trounin.ru

Совсем отходя от темы купечества, Островский взялся отразить сюжет на наболевшую тему. В русском обществе сформировалось неудобное положение для людей без состояния. Кто только тогда не писал, что лучше не иметь красоты, зато славиться богатством, нежели прослыть за красавицу, в амбарах которой мышь повесилась. Николай Полевой для того использовал широко употреблявшееся выражение — «сделать партию». Все молодые люди были озабочены единственным, как найти невесту с хорошим приданным и положением в обществе, чтобы за её счёт почивать на лаврах. Общество до невозможности развратилось — никто ничего не желал, кроме получения имущества и статуса за чужой счёт. Отчасти об этом же взялся повествовать Островский.

Оскорбления в подобном изложении цензоры не нашли. Наоборот, ничего нет зазорного в желании обустроить жизнь, ведь всё происходит на добровольных началах, никто никого не обманывает. О порочности речи вестись не может. Автором не затрагивались интересы классов — он не возводил хулы, просто показал собственное трактование действительности, пускай и воспринимаемое рядом мыслителей за кощунственное. «Бедная невеста» не встретила затруднений при публикации текста в «Москвитянине», с той же лёгкостью получившая право на театральную постановку. Разумеется, замечания к Островскому были. Потребовалось убрать из действующих лиц некоторых персонажей, без чьего присутствия пьесу и следовало ставить на сцене.

Что касается сюжета. На руках у вдовы небогатого чиновника имелась дочь, достигшая возраста, позволяющего выходить замуж. Положение семьи вызывает опасение, и без того находившейся в бедности, способной совсем пойти по миру. Но дочь желает любить сама и быть любимой в ответ. Таковые желания всегда присущи молодым людям, плохо представляющим, с какими бедами предстоит столкнуться через несколько лет, в том числе и с охлаждением любовного чувства. Да и дух времени заставлял поступать иным образом. Остаётся удивляться, как нашёлся юнец, возжелавший любить красивую девушку, нисколько не имея накоплений, такой же бедный. Подобных юнцов в пьесе сразу несколько.

Островский решил внести дополнение в повествование, более похожее на сказочный сюжет. Впрочем, всякая сказка случается, за некоторым исключением. Очень часто красивые и бедные девушки становились интересны пожилым состоятельным господам, готовым помочь разрешить проблему бедности не только будущей жены, но и всех членов её семьи. Примерно схожая ситуация повторится и в «Бедной невесте», за исключением моральных страданий со стороны девицы, обычно имеющих место быть. Александр вёл к пониманию неизбежного: любовь любовью, а и про других надо задумываться. Негоже пускать по миру мать, проще отказаться от любовного чувства к юнцу, согласившись принять внимание человека хотя бы с каким-то состоянием. Получалось так, что требовалось согласиться с бытовавшими в обществе традициями.

Насколько вообще забота родителей о детях выходит за рамки допустимого? Конечно, в жизни случаются различные ситуации, каждая имеет множество вариантов развития событий. Только родители продолжают желать для детей лучшей доли. И видеть дитя, соглашающееся влачить жалкое существование, никому не придётся по душе. Приходится убеждать молодое сердце пересмотреть взгляды на происходящее, продемонстрировав пример собственной жизни, состоявшейся или не состоявшейся. Хорошо, если дети согласятся с доводами родителей. Однако, чаще такого не происходит. Опять же, всё зависит от стремления человека. Недаром во времена Островского всяк намеревался сделать партию, невзирая на прочие обстоятельства.

Приходим к мнению, «Бедная невеста» — первая подлинно удачно написанная работа Островского, не встретившая порицания. Может Александр теперь понял, над каким материалом следует в дальнейшем трудиться.

Автор: Константин Трунин

» Read more

Островскому требовалось написать серое произведение, ничем не примечательное. Но и с ним ему не будет легко добиться разрешения театральной постановки. Будучи под наблюдением, ещё не решившийся сконцентрироваться на ремесле драматурга, Александр искал способ быть одобренным цензурой. И так сложилось, что «Утро молодого человека» — короткая пьеса, за оную не считаемая, подаваемая читателю в качестве сцен. Вникнуть в содержание не успеваешь, понимая близость завершения. Публикация состоялась в журнале «Москвитянин» Михаила Погодина, где ранее размещена пьеса «Свои люди – сочтёмся». Последовали одобрительные отклики, произведение понравилось критическому сообществу. За какую заслугу? Будем считать, за серость излагаемых событий. Что касается постановки на сцене, право первой пьесы было уступлено другому литературному труду Александра, которым стала комедия «Не в свои сани не садись».

Почти одновременно с «Утром молодого человека» шла работа над пьесой «Неожиданный случай», представленной в качестве драматического этюда. О постановке думать не приходилось — при жизни Александра таковой не состоялось. Потребуется ещё пятьдесят лет, и только тогда премьера случится, уже в следующем веке. Может подуматься, Островский писал о чём-то чрез меры кощунственном, раз понадобилось смениться поколениям, в том числе успели стать царями и умереть три монарха. Увы, далеко не так, имелись другие работы, представлявшие больший интерес для зрителя.

Островский писал на надрыве чувств. Он создавал ситуации, где всему придавалось излишнее внимание. При этом в действии пьесы не имелось азарта отражения пороков купеческого быта. Александр если о чём и повествовал, то о человеческих взаимоотношениях, далёких от признания оных за развратные. Читателю становилось ясно — перед ним два сердца, питающие друг к другу нежные чувства, а между ними посторонний человек, без интереса, но оказывающий разрушительное воздействие. Тот персонаж — посторонний — из любого обстоятельства делал вид бури в стакане. Не будь его среди действующих лиц, тогда видеть читателю любовную идиллию и зарождение подлинных отношений.

Как всё обстояло? Молодой человек питает нежные чувства, он имеет серьёзные планы, чего не скрывает, особо никому не рассказывая. К нему приходит товарищ, сразу начиная портить настроение, подозревая влюблённого во всевозможных допущениях. Он обязывал поведать ему обо всём, о чём человек и не задумывался даже. Товарищу требовалась исповедь о страстном увлечении, о готовности совершать безумство во имя любви. Ничего подобного в мыслях молодого человека не было, он лишь смотрел на отдалении, позволяя происходить общению между ним и возлюбленной. Причём, товарищ действовал так напористо, что читатель задумывался о другом — не было никакой любви. Как раз товарищ и заставил друга думать, что есть нечто, о чём тот боится признаться себе и другим.

Побуждая к одному, товарищ сам заставит молодого человека пересмотреть приоритеты. Зачем выбирать овдовевшую женщину, когда хватает юных невест? Новое сомнение поселится и в читателе. Останется разобраться с ещё одним участником повествования, появляющимся впоследствии, с той самой, кого молодой человек будто бы изначально возвышал. Ей будет неприятно узнать, как над её чувствами потешались, смея думать разное, но нисколько не необходимое. А ежели так, не бывать отношениям с ветреником, каким оказался молодой человек.

Остановимся на мнении, Островский пробовал силы в создании эмоциональных сцен. Требовалось, чтобы действующие лица говорили с жаром, готовые сгореть от произносимых слов. Так у Александра и получилось. Происходящее в произведении потому можно называть истериками, возникающими из ничего, заставляющими совершать поступки, становящиеся роковыми для последующих сцен.

Автор: Константин Трунин

» Read more

Написав пьесу, возмутившую цензоров, Островский не изменил наполнения повествования. Опять Александр показывал купеческий быт, наглядно демонстрируя пороки. Уже не человеческие грехи, свойственные каждому, а проблематика установленного в государстве ведения дел. Ведь не из пустого побуждения Островский измышлял сюжет, к тому он склонялся в виду определённых процессов, происходивших в обществе. Так почему не рассказать читателю про аферистов, желающих жить хорошо, невзирая на обделяемое ими государство и населяющих его людей. Но требовалось воздать положенное. Поэтому, начиная с возвышенных мечтаний действующих лиц, Александр подвёл повествование к окончательному краху.

С первых строк Островский показывал быт натур, забывших о приземлённости. Вот Липочка — легкомысленная девушка, вся в размышлениях о красоте мужчин в военной форме. Её пленяет каждый, кто при шпорах и сабле. С такими она готова танцевать и крутить романы. Даже неважно, если сама танцует и выглядит дурно. К тому она не приходит в мыслях. Девушка настолько накручивает себя, что не думает угождать матери, считая позволительным говорить дерзости. И мать называет такую дочь иродом.

Вот отец Липочки — делец, не желающий отжать от сердца кроху накоплений. Ему станется думать, будто существует способ избавления от финансовых обязательств. Видимо, пошла в те годы мода на принудительное банкротство, благодаря чему остаёшься при своём. Затруднение есть иного свойства — на кого перевести накопления и дела, дабы забрать обратно, стоит быть признанным за банкрота.

Читатель должен понять, счастлив в пьесе только тот, кто пока нажился за счёт прочих. И если окончание повествования посчитать за промежуточное положение, тогда быть в следующих действиях развитию событий, поскольку обманываемый обманываться рад, каким не будь он хитрецом. Как это понимать? Думая остаться при своём, используя нечестные методы, человек обязан оказаться у разбитого корыта. По крайней мере, к такому выводу писатели желают подводить читателя, хоть так наставляя внимающего истории на путь истинный. Было бы оно так в действительности…

Зная о стремлении цензоров облагораживать культурную составляющую общественной жизни, читатель должен удивляться, почему к печати пьесу допустили, но запретили для постановки в театре. Разве только из мысли, что чтение — не пробуждает подлинно ответных чувств, тогда как театральное представление заставляет всерьёз принимать происходящее на сцене. Одно дело — книжная история, в традициях того времени, выдуманная от и до. Другое — наглядная демонстрация пороков. Всё-таки не водевиль Островский сочинил, над которым следует смеяться до слёз, заранее понимая нелепость представляемого, а стремился показать нечто, вызывающее опасение. Если бы рассказываемое на страницах пьесы можно было принять за фарс, то так бы и поступили. Значит, купечество заслуживало, чтобы его пороки пытались смягчать.

Как быть после очередного отказа в постановке? Островский занимал шаткое положение. Сам царь Николай дал распоряжение следить за драматургом. В течение пяти лет Александр находился под наблюдением. Говорить о постановке не приходилось, как и просить пересмотреть мнение о пьесе. Никак не вымараешь из рассказанной истории пороков, проще написать совсем иное произведение.

Оставалось ждать, пока Островский не начнёт создавать сюжеты на менее острые темы. Но имел ли к тому Александр склонность? Раз брался повествовать о дне сегодняшнем, тогда не сможешь закрывать глаза на повседневность. Однако, кому требуется стать кем-то, тот обязан находить пути для извлечения пользы из делаемого. Пока Островскому судьба не благоволила. Да и молод писатель ещё был.

Автор: Константин Трунин

» Read more

Быть начинающим писателем тяжело. Не знаешь, с какого конца подойти к началу повествования. И как не пытайся, чаще результат получается неказистым. Впереди ожидают постоянные разочарования. И писатель принимает осуждение с пониманием, так как молод и не способен правильно повествовать. Иные писатели обижаются, не осознавая, насколько они заблуждаются. Нужно верить людям, советующим продолжать заниматься избранным ремеслом. Когда-нибудь и из посредственного человека получится умелый мастер. Вопрос только в том: сколько для этого потребуется времени? Иногда писатель так и не становится умелым повествователем. Но говоря об Александре Островском, знаешь, у него имелись талантливые работы, давшие право называться одним из лучших русских драматургов, но и он начинал с посредственных работ.

К двадцати трём годам Александр пробовал себя в написании бытовых сценок. Он создавал различные ситуации, ни к одной не проявляя пристального внимания. В 1847 году взялся доработать набросок «Исковое решение», получившийся вариант был назван «Картиной семейного счастья», тогда же опубликован. До 1856 года пьеса находилась без движения. Цензура не желала допускать произведение для постановки в театре. Обоснование сводилось к указанию на попрание автором ценностей семейного и купеческого быта. Излишне порочными получались под пером Островского действующие лица, чего не следует показывать. Попытки доказать необходимость постановки в театре каждый раз возобновлялись, заново отвергаемые. Цензура настаивала на своём даже тогда, когда Александр стал широко известным драматургом. Помочь могло единственное — внести изменения в текст, достигнув согласия с требованиями цензоров. Вот потому лишь в 1856 году, уже став «Семейной картиной», пьеса была повторно опубликована, затем наконец-то поставлена на сцене.

О пьесе говорили, как об опорочивании купеческого быта. Купцы у Островского пили алкоголь и обманывали людей, а их жёны заводили отношения на стороне. Александру указывали на недопустимость отражать действительность с цинизмом подобного размаха. Неужели, замечали ему, люди способны настолько быть лишены святого, чтобы вести подобный образ жизни? А если и так, то отчего сын не отличается от отца, имея с ним полное сходство? Пьеса с таким сюжетом не должна показываться зрителю, её и публиковать запрещается.

Можно пожурить цензоров тех лет за предвзятое отношение. А можно похвалить. Смотря с каких позиций трактовать необходимость литературных произведений. Если считать, что литература должна воспитывать, тогда необходимо отказывать всякому произведению, самую малость показывающему поведение действующих лиц, за которое должно быть стыдно. А если думать, будто читатель сам решит, насколько ему необходимо знакомиться с историями о развращении нравов, тогда цензоры тех лет, разумеется, заблуждались.

Зря в корень, в произведении Островского пытались увидеть черты, за которые пьесу следует допустить до театра или в том отказать. Произведение тщательно разбиралось и анализировалось. Давалась оценка происходящему на страницах, отдельно понималось каждое лицо, упоминаемое автором. Но насколько то являлось оправданным? Первый литературный опыт Островского не поражал внутренним нравом, скорее воспринимаемый блеклым трудом, где нет требуемой для понимания проблематики. Либо такое мнение сложится впоследствии, тогда как современник Александра смотрел на «Семейную картину» другим взглядом.

Надо учесть и то обстоятельство, что, известное потомкам, не всегда становилось предметом интереса современников писателя. Многие, интересующиеся литературой, знали о существовании пьесы, может кто-то ознакомился с её текстом, но с усердием ратовать за неё мало кто мог подлинно желать. Можно не слушать ценителей классической русской литературы, способных всему придать высокое значение. Отнюдь, Островский ещё не успел стать тем, кого оценят по достоинству и полюбят.

Автор: Константин Трунин

» Read more

Своеобразие отражения войны продемонстрировал и Пётр Павленко. Тут более следует говорить про истории на военную тематику, из которых требовалось создавать статьи. Но Павленко решил остановиться на форме крупного прозаического произведения. Его герои постоянно рассказывают о себе, нисколько не собираясь прослыть за виновных. Все у Петра имеют право на оправдание. Действие так и протекает, показываемое через человеческие страдания. Ни в чём Павленко не ведал ограничений, свободно излагая самые болезненные темы, вместе с тем — часто забываемые. Так какой была всё-таки война?

Практически нет историй про тяжесть быта людей, оказавшихся не просто на оккупированной территории, а в тылу у немцев. Советские писатели обычно показывают сопротивление людей, не желающих быть записанными в ряды добровольцев, должных быть отправленными на работу в Германию. Павленко взял и показал, каким образом парни и девушки соглашались. Пётр сообщал словами девушки, не собиравшейся отказываться, по собственной воле записавшейся в добровольцы, несмотря на стойкие коммунистические убеждения. Оправдание в одном — в молодости. Ведь без лишних слов ясно — молодые стремятся объединяться. А раз товарищи и товарки собрались в Германию, не ей одной отказываться. Да не знала девушка, что не быть им вместе — всех разделят на самом первом этапе, распределив по разным местам. Чем тогда оправдываться? Разве только историей про побег из лагеря. Да не побег в одиночку, а ей же организованный, который согласились поддержать другие люди, вынужденные находиться в том же лагере. Как иначе Павленко мог рассказать? Не стал Пётр сообщать о продолжении. Ныне понятно, в какие места отправилась девушка уже в Советском Союзе, явно в течение восьми-десяти лет находясь в пределах схожего лагеря, но на территории родного государства.

Рассказывает Павленко и историю про Сталина. Показать мудрость вождя следовало обязательно. Лидер Советского Союза вышел волевым, способным всем доказать, что всего можно добиться, если проявить к тому старание. Он убеждал учёных-селекционеров, не имевших способности найти силы на культивирование винограда в условиях севера. Им то казалось невозможным. Слишком теплолюбивым они считали виноград. Вполне очевидно, Сталин дал явный намёк — раз человек способен приспособиться к любым условиям, тогда и для других форм жизни то не является ограничением. Следует искать и находить способы, поскольку в винограде нуждаются повсеместно. Если учёные смогут добиться требуемого результата — честь им и хвала. А если у них не получится? Павленко промолчал.

Особенно необходимой к обсуждению Павленко посчитал тему инвалидов, причём неважно — взрослых или ещё детей. Все они стали жертвами войны, обездоленные и искалеченные. Про них нужно много и долго рассказывать. Тем Пётр и занимался на страницах произведения.

Есть у Павленко тема раздумий над судьбой освобождаемых Красной Армией народов. Красноармейцы отдавали жизни, чтобы освободить оккупированные немцами земли, а там их встречали граждане сомнительных моральных качеств. Для примера даётся Австрия. Сей край — австрийский — желанный нацистами регион, переходил под контроль советских войск. И что увидели солдаты? Австрийцы им показались до омерзения противными. Почему? Когда им предлагали помогать давать отпор немецкой армии, либо вывешивать собственные флаги, начинать желать победы над захватчиком, австрийцы пожимали плечами. Они на то не решались, вполне склонные думать в сохранении сил у немцев, способных взять контроль над Австрией вновь. Другая черта, возмущавшая советских солдат, привычка австрийцев присваивать чужое, на глазах расхищая имущество, никогда им не принадлежавшее.

Это часть тем, затронутых Петром Павленко. С другими читатель может ознакомиться самостоятельно.

Автор: Константин Трунин

» Read more

Право писателя на выражение мнения оспорить нельзя. Ему позволительно рассказывать так, как он считает нужным. Неважно, если читатель выскажет претензии. Это не имеет определяющего значения. Не каждый писатель способен писать интересно и для внимания других. Михаил Бубеннов таким умением не обладал. Считая необходимым рассказывать, он повествовал. А получив Сталинскую премию за первую часть романа «Белая берёза», окончательно убедился в правоте собственного мнения. Раз так, он брался за создание второй части, проникнутую пожирающим автора пафосом. Иного быть не могло, Бубеннову никто не запрещал показывать личное видение войны, пускай и выраженное, в большей части, околовоенной составляющей.

С чьей подачи начали появляться произведения, воспевающие войну без войны? Пожалуй, стоит говорить о творчестве Виктора Некрасова, показавшего пример всем, кто мог писать про участие советского народа в боевых действиях, старательно обходя сами бои. Так и Бубеннов. Где на страницах романа война? Конечно, иногда Михаил сбивался на описание жара схватки красноармейца с гитлеровцем, но делал то крайне редко. Казалось проще поступать, описывая и без того понятное. Разве не сумеешь дать представление о действиях армии вне боевых позиций? Трудности в том не встретил бы даже писатель, о войне слышавший со слов других.

Советские воины сражались храбро. Оспаривать это никто не будет. Но как сражались, особенно давая отпор в первые недели войны? Бубеннов не рассказывает, предпочитая показывать отход армии по сельской дороге. Движутся без спешки, осматривая окрестности. Вон там стоит берёза, и там… и даже там… и далеко-далеко там… и вот она — такая же рядом. Ещё много встречается читателю берёз на страницах произведения, по замыслу писателя — символически важного для Советского Союза дерева.

Но что видит читатель? Солдаты отступают, взирают на природу, говорят о домашних делах. Они проходят деревни. Случается быть и такому, что село на пути — родина одного из бойцов, он отпрашивается на побывку, все следуют за ним, далее на страницах разворачивается деревенская пастораль, широко описываемая автором. Впору забыть о нападении гитлеровца, словно данное затруднение является временным, нужно лишь занять иную правильную позицию, где держать оборону до победного.

Нет, Бубеннов не забывает про войну. Он показывает бои, чаще концентрируясь на индивидуальных схватках. Советский солдат принимает очередной бой с гитлеровцем, либо тот же солдат стремится бороться с немецким танком. Без подобного было нельзя обойтись, но и описать таковое — не особое затруднение.

Иногда Михаил отступал от войны Отечественной, вспоминая былые войны, чаще Гражданскую. Он позволял себе рассказывать о собственной молодости, пересказывать положение на родном ему Алтае, где первое красное движение оказалось жестоко подавлено белыми соединениями, усилившимися за счёт чехословацкого корпуса. Разве можно обойти вниманием фигуру красноармейца Мамонтова, известного по боям на Алтае? Про него обязательно следовало говорить, посчитав уместным промолчать, на скоро быстро он закончил жизненный путь, убитый власихинцами под Барнаулом.

«Белая берёза» — одно из произведений про Великую Отечественную войну, примечательное присуждением Сталинской премии за 1948 год. Других примечательных черт найти не получится, поэтому читательским интересом произведение не пользуется, оставаясь пылиться на книжных полках, если и становясь объектом внимания, то по определённым дням в году, когда любая книга о той войне оказывается востребованной.

Хотелось бы отделить первую книгу от второй, так как премию Бубеннов получил только за первую. Однако, сделать того невозможно. Продолжение написано с тем же ощущением пафоса. Но учтём, Михаил имел право говорить о войне, как ему казалось нужным.

Автор: Константин Трунин

» Read more

Привыкший гулять по Москве, ещё и вдохновившийся видением Парижа в исполнении Жанена, Полевой взялся нечто похожее рассказать про Москву. Однако, кислая мина на лице русского человека убивает желание быть отзывчивым и дружелюбным. Это в Париже, видимо, допускается улыбаться всем встречным, считая за обязательство беседовать и делиться мыслями. Нет, в России за такое поведение осудят, скорее посоветовав обратиться к доктору, дабы излечиться от душевного расстройства. Поэтому и не сообщишь о весёлых приключениях на московских улицах, так как за неуместное любопытство будешь с презрением изгнан. Сам сбежишь, предпочитая избежать тяжёлых взглядов. Но и русские обладают способностью к мелкой промышленности. Каким не будь, а средства зарабатывать должен уметь.

Москва громадна — и никто не умирает с голода. Значит, все работают, каким-то образом добывают пропитание. Тогда следует провести изыскания, дабы постараться увидеть в каждом — нечто. Что сделал Полевой? Нет, он не выискивал царапателей дорог и прочий люд, посчитав достаточным рассказать о московских местечках, поделившись определёнными особенностями.

Начать Николай решил с Города. Что же в Москве под оным понимается? Всё просто — Китай-город. А почему Город? Русский человек привык сокращать. А почему Китай? Это всякому известно. Зачем заново объяснять? Всякое, находящееся в середине, то есть по центру, является Китаем. Собственно, может потому и государство Поднебесной империи таковым же словом называется, ибо оно же — Срединное царство. И ладно… чем славен московский Город? Множеством торговых лавок. Торгуют там товарами со всего света, и не русские люди, а чаще прибывшие из тех же всех частей земного шара. Что же находится на прилавках? Продаются стаканы без дна и бутылки без горла. Разве такое можно продать? Вывод очевиден — покупают. Какая цена? Об этом Полевой промолчал. Однако, складывается впечатление, что в Париже без разницы, откуда доставлен отвар, хоть из самых дальних пределов, он стоит не более, нежели овощи с соседнего огорода. В Москве такого быть никогда не могло.

Николай продолжит переходить с места на место. Покажет Певчую, славную схожими торговыми рядами. Предложит побывать в Зарядье, где расположились торговые лавки из различных уголков России. Получалось, куда не пойди — обязательно найдёшь торговый люд. Да не забылся ли Полевой, о чём брался сказывать? Всё-таки подзаголовок очерка — «Шарлатанство и диковинки московские». Где это? Придётся признать, Полевой предложил бледное подобие труда Жанена.

Определённо следует сказать, предложенная Николаем Полевым версия прогулки по Москве придётся по нраву людям, имеющим непосредственное отношение к столичному граду, либо тем, кто сим городом страстно интересуется. Прочим, кому московские достопримечательности ни о чём не говорят — текст очерка останется мало понятным. Не хватило Полевому азарта. Впрочем, заинтересовать читателя Николай не стремился. Причина удручающая!

«Новой живописец» прекращал существование на шестом выпуске. Полевой, в качестве издателя, говорил о прискорбных обстоятельствах — материал от живописца закончился, публиковать ему нечего. Что было, то кануло в Лету, поскольку человек, занимавшийся разбором рукописей, тяжело заболел и уехал лечиться на липецкие воды, после чего пропал, и его следы теряются, вместе с трудами живописца. Вот потому и пришла пора заканчивать сообщать о бытующих в обществе нравах.

Может оно и правильно. Не так долго самому Полевому оставалось жить в Москве. Вполне вероятно, мысленно он готовился переезжать в столицу Империи — в Петербург. Но не ему переживать за Москву и москвичей. Не стоит забывать, Полевой родился и вырос в Иркутске.

Автор: Константин Трунин

» Read more

Трудно определить, какие именно статьи в «Новом живописце» принадлежали перу Полевого, однако, точно можно установить, что не он писал очерки «Мелкая промышленность Парижа» и «Парижские шарлатаны, чудеса и диковинки». Язык повествования настолько насыщен и летуч, чем легко отличается от слога Николая. Оставим за Полевым право переводчика. Следовательно, за ним будут и лавры автора.

Следовало создать у читателя представление о Париже в качестве особого города. Какой он вообще — Париж? Это место, где все одинаково равны и всем всё доступно. Парижане только и заняты предоставлением услуг или продажей чего-то. И это при совершеннейшей дешевизне. Хотите получить пьесу для постановки в театре? Пожалуйста, за сущие гроши вам набросают отличнейший вариант. А вдруг вы не умеете писать, вам надо отправить любовное послание, то и тогда не станет за трудность найти умеющего человека, с великим знанием дела способного осуществить желаемое. Хоть протяни руку в окно за необходимым, как тут же получишь требуемое. Таков он Париж, переполняемый от мелкой промышленности.

Что есть вообще такое промышленность? Надо полагать, в данное слово вкладывалось значение «промышлять». Из этого понимание статьи становилось определённее. Может казаться, в Париже легко открыть лавку. Далеко не легко! Лавка должна быть богато обставлена, иначе никакой парижанин не станет её посетителем. Жизнь должна доставлять удовольствие, раз человек, до того промышлявший ради заработка, решается сам одарить монетой другого промышленника. Всегда так! Нужно уметь располагать к себе людей, иначе умрёшь в Париже с голоду. Да-да… будь хоть богаче всех, завоевать положение в обществе не сумеешь, ибо тут все ко всем относятся с одинаковой долей почтения.

А каковы в Париже ростовщики? Такие же — мелкие промышленники. Нигде, кроме Парижа, нельзя взять деньги под мизерный процент, возвращая всего-то на грош больше. Есть на улицах Парижа царапатели, выискивающие в пыли городских улиц кусочки железа. И многие другие способы промысла есть — парижане могут заниматься абсолютно всем.

Особенность Парижа — в огромном количестве диковин. Вернее, в неимоверном количестве шарлатанов, пытающихся заработать деньги на обмане или чужом горе. Желается увидеть гермафродита или волосатую женщину? Будет исполнено. Ещё какое-то желание? Смело загадывайте. Этому обязательно есть место в Париже. Вот, например, девица, выросшая с дикими зверями, она на ваших глазах съест сырое мясо. А вот туземцы-каннибалы… пусть, в действительности, обыкновенные парижане, просто готовые на безумства из-за неимения другой возможности заработка средств.

Каждый уголок Парижа заполнен музыкантами, владеющими всевозможными инструментами. Хватает и живых статуй, научившихся сохранять полнейшую неподвижность. Всякий талант находит способность выразиться. Не нужны шоу по поиску талантов — достаточно прогуляться по Парижу: всё предстанет в подлинном разнообразии.

На страницах упоминается страсть парижан создавать многое одновременно. Допустим, хозяин булочной даёт на выбор не десять видов изделий, едва ли не из сотни разностей предстаёт выбирать покупателю.

Такой Париж, представленный вниманию, скорее всего Жюлем Жаненом, так как именно некоего Жанена благодарит Полевой в отражении уже московских нравов. Оставалось бы пожелать Жюлю побывать в Москве и создать аналогичное повествование. Честно скажем, версия от Полевого — не идёт ни в какое сравнение. Нет той атмосферы города, который радует и пугает одновременно. Разве кто-то захочет оказаться в Париже, где можешь иметь всё, ничего при том не имея? Может оно и к лучшему — никому не выделяется место под солнцем, каждый борется за лучшую долю, если и обманывая, то на честном желании окружающих обманываться.

Автор: Константин Трунин

» Read more

На кого теперь намекал Николай Полевой? Кто же скрывался за именами Якова Ротозеева и Фомы Низкопоклонина, издававшие приводимый журнал «Трудолюбивый муравей»? Остановимся на мнении — камень в огород заслужили Фаддей Булгарин и Николай Греч, создавшие газету «Северная пчела». Для пущей убедительности этого служит подзаголовок «Образчики историческо-политическо-литературной газеты, издаваемой в городе N. N.», если о чём и говорящий, то о разделах «Северной пчелы». Итак, Полевой опять воссоздал подобие чужого творчества, проявив изрядную долю самостоятельности. Он нашёл силы на три варианта «Трудолюбивого муравья».

Каждый выпуск начинался со стихотворения, а именно: «К весне», «Рим», «Поэт». Качество данных работ под большим сомнением. Одно точно — имеют сходства с поэтической формой. Обязательно сообщались «Политические новости», содержащие информацию сомнительной полезности, всего лишь с политической окраской. Как осведомлённому читателю известно, «Северная пчела» имела право прежде других изданий публиковать новости из-за рубежа. А когда скорость важна — на качество внимания обращать нет смысла. Следом шёл раздел «Новости не-политические» — совершеннейшая ерундистика. Вполне очевидно, Полевой пытался высмеивать, сообщая различные нелепицы. Смеяться Николая предложил и над разделом «Учёные известия», вроде сообщения о выходящем из печати словаре рифм. Словарь рифм — само по себе явление негативное для поэзии, поскольку прошли времена соблюдения стихотворных размеров, лишь бы рифма на конце строк имелась.

Типичное для «Трудолюбивого муравья» — пересказ чужих статей. Так оно и сообщалось, мол в таком-то номере «Телескопа» опубликована вот такая статья, там высказывается такое себе мнение, вполне допускаемое к действительности, требующее обсуждения и на страницах нашего издания. Получалось так, что статья «Что делать с детьми?» перепечатывалась в форме нового изложения с рядом дополнительных мыслей, будто ничего особенного в данной манере изложения нет.

В разделе «Библиография» обсуждались вышедшие книги. Причём создавалось представление об оплаченных статьях, где любое произведение могло быть оценено рецензентом выше всевозможных похвал. Довольно легко говорить с теми, кто не отличается начитанностью. Вот потому и брал Полевой поводья в руки, лихо рассказывая о будто бы замечательной книжке, настолько увлекательной и важной для внимания, что сам Вальтер Скотт явно должен сожалеть, как не сумел написать сей превосходный литературный труд.

Надуманность-надуманностью, но Полевой внёс элемент настоящего присутствия. Например, в разделе «Библиографические новости» давалось представление о происходящих событиях в среде литераторов, кто какие планы имеет, по чьим произведениям готовятся постановки в театрах. Будет на страницах и Сергей Аксаков, и Александр Пушкин, и прочие.

Разделом «Объявления» Николай продолжал смеяться, видимо основываясь на неких примечательных случаях. Так, сразу сообщалось известие от гражданина, имеющего скромный доход в три сотни рублей за год, как у него грабители вынесли из дома ценностей на сумму, каковую ему и за несколько жизней не заработать.

Иногда встречаются разделы «Афоризмы», «Новости по части промышленности и торговли», «Отечественные известия».

Как видно, Полевой в той же мере умел пользоваться результатом деятельности чужого труда, нисколько не претендуя на лавры чьей-то славы. Никто не осудит Николая на проявляемую ретивость. Наоборот, он — кузнец собственного успеха, в одиночку нёсший на плечах бремя необходимости бороться за существование, когда приходилось постоянно работать над словом, стараясь взять читателя не столько качество, сколько количеством материала.

Почему бы и не смотреть саркастически не прочие издания, предлагая собственные варианты. Кто умеет понимать, тот сделает правильные выводы, должный поблагодарить за сформированное мнение, честно высказанное.

Автор: Константин Трунин

» Read more