Tag Archives: литература россии

Леонид Зорин «Скверный глобус» (2006-08)

Зорин Скверный глобус

Цепочкой монологов Зорин старался донести до читателя нечто, так и не ставшее понятным. Есть исключения: история крёстного сына Максима Горького и фрагменты собственной биографии. Всё остальное — повод размышлять, показывая умение говорить хотя бы о чём-то, если сказать нужно, но не о чем. В сборник «Скверный глобус» вошли следующие произведения: Он, Восходитель, Письма из Петербурга, Выкрест, Медный закат, Островитяне, Глас народа. Их лучше понимать в качестве объединённых одной идеей, реализованной с помощью потока сознания.

Начинается авторский монолог и заканчивается. Читатель готов подвести краткий итог для последующего составления развёрнутого мнения. Готов, но определиться с пониманием прочитанного у него не получается. Не становится лучше и после прочтения второго монолога, а также третьего и четвёртого. В голове сформировалось чёткое представление об отсутствии необходимости представлять. Сослаться получается лишь на поток сознания особого толка, должный быть свойственным творцам, чей возраст миновал отметку в восемьдесят лет.

Зорин при повествовании не опирается, расползаясь мыслью по древу. Он ведёт речь об одном, чтобы перескочить на другое. Для Леонида не существует важности, случись им описываемое сто лет или пятьдесят лет назад. Всё одинаково перемешивается, становясь понятным ему одному. Любая последовательность отсутствует. Эпоха сменяется эпохой, тогда как человек в прежней мере живёт событиями текущего дня. Зорин мог отразить это, основательнее вжившись в образ мысли людей прежних лет, ведь на страницах возникают персонажи, начиная от времён Петра I. Леонид опустил такие мелочи. Исторический фон — просто обстоятельство, на фоне которого допустимо поразмышлять.

Некоторым исключением становится Зиновий Пешков — реально существовавший человек. Зорин частично отразил его биографию. Читатель узнаёт о первых впечатлениях, знакомстве с Горьким, желании пробиться в обществе и о службе во французском Иностранном легионе. Непростую судьбу непростого человека непросто описать, если к тому же подходить к этому, используя непростую писательскую технику. Зорин позволил себе размышлять так, что сегодня утром его герой воевал при Арасе, днём вспоминал о событиях молодости, а к вечеру уплывал в фантазиях к берегам Новой Зеландии. На следующий день ситуация повторялась, подменяя Арас африканским климатом Марокко. Очень трудно ориентироваться в потоке сознания, а с подобной подачей это сделать ещё труднее.

Не лучше обстоит ситуация с футурологическим этюдом «Островитяне» и московским романом «Глас народа». К Зорину остаются прежние вопросы. Разгадывать содержание, как и раньше, приходится с приложением больших усилий. Невозможно понять, чем так мила Леониду Итака. Легче понять, отчего проявляется интерес к Москве. Но это не делает произведения Зорина понятнее. Безусловно, при необходимости составить положительный отзыв, можно найти нужные слова, только для их выражения придётся уйти в аналогичный поток сознания.

Понятнее Зорин становится с помощью прощального монолога «Медный закат». Не всем читателям из XXI века знаком фильм «Покровские ворота», сценарий к которому как раз и написал Леонид Зорин. Поэтому особого воодушевления не возникает, так как ничего другого не может привлечь внимание. Возникающий на страницах композитор Хачатурян разбавляет общее удручающее впечатление, неизменно исчезая из повествования, отчего воспоминания Зорина снова теряют важную составляющую.

«Скверный глобус» действительно скверный. Из названия правды не выкинешь. Он впитал в себя излишне надуманное и в основном бессодержательное. Должный стать объёмным, глобус Зорина принял вид плоскости. Теперь его не получится использовать даже в качестве светильника, поскольку им теперь предстоит отгораживаться от света.

Автор: Константин Трунин

» Read more

Серапион Владимирский «Слова и поучения» (середина XIII века)

Серапион Владимирский Слова и поучения

Что стало большей бедой для Руси: принятие христианства или нашествие монголо-татар? И то и другое не оказало положительного влияния на общество, нисколько не способствуя росту самосознания. Наоборот, крещение привело к деградации княжеских отпрысков и к излишнему стремлению простого населения к сутяжничеству. Последовавшее затем иго полностью разрушило прежний уклад, доведя Русь до последней стадии морального разложения — перестали действовать любые ограничения. Ныне принято искать позитивные черты, оправдывая свершения российского народа за счёт пережитого. Не станем на этом акцентировать внимание, сейчас важнее увидеть Русь глазами Серапиона Владимирского, рассказавшего о последствиях завоевательного похода Батыя.

Серапион видит повсеместно творимые бесчинства. В людях не осталось ничего человеческого. На дорогах грабят, в домах творят непотребное. Никто никого не уважает. Каково в такой ситуации служителям церкви? Утеряла русская земля светильников, способных образумить распоясавшийся от отчаяния народ. За какие грехи такая беда коснулась Руси? Не иначе, как за проступки перед Богом. Вместо потопа и огня с небес, Русь удостоилась пленения племенами кочевников, стремительно вторгшихся и за несколько лет уничтоживших все формы государственности, неизменно оставляя поселения разорёнными и обезлюденными.

Не будь христианства — не случилось бы божественной кары. Кощунственно? Но разве такие слова лишены правды? Приняв чуждый закон, требовалось ему полностью подчиняться, не продолжая жить прежней жизнью, сформированной за счёт влияния пришельцев из Скандинавии, Византии и со стороны Хазарского каганата. Уверенные в правоте мысли, русские князья и весь народ продолжали вести неправедную жизнь, заботясь прежде о собственных интересах. Потому их коснулась означенная кара.

Случившегося не исправить. Нужно заботиться о возрождении духовных качеств. Но насколько же погнуснел русский народ, чьи лучшие представители пали. Серапион понимал, не заставишь вора перестать воровать, разбойника — разбойничать, а пьяницу — пить. Чем тогда переубеждать людей? Опять тем же. Необходимо напомнить о божественном суде, ждущем каждого человека. Кто не образумится сейчас, будет горько сожалеть потом. Однако, куда может быть горше, когда Русь испытала влияние деяния хуже самых адовых сил? Но почему не может случиться новой беды? И об этом следует думать.

В пример русским Серапион ставит неверных, якобы лишённых стремления вести братоубийственные войны. Требовалось на что-то опираться в суждениях, изыскивая нечто такое, за счёт чего жители Руси почувствуют себя опозоренными. Коли на русской земле брат шёл войной на брата, зачем такой народ нужен? Впрочем, изыскивая средства, Серапион желал видеть то, что никогда людям свойственно не было. Все религии пытаются привить определённое мировоззрение, всегда расходящееся с представлениями человека о должном быть.

Религия должна сдерживать инстинкты человека и делать его лучше, но не пытаясь претендовать на иную роль, нежели на воспитательную. Нет нужды видеть мистическое в обыденности, достаточно стараться избежать повторения негативных эпизодов из прошлого. Такая религия обязательно свяжет человечество в единое целое. Нужно искать компромисс, вместо постоянного разделения.

Пример Руси — тому подтверждение. Став объединением русских земель, она разделилась на враждующие друг с другом части. Так чем это объяснить? Разложение общества началось до нашествия монголо-татар, но не ранее пришествия христианства. Вывод тут может быть один — исповедовать следовало иные принципы, которые до сих не выработаны до состояния совершенства.

Потому Серапиону оставалось призывать образумиться. Люди должны стать честными и вести заслуживающий уважения образ жизни. Проще говоря, человек должен быть человеком, а не оставаться животным, не способным перебороть природные инстинкты.

Автор: Константин Трунин

» Read more

Александр Сумароков «Ярополк и Димиза» (1758)

Сумароков Ярополк и Димиза

Чтобы государство процветало, поступиться принципами бы не помешало. Не в том людское счастье, если властелин, довольствуется доставшимся ему один. Необходимо больше, нежели владеть, нужно о судьбе своей горькой жалеть. Восстав над подданными, приняв руководство над народом, нельзя думать, словно царю дозволят быть не под законом. Но как быть, когда кто-то должен уступить? Требуется кому-то ум свой показать и умно поступить.

Князь Владисан создал проблему сыну, заботясь о благе государства, он повелел забыть любимую Димизу, тем показав частицу своего коварства. Сын голубых кровей обязан сочетаться браком с человеком рангом выше дочерей бояр, того младому разумом не понять, покуда сам не станет разумом он стар. Как согласиться на такое? Не проще с жизнью попрощаться? Любовь в пору юности важнее интересов государства.

Но властелин суров, ему весомей кажется тот взгляд, который разрешит сложившийся с соседями разлад. Что некая Димиза трону даст? Уж коли так мешается, так решение созреть готово. Для обезглавливания Димизы хватит кратко сказанного слова. А может есть иной мотив у выбранной невесты сыном? Не стал бы сей выбор между ними клином. Так значит должно кратко сказать слово, поскольку для блага не придумаешь иного.

Но как поступить, коли не образумится наследник трона? Неужели и по отношению к нему сказать краткое слово? Что тогда получается… кровью залить род? Можно ли погубить напитанный надеждами собственный плод? Как придти к смирению, как переубедить упорство молодых? История знает множество гибельных примеров сих. Объявит Владисан решение, и будет воля такова: отец без сына проживёт, но без наследника не устоит страна.

А если сына всё-таки убить, народ не станет князя своего судить? Роптание поднимется, настанет время бурных перемен, придётся тогда смириться с худшей из проблем. Растает благо, не настанет золотого часа, происходит смена эпох, ежели правителю не хватает гласа. Сюжет с подвохом, то подметит всякий зритель представленья, не растерял бы Сумароков после постановки в театре Императрицы уваженья.

Государство будет процветать, когда забота всем по нраву. Пусть действие идёт не в пользу, но на славу. Что жизнь потом? Не о потом задумываться нужно, ежели сегодня не живётся людям дружно. Сейчас, вот в этот миг и в сей секунды ход, благо должен чувствовать народ. И если думается наперёд, заглядывается вдаль, то когда такое было, чтобы не было нам жаль? Заботились предки о счастье нашем с вами… и что? Мы в той же мере думаем о потомках сами. А счастья не было и нет: не будет, сколько не осталось человеку лет.

Так в чём урок, какой от Сумарокова наказ? Живём не завтра — мы живём сейчас. Приятно думать о грядущем, примерить красоту новых дней, при этом забывая про нужды нынешних людей. Настойчивый правитель, коему желается осуществлять, редко задумывается, как ему государством управлять. Допустимо разное, но без обещаний не строится быт, так зачем обещать, если задуманное никто никогда не осуществит?

Владисан думал о благе, хотел сына на дочери князя женить, тем краю своему спокойствие смог бы, возможно, добыть. Сын же был против дум о призрачных мечтах, прежде сам счастливым не став. В том сила убеждений молодого человека, чьи чувства — отражение любого века. Не так способна ошибаться молодёжь, как часто склонна ошибаться старость сплошь: и потому, как ни печально, будущее для многих обществ оказалось фатально.

Автор: Константин Трунин

» Read more

Аркадий Крупняков «Амазонки» (1989)

Крупняков Амазонки

Если женщина желает быть амазонкой, она не станет оглядываться на суету домашнего быта, как о том пожелал рассказать Аркадий Крупняков. Военизированное государство, созданное в воображении по подобию Спарты, терпит крушение из-за стремления ряда представителей к будто бы естественным женским обязанностям: воспитанию детей и верности любимому мужчине. Не исключено, что подобное могло быть именно так, поскольку гибель идей соответствует представлению о постоянно накатывающих волнах, неизменно откатывающихся назад, чтобы броситься на берег снова.

Действие начинается на Кавказе. В порту Диоскурии (нынешнем Сухуми) женщины разгружают прибывший корабль. Ими оказываются рабыни-амазонки, взятые в плен после неудачно совершённой ими вылазки. Привыкшие нападать на мирных крестьян, амазонки встретили крепкое сопротивление подготовленных людей. Теперь они смиряются с судьбой, опасаясь стать звеном в цепи перепродаж. Освободиться от ярма им поможет местная жительница, чем спровоцирует все дальнейшие события, так как попустительство в одном провоцирует развитие его же в другом.

Каковы амазонки у Крупнякова? Они придерживаются заповедей. Первой из которых является требование истреблять мужчин. Во главе государства стоят подобие вождя и представитель жреческого культа, постоянно между собой соперничающие. На их противостоянии будет развиваться первый этап повествования. Также Крупняков отвечает на вопрос о размножении амазонок, даруя им особый день, словно кошкам. Но всякая ли женщина убьёт мужчину после интимной близости? Надо быть верным заповедям до конца, иначе не стоит изображать вид их соблюдающего. Поэтому Крупняков обрекает амазонок на раздоры с последующим крахом государственности.

Нет желания говорить, что автор произведения — мужчина, но без этого не обойтись. Более того, автор — представитель советского социума. Вследствие этого, помимо прорисовки образа женщин, сомневающихся в необходимости следования воинственности, в сюжет добавлено обвинение людей в стремлении исходить в действиях от воли божеств, никакой пользы не приносящих. На глазах читателя происходит развенчание мифа о высших сущностях, способных даровать благо и помогать поддержанию якобы угодного им порядка.

Происходящему на страницах вполне допустимо поверить. Почему бы не отдаться фантазиям, представляя Древний Мир, где возможно было и не такое. Пусть в пределах произведения Крупнякова существует государство амазонок, ведь человеку всегда требуется выделяться из окружающей его среды. Только непонятно почему, опираясь на версию об усталости от войны мужчин, женщины сами взяли в руки оружие и пошли воевать. В голове читателя обязательно случится схождение мифической царицы амазонок Ипполиты и Лисистраты из комедии Аристофана, побудившей афинянок отказать мужчинам в интимной близости, пока они не откажутся от непрекращающегося противостояния со Спартой.

Впрочем, произведение «Амазонки» рассчитано на юного читателя, не стремящегося ограничивать воображение реалиями. Автором предоставлена возможность наблюдать за увлекательными приключениями, видеть борьбу интересов и отстаивание собственных взглядов. Кого не станет манить зов древних времён? Хватайтесь за оружие и доказывайте правоту силой! А кто проявит слабость, тому суждено стать вассалом. И так уж сложится, что зависимость падёт именно на амазонок по самой прозаической причине: став сомневаться в себе, они оказались обречены на поражение.

Куда двигаться дальше? Крупняков предложит амазонкам новые приключения. Разуверившись, женщины-воительницы будут искать иное для них счастье. Если им придётся существовать в мире вместе с мужчинами, значит и будущее их окажется не настолько печальным. Народ всегда вымирает, если не имеет твёрдых убеждений и старается распылять себя в разные стороны. Амазонкам хватило первого серьёзного удара по ним, чтобы исчезнуть.

Автор: Константин Трунин

» Read more

Денис Фонвизин «Недоросль (ранний)» (1764)

Фонвизин ранний Недоросль

Есть в творчестве Фонвизина такое, что неизвестно большинству потомков, современники о нём не знали и подавно. Речь о раннем «Недоросле». Над тем, кому принадлежит текст, сложено достаточное количество противоречивых версий, но всё-таки решено считать пьесу работой именно Фонвизина. Суть повествования касается аналогичных проблем, поднятых в поздней редакции.

Перед читателем образец юного русского дворянства, стремящегося сохранить близость к исконному. Он не желает учиться, любит кушать блины и знает, он с малых лет состоит в полку, а значит в армии обязательно найдёт себе место, дабы худо-бедно стать дельным человеком. Как к нему должен отнестись читатель? Допустимо ругать и порицать. Однако, такое ощущение складывается лишь в первых действиях.

Не настолько смешно наблюдать за разделением общества на ратующих давать достойное образование детям и опровергающих стремление приобщать к европейскому просвещению. Одна сторона усиленно кормит юного дворянина, воспитывая его по своему образу и подобию. Другая стремится его лишить увеселения, усадив за ученическую скамью. Решение в любом случае останется за родителями.

Середина и конец XVIII века — время перелома представлений российского дворянства, когда стремление к французскому всё чаще осуждалось. Только ничего изменить было нельзя. В таком случае возникает парадокс. Остановиться в развитии и повернуть назад так же плохо, как развиваться вперёд. Золотую середину найти не получится, поскольку нужно выбирать.

И вот пьеса достигает критического порога с началом третьего действия. На сцене появляется счастливый отец образованного юнца, на три года старше Недоросля. Есть чем похвастаться: сын свободно владеет иностранными языками, способен в искусствах. Такому в жизни обеспечен вход в любое общество и по плечу быстрый карьерный рост. Да вот не знает образованный юнец наизусть Псалтырь и Часослов, чем он сразу становится не мил родителям Недоросля.

Тут бы засмеяться. В самом деле, зачем русскому человеку Псалтырь и Часослов? Зачем ему родная культура, если она подвергается забвению и становится причиной для насмешек? Как раз тогда приходит понимание — не лень движет русским человеком, ему противно перенимать чужое, далёкое от его миропонимания.

Проблема поднялась Фонвизиным патовая. Каким образом не пытайся жить, нужно выбирать определённый путь, твёрдо оставаясь на занимаемых позициях, иначе придётся признать поражение. Поздно русскому человеку настаивать на русскости, ибо это грозит признанию в отсталости. Но и чрезмерно перенимать элементы чужой культуры не стоит, тогда ничего русского не останется. Как же быть? Это повод для философии перемен, должной быть обязательно разработанной когда-нибудь потом, чтобы дать людям долгожданное успокоение.

Ясно следующее — галломаном Недорослю не бывать. В том единственный возможный положительный момент исповедуемого им образа жизни. Что тогда делать с нежеланием учить азбуку? Нужно обязательно заниматься образованием, не надеясь на помощь со стороны. Российское дворянство излишне обленилось, принимая ласки ниспосланного свыше им благосостояния. С таким подходом не о русскости пришлось бы вскоре говорить, а принять подданство другой державы, проиграв ей генеральное сражение. С Россией так всегда и было — пока угроза не ударит по столице государства, все будут делать вид, будто ничего не происходит, одновременно потрясая оружием, надеясь на его силу.

Казалось бы, незамысловатый сюжет. Недоросля следует порицать, видеть в его поступках лишь недоразумение. Кто же станет в том сомневаться? И больно, и грустно. Впрочем, надеяться на помощь государства — это так по-русски. Оно не даст умереть с голода, обеспечит минимум необходимого, а ты живи, так как ничего более тебе не дадут.

Автор: Константин Трунин

» Read more

Денис Фонвизин — Письма (1762-87)

Фонвизин Письма

Денис Фонвизин четыре раза выезжал за границу, каждый раз возвращаясь с ощущением, что более никогда он пределы России покидать не будет. Но необходимость заставляла его снова возвращаться в Европу, где он опять набирался негативных впечатлений. До нас дошли его письма из тех поездок, по ним у читателя должно сложиться аналогичное впечатление. Фонвизин писал родным, Воронцову, Голицыну, Панину, Булгакову, Елагину, Обрескову, Зиновьеву, Дашковой, Пассеку, Воинову. Помимо этого он вёл дневник, с выдержками из которого может ознакомиться современный читатель.

Интерес представляют письма, начиная со второй заграничной поездки (1777-78). Фонвизин пожелал излечить жену от гельминтоза, для которой начало путешествия едва не омрачилось потерей глаза после удара веткой при движении от Смоленска в Варшаву. Денис познакомился с Польшей, смеялся над постановками на польском языке. Путь лежал во Францию. Первым впечатлением стал врач-шарлатан из Монпелье, лечивший жену так, что ей стало хуже. Второе впечатление — мерзкий запах нечистот на узких городских улицах. Денис разумно подивился мнению о Франции, представляемой в виде рая. Третье впечатление — вседозволенность лакеев, не считающих нужным уважительно относиться к господам. Четвёртое впечатление — огромная популярность Вольтера, с которым Фонвизину посчастливилось общаться. А вот Руссо разочаровал — он никого не желал принимать. Пятое впечатление — французские крестьяне живут хуже российских: они платят неподъёмные подати и влачат самое жалкое существование. Шестое впечатление — сложилось предположение, будто скоро между Францией и Англией разразится война, тому отчасти способствовало наблюдение за деятельностью находящегося в Европе Франклина.

Третья заграничная поездка (1784-85) вела Фонвизина в Лейпциг. Денис постоянно мучился головными болями. Жену продолжали преследовать несчастья — в Кёнигсберге ей пришлось вырвать зуб. Особого чувства досады добавили извозчики, никуда не спешившие. Если в России до места назначения катили с ветерком, то по европейским весям ехать приходилось с многократно меньшей скоростью. К тому же, местные извозчики не пропускали трактиров на пути, из-за чего Фонвизину приходилось постоянно ругаться. Путешествие продолжилось в земли просвещённой Италии.

Флоренция, Венеция, Рим — громкие названия, скрывающие точно такие же впечатления, какие сложились у Фонвизина во время второй заграничной поездки. Денис понял, что в России нищие гораздо чище, а местная питьевая вода для русского равнозначна помоям. Посещение театра, сырого от пола до потолка с мириадами комаров, заставило его спешно покинуть. Как приходилось покидать лучшие из трактиров, поскольку внутри они не отличались от того, что было снаружи: мерзкая вонь и нечистоплотность посетителей.

Такой Фонвизин увидел Европу. Остаётся подивиться, отчего петиметры, они же галломаны, не стремились к полному привнесению почитаемой ими французской культуры в полном объёме на земли Российской Империи. Было чего опасаться, наблюдая за нравами европейцев. Допустить подобное никто в своём разуме не мог. Поэтому стоит укорить проповедников западных воззрений, ценивших искусное умение получать изделия превосходного качества и красоты, забывая, в каких условиях европейцам приходилось трудиться. Сливки взрастали на нечистотах, тем пытаясь создать для себя иллюзорное представление о действительности, чего в России не требовалось.

Смотреть на жизнь можно с разных сторон. Фонвизин мог сравнивать Европу с Россией, но не мог сравнивать Россию с Европой. Бурление жизни и достижение в обеспечении уважения человеческого права на мнение омрачалось фактической изнанкой, ставшей результатом попустительства в отношении раздачи вольностей. У России имелись собственные недостатки, в том числе и узаконенное Петром I особого вида крепостное рабство. В остальном же, если верить Фонвизину, сама жизнь ни в чём не уступала по качеству европейской.

Автор: Константин Трунин

» Read more

Денис Фонвизин — Публицистика (XVIII век)

Фонвизин Публицистика

Очередным камнем преткновения в понимании литературного наследия Фонвизина становятся его публицистические работы, по большей части переводного характера. Исполняя обязанности переводчика, Денис доводил до сведения российских властей особенности политических реалий других стран, обязательно дополняя содержание своими мыслями. Может сложиться мнение, будто Фонвизин поддерживал происходящее вне страны и не был бы против подобное видеть в границах Российской Империи.

Сразу стоит выделить два перевода: «Сокращение о вольности французского дворянства и о пользе третьего чина» и «Торгующее дворянство». Согласно текста следует мысль, что дворян нельзя ни в чём ограничивать, судить их может только королевский суд, но количество дворян необходимо увеличить за счёт торгового люда, в чьих силах обеспечить процветание государства за счёт доступного им умения извлекать прибыль. Помимо торгового люда существуют достойные дворянства, как из числа добившихся успеха на полях сражений, так и заслуженных граждан, сумевших привлечь внимание к себе иначе, вроде влияющих на население с помощью литературы и театральных представлений.

Фонвизин также перевёл труд «Слово похвальное Марку Аврелию», сочинённый членом французской Академии Г. Томасом. Каждый подданный желает видеть монарха благосклонным к нуждам людей. Примером оного довольно часто называют римского императора Марка Аврелия. Увидеть и проникнуться духом получится, но за желанием иметь такого правителя кроется надежда на большее, нежели на спокойное существование. Такой монарх мог ослабить цензуру и позволить вольную жизнь людям, без обязательств перед собой.

Любопытным переводом явилась работа над произведением «Та-Гио, или Великая наука, заключающая в себе высокую китайскую философию», в том числе и Примечания к нему. Фонвизин познакомил русскоязычного читателя с Конфуцием и историей Древнего Китая, рассказал о традиции почитания старших и об уважении к государю.

Из прочих публицистических работ остаётся отметить следующие: «Слово на выздоровление Павла Петровича», «Рассуждение о непременных государственных законах», «Челобитная российской Минерве от российских писателей», «Несколько вопросов, могущих возбудить в умных и честных людях особливое внимание», «К г. сочинителю «Былей и небылиц» от сочинителя вопросов», «Жизнь графа Никиты Ивановича Панина», «Рассуждения о национальном любочестии», «Мнение о избрании пиес в «Московские сочинения»», «Политическое рассуждение о числе жителей у некоторых древних народов», «М. Туллия Цицерона речь за М. Марцелла». Дополнительно принято выделять составленные со слов Фонвизина и записанные канцеляристами челобитные и духовное завещание.

Таково оставленное наследие. Уделяя внимание другим, сам Фонвизин лично от себя написал мало. Его переводы ныне не пользуются спросом, как и остаются неизвестными в России авторы оригинальных произведений. Некогда их слова имели значение, ныне они представляют интерес сугубо для изучающих проблематику литературы XVIII века. Однако, сие обстоятельство способствует лучшему пониманию происходящего с человеческим обществом вообще. Желание разрешить проблемы настоящего ради будущего, будет безразлично в будущем, забывшем о проблемах прошлого.

Лучше уделить внимание письмам Фонвизина. Путевые заметки, сперва робкие, в последующем расцвели полнотой содержания. В них Денис показал истинную сторону Европы, о которой всегда складывается преимущественно благостное впечатление за счёт созданного благодаря стремлению к искусству и науке, тогда как во всём остальном западная оконечность евразийского материка наполнена отвратными людскими пороками, перед которыми меркнет блеск всех достигнутых свершений.

Куда же податься человеку? Дома хорошо, но дома не всё хорошо. В гостях лучше, но и там есть к чему отнестись критически. Привнести элементы чужого в родную культуру? Тогда не грозит ли это дополнительными проблемами? Зачем России узкие улицы с текущими по ним продуктами человеческой жизнедеятельности? Есть о чём задуматься. Думал и Фонвизин, оставив земную жизнь в возрасте сорока семи лет.

Автор: Константин Трунин

» Read more

Денис Фонвизин — Прочая проза (XVIII век)

Фонвизин Проза

Русский крестьянин пьёт! Думаешь, он работает, а он — пьяный спит. Одолжишь ему денег, он их пропьёт и не вернёт. Что за напасть такая? Сколько есть земля Русская, столько времени раздаются проповеди, но народ продолжает употреблять алкоголь, нисколько не изменяя своим представлениям. Хуже от этого населению страны? Нисколько. Фонвизинское «Поучение, говоренное в духов день» не исправит ситуацию к лучшему и не отроет глаза на насущную проблему, ибо она является составляющей частью питающего душу вещества. Кто не пьёт, тот читает труды Фонвизина и думает о жизни, тогда как было бы достаточно выпить и не задаваться вопросами для облегчения бренности бытия.

Иной Фонвизин в понимании проблем государственности и философии Древнего Мира. Снова, как многие до него и после него, он рассказывает про мораль минувшей поры, словно не прошло тысячелетий и человеческое миропонимание осталось прежним. В произведении «Каллисфен» до читателя доводится история учёного мужа, современника завоеваний Александра Македонского и непосредственного участника его походов. Будучи честным, Каллисфен будет учить мудрости Александра, не смущаясь его порицать, когда находил для того причину. Правдолюбие скорее сводит в могилу, чему способствуют клеветники. Нужно уметь находить подход к людям, коли не желаешь обрести гибель. К чему Фонвизин задался донести до читателя текст такого содержания?

Не будем снова излишне мучиться от предположений. Допустимо поменять действующих лиц, как суть истории не претерпит изменений. Лучше обратить взор к следующим произведениям: «Рассуждение о суетной жизни человеческой» и «Чистосердечное признание в делах моих и помышлениях». Это не совсем проза. Первое является заметкой по случаю смерти князя Потёмкина-Таврического. Второе — неоконченная автобиография.

Как читателю будет такой факт из жизни Фонвизина, из которого он узнает, какой оплаты Денис удостоился за первый литературный перевод басен Гольберга? Вознаграждение ему было выдано в виде книг развратного содержания, возбудившее в Фонвизине естественное человеческое желание, требующее обязательного скорейшего удовлетворения.

Другой факт — Денис с детства мучился от сильных головных болей. Это уберегло его от порока пьянства. В последующем ему многократно приходилось останавливать течение жизни, чтобы дождаться облегчения самочувствия. Ещё не раз Фонвизин расскажет о состоянии здоровья в письмах друзьям и родственникам. Но не говорит, старался ли избавиться от напасти. Осуществляя заграничные путешествия, будет лечить гельминтоз жены, забыв о собственной голове.

Ещё один факт — Фонвизин призывал опасаться публикации сатиры, так как это грозит обретением одиночества. От этого он пострадал сам — от него отвернулись близкие по духу люди. Однако, сатира помогает обрести признание. Фонвизин пользовался спросом в богатых домах, проводя вечера в апартаментах государственных мужей, зачитывая им разными голосами «Бригадира», особенно веселя изображением манеры речи на тот момент уже покойного Сумарокова.

Путь Фонвизина к общему признанию лежал через крах личностного понимания действительности. Мир оказался наполненным противоречиями, исключающих возможность определённой модели поведения. Говоря против одного, приходилось признаваться, без сего не может существовать нечто другое, потому и существующее, что есть против чего выступать, на него же опираясь. Оставалось обличать, поскольку иначе признания не добиться. В том и состоит удивительное открытие анализа творчества Фонвизина — обличение приводило к мысли о важности существования обличаемого. Пусть друзья отворачивались от Дениса, тому просто необходимо было происходить.

Ставить точку в понимании литературного наследия Фонвизина рано. Оно слабо изучено, поскольку внимание уделяется одному краткому эпизоду в виде пьесы «Недоросль». Всегда нужно шире смотреть на творчество писателя, не задаваясь определением проблематики ограниченной темы «с потолка».

Автор: Константин Трунин

» Read more

Денис Фонвизин «Друг честных людей, или Стародум» (1788)

Фонвизин Стародум

Трудная задача — собирать по кусочкам литературное наследие. Человек не отличается последовательностью, всюду оставляя следы своего присутствия. Кое-что требуется искать целенаправленно. Тому примером допустимо считать журнал Дениса Фонвизина «Друг честных людей, или Стародум». Ныне непонятно, как идеи таких проектов приходили в голову мужей прошлого. Подобная периодика не должна была пользоваться спросом, наоборот провоцируя власть на пристальное внимание к их составителям. Читая сейчас, не видишь того, что могло бы тогда побудить оформить подписку.

Наблюдать за суждениями посторонних людей — занятие увлекательное. Они говорят о понятном, выдвигают собственные предположения, и люди соглашаются, либо оглашают иное понимание обозначенной проблемы. Фонвизин представил читателю ряд действующих лиц, частично знакомых по ранним его произведениям. Сам журнал выпускался не Фонвизиным, а Сочинителем комедии «Недоросль».

Ситуация в Российском Империи обрисовывается с разных позиций. Основная отражает радость Фонвизина за ветер перемен, случившихся в царствование Екатерины II. Стало допустимо говорить о многом, о чём ранее предпочитали не распространяться. Так говорится согласно текста журнала. Потомки всё равно продолжают оставаться при мнении, будто цензура зверствовала и не давала ход правдивому изложению событий. Весьма так вероятно судить, ведь пали жертвами ветра перемен Радищев и немного Крылов, излишне переставших чувствовать порог ограничения для выражения мыслей.

Не чувствовал его и Фонвизин. И по этой причине теперь так трудно разбираться с его литературным наследием, ибо при жизни ему не удалось выпустить полного собрания собственных сочинений. Может он оставил более, нежели нам ныне известно. Возможно, журнал «Друг честных людей, или Стародум» содержал материал обширнее, но не стоит о том судить. Былое оставим былому и удовлетворимся текстами, пережившими века, чтобы никогда уже не оказаться в числе утраченных.

Фонвизин считал Русскую землю богатой на таланты. Вместе с тем думал, что государству необходимо не пожинать плоды деятельности самородков, а обучать подданных самостоятельно. Результат сей нравственной и моральной работы по устроению благих помыслов всегда одинаков — за вольностью следуют бунты и революции. Недаром предлагается считать стремление к утопии за движение к тотальному контролю за обществом, в котором о личной свободе не будет никакой речи. Это слова не Фонвизина, они диктуются после анализа всех человеческих желаний и устремлений, заключающих в себе бесконечную вереницу из социальных потрясений, вместо обретения общечеловеческого счастья.

Сколько не обличай жизнь, не укоряй власть и нравы — к свету от этого ничего не потянется. Мысли могут быть дельными до определённого периода, когда они становятся причиной для очередного выражения недовольства. Как боролись женщины за права, дабы почувствовать долгожданное, так после будут стремиться отдалиться от них, чётко проводя границу между гендерными различиями. Это один из примеров, доступных понимаю из сохранившихся трудов Фонвизина.

Давайте вернёмся к вопросу о честности. Стоит ли под честностью понимать справедливость? Судя по тону изложения в журнале — именно так. А можно честности и справедливости учить людей? Ответ однозначен — обязательно стоит. Пожалуй, тогда и политические науки следует преподавать, вручая управление государства специально подготовленным людям? Для того и воспитывали монархов, сызмальства подготавливая их для выполнения данной работы. Почему же происходили недоразумения? Необходимо это связывать с естественными человеческими потребностями в обладании властью. Поэтому нужно учить всё население государства, не давая права управлять пришедшим из других сфер людям.

Сколько не говори — тебя не услышат. Но говорить нужно: услышат другие, кто по твоим словам будет судить о прошлом.

Автор: Константин Трунин

» Read more

Денис Фонвизин: критика творчества

Так как на сайте trounin.ru имеется значительное количество критических статей о творчестве Дениса Фонвизина, то данную страницу временно следует считать связующим звеном между ними.

К. Трунин «Княжнин, Фонвизин, Крылов: Критика и анализ литературного наследия» (электронная книга)

Басни Гольберга
Корион
Недоросль (ранний)
Бригадир
Недоросль
Повествование мнимого глухого и немого
Письма
Друг честных людей, или Стародум
Выбор гувернёра
Стихотворения
Торг семи муз. Сидней Силли. Иосиф
Прочая проза
Публицистика

О жизни и творчестве писателя:
— Пётр Вяземский: «Фон-Визин»
— Семён Брилиант: «Фон-Визин»
— Любовь Кулакова: «Денис Иванович Фонвизин»
— Станислав Рассадин: «Фонвизин»
— Наталья Кочеткова: «Фонвизин в Петербурге»
— Михаил Люстров: «Фонвизин»

1 156 157 158 159 160 218