Tag Archives: загоскин

Михаил Загоскин «Г-н Богатонов, или Провинциал в столице» (1817)

Загоскин Провинциал в столице

Как не написать о провинциалах, собравшихся в столице? Тем более, эта проблема весьма актуальна для России во все времена. У каждого за душой есть нечто вне сердца государства — в провинции едва ли не дворцы. Для России начала XIX века то было и вовсе близким к норме. У помещиков имелась земля, её обрабатывали крестьяне, и жили они в тех местах. До столицы добирались по надобности, более потехи ради. Вот г-н Богатонов подался из имения, дабы частично пристраститься к высшему свету. Да возьмёшь разве путное с провинциала? У него собственный апломб, которому он изменять не собирается.

В столице пристрастие к французскому? В провинции подобного нет. Вернее, есть помещики, имеющие притязание, скорее заслуживающее высмеивания. Богатонов для себя такого не допускал. Ему не знание французского надобно, а уважение всякого мужика, который может отозваться о нём с почтением. Для зрителя требовалось подробнее объяснить причину. Загоскин предложил мадаму, нисколько не чурающуюся говорить на французском языке с ошибками. Главное, она говорит не на русском, сколь бы им умело не владела. Потому-то Богатонов и предпочитал оставаться вне французской речи, в которой он мог быть косноязычным.

Но в Богатонове всё же есть пристрастие к житью на широкую ногу. С тратами он никогда не считается, хотя следовало бы лучше следить за финансами. Даже постарайся его образумить и призвать к экономии — зря потратишь время. Когда ему приказчик скажет, что если так и дальше тратить, то уже сам Богатонов окажется у него в услужении.

А дабы не снижать тему галломании, Михаил ввёл в повествование петиметра. Для читателя нужно пояснить — это такие ценители всего французского, что их саркастически называют малыми господами, как слово «петиметр» дословно и переводится. Не факт, чтобы таковые поклонники всего французского отличались особым знанием предмета их вожделения, однако они стараются из доступных им сил. На деле чаще выходит то нелепым. А разве есть нечто лучше для комедии, ежели не ещё одно высмеивание чрезмерного франкофильства?

Случится Богатоновым всё-таки пристраститься к французскому, пускай и намереваясь отдать дочь замуж за петиметра. Может в том скажется желание воплотить для них самих недоступное. Да вон насколько следует быть похожим на француза? По сути, хватит заученных фраз. Об остальном можно уже и не заботиться. Лишь бы себя преподнести в выгодном свете. За душой у петиметра, чаще всего, ни кола ни двора. Такой вовсе не нужен помещичьей семье, так как ничего не сможет ей дать от себя.

Единственное средство спасёт Богатонова — стремительно заканчивающиеся денежные средства. Стоит финансовому потоку иссякнуть, как петиметр поймёт бесполезность продолжения пользования за чужой счёт нужными ему услугами. Щедрость наконец-то принесёт полезные плоды. Но и хорошего в том окажется мало. Благо, заканчивать пьесу требовалось на позитивной ноте. Потому-то и свершится должное произойти ещё в пределах первого действия — будет дано дозволение жениться дочери на князе, поскольку они были влюблены друг в друга, только никак не могли удовлетворить взыскательности родителей, отчего-то имевших пристрастие к красивой жизни, сколько бы сами не говорили об обратном.

Мог ли Загоскин с подобным сюжетом рассчитывать на зрительское к нему внимание? Ничего действительно нового он не сумел предложить, пойдя по пути драматургов, писавших аналогичные сюжеты задолго до того — ещё в годы особого расцвета галломании.

Автор: Константин Трунин

» Read more

Михаил Загоскин «Комедия против комедии, или Урок волокитам» (1815)

Загоскин Комедия против комедии

Некогда Яков Княжнин обрушился с гневом на Ивана Крылова, посчитав, будто тот написал произведение, его прямо изобличающее в порочных проступках. Отягощённый сообразительностью обязательно бы промолчал, но оного умения не хватило и ставшему впоследствии знаменитым баснописцем. Как мог не воспылать Княжнин, увидев столь похожую на него сатиру? А как начнут другие думать, ежели поймут, что именно похожим на себя Яков увидел? Получается, промолчи тогда Княжнин, всё бы сошло на нет. Теперь же, даже потомок знает, за какие дела к сему сказителю следует проявлять некоторую степень непочтения. Вот на то и указал Якову Крылов, объяснившись, что даже не мог предположить, будто, в им придуманном, кто-то обнаружит схожесть с собственной персоной. Может подобным историческим моментом и вдохновился Михаил Загоскин на пьесу, сделавшую его имя известным каждому завсегдатаю театров. Ведь упоминание Крылова не раз возникает в ходе бесед действующих лиц, вплоть до историй, где Иван обвинялся в прямом заимствовании сюжетов у Лафонтена.

А смысл произведения, названного Михаилом «Комедия против комедии» — объяснить зрителю, насколько глупо искать похожее на действительность. Зачем? Если кому-то нечто покажется обличающим, то не лучше ли промолчать? Другие могут судачить до потери сознания, ничего толком не доказав, покуда сам объект насмешки этого в своих поступках не обнаружит. Однако, представленное в пьесе общество задумало создать произведение, в котором всё будет перевёрнуто с ног на голову. В оном станется показан автор, едва ли не посыпающий голову пеплом, ибо неимоверно стыдится им измышленного. Станутся показаны и зрители, близко к сердцу принимающие происходящее на театральной сцене. Вот над кем надо смеяться, поскольку в них и кроется обличительная сущность сатирических пьес.

Надо ли приводить в пример всяческие психологические эксперименты? Когда человек реагирует на справедливую критику в свой адрес, не желая признаваться, насколько она близка к истине. Коли нечто подобное происходит, значит не надо ничего придумывать — всё так и есть. Тогда отчего столько бури негодования при лицезрении сцен, где девушки или юноши показываются нелепыми? Якобы такое им теперь не является свойственным, либо и вовсе никогда свойственным не было. Тогда, при столь ясном понимании этого, зачем поднимать бурю в стакане? Понятно — автор рассказал смеха ради.

Впрочем, человек — создание мнительное, способное надумать о себе такого, чего и близко за ним не замечается. Только для этого нужно держать рот закрытым и не противоречить! Иначе, всё опровергаемое станет считаться за чистую монету. Такова уж сущность природы людей. К такой мысли и будет вести зрителя Загоскин, дабы обличаемые наконец-то поняли, насколько обличение правдиво, так как оно их задевает. А если задевает, тогда точно является правдой. Это можно назвать парадоксом противоречия. Сделать с сей данностью ничего нельзя.

Какой теперь следует извлечь вывод? Возмутишься — скажут: значит, истинно так, иначе с чего бы стал возмущаться. Промолчишь — скажут: у него есть причины не реагировать, ибо боится признаться в действительности возведённого обвинения. Получается, суждения будут отличаться друг от друга исходными данными — смириться с ними всё равно придётся.

Надо признать, Загоскин вступал в мир литературы и театра с провокационной темы. Теперь он мог всяческий раз ссылаться на «Комедию против комедии», стоит кому-нибудь предъявить ему претензию. Посему, пиши о чём хочешь, тебя постараются обходить стороной. С обличителями лучше лишний раз не связываться!

Автор: Константин Трунин

» Read more

Михаил Загоскин «Москва и москвичи» (1842-50)

Загоскин Москва и москвичи

У Пушкина был цикл произведений, имеющий общее заглавие «Повести покойного Ивана Петровича Белкина», которые первоначально и принимались написанными неким безвестным литератором. Похожая ситуация случилась с Михаилом, чьи «Записки Богдана Ильича Бельского, издаваемые М. Н. Загоскиным», именуемые ныне «Москва и москвичи», публиковались при почти схожем мнении, будто Загоскин выступал в качестве издателя, а их автором был некий безвестный литератор. Что же, появилась даже необходимость доказывать, кто всё-таки был подлинным автором. Вдруг в самом деле Бельский? А Загоскин использовал своё имя сугубо для улучшения книжных продаж. У потомка и вовсе сложилось собственное мнение: Загоскин начал, а Бельский продолжил. Иным образом сложно объяснить, отчего, с интересом сообщаемый текст произведения, уже ближе к середине повествования — и далее — приобрёл вид унылого действия.

Начинаются записки с особого события в истории Москвы — она была практически полностью сожжена французами в 1812 году. Случилось то скорее на благо города, так как имевший до того довольно неупорядоченный вид, он стал преображаться на глазах, возводимый согласно осознания его в качестве древней столицы Руси. По былому великолепию требовалось и великолепие нынешнее. Вот, в новом уже городе, с 1814 года поселился Бельский, выбрав для обитания район Пресненских прудов. Жил он одиноко, так и не найдя девушки, способной стать его супругой. Причину того Богдан Ильич объяснил просто — желаемой им прелестницы тогда среди барышень не существовало. Он хотел образованную, знающую русскую и иностранную культуру, способную беседовать с ним на равных. Вместо чего он встречал лишь разбирающихся в заграничном образе жизни, щебечущих по-французски, в меру отягощённых интеллектом, либо их противоположность — пустоголовых русских дворянок, толком не представлявших жизнь далее данного им с рождения местопребывания. Не раз после Бельский находил соответствующих его вкусу девушек, согласно изменений в обществе полюбивших культуру России, да сам к тому моменту для них уже успел состариться. Потому ничего другого Богдану Ильичу не оставалось, как созерцать действительность. И теперь, через Загоскина, поделиться собственным мнением с читателем.

Смотрел он на Москву — как на особый город. Её красотами мог подивиться француз, а для жителя Санкт-Петербурга Москва приравнивалась к провинции. Из осознания этого обстоятельства следовали соответствующие выводы. Нашёл Бельский возможность рассказать о мифах становления Москвы. Кем же она основана? Сейчас придерживаются версии про князя Юрия Долгорукого. Тем не менее, ряд исследователей полагал основателем города непосредственно Олега — соратника Рюрика и наставника его сына Игоря. Нашёл Бельский возможность порассуждать и о русских. Кто-то их род ведёт даже от Менелая. Тогда как для Богдана Ильича в том нет затруднения — все люди происходят от Адама, потому всякий спор на данную тему лишён смысла.

Отдельный разговор — дорога из Москвы в Санкт-Петербург. Это сущее проклятие. Нужно делать запасы, а потом уже отправляться в путь. Затеяв беседу, Бельский пожелал обсудить скорее тему дилижансов — весьма удобный способ для передвижения по просторам России. Кусается цена проезда, особенно выставляемая за багажный билет, рассчитываемый по весу клади. И не зря, ведь русский человек чего только не возьмёт с собой, просто на всякий случай, вдруг именно оно ему пригодится.

Ещё один разговор — клубы Москвы. Например, существовал английский клуб, членом которого стать было весьма непросто. Порою люди ожидали по несколько десятков лет, иногда его членами так и не становясь. Впрочем, говорить об этом, как и о многом другом, уместившемся на протяжении записок — дело напрасное. Лучше читателю самому ознакомиться с содержанием, особенно при интересе узнать о житие-бытие москвичей первой половины XIX века.

Автор: Константин Трунин

» Read more

Михаил Загоскин: критика творчества

Так как на сайте trounin.ru имеется значительное количество критических статей о творчестве Михаила Загоскина, то данную страницу временно следует считать связующим звеном между ними.

К. Трунин «Загоскин, Лажечников, Мельников-Печерский: Критика и анализ литературного наследия» (электронная книга)

Комедия против комедии, или Урок волокитам
Г-н Богатонов, или Провинциал в столице
Лебедянская ярмарка. Вечеринка учёных
Роман на большой дороге
Добрый малый
Богатонов в деревне, или Сюрприз самому себе
Урок холостым. Деревенский философ. Репетиция на станции
День первого представления новой пьесы
Благородный театр
Пан Твардовский
Столичные жители в провинции
Юрий Милославский, или Русские в 1612 году
Рославлев, или Русские в 1812 году
Аскольдова могила
Вечер на Хопре
Недовольные
Аскольдова могила (либретто)
Кузьма Рощин
Искуситель
Тоска по родине
Тоска по родине (либретто)
Урок матушкам
Три жениха. Официальный обед
Кузьма Петрович Мирошев
Новорождённый
Брынский лес
Журнальные статьи, рассказы
Русские в начале восемнадцатого столетия
Москва и москвичи
Поездка за границу
Женатый жених
Письма и стихотворения

О жизни и творчестве писателя:
— Сергей Аксаков: «Биография Михаила Николаевича Загоскина»

Михаил Загоскин «Три жениха» (1835), «Официальный обед» (1841)

Загоскин Три жениха

В некоторых повестях Загоскин тяготел к драматургии. Текст напрямую сбивался в характерную для построения пьес форму. Действие превращалось в беседу определённых задействованных в разговоре лиц, тогда как прочее отходило на второй план. Лучше всего такой подход к творчеству заметен по произведениям «Три жениха» и «Официальный обед».

«Три жениха» — это наставительное повествование, служащее ярким объяснением пословицы про двух зайцев, за которыми если погонишься, то ни одного из них не поймаешь. Суть в том, что женитьба для русского дворянства — это способ поправить положение в обществе, не только самих вступающих в брак, но и всего многочисленного семейства. И как не возрадоваться, когда есть возможность постараться обрести самое лучшее от всех возможных вариантов. Именно таким образом будет обстоять дело в повести у Загоскина. Покуда к одной невесте сватаются три примечательных жениха, от каждого можно потребовать определённых обязательств, тем способствуя дальнейшему процветанию, даже в случае совершения выбора в пользу другого жениха.

Вот тогда и встанет перед глазами читателя пословица о двух зайцах. Вполне может оказаться, что желая обрести изобилие возможностей, в итоге останешься вовсе без всего, а то ещё и с грузом проблем. По такому сценарию действие и развивается. Пусть и казалось изначально — надо пользоваться любыми возможностями, лишь бы обеспечить собственное благополучие. На самом деле получалось иначе — играя с судьбой, начинаешь проигрывать там, где никогда не думал оказаться в числе потерпевших поражение.

Остаётся единственное — соглашайтесь с предлагаемым вам вариантом как можно скорее, не стараясь выгадать. А то получится в сходном виде, как оно случилось с терзаемыми выбором действующими лицами у Загоскина. Не гонитесь за двумя зайцами! Вам хватит и одного из них, а другому позвольте остаться вне вашей сферы интересов.

К вопросу о взаимоотношениях между мужчинами и женщинами Михаил вернулся в повести «Официальный обед». Несмотря на рваное повествование, концентрации внимания читателя на посторонних сюжетных размышлениях, удастся вычленить только самое важное, каким бы надуманным оно не показалось. Важнее видеть попытки устроить личную жизнь через брак, учитывая то обстоятельство, что не всегда социальное положение или финансовое благополучие рассматривается в качестве приоритетной составляющей, порою ценятся обыкновенные человеческие качества, вроде внешней привлекательности или общего благоприятного впечатления.

Допустим, невеста ищет в мужья красавца. Но будет ли она с ним счастлива? Жизненные наблюдения показывают — чем менее красив муж, тем более счастливой оказывается жена. Объяснять такую логику не требуется. Но тогда можно подумать, что и в случае наоборот, если менее красива жена, то муж более счастлив, хотя никто не возьмётся рассуждать именно так, понимая различие в мировосприятии между мужчиной и женщиной.

Как не пытайся рассуждать, в коротком монологе дать взвешенный ответ не сможешь. Для этого потребуется исписать никак не меньше страниц, чем то сделал Загоскин, создавая тот же «Официальный обед». Однако, несмотря на объём, произведение не несёт глубокой смысловой нагрузки, оставаясь преимущественно художественной работой. С нею можно ознакомиться, ответить на заданные кем-то вопросы (если чтение было не на добровольных началах), а после забыть, толком не вынеся морали, поскольку оная в некоторых произведениях обнаружена быть не может, как в случае с «Официальным обедом».

Касательно «Официального обеда» нужно пояснить ещё и то, что Загоскиным позже было пересмотрено содержание повести, получившей уже другое название — «Заштатный город».

Автор: Константин Трунин

» Read more

Михаил Загоскин «Вечер на Хопре» (1834)

Загоскин Вечер на Хопре

Раз пошла речь о могилах, то давайте поговорим о нежити. Отнюдь, не Гоголь открыл жанр произведений об умертвиях для России, то сделал до него сам русский народ, издавна пересказывавший сказки о мертвецах, русалках и прочей чертовщине. Свой вклад решил внести и Загоскин. В его произведении собрались люди где-то в предместьях реки Хопёр и стали рассказывать друг другу страшные истории, при этом каждый раз сомневаясь в существовании потусторонней силы, однако всё-таки сохраняя уверенность — реальность чертовщины исключать не стоит. Может просто не каждому довелось с подобным столкнуться. Читатель будет постоянно находить подтверждение опровержению и при этом всё-таки знакомиться с историями, возможно имевшими место быть на самом деле.

Итак, повествование об умертвиях должно начинаться с кладбища. Именно там должны обитать ожившие мертвецы. У страха, как известно, глаза велики. Посему за нежить можно принять и пьяницу, буквально похожего на восставшего из могилы упыря. А при недостатке освещения и исходящему от его дыхания смраду — и подавно в том убедишься. Тут нужно не терять головы, брать себя в руки и не бежать без оглядки, чтобы не оказаться обсмеянным. Но сомнение остаётся. Поскольку Загоскин расскажет о пане Твардовском — персонаже польских легенд, будто продавшем душу дьяволу.

Всякая добротная история начинается издалека — с отвлекающих моментов, призванных расслабить читателя перед шокирующими обстоятельствами. Так и Михаил повеселил читающую публику, поведав про жену военного, сопровождавшую мужа в походах. Как раз для неё и будет искаться постой. Причём как раз в имении, построенном из разрушенного местопребывания того самого пана Твардовского. Надо ли говорить, что ночью в стенах разыгралось представление, ничем не уступающее «Вию»? Вроде бы история на похожа не выдумку, однако Загоскин призывает проверять все обстоятельства. И то, что очевидец падает в обморок и просыпается по утру, ещё не значит, будто его напугали хозяева имения, не желавшие никого принимать на постой.

Скепсис всегда возобладает. Это объясняется в истории с привидением, обитающем в одном итальянском поместье. Будто бы оно проходит сквозь стены, что уже не позволяет сомневаться в его существовании. Снова Михаил выступал с позиции сомневающегося. Он даже подробно объяснил механизм, как можно ходить «сквозь стены», когда в оных нет ни дверей, ни какой-либо иной возможности пробраться напрямую в соседнюю комнату. Для претворения плана в жизнь нужно иметь больше людей, остальное — дело техники. Опять же, нужно забыть про страх и не бояться лично разбираться с устраиваемым лично для тебя представлением.

И всё-таки требуется история, исключающая любое сомнение. Осталось рассказать о событии, услышанном от очевидца. Как читатель отнесётся к тому, будто кому-то удалось стать свидетелем действительной чертовщины? Её суть в том, что завзятому театралу было назначено явиться на представление знаменитой иностранной актрисы. Причём оно назначено на тот день, когда в России по религиозным соображениям веселья не устраивают. Более того, окажется, что на том представлении соберутся величайшие люди, но уже успевшие умереть. Напоследок выяснится, что и актриса к моменту выхода на сцену уже не числилась в живых, к тому же умерла она и не в России. Как-то это можно объяснить? Покуда сам с таковым не столкнёшься — всё равно не поверишь.

Как теперь читателю относиться к «Вечеру на Хопре»? Пусть истории от Загоскина останутся байками, слегка пощекотавшими воображение.

Автор: Константин Трунин

» Read more

Михаил Загоскин «Искуситель» (1837-38)

Загоскин Искуситель

В год смерти Пушкина Загоскин писал «Искусителя». Определённой цели Михаил не мог иметь. Произведение складывалось подобно лоскутному одеялу, не представляя из себя цельного полотна. Читатель знакомился с историей провинциала, по мере взросления ставшего причастным к жизни большого города. Ему было чему удивляться, о чём Загоскин и писал. Вероятнее всего, «Искуситель» рождался в творческих муках, поскольку писатель обязан практиковаться в умении составлять разные истории, даже когда у него к тому нет желания. И оказаться «Искусителю» в числе забытых, не испытывай Загоскин необходимость опубликовать в 1837 году одну из частей произведения.

Представления о должном быть чаще всего не соответствуют ожиданиям. Привыкший к сельской местности, восхищается величием архитектуры городов. А впервые оказавшийся в городе вроде Москвы, испытывает ещё большее восхищение. О таком просто следовало написать, будто читатель тем сделает для себя открытие. Ведь нельзя переходить от описания пасторали к суете крупных поселений. Требуется дать читателю понимание изменений в представлении главного героя об окружающем его мире. Попутно Загоскин предпочёл рассказывать различные истории, вроде неудачной попытки цыган продать дефектного коня, убедительной речи начальника, отговорившего подчинённого от самоубийства, и сообщений путешественников, имевших удовольствие видеть знаменитых иностранцев.

Будто вне воли и какой-либо логической связи на страницах появляются истории о мистике. Одним из примечательных персонажей действия становится Калиостро, показанный Загоскиным в качестве честного человека, никак не стремившегося нажиться на людском горе, вовсе не являясь шарлатаном, ибо именно такие качества приписываются сему историческому лицу. Появляется на страницах и одно из интереснейших увлечений тех времён — обсуждение животного магнетизма, то есть месмеризма. Всё это обсуждается вполне серьёзно, словно имеет право на существование. Если читатель подумает, для чего Загоскину потребовалось описанием подобного разбавлять повествование, то придётся напомнить про принцип лоскутного одеяла.

Другой лоскут — обсуждение природных особенностей. Есть версия, якобы в России нечего смотреть, если сравнивать с той же Швейцарией. Отчего-то не мил некоторым русским вид уходящих за горизонт полей, где глаз не цепляется за громады объектов, вроде возвышающихся до неба гор или ниспровергаемых с небес водопадов. На это остаётся возразить единственным доводом — в России многое есть, нужно лишь приготовиться к длительной дороге, дабы найти требуемое.

Основное действие развивается в заключительной части «Искусителя». Это главнейший лоскут. Перед читателем возникает история взаимной привязанности двух сердец, ныне уже не вольных распоряжаться сковавшими их обстоятельствами. Любимая девушка давно заключила брачные обязательства, из-за чего нельзя к ней проявлять никаких симпатий, в том числе и заимствовать у неё платок. Единственный компрометирующий момент — переписка, с которой девушка не расстаётся. А если муж получит возможность ознакомиться с письмами? Тогда будет скандал, вполне достойный увековечивания в виде драматургического произведения. Может к тому и стремился Загоскин, понимавший, спасти «Искусителя» сможет только подобное развитие событий.

Разрешение конфликтной ситуации теряет притягательность. Не так важно, к чему в итоге Михаил подведёт повествование. Он может устроить дуэль, тем напомнив читателю о случившемся год назад между Пушкиным и Дантесом. Правда Загоскин сразу объяснит недопустимость дуэлей, намекнув, что лучшая возможность для любовника устроить дальнейшую жизнь с им любимой женщиной — застрелить её мужа на поединке. Это будет настолько очевидно, отчего дуэль не могла произойти, чем Михаил воззвал к благоразумию всякого, излишне скорого на принятие решений, чья необходимость не является столь уж существенной.

Автор: Константин Трунин

» Read more

Сергей Аксаков «Биография Михаила Николаевича Загоскина» (1852)

Аксаков Биография Михаила Николаевича Загоскина

В год смерти Загоскина потребовалось написать о нём биографию, не мог Аксаков забыть о человеке, с кем имел крепкую дружбу. Особых откровений читатель от Сергея не должен ждать. Творческая деятельность Загоскина, несмотря на богатство, сходила на нет, стоило ему отметиться первым крупным произведением — «Юрием Милославским», вызвавшим горячие восторги Пушкина и Жуковского, даже Вальтер Скотт и Проспер Мериме, говорят, присылали восторженные отклики. И для потомка Михаилу Загоскину следовало остаться именитой фигурой, чего так и не случилось. Пусть для Аксакова он являлся личностью — звездой на небосклоне литературы, для последующих поколений он превратился во второстепенного писателя.

Итак, Михаил Николаевич Загоскин с юных лет любил читать, а имея слабое зрение — был лишён возможности знакомиться с литературой, что вынуждало его ото всех прятаться, предпочитая ночами знакомиться с похождениями героев романов. Уже в одиннадцать лет Загоскин попробовал собственные силы в написании. Впрочем, обо всём этом Аксаков рассказывает, опираясь на записки брата Михаила. Оттуда же становится известным, что из всего написанного в юности, сохранилась только одна комедия. Так это или нет? Вполне может быть и так — Загоскин сам уничтожил плоды деятельности молодых лет.

Взрослая жизнь для Михаила — это государственная служба. Как он служил? Должно быть хорошо, поскольку всегда оказывался примечаем, восходил по служебной лестнице без затруднений. Он же десять лет прослужил, изначально записавшись в ополчение, под Полоцком ранен в ногу, получил в качестве отметки заслуг орден и шпагу. По увольнении сразу же посвятил себя литературе, предпочтя заняться драматургией. Первым читателем трудов стал князь Шаховской (сам сочинявший для театра), которому работа Михаила понравилась. Следом последовал ещё ряд пьес, пока не случился «Юрий Милославский». И Аксаков в дальнейшем описывал сугубо творческие моменты биографии Загоскина.

Второе крупное произведение — «Рославлева», читающая публика приняла без восторга, третье — «Аскольдову могилу» — смела критиковать. А на «Кузьму Петровича Мирошева» и вовсе уже не обращала внимания, сочтя пустым трудом, ровно как и жизнь представленного вниманию главного героя. Слава пришла быстро, но ещё быстрее она ушла. Потому и не получается назвать Загоскина примечательным автором, даже писателем одного важного произведения.

Так почему Аксаков взялся о нём сообщить читателю? Может это был один из ярчайших примеров, развитие которого Сергей видел от начала до самого конца. Аксаков застал взлёт Загоскина, пристальное к нему внимание, в том числе и последующее охлаждение, чему Михаил Николаевич не мог ничего противопоставить. И смерть его несла малое значение, если и послужив чем-то, то разве только всплеском интереса к «Юрию Милославскому».

Осталось сказать о Загоскине: дать характеристику его личности. Добрее человека не найти — таково главное впечатление от общения с Михаилом. Имелась единственная отрицательная черта — вспыльчивость. Не намереваясь обидеть, Загоскин порою неосмотрительно бросал злые слова или действовал грубым образом, отчего собеседник или находящийся рядом человек приходили в смятение. Михаил не сразу понимал, не видя причин для огорчения. Но, спустя время, к нему приходило осознание совершённого им проступка, за который ему становилось стыдно, и он начинал искать всевозможные способы, дабы загладить вину. Поэтому однозначного мнения о Загоскине не скажешь, хоть и не отмечаешь в составленном о нём описании моментов, способных сформировать негативное восприятие.

Знакомиться ли с творчеством Михаила Загоскина современному читателю? Вот о чём следует думать. Вполне достаточно «Юрия Милославского». Остальное — по желанию.

Автор: Константин Трунин

» Read more

Михаил Загоскин «Аскольдова могила» (1833)

Загоскин Аскольдова могила

После описания событий Смутного времени и Отечественной войны, Загоскин погрузился в далёкое прошлое, создав произведение о языческой Руси, стоявшей перед принятием христианства. Тогда у власти находился Владимир Святославич, жестоко укреплявший право на великокняжеский стол. Достигнув желаемого, он снова объединил страну. Требовалось понять, что могло его побудить отказаться от верований предков. И Михаил нашёл тому объяснение. Разве откажется правитель от религии, согласно которой народ будет его любить и не допустит помыслов об ином владетеле земель русских? Поэтому язычество падёт, уступив место греческой вере.

В качестве основного аргумента для княжеского страха потерять власть, Загоскин предложил отпрыска из ветви потомков Аскольда. Пусть этот страх необоснованный, ему вполне нашлось место на страницах художественного произведения. Для пущей верности Михаил сделал отпрыска беспомощным существом, росшим под опекой княгини Ольги, после утратив всякую связь с власть имущими, так и не узнав, кем он в действительности является. Вновь приходится говорить о плутовском романе, затрагивая литературные труды писателей первых десятилетий XIX века. Не имея ничего, главный герой повествования оказывается претендентом на всё. И тут-то приходит на помощь христианство, разбивающее смысл борьбы за власть во прах.

Греческая вера требовала молиться за каждого живущего. Особенно необходимо молиться за врагов, прося Бога наделить их благоразумием. Не допускалось мыслей о свержении тирана, либо другом способе разрешения проблем. Только с помощью смирения и постоянных молитв о лучшем должен проводить дни христианин. Имея в качестве подданных именно таких людей, правитель христианской страны обретал спокойствие, твёрдо уверенный в завтрашнем дне. Отпрыск Аскольдова рода не сможет причинить ему вред, поскольку влюбится в гречанку, примет её веру и перестанет представлять опасность.

Читатель согласится, излишне красивую картину создал в воображении Загоскин. Михаил показал рафинированных христиан, подобных жившим в первые века нашей эры. Может он забыл, какой жар коснулся последователей веры Христа, стоило им добиться права на доминирование? Уже не шла речь о покорности, тогда как язычники массово истреблялись. А ведь прошла едва ли не тысяча лет, прежде чем христианство коснулось Руси. В самой Византии не осталось настолько истово верующих, да и сама жизнь во Втором Риме нисколько не напоминала смиренную. Вполне можно допустить, что ретивые христиане переселялись на Русь, обретая покой среди языческих верований, где к ним терпимо относились.

Забыл Загоскин и о бедах, пришедших вместе с христианством, нисколько не оказавшем значения на братоубийственные порывы российских князей. Но обо всём этом сказано слов достаточно в соответствующим сим рассуждениям местах. Читателю требовалось хотя бы как-то обосновать принятие христианства на Руси, что Михаил вполне доступно объяснил. Никто не откажется верить, будто князь Владимир Святославич не стал бы симпатизировать воззрениям, позволившим на краткий миг забыть о распрях. Ведь единоличная власть не подразумевает права на постоянное ею обладание. В свою очередь появился инструмент, позволивший устранить всех неугодных, лишив их жизни за языческие верования.

В исторических источниках почти ничего не говорится, как население Руси приняло христианство. Это не требуется объяснять, зная, что источники сохранились лишь благодаря церковным служителям, постоянно переписывавшим сведения о прошлом. Вполне понятно, никакого умиротворения наступить не могло. Русь будоражило, чему найдётся подтверждение в борьбе детей Владимира за власть. Пока же следует остановиться и принять точку зрения Михаила Загоскина. Всё, совершаемое во благо сейчас, завтра окажется источником неисчислимого количества бед.

Автор: Константин Трунин

» Read more

Михаил Загоскин «Кузьма Петрович Мирошев» (1842)

Загоскин Кузьма Петрович Мирошев

Загоскин обещал отразить на страницах нового романа быль времён Екатерины Второй. А говоря точнее, взялся рассказать о возможно имевшем место в его юные годы, либо незадолго до того. Ничего подобного не произошло. Начав ладный сказ, представив читателю семейное древо, Михаил ударился в поиски идеи для продолжения повествования. Если где-то и проскользнули эпизоды былого, то они остались незамеченными, за исключением судебной системы, крайне неповоротливой, изнемогавшей под грузом огромного количества дел.

Итак, всё внимание на Мирошевых. В их роду встречались уникумы, умеющие вычислять точное количество чего-то в чём-то. Им не составляло труда подсчитать расстояние из одного места в другое, могли с той же лёгкостью назвать количество оборотов колеса, должное потребоваться для преодоления данного пути. Не являлось трудностью и определение количества капель воды в стакане. Зачем такая информация сообщается? Дабы заинтриговать, чтобы читатель гадал, когда на страницах сие умение сможет пригодиться. Только помнил ли Загоскин, с чего начинал очередное произведение? Кажется, он предался азарту сочинительства, продолжая опасаться реакции читательской публики. Михаил не желал терпеть очередную порцию критики, особенно учитывая возросшую конкуренцию среди русских писателей.

Трудно понять и психологическую травму непосредственно Кузьмы Мирошева. В роду было так принято, чтобы имена Пётр и Кузьма чередовались. Чего не могла понять мать, отказавшаяся воспитывать сына, названного словно лакей. Михаил с полной серьёзностью описал столь вопиющий случай материнской безответственности. Должно быть на характере главного героя это как-то сказалось? Отнюдь. Ни моральных страданий, ни отклонений в эмоциональном развитии. Представленное на страницах оказалось частью жизни действующего лица, более никак на события в произведении не влияя.

Единственный факт, оказывающий влияние на происходящее, сообщает, что предки Кузьмы не ценили доставшегося им в наследство. Как итог, главный герой не имеет полагающегося ему обеспечения. Впрочем, при екатерининских реформах наверх мог выдвинуться каждый, для чего хватало желания. Читателю думалось, накал страстей не сбавится, Мирошев приступит к штурму социальной лестницы, требуя вернуть растраченное. Слово оставалось за Загоскиным. От него требовалось поддерживать повествование на прежнем уровне, добавляя всё новых обстоятельств, знакомясь с которыми не остановишься, пока действие не подойдёт к концу.

Вдохновение покинуло Михаила, стоило предоставить Кузьме право на самостоятельную жизнь. Казалось бы, следи за разворачивающимися на страницах событиями, познавай эпоху Екатерины Второй на наглядном примере. Вместо этого — обыденное существование при усреднённой реальности. Такое могло случиться когда угодно, хоть при Петре Первом, а то и среди современников самого Загоскина. Дабы такого не допустить, Михаил специально вписал моменты истории, позволяющие точно установить, о каких годах в книге идёт речь.

Не станем строить предположений, какую пришлось проделать работу, борясь с цензурой. Безусловно, «Кузьма Петрович Мирошев» обязан был стать интересным, захватывающим и раскрывающим глаза на настоящее и имевшее место быть в ушедшем. Приходится сетовать на царя Николая, чья суровая политика не дозволяла вольностей. Потому и приходится негодовать, осознавая наложенные на каждого писателя тех лет ограничения. Как расскажешь, когда рискуешь остаться неуслышанным? Потомку теперь не объяснишь, да и не имеет уже значения, поскольку некому исправлять тогда написанное. Творчество Загоскина осталось за пределами понимания последующих поколений. Тому имеются и другие объяснения.

Самое основное, вызывающее чувство отторжения — вальтерскоттовская манера повествования. История — есть антураж, не более того. Пиши о чём хочешь, главное — сумей заинтересовать читателя. В те годы сказ про Мирошевых вызвал бурю восторгов. Теперь такое он повторить не в состоянии.

Автор: Константин Трунин

» Read more

1 2 3 4