trounin.ru

Нужно ли вырывать человека из привычной для него среды? Жизнь не спрашивает, принуждая поступать вне зависимости от имеющихся у людей желаний. И после приходится нести бремя прошлого, становясь подобием тени в новых условиях. Неважно, что взойдёт при таких условиях, в душе всё равно останется травма непрожитых при прежних условиях дней. Иначе почему люди, вырванные из привычной среды, так часто возвращаются к временам, о которых они ничего не могли помнить по своим детским воспоминаниям? И насколько теперь допускается верить ими рассказываемому? И это нужно решить именно сейчас, в случае знакомства с творчеством Кадзуо Исигуро, в возрасте пяти лет переехавшего в Великобританию. Он должен восприниматься за японца, но осталось ли в нём что-то японское? Даже свои книги он пишет на английском языке. При этом сюжетное наполнение, по крайней мере романа «Там, где в дымке холмы», про японцев. Более того, оно про японцев, вырванных из привычной для них среды. Значит, травма непрожитых дней действительно имеет место быть.

Исигуро словно вопрошает читателя: как с этим можно продолжать жить? Имея за плечами опыт горестных страданий, выраженных через пройденные испытания, одним из которых стала атомная бомбардировка Нагасаки. Города, в котором через девять лет родился и сам Кадзуо. Жизнь подлинно пошла на слом. Если кто не умер при том событии, продолжали умирать от сопутствующих заболеваний. Произошёл и надлом психики. Тут можно завести совершенно отдельный разговор, касающийся японского мировосприятия. Одно наложилось на другое, вследствие чего ситуация была доведена до критической. Порою становилось проще наложить на себя руки, нежели продолжать жить. Это порождало всплеск нового слома представлений о действительности, побуждая к многократному переосмыслению необходимости продолжения существования.

Поэтому читатель видит смерть на страницах произведения. Тяжёлым бременем ложится на восприятие картина убийства матерью ребёнка. В силу каких бы то не происходило обстоятельств, тяжело стать свидетелем подобного. Для уравновешивания Исигуро предложил сцену с убийством котят при аналогичных условиях. Читатель обязательно задастся вопросом, насколько равносильно сравнивать утопление ребёнка и котят? Невзирая на представления о гуманизме, насильственная смерть животных не столь болезненно отражается на человеческом разуме. Однако в случае, когда свидетелем становится ребёнок, может произойти надлом, от которого никогда не получится избавиться. Собственно, Кадзуо к тому и подведёт читателя, показав слом психики человека, излишне пропитанного окружавшей его жестокостью. Жить в таком мире он не мог.

Что касается восприятия авторской манеры изложения, не всякий читатель сможет её принять. Попробуй спокойно взирать на часто описываемую банальность, раздутую до будто бы важности, притом абсолютно никчёмную. Остаётся сослаться на неуверенную поступь начинающего писателя. Пусть пока он долго и без особой надобности расписывает сцены, вроде превозношения заслуг мальчика в знании таблицы умножения, либо наставления шахматного знатока человеку, который не желает понимать сути данной игры. Но в одном Исигуро показал умение излагать, не давая никаких объяснений. Например, читатель будет негодовать от манеры поведения матери, чья дочь часто врёт, сбегает из дома и наносит себе увечья. Что это за воспитание такое? И почему мать относится настолько спокойно? Кадзуо решил — читателю нет нужды о том пояснять.

Произведение было написано, успешно опубликовано, получило положительные критические оценки, Исигуро был замечен в качестве подающего надежды молодого писателя. Что его ожидало дальше? Быть может Букеровская или даже Нобелевская премия? А может он станет Сэром Кадзуо Исигуро? Всё это ждёт его в ближайшие десятилетия.

Автор: Константин Трунин

» Read more

Иван Гончаров работал секретарём адмирала Путятина с 1852 по 1855 год, совершив почти кругосветное плавание. Домой Гончаров писал большие обстоятельные письма, в которых излагал свои мысли. Угнетало его только отсутствие обратной связи, отчего не было никакой уверенности, что письма доходили до адресата. Несколько писем действительно затерялось, что Гончарова не сильно удивило, знавшего о плачевном состоянии соответствовавшего ведомства, и ныне продолжающего радовать его соотечественников отрицательными качествами предоставления основных услуг по доставке посылок и писем. При этом Гончаров будет возносить почтовую службу английской части света выше небес, показывая на её примере возможность предоставления действительно качественных услуг. Большая часть пути прошла по владениям англичан, прерываясь для визитов на испанские Филиппины и японские острова. Если бы не разразившаяся следом Крымская война, то Гончаров продолжил путешествие до Америки, однако стоит обрадоваться уже за то, что вспыхнувший конфликт их не застал в тех местах, где они были бы оторваны от мира, а то и просто потоплены.

Будучи секретарём, Гончаров не спешит делиться сведениями о переговорах или какой-либо другой информацией, предпочитая изливать на бумагу свои собственные ощущения от быта людей, живущих совершенно отлично от того образа жизни, к которому он сам привык. Читателю предстоит окунуться в множество приключений: Гочаров будет постоянно в них ввязываться, стараясь охватить максимальное количество доступного ему пространства для манёвров. Везде он проводит сравнения с Россией, трактуя многое в пользу родной страны, отличающейся не только благоприятным разнообразным климатом, но отношением к жизни вообще. Чего только стоят сравнения чая, что употребляется повсеместно, но в самом разном виде. Если где-то сей травяной напиток больше напоминает подобие бурды, то в других местах он скорее является микстурой, употребляемой для конкретных целей. В каждом порту «Паллада» стояла длительное время, поэтому Гончарову было чем заняться в свободное от плавания время.

В самом деле, разве можно вразумительно писать о морском путешествии? Ничего толком не происходит, а ты лишь борешься со скукой, не имея возможности найти занятие по душе. Именно поэтому Гончаров лишь в начале немного упоминает о корабле, чтобы потом навсегда про него забыть, сосредоточившись на нравах чужеродных народов. Основной интерес просыпается у Гончарова только после Тихого океана, когда фрегат подошёл к берегам Азии. Читателю предстоит узнать не только особенности бюрократизма японцев, тихого нрава китайцев и набожности филиппинцев, но и понять значение всей экспедиции, чей целью было заключение первого торгового соглашения с Японией, сохранявшей закрытое положение, не впуская иностранцев внутрь и не позволяя собственным жителям с ними контактировать. Как замечательно будет смеяться читатель, наблюдая за визитом японцев на фрегат, с упоением поглощавших мясо и десерты, удивляя дикостью своих нравов экипаж корабля: правда, Гончарова трудно чем-то основательно возмутить — он вспомнит недавнее прошлое России, где нравы были практически идентичными.

Путевые заметки Гончарова следует читать только с целью узнать мировосприятие русского человека середины XIX века, не знавшего и не сталкивавшегося в своей жизни с людьми иного толка, чья культура кардинально отличалось от его собственной. Как же не похвалить Гончарова за такие наблюдения, касающиеся обоснования снимать обувь при входе в помещение или затекающие у японцев ноги от сидения в кресле. А как читатель воспримет старинную японскую забаву помещать однотипные предметы друг в друга, что позже русские сделают одним из своих национальных достояний? Япония для Гончарова подобна скрытым залежам каменного угля, ценившегося в его времена дороже золота.

Мир с тех пор изменился, но не так кардинально, чтобы в путевых записках Гончарова можно было найти отличия от сегодняшнего дня.

Автор: Константин Трунин

» Read more

Цикл «Приключения Эраста Фандорина» | Книга №3

Как подойти к творчеству Акунина? С какой стороны за него лучше браться? Со стороны исторического детектива, со стороны альтернативной истории, со стороны подхода к бондиане или со стороны наплевательства? Если кто спокойно переваривает книги Акунина, да пропускает постоянное обливание грязью России, то я просто так не могу на это смотреть. При всей ладности сюжета, космополитичности взглядов писателя, делать укоры в сторону одной единственной страны, выгораживая остальных. Это Акунин умеет лучше всех из современных российских писателей. Наконец-то в издевательских отзывах Акунин коснулся и другой страны — объектом насмешек стала Япония. Любит и ненавидит то, что любит — такая яркая характеристика у меня для Акунина. Живи он во времена похождений Фандорина, то был бы воинствующим западником, впрочем он, скорее всего, таковым является и сейчас. Что сказал Акунин про Россию в «Левиафане»: «Уродствующая страна с планами гегемонии». Ладно бы в первый раз, ведь слова идут от персонажа-иностранца, но подобное переходит из книги в книгу.

Если читатель помнит, то Фандорин после «Турецкого гамбита» отправляется на новое место службы подальше от России в Японию. Путь его пролегает через разные страны на корабле «Левиафан», чей облик превосходит верновский «Плавучий остров», эпического размера, видимо, судно. Богатство и роскошь, что в очередной раз наводит на мысли об образе жизни Джеймса Бонда, такого же ловеласа, душки, умницы и героя из героев, как Фандорин. Только английское стремление к гегемонии почему-то считается нормальным явлением, а попытки России отбиваться от врагов — злыми деяниями. Путешествие первым классом не удивляет.

У Акунина ловко получается сплетать разные истории в одну, хотя иногда хочется пожурить автора за лишнее неправдоподобие. Слишком нужные люди собрались среди пассажиров, способные довести следствие до конца, рассказав нужные факты. Преступление крутится вокруг одного, но находится умный человек-специалист в своей области, что выражает сомнение во всеобщем заблуждении, приводя пример из собственной жизни. Другая девушка — знакома чуть ли не лично с легендарной аферисткой, возможно связанной с произошедшим преступлением.

Есть в книге любопытные описания характеристики людей по усам, французской методики создания картотеки преступников, китайских крестьянах и их отпечатках пальцев, истории суэцкого канала, связей названия корабля с эпизодами из Библии, баек богачей, анекдотов тюрков, японских традиций, индийских драгоценных камней.

Акунину удалось создать увлекательную книгу, вполне сравнимую с энциклопедией.

Автор: Константин Трунин

» Read more