trounin.ru

Во втором номере «Отечественных записок» за 1850 год Тургенев опубликовал несколько слов об опере Мейербера «Пророк». Иван уведомлял русского читателя о новинке парижской сцены. Теперь имя Мейербера утратило пышность былого значения, а среди современников он имел популярность. Вот поэтому Тургенев обошёлся без лишних велеречивых выражений, указав, насколько данная опера должна быть популярна. Отметил Иван и своё согласие с содержанием оперы, поддерживая стремление автора к эклектичности наполнения.

В третьем номере «Современника» за 1851 год Иван опубликовал рецензию на альманах стихотворений «Поэтические эскизы», изданный Позняковым и Пономарёвым. Исследователи литературы середины XIX века отмечают упадок значения поэзии, утратившей звучность рифм и полноту понимания смысла существования данного рода искусства. Может потому Тургенев отметился рецензией, невзирая на мало кому известных поэтов, чьи стихотворения вошли в альманах, да и издан он был, в числе прочих, теми же Позняковым и Пономарёвым, хотя бы так заявлявшим о существовании у них склонности к поэтизированию.

В том же «Современнике», но уже за 1852 год, в первом номере Тургенев опубликовал рецензию на роман «Племянница» Евгении Тур. Иван сделал попытку понять, насколько женщина вообще может быть писателем. Выходило так, что женщине хватит смелости писать о том, о чём мужчина предпочтёт умолчать. Вероятно из-за этого Тургенев отмечал водянистый стиль изложения, при этом значительная часть рецензии — пересказ.

В третьем номере — несколько слов о новой комедии Островского «Бедная невеста». Ставший популярным, Островский мог переживать творческий кризис, так как публике сталась известна всего лишь одна его комедия, теперь такой чести удостоилась ещё одна. Тургенев не стал беспредельно восхищаться, умеренно выразившись, сославшись на необходимость справедливой критики, чем позволить молодому драматургу совершать ошибки на стезе сочинителя пьес.

В четвёртом номере — заметка о «Записках ружейного охотника» Сергея Аксакова. Имея близкое знакомство с Аксаковыми, Тургенев не позволил себе резких замечаний по поводу содержания. Он восхищался, пересказывал и тут же пробовал сам сочинить нечто подобное. К октябрю Иван переосмыслил содержание, читая критические высказывания рецензентов, вследствие чего составил очередную заметку на «Записки ружейного охотника Оренбургской губернии», посетовав на стремление Аксакова делиться сугубо воспоминаниями, тогда как с той поры многое поменялось, в том числе охотничьи ружья и собаки. Опубликована заметка была в первом номере «Современника» за 1853 год.

В первом номере того же издания за 1854 год опубликована короткая заметка на сборник малороссийских рассказов Григория Данилевского под названием «Слобожане». Тургенев сравнивал это издание с «гладкой, белой, превосходно сатинированной бумагой».

В четвёртом номере — несколько слов о стихотворениях Фёдора Тютчева. Иван радовался наконец-то вышедшему сборнику, где собраны лучшие работы поэта. Тютчев для Ивана стал свидетельством преображения русской поэзии, явлением нового Пушкина. В самом сборнике стихотворений имелось предисловие, приписываемое как раз Тургеневу, где выражалось одобрительное отношение редакции «Современника».

В десятом выпуске — предисловие к публикации в «Современнике» стихотворений Баратынского, до того практически не бывших знакомыми читателю.

Среди прочего неупомянутого, предлагается назвать набросок «Степан Семёнович Дубков и мои с ним разговоры», не реализованный в форме художественного произведения. Читать его нет нужды, если у читателя для того не имеется стремления. Достаточно поверить исследователям творчества Тургенева, посчитавшим набросок реализованным впоследствии при написании «Рудина», когда в образе Пигасова тот был якобы использован. Сам набросок небольшого объёма, не дающий уверенного понимания, к чему Иван брался подвести его по содержанию.

Автор: Константин Трунин

» Read more

Тургенев начал уставать описывать обыденность. Какой в том толк? Говоришь про несуразные вещи, не видя никакого смысла. Иван и сам то понимал, откровенно называя некоторые труды вздором. Как бы жизнь не заслуживала права на отображение в виде литературного произведения, всё-таки нужно уметь находить грань, исходя из которой читатель должен сделать вывод из прочитанного. А если представлять вниманию истории без повода к осмыслению, то и приступать к подобному не следует. Думая так, Иван находил силы практиковаться в прозаическом искусстве, хотя бы так поддерживая умение излагать истории. Теперь он приступал к описанию «Двух приятелей», чья жизнь — подлинный вздор, пусть и имеющий вероятность состоять из событий, происходивших в действительности.

Тургенев отобразил на страницах человеческое существование, омрачив действие промежуточной трагедией. Сталось так, что захотелось одному товарищу жениться. Стал он с другом объезжать окрестности, присматривая невесту. Куда бы не входил, везде видел радостное стремление ему помочь в обретении семейного счастья. Ради приезда наводился повсеместный порядок, готовился большой праздник, столы ломились от яств, невесты поражали внимание талантами и красотою. На кого в итоге пал выбор? На невесту из той семьи, где ничего подобного не происходило. Жениха встретили без особой радости, изысками не угощали, и дом являл собой образец скромности. Друг отговаривал товарища от такого выбора, но тот мнения не изменил. Тут бы повествование повернуть в сторону описания правильности поступка жениха. Тургенев решил создать трагедию.

Иван отправил прежнего жениха — теперь мужа — в отдаление, где того, по воле судьбы, закололи на дуэли. Вновь появилась возможность завершить повествование, не дав истории окончания. Тургенев продолжил рассказывать, позволив другу убитого товарища посметь сделаться мужем вдовы. Поступив так, Иван мог продолжать повествовать бесконечно. Только теперь история наконец-то заканчивалась. Читатель понимал: получился подлинный вздор, не требующий никакой дополнительной интерпретации.

Следующей повестью для Тургенева стало произведение «Затишье». Нечто подобное Иван прежде писал, обставив в виде пьесы «Месяц в деревне». Снова на страницах происходит разрушение устоявшегося уклада. В месте, где всему придавалось определённое значение, возникла необходимость переосмысления отношения к происходящему, по причине приезда человека, вроде как с целью проверки. Начинается привычный цикл из зазываний в гости, представлений и балов, дело даже доходит до дуэли. В сущности ничего нового не происходило. Может показаться, «Месяц в деревне» зазря приобщался для сравнения. Просто Тургенев описывал банальную обыденность, если кому и интересную, то точно не современникам. Оттого эти работы Ивана, написанные им до 1855 года, в абсолютном большинстве всегда проходят мимо читателя, словно ничем не примечательные. Оно и понятно, начиная с «Рудина», Тургенев станет писать в определённой манере, более близкой к стремлению философического понимания действительности.

Нельзя однозначно рассуждать, к чему в те годы стремился Тургенев. Да и натура писателя — трудно поддающееся объяснению понимание. Творческий порыв всегда становится явлением спонтанным, часто приходя слишком поздно, чтобы суметь воспользоваться приходящими мыслями. Но и выковать талант следует до начала реализации новых замыслов, за которые впоследствии будут ценить. Требовалось выходить на иной уровень, к которому Иван был уже полностью готов. Наконец-то у него вскоре должно было выработаться понимание, каким должно быть продолжение. С другой стороны, раньше Тургенев итак дозволял вольности, создавая произведения, воспринимаемые цензорами неоднозначно. Теперь же, когда Николаю осталось недолго царствовать, наступала возможность открыто говорить на темы, считавшиеся недопустимыми.

Автор: Константин Трунин

» Read more

Если требовалось отходить от «Записок охотника», тогда о чём писать? И нужно ли стремиться к чему-то иному, нежели делиться сведениями о ком-то другом, если в голове не появляется образов, способных сойти за полностью выдуманные? Складывать слова в повествование у Тургенева получалось, оставалось разобраться, насколько требуется созидать истории именно о том, о чём Иван брался сообщать. Сами произведения не писались с лёгкостью, приходилось брать долгие паузы. В иные моменты Иван серчал на невозможность собраться с мыслями. Находились другие дела, отчего литературный процесс периодически останавливался. Тургенев стал уже востребованным у издателей, и они просили предоставить материал для публикации в журналах. Говорить о проходных работах уже не приходилось: совесть не позволяла Ивану писать ради пустого наполнения страниц. Приходилось искать сюжеты, обдумывать развитие ситуаций, чтобы не стать обладателем репутации ненадёжного писателя. Тургенев понимал: лучше продолжать писать, нежели делиться недоработанным текстом.

Это всё мысли Ивана, тогда как его подход к изложению оставался прежним. Тот же слог, не позволяющий читателю понимать описываемое. Стоило на мгновение задуматься, как происходящее в произведении переставало оставаться понятным. Может потому творчество Тургенева служило определением для понимания непосредственно самого читателя, способного вдумчиво читать, либо такой способности не имеющего. Ежели читатель стремился найти скрытое послание, такого он обнаружить не мог, представленный необходимости внимать рассказу, пусть и содержащему смысловое наполнение, но более в части изложения некой истории, будто бы имевшей место быть.

Если брать для рассмотрения повесть «Три встречи» — это описание ряда эпизодов из жизни рассказчика. Тургенев словно пытался донести до читателя, насколько тесен мир. Сообщая историю, Иван показывал ограниченность доступного человеку пространства. Ведь будь ты хоть родом из глухого села, где-нибудь в крупном населённом пункте обязательно встретишь односельчанина, и даже встретишь там, где того не ждёшь, пускай и в далёком от родного края месте, где не ожидаешь встретить людей, имеющих отношение к твоей стране. Такова должна быть присказка, поскольку читателю сразу становится известным, как герой повествования однажды заслушался голосом исполнительницы за границей, теперь оный же услышав в российской глубинке. Он не мог поверить в совпадение. Как быть дальше? Тайна голоса должна быть обязательно разгадана, как бы тому рассказчик не противился. Тургенев решил поступить иначе. Последует третья встреча, действующие лица предпочтут разойтись, а герой повествования и вовсе решит никогда не узнавать, с кем его постоянно сводила судьба.

Может показаться, «Три встречи» — часть «Записок охотника». Обстоятельства представляются под видом случая, произошедшего между делом, когда рассказчик выехал на охоту. Но такого мнения не придерживался сам Тургенев.

К «Запискам охотника» иногда относят повесть «Постоялый двор», в которой вёлся рассказ про вольноотпущенного крестьянина. Читателю сообщалось, каким образом помещики способны обращаться с людьми, не согласные терпеть чужую волю, обязательно желая доказывать право на личное мнение. Никто не станет спрашивать крестьянина про его стремления. Ежели понадобится постоялый двор, на котором тот чувствовал себя хозяином, разрешение ситуации будет найдено быстро. И останется крестьянин без ничего. Что он мог сделать? Только поджечь имущество, столь бессовестным образом у него отобранное. Читатель может начать рассуждать, вырабатывая определённое суждение. Да требуется ли? Вновь остановимся на мнении: Тургенев поделился историей, им услышанной. Была ли она на самом деле? Вполне вероятно. Остановимся именно на таком предположении. Теперь нужно дождаться, когда Иван возьмётся за написание больших произведений.

Автор: Константин Трунин

» Read more

Каких только аллюзий не находили в «Муму». Одна из них была поистине эпического размаха, где под главным героем повествования — Герасимом — понимался весь русский народ. Но и без аллюзий у рассказа нашлись противники в виде цензоров, увидевших в тексте для всех очевидное — самодурство помещиков. Закладывал ли в «Муму» некий смысл сам Тургенев? Или он просто изложил историю, которую ему рассказали очевидцы? Будучи под царским требованием находиться в родовом поместье, Иван нашёл интересную тему для повествования, им и реализованную. Поэтому нужно оставить домыслы в стороне, сконцентрировав внимание на содержании, допуская очевидное — кое в чём Тургенев всё-таки позволил себе вольности, домыслив обстоятельства, о которых никто не мог доподлинно знать.

Рассказываемая история не имеет привязки сугубо к Муму. Главным героем повествования был и остаётся Герасим — дворник в московском поместье, некогда крестьянин-пахарь. Будучи глухонемым, оставаясь нелюдимым, Герасим пытался найти существо, способное быть предметом его радостей. Не так важно, кто за таковое будет принят, лишь бы оно позволяло о себе заботиться. Герасим вполне мог опекать дерево, либо заботливо относиться к метле, но для повествования о горькой судьбе такое не подойдёт. Гораздо лучше показать на примере несостоявшейся любви. А полюбил Герасим прачку из дворни, за которую решил вступаться всякий раз. И не быть у истории продолжения, не вмешайся в дело посторонние, по чьей воле девушку выдали за другого, тогда как Герасиму пришлось проглотить обиду. Являясь человеком впечатлительным, он глубоко уйдёт в себя, испытывая сильные переживания. Герасим не станет крушить окружающую обстановку, показав умение соглашаться с ниспосланным судьбой. И на девушек Герасим вовсе более не обращал внимания.

Как быть? Предмета для заботы у него так и не появлялось. Он не нашёл дерево для опеки, к той же метле относился с прежней чёрствостью, словно сердце обратилось в камень. Никто не мог от него ничего дознаться — нелюдимость его не покидала. Всё изменилось, стоило подобрать собачку, кого и стал Герасим с той поры опекать. Будь собака спокойного нрава, молчаливая и без характера, склонного к проказам, тогда быть истории опять без продолжения. Но собака беспокоила барыню, уставшую от её присутствия во дворе. Дворня на свой лад поняла волю хозяйки, заставив Герасима избавиться от собаки. И вот уже из понимания этого обстоятельства исходит необходимость трактовать произведение.

Тургенев не обличал помещиков в самодурстве. Он описал дворянские привычки в том виде, в каком они присущи большинству людей, наделённых избыточным количеством средств. И не надо находить в тексте того, к чему Иван не побуждал. Суть повествования свелась к тому, что Герасим в очередной раз не захотел вступать в противоречие с дворней, предпочтя поступить так, как от него требуют. Если появилась необходимость избавиться от собаки, это он сделает собственными руками. Потому Герасим утопит Муму, а Тургенев опишет процесс утопления с максимальной отрешённостью, словно сам являлся глухонемым. Не будет даже всплеска воды, словно собаки и не было в лодке.

Читателю важно понять, как Герасим отнёсся к необходимости избавления от Муму, какие действия предпринял впоследствии. Действительно ли он мог сбежать со двора, добраться до родной деревни и там пропасть для мира окончательно? Ведь Герасима толком не искали, и прожил он остаток жизни, более никем не потревоженный. Просто так сложились обстоятельства… вот и всё.

Автор: Константин Трунин

» Read more

Проживая вне России, Тургенев написал «Дневник лишнего человека». Почему так получилось? Какие нужно из этого делать выводы? И почему мысль о ненужности возникает именно за пределами страны? Описывал ли Иван собственное состояние? Или он услышал эту историю от третьих лиц? Или всё оказывалось гораздо проще… Тургенев пожелал представить для внимания ситуацию, практически классическую, возникшую на теме «маленького человека»? Вновь от главного действующего лица ничего не зависело. Да и могла ли завесить хотя бы самая малость? Нет. Иван опять создавал образ персонажа, чья жизнь рушилась под воздействием внешних обстоятельств, тогда как никакого желания с этим бороться не проявлялось. Можно даже сказать проще, в образе главного действующего лица проявлялись те самые черты, позже получившие от Ивана прозвание нигилизма, которое он выведет с помощью романа «Отцы и дети».

«Дневник лишнего человека» — повествование в виде датированных записей. Читатель знакомится с персонажем, впавшим в смертельную хандру, полном уверенности — через четырнадцать дней его не станет. Будучи молодым, перешагнувшим с третьего на четвёртый десяток лет, персонаж с полной серьёзностью рассуждал о неизбежном скором конце. Он был в этом чрезмерно уверен, не допуская в мыслях иного. И читатель даже мог начать думать, будто к окончанию четырнадцатого дня рассказчик на самом деле умрёт.

О чём можно рассказать за четырнадцать дней? Есть три пути. Если следовать по первому, то сообщать на страницах дневника о текущем положении. До какой степени подобное допустимо? Читатель быстро устанет внимать беспрерывному упадку в настроении. Да и какой смысл говорить лишь о приближающейся смерти, поддавшись чувству хандры? Второй путь: следить за жизнью других. То есть можно писать о происходящем вокруг. Для выбора подобного пути всегда находятся желающие. Нет никакого затруднения смотреть на мир собственными и чужими глазами, выражая личное мнение в виде дневниковых записей. Но какой тогда третий путь? Описать жизнь с самого начала, поведав о печалях и радостях, поясняя, по какой причине всё сложилось именно так. Рассказчик у Тургенева пойдёт как раз по третьему пути.

Что говорить о главном действующем лице? Его впору назвать несмышлёнышем, сколько не стремись оправдать. Лучшие годы закончились со смертью отца, после чего семейные дела расстроились. От всего пришлось избавиться, кроме одной деревни. Некоторое время рассказчик прожил в Москве. Теперь же, когда он взялся повествовать, дни свои он посчитал сочтёнными из-за пребывания в той самой деревне, оставшейся от всего, чем некогда владела семья. Никаких перспектив не осталось, скорее придётся расписаться в невозможности сохранить последнее. Прилагал ли рассказчик усилия к улучшение положения? Особых стараний читатель не увидит. Просто жил, ни к чему не проявляя стремления, существуя по принципу необходимости существовать.

Видя упадок отдельного рода, читатель станет свидетелем пробуждения, стоило главному действующему лицу испытать любовное чувство. Тем Тургенев показал существование единственного средства, способного вернуть желание жить в полную силу, — надо иметь сильное увлечение, ради которого находить любую возможность к оному иметь отношение. Хоть бы и не любовь Иван описал на страницах дневника, надежда на благополучный исход всё-таки появлялась. С подобным изменением сюжета лишний человек мог начать ощущать нужность, поскольку именно от самого человека зависит, как он должен относиться к жизни, стремиться к чему-то или плыть по течению, радуясь с ним происходящему или от всего отворачиваясь.

Автор: Константин Трунин

» Read more

Помимо собственных впечатлений, можно делиться с читателем услышанным от третьих лиц. Допустим, не каждый способен выразить мысли на бумаге, являясь при том отличным рассказчиком. И не каждый умеет воплотить на бумаге собственные мысли. Зато у некоторых получается пересказать услышанные истории, придав им требуемый для художественного произведения вид. Не следует определённо утверждать, насколько тот или иной сюжет является реализованным подобным образом, важнее выработать понимание, каким образом это позволяет раскрыться писательским способностям, пусть и основанным на постороннем впечатлении. Например, рассказ «Жид» — повествование о прошлом, действие развивалось в дни войны с французами. И героем повествования невольно стал представитель иудейского вероисповедания, пытавшийся извлечь выгоду для себя и семьи, но в итоге пострадавший из-за суровости законов военного времени.

Тургенев показал читателю человека, в чём-то честного, более — лишённого умения входить в чужое положение. Да и зачем герою принимать присутствие русских войск за благо? До него не было дела и до того, кто бы не ходил по землям, где он жил. Ему оказывалось нужнее выжить при очередных изменяющихся условиях. А какой у него есть товар на руках? Весьма эфемерный. Герой повествования пытался выжить за счёт красоты дочери. Только лишь требовалось найти защитника, на чьи плечи возложить безопасность семейного очага. Таким защитником выступит рассказчик. Может в силу юности, повествующий историю словно и не ведал, с каким человеком ему довелось иметь знакомство. По его словам выходило, будто герой его рассказа — наглый и пронырливый делец, желающий иметь выгоду от отношений дочери с русским военным, для чего всячески уговаривал дочь быть близко к рассказчику душой, прочее дозволяя сугубо в мыслях, и то ускользая в момент наибольшего стремления рассказчика разделить участие в её судьбе.

Насколько Тургенев придерживался натурализма в описании? Скорее следует говорить про опыт работы с жанром сентиментализма. Читатель обязательно проронит слёзы в конце повествования, невзирая на справедливость представленного на страницах решения. При этом останется неважным, кто будет вынужден принять смерть. Мораль для того и должна читаться между строк, дабы читатель твёрдо усвоил тяжёлую долю людей, кому не дано совладать с несправедливым к нему отношением. Только это не было полностью таким для современников Ивана. Иудей вышел на страницах лживым созданием, решившим сперва нажиться на русских, после их извести руками французов. Что касается девушки — она осталась инструментом в руках отца, не имевшего способности понять значение поступков, как их не оправдывай с позиции требований к поведению женщин в обществе.

Следует упомянуть ещё один рассказ Тургенева. Повествование именовалось по фамилии представленного на страницах действующего лица — «Петушков». Иван описывал банальную ситуацию, обыденную для любого периода человеческого существования. Он сообщал о случае раннего сиротства и пренебрежительного отношения опекуна. Будучи малым ребёнком, герой повествования не мог препятствовать деятельности опекавшего, приведшего порученное ему состояние в упадок. Теперь оставалось читателю внимать, как герой повествования будет себя осознавать, чувствовать обречённость, почти ничего в итоге не получив из должного к нему перейти по наследству. Теперь ему сорок лет, начинать с нуля затруднительно и маловероятно. И что из этого должно следовать? Наиболее верно считать, что в такой ситуации Тургенев предпочтёт оказаться ещё раз, изменяя условия повествования, готовый представить вниманию читателя уже другое произведение — «Дневник лишнего человека».

Так, за пробами пера, наступил 1847 год, наиболее важный для Тургенева.

Автор: Константин Трунин

» Read more

Несмотря на значение творчества Ивана Тургенева для русской литературы, однозначного и благоприятного отношения к нему всё равно не существует. Многим не нравится манера повествования писателя, которую не назовёшь подлинно классической. Может причина кроется в том, что Тургенев начинал создавать литературные произведения в период перехода понимания художественного процесса в России, когда ломались прежние устои, бравшие начало в Европе, теперь переходящие в нечто собственное, близкое сугубо самому государству. Да и исследователи творчества Ивана постоянно делают отсылки на Белинского, ратовавшего за привнесение в литературу элементов жизни, без излишнего украшательства. И такая позиция в скором времени войдёт в полную силу, став неотъемлемой частью произведений русских писателей, тогда как в той же Европе или Америке продолжат стоять на позициях романтизма, не готовые сдвинуться с не такой уж и мёртвой для них точки. Что же касается Тургенева — он созидал в угодной ему манере… и вот именно эта манера не всякому оказывается по зубам.

Тургенев точно боролся с засильем романтизма. Уже его повествование «Андрей Колосов» — протяжный рассказ, где использовались элементы, должные сообщить читателю, насколько склонен Тургенев придерживаться традиции литературы первой половины своего века. Вместе с тем, повествование переходило на новый уровень, прежде казавшийся практически несвойственным. Читатель может и не понять, если о том отдельно не сообщить. Но для того ли создавал произведение Тургенев, чтобы кому-то пожелалось критически рассматривать содержание? То и не требовалось. Взыскательный читатель может и обратит внимание на сообщаемое на страницах, критик постарается вникнуть в описываемое, тогда как для остальных повествование останется сухим, откуда невозможно вычленить суть рассказываемого. Может Тургенев такого и сам не желал, просто пробуя силы в создании прозаических произведений.

Аналогичного мнения стоит придерживаться касательно повести «Бретёр». Читатель из названия сразу понимает, о чём будет вестись речь. Бретёрами называли людей, проявлявших излишнюю склонность к проведению дуэлей. Но разве можно о подобном писать в николаевской России? Само понимание дуэли заключало в себе противозаконное деяние. Невзирая на это, дуэли постоянно проводились, чаще заканчиваясь устным предупреждением, после чего горячий порыв остывал, и намерение быстро забывалось. Иной читатель вспомнит, насколько Александр Пушкин подходил под описание бретёра, столь же скорый на желание стреляться, как и отходчивый. Но у Тургенева был представлен другой персонаж. Конечно, вновь дуэль из-за желания защищать честь, стремление оберегать непорочность женщин. Окончание у повести вышло кровавым. Писал ли кто о подобном до Тургенева?

Отдельного упоминания заслуживает рассказ «Три портрета», ставший одним из тех произведений, благодаря которым у Тургенева получилось состояться. Единственный момент, ясно усваиваемый читателем, — содержание касалось охотничьих баек. Заглядывая наперёд, зная, насколько важными станутся рассказы из цикла «Записки охотника», читатель вынужден пристально наблюдать, каким образом созидалось одно из первых произведений, вполне бывшее способным войти в цикл. Тому помешала блеклость наполнения. Исключение стоит сделать для главной особенности: основное направление Тургенев для себя твёрдо установил. Теперь оставалось показать читателю, насколько Иван являлся наблюдательным. Потому романтизм отходил на самый дальний план, так как повествовать приходилось, опираясь на собственные воспоминания.

Читателю теперь требовалось запастись терпением, в случае его интереса к творчеству Тургенева. Современниками Иван мог казаться подающим надежды. И совсем скоро такое мнение подтвердится. Теперь нужно запастись терпением и потомку, коли есть желание разобраться в творчестве писателя более детально.

Автор: Константин Трунин

» Read more

Рассказы из цикла «Записки охотника»

В 1874 году Тургенев опубликовал последние два рассказа из цикла «Записки охотника». Побуждающим мотивом стала необходимость оказать помощь материалом для сборника «Складчина», куда помещались произведения писателей, желавших оказать таким образом помощь голодающим Самарской губернии. Иван нашёл в числе черновых работ наброски, в которых рассказывалось про девушку с прозвищем Живые мощи. История её болезни загадочна, будучи полностью здоровой и задорной, на неё в молодости заглядывался и рассказчик. Теперь девушка напоминала скелет, обтянутый кожей. Ничего не предвещало беды, она цвела и радовалась жизни, собиралась выходить замуж, пока однажды не почудился ей голос жениха, от которого она оступилась и упала, вслед за чем начала чахнуть.

Довольно необычно, чтобы Тургенев в помощь голодающим предлагал рассказ, в котором главное действующее лицо истомлено, в том числе и невозможностью принимать пищу. Однако, читателю следовало полагать, учитывая народную мудрость, поскольку от голода человек должен как раз пухнуть. В конце повествования девушка умрёт в срок, который сама установила, доверившись видению во сне. Иван писал рассказ, опираясь на известие, ставшее ему известным во время путешествия по России, в одном из питейных заведений он стал свидетелем рассказанной истории, теперь придав ей вид своего произведения с собственной интерпретацией.

Исследователи творчества любят ссылаться на свидетельства иностранных писателей, высоко ставивших данный рассказ Тургенева. Сам Иван приводил их горькие сожаления, что есть такой автор в России, тогда как его сильно не хватает в той же Франции. Но стоит ли на том акцентировать внимание? Нужно учитывать и то обстоятельство, что рассказа могло не появиться, не будь Тургенев побуждаем к его написанию.

Последний рассказ из цикла назывался «Стучит!», ставший отражением воспоминания о страшном моменте, когда Тургенев едва не погиб, сложись тогда обстоятельства не в его пользу. Оказывается, если применять обстоятельства произошедшего к описанному в рассказе, у охотника закончилась дробь, а поехать за нею в город не было возможности, так как запряжная лошадь хромает. Вскоре был найден крестьянин с повозкой, на которой рассказчик и отправился. Тот крестьянин вызывал опасения, ведущий себя странным образом, толком не умея управлять имевшейся у него лошадью. Описав ряд злоключений, рассказчик подошёл к главному, как их настигла чужая повозка, перегородила дорогу и поехала дальше. В голове крестьянина была единственная мысль, что она скоро остановится, после чего их начнут грабить. Опасения вскоре подтвердились, так как повозка остановилась, к ним подошёл её извозчик, крупного телосложения. Но он попросил всего лишь немного денег на похмелиться, чем и был вознаграждён. История на самом деле страшная, в очень скорое время рассказчик сообщил, как накануне ограбили и убили купца, в чём он стал подозревать пассажиров повозки, им преграждавшей путь.

Всякий писатель способен рассказывать бесконечно много историй, чему мешают жизненные обстоятельства. Вполне можно быть уверенным, наброски к «Запискам охотника» обязательно имелись у Тургенева, как известные, так и оставшиеся неведомыми. Реализовывать их Иван не стал, хотя бы по причине отсутствия необходимости. Да и минуло порядочно лет, чтобы появилось желание возвращаться к историям, к созданию которых пропало желание. С этим читателю придётся смириться. Впрочем, читатель всё равно не выразит огорчения, чаще всего знакомящийся с ограниченным количеством трудов избранного для ознакомления писателя, и даже выбери он для того «Записки охотника», то одним рассказам отдаст предпочтение, тогда как другие вскоре позабудет.

Автор: Константин Трунин

» Read more

Рассказ из цикла «Записки охотника»

Как помягче рассказать про конец дворянства в России? Эмансипация крестьян стала ясным доказательством невозможности продолжения существования расслоения общества на высший и низший свет. Более никто не видел, и не хотел видеть, не понимал смысла, и смысла действительно не наблюдалось, чтобы кто-то, за заслуги дальних предков, имел преимущество перед людьми способными, умеющими грамотнее поставить дело, лучше обустроить хозяйство. Может поэтому, либо это надуманно, Тургенев взялся продолжить один из рассказов из цикла «Записки охотника». Ещё в 1849 году повествование «Чертопханов и Недопюскин» требовало продолжения, но Иван, завершив работу над циклом, более не планировал к нему возвращаться. Теперь же, находясь за пределами России, Тургенев всё острее понимал, какие процессы происходят в стране, чем грозит новый рост народного недовольства. Уже прошла пора отрешённости русских перед представившимися им возможностями, наступала пора активного противления власти, сугубо в силу угасающих и возрастающих процессов в самом человеческом подсознании. Но с дворянством происходило явное — оно не умело приспособиться к изменениям в обществе.

В жизни Чертопханова происходили неприятные перемены. От него ушла зазноба, под которой читатель понимал крепостничество. Причём ушла на сторону, словно проявив волю и отказавшись от привязанности к прежним порядкам. Лишился Чертопханов и лучшего друга — Недопюскина. Тот, как подлинный представитель дворянства, умер, не стерпев приступов немощи, завещав Чертопханову имение, чем дал ему возможность поставить памятник умирающему дворянству. Памятник оказался не тем, который был заказан, а знаменовал собой процветание народившегося класса предприимчивых дельцов, готовых низводить в могилу всякого, кто вставал у них на пути. Зато случилось невероятное, дворяне обратили внимание на евреев, прежде ими всячески гнобимых. Теперь дворяне решили встать на защиту этого народа, получая за то благодарность, в случае Чертопханова — коня. Правда, подарок окажется с подвохом, несущим гибель дворянству, словно конь из сказания о Вещем Олеге.

Писал ли Тургенев именно об этом? Остаётся только предполагать. Иначе не складывается, особенно учитывая, в какие годы Иван взялся за повествование. Понимая и то, к какой риторике он обращался на протяжении последнего десятилетия. К слову будет уместным сказать, насколько переменился Чертопханов, мало похожий на себя прежнего. В нём исчезло всё, начиная от гордости за происхождение и заканчивая пониманием должного с ним происходить. Может это связано с разрушением идеалов, когда у человека опускаются руки, когда он более не способен уживаться с обстоятельствами. Чертопханову следовало бороться с мельницами, вместо чего он обратил внимание на коня, полностью погрузившись в переживания о необходимости его пестования. Можно это понимать и так, что смысл существования стался полностью утрачен, прежде ценимое навсегда кануло в прошлое, без возможности возвращения.

Ещё нужно решить, к чему следует отнести сам рассказ? К «Запискам охотника» он относится только в качестве продолжения другого повествования, сам по себе не содержащий ничего сверх того. Тургенев словно всего лишь дополнил рассказ. Однако, у читателя осталось недоверие к сообщённому. Остаётся считать, будто Чертопханов вынужден был измениться, согласно авторского желания, впав в подлинное безумие, в котором читатель изначально сомневался. Теперь же, сомнений не осталось, поскольку повествование к иному не располагало. Из-за этого и приходится думать о мыслях о конце дворянства в России. Разумеется, Тургенев того не мог явно предполагать, поскольку не имел способности видеть наперёд. Однако, процессы в обществе обязательно приведут к тому, чему всякая власть всегда противится.

Автор: Константин Трунин

» Read more

Рассказы из цикла «Записки охотника»

В 1851 году Тургенев публикует два рассказа-впечатления, относимые им всё к тому же циклу «Из записок охотника»: «Бежин луг» и «Касьян с Красивой Мечи». Теперь точно можно было сказать — отдельному изданию обязательно быть, после чего навсегда позабыть про написание воспоминаний о событиях минувших дней, к которым не совсем целесообразно возвращаться в дальнейшем. Так Иван думал тогда, но он обязательно вернётся к циклу впоследствии. Пока же, Тургенев повествовал, рассказывая чужие истории. Согласно содержания рассказа «Бежин луг», рассказчик практически не принимал участия в разговоре действующих лиц, всего лишь притворившись спящим. Пока он спал, дети у костра рассказывали друг другу страшные истории, в которых подлинно мистического не было, кроме вольных допущений, вроде невидимого домового, чудес у могилы утопленника, про водяных. Ничего нового Тургенев читателю не сообщал, разве только он был одним из тех, кто в пятидесятые годы интересовался возрождением славянской мифологии.

В рассказе «Касьян с Красивой Мечи» Иван затрагивал тему, обратную смыслу необходимости увлечения охотой. Рассказчика прямо укоряли в увлечении стрелять дичь. Ставился неудобный вопрос: зачем? Если барин любит охотиться ради удовольствия, то почему не думает, что в природе убивать полагается ради целей насущных, то есть только для пропитания. Ежели всё-таки желает стрелять животных, для того ему даны домашние звери, для того и предназначенные, чтобы человек ими распоряжался по собственному усмотрению. Исследователи заметили в рассказе другой мотив, утверждая, будто ключевой момент повествования — раскрытие сектантских наклонностей действующих лиц. При этом никто не придавал значения словам, ими высказываемым. Получалось, Касьян говорил вроде бы разумные мысли, не будь он под давлением ложных умозаключений, ведь всегда можно сослаться на ветхозаветный текст, согласно которому Бог дал человеку тварей земных сугубо на волю полного распоряжения потомков Адама.

В периодических изданиях ещё должен был выйти рассказ «Два помещика», из необходимости отложенный, быв опубликованным в составе первого сборника «Записок охотника». Этот рассказ откладывался с 1847 года, Иван располагал только черновым вариантом. Читатель так и должен думать, считая причиной того процесс брожения мысли в государстве, когда становилось опасным говорить о разделении общества на дворян и крепостных, становилось предосудительным выделять даже национальные различия. Как тогда издать рассказ, в названии которого упоминаются помещики? И каким образом обойти цензурные запреты, когда всё низводилось до нейтральных тонов? В те годы словно каждый понимал, насколько опасно любое слово, способное привести к непредсказуемым последствиям. Таким образом выходило порою совершенно непонятное, никем толком не объясняемое. Поскольку такое требование имелось, приходилось мириться с очевидно обязанным последовать запретом на публикацию.

Вниманию читателя предлагался ряд портретов, особенный упор делался на двух помещиках. Первый был самомнительным дворянином, всегда ставивший себя выше прочих, предпочитавший не допускать до круга общения дворян, ранжиром ниже его. Второй — подобных условностей не допускал, живя в собственную и чужую радость. Сообщаемое дополнительно — новые черты к портретам, тогда как у читателя не сложится твёрдого мнения, к чему Тургенев создавал повествование именно таким образом.

Теперь можно на мгновение остановиться. Кажется, «Записки охотника» полностью сложились. Оставалось непонятным, насколько их содержание к чему-то будет приложимо. Не стоит превозносить умение Тургенева, цикл выходил натянутым, лишённым интереса со стороны читателя. Трудно сказать, каким образом рассказы из цикла позволили Ивану оформиться в романиста, исповедующего позицию жёсткого реализма. Об этом и не следует думать, просто Тургенев писал, говоря обо всём, о чём проявлял беспокойство.

Автор: Константин Трунин

» Read more