственных представлений. Устами Дмитрия могли проповедывать любые деятели прошлого, выражая мысли, для их века не должные быть свойственными. Возможно и другое, к чему Дмитрий себя постепенно подготавливал, если брался за понимание религии посредством изучения взглядов протестантских реформаторов. Долгие годы ставя задачей борьбу со вторым пришествием Христа, повсеместно рассуждая о Третьем Завете, Мережковский брался за изучение католичества. И видел не самое приятное — переосмысление. Если, рассуждая о Лютере, Дмитрий допускал сомнение в деятельности церковных иерархов, то подходя к пониманию идей Кальвина, понимал возможность смотреть на мир под совсем другим углом. То есть воспринимаемое за изъявление божественной воли оказывалось схожим с исполнением пожеланий дьявола. И это было совсем очевидным, когда папой становилось лицо, впоследствии причисляемое к так называемым антипапам. Или поступки церковных служителей, никак не совместимые с угодным Богу ремеслом.

Читателю не хватает рационального рассказа о Кальвине. Дмитрий погружался в рассуждениях далеко от выбранной темы, не способствуя пониманию воззрений Жана Кальвина. Проще обратиться к сторонним источникам, нежели остановиться в понимании на труде Мережковского. И тогда откроется много дополнительных деталей. Впрочем, Дмитрий мог о них не знать. Но о чём читатель должен обязательно узнать, так о быстром становлении Кальвина в качестве влиятельного лица. Будучи хулителем католичества, его собственные деяния мало отличались. Как читателю момент, когда Кальвин вынес решение о сожжении на костре Мишеля Вильнёва? Нужно пояснить — решение было принято за расхождение во взглядах на понимание триединства Бога. Мишель Вильнёв оное отрицал. Не стоит в данном случае погружаться в далёкое прошлое религиозных споров. Понимание Троицы не было устойчивым в первые три столетия существования христианства, некоторыми течениями опровергаемое. Однако, ежели Кальвин был последовательным, отказывая католическим иерархам в праве быть выше его, он по итогу в том же должен был отказать Богу. Всему этому быть потом, по мере раскола уже внутри протестантизма.

Насколько Кальвин таков, каким его представил Мережковский? И почему именно Кальвин? Начатое Лютером дело быстро обросло последователями. Имелось множество прочих реформаторов, вносивших разлад в деятельность католической церкви, по причине чего становилось невозможным оказать воздействие на столь быстро развивавшийся процесс. Только кто упомнит их имена, кроме имеющих интерес именно к этим событиям. А вот имена Лютера и Кальвина на слуху более прочих.

Оставалось поставить точку в реформаторском движении. Кто это сделает? Дмитрий посчитал за необходимое напомнить читателю про Паскаля. Тяжело представить, почему именно так. Каким образом Паскаль замыкает линию Лютера и Кальвина, высказав самое оптимальное для верующего решение? Пока же читатель должен заключить — всякое суждение не обязательно должно поддерживаться кем-то другим, как бы того не хотелось.

Автор: Константин Трунин

» Читать далее