trounin.ru

Как к тому не относись, именно советское время сделало писателей царской России теми, кого мы ныне знаем. Ежели писатель был неугоден, он оставался в забвении. Особенно тяжело пришлось жившим во второй половине XIX века, когда они не могли знать, в каком направлении им следует развиваться. Стоило делать упор на религиозные темы, осуждать социалистические идеи, того уже было достаточно для игнорирования в последующем. Собственно, Лесков известен по рассказу «Левша», тогда как прочее читателю осталось неведомым. И вот, в начале века уже XXI, разобраться с судьбой Лескова взялась Майя Кучерская. Правильно ли она это сделала? То, что Майя испытывала необходимость донести до современного ей читателя особенности творчества «прозёванного гения», хорошо. Другое дело, каким образом Кучерская это осуществила.

Должен ли биограф быть чужд художественного слова, чётко и по делу излагать информацию? Будем считать — да. Майя решила утопить читателя в беллетристике. Порою удивляешься, когда начинаешь читать биографию, на деле написанную именно художественным словом. Витиеватый слог затуманивает представление о герое повествования. Говоря наперёд, Кучерская практически не показывала самого Лескова, более сосредотачиваясь на его творчестве. А если где и пыталась найти его следы, вроде деревеньки Лески, результат оказывался тщетным. На судьбе Лескова его прошлое сказалось несущественно, поскольку он вступал в жизнь, оставшись у разбитого корыта.

Лесков начинал литературную деятельность в качестве публициста. Писал обычно на остросоциальные темы. Мог свободно рассказывать про пожары, винокуренную промышленность, об отношении к рабочему классу, о ветшающих и неприспособленных для деятельности зданиях. Мог и про отсутствие туалета написать. Заметки Лескова оставались вне внимания. Кучерская посчитала иначе! Великой важности дела совершал Лесков, громил обыденность жаркими словами, заставляя к ним прислушаться. Только в действительности всё было куда скромнее.

Что губит многих биографов, работающих над воссозданием особенностей жизни писателей, они пытаются находить в литературных трудах отсылки к действительности. Пытаются разобраться, что именно подтолкнуло писателя к созданию произведений, где они находили прототипов для персонажей. Может оно и является важным… Но насколько подобное должно находить отражение в биографии? Всё-таки читатель желает понять самого писателя. Ежели ему будут интересны произведения, тогда он найдёт соответствующие исследования.

Непонятно и стремление отражать реалии происходивших событий, практически не имевших отношения. Допустим, Лесков слышал взрыв, убивший царя. Требуется ли подробно рассказывать о самом убийстве в деталях, мотивах и прочем? Кучерская посчитала — лишним не будет. И так во всём на протяжении всей биографии.

Оставалось сказать про отношение к Лескову современников. Среди наиболее важных Майя посчитала Фёдора Достоевского и Льва Толстого. Рассказала и про сына, написавшего объёмную биографию отца, к сожалению — впоследствии уничтоженную во время Великой Отечественной войны.

Что теперь делать читателю? О жизни Лескова больше, нежели мог, он не узнал. Такого рода информация есть в свободном доступе. Достаточно взять в руки любое из собраний сочинений, прочитать художественные произведения, быть может прикоснуться к публицистике, и портрет Лескова возникнет перед глазами без лишних к тому слов. Другое дело, Лесков действительно не удостоился читательского внимания в советское время, отчего к нему нет внимания и в последующие дни. Так ли это плохо? Кто захочет, проявит к нему внимание… А прочий читатель Лескову не нужен. На его счастье, имеются в России лесковеды, способные восполнить пробелы. Пусть биография в исполнении Кучерской пока побудет одной из книг, побуждающих читательский интерес не ослабевать.

Автор: Константин Трунин

» Read more

Когда не абсурд и не поток сознания, то что? Каша? А если помимо всего прочего, перебрав многое из возможного, автор переходит в повествовании к описанию собачьих испражнений, то что? Обозначим ответ отсылкой к произведению Майи Кучерской «Тётя Мотя». Приступив к ознакомлению с сим литературным трудом, читатель столкнётся с сумбуром, будет плавать с действующими лицами по волнам на кайте, залипать на грамматических несуразностях, попытается разобраться в воззрениях Мо-цзы и постарается проникнуться средневековой китайской поэзией, не говоря уже об исторических аспектах будней жителей отдалённой от современности России, которые он окажется вынужден узнать, ибо так решил автор.

В самом деле, почему Майя, вместо линейного повествования, принялась сказывать обо всём, не говоря ни о чём конкретном? Зачем она описывает нужное и ненужное, будто то будет кому-то интересно? Разве нужно внимать похождениям русского где-то за границей, где тот решился научиться управлять воздушным змеем, передвигаясь за ним на доске по водной глади? Какая разница, как именно его тому искусству обучал некий голландец? Такое предварение требуется для последующего описания длительных отношений с девушкой, в отношении коей он проявлял своё умение ухаживать? Да не просто ухаживать, а с целью подольше сохранить её девственность. Если у читателя ещё не пошёл пар из ушей, то обязательно тому быть, стоит появиться на страницах сбивающему восприятие Мо-цзы. А как же прежде сказанное? Удивительно, но автор периодически говорит, будто вовсе не было ранее описанного.

Произведение всё больше напоминает лоскутное одеяло из собранных воедино отличных друг от друга рассказов. Но действующие лица не меняются. Может то было сделано специально? Тем позволив Майе объединить в единый текстовый массив весь имевшийся у неё материал? Это все её удачные и неудачные опыты с художественным словом, нигде не нашедшие применения? Либо Майя многажды начинала писать, каждый раз не смея продолжить. А тут пришла идея обработать частности, придав им вид целого. Остаётся думать, что «Тётя Мотя» таким образом и увидела свет.

На страницах произведения появляется главная героиня, мучимая редакторскими буднями. Читателю не уйти от особенностей её работы. Почему бы не прервать повествование на зачитывание «баннизмов»? (Пусть автор сего слова простит автора сих строк). Страницы оказываются наполненными занимательными случаями извращения понятных слов, где из-за пропусков букв или иных ошибок случалась едва ли не катастрофа, требующая срочного исправления. Не щадя себя и не задумываясь о читателе, Майя оставила прежние заботы героев, сосредоточившись на создании объёма, не умея вовремя остановить порыв удачно пришедшей мысли.

За надуманной мудростью вокруг китайских стихотворений, Кучерская поведёт читателя по тем самым собачьим испражнениям, переведя разговор к супружеским изменам и прочей сексуальной распущенности. Как же понять рассказанное в тексте? Нужно вооружиться кратким содержанием, без него лучше не стараться понять происходящее. Только имеет ли происходящее хоть какой-то смысл, если его рассматривать через взаимоотношения действующих лиц, опустив остальное содержание «Тёти Моти»? Кажется, правильнее опустить именно взаимоотношения, настолько им мало внимания уделил автор, сконцентрировавшись на всём остальном, что никаким кратким пересказом передать невозможно.

Всякое художественное произведение должно пробуждать мысли, если оно не нацелено развлечь читателя бессодержательным наполнением. По внутреннему наполнению литературный труд Майи Кучерской обязан претендовать на большее, нежели на книгу одного дня. Обязан, но не может на то претендовать. Он не пробуждает мыслей.

Автор: Константин Трунин

» Read more